Unveil

Воздуха альфе как-то резко перестает хватать, когда их взгляды встречаются. Феликс дышит глубоко, грудь — ходит ходуном от быстрого танца, а сами глаза влекут своей глубиной. Чан понимает: его затягивает, и он совершенно не хочет выплывать. Вуаль, что должна делать лицо более загадочным, только дразнит, привлекая еще больше внимания. Альфа видит, как омега тушуется и переводит взгляд на подскочивших ближе напарников по танцу, что радостно щебечут что-то наперебой. Чана легонько толкает в бок Минхо, вынуждая переключить внимание, и альфа теряет Феликса из виду. Минхо же стоит рядом довольный, а Хвана рядом не наблюдается. — Нравится? Чан не переспрашивает и не отрицает, хотя и не понимает толком, о чем речь. Только мнется немного и кивает утвердительно: — Нравится. Альфа вновь пытается отыскать глазами в толпе маленького омегу, но тот словно в воздухе растворился. На площади постоянно происходит какое-то движение — шумные группки молодежи или людей возрастом постарше перемещаются в хаотичном порядке, а сам Чан оказывается увлеченным к одному из столов на краю площади вместе с Минхо и вернувшимся неизвестно откуда Хёнджином. Омега улыбается счастливо, когда второй альфа переплетает их пальцы, и делится: — Остался последний танец, и Феликс сможет к нам присоединиться. Минхо кивает, а Чан замечает, как в центре площади вновь собирается группка омег, что танцевала до этого. Начинает звучать музыка — в этот раз медленная и чувственная, а в руках, танцующих оказываются платки, которые так гармонично вплетаются в движения, словно являются продолжениями руки. Платки взмывают в воздух и ловятся проворным пальцами, оплетают тонкие станы и покрывают хрупкие плечи. Кружатся вместе с омегами, чей танец выверен и синхронизирован, кажется, до малейшего вздоха и улыбки, и Чан искренне восхищен представлением. Альфа с удивлением замечает, что толпа омег разрастается, и краем глаза выцепляет Хёнджина, что двигается вместе со всеми. Но не успевает задать вопрос, получая разъяснение от Минхо. — В финальном танце принимают участие все, кто его знает. Считается, чем больше омег — тем больше удачи они смогут принести. Феликс, когда только обучался ему, тренировался вместе с Хёнджином, и сейчас Джинни решил выйти на площадь. Чан кивает, возвращаясь взглядом к танцующим, и безошибочно выхватывает Феликса из яркой толпы. Его взор словно примагничен: альфа не может и не хочет отводить глаз от фигуры младшего. Пытливо следит за каждым поворотом, шагом и наклоном, стремясь навсегда оставить в памяти эти моменты. Заметно, что омега вкладывает в танец все свои силы и душу, и это вызывает в альфе чувство восхищения. Чан теряет счет времени, и приходит в себя, только когда музыка стихает. Вздрагивает, смаргивает наваждение и поворачивается к Минхо, которого рядом уже нет. Альфа растерянно озирается и отыскивает знакомую макушку в толпе закончивших танец (вообще, толпа из присутствующих на площади и танцующих начинает перемешиваться) рядом с Хёнджином и протягивающим ему какой-то венок. Хван смотрит застенчиво и наклоняет голову, чтобы Хо этот самый венок на голову опустил, а потом выпрямляется, не скрывая радости. По всей площади происходит то же самое: альфы приносят омегам венки и те их принимают улыбаясь, и затем расходятся парочками к столам с угощениями. Взгляд альфы вновь цепляется за Феликса, но к маленькому омеге никто не подходит, и Чан считает это несправедливым. Он видит, что венки аккуратно разложены на столах, а потому подхватывает один — маленький и аккуратный, под стать омеге, и идёт к Ликсу сквозь толпу, не замечая сторонних взглядов и шепотков. Замирает напротив, видя удивление в чужих глазах, что на секунду проскальзывает во взгляде, и протягивает «дар». Феликс, кажется, колеблется пару мгновений, но всё же склоняет голову, и альфа опускает венок ему на макушку. Маленький омега выпрямляется, смущенно произнося: — Спасибо. — Я подумал, что будет несправедливым, если самый лучший танцор останется без венка, — Чан потирает шею, неловко улыбаясь. Можно же сказать, что Феликс — самый лучший? Альфа ведь действительно не мог оторвать от него взгляд. — Это ведь для привлечения удачи, да? С учетом дела, что ты задумал, она ведь будет не лишней? — Вообще-то, это… — подошедший Минхо задумчиво поглядывает на Чана и Феликса, но маленький омега кидает на него быстрый взгляд, перебивая. — Да, для удачи в делах. Спасибо. Хо смотрит на Феликса внимательно, но сам омега глаза старательно отводит, и альфа вздыхает. Феликс действительно ему как младший брат, и Минхо надеется, что тот понимает, что делает. Конечно, не альфе о решительности и прямых разговорах при его-то поведении с Хёнджином говорить, однако на душе неспокойно. Не вылилась бы эта молчанка во что-то неприятное. Хван же на Феликса немного встревоженно смотрит — он-то чужую симпатию давно разглядел, а еще и парой слов на эту тему перекинуться успел, когда в комнату Ликса после течки вернулся. Джинни знает, что маленькому омеге будет сложно открыться при отсутствии опыта, а они с Хо не самый лучший пример для подражания. Поэтому искренне надеется, что другой альфа посмышленее будет и загонов как у Минхо у него не окажется. Тем более тоже смотрит на младшего заинтересованно. Надо бы подтолкнуть, да? Хёнджин руку Минхо цепляет и уводит в другую сторону, оставляя Чана и Феликса наедине. Джинни и со своим альфой нужно чуть больше времени побыть вместе, да и тем, кого они оставили, комфортнее будет. За прошедшее время они мало разговаривали. Хван подмигивает маленькому омеге, пока тот смотрит на удаляющуюся парочку, и Феликс качает головой. Но, наверное, он все-таки Хёнджину благодарен. — Праздник на этом заканчивается? — Чан задаёт вопрос, перетягивая внимание Феликса на себя. — Хёнджин сказал, что танец был последним. — Ну официальная часть да, — маленький омега пожимает плечами. — А так процесс длится до самого утра. У вас есть что-то подобное? — Ну не совсем с таким размахом, но действительно есть, — кивает Чан и делает шаг за омегой, что кивком головы указывает направление. Альфа и сам не против покинуть шумную площадь и поговорить в более тихом месте. — Правда происходит это ближе к зиме. Да и нацелен праздник больше на заключение браков. Феликс кивает на объяснения и нервно хихикает от последней фразы. — Хочешь ли ты посмотреть что-то еще? Пока есть такая возможность? Чан смотрит на Феликса, понимая, что маленький омега с самого утра наверняка не присел ни разу, а уж от того сколько он танцевал, явно устал, и качает головой отрицательно: — Я бы хотел вернуться в дом. Но если ты хочешь… — Я тоже хочу домой, — расслабленно выдыхает Феликс. — Иногда вся эта ритуальность утомляет, — маленький омега задумывается и добавляет чуть тише. — Но я очень хотел порадовать отца, перед отъездом. Ведь неизвестно, когда я смогу оказаться здесь еще раз. Альфа кивает понимающе и подхватывает чужую ладошку, ободряюще сжимая. Феликс отвечает смущенной улыбкой и тянет Чана в сторону дома. Чан держит маленькую ладошку в своей до самого порога, не обращая внимания на продолжающий веселиться город. Любуется точёным профилем омеги и подмечает, что младший действительно устал, хотя и старается занять эфир своим щебетанием. Альфа практически не слышит его слов, ориентируясь только на внутреннее ощущение спокойствия, что дарит маленький омега, когда они близко. Уже дома они заваривают чай, усаживаясь на кухне на одну лавку и разворачиваясь вполоборота, чтобы удобнее было вести ленивые разговоры, и Ликс, краснея, сообщает, что, скорее всего, Минхо и Хёнджин не вернутся до самого утра. Омега смыл с себя ритуальные краски и избавился от вуали, позволяя Чану скользить взглядом по маленькому носику и пухлым губкам. Память подкидывает альфе моменты с праздника — грацию и ловкость омеги, а еще то самое касание этих губ к шее, пока Чан спасал младшего от грозы, и дыхание перехватывает. Каково чувствовать их касание по-настоящему? — Что-то не так? — Феликс устанавливает зрительный контакт с притихшим альфой, и Чан вздрагивает. Смаргивает наваждение от вопроса, что возник в его голове, и переключается на младшего, что выглядит слегка обеспокоенно. — Всё в порядке? — Да, всё хорошо. Задумался, — прочищает горло Чан, кивая. — О чём? — Ты красивый, — альфа выдает то, что на языке крутится уже давно, а вот сказать поводов не было. Отплытие совсем скоро, будет ли еще шанс так признаться — неизвестно. А сегодня атмосфера располагает. — Очень красивый, Феликс. Ответ альфы выбивает маленького омегу из колеи, и он смущенно отводит взгляд. — Спасибо, — Феликс нервно вдыхает. — Ты тоже красивый, — заправляет за ухо выпавшую прядь и находит силы вернуть зрительный контакт. — Как альфа. Похвала разливается внутри альфы теплым маслом, согревая и щекоча в районе солнечного сплетения, а открытый взгляд выбивает весь воздух. Внимание вновь захватывают пухлые губы напротив, и Чан совсем немного подается вперёд под внимательным взором, спрашивая: — Можно? — Да, — тихо отвечает Феликс, и альфа накрывает его губы своими. Чан касается очень легко и нежно. Проводит языком по верхней и чувствует, как приоткрывается чужой ротик, приглашая углубить поцелуй. Где-то в мозгу звучат слова Минхо, сказанные в самом начале про неопытность младшего, и альфа старается делать всё предельно медленно, чтобы не вспугнуть. Он мягко прижимает Ликса к себе, продолжая ласкать, и чувствует, как маленькие пальчики сжимаются на его предплечьях, пока альфа притягивает Феликса ближе. Младший закрывает глаза во время поцелуя, и Чан поступает так же, наслаждаясь моментом. Альфа понимает, что надо остановиться и дать время младшему все осознать, а потому призывает на помощь всю свою выдержку, и отрываясь от таких манящих губ, выдыхает тихо: — Думаю, пора спать. Младший открывает глаза, хлопает ими немного осоловело, приходя в чувство. Голос Чана звучит словно через слой воды, и до Ликса не сразу доходит смысл сказанного. А когда доходит, маленький омега немного отсаживается и кивает быстро-быстро, соглашаясь: — Да, пора. В груди Феликса ураган из чувств, и он не хочет действовать импульсивно. Понимает, что ему дают время, и он этим временем воспользуется. Хотя для раздумий его много и не потребуется. Только для правильной формулировки. Они расходятся уже перед знакомой дверью в спальню омеги, и Чан оставляет короткий поцелуй на маленькой ладошке, стремясь выразить то, что у него в душе. Он не хочет давить на младшего, не хочет, чтобы тот неправильно его понял. Но ему важно показать, что Феликс ему симпатичен. И хочется верить, что это взаимно. — Доброй ночи, Феликс. — Доброй ночи. Утром Чан просыпается в комнате один, вероятно, как и предупреждал Ликс, Минхо с Хёнджином не пришли. Он решает спуститься на кухню — привычка от второго альфы — забота о готовом завтраке для всех кто живёт в доме является сейчас отличным плацдармом для того, чтобы привести свои мысли в порядок. Однако едва он открывает дверь, нос сразу же забивает густой запах Феликса, так что Чан даже отшатывается обратно в комнату. Когда они вчера расходились по спальням, младший не пах так ярко. Альфа хмурится, делает шаг в коридор и спотыкается на месте, когда из-за соседней двери доносится тихий всхлип, перерастающий в протяжный стон. Симптоматика предельно ясна. У Феликса — течка. Чан косится на дверь, а в конце коридора слышится торопливый топот, и возникает Хван. Он бросает на Чана напряженный взгляд и замирает, наблюдая, как хищно раздуваются ноздри альфы. — Чан… — Хван начинает разговор осторожно, ведь он не знает, как поведет себя второй альфа из-за наличия течного омеги под боком. Да еще и того, что ему нравится. Но Хёнджин искренне надеется на его разумность. — Тебе лучше спуститься на кухню. Чан промаргивается, фокусируется на Джинни и кивает, заставляя себя оторвать руку от двери и двинуться дальше по коридору, хотя яркий фруктовый запах Феликса манит его неимоверно. Приходится даже прикусить собственный язык, чтобы сбросить наваждение. Альфа успевает заметить, как расслабленно выдыхает Хван, когда он доходит до лестницы, а затем, услышав новый стон, ныряет в комнату к младшему. На кухне обнаруживается Минхо — немного помятый и сонный, напряженно сжимающий кружку с чаем. Хо переводит взгляд на Чана, и альфа улавливает напряженные нотки в аромате Хо. Мозг соображает плохо, но, кажется, до Чана доходит общая настороженность — он тут чужой, они не знают, чего ожидать — и он поднимает руки ладонями вверх. — Всё в порядке, я себя контролирую. Слыша это, Хо расслабляется и кивает на кружку рядом. — Выпей отвар — он притупит на какое-то время нюх. Чан не задает лишних вопросов и делает всё, что от него требуется. Отвар немного горчит, и второй альфа подсовывает тарелочку с заранее нарезанными фруктами, чтобы перебить вкус. Чан не ломается и заедает противную горечь, прислушиваясь к звукам наверху. Там тихо, но от этого на душе не менее беспокойно. — Ты всегда спасаешься этим? — альфа кивает на кружки с настоем. — Нет, — Минхо делает еще глоток и морщится. — Сам Ликс тоже пьёт настойку. Она и успокаивает, и притупляет его запах. Ну и еще ему помогает находящийся рядом Хёнджин. Это уже отработанный сценарий, — альфа допивает отвар залпом и со стуком опускает кружку на стол. — До отъезда не так много времени, так что нам есть чем заняться. Чан следует примеру, допивая свой настой, и кивает, выходя из дома следом за Минхо.