Зубная фея

Лиам выглядывает из-за плеча Мейсона. Всё происходящее похоже на какой-то странный судебный процесс посреди улицы. — Почему твоя футболка порвана? — спрашивает шериф. Тео стоит перед ним, освещённый мерцанием полицейских сирен. — Потому что Лиам царапается во время поцелуев, — говорит Тео. Шериф переводит взгляд на Данбара, но всё, что может сделать Лиам, — просто открыть рот. — Как ты это докажешь?! — кричит Мейсон, который явно заделался Лиаму в адвокаты. Мейсон делает шаг вперёд, вытягивая руку, словно собрался ткнуть в Тео пальцем, но шериф останавливает его одним взглядом. Мейсон отступает обратно к машине. — Ты не гей, Тео. Не в этой футболке. — Стилински опирается на капот полицейской машины. — Боже. Кажется, я что-то подобное говорил своему сыну… — И что, получается, вы оба раза ошиблись? — усмехается Тео. Лиам закатывает глаза. Ему хочется подойти и вмазать по этому насмешливому лицу, чтобы Тео вёл себя серьёзнее. Он хоть понимает, что его собираются арестовать? — Хочешь сказать, что Стайлз — гей? — Шериф уже ничему не удивляется, словно каждый день слышит от Тео странные вещи. — Если Дерек — бородатая женщина, то нет, — пожимает плечами Тео. Шериф качает головой, явно не убеждённый. — Вы должны составить протокол о его задержании, а не болтать с ним о Дереке! — нервно говорит Мейсон. — Протокол о задержании составляется в участке, гений, — склоняет голову набок Тео. — И, кстати, гей или нет — это определяется не по одежде, а по полу партнёра, который… — Я знаю, Тео! — Шериф бросает на него возмущённо-усталый взгляд. — Боже, с тобой ещё труднее, чем со Стайлзом… Я не думаю, что это ты, ладно? Давай ты просто всё объяснишь. — Хорошо. Во-первых, это вообще-то дорогая футболка, во-вторых, Лиам действительно… — Объяснишь про убийство, Тео, — с нажимом говорит Стилински. — Что тут объяснять?! — кричит Мейсон, и Лиам пытается зажать ему рот. — Блядь, Мейс, заткнись уже, — шипит он. — Это не Тео его убил, ладно?! — Очнись! У тебя розовая пелена перед глазами! — бормочет Хьюитт, отталкивая его ладонь. — Ты осмотрел место преступления, Тео, — шериф наклоняется в сторону, чтобы махнуть Перришу, который опрашивает свидетелей, — что ты там заметил? Что ты понял про убийцу? Рэйкен смотрит на дом Оливии и задумчиво говорит: — Обычный ритуал не соблюдён. Шериф кивает: — Да, убийца всегда переодевал всех своих жертв, затем вырывал им зубы. Лиам переводит удивлённый взгляд с Шерифа на Тео и обратно. С каких пор они перешли от стадии неприкрытой ненависти к такой терпеливой сдержанности? Как давно Тео помогает шерифу, а Лиам даже не знает об этом? — А что он сделал сегодня? — продолжает Тео. — Он просто оставил одежду, словно не успел приступить к раздеванию. И так же с зубами: он начал вырывать их, но внезапно всё бросил. — Его спугнули, — говорит шериф. — Он ударил Нолана Холлоуэя по голове и закрыл дверь. Хейден Ромеро выбила её. Убийца был вынужден сбежать. — Тео хмурится. — Возможно, эти зубы ему не подошли. Мне кажется, это два разных ритуала и убийц на самом деле двое. Причём они действуют несогласованно, словно… один из них не знает о другом. — Тео поднимает взгляд, и они с шерифом задумчиво изучают друг друга какое-то время. Шериф напряжённо размышляет: — Первого убийцу спугнул второй. Второго не устроили зубы жертвы. Почему? — Что ты несёшь? — Мейсон снова тычет в Тео пальцем. — А может, это ты пришёл и убил Кельвина? Изобразил ритуал, чтобы запутать шерифа! Рэйкен удивлённо приподнимает брови, но в его глазах жуткий, насмешливый блеск. Лиам понимает, почему Мейсон так раздражён. Его бесит, что Тео нисколько не тронут произошедшим убийством, словно здесь не человека убили, а прихлопнули паука. Но, с другой стороны, Тео даже не знал Кельвина. Какого сострадания Мейсон ждёт от Тео, которому и на знакомых-то наплевать? Тео просто развлекает происходящее, а Мейсона это нервирует. Блядь, как же сложно. Почему все не могут просто отвалить друг от друга и дать Лиаму заниматься своими делами? Он устало прикрывает глаза ладонью. — Ты же видел, — Тео жизнерадостно улыбается и смотрит на Мейсона, — на нём была фиолетовая пыль… на него подули аконитом. Аконит на меня тоже действует, я бы не смог этого сделать, я бы сам надышался, и вы бы это заметили. — Тебе плевать на пепел рябины! Может, это какой-то вид аконита, к которому у тебя иммунитет или что-то такое… — говорит Мейсон. — Даже если ты не убил его, ты всё равно виноват в его смерти, Тео! Если бы ты не избил его, он бы мог защититься! — Да? А если бы ты не сожрал своего близнеца в утробе, то не стал бы Жеводанским зверем, — злобно говорит Рэйкен, и Мейсон отшатывается. — Какой смысл в твоих если? — Тео, прекрати! — возмущённо кричит Лиам и кладёт руку Мейсону на плечо. — Это не то, что я мог контролировать, — шепчет Хьюитт. — А ты мог остановиться после одного удара. — Не мог. — Тео пожимает плечами и бросает на Лиама странный взгляд. — Я не мог остановиться. Пальцы Лиама на плече друга вздрагивают. Во взгляде Тео никакого раскаяния, только жгучая жадность. Словно Лиаму нельзя трогать Мейсона, никого нельзя трогать. Данбара охватывает жажда, в горле пересыхает. Горячий, насыщенный аромат красным всполохом ударяет в лицо, словно Лиам сминает в руках лепестки бордовых цветов. И ночь вдруг рассеивается, наступают рассветные часы. Но Лиам чувствует своей кожей, что этот рассвет будет густым и алым, и солнце, что встанет, будет не греть, а сжигать. Но Лиам не может отвести от него глаз. Губы Тео раскрываются, он произносит его имя, но звук обращается плотным туманом и ползёт к Лиаму по земле, оставляя за собой багровое пламя. Голос Мейсона выхватывает Лиама из огня. — Что? — Он переводит на Мейсона мутный взгляд. — Я сам тебя отвезу, не нужно его дожидаться, — повторяет Мейсон. — Что с тобой? Лиам поворачивается и смотрит, как Тео заходит в дом вслед за шерифом. Это были не чувства Тео… это всё Лиам. — Лиам, ну садись уже. — Мейсон подталкивает его к ауди. — Кори и Хейден помогут Оливии. А ты должен позвонить Скотту. Данбар опускается на пассажирское сиденье и снова бросает взгляд на закрытую дверь, за которой остался Тео. Блядь. Этого просто не может быть. Лиам сошёл с ума. Всю дорогу Мейсон внушает ему, что так дальше нельзя. Что у них нет рычагов давления на Тео, что без надзора Скотта он точно отобьётся от рук. Что Лиам должен либо взять Тео под контроль, либо попрощаться с ним. Лиам улавливает только обрывки слов и пытается успокоить своё дыхание. Пульсация в ушах просто невыносима. Как Лиам должен взять под контроль Тео, если не может управлять даже собственным сердцем? Мейсон останавливается возле его дома. Родители уже спят. Лиловые крокусы миссис Шоу всё ещё кивают сырой земле. — Может, ему лучше уехать из Бикон-Хиллс… — говорит Мейсон, и Лиам смотрит на него, ощущая предательство своих глаз — ресницы становятся влажными. Лиам даже не собирался плакать. — Ох, чувак… Ладно, я не… конечно, он всё равно не уедет, — сбивчиво произносит Мейсон. — Извини, я перенервничал. Просто… у меня предчувствие, понимаешь? Нужно приглядывать за ним. Ты его видел… Если бы ты не остановил его, он бы убил Кельвина прямо там! Ему даже было плевать, что все вокруг смотрят! — Он знал, что я его остановлю. Наверное… — говорит Лиам и тянется назад, пытаясь нащупать капюшон толстовки, но вспоминает, что на нём лонгслив Мейсона. Он натягивает рукав бомбера до локтя и показывает Мейсону пропитанную кровью белую ткань. — Я, кстати, испачкал. И забыл у Олив рюкзак. Данбар вылезает из ауди. — Лиам, — Мейсон виновато на него смотрит, — я не… не знаю, что сказать. Прости. — Ты не должен извиняться за то, что подозреваешь его, он это… заслуживает, окей? Просто поверь мне, что это не он, и всё. Мейсон медленно кивает, словно это даётся ему нелегко. — Я скажу Кори, чтобы он прихватил твой рюкзак, — говорит Мейсон. — Встретимся завтра в школе. Позвони Скотту, хорошо? Лиам захлопывает дверь и наблюдает, как отъезжает Мейсон. Он идёт к саду миссис Шоу. Раз она уже пожаловалась, что Лиам якобы топчет её долбаные крокусы, то пусть, блядь, расплачивается. Лиам садится прямо на землю возле клумбы миссис Шоу. Крокусы печально тянутся к нему. Он достаёт телефон. Нужно позвонить Скотту. Прокручивает список контактов до буквы «Т». Набирает сообщение. «Всё нормально? Шериф тебя отпустил?» Не прочитано. Блядь. Данбар набирает Скотту и подносит телефон к уху. Осторожно касается пальцами бледно-лиловых лепестков, срывает один цветок. Перед глазами плывёт. — Лиам? — раздаётся взволнованный родной голос в трубке. — Привет! И Лиам тоже хочет ответить «привет», но чувствует, что сразу же разрыдается, если откроет рот. — Всё хорошо? — спрашивает Скотт, и словно всё понимает. — В Дейвисе, как всегда, осадки! Недавно виделся со Стайлзом, у него куча новостей… Скотт болтает и болтает. Лиам делает вдох и сжимает в кулаке цветок крокуса, вытирает выступившие слёзы тыльной стороной ладони. Лиам описывает Скотту ситуацию с Зубной Феей. Три первых убийства, четвёртое. Рассказывает про Кельвина. И про Тео. Скотт не задаёт вопросов. — Лиам, — говорит он, — как ни странно, но Тео прав. Оставлять мисс Кларк в школе нельзя. Давай сделаем так: я договорюсь и ты утром с Дитоном сходишь в Эйкен-Хаус, поговоришь с Патриком Кларком о его сестре, выяснишь о ней правду. Я сомневаюсь, что она… настолько безвинна, какой себя выставляет. Возьми с собой Мейсона или Кори для поддержки, хорошо? Стая должна быть рядом. — Да. Но… насчёт Тео, он… — Ты подпустил его близко, это твой выбор, Лиам. И ты не должен за него объясняться. — Голос Скотта теплеет, и Лиам знает, что он улыбается. Однако всего на мгновение, словно мысли чем-то омрачают Скотта. — Но, Лиам, чтобы тебе не было больно, ты должен помнить, кто он. Не так уж много времени прошло с тех пор, как Тео до смерти запытал Шрайдера, санитара Эйкен-Хаус. Никто так быстро не меняется. И пока Тео идёт по пути исправления, ты должен его направлять. Если сможешь. Лиам раскрывает руку и смотрит на измятый цветок в руке. — Сможешь? — спрашивает Скотт. — Я не знаю, — отвечает Лиам и видит миссис Шоу за приоткрытой шторой. Старушка разглядывает его с поразительной неприязнью. — Я попробую. Ладно, спокойной ночи, Скотт. И спасибо. Он встаёт и отряхивает джинсы, ощущая, как взгляд миссис Шоу прожигает ему затылок. Данбар заходит домой, поднимается по лестнице. Мама всегда спит крепко, а Дэвид устал после смены, его так просто не разбудить. Лиам стягивает с себя лонгслив, раздевается дальше и идёт в душ. — Почему твоя футболка порвана? — Потому что Лиам царапается во время поцелуев. Блядь, нет, не может быть, что это любовь. Это просто… любопытство. Да, Лиам запутался, такое бывает. Лиам настраивает воду. — Я не собирался его убивать, просто слегка увлёкся… Язык Тео во рту Лиама. Горячий и скользкий. Тео сжимает его бёдра. Лиам трясёт головой. Вода падает на его спину и плечи. Он подставляет лицо потоку, игнорируя вставший член. — Прекрати бить меня! — Тогда прекрати врать! Лиам ударяет ладонью по плитке. Когда это произошло?! Сука, это случилось давным-давно, когда Тео вылез из-под земли и прижал Лиама к стене в туннелях. Что это за безумная смесь во взгляде «напуган-раздражён-насмешлив»? Почему Лиам вообще подумал об этом, вместо того чтобы просто его оттолкнуть? — Не всё ли равно, из Ада или из Рая, если я так люблю тебя, Лиам? Если мои губы такие мягкие, если мой взгляд принадлежит тебе одному? — Тео стоит опираясь спиной на дверь ванной комнаты. Он улыбается. — Просто заткнись, господи боже… — шепчет Лиам и обхватывает член рукой. Почему даже с воображаемым Тео хочется переругаться? Его запах такой же, как и всегда. Как вспышка зелени после проливного дождя. И аромат его мыла. — Ты же не думаешь, что я могу быть причастен к убийствам? Ты должен верить лишь мне. Блядь. Лиам не хочет верить, но верит. Всему, что он скажет. — Это не я, — говорит Тео и склоняет голову набок, рассматривая обнажённого Лиама под потоком горячей воды. Пар поднимается до потолка. — Это не ты, — повторяет Данбар, его рука скользит вверх-вниз; большой палец задевает головку члена. — Да, ведь… если бы это был я… тел бы никогда не нашли, — улыбается Тео. — Молчи… просто молчи, — шепчет Лиам и содрогается. Сперма смешивается с водой. Лиам с силой прикладывается лбом о стену. На плитке появляется тонкая трещина. Это официально самый позорный раз, когда он принимал душ. Лиам выходит из ванной комнаты, вытирая голову полотенцем. Мигает индикатор уведомлений на телефоне. Лиам быстро вводит пароль и проверяет сообщения. Дитон… «Завтра, ворота Эйкен-Хаус, 9:00». Придётся пропустить первый урок. Или весь день. Лиам заходит в чат с Тео. Последнее сообщение всё ещё не прочитано. Чем он там занят? Лиам падает на кровать. Скотт сказал, что нужно взять кого-то с собой. Конечно, Мейсон всё уже рассказал Кори. Он представляет эту тяжесть в их взглядах. Сочувствие. Влюбился в мудилу, да? Чем мы можем тебе помочь? «Мне нужно завтра в Эйкен-Хаус в 9 утра. Может понадобиться твоя помощь. Не говори никому», — пишет Лиам и отправляет сообщение Хейден. Он не помнит её расписание. Может, у неё нет важных предметов с утра. В отличие от Лиама, у которого долбаная биология… «Хорошо, заеду за тобой к девяти на машине Клэр». Кажется, сестра Хейден так и не вернулась на работу в участок. Лиам даже не поинтересовался. Ну, молодец. «Ты в порядке?» — снова приходит от Хейден. Лиам удивлённо смотрит на экран и не знает, что ответить. Он не чувствует себя в порядке. Но и чего-то кошмарного тоже не чувствует. Тревога. Усталость. «Не знаю», — отвечает Лиам и откидывает телефон. Он накрывается одеялом и переворачивается на живот, утыкаясь в подушку лицом, словно решил задохнуться. Не так уж много времени прошло с тех пор, как Тео до смерти запытал Шрайдера, санитара Эйкен-Хаус. Блядь! Тео даст Лиаму поспать или что? Лиам яростно переворачивается на бок. Этот Шрайдер вообще-то сам пытал Тео сначала. Так что… Нет, так нельзя. Тео мог бы просто его связать и… Лиам не знает. Оставить его там? Предать его правосудию? Неважно, убивать было необязательно, враг же был обезврежен, беспомощен. Это неправильно. До утра Лиам тупо лежит на кровати, пытаясь подобрать оправдания для Тео, но не находит их. Родители проснулись. Дэвид варит кофе на кухне. Говорит маме, что этот выходной после тяжёлой смены будет просто отличным. Ведь сегодня четверг, а четверг — это день джаза. Лиам вздыхает. Точно, он же обещал, что пойдёт на выступление Эммы с Тео и Дэвидом. Дэвид начинает напевать какую-то нелепую мелодию, изображая саксофон, и мама хохочет. Кажется, она разливает кофе, но это её не останавливает. Лиам соскакивает и начинает панически собираться, когда читает сообщение от Хейден. «Выходи, подъеду через 10 минут». — Привет! Пока! — кричит Лиам родителям, хватая тост с джемом со стола, и несётся к выходу. — Осторожнее, Лиам! — Мама вытирает кофе со столешницы. — Не забудь сегодня про джаз! — говорит Дэвид и улыбается. Он весь сияет, хотя на его домашней серой футболке пятно от кофе. Видимо, мама разлила кофе прямо на Дэвида. Лиам залезает в серую хонду. Хейден мрачно на него смотрит. — Я ждала тебя шесть минут. — Прости-прости! — Лиам поправляет капюшон синей толстовки, который забился под бомбер. — У тебя на губах джем, — говорит Хейден и выезжает на дорогу. — Пристегнись. Лиам облизывает губы и откидывается на спинку сиденья, пристёгивая ремень безопасности. — Зачем тебе в Эйкен-Хаус? — спрашивает Хейден. — Дитон должен договориться с главврачом, чтобы нас пропустили к Патрику Кларку. Он брат… — Он брат мисс Кларк. Ясно. Кори мне всё рассказал. Ну, хоть какие-то подвижки, а то вы просто трепались в библиотеке о том, что будете что-то делать, но ничего не делали. Кори рассказал ей. Это Лиам должен был рассказать. — Прости, — произносит он. — Я даже времени на разговор не находил. — Ничего, ты был немного занят, да? — Хейден бросает на него быстрый взгляд и снова смотрит на дорогу. — Тео, осознание любви, всё такое. Лиам молчит, рассматривая замок на своём бомбере. — Ого, ты даже не заорал? — удивляется Хейден. — Не будешь ничего отрицать? Лиам поднимает глаза и смотрит на неё, ощущая, как в груди рождается холодный тяжёлый ветер, охватывающий его лёгкие. Дышать тяжело. Он не знает названия этого чувства, таких слов не существует. — Хейден… ещё одного удара от него я не выдержу. Хейден сдвигает брови. Она паркуется возле Эйкен-Хаус и только потом поворачивается к Лиаму, словно долго размышляла над ответом и, наконец, нашла его. — Лиам, — начинает Хейден и берёт его за руку, крепко сжимая ладонь, — ты любишь монстра. И эта любовь либо исправит монстра, либо погубит тебя. Так что ты должен выдержать. Когда они выходят из машины, им машет Дитон. Он стоит возле ворот рядом с невысоким мужчиной лет сорока. — Доктор Барри Д. Линфорд, — поясняет Дитон. — Новый главврач Эйкен-Хаус. Лиам не может оторвать взгляда от огромной родинки возле его носа. Она кажется пятном чернил, которыми Доктор Линфорд капнул себе на лицо. Его глаза в постоянном движении, будто он следит за мухой, которую никто не видит. Хейден и Лиам переглядываются. Этот Доктор Линфорд определённо немного странный, но кто останется нормальным, работая в Эйкен-Хаус, ведь так? — П-пойдёмте, я п-провожу вас, — бормочет доктор Линфорд и пропускает их вперёд через ворота. — Хотя к П-Патрику недавно пришёл один гость… надеюсь, он уже собирается уходить. П-Патрику, конечно, нужны контакты… но этого много за один день. Надеюсь, он не п-переутомится… Доктор Линфорд заикается только на букве «П»? Лиам идёт рядом с Хейден. Стены коридоров словно сдвигаются. — Какой сейчас гость у Патрика Кларка? — осторожно спрашивает Дитон, и Лиам чувствует, как напрягается его спина. — Один молодой человек… мистер Рэйкен. Студент Калифорнийского университета в Сан-Франциско. Он п-предоставил документы… я тоже там учился, — говорит Доктор Линфорд через плечо, и сердце Лиама падает вниз. Доктор ускоряет шаг, словно ему передаётся общее волнение. — Он сказал, что п-пишет диссертацию на тему антропофагии, что хочет упомянуть наше учреждение в научных статьях… что заинтересован этим случаем. Он был так убедителен, я не смог… вы его знаете? Дитон бросает на Лиама обеспокоенный взгляд. — Да, он знаком нам… Доктор Линфорд, вы оставили кого-то из санитаров вместе с мистером Рэйкеном? — Да, конечно. — Доктор нервно дёргает плечом и достаёт из кармана ключ-карту. Решётчатая дверь медленно отъезжает. — Двоих… Доктор вздрагивает и останавливается. Лиам следит за его взглядом и видит тело одного из санитаров в конце коридора. Жуткий вопль отзывается эхом от стен. — Ну-ну, ты же сам попросил. Голос Тео. Ласковый, беззаботный. Холод пробегает по спине Лиама. Он бросается вперёд. — Лиам, стой! — кричит Хейден. Доктор Линфорд запинается о ноги санитара и прижимается к одной из дверей в коридоре. Пациент с другой стороны бьётся в стекло головой, размазывая кровь своим лбом, и тут же слизывает её языком. Хейден вскрикивает, а доктор Линфорд бросается в сторону, едва не сбивая с ног Дитона. Лиам бежит по коридору. Второй санитар без сознания: он сидит на полу, привалившись к стене. — Постой, постой… — шепчет кто-то. Его всхлип прерывается влажным кашлем, он сплёвывает. — Я больше не выдержу… Запах крови такой сильный, что Лиам не может уловить ничего другого. — Конечно, выдержишь, Патрик, — весело говорит Тео. Раздаётся звон, словно он кладёт что-то металлическое на стеклянную поверхность. — Просто подберём другой инструмент. Перед глазами Лиама темнеет. Он держится рукой за стену и делает ещё пару шагов, останавливаясь прямо перед дверью, за которой слышно тяжёлое дыхание Патрика Кларка, словно даже воздух причиняет ему ужасную боль. — Пожалуйста… — всхлипывает Патрик, — прошу тебя… Лиам медленно заглядывает в палату. Он не может дышать, воздух густой от запаха крови. — Открой рот. — Тео клацает щипцами и кладёт ладонь на голову Патрика, заставляя его откинуться на стуле назад. Это Тео. Который целует Лиама и шепчет ему глупости прямо в губы. Тео, который ест рагу вместе с его семьёй. Тео, который ходит на джаз с Дэвидом каждый четверг. Тео, который не знает, кто такой «Железный человек». Тео, который всегда улыбается Лиаму, если его увидит. Этот контраст ужасает. Его белая футболка в крови. Лицо — в крови. Руки — в крови. Густой и почти чёрной, как гудрон. В тусклом свете палаты он кажется бледным и таким же сумасшедшим, как орущий от боли Патрик Кларк, вцепившийся в его предплечья. Тео выдёргивает ещё один зуб и аккуратно кладёт его к остальным на стеклянный столик возле кровати. Рэйкен поднимает взгляд и видит Лиама. Улыбка Тео и выражение лица такие же, как если бы они только что столкнулись в школе. Наверное, сердце Лиама только что взорвалось. Наверное, этот звук заставил Тео оторваться от того, что он делал. Лиам чувствует, как горят глаза, наполняясь слезами. — Тео… что ты делаешь? — тихо спрашивает он, пока слёзы стекают ему на шею, оставляя за собой прозрачный блестящий след, и спускаются ниже и ниже, скрываясь под воротником его синей толстовки. Тео сводит брови. — Не смотри на меня так, — раздражённо говорит он. — Лиам. Не смотри на меня так! Но Лиам не может. Лиам не может отвести от него глаз.