Контракт на счастье

В дороге Чайльд усиленно думал над тем, что он должен будет сказать Чжун Ли. Предвестник решил для себя, что в Ли Юэ они сойдут уже не как какие-то незнакомцы, ненавидящие друг друга, а в статусе пары, ну а какими способами этого придется добиваться – уже было не столь важно. Цель должна была быть достигнута в любом случае, иначе, что Тарталья за Предвестник такой? Повозка ехала через темный лес, в который Чайльд старался не вглядываться. Все еще были живы воспоминания о том кошмаре, который снился ему буквально день назад, поэтому парень просто ехал и сверлил глазами обивку сидения напротив. Чжун Ли молчал всю дорогу, лишь иногда коротко и шумно вздыхая. Он не выглядел несчастным или обиженным, в глазах не было тени осуждения или разочарования при редких взглядах на Чайльда. Его лицо было просто пустым. Без каких-либо эмоций. Возможно, он просто ждал, пока они вернуться в Гавань и смогут навсегда разойтись в разные стороны. Когда повозка проехала город и припарковалась в порту, Чайльд кинул печальный взгляд на звезды, что сегодня светили ярко над Снежной. Ему будет не хватать неба над головой, что будет напоминать ему о его родителях, братьях и сестре, о заснеженных просторах, устремляющихся вдаль. Но его ждало другое небо. Теплое, уже привычное, с красивыми созвездиями, о которых ему когда-то рассказывал, стоя на набережной, Чжун Ли. Его ждали собственные звезды, под которыми Чайльд, как он надеялся, все-таки будет счастлив. Тарталья первый покинул повозку и подал руку Архонту, который пробурчал что-то вроде «я сам». После этих слов Чжун Ли тут же оступился и чуть не встретился лицом с брусчаткой, что была проложена в порту. Чайльд поспешно подхватил падающего, прижимая его к себе и крепко обхватывая талию. – Осторожнее, - заглядывая в глаза Архонту, беспокойно произносит Тарталья. – Ступенька, видимо, заледенела. Ты не ушибся? – Спасибо, - отстраняется и чуть отряхивается Чжун Ли. – Я в полном порядке. Слова звучат безразлично, но Чайльду приятно, что Архонт не стал на него злиться или отталкивать. Возможно, это хороший знак? Ну или же Чжун Ли просто, как и всегда, вежлив. Когда пара ступает на корабль, вся команда суетится и носится, во всю готовясь к отплытию. Чайльд встречает капитана, который в кратких чертах описывает их путь, который пройдет чуть дольше обычного, поскольку где-то на коротком маршруте разразился шторм. «Оно и лучше, у меня будет побольше времени для того, чтобы добиться прощения», - витает в своих мыслях Чайльд, время от времени кивая капитану. Ему, на самом деле, плевать на все эти мелочи. Пусть они плывут хоть под землей, сейчас это все было абсолютно неважно. Спустя минут пятнадцать корабль отплывает, разрезая темную водную гладь с плавающими тонкими льдинами на поверхности. Тарталья мысленно прощается со Снежной, где-то в глубине души самому себе обещая, что он еще обязательно вернется и не раз. Чжун Ли стоит, держась за деревянную перегородку палубы, посматривая на порт, в котором несмотря на поздний час горел свет. Чайльд решает, что сейчас самое время для того, чтобы начать действовать, ему нельзя терять ни минуты. Парень подходит и становится рядом с Чжун Ли, который одаривает его своим равнодушием. – Ну, как тебе, в итоге, Снежная? – решает начать с простых вопросов Предвестник. – Я совру, если скажу, что мне не понравилось, но я бы предпочел больше не возвращаться сюда без надобности. – Слишком холодно? – улыбается Чайльд. – Слишком много плохих воспоминаний теперь связано с этим местом, - отвечает Чжун Ли и вновь замолкает. Тарталья и не знает, что ответить на бьющие по сердцу слова. И все же отступать не стоит. – Так... это значит, что холод тебя не напугал? – старается отшутиться парень и тут же сталкивается с колким осуждением в янтарных глазах. – Чайльд. – голос Чжун Ли звучит строго. – Если ты намерен вести со мной светские беседы, то спешу огорчить – у меня нет ни настроения, ни желания. Я буду очень тебе благодарен, если ты оставишь меня в покое и будешь держать дистанцию вплоть до нашего прибытия. И после него, кстати, тоже. Заранее спасибо, если прислушаешься. Тарталье стоило огромных усилий, чтобы прямо сейчас не скинуться в воду. Все его планы сейчас мелко крошились куда-то вниз, оседая около его ног пылью. Но нужно стоять до последнего. – Сяньшен, нам надо поговорить... – Не зови меня так больше. – резко оборачивается Чжун Ли. – Теперь для тебя я – господин Чжун Ли. Как и раньше, когда мы не были близко знакомы. – Борщишь. – У тебя совсем нет совести говорить такое после того, что ты устроил во Дворце? – ...Туше. Разговор заходит в тупик. Но Чайльд не был бы собой, если бы не готов был идти до самого конца. – Ладно, господин Чжун Ли, - делая акцент на обращении, снова тревожит мужчину Чайльд. – Как бы вам не хотелось, но я настаиваю на своем предложении. Нам необходимо обсудить все. – Знаешь, что сейчас и правда необходимо? Необходимо, чтобы ты от меня отстал, Тарталья! Из-за чересчур громкого обращения на пару начали оборачиваться те, кто присутствовал на палубе. Все заинтересованно поглядывали, пытаясь уловить суть конфликта. – Перейдем в каюту? – понизил голос Тарталья и посмотрел по сторонам. – Не на глазах у всех это обсуждать, да и не при лишних ушах. Впервые за долгое время Чжун Ли согласился с предложением Чайльда, хоть и с очевидной неохотой. Они направились в каюту корабля, где было тепло и довольно комфортабельно. А главное, никого не было, кроме них двоих. – Итак... – набравшись уверенности перед очередным раундом, начал Тарталья, но его сразу же прервали. – Я пришел сюда не за тем, чтобы снова выслушивать от тебя твои абсолютно не заманчивые предложения. Я уже сказал тебе бессчетное количество раз – я не хочу говорить с тобой, Чайльд. Ни о чем. А в особенности, о том, что произошло между нами. Забудь об этом, пожалуйста. Забудь обо мне, забудь о том, что нас объединяло. Ты уже высказал все, что мог. А я – выслушал все это. После того, как ты пошел и первому встречному вылил все свои проблемы, при этом задев меня - я не готов простить тебя. Надеюсь, теперь тебя устраивает такой ответ? Чжун Ли развернулся в сторону кровати, видимо, собираясь отойти ко сну, лишь бы не терпеть больше всего этого, но Архонт не успел сделать и шага. – Чайльд! Т-ты... Зачем ты это делаешь? Что ты... Ох, Архонты, за что мне это... Тарталья, буквально, упал на колени, которые с глухим стуком ударились о пол каюты, и сделал вид, что ему совершенно не больно. Он двумя руками обхватил ноги Чжун Ли, и при этом поднял голову, смотря на адепта. – Нет, меня не устраивает, господин Чжун Ли, - отчеканил каждое слово Тарталья. – Я прошу вас, я должен вам сказать все, что мне нужно. В худшем случае, вы простоите так здесь всю ночь. – Чайльд, ты забыл, что я могу призвать копье? – А я могу призвать водные клинки, ну так и что? – пожал плечами Предвестник. – Заколите меня до смерти, но моя хватка не ослабнет ни на минуту. Чжун Ли прислонил ладонь к лицу, прикрывая глаза. Ну вот что ты будешь делать с этим настырным Предвестником? – Боже... Ладно. Я выслушаю тебя. Но это не гарант моей благосклонности, понял? В глубине души Чайльд возликовал. Первый барьер снят. Только вот сколько еще таких барьеров выстроил вокруг себя Чжун Ли? – Во-первых, даже несмотря на то, что вы будете отрицать – я хочу попросить прощения, - начал Тарталья, старательно пытаясь не обращать внимания на то, как подкатил глаза Архонт. – Во-вторых... А Чайльд не знал, что во-вторых. Пока он сидел в повозке, которая тихо везла их через лес, у него в голове была заготовленная речь. Она была у него и тогда, когда он поднимался на палубу. Когда заходил в каюту. Он думал, что у него есть четкая стратегия, как ему поступить и что сделать. Только вот любовь – это не война. Это не сражение, чтобы действовать по проработанному плану. Тарталья уткнулся носом в бедро Чжун Ли. Тот стоял и терпеливо ждал, пока Чайльд продолжит. – Во-вторых, я хочу сказать честно, что у меня нет каких-то четких слов для того, чтобы выразить то, насколько же кончено я поступил, - Предвестник отпустил ситуацию и решил просто плыть по течению. Он найдет слова, лишь бы они звучали искренне. – Это было ужасно, и когда я прокрутил в голове ту ситуацию, я понял, что на вашем бы месте я бы уже оторвал голову тому, кто обо мне так бы выражался. Забудьте мои слова, я... я не заслуживаю вашего прощения, и вряд ли вообще когда-то снова смогу вернуть доверие к себе. И внимания вашего я тоже уж точно не заслужил. Чжун Ли коротко усмехнулся, но в глазах все еще читалась четко фраза «я тебя не простил». – Я вовсе не считаю вас каким-то увлечением на одну ночь, проходящим мимо меня и моей жизни, и я и правда не считаю, что мое существование превратилось в ад. Я видел Бездну своими глазами, и то, что сейчас происходит в моей жизни по сравнению с ней – невиданная благодать, - Тарталья запнулся, вспоминая месяц, проведенный в Бездне, и по его спине пробежались мурашки. – А что насчет того, что тебе это не нужно? Ты же говорил, что тебе не нужен ни я, ни ребенок. Не похоже на то, что это было высказано сгоряча. – Я... и правда думал так некоторое время, - смутился Чайльд, но чувствовал, что сказать это все же стоило. – Но это было не потому, что вы мне отвратительны, что я вас ненавижу, нет. Это потому, что я не понимал, что семья может появиться таким образом. Я всегда думал, что это должно произойти по любви, в союзе двух сердец, а не случайно. Я испугался. Я просто трус. Жалкий трус, который выигрывает на поле боя, но бежит от реальной жизни. Чжун Ли выдохнул. Его взгляд был похож на тот, с каким смотрят на промокшего под дождем бездомного котенка – жалостливый, но при этом ты ничего не можешь сделать, чтобы помочь, потому что дома для него нет места. – Чайльд, сколько раз ты еще испугаешься прежде, чем придешь к осознанию ситуации? – тихо произнес Чжун Ли. Он протянул руку к лицу Тартальи, нежно проводя по щеке, из-за чего Предвестник вздрогнул, но не отшатнулся. Этот жест был полон тепла, но голос звучал по-прежнему прохладно. – Ведь дальше может быть только хуже. И сколько твоих срывов мне придется терпеть, пока ты не сможешь полностью принять все происходящее? – Чжун Ли, прошу... Этого не произойдет. Я буду стараться делать все, лишь бы тебе было по-настоящему хорошо со мной. – Чайльд мягко отошел от неожиданно возродившегося между ними официоза и вновь перешел на «ты». – Мне сложно верить тебе, Чайльд. Тарталья обреченно опустил голову. Ему было тяжело слышать такие слова, хотя он и понимал, что Архонт бесконечно прав. Цепкая хватка рук ослабевала, что чувствовал и Чжун Ли. – Если я для тебя и правда что-то значу, то просто отпусти и дай мне спокойной жизни. – Я дам тебе ее! – Сам-то веришь в сказанное? – дрогнул голос Чжун Ли. Архонт аккуратно выпутался из вынужденных импровизированных объятий Предвестника и обошел его. Чжун Ли направился к кровати и остановился, глядя на меховое одеяло. В Ли Юэ таких не было. Но сейчас оно было очень кстати. Под ним можно было спрятаться от этого тяжелого разговора. Чайльд тихо поднялся с колен. Все не может закончиться вот так, нет, это неправильно. Еще бы неделю назад неправильным для Чайльда было то, что у них с Чжун Ли будет ребенок, а сейчас неправильным было то, что они не вместе. Тарталья совершил столько ошибок, сколько не совершал, наверное, за всю свою жизнь, и сейчас отчаянно их исправлял, только вот получалось паршиво. Но оставалось последнее решение, после которого, его, возможно, возненавидят еще больше. Тарталья медленно подходит к Чжун Ли и складывает руки в замок на чужой талии. Архонт дрожит и тяжко вздыхает. – Чайльд... – Мне сказали, - почти шепотом произносит Тарталья на ухо Чжун Ли, - мне как-то сказали, что не существует идеальных семей, сяньшен. – Но мы не семья, Чайльд. – Мы можем ею стать, но только нужно найти компромисс. Точку соприкосновения, - Тарталья прижимается поближе, чувствуя чужое тепло. – Да, мы можем ссориться, у нас могут быть скандалы. Не существует пар, что понимают друг друга полностью. Но мы можем сделать все, что только в наших силах, чтобы не допускать худшего исхода. Понимаешь? Чайльд опускает одну руку на бедро Чжун Ли и ведет невесомо наверх. – Так нельзя, Аякс. Мне нельзя прощать тебя, за такое не прощают, понимаешь? Тарталья на секунду опешивает и чуть отстраняется. – Что? – Я сказал, что так нельзя. – А после этих слов? – Что за такое не прощают. Чего непонятного? – Ну а если хорошо подумать? Чжун Ли замолкает. Иногда до него долго доходит, а в таких ситуациях тем более. – Ох, прости, - выдыхает он наконец, - я не хотел называть тебя твоим настоящим именем. – Нет, нет. Мне все нравится. Мне нравится, как ты это говоришь. Из уст Чжун Ли имя, которое Чайльд не разрешал произносить и узнавать кому-то, кроме своей семьи, звучало так, как оно должно было звучать. Гордо. Без издевки. Тарталья готов был слушать это вечность. – Дай мне шанс исправиться, - чуть отодвигает воротник чужого пальто Предвестник и целует в шею Чжун Ли. – Последний раз. Я не подведу тебя. – Чайльд... Я не знаю, мне сложно давать тебе шанс после всех твоих слов. – Что ж, тогда может, - снова прерывается Тарталья на короткий поцелуй. – Если ты не можешь дать шанс Чайльду, то ты дашь его Аяксу? Чжун Ли поворачивается к Тарталье и обхватывает его лицо обеими руками. – Ты такой бесстыжий хитрец. – Иначе нельзя, любовь моя. Последний барьер рушится, растаивая, будто его и не было. Адепт сдается и подается вперед, притягивая к себе Чайльда. Они целуются так, будто это их последний раз, словно завтрашний день не наступит. Тарталье с трудом верится, что это происходит, что Чжун Ли не стоит и не смотрит сквозь него со всем холодом этого мира во взгляде, а целует его со всей теплотой, на которую способен, податливо приоткрывая рот шире, чтобы впустить чужой язык. Чайльд отчаянно цепляется за пальто экс-Архонта, будто бы тот – его единственное спасение, казалось, что он боится, что ему все это снится и что Чжун Ли, на самом деле, уйдет навсегда. Но это был не сон. Это были сбывающиеся мечты о счастье, о том, чья душа станет ему приютом и пустит его, такого испорченного, вспыльчивого, к себе и скажет ему, что «все хорошо» и что так будет теперь всегда. – Так будет теперь всегда? – вторит вслух своим мыслям Чайльд, на секунду отстраняясь от Чжун Ли. Архонт непонимающе смотрит на парня. В медовых глазах застыл немой вопрос, а Чайльд легко улыбается и качает головой, мол, не стоит обращать внимания на него сейчас. Тарталья без спешки расстегивает пальто Чжун Ли, скидывая ненужную одежду на пол. Свое пальто летит туда же, а все побрякушки, которые крепились к нему, шумно звенят от столкновения с деревянной поверхностью. Чайльд чуть подталкивает Архонта к кровати, и тот послушно опускается на мягчайший теплый мех. Пока Аякс расстегивает рубашку, он смотрит на Чжун Ли сверху вниз. Грудь Архонта размеренно вздымается на каждом вдохе, глаза полуприкрыты, а своими тонкими пальцами он и сам расстегивает свою рубашку, тем не менее, не снимая ее. Чайльд откидывает ненужный предмет одежды в угол каюты и залезает сверху, нависая над Чжун Ли. Он убирает челку адепта, что ниспадала на его глаза, и целует каждый сантиметр лица, видеть которое для него – сродни вознесению в Селестию. Чжун Ли потупляет взгляд и руками зарывается в рыжие волосы, взлохмачивая их. Тарталья спускается короткими поцелуями к шее адепта, только на этот раз ему не хочется кусать и терзать нежную кожу. Он так боится причинять боль Чжун Ли после всего того, что успел наделать, он искренне не желает, чтобы Архонт чувствовал что-то иное, кроме любви и нежности. Одна рука ловко скользит вдоль чужого тела, Тарталья проходится по каждому ребру, словно пересчитывая, наслаждаясь тем, как Чжун Ли под ним немного ерзает, видимо, от легкой щекотки. В какой-то момент Архонт чуть подается вверх, упираясь своим членом, который уже ощутимо встал, в ширинку Аякса, и Чайльд стонет от столь неожиданного соприкосновения. Предвестник ловко расстегивает ремень мужчины, пока сам Чжун Ли помогает ему и попутно расстегивает свои брюки. Чайльд стаскивает одежду и отправляет ее туда же, куда отправил ранее их с Чжун Ли пальто и свою рубашку – на холодные половицы. Адепт чуть поеживается, оставаясь в одной рубашке в прохладной каюте. – Аякс, мне холодно, - шепчет Чжун Ли, прикрываясь рубашкой. Тарталья привстает, пытаясь вытащить из-под себя меховое одеяло, пока Архонт терпеливо ждет, чтобы его наконец укрыли. – Вот так, - после пары минут возни Чайльд прячет под плед своего замерзающего ненаглядного, пристраиваясь прямо у того между ног. – Так теплее? – Гораздо, - уверяет его Чжун Ли, мягко сжимая в руках мех. – В Ли Юэ люди не спят под такими... одеялами. Это настоящий мех какого-то животного? – Не знаю, - честно отвечает Аякс, поглаживая под одеялом изящную лодыжку омеги. – Возможно, это мех пары каких-нибудь митачурлов. – Какое... странное применение этих созданий, - потирает мех о свою щеку Чжун Ли, как будто пытаясь окончательно убедиться в мягкости одеяла. Чайльд усмехается. Чжун Ли всегда был таким любопытным, и даже в такой ситуации не терял имидж человека, которому мало того, что он знает – ему нужно больше. Тарталье тоже хочется большего. Только вот речь не о знаниях. Пока Архонт продолжает мять в руках одеяло, Аякс опускается и кладет руку на член Чжун Ли. Тот сразу же отвлекается и стонет, а заинтересованный доселе пыльно-золотой взгляд превращается в расфокусированный. Кажется, что мужчина сейчас где-то не здесь, а очень и очень далеко за пределами этого корабля. Чайльд легонько проводит языком по внутренней стороне бедра, чувствуя, как Чжун Ли подрагивает от влажных прикосновений. Тарталья несколько раз целует адепта, и легонько кусает – не сдерживается. Чжун Ли подносит руку ко рту, громко выдыхает – боится, что если так и продолжится, то его будет слышать весь экипаж корабля. – Не волнуйся, тебя здесь никто не услышит, - зализывает укус Чайльд. – З-звучит угрожающе, не находишь? – запинается Чжун Ли и Тарталья смеется. Парень чуть подтягивается на локтях, устраиваясь поудобнее между мягких бедер, одной рукой крепко перехватывая член Чжун Ли у основания. Тарталья подается вперед и проводит языком вдоль члена. – Аякс, ах!... что ты... делаешь... Ох... Архонт кладет руку на лицо и откидывается на подушку. Предвестника безумно радует открывающийся перед ним вид, а собственное разгоряченное тело отзывается на возбуждающую картину приятным жаром внизу живота. Чайльд берет глубже, стараясь не задевать чувствительную кожу зубами, в особенности – островатыми клыками, которые по природе были у всех альф. Головка члена упирается во влажную слизистую внутренней стороны щеки, и Чжун Ли издает свой первый громкий стон, тут же смущенно закрывая лицо руками. Чайльд приоткрывает рот и проводит языком по всей нижней части члена, с которого капают излишки чуть вязкой слюны, стекающей на светлую простынь. Тарталья небрежно вытирает рот рукой и смотрит на Чжун Ли, который отвернулся куда-то в сторону. – Тебе не нужно смущаться, мое золотце, - ласково воркует Предвестник, не в состоянии отвести взгляд от лица Архонта и всеми силами пытаясь полностью заслужить прощения за сегодняшний вечер. Ну, или хотя бы его часть. – Когда ты делаешь всякие смущающие вещи, мне только и остается, что стесняться, - щеки Чжун Ли заметно розовеют, что не укрывается от внимательного взгляда Аякса. – Мне стоит прекратить? Адепт молчит и отводит взгляд. – Продолжай. Чайльд усмехается. Ну конечно, он продолжит. Решив также не терять время зря, Тарталья проводит пальцем чуть ниже, чтобы войти в Чжун Ли, однако вспоминает, что у них нет совершенно никакой смазки, чтобы не доставлять лишнего дискомфорта и без того очень чувствительному Архонту. «Точно, я же могу сделать кое-что», - проносится в голове занятная мысль, которая сейчас была очень даже кстати. Чайльд вытаскивает одну руку из-под одеяла, поднимая вверх ладонь. Глаз бога, что лежал где-то рядом с пальто, внизу, начал вибрировать на полу, и вокруг руки Тартальи стал скапливаться какой-то необычный конденсат. Чжун Ли завороженно смотрел на происходящее с приоткрытым ртом. – Что ты делаешь? – Делаю нам с тобой смазку, - просто отвечает Чайльд, в это время проводя самым кончиком языка по уздечке члена, слушая, как Чжун Ли шипит, словно кот. – Не думал, что ты и так умеешь. – Ну, когда ходишь несколько лет с гидро Глазом Бога – и не такому научишься, - хохотнул Чайльда, растирая влажный липкий конденсат по пальцам. Он приставляет один из них к анусу Чжун Ли и размазывает прохладную вязкую жидкость по горячей коже. Архонт постанывает от смешанных чувств, а когда Тарталья проталкивает один палец внутрь, громко ахает и снова откидывается на мягкую подушку. Чайльд снова продолжает отсасывать Чжун Ли, при этом активно двигая пальцем внутри, проталкивая его и массируя теплые стенки. К счастью, омега выделяет дополнительную естественную смазку, и проблем с тем, чтобы как следует подготовить адепта, не возникает. Тарталья начинает быстрее и увереннее водить языком по члену, беря его еще глубже, пока тот не начинает доставать до основания горла. Чжун Ли издает частые, чуть прерывистые стоны, уже не стесняясь, что кто-то может их услышать. Адепт беззастенчиво прихватывает волосы Чайльда, крепче цепляясь за них, и начинает надавливать вниз, заставляя Аякса брать настолько, насколько только его хватит. К счастью, Тарталья умеет подавлять рвотный рефлекс, поэтому он поддается на уловки Чжун Ли, принимая член глубоко, не отрываясь. У парня уже начинает болеть рот, но он не хочет останавливаться. Единственное, что делает Предвестник – добавляет второй палец, проталкивая его и двигая в такт толчкам члена в его рот. – Аякс... А-Аякс...ах!... Чжун Ли задыхается от накатывающего удовольствия где-то там, сверху, выстанывая имя Тартальи, пока сам Чайльд искренне мечтает довести Архонта до оргазма своим ртом. Аякс прикрывает глаза и сам уже стонет от того, насколько красиво звучит его имя голосом Чжун Ли – это было лучше любой музыки и благоговейнее всех существующих молитв. Стоны Аякса создают легкую вибрацию, и Чжун Ли снова и снова громко и часто дышит, а его голос становится выше и выше. Чайльд находит нужную точку внутри Архонта, и плавно, но настойчиво вбивается пальцами, из-за чего Чжун Ли мелко трясет. – Чайльд... Аякс, о боже... я не могу больше, я уже скоро... Чжун Ли отчаянно хватается за одеяло руками, сжимая его в пальцах до побелевших костяшек, и рефлекторно сводит колени, немного прижимая уши Тартальи своими бедрами. Где-то почти под одеялом Чайльд клянется, что он бы использовал эти бедра вместо согревающих меховых наушников. Аякс открывает рот, который уже сильно болел, медленно выпуская изо рта член, который был измазан слюной вперемешку со спермой. У Чайльда со рта стекают остатки жидкости, которые он не спешит вытирать. Предвестник дышит тяжело, горячим дыханием опаляя кожу Чжун Ли. Парень приподнимается и наклоняется к Архонту, любовно целуя того и оставляя на губах влажный след. Чжун Ли по-прежнему не отошел от эйфории, которой его накрыло вместе с оргазмом, поэтому поцелуй получался расслабленным и тягучим, как сладкая карамель. Чайльд подсаживается к мужчине, держа того за руку и переплетая их пальцы. Пока Чжун Ли медленно, но верно приходит в себя, Тарталья стягивает с себя штаны вместе с бельем, укрываясь одеялом. Член немного опал за время короткого перерыва, поэтому Чайльд, снова собрав в воздухе конденсат, начинает надрачивать самому себе, измазываясь в скользкой смазке. Архонт, еще не до конца придя в себя, откидывает одеяло, придерживая его в руках, и усаживается на Аякса сверху, нетерпеливо двигая бедрами. Чжун Ли устраивает одну руку поверх руки Чайльда и начинает ритмично двигать вверх-вниз вместе с чужой ладонью. – Кто-то решил доставить себе...ах, черт!...удовольствие второй раз за вечер, - стонет Чайльд, когда убирает свою руку и Чжун Ли чуть надавливает мягкой подушечкой пальца на головку члена. – Поверь мне, Аякс, я заслужил того, чтобы мне за твои гадкие выходки доставляли удовольствие по несколько раз каждый день, - уверенно и с легкой наглостью, которая была более, чем простительна, произносит Архонт. – Несколько раз?! – поперхнулся Тарталья. – Выдержишь ли? – Вздумал сомневаться во мне? – свободной рукой берет подбородок Предвестника Архонт и мягко, но настойчиво давит, заставляя Чайльда приоткрыть рот. «Ебать, какой же он невероятный, когда так разговаривает», - млеет от этого властного тона Аякс. Сразу видно, с кем имеет дело – как никак, бывший Архонт. – Ни в коем разе, Ваше Высочество, - шепчет Чайльд, готовый и правда преклонить колено перед своим главным божеством. Чжун Ли отпускает его и смотрит своими вновь ярчайшими, как Полярная звезда, янтарными глазами. Он убирает руку с члена Предвестника и чуть приподнимается, чтобы тот, наконец, вошел. – Подожди-ка, - останавливает его Тарталья. Парень проверяет, хватает ли смазки у омеги, чтобы спокойно принять в себя член, и, удостоверившись, что все в порядке, кладет одну руку на талию Архонта. Другой же прикасается к низу живота Чжун Ли, и на коже расцветает мерцающая метка, похожая на цветок, который обрамляет тонкий круглый контур. – Я видел, как ты ставишь эту отметку на своих врагах во время боя. Как ты собираешься ее применить? – Это метка «Отлива», она может наносить дополнительный урон соперникам. Но тебе она, скорее, доставит дополнительное удовольствие, - хитро подмигнул Чайльд. – К тому же, она сделает тебя еще чуть более... мокрым. Адепт понятливо кивнул, разглядывая с интересом метку на животе и пристраиваясь на члене Чайльда. Чжун Ли чуть ерзает, явно наслаждаясь тем, как Аякс втягивает воздух через стиснутые зубы в предвкушении того, как войдет в омегу. Мужчина чуть прикусывает губу и протяжно стонет, когда член оказывается внутри. Чжун Ли старается привыкнуть к заполненности внутри, плавными движениями двигает бедрами, впиваясь в крепкие плечи Чайльда, изрезанные шрамами. Аякс придерживает обеими руками за талию Чжун Ли, помогая ему не терять равновесия, и мягко двигается навстречу Архонту, придерживаясь общего размеренного темпа. Тарталья уже начал забывать, как хорошо в этом теплом теле, учитывая, что последний секс у него как раз и был с Чжун Ли чуть больше месяца назад. После той ночи Чайльду даже думать не хотелось о каких-то других людях или девушках из публичного дома, расположенного на Бисерном пароме. Во всех своих влажных фантазиях он видел только Чжун Ли – в разных позициях и со всех лучших ракурсов. «Какое же я все-таки, блять, животное», - самого себя корил Предвестник. Сейчас ему так не хотелось, чтобы Чжун Ли с него вставал, хотелось просто приклеиться к нему и никогда от себя не отпускать. За своими раздумьями парень и сам не заметил, как начал двигаться уже быстрее, заходя в Чжун Ли на всю длину раз за разом. Архонт царапает кожу на плечах Чайльда короткими ногтями, оставляя красные полосы, и плотно сдвигает ноги, обхватывая по бокам бедра своего любовника. Аякс стаскивает заколку с взлохмаченного и растрепанного хвоста Чжун Ли и кидает ее куда-то, попадая в стенку. Камешек кор ляписа стучит по полу, и адепт строго глядит на Чайльда, расправляя по плечам свои длинные волосы. – Разобьешь – компенсируешь вдвойне. – Да хоть втройне, - притягивает к себе Чайльд Архонта и впивается в его губы развратным поцелуем, который неохота разрывать. Чжун Ли что-то стонет и мычит в губы Аякса, а Тарталья все сильнее и сильнее продолжает вбиваться в адепта, удовлетворенно слушая каждый влажный звук соприкосновения с чужим телом. В какой-то момент Чайльду сквозь закрытые глаза бьет какой-то свет – недостаточно яркий, но и не слишком приглушенный. К ним что, кто-то вошел в каюту? Тарталья открывает глаза и тут же их закрывает, не понимая, что происходит. Чжун Ли начал... сиять? Чайльд и раньше замечал, что у Архонта светятся концы его волос. Это, обычно, происходило в бою или когда у него были избыточные эмоции. Но руки... По обеим рукам от плеч спускались янтарно-золотые полосы, прямо, как оттенок его глаз. Полосы плавно перетекали во что-то вроде гео рун, что плавно таяли на запястьях, перетекая в цвет чистейшего золота. Остальная часть рук была смолянисто-черной, поэтому узоры на ней выглядели невероятно ярко и отчетливо. – Чжун Ли, т-ты в порядке? Архонт приоткрывает глаза, в которых зрачки потемнели и были расширены от удовольствия. – Потом, Аякс, пожалуйста, не останавливайся... Чайльд проводит по рукам Чжун Ли, понимая, что наощупь они остались такими же, но выглядит это все равно слегка пугающе. Впрочем, испуг отступает вскоре на второй план, и Тарталья принимает это волшебство, как данное. Парень вдруг выходит из Чжун Ли, слыша разочарованный вой Архонта, однако Тарталья тут же укладывает мужчину набок, держа одну его ногу под колено, и тут же сразу же входит, получая в качестве награды очередной громкий стон. Аякс чуть прикусывает полусветящуюся кожу на плече Архонта, не впиваясь и не причиняя боли. Чжун Ли ладонью обхватывает щеку Чайльда и шепчет: – Я все равно не до конца тебя прощу, Аякс. – Мне стоит стараться еще больше? – рычит Тарталья, прикусывая чуть заостренный кончик уха Чжун Ли. Стоп, а давно у него такие уши? – Может быть, - упрямо отвечает Чжун Ли, не подавая виду, что чуть не растаял от нежного укуса. Что ж. Чайльд еще выше поднимает колено Архонта, отчего тот удивленно выдыхает. Угол сейчас открывается просто отличный, к тому же, в запасе у Тартальи был козырь, все еще находившийся на животе у Чжун Ли. Аякс невесомо касается метки, которая начинает пульсировать от каждого толчка все более ощутимо и светиться. По телу Архонта словно проходятся волны, что вибрацией отдаются по всем конечностям, особенно сильно ощущаясь там, где метка и была поставлена. – Аякс...А-Аякс, ох...что это...такое? – Я же говорил, что Отлив сделает тебе приятно. Просто не пояснял, каким именно образом. Так ведь веселее, правда, господин Чжун Ли? Чжун Ли зарывается куда-то лицом в пухлую подушку, которую успел притянуть к себе. Тарталья слышит, как он приглушенно выкрикивает что-то невнятное, прикусывая бедную и без того истерзанную наволочку. Чайльд не ощущает действие собственной метки, но точно знает, какой эффект она дарит тому, на ком стоит. Отлив может вознести тебя в Селестию, а от удовольствия или от смерти – это уже дело случая. Тарталья вдруг ощущает, как Чжун Ли снова начинает очень сильно трясти, а член Аякса сжимают еще туже и без того узкие стенки растраханного Архонта. Адепт кончает во второй раз за ночь, обмякая в руках Чайльда, и вздрагивает на каждом движении парня внутри него. Сейчас он такой чувствительный, что Предвестник немного боится, а не умрет ли Архонт от переизбытка ощущений. Концы волос Чжун Ли и узоры на руках во всю сияют, смешиваясь с голубоватым светом метки Отлива на животе, и это выглядит просто восхитительно. – Аякс... – устало зовет Чжун Ли, поворачивая голову и устремляя застланный влажностью и пеленой сладкой истомы взгляд на Чайльда. – Да, Чжун Ли? – чуть замедляется внутри адепта Тарталья. – Мне кажется... я люблю тебя. Тарталья и не хотел слышать других слов сейчас. Предвестник вновь ускоряется, в последние разы входя до самого конца, пока перед глазами не начинают гореть ослепительные вспышки, словно прямо перед его носом взорвался самый яркий фейерверк, который только можно представить. Чайльд кончает внутрь Чжун Ли, не спеша выходить до тех пор, пока он не оставит все там до капли. Архонт слишком устал, чтобы отталкивать Аякса, он лишь лежит, уткнувшись лицом в белую простынь – подушка во время процесса решила, по всей видимости, сбежать на пол от столь развратных действий. Предвестник поглаживает бок Чжун Ли, а затем рукой снимает метку, тут же убирая ее действие с тела адепта. Тот что-то бормочет себе под нос, но Чайльду сложно расслышать – уши заложило до такой степени, что сейчас бы он не слышал, наверное, даже самого себя. Пожалуй, это было даже лучше, чем в прошлый раз. – Сяньшен, радость моя, - молвит Чайльд, когда его уши, наконец, отпускает, и он начинает все слышать. – Теперь ты меня простил? – Возможно, только на эту ночь. Я подумаю, - отвечает Чжун Ли, пока Аякс не видит его довольной улыбки. * * * Тарталья лежит, прикрыв глаза, и гладя плечо Чжун Ли, который прячется от холода под одеялом, прильнув к теплому боку Предвестника. Они молчат, приходя в себя от очередного акта залюбливания друг друга, и у Чайльда в животе порхают бабочки – ему было слишком хорошо сейчас. – Чжун Ли, - тихо зовет Архонта Аякс, наблюдая, как тот заинтересованно обращает на рыжего свой взгляд. – Почему... – Предвестник аккуратно берет в руки длинные пряди волос омеги. – Почему ты так сиял? Раньше я видел только то, как светятся твои волосы. – Ах, это, - в задумчивом жесте прислоняет к своей щеке большой палец Чжун Ли. – Это остатки моей божественной сущности. Наверное, я до сих пор не утратил силу, которую мне даровало Сердце Бога, поэтому в моменты сильного эмоционального потрясения я могу слегка видоизменяться. Тебя это шокировало? – Немного, - гладит нежно по голове адепта Чайльд. – Я подумал, что тебе больно или плохо, но это все равно выглядело просто впечатляюще. – Раньше я был таким постоянно, - обращается в свои воспоминания Чжун Ли. – Но сейчас... сейчас я получал слишком много удовольствия за раз, поэтому и не сдержался. Тарталье льстило, что он смог вывести Архонта на такие эмоции, что тот, буквально, вернулся к своей божественной форме. Чайльду явно хотелось бы наблюдать такое почаще. – Я слышал, что раньше ты был в облике дракона. Чисто теоретически, ты можешь вернуться к той форме? – Это было слишком давно, чтобы я смог вернуться к своему первородному обличию. Но если очень постараюсь, то ты сможешь увидеть мои рога. – Рога? – удивленно выдыхает Аякс и целует каштановую макушку адепта. Он пытается представить Чжун Ли с рогами, которые тоже, наверняка, светятся и красиво извиваются, судя по тем изображениям Рекс Ляписа, что удалось лицезреть Чайльду за время пребывания в Ли Юэ. – Звучит интригующе. Архонт замолкает. Он позволяет Тарталье сплести их пальцы, и внимательно следит за тем, как парень нежно целует его руку. Чжун Ли не хочет признавать, что ему это нравится, да и к тому же, он все еще не справился до конца с обидой, засевшей в его душе после слов Предвестника, поэтому старается держать марку. В голове мелькает дикая мысль, которая, как кажется Чжун Ли, может еще немного выправить положение их дальнейшего существования, как пары. И, возможно, поднимет Чайльда в его глазах, если он захочет принять на себя такую ответственность. – Оставь на мне метку. Тарталья отрывается от руки, на которой уже успел расцеловать каждый миллиметр. Парень со всей серьезностью смотрит на Чжун Ли, удивляясь такой просьбе. – Ты уверен в этом? – А что такого? – искренне удивляется Архонт. Чайльд знал множество омег, что ходили без меток, несмотря на то, что уже очень долго состояли в благополучных отношениях. Каждая омега втайне боялась метки на плече, что была для пары высочайшим выражением чувств, да и альфы не спешили метить омег, дабы успеть еще нагуляться и, если вдруг что, не привязывать к себе таким образом избранника. Метка была важнее брака в несколько раз – она полностью закрывала омеге путь к тому, чтобы выйти из связи со своим альфой и обязывала альфу к заботе о своем партнере, ограничивая его свободный выход из отношений. – Ты сам говорил, что не до конца простил меня, да и что тебе сложно доверять мне, - убирает выбившуюся у Чжун Ли прядь с лица Аякс. – Метка ведь – это высший акт доверия омеги к альфе, разве нет? – Я понимаю это, - Чжун Ли присел на постели и испытующе посмотрел на Чайльда. – Но, как ты и сам сказал, мы можем стать семьей. Возможно, это будет первый наш важный шаг на пути к ее становлению, ты так не считаешь? Тарталья вовсе не был против такого серьезного жеста, однако он не хотел, чтобы жизнь Архонта была испорчена. Что если они вдруг снова не сойдутся в чем-то? Тогда Чжун Ли не сможет спокойно уйти от него – ему придется либо вечно быть с Тартальей, либо вечно жить в одиночку, ведь ни одна альфа не примет помеченного чужим омегу. – Ты хорошо подумал? – Аякс гладит щеку Чжун Ли. – Уверен, что это не повлияет на твою дальнейшую жизнь? – Иногда стоит откладывать сомнения, Аякс. Они мешают жить. Я думаю, что сейчас для меня самое время, когда я уже могу не бояться, что будет со мной дальше. Чайльд понимает Архонта. Он и сам готов рискнуть взять на себя ответственность за чужую жизнь. Тем более, метка будет своего рода стимулом к тому, чтобы он не совершал отныне идиотских поступков, и чтобы Чжун Ли не захотелось уходить от него. Тарталья встает и садится, похлопывает по коленям, приглашая Архонта на них сесть. Чжун Ли подползает к Чайльду и садится сверху, подвигаясь так близко, чтобы Предвестник мог дотянуться туда, куда нужно. Мужчина убирает волосы с правого плеча, открывая обзор на пока еще чистую кожу. – Это достаточно больно, насколько я знаю, - предупреждает Аякс. – Тебе нужно что-то зажать в зубах. – Твоя рука вполне подойдет. Чайльд обреченно вздыхает. Он прекрасно знает, что у омеги были такие же заостренные клыки, как и у него самого – только у Чайльда это была особенность рождения альфой, а у Чжун Ли – подарок его драконьей формы. – Ты все еще мстишь? – А ты все еще сомневаешься? Тарталья протягивает свою руку Чжун Ли. Видимо, на его теле тоже останется метка. Что ж, раз так... Аякс наклоняется к плечу Архонта. Он чувствует прекрасный запах молочного чая и цветов, который исходит от кожи омеги, и на секунду забывается. Парню так не хочется портить это безукоризненное светлое плечо, но если его просят – нужно эту просьбу выполнять. Опомнившись, Чайльд приоткрывает рот и в нерешительности касается зубами плеча. Чжун Ли вздрагивает, но молчит. Аякс начинает с силой кусать, делая это медленно, чтобы немного облегчить боль, хоть и понимает отчасти, что так даже будет еще хуже. Для того, чтобы оставить метку, нужно, буквально, прокусить чужое плечо – способ мерзкий, но иначе ее не оставить. Чжун Ли начинает кусать руку Аякса и громко шипит от боли. Плечо прошибает искрами сдавливающей боли от укуса, и на глазах у Архонта появляются слезы. Он всхлипывает и терзает руку Тартальи, из-за чего тому явно не легче, но парень старается терпеть. Предвестник успокаивающе гладит по спине мужчину, не зная, как иначе можно отвлечь омегу от болезненной процедуры, от которой он не может отрываться – уберет зубы и придется начинать все сначала. Во рту Чайльд ощущает вкус первых капель крови – солоноватая жидкость попадает на язык, заставляя чуть поморщиться от неприятного привкуса. Остается еще немного, прежде чем кожа окончательно поддается, и зубы прорывают плоть, оставляя несколько глубоких шрамов, соединенных вместе в виде чуть неровного круга. Тарталья отлипает от плеча, из-за чего Чжун Ли с силой жмурит глаза, словно из него вынули несколько острых игл одновременно. Архонт выпускает руку Предвестника из своего рта. След там явно не такой, какой сейчас был у самого Чжун Ли, но выглядит так же не слабо – кожа вокруг укуса сильно покраснела, на ней виднеются заметные глубокие следы. – Все хорошо, все в порядке, - Чайльд целует Архонта, вытирая слезы с его глаз. – Теперь мы... мы связаны, я полагаю. По плечу вниз скатываются капли крови, стекая и пачкая простынь. Алые пятна расползаются на кипельно-белом белье, словно розы на только что выпавшем, еще никем не истоптанном, снегу. Тарталья пытается вытереть кровь с руки Архонта, но от прикосновения к свежей ране тот сдавленно ойкает и отстраняет от себя чужую ладонь. – Не сейчас, Аякс. Дай мне, пожалуйста, просто... Чжун Ли не договаривает и слабо заваливается на Аякса, повисая на его плече. Видимо, день и ночь были слишком насыщенные, из-за чего утомленный адепт засыпает прямо на руках у Тартальи, не обращая внимания на кровавые полосы, все расползающиеся по руке алыми змейками. – Сладких снов, господин Чжун Ли, - шепчет Чайльд, укладываясь на подушку. Он целует щеку омеги, на что тот зарывается еще больше носом в плечо Предвестника. Тарталья устраивается удобнее и проваливается в сладкое забытье с уже давно сонно сопевшим на его груди Архонтом.