В клетке

Сознание возвращалось, зрение фокусировалось, а до слуха долетали приглушенные голоса. Ларри усыпили чарами, и теперь ощущения будут как после похмелья. Омерзительно. Ларри полулежал на стуле, а руки его все еще связывало блокирующее магию заклинание. Обстановка вокруг смахивала на кабинет знаменитого старомодного юриста – тяжелая темная мебель, полумрак, золотисто-бордовые абажуры. Или не юриста – сутенера. Слева с бутылкой пива в руке на диване развалился пожилой маг, а напротив Ларри сидел Ирокез, закинув ноги в остроносых ботинках на стол. – Очнулся, – констатировал он. – Можно и поговорить. Ларри в ответ усмехнулся. Плевать, что на руках кандалы, плясать под дудку этого клоуна он не станет. Ирокез тем временем чиркнул спичкой о подошву, закурил сигариллу и демонстративно выдохнул струю плотного дыма в сторону Ларри. Элементалист с непривычки закашлялся. Шоумен оскалился, платиновая фикса блестела так, что можно было увидеть свое отражение. Он продолжал смотреть на Ларри, постукивая по дереву подлокотников заостренными ногтями. – Ты сорвал один из самых интересных боев. Публика его очень ждала. Поступил как настоящий джентльмен, конечно: не дал девушке проиграть! – Последнюю фразу он произнес противным высоким голосом. – Вот только у нас так не играют, дружок. Кто ты? Как твое имя? – Лоуренс, – отозвался элементалист. – Я просто маг, который заинтересовался вашими боями. – Просто маг? Как ты достал пропуск? – Подарили, — пожал плечами он. — Друзья. Ирокез снова выпустил струю дыма ему в лицо, но Ларри задержал дыхание, и эффектного унижения не получилось. – Что ж, Лоуренс… хочешь спасти Киллиан? – Я сделал глупость, ты прав, – ответил элементалист. – Но к ней я не имею никакого отношения. Я ее впервые видел… Ирокез расхохотался, даром, что в его смехе не было ни капли веселья. – Я тебя насквозь вижу, парень, — зашипел он. — Уж не знаю, зачем ты сюда вообще приперся, но Киллиан ты помог далеко не просто так. Неужели у вас с ней что-то есть? Ты пришел вытащить ее? Очень мило! Ларри рассудил, что сейчас врать и отпираться не стоит. Если этот человек прикажет манипулятору фон Тилле покопаться в его мозгах, то всплывет Департамент. Ларри поднял ладони вверх, старательно делая вид, что сдается. – Хорошо. Киллиан действительно моя девушка. Но я понятия не имел, что она участвует в боях. Услышал о них от друга, заинтересовался, решил взглянуть. А потом на арену вышла она. — Ларри почесал ухо и пригладил волосы на затылке. Для этого пришло поднимать обе руки, но маг на диване даже на него не взглянул. Выражение лица его было отсутствующим — видимо, заканчивалась не первая бутылка пива. — Я не знал правил арены, не знал, что мне придется сражаться за нее. Когда я защищал ее, то вообще ни о чем не думал. Это вышло само собой. Ирокез курил, стряхивая пепел на пол. – Какая кристальная честность, – зацепил он. – Ты будешь сражаться, хочешь ты этого или нет. Ларри решил, что нужно посопротивляться: – Иди к черту. Палец шоумена с длинным острым ногтем поднялся вверх. – Кажется, ты не понял. Это не просьба. Я знаю, где Киллиан живет, работает, по каким улицам ходит, где пьет любимый кофе. Я могу дотянуться до нее в любой момент. — Ирокез постучал ногтем по столу, потом показал пальцем на Ларри. — У тебя, конечно, есть выбор, Лоуренс. Ты либо бьешься на арене, либо с Киллиан случится что-нибудь нехорошее. – Ты не станешь причинять вред своей золотой антилопе, – сквозь зубы процедил Ларри. – А ты не идиот. Ей, конечно, не стану. Но, поверь, у меня есть миллион способов и без физических увечий заставить эту девочку расплачиваться за твою глупость. Ларри дернулся, Ирокез рефлекторно откинулся в кресле. Если бы не магические кандалы, от клуба Zelle и его арены не осталось бы камня на камне! Ларри ненавидел бездействовать. Только вот придется потерпеть, чтобы накрыть и Ирокеза, и всех его приспешников. – Хорошо, – проговорил элементалист и покрутил плечами, расслабляясь, успокаиваясь. – Чего ты хочешь? Ирокез снова заулыбался. – Десять побед, и ты свободен. – А Киллиан? – Побеждает у нас тот, кто может выиграть десять боев подряд. Ты ей помог, это было нечестно, а правила у нас строгие. Ее счетчик сброшен. Но для нее это, поверь, сущая ерунда. Жаль, ты не видел мою Ундину до этого. Она бесподобна! Ларри скривился, как будто его ударили. А Ирокез наслаждался произведенным эффектом. – Если мы выполним твои условия, ты отпустишь нас? – Десять побед – плата за свободу. – Я согласен. За спиной Ларри хлопнула дверь, и Ирокез тут же убрал ноги со стола. — На что согласен? — прозвучал за спиной знакомый голос. Ларри обернулся и увидел Кайло, который молчаливо встал у двери, сложив руки на груди. Вытатуированный тигр на его правом предплечье приготовился к прыжку и, открыв пасть, таращился на Ларри. Пауль фон Тилле прошел к столу и небрежно оперся на него пальцами. Он был все также был в черной рубашке, поразительно бесцветный на фоне переливающегося красного жакета Ирокеза. — Привет, Тони, — бросил фон Тилле и перевел взгляд на Ларри. — Так на что ты согласен? — Согласен на десять побед. — На десять для него и десять для Киллиан, Пауль! — подал голос Ирокез, которого звали Тони. Он судорожно затянулся, дожигая сигариллу почти до фильтра, и начал отчаянно крутить головой в поисках пепельницы. Фон Тилле, не оборачиваясь, произнес: — Туши об ладонь. Тони застыл. От сигариллы отвалился очередной столбик пепла. Фон Тилле наконец перестал рассматривать Ларри и повернулся к Ирокезу, а потом протянул ему открытую ладонь: — Можешь об мою… Пауза затянулась, Тони нервно сглотнул и перевернул окурок фильтром вверх, но никак не мог решиться. Фон Тилле усмехнулся и сложил пальцы вместе, потом показал на дальний угол стола: — Пепельница слева под твоим платком. И больше не пытайся крутить моим клубом за моей спиной. Он снова повернулся к Ларри. Ирокез покраснел и потянулся к платку, а, потушив, наконец, сигариллу, впился глазами в затылок фон Тилле. Его узкие глаза превратились в щелочки, и Ларри прикинул, что будет делать, если ведущий треснет найденной гранитной пепельницей по голове владельца клуба. Но этого не произошло. Тони сползл с кресла и посеменил к двери. Без блестящей красной куртки в кабинете как будто стало темнее. — Кайло, освободи элементалиста. И отведи того… — Фон Тилле кивнул в сторону мага, свернувшегося калачиком на диване. — …куда-нибудь отоспаться. Блокирующее заклинание исчезло, и Ларри демонстративно потер запястья: — Предполагается, что я должен быть тебе благодарен? Господин фон Тилле? — Пауль. Где ты так научился драться? — проигнорировав его вопрос, поинтересовался Пауль. — Тренировался. Работал в Департаменте, потом ушел напарник, а я следом. — Ложь сорвалась с его языка быстрее, чем он рассчитывал. Что ж, неплохой вариант, надо только попросить, чтобы коллеги, в случае чего, прикрыли. — Что так? — Надоело. Каждый день одно и то же: демоны, смерти за медальки, вернувшиеся демоны, законопослушные демоны… Провожая взглядом Кайло, который нес на руках к выходу пожилого мага, Пауль задумчиво постучал кончиками пальцев по столу. Сказал: — Не совсем правда, да? Ларри пожал плечами: — А ты всегда знаешь, почему ты что-то делаешь? Пауль присел на стол и сложил ладони между ног. Манжеты его рубашки были расстегнуты и поддернуты почти до локтя. Эта небрежность вместе с хаосом из выбеленных волос на голове раздражала. — Тони прав в том, что ты сделаешь наше шоу гораздо интереснее. — сказал Пауль. — Только при чем тут Киллиан? Неужели ты купился на ее спектакль? Ларри издал звук — нечто среднее между фырканьем и вздохом. — Давай без драматических историй любви. Это к Тони, он у нас любитель Шекспира. Ларри молчал, и Пауль продолжил: — Ладно. Я могу тебе предложить фиксированную ставку за бой. Стартовый контракт — десять обязательных боев. Победишь или нет — не важно, но, если побеждаешь — получаешь пятнадцать процентов от выигрыша. Ларри раздумывал. В Пауле было нечто располагающее: возможно, дело в юном возрасте и во взгляде снизу вверх, исподлобья, как будто он действительно интересовался ответом. С той же провокационной честностью, с которой только что предлагал Тони затушить сигарету об свою ладонь. — А в чем подвох? — В том, что я найду тебе настоящих противников. Риски за ущерб твоему здоровью — на тебе. У меня есть неплохой доктор, целитель и микробиолог по совместительству, но, если случится что-то серьезное, он вряд ли справится. А тебе придется ехать в клинику и самому объяснять врачам, как ты попал под асфальтоукладчик. Значит, есть и другие элементалисты. А, значит, и другие агенты, организующие бои. Можно накрыть всю цепочку. — А Киллиан? После моих десяти боев Киллиан сможет уйти вместе со мной? Пауль нахмурился и пожал плечами: — Сможет… Сможет, конечно, если захочет. Ларри вспомнил, как Ирокез смотрел на него, стоящего на арене в свете софитов, как блестели его губы. А Пауль сидел за столом с парочкой богачей. — Тебе что, нравится смотреть, как маги колошматят друг друга? — спросил Ларри. — Да не очень. — Пауль разводил пальцы и сводил их снова. Указательный, средний, безымянный, мизинец — а потом в обратном порядке. — Но, если на это есть спрос — кто-то должен отвечать за предложение? Кровавое безумие толпы Пауля не трогало — здесь было другое. «Магия!» — вспомнил Ларри пробравший до мурашек голос. Да уж, нормальным этого человека назвать сложно. С этим разберемся позднее. Чтобы сделал обычный свободный наемник, услышав такое предложение? Например, что сказал бы Фабиан? Ларри набрал побольше воздуха и спросил: — Сколько дашь за бой?