Песнь белого пламени

Далеко‑далеко на западе виден был узкий кусок закатного неба. Солнце уже опустилось в Узкое Море, на край небосклона был все еще окрашен в зеленоватые тона, а вдоль самого горизонта тянулась едва заметная багровая ниточка. На мгновение Анариель показалось, что на фоне зеленоватого сияния он различает точеные башни Имладриса — родного края. И стоило ей вспомнить о прекрасных эльфийских дворцах на берегах свинцово‑серого залива, о вечно шумящем море, о загадочном Заморье, где правила Светлая Королева, — её сердце просветлело, словно чья‑то рука властно сдернула затягивавшую серую паутину мрачных пейзажей. Анариель подняла голову и приободрилась; она даже начала тихонько напевать старинную песню, вычитанную в Книге; ее пели эльфы, направляясь к своим лесным крепостям старинной дорогой. Мир людей стал ей родным, но в сердце всё ещё томилась мысль о родном доме, по которому эльфийка, за прошедшие девять месяцев, заскучала. Малыш резко дёрнулся в животе, и у матери сразу выступила улыбка. — Тише, мой хороший, — прошептала девушка, поглаживая округлый живот. Дверь распахнулась, впуская в комнату легкий сквозняк. Огонёк в камине шелохнулся. Широкая улыбка осветила уставшее лицо Эймонда, он подошёл к жене и осторожно взял руки Анариель в свои, слабо сжимая. — Ты прекрасна. — прошептал он, благоговейно осматривая жену. Анариель просто стояла и смотрела, все заготовленные слова застряли в горле. Мужа не было всего-то три дня, а по ощущениям целый год. — Я скучала, — ласково произнесла она, кладя руки на его сильные плечи. Он в одно движение осторожно притянул её к себе, зарывшись в золотых локонах. Как ему было трудно, но в то же время радостно осознавать, что у него есть жена и скоро будет ребёнок. — Завтра должен прибыть Веймонд Веларион, — Эймонд повёл головой в сторону улицы. Он знал, для чего он сюда едет и был абсолютно согласен с его предложением, поскольку бастарды шлюхи-сестры, были не лучшими претендентами на Дрифтмарк. — У меня плохое предчувствие, — отстранённо проговорила жена, рассматривая неизвестную точку в стене. — У меня тоже, — согласился с ней муж. — Давай ты сядешь. Он обнял её за талию, придерживая словно фарфоровую куклу, которая от одного только толчка или неправильного шага, может разбиться. Эймонд настолько осторожно повёл её к постели, что эльфийка рассмеялась. — Эймонд, я беременна, а не больна, — воскликнула Анариель. — К тому же тебе наверняка хочется рассказать мне о полётах. — Ты права, — вздохнул Эймонд, обеспокоено наблюдая, как жена чуть ли не в припрыжку побежала к кровати, — Нет, этого я не потерплю. Он игриво улыбнулся и поднял жену на руки, та в свою очередь искренне рассмеялась. — Знаешь, если ты постоянно будешь носить меня на руках, то я уже начну хотеть собственный трон. Ведь относишься ты ко мне слишком бережно. — Ты моя королева. — серьезно ответил Эймонд, аккуратно укладывая жену на кровать. Анариель снова напугал его опасный огонёк в глазах, он всегда возникал, когда речь заходила о престоле. — Эймонд, мне не нужен трон, я пошутила, — честно сказала эльфийка, следя за тем, как муж опустил голову. — Мне нужна лишь наша семья. — Я знаю. Но выбрав меня, ты поклялась быть со мной. — Эймонд ответил неохотно, с трудом. Говорить больше об этом не хотелось. Хотелось сидеть вот так, в полумраке покоев, и чувствовать тепло родных рук. Ужин накрыли в покоях, чтобы не доставлять лишней нагрузке принцессе Анариель, правда сама девушка была не прочь дойти до трапезной. Когда голод был удалён, Эймонд опустился на колени у кресла, на котором сидела жена. — Я хочу чтобы у нас была дочь, — серьезно проговорил Эймонд, кладя ладонь на живот. — Дочь? — удивлённо прошелестела девушка. — Прекрасная девочка, с такими золотистыми волосами как у тебя. — А если родится сын? — тихо спросила эльфийка. — Мне всё равно, кто родится, — искренне ответил принц. — Но сыновья слишком своевольны. Я и сейчас заставляю переживать матушку, тренируясь с Колем и получая новые шрамы. И сейчас, когда нужно будет собирать союзников… — Войны не будет, — вздрогнув произнесла Анариель. — И нашему сыну не придётся поднимать меч на врага. А если придётся, то ты достойно его подготовишь. — Но лучше пусть будет девочка, — бархатно рассмеялся Эймонд. Широкие двери распахнулись, двое влюблённых приподнялись на локтях, и взглянув друг друга, поняли, что сегодня будет долгий вечер. — Я достал три кувшина с вином! — крикнул Эйгон входя в покои и игриво покачиваясь с железным сосудом, пока служанки ставят на стол два остальных. — Мне льстит, что ты ещё ни разу не зашёл к нам с пустыми руками, — усмехнулась Анариель, поднимаясь с кровати при помощи мужа. — Я щедрый, и к тому же нам нужно отпраздновать скорое рождение вашего ребёнка, — сказал старший Таргариен и плюхнулся в мягкое кресло. Следом зашла Хейлейна, а за ней служанка с таким же кувшином, как и у Эйгона. — Хелейна? — удивился Эймонд тому, что сестра впервые будет с ними пить вино. — Это морс, для меня и для твоей супруги, — ответила девушка усаживаясь рядом с мужем и подругой. Призрачный лунный свет заливал низкие берега Королевской Гавани, вода катилась угрюмой чёрной массой, в которой, казалось, тонули даже отражения звёзд. Землю все теснее окутывает вечерняя прохлада, а вместе с ней раскрывает свои широкие и нежные объятия старый сон. Природа, уставшая дремотой, в покое и мире медленно затихает. Тем временем по земле следам вечера уже уверенно начинает шагать сама ночь. Лишь в освещённых камином окнах всё ещё царит тепло и семейный уют. — Мне кажется, что нужно создать свой тайный совет, — провозгласил Эйгон, вставая и держа кубок в руке, он обвёл всех взглядом. — Вы стали мне самыми близкими друзьями и я хочу запечатать этот момент навсегда. Эймонд улыбнулся и встал вслед за братом, Анариель замерла наблюдая за этим тонким моментом и после, переглянувшись с Хелейной они поднялись, так же держа в руках кубки. — Братсво! — воскликнул Эйгон и шумный звон бокалов эхом раздался по покоям, а следом — яркий и звонкий смех. *** Утро наступает всегда быстро и нежданно. Царица ночь еще властвует в дремлющей гавани– и тут в одно мгновение утренняя роса появляется на траве, листьях деревьев и кустарников, которые потягиваются ветками, встрепенувшись. Птицы, пробудившись ото сна, заполняют воздух своими песнями, взлетают к верхушкам деревьев. Красное солнце выплывает из-за земли, и птицы радостно встречают его разноголосьем. Алую мантию раскрывает величественное солнце, звезды бледнеют, а через некоторое время исчезают вместе с серебряной луной. Эймонд шагал по коридорам Цитадели, и выражение его лица заставляло прочих шарахаться от него, хотя, по правде говоря, мало кто искал общества принца. Слуги, спешащие по срочным делам или с какими-либо поручениями, старались слиться с каменными стенами, и даже мужчины в белых плащах, указывающими на их командный ранг, заметив гримасу на лице Таргариена, сворачивали в боковые переходы. Он настежь распахнул дверь в свои покои и с грохотом захлопнул ее за собой, не чувствуя обычного довольства при виде родного уголка, примечательного сочностью своей расцветки и буйством различных оттенков красного, золотого и голубого; фигурных, со скошенными кромками зеркал; стоящего посреди чертога длинного стола, украшенного затейливой резьбой и окантовкой в виде листьев. Искусный мастер-резчик из эльфийского города отдал трудам по отделке почти год жизни. Сейчас же Эймонд почти не замечал окружавшей его роскоши. Краешком глаза уловив какое-то движение, Эймонд обернулся, готовый потоком брани и проклятий разнести Эйгона в пух и прах, поскольку жена сейчас в купели. Но едва не сорвавшиеся с уст проклятия осели на языке и застряли в горле — когда навстречу вышла матушка. — Ты ведь знаешь, что больше не можешь так врываться в наши покои? — Эймонд помолчал пару секунд и на выдохе продолжил. — Я не буду устраивать сцен. — Спасибо, я знаю, что тебе неприятно находится в их обществе, но сейчас не самое лучшее время для ваших с братом колкостей. — Они уже здесь? — холодно спросил принц, вытаскивая из сундука ножны. - Ещё нет, — ответила матушка и заметив в руках сына серебряный предмет удивилась. — Зачем тебе это? — Для тренировки, — отрезал Эймонд и пропуская Алисенту вперёд, вышел вслед за ней. *** Джейс вытащил из груды валяющихся мечей не примечательный клинок средней длины. Произвел пару взмахов, рассекая прохладный воздух, затем подобрал с пола потертые кожаные ножны и вогнал в них выбранный меч. — Как родные! — воскликнул Джейс, радуясь подходящей находке. Затем он подошел к широкому столу, на котором громоздились груды мелких железных заклепок, гвоздей и наконечников от стрел. Внимательно порывшись в железной свалке, Джейс нашел два ножа из черного металла длиной с ладонь. — Все пялятся на нас, — прошептал Люк, оглядываясь на стоящих сзади людей. Джейс сделал насмешливый выпад, издав характерный звук меча, словно не замечая слова брата. — Никто не сомневался бы в моих правах на Дрифтмарк, — он чуть помедлил. — Будь я похож на Лейнора Велариона, а не на Харвина Стронга. — Неважно, что они думают, — прошептал брат, кладя руку на плечо Люка. Внезапно сзади послышался возглас толпы и звук скрежета стали. Мальчишки с подлинным интересом подошли к тренировочному процессу, разглядывая соперников. И как только они увидели белокурого принца с чёрной повязкой на глазу, воздух вдруг резко закончился. Фигурой он был сложен превосходно, причем ростом превосходил самого Кристона Коля. Черные, смешанные с зелёным одеяния, почти не колышущиеся при движении, лишь оттеняли белизну его кожи, бледной, как у личинки мухи. Глаз у Эймонда, словно орлиный скользил по движениям соперника, выбирая подходящий выпад. И этот взор наполнял Веларионов невыразимым ужасом. Принц же двигался стремительней атакующей гадюки. Танец их всё длился, и оба соперника до сих пор оставались невредимы. Узкий клинок продолжал находиться в покое, он был терпелив. Пока есть возможность бескровно избегать столкновения, ей полагалось пользоваться. Сталь не терпела суеты. Будучи раз обнаженной, сталь должна нанести удар и вдоволь напиться крови — иначе она будет опозорена и ослаблена этим позором. Второго шанса, скорее всего, не предвидится, а это значит, нужно дождаться наиболее подходящего момента. Выпад, и он снова обошёл Коля, приставив клинок к груди. Он уже давно заметил двух стоящих Строногов в толпе. Медленно они подняли взоры, переступая с ноги на ногу, будто разнервничавшиеся девчонки. — Отлично, мой принц, вы готовы к турнирам, — запыхавшись произнёс Коль. Большинство не сводило глаз с молодого человека — точь-в-точь как крысы застывшие под взглядом орла. — Мне плевать на турниры, — со зловещей змеиной грацией он убрал меч в ножны. — Племянники, пришли размяться? Все удивлённо посмотрели на него. В голосе его слышался шелест, с которым змея проползает меж сухих листьев. Мальчишки оторопели, ответом Эймонду была тишина. У всех, кроме Коля, был такой вид, будто у них языки к нёбу примёрзли. Старший открыл рот, и это настолько позабавило принца, что он ухмыльнулся и взглядом подал сигнал Колю, который в свою очередь более сдержано отреагировал на колкость ученика. Как же ему льстило поведение окружающих, ему нравилось, как их глаза наполняются страхом. Ведь только со своей любимой женой, он становился другим человеком, нежным и спокойным. И эти изменения в его характере могли заметить только матушка и брат. *** Анариель почувствовала, что ей нравится общаться с новыми друзьями. Она с удовольствием возвращалась в богорощу. Тихим пением привлекала внимание деревьев и, дождавшись, когда через стену перегнуться гибкие стебли, охотно скользила вдоль стен. Вот и сегодня Ари, как обычно, пришла к облюбованному месту и неслышной тенью уселась возле чардрева. Удобно устроившись в его объятиях, как в гамаке, прикрыла глаза, слушая тишину, не желая пока возвращаться в свою комнату. В эти дни она много думала о прошлом. О доме, родителях, старых друзьях. Она думала о Прудах, где любила купаться девчонкой. О превратностях судьбы, приведшей её к такому неожиданному финалу. А еще она думала о Нимлоте. О том, сумел ли эльф забыть те чувства, которые испытывал. Девушка тихо вздохнула: ей оставалось только ждать. Ждать и надеяться на то, что темноволосый эльф не забудет про данное слово. И будет спокойно жить, не доставляя более никаких хлопот. Неожиданно неподалеку раздались чьи‑то торопливые шаги. Анариель, оторвавшись от невеселых размышлений, удивленно прислушалась. Стараясь не шуметь, отодвинула от лица зеленый лист и с беспокойством всмотрелась в темноту, полагая, что незнакомец просто идет мимо. Но ошибки не было: посетитель отнюдь не шел к замку и не спешил укрыться в покоях. Напротив, он показался из‑за деревьев со стороны территории старшекурсников и весьма целеустремленно двинулся к чардреву. У Анариель изумленно дрогнули брови, когда она поняла, что это принцесса Рейнира. Все её белоснежные волосы идеально зачёсаны назад. На принцессе традиционное платье: красная юбка до самой земли и плотная чёрная блуза, закрывающая всю кожу от шеи до кистей, которая украшена золотой вышивкой в форме длинного дракона, а сам предмет одежды длиннее сзади и спереди, что позволяет женщине прятать под ней руки, сложенные на животе. — Я рада, поприветствовать вас, принцесса Рейнира, — радостно произнесла Анариель. — И я очень рада, Анариель, — добродушно ответила принцесса. — Прошу прощения за то, что не смогла присутствовать на твоей свадьбе. — Нет нужды в извинениях, мы с принцем Эймондом не хотели сильного празднества. — Залог хорошей свадьбы в небольшом количестве гостей, это я как никто другой знаю, — усмехнулась принцесса, подходя ближе к эльфийке. — Ты больше не скрываешься под мантией и я наконец-то могу признать, что ты намного красивее, чем по описаниям в письмах. — Спасибо, ваши слова мне очень приятны, — искренне прошелестела эльфийка. — Могу поздравить вас с пополнением? — Также, как и тебя, — улыбнулась Рейнира. *** Эймонд резко закрыл собой жену. Тронный зал охнул в удивлении от неожиданного поступка принца Деймона. Безголовое тело Веймонда Велариона истекало кровью, и маленькие красные ручейки омывали каменные плиты. Поганый язык мужчины висел, словно червь. Анариель иногда удивлялась тому, что они позволили ему продолжать говорить. Словно думали, что он имеет на это особое право или обладает особым знанием, сокрытым от них. И эльфийке было приятно видеть, как из тела этого глупца брызжут струйки крови. — Всё хорошо? — обернувшись прошептал Эймонд. — Да, — уверено сказала эльфийка. *** Эймонд притворялся, будто наслаждается празднеством, ничем не выказывая своего отвращения, что сидит рядом с бастардами. Он неспешно поглядывал на брата, наблюдая, как вино развязывает языки и туманит разум. На жену, в отличие от остальных, откровенно пялились. Взгляды постоянно следовали за нею, точно мухи за тухлым мясом. Шепотки походили на жужжание крыльев. Эймонд вдруг начал сожалеть о том, что отговорил жену надевать мантию, поскольку сейчас он находился на грани от того, чтобы выколоть глаза каждому, кто ещё раз посмотреть в сторону его супруги. После речи отца и двух примирительных тостов от матери и шлюхи-сестры, брат отчего-то начал гнуть свою линию. — Я сожалею, о разочаровании, которое тебя постигнет, — произнёс он Бейле тихо, правда вторая часть стола хорошо слышала его слова. — Но если хочешь узнать, что такое удовольствие, только попроси. Внезапный стук по столу, заставил всех поднять глаза. Джейкейрис Веларион выглядел разъярённым, Анариель укоризненно посмотрела на Эйгона, который лишь хмыкнул в ответ. Рядом сидящий Эймонд медленно поднялся и на миг их взгляды выжигали друг друга, пока Джейс не отвёл взгляд, прокашливаясь. — За принца Эйгона и принца Эймонда, — последние имя он проговорил с трудом. — Мы с ними долго не виделись, но о детстве у меня сложилась добрая память. И надеюсь мы станем друзьями и союзниками. За вас и за ваших прекрасных жён дядюшки. — И за тебя, — холодно проговорил Эйгон. Анариель умоляюще посмотрела на мужа, заметив, как он напряжен, и вдруг её глаза встретились с сидящим напротив Деймоном Таргариеном. Тот задержал на ней взгляд, о чем-то размышляя. Фиолетовые глаза, доказательство чистоты крови. Вот же буря!.. Анариель вдруг вспомнилось, что она совсем не знает этого человека. Выдохнув Эймонд сел, оглядывая встревоженную жену. Она положила руку на его и крепко сжала, правда он не ответил ей, лишь продолжил впиваться взглядом в Веларионов. — Славно мой мальчик, — добродушно произнёс Король. — Я хочу поднять тост за Бейлу и Рейну! — промолвила Хелейна и Анариель вслед за ней с улыбкой подняла кубок, — Скоро они выйдут замуж, — её голос вдруг словно завибрировал. — Это не так плохо, может и безразлично, кроме тех случаев когда он пьян. Вслед за словами послышался смех, Эйгон выглядел раздражённым, подставляя руки ко рту. Эймонд сжал губы, понимая, что из-за прибывших бастардов и остальных родственников, ломается тонкая нить дружбы между ним и его семьей. По коже побежали мурашки, словно бы он оказался на поле боя и внезапно понял, что вокруг него на сотню шагов — одни враги, все до единого — только враги. Поняв настроение мужа, Анариель откинулась на высокую спинку кресла и с некоторым трудом сумела вернуть себе и выдержку, и контроль над ментальной энергией, ведомой только ей. Как же она чувствовала повисшее напряжение, и в их кругу оно только усилилось, когда Веларион подошёл к Хелейне и пригласил её на танец, перед этим, взглянув на Анариель. Она улыбнулась ему в ответ и в его улыбке она почувствовала дружелюбие. Эльфийка сделала глубокий вдох. Она чувствовала направленный на неё взгляд — как будто лезвием ножа скребут по хребту. Анариель вздрогнула и вовсе не от холода, а от взгляда Эймонда, такого злого и опасного, что по спине побежала струйка пота. Она никогда не видела его таким, таким безжалостным и подавляющим. Анариель думала, что заплачет или встанет и покинет это празднество, но всё вышло наоборот. Её глаза налились злобой и взглядом полного негодования. Она хотела выдернула руку с его ладони, но Эймонд быстро перехватил её кисть и положил обратно к себе на колено. Молчание повисло в их паре, Анариель взглянула на радостную Хелейну, которая танцевала с Джейсом, и эльфийку посетила опасная и гнилая мысль о том, что не будь она беременна, то непременно закружилась бы в танце с этим обаятельным парнем. Она повела головой, словно смахивая с себя эту идею. На стол поставили поднос с огромным поросёнком, вокруг которого была аккуратно расставлена картошка и другие овощи. Анариель выпила вино и подозвала служанку, чтобы та, наполнила кубок, когда сосуд стал полон, девушка отблагодарила женщину и повернулась к мужу, но внезапно вздрогнула от его удара по столу. Сердце пробило удар по рёбрам. — Последний тост! — проговорил Эймонд и его голос обдал эльфийку холодом. — За здоровье моих племянников. Принц улыбнулся держа в руках кубок, но то была не улыбка, а оскал, предвещающий бурю. Все затихли, даже музыканты отложили свои инструменты. — Джейса, Люка, — его взгляд словно прыснул ядом. — И Джоффри. Черноволосых, статных… Медвяный голос принца затекал прямо в сердце, прохладной, острой струйкой ртути. Он повёл губами и ухмыльнулся. — Как Отец. — Эймонд… — вторглась Алисента, понимая, что ничем хорошим это не закончится. — Так давайте! — перебил Эймонд мать, тем самым оскорбив её. — Поднимем кубки за сыновей, своего отца! Веларионов аж затрясло от этих, кажется, кротких слов, по обыкновению имеющих двойное дно. — Скажи это ещё раз! — сквозь зубы проговорил Джейс. — А что? Это же комплимент. Стесняешься своего отца?! В этот момент Джейс ударил принца по щеке, но по выражению лица Эймонда, это был не удар, а лёгкий хлопок. Эйгон набросился на Люцериса, который шёл на помощь брату и Таргариен унизительно опустил его голову в тарелку с недоеденным ужином Джейкейриса. — Джейс! — Эйгон хватит! Анариель пошатнувшись встала, держась руками за живот. Джейс был готов нанести ещё один удар, но Эймонд оттолкнул его и повалил на пол, словно мешок с дерьмом. Таргариен разразился в смехе, обводя взглядом стоящую в страхе жену. Алисента подбежала к сыну, разворачивая его на себя. — Зачем ты сказал это перед всеми?! — Я лишь сказал, как горжусь своей семьёй, матушка, — он отвернулся и словно от назойливой мухи, отмахнулся от матери. — Хотя мои племянники не особо гордятся своей! Анариель бесшумно подошла к Алисенте, та взяла её за руку, будто сама вот вот сорвётся и заплачет. Веларионы начали вырываться из рук стражи, но как только послышался укоризненный голос Деймона, они успокоились. — Идите к себе! — послышался голос Рейниры. Эймонд начал выжигать взглядом Деймона, который встал напротив. Несколько секунд и младший Таргариен сдался, понимая, что этого соперника ему не победить. Анариель осмотрелась и пошла вслед за мужем, провожаемая взглядом порочного принца. Только оставшись один, Эймонд смог дать волю душившему его гневу. Стремительно подойдя к столу, он тяжело оперся на него, опустив голову и стиснув зубы. Царапнул ногтями по дереву, вздохнул тяжело и протяжно. — Зачем ты сказал это?! — вскрикнула Анариель, входя в покои и закрывая дверь. Эймонд резко кинул кубок в стену и красная жидкость разлилась на каменный пол. Эльфийка в испуге сделала шаг назад. Она была не в силах говорить. Её тело застыло, не давая возможности отойти или хотя бы сделать маленький шаг в сторону. Чувствуя, как на глаза, сами собой, наворачиваются слёзы, эльфийка хотела было повернуться и попытаться убежать, но что-то вдруг остановило её. — Ao issi ñuhon. Se mērī ñuhon. Ты моя и только моя.