Их было десять

Долорес чувствовала себя вполне неплохо. Нет, реально, не так плохо как в обычное время. Когда у Долорес впервые появилось желание жить, она даже не поняла, что произошло. Просто спустя 2 с половиной года депрессии ей хотелось жить. Смеяться, улыбаться, бегать, есть и продить ночами по дому. Даже то, что у Дол больше не было друзей, не делала факт окончания мерзкого состояния менее чудесным. А еще Долорес кое-что осознала, потому что кроме как психологии и осмысления себя Долли было нечем заняться. Так вот, Долорес поняла, что ее любовь к Пятому — ненормальна. Где-то через пару месяцев она перестала дико зависеть от него. То есть, нет, конечно, Долорес не разлюбила Пятого и не перестала от него зависеть, но хотя бы не плакала из-за насмешек Пятого 24 на 7. И Дол это невыносимо радовало, ведь именно из-за этих ее странностей друзья и оставили ее. Но, кстати, в этом был и плюс. Долорес понимала, кто они все такие. Вэй, например, переживала, ей было плохо, но видеть это мало кто мог, так как эмоции полностью скрыть у Вэйлин не получалось только для Диего и Долорес. А Эмили же не скрывала, то что ей в некоторой мере плохо, но оставалась позитивной и как-то… раскрылась, что ли? То есть, конечно, Предмет скучала и хотела восстановить дружбу, но также научилась исправляться сама и прекратила полагаться на поддержку везде. Хотя и безумно скучала по старым временам. Бен не прекратил волноваться о Долли, но стал более спокойным, ведь на нем больше не висела ответственность за двоих, теперь Бенни с его желанием помочь мог сосредаточиться на отбирании наркотиков у Клауса, а не на лечении депрессии Долорес. Бен понимал, что надо двигаться вперед и что-то оставлять, и ему хотелось снгва обшаться с Долорес как раньше, но некий барьер между ними уже давно существовал, так что Бен дишь улыбался и обменивался шутками с Долорес, случайно сталкиваясь с сестренкой в коридоре. Но, как бы то не было, на дворе было 31 декабря. И Долорес чувствовала себя просто чудесно. Елка, которую притащил Пого, куча украшений, которые сделала мама и снег. Много снега, запаха печенья и мандаринов. Долорес попросила Эмили и Вэйлин собраться прежней компанией — ну, в честь Нового Года. Эмили сразу бросилась вниз за курткой, а Вэйлин сказала «Ладно, все, свали» и спустилась как только шаги Долли утихли. *** Долорес прыснула от смеха, лежа на полу с Эмили. Вэйлин присела на корточки рядом сохочущими друзьями: «Вы там живые, алё? Поднимайтесь давайте». Долорес снова хохочет и пытается утащить Вэйлин на землю. Волк отходит и недоуменно смотрит на сестру. На лице Долли на мгновение проползает разочарование, но потом она снова смеется (только немного не так, как было). —Итак, кто со мной за печеньем? — спрашивает Вэй, пытаясь немного вписаться в компанию Долли и Эмили. —Кто последний, тот лох! — кричит Долорес, вскакивая с земли. Все трое почему-то радуются и бегут к дому. Девочки останавливаются, тяжело дыша. Эмили поднимает руку и кашляет. Все медленно заходят в дом. Уже около кухни Вэйлин сваливает наверх, как она говорит, за книгой. Эмили и Долорес начинают набивать карманы печеньем (что, по сути, запрещено, но кому не все равно?). Вдруг на кухню заходит Пятый с четкой целью заварить себе если не кофе, то хотя бы горячий шоколад. Пятый вдруг замечает Дол и встаетв проходе."Восьмая» — зовет мальчик. Девочка резко оборачивается в недоумении:"Эм, Пятый? Что… что ты здесь делаешь?». Эмили тихонько уходит с кухни, хихикая себе под нос. —Восьмая, послушай. Я не хотел. Я… прости. Мне жаль, Долорес. — сказал Пятый, немного волнуясь. «Чертов Бен. Заставил извинится перед этой. А что сказать-то?» — Прости за то, что я ушел, ок? Вопрос закрыт? Долорем стоит в шоке. Пятый на ее памяти еще никогда не пер кем не извенялся. Слышать «прости» от Пятого приятно. —Нет, вопрос не закрыт! — сказала Долли. Пусть и приятно слышать извинения Пятерки, вопрос не закрыт. — Зачем ты ушел тогда? —Я… прошло 2 года, Долорес, ты думаешь я вспомню? Ладно. Я, наверное, просто был глупым подростком, пытался кому-то что-то доказать. — сказал немного раздраженный Пятый. —Да… — девочка была немного озадачена. — Эмм, а почему ты такой… ну, вообще не радостный сейчас? Новый Год же! — завершила Дол с фальшивой улыбкой, вызывающе смотря на Таймера. — Меня это бесит. Все это. — Пятый обвел дом рукой. — Снег, печенье, елка. Как-то по идиотски. — «И почему я все еще с ней говорю?» — подумал Пять. Он не знал. —Ммм… Знаешь, что? Пойдем на улицу. — потащила Пятого Долли. Пятый лишь закатил глаза и захватил куртки — свою и принадлежащию Долорес. Курту девочки он без разговоров кинул ей. — Миленько, правда? Ладно, давай по серьезному. У меня был вопрос. Ты тогда сказал, что ты меня «любил» — показала кавычки Дол. — И когда же? —Что, прости? — спросил Пять, немного не вникая. —Что ты имеешь в виду? —Ну, ты сказал, что меня любил, так? Когда ты успел меня полюбить? —Оу… Ну, я любил тебя в 9,10,11,12, даже в 13 ты мне нравилась, ну и в 14. Вот так. Что-то случилось? — сказал Пятый, немного закатив глаза (и думая:"ЗАЧЕМ Я ЭТО СКАЗАЛ?»). —Постой… Стоп-стоп-стоп, это ты мне сейчас так в любви признался или что? Бли-и-ин… Мне 15, а тебе чертовы 14 лет сейчас! Ты… Ты придурок, Номер Пять! — счастливо заорала Долорес. Пятый и не отрицал.