Поток ветра, вызванный заклинанием Лейстрейндж, раскидал всех студентов по углам кабинета.
Панси медленно шагает по коридору, совсем не замечая, куда она идёт.- Панси, душка, отлеветируй Теодора в Больничное Крыло. Кажется, ему нездоровится, - голос Беллатрисы звучит приторно-сладко, но женщина явно наслаждается тем, кого она просит о помощи.
Дверь ванны старост открывается с трудом; петли скрипят так, будто их веками никто не смазывал, но даже этот ужасный звук не способен вернуть Панси обратно в реальность.- Как хорошо, что ты будешь с ним рядом. Думаю, история Элоизы многому тебя научила, - Панси взрагивает, услышав имя матери, но продолжает идти, крепко сдерживая палочку в руках. Все пристально наблюдают за Панси, будто она совершает какой-то ритуал, медленно перемещая Теодора к выходу из комнаты. Полукровки или чистокровные... Они все осуждают её. Одни - за то, что её мать втайне от семьи и закона варила смертельный яд, способный убить магглов, но оставить в живых волшебников. Другие - за то, что Панси вместе с отцом так быстро открестились от странной смерти миссис Паркинсон и так и не выбрали сторону Волан де Морта, придерживаясь "нейтральной" тактики отца и деда.
Но нейтралитета не существует, и сейчас весь внешний вид Панси будто доказывал это. Все, кто не принял "правильную сторону", будут страдать.
Паркинсон открыла кран и почувствовала, как ледяная вода побежала по её пальцам. Конечно, можно было удалить кровь и с помощью волшебства, но Дафна была права - Панс нужно было отвлечься от этого ужаса. Девушка ещё долго стояла в ванной комнате, пытаясь прийти в себя и смыть дурные воспоминания сегодняшнего дня.***
Тео не проснулся ни через час, ни через два. Панси продолжала сидеть у его кровати до самого вечера. - Мисс Паркинсон, - послышался тихий голос сзади. - Думаю, вам стоит вернуться в гостиную. Мистер Нотт слишком долго не приходит в сознание. Его переводят в больницу святого Мунго. Слишком долго. Эти слова были для Панси острее гоблинского кинжала, но Паркинсон знала, что мадам Помфри права. - Там ему будет лучше, - то ли для себя, то ли для лекаря прошептала Панс. Она в последний раз за день дотронулась до руки Теодора и, проведя по ней пальцами, покинула Больничное крыло. Это был долгий и ужасный день. Едва добравшись до комнаты, уставшая Паркинсон рухнула на кровать, не желая никого видеть и слышать. Вслед за ней зашла Дафна, которая всё это время помогала в Больничном крыле. Девушка выглядела не менее подавленной. Обычно по вечерам они зажигали свет и разговаривали о пустяках. Теплый свет от волшебного пламени игриво освещал комнату и придавал спальне уютную атмосферу таинственности. Но сегодня их комната находилась в полутьме. Никто не хотел ничего говорить. Спустя несколько минут тишины Гринграсс начала первой. - Блейз предупредил мадам Синистру, что ты не сможешь быть на отработке. Панси ничего не ответила, но по тону Дафны было понятно, что она делает это из одолжения. - Ты ничего не хочешь мне рассказать? - обиженным тоном спросила Гринграсс. Панс мысленно прокрутила весь день в голове, пытаясь понять, что же стоит рассказать соседке. - Нет. - То есть, ты считаешь, что всё нормально? - Даф явно намекала, что Панси должна в чем-то извиниться. Вот только за что извиняться Паркинсон? За её мысли о смерти? За то, что она помогла Драко, в то время, как Финнинан нарушил правила дуэли? Или за то, как Панси бездействовала, пока Тео умирал? - Да. - Великолепно. Я так и думала. Спокойной ночи, - обиженная слизеринка отвернулась от Панси и выключила ночник, заставив комнату погрузиться во тьму. - Спокойной ночи, - прошептала Панси, закрывая глаза. В любой другой раз она бы усомнилась в своих действиях и прокрутила в голове прожитый день ещё раз десять в попытках понять, за что же на неё злится Даф. Но сил ни на что не осталось и, едва Пэнс повернулась на бок, как сон поглотил полностью.