***
Кима проснулась от воплей. Орало явно что-то живое, да так, будто его рвали пополам и заодно кололи вилами. Раскаленными. Минуту подождала, не вылезая из кресла, в котором задремала, — вопли на Кадаре были в принципе явлением не то чтобы обыденным, но нередким, и чаще всего ее личного участия не требовали. Ее лабрадор (подарок Рейеса, само собой) тоже проснулся, но даже лаять не стал — тихо подошел к дверям квартиры, из-за которых и доносились звуки, понюхал стальную панель и посмотрел на хозяйку с сомнением. Пришлось вставать и идти открывать. Она ожидала увидеть леденящую кровь сцену зверского убийства. В лучшем случае — жестокого избиения. Но за дверью оказалось всего лишь маленькое пушистое существо, которое тут же проскользнуло мимо нее в квартиру и ринулось к письменному столу. Это бы кот — Кима таких уже видела, их начали размораживать с полгода назад. Она бы и себе завела парочку, но у нее уже была собака, которая, как следовало из нескольких человеческих идиом, коту решительно противоречила. Да и Рейес отговаривал — кошек он почему-то не любил. Спарки, кстати, человеческие предрассудки подтверждать не спешил — смотрел на кота с восторгом и вилял хвостом, как будто в гости пришел кто-то из друзей. Кот же его вообще будто не заметил: хозяйничал на столе, расшвыривая вещи, игнорируя попытки Кимы выяснить, что ему там понадобилось, а в конце концов снова начал орать. Когда Кима подошла посмотреть, по пути прикидывая, как лучше схватить незваного гостя, чтоб не тяпнул, оказалось, что перед котом лежит включенный датапад с открытым текстовым документом. Убедившись, что Кима смотрит, кот перестал вопить и, аккуратно надавливая лапой на дисплей, напечатал: «я кот» — Это точно, — кивнула Кима, улыбнувшись, и почесала кота между ушей. Одно было порванным, на самом кончике. Оба были смешными. — И очень умный, судя по всему. И очень хорошенький! Кот зашипел, как бешеный адхи, и ударил ее лапой, неожиданно сильно. И продолжил печатать. «я рейес Я кот» Кима нахмурилась. О степени продвинутости разных обитателей Млечного Пути она знала немного, но, вроде как, в перечне разумных видов у них там кошки представлены не были. Тем не менее. — В каком смысле? — спросила она наконец, решив, что в полном одиночестве опозориться посредством поддержания осмысленного диалога со скотиной все равно не получится. «он меня докторманхэттнул Пошли» Она, конечно, пошла. В основном из любопытства. В лаборатории их встретил всклокоченный ученый — одно из последних кадровых приобретений «Коллектива», которым Рейес страшно гордился — и, собственно, сам Рейес. — Что происходит? — спросила Кима, обращаясь к Рейесу, конечно: ученый, судя по вытаращенным глазам и лихорадочным движениям, для переговоров не годился, копался в каком-то сложном на вид приборе и на Киму внимания не обращал. Рейес не ответил, только посмотрел странно, втянул воздух, раздувая ноздри, и зачем-то спрятался за стоящий на пьедестале пустой аквариум. Ох уж это человеческое чувство юмора. — Что с ним? — спросила Кима теперь у ученого, решив пока не впадать в панику. Тот не ответил. — Доктор! Кот метнулся к нему черной тенью и с поразительной ловкостью прыгнул на спину, повиснув на ней, как яростный мохнатый рюкзак. Теперь орать начал уже доктор — громко и в основном матерно, еще и вертясь на месте. Кима, честно стараясь сдержать смех, дождалась, пока он успокоится, а кот, задрав хвост, прошествует к ее ногам, и повторила оба вопроса. — Передайте ему, что я все сделаю, — сказал доктор первым делом, все еще пытаясь неловко дотянуться до того места на своей спине, где, видимо, побывали кошачьи когти. — Вы же от него? Я понял, в чем была ошибка. Дайте мне еще сутки. — Что с ним? — снова спросила Кима, складывая руки на груди. — Ну, понимаете, образец сохранился неважно, и мощность… — Что с Рейесом? — перебила Кима, начиная злиться. Вечно с этими людьми одно и то же, никогда не слушают. — Не знаю, — отмахнулся доктор, возвращаясь к своей научной штуковине. — Я ему велел пойти поймать кота, а он встал у двери, долго смотрел наружу, потом ушел. И так несколько раз. Но хотя бы болтать перестал. Ничего, кот и сам вернулся, мелкий ублюдок, так что… Он вдруг осекся и теперь смотрел на Рейеса, который медленно и почему-то на полусогнутых, держась у стенки, приближался к Киме сзади, явно в полной уверенности, что этот маневр для всех остается тайной. — Подождите… — Он что, в коте? — спросила Кима, и, подумав, добавила, — кот в нем? — Нет, это совершенно… я имею в виду, если… — замямлил доктор. Содрал с лица очки и принялся протирать линзы полой халата, часто моргая. — Может быть, луч… Но тогда… если в поле тотальности… Рейес опустился на корточки и таращился на кота. Кот таращился на Рейеса. Доктор, похоже, переживал паническую атаку. Кима глубоко вздохнула. Она бы с удовольствием вникла в этот феномен, хоть само по себе переселение душ и не было для нее чем-то удивительным — спасибо религиозной матери и дедушкиным сказкам, но перспектива управлять планетой бок о бок с мохнатым зверьком без противопоставленных пальцев волновала ее намного больше. К тому же, судя по возобновившимся воплям и топорщащейся на загривке черной шерсти, Рейес тоже от ситуации был не в восторге. Кима начала подозревать, что в обществе пришельцев быть котом — не слишком престижно. Хотя казалось бы. — Ты можешь все исправить? Ученый глянул на нее испуганно, но все-таки кивнул. — Три часа, — сказал он, подумав. — На настройку. Приходите через три часа. И… Кима обернулась уже от дверей. Кот, вернее Рейес, следовал за ней сам, а вот Рейеса — вернее, кота — пришлось взять за руку. Еще и упирался. — Что? — Имейте в виду, сознание… так сказать… будет адаптироваться… возможно, необратимо. — Говори нормально. — Короче, если мистер Видаль начнет, например, разговаривать, а этот пушистый гад — драть диван, срочно дайте знать.***
Увидев Спарки, тут же залившегося лаем, кот прижался спиной к двери и замер, издавая тихие хрипы, чрезвычайно напоминающие предсмертные. Глаза круглые, как два квилоа, зубы стиснуты, на виске отчаянно бьется жилка. Даже вспотел. Хоть к кобуре не потянулся. Ее, кстати, Кима решила пока забрать. И нож тоже. — Не бойся, — сказала она мягко, расстегивая ремешки, и погладила кота по волосам. — Спарки хороший пес, он просто рад тебя видеть. Он раньше котов не встречал. Кот вдруг схватил ее за руку и прижался к ладони лбом, а потом — небритой щекой. Кима, хоть и оторопела слегка, улыбнулась. — Ты хороший котик, да? Ласковый. Хочешь пить? Кот смотрел на нее и молчал. Видеть прозрачную пустоту в глазах Рейеса было странно. И страшно. — Спарки, отстань от него, — сказала Кима, и подкрепила приказ волной биоэнергии. Пес немедленно подчинился — ушел в свой угол и обиженно отвернулся к стене. Она положила кобуру с пистолетом на кухонный стол и устроилась в кресле, прихватив датапад, для связи. Рейес тут же влез на подлокотник, лег, подобрав лапы, балансируя каким-то непостижимым образом, но явно без особого труда. Кот медленно осмотрелся. Понюхал воздух. И, в обход, опять по стеночке, начал красться к кушетке в углу. Хорошо хоть неагрессивный. Просто слегка дурной. — Как думаешь, может, сообщить на «Бурю»? — спросила Кима. Не всерьез, просто чтобы отвлечься. Беспокоиться по-настоящему она пока не начала. Наверное, шок. Рейес тут же перепрыгнул к ней на колени, впившись когтями — наверняка нарочно — в кожу, и, колотя лапой по дисплею, написал: «не сметь» — Да брось, Райдер любит животных, — продолжила издеваться Кима. — Не в этом смысле, конечно, но все же. Хотя, может, и в этом, кто знает. Ты тем более вон какой симпатичный стал, не то что раньше. «глаза выцарапаю» — пообещал Рейес, и его собственные глаза, почти такие же, как у настоящего, только с вертикальными зрачками, опасно сузились. — Вот так вот, да? — притворно возмутилась Кима. — Ну-ка на пол, неблагодарный. Личное пространство. Кот добрался до кушетки, попытался влезть под нее, закономерно не смог, вместо этого перевернув и кушетку, и, заодно, стоящий рядом цветочный горшок, и в ужасе метнулся обратно к двери. Кима вздохнула. — Вот только ты, Видаль, мог оказаться в такой огромной куче тауржьего дерьма. И меня туда затянуть. Виноватым Рейес не выглядел. Хотя теперь Киме разобрать стало сложнее. Сидел на полу и смотрел в пустой угол, пристально, как будто что-то там видел. Вдруг дернул ухом и начал ожесточенно чесать его лапой. Задней. Кима не выдержала и рассмеялась. — Ну зато смотри, какой интересный опыт, — сказала она. — Можешь запрыгивать с пола на стол, нападать на ученых и чесаться ногой. Она протянула датапад для ответа. «и раньше мог» — напечатал Рейес. Кима усмехнулась, представив его, исполняющего упомянутое в последнем пункте. — Тогда хотя бы будет, что вспомнить. И рассказать твоей зазнобе. Не знаю, насколько часто у вас такое бывает, но, думаю, не слишком. На этот раз Рейес не ответил — степенно проследовал к так и валяющейся на боку кушетке и с жутким треском провел когтями по обивке, оставив безобразные мохристые полосы. — Ах ты мерзавец! — воскликнула Кима, вскакивая. — Не скажу я ничего, хватит мебель портить! Ей наверное показалось, но Рейес как будто ухмыльнулся. Пока она наводила порядок, кот бесшумно пробрался к окну и сидел теперь, скрестив ноги, в пятне солнечного света, блаженно жмурясь. Кима решила налить себе вина — все-таки, стресс, но от кресла мяукнул Рейес, привлекая внимание к датападу. «пни его я без спф» — Вот тебе лишь бы пнуть, — фыркнула Кима. Опустила ставень. Погладила кота по голове Рейеса. Тот поднял лицо и улыбнулся ей, а потом вдруг плюхнулся на бок и перевернулся, подставляя живот. Секунду Кима смотрела на все это. Потом покачала головой. — Ты уж извини, но это перебор. Мы с ним просто друзья, а тебя я даже по имени не знаю. Хоть ты и хороший, пушистый. Жирненький. Хочешь, заберу тебя к себе, когда все закончится? Спарки вроде не возражает. Кот, возможно, хотел, а вот Рейес был резко против. «он подопытный переселим в дракона» Для кнопок знаков препинания лапы Рейеса — с очаровательными, кстати, бежевыми подушечками — были слишком крупными, так что Кима поняла не сразу. — Ты что, хотел убить бедного кота? «кого то надо» Некоторые слова кот явно отлично понимал — встрепенулся на полу и нехорошо посмотрел на Рейеса. Тот выдержал взгляд, не моргая. — Я тебя ему не отдам, кот, не бойся, — заверила Кима и, в приступе внезапной нежности, все-таки наклонилась и поскребла ногтями броню в районе его груди. А на возмущенный мяв ответила, — Другого подопытного найдешь. Рейес занес лапу над спинкой кресла. Выпустил когти. Пришлось взять его за шиворот и немного тряхнуть. Только чтобы обезвредить. Это стоило ей разбитого бокала, который Рейес безжалостно сбросил на пол одним точным движением лапы, не прерывая зрительный контакт, и новой порции ужасных воплей. Но, по крайней мере, сработало. Время тянулось невыносимо медленно. На исходе второго часа Кима, презрев очевидные риски, решила выйти за едой. Когда она вернулась, Рейес сидел на столе и ожесточенно вылизывал переднюю лапу. Увидел Киму и так и застыл с высунутым кончиком розового языка и сжатым когтистым кулачком. И абсолютно бессмысленным взглядом. Кот стоял над раковиной и играл со струей воды. Лицо у него было мокрое, волосы, прилипшие ко лбу дурацкой челкой — тоже. — Кот, ты голодный? — спросила Кима, надеясь, что кошки едят протеиновую пасту и парипо. — Олег, — ответил кот Рейесовым бархатным голосом. Но с совершенно другим акцентом. — Что? — Меня зовут Олег, — сказал кот. И покосился на кобуру. Вот теперь, однозначно, пора было беспокоиться.