Песнь белого пламени

Доставая меч из ножен, Эймонд хорошо знал, как именно нужно победить. Усердные тренировки с Колем сделали своё дело, поскольку теперь, принц мог посоревноваться с одними из самых выносливых воинов, но этого ему было мало. Кристон ухмыльнулся и начал атаку. Больше он не чувствовал онемения при соприкосновении клинков, как в детстве. Только легкая, похожая на песню вибрация металла и странный жар, что рождался в клинке и перетекал по руке в сердце молодого принца, наполняли его уверенностью. Меч, которым Эймонд отражал удары рыцаря, был сродни молниям, и в его крови бурлили огненная страсть и стремительность головокружительных полетов. Молодой принц не отступил ни на шаг, но вот, устав от бесконечной защиты, меч будто сам потянул за собой руку Эймонда и обрушил на Кристона град ударов. Сталь о сталь, выпад на выпаде, они словно кружились в танце. Каждый раз вокруг них собиралась целая толпа, чтобы посмотреть на принца в бою. Коль не представлял опасности, просто был досадной помехой, неудобной на своем месте соперника. В висках у Эймонда застучала кровь. Выпад, удар и Кристон обезврежен. — Как всегда идеально, мой принц, — проговорил рыцарь, запыхавшись. — Думаю, что ты прав. Ведь я уже третий раз за день обезоруживаю тебя. Кристон улыбнулся, правда на его улыбку Эймонд лишь ухмыльнулся. *** Алисента подошла к столику, где на позолоченном треножнике стояла песочница с крышкой, и зашипела сквозь зубы, больно ударившись о него рукой, но она споро выдернула щипцами горящий уголек, раздула его и зажгла две посеребренные лампы, подправив фитили так, дабы пламя горело ровно и не дымило. Взяв один светильник и повернувшись, Королева дрогнула и приглушенно вскрикнула, увидев в углу смутную фигуру Лариса Стронга; его темные глаза, окруженные складками морщин, в упор глядели на женщину. Можно подумать, она его раньше никогда не видела! Алисента помедлила несколько мгновений, восстанавливая контроль над дыханием. Появиться со скорбным видом — одно, выйти же взволнованной — совсем другое. Ее вывел из себя Эйгон, мешали сосредоточиться крайне неприятные воспоминания о ночных кошмарах, страхи о судьбе Королевства и еще большие — о участи детей, но сразу же как лицо в зеркале обрело выражение ничем не поколебленного спокойствия, Королева вышла из комнаты вслед за Стронгом. — Что случилось? — требовательным тоном спросила она. — У нас гости, точнее они будут здесь с минуты на минуту. Несмотря на все самообладание Королевы, брови ее поползли вверх. Гости? — Какие гости?! Рейнира? Ее тон ничуть не напугал Лариса. Он даже приподнял взгляд, едва ли не встретившись с ней глазами. — Не принцесса, моя госпожа. — спокойно промолвил он. — Владыка желает сам вам все рассказать, так что вы услышите обо всем точно и в подробностях. На миг у Алисенты перехватило дыхание. Его слова не предвещали ничего хорошего. — Скажите принцам, чтобы прошли в переговорную, — приказала она, потом величаво покинула Лариса, не дожидаясь его ответа. У королевы по спине мурашки побежали. Вдоль коридора тянулись ряды золоченых высоких светильников, пламя которых дрожало в заблудившихся сквозняках. Огненным язычкам вторили качающиеся в слабых воздушных токах гобелены с изображениями звёзд и драконов. В коридоре никого не было, не считая несколько дворцовых ливрейных слуг, торопящихся в столь ранний час по каким-то неотложным делам. Собравшись с мыслями она вошла в переговорную, в которой уже стояли трое мужчин, как тогда, облачённых в белые мантии, только сейчас они были расшиты золотыми нитками. Владыка поклонился, не менее церемонно, чем его спутники. — Король болен и очень серьезно, у вас не получится с ним побеседовать, — произнесла Алисента своим удивительно мелодичным голосом. — Что вы собираетесь делать? — надавливая спросил Исилендил. Алисента нахмурилась, ей не нравилось с каким тоном с ней разговаривали. Она обошла стол, вглядываясь в окно. — Мы молимся за выздоровление короля, и я не могу сейчас думать о чём-то, кроме состояния моего мужа, — немного приукрасив ответила Алисента. Глаза, сверкающие, точно две полные луны, рассматривали ее, и по спине королевы пробежал озноб. Судьбы разгромленных домов вспыхнули в ее памяти. — Если начнётся битва за престол, то вы потеряете не только войска и драконов, но и близких, — медленно произнёс беловолосый Владыка. — Извините, но может вы скажете, как нам поступить, а не рассказывать о том что было? — остро спросил Отто. — Потому что лично я слышу от вас лишь напыщенные фразы, которые ни к чему не приводят. Если вы хотите дать совет или направить нас на путь истинный, то выражайтесь точнее, милорд. Встреча явно приближалась к завершению. — Сейчас не время для ваших колкостей, — строго произнес Исилендил. — Мои глаза видели многое, в моей голове содержаться память о таких сражениях, что вам и не снилось, великая память скрыта во мне, и не вам осквернять её и бросаться словами, которые только подливают масло в огонь. — Верно, — согласился Отто. — Но если вы и вправду хотите помочь, то помогайте, потому что времени у нас нет. Исилендил продолжал стоять все в той же напряженной позе, прищурив глаза, а его руки были сцеплены за спиной. На лице застыло упрямое выражение. — У нас нет времени на молчание, — проговорил Отто. Дверь со скрипом отворилась, впуская в переговорную двух принцев. Алисента облегчённо выдохнула, поскольку наконец-то можно поговорить на нейтральные темы. Сперва зашёл Эйгон и заметив того самого Владыку, с улыбкой обернулся на Эймонда, идущего у него за спиной. — Позвольте представить принца Эйгона и принца Эймонда, — добродушно проговорила королева, вставая рядом с эльфом. — Для нас честь, познакомиться с вами, — выудив из себя всю почтительность и любезность, сказал старший. Эймонд поклонился, с колотящимся сердцем вглядываясь под белые капюшоны стоящих напротив гостей. — Вы стали настоящими мужчинами, я жалею о том, что не уделил вам должного внимания в прошлую нашу встречу, — спокойно произнёс Владыка. — Мы устроим ужин, в честь вашего приезда, надеюсь, что вы погостите у нас подольше — Алисента встала напротив эльфа. — Не могу сказать точно на сколько мы тут, — он впился глазами в десницу. — Но от ужина мы точно не откажемся, Королева. *** Его мысли становятся всё более дерзновенными, и хотя он понимает, что подобные мысли весьма категоричны, он больше не может их заглушать. Более того, он впервые не хочет их заглушать. Он почти девять лет ждал, что к нему придут, а в итоге получил только покрытую шрамами душу от многолетней тоски. Продержав свое сердце впроголодь почти девять лет, он теперь ловил себя на мысли, что уже никому не сможет подарить его. Она усыпляла тревогу, время текло незаметно, не хотелось думать ни о чем плохом — хотелось наконец-то чувствовать себя живым. Хотелось вспомнить, что такое красота — и что же она такое, если не Ари? Иногда Эймонд не мог спать, изводясь от желания увидеть эльфийскую девушку. Он разрывался между этим желанием и страхом перед тем чувством, которое он, как ему казалось, давно в себе избыл. Он боялся этого чувства, ибо оно делало его беззащитным перед… перед теми, к кому он это чувство испытывал. Эймонд боялся этого чувства настолько, что не решался называть своим именем. — Эймонд?! — бежал сзади брат. — Оставь меня! — крикнул младший. Он шёл быстро, чуть ли не бежал. Эймонд вцепился в ткань плаща, стискивая кулаки, потому что руки сами тянутся разгромить всё вокруг. Теперь она точно не придёт, — он это знал, но разум отказывается принимать эту мысль. Перед глазами плывут образы, и он видит, как она бежит по саду, взметнув подол платья. — Ты что делаешь? — наконец-то Эйгон догнал его и развернул к себе. Он не мог дать волю душившему его гневу, но рука сама взметнулась к деревянной балке. — Эймонд! Остановись! — потрясено кричал старший, пытаясь оттащить за плечи младшего. Словно зверь, он кричал сквозь зубы. Ещё и ещё. Этого недостаточно. Ударь ещё! Капли крови начали постепенно заполнять дерево и пол. Эймонд качнулся. — Хватит…- видя, как брат начал успокаиваться, Эйгон отпрянул в сторону, будто боялся, что если останется рядом, то окровавленный кулак полетит прямо в его лицо. — Она не пришла, — сглотнул, с трудом проглотив комок, застрявший в горле. — Снова. Эйгон опустил голову, понимая, что был прав в своих догадках, поскольку брат никогда так не вёл себя. Волна сожаления и стыда захлестнула старшего, он подошёл ближе и сказал: — Прости меня, — Эймонд свёл брови, но стоял всё также спиной. — Прости меня, за тот случай, когда я закрыл тебя. Я был придурком, — Эйгон с надеждой посмотрела на брата, будто ждал каких-то ответных слов. Словно хотел наконец-то искупиться. — Это уже не важно, — горько прошептал принц. Старший выдохнул, упираясь руками в забор. — Ты ждал уже столько лет, может, пора отпустить? — хотелось сказать много слов, но Эйгон знал, что он не лучший советчик, особенно в таких вещах. Эймонд закрыл здоровый глаз, прислушался к внутренним ощущениям, где клубилось что-то жгучее, беспомощное. Стоит смириться, но жизнь изменится навсегда. Но он не хотел. Хотел оттянуть момент, когда придётся признать — она не придёт. Никогда. Он втянул в себя воздух. Глубоко, до боли в легких. И медленно выдохнул. За спиной бесшумно стоял брат, ожидая хоть каких-то слов. Он чувствовал напряжение повисшее в этой тишине, словно все посторонние звуки затихли специально, чтобы принц сделал наконец-то выбор. И он сделал. — Пошли обратно, скоро будет ужин. — отстранённо проговорил Эймонд. Дверь, скрипнув, отворилась, открыв взору почти опустевший коридор; один слуга пронесся мимо, но он ограничился лишь тем, что бросил на принцев мимолетный взгляд и поклонился. *** Служанки бегали туда сюда, накрывая огромный стол разными яствами. Пирожные, пироги, кувшины с вином, всё это стояло на каждом миллиметре деревянного стола. Королева уже была здесь. Она не хотела ссориться с этими господами, поскольку они предоставляли очень хороший союз. Было видно, что у них за плечами море разных скрытых тайн, которые Алисента хотела раскрыть. Ларис провёл многочисленные расследования, чтобы заполучить хоть какие-то сведения, но всё было тщетно. Каждый высокопоставленный гражданин, говорил, что никогда о таком не слышал, что ещё больше ставило в тупик королевскую знать. Она чувствовала мощь Владыки, знала с самого первого мгновения, насколько они могущественнее обычных людей. Алисента обернулась, увидев, что дети уже пришли, Хелейна как всегда увлечённо что-то рассказывала деду, который подперев голову рукой, внимательно слушал внучку. Эйгон и Эймонд стояли в стороне, выглядели они более чем мрачно. Когда младший сын отвернулся, королева подала сигнал Эйгону одним лишь взглядом, в ответ старший лишь пожал плечами. — Надеюсь, что это будет не долго, — проскулил старший Таргариен, оглядывая стол полный еды. — Будет, как и всегда — строго сказал младший, поправляя повязку на глазу, — ты извинился перед Хелейной? — Да, и подарил ей подарок, — проговорил в оправдание Эйгон. Мать встала возле своего места и рукой приказала сыновьям подойти к своим местам. Эймонд встал возле Эйгона, обменявшись перед этим многозначительными взглядами. Дверь распахнулась и глашатай произнёс название дома приезжих гостей. Сзади послышались шаги, Эймонд не стал оборачиваться, он взглядом прожигал стену напротив. Но внезапно рядом сдавленно охнул Эйгон. Принц недоуменно повернулся к брату, но тот смотрел за спину младшего, беззвучно шевеля губами. Эймонд проследил за его взглядом и замер. Будто чей-то острый клинок впился прямо под рёбра, выпустив из лёгких воздух. Сердце упало прямо в ноги, забилось с неимоверной скоростью. В нескольких шагах от него стояла Анариель, потрясённая, судя по виду, не меньше его самого.