Всего лишь поцелуй

— Так, что у вас с Эллиотом? — поинтересовалась Мэделин, с помощью волшебной палочки завивая кончики волос. Они с Делайлой в спальне девочек готовились к воскресной вечеринке у Слизнорта. Делайла, заплетающая из своей кудрявой шевелюры две косички, мечтательно улыбнулась и проговорила: — Не знаю… Я не уверена. То есть, в последнее время мы общались гораздо ближе, чем раньше, но пока ничего не ясно. Хотя мне кажется, что я ему нравлюсь. — Не тебе одной так кажется, — хмыкнула Мэделин, поправляя тонкую лямку надетого на ней темно-красного приталенного шелкового платья с вырезом на бедре. Делайла же в этот раз сделала выбор в пользу нежно-розового платья без лямок и шелковой юбкой в пол. Закрепив косичку невидимой резинкой, она встала перед зеркалом и через него взглянула на спину Мэделин: — А ты что решила с Диланом? — А я разве должна решать что-то насчет Дилана? — нахмурилась Декарт. — Он в тебя влюблен, — при этих словах подруги Мэделин готова была вступить в спор о преувеличенности чувств Лэнгфорта, но промолчала, позволив Делайле продолжить, — а ты в него нет. Хармес сделала короткую паузу, как будто набираясь смелости, а затем спросила: — Тебе нравится кто-то другой? Мэделин повернулась к подруге и, скрестив руки на груди, раздраженно произнесла: — Если ты действительно руководствуешься тем, что мне обязательно должен кто-то нравиться, то я предпочту промолчать. Либо у тебя есть какие-то соображения? — Просто ты так волновалась за Германа, когда слишком сильно шандарахнула его на дуэли, и вы с ним постоянно цапаетесь, — Делайла пронаблюдала, как ползут наверх брови Декарт, а потом выпалила, — а еще я видела, что ты с ним танцевала на вечеринке. Ну, и подумала… У Мэделин было такое лицо, как будто ее огрели котлом по голове. Она несколько раз открыла и закрыла рот, а потом севшим голосом уточнила: — И ты подумала, что я влюбилась в Рэймонда? Делайла, явно опасаясь последствий, робко кивнула. Видя, что подруга пребывает в состоянии шока, Хармес попыталась обосновать свою позицию, однако Мэделин и слушать не стала: — Ты серьезно, Лай? Да мы с ним терпеть друг друга не можем с первой же встречи в Хогвартс-экспрессе! По-твоему, я спорила и дралась на дуэли с ним из нежных чувств? — Ага, надо полагать, танцевала ты с ним и чуть ли не обнимала после дуэли, потому что ненавидишь его? — Делайла сжала кулаки и тоже повысила голос. Мэделин чуть ли не задохнулась от возмущения, но затем взяла себя в руки и ледяным тоном сообщила: — У тебя всегда были бредовые идеи, но это просто венец твоих творений, — увидев, что подруга снова открыла рот, она подняла ладонь, призывая ее молчать, — я не буду с тобой спорить. Мы идем на вечеринку, и я не хочу, чтобы у меня было отвратительное настроение. Она повернулась и вышла из спальни. Делайла, простояв на том же месте еще с полминуты, последовала за ней. В гостиной их уже ждали Дилан и Эллиот, которые, благодаря прекрасной выдержке своих спутниц, даже не заметили размолвки между ними. Едва они шагнули в украшенный для вечеринки кабинет Слизнорта, девушки все же расслабились и стали повеселее. Дилан и Эллиот отошли за напитками, но прохладное молчание между Мэделин и Делайлой тут же спас хозяин вечеринки: — Мисс Декарт, рад вас видеть! Мисс Хармес тоже здесь! — Добрый вечер, профессор, — Делайла улыбнулась, — да, я пришла с Эллиотом. — Да, мистер Грей — славный парень, — слегка рассеяно ответил Слизнорт и повернулся к Мэделин, — помните, я обещал познакомить вас с Финном Коулсоном? Профессор подхватил гриффиндорку под руку и увел от Делайлы куда-то в толпу гостей. Вскоре он остановился на середине кабинета: — Я сообщил мистеру Коулсону о вас и вашем намерении стать аврором, и он сказал, что будет рад дать вам пару советов. Он протянул руку куда-то в самую гущу людей и выдернул оттуда одного волшебника. Мэделин, ожидавшая, что Коулсон будет уже повидавшим виды человеком с кучей шрамов и уставшим видом, удивилась, когда перед ней предстал симпатичный мужчина лет 30 с короткими русыми волосами, выдающимся прямым носом и ямочкой на подбородке. — Вот, мистер Коулсон, познакомьтесь, мисс Декарт, я вам о ней рассказывал, — познакомил их Слизнорт с добродушной улыбкой. Коулсон, чуть не споткнувшийся, когда Слизнорт подтаскивал его к себе, очаровательно улыбнулся и протянул девушке руку: — Очень рад встрече, мисс Декарт. Можете звать меня просто Финн. Гриффиндорка, сначала чуть растерявшаяся, вежливо улыбнулась и пожала протянутую ладонь: — Мэделин… взаимно. Во время беседы с Финном Мэделин поняла, что Слизнорт на его счет нисколько не преувеличивал. Коулсон действительно был профессионалом в своей области. Он рассказал о своих поездках, дал девушке дельные советы и, что ее приятно поразило, оказался веселым и любезным молодым человеком, нисколько не кичащимся своей славой, а он все же был всемирно известным борцом с темными силами. А еще Финн был выпускником Хогвартса, и, как выяснилось, в свое время учился на Гриффиндоре. — А Мэделин уже делает успехи. Она возглавляет наш Дуэльный клуб, — Слизнорт с довольным видом взглянул на гриффиндорку, — и на днях в дуэли в пух и прах разнесла одного из моих лучших учеников. Мне, конечно, немного обидно за своего подопечного, но не могу не поразиться таланту мисс Декарт. О, Герман, мальчик мой, а вот и вы. Профессор поймал проходящего мимо Рэймонда и поставил его между собой и гриффиндоркой. Мэделин, еще не видевшая парня после дуэли, не без облегчения отметила, что он выглядит целым и невредимым, хотя ничего страшного с ним и не могло случиться. Слизеринец, поймав на себе ее внимательный взгляд, чуть насмешливо скривил губы, и она тут же отвернулась. — Мистер Рэймонд, это Финн Коулсон, вы про него, конечно же, слышали. А это Герман — лучший ученик моего факультета, — Слизнорт представил Финна и слизеринца друг другу, — но несмотря на это, мисс Декарт ему оказалась не по зубам… — Это мы еще посмотрим, — Герман сверху вниз взглянул на Мэделин, и в его глазах сверкнул странный огонек. — Ну-ну, мальчик мой, не расстраивайтесь. В конце концов, мисс Декарт занимается дуэлями гораздо больше вас, — Слизнорт даже не услышал слов Рэймонда. Тут он заметил кого-то в толпе и, подхватив Коулсона, потащил его в ту сторону, — Финн, а вы знакомы с моим старинным другом Теодором Роули? Финн, обернувшись, на прощание ободряюще улыбнулся Мэделин и вместе со Слизнортом скрылся в гуще гостей. Гриффиндорка осталась стоять рядом с Германом, и она, черт возьми, вообще не знала, что сказать. С одной стороны, она чувствовала вину, ведь он пострадал из-за нее, но с другой… — Извинения приняты, — вдруг произнес Рэймонд. Мэделин повернулась и вопросительно взглянула на него, на что он пояснил, — ну, ты тогда сказала «прости». Извинения приняты. Мэделин пару секунд молчала, тщательно обдумывая ответ, а затем выдала: — Я рада, что с тобой все в порядке. Иначе меня бы лишили места председателя клуба. — Последней фразой ты разрушила всю романтику, — хмыкнул Герман, засунув руки в карманы брюк. — Ничего такого и не было, — отрезала чуть растерянная Мэделин и, развернувшись, пошла прочь от слизеринца, провожающего ее хитрым взглядом. Конечно же, она помнила, что ей еще предстоит расплачиваться с Германом за его молчание. Однако Мэделин также помнила, что он должен ей желание, и, несмотря на то, что у нее не было абсолютно никаких идей, как потратить это желание, она надеялась, что этот факт будет удерживать слизеринца от того, чтобы требовать с нее какой-то безумной чуши в качестве платы. Вскоре Мэделин нашла своих друзей и присоединилась к ним. Дилан предложил ей бокал медовухи, и девушка, поблагодарив его и тут же сделав глоток, стала рассказывать о знакомстве с Финном Коулсоном. Несмотря на то, что на вечеринках у Слизнорта всегда играла музыка, танцевать мало кто решался. Между гостями сновали домовики, разносившие подносы с закусками и напитками и почти полностью скрытые этими самыми подносами. Кроме школьников, тут можно было встретить и преподавателей Хогвартса и других гостей, прибывших по приглашению Слизнорта. Чаще всего этими гостями были известные, могущественные волшебники, а порой и не волшебники. Так однажды на вечеринку прибыл вампир, за которым однако пришлось неустанно следить, поскольку он хищно поглядывал на учениц вокруг. В общем и целом, Мэделин не имела ничего против этих вечеринок, но за несколько лет они ей успели поднадоесть, и долго находиться там она не могла. Поэтому пробыв там почти час и выпив за это время три бокала медовухи, она решила… смыться, откровенно говоря. Эллиот и Делайла мило ворковали в каком-то уголке, Дилан познакомился с прибывшим на это мероприятие игроком команды «Нетопыри Ньюкасла», и теперь их, как ярых фанатов квиддича, было не оторвать друг от друга. Конечно, было неправильно уходить, не предупредив друзей, но прерывать увлеченного беседой Дилана или нарушать романтическую атмосферу Эллиота и Делайлы тоже не хотелось. Потому Мэделин аккуратно пробралась к выходу, надеясь, что ее не поймает Слизнорт, и выскользнула из кабинета. В школьных коридорах, пустынных по вечерам, царили полумрак и абсолютная тишина — шум вечеринки, доносившийся из кабинета Слизнорта, стих после первого же поворота. Но это все нисколько не пугало Мэделин, а наоборот, успокаивало и умиротворяло. Гриффиндорка специально пошла длинным путем через отдаленные коридоры шестого этажа, чтобы насладиться атмосферой ночного Хогвартса. Остановившись у одного из больших окон, через которое открывался вид на озеро и горы в отдалении, Мэделин вдруг осознала, что слышит тихие, неторопливые шаги позади себя. Девушка тут же обернулась, и ее сердце предательски екнуло, когда она увидела за своей спиной Германа. — Ты что, следил за мной? — Нет, просто тоже люблю обходные пути, — ответил слизеринец, останавливаясь в паре метров от нее и засовывая руки в карманы. Мэделин почему-то показалось, что в эту фразу он вложил больше смысла, чем могло показаться. Она несколько мгновений молчала, а затем проговорила: — Если ты рассчитываешь на уютную дружескую беседу, мне придется тебя разочаровать. — Вообще-то я пришел спрашивать с тебя долг. Ты же не думала, что так просто отделаешься? Мэделин скрестила руки на груди и зло бросила: — Нет, не думала. Но считаю своим долгом напомнить, что ты тоже должен мне кое-что. Желание. — И ты наверняка рассчитываешь, что это заставит меня быть осторожнее, — Герман тихо рассмеялся и, не дождавшись ответной реакции от гриффиндорки, добавил, — не волнуйся, я помню о цене своего проигрыша. — Ты не выглядишь особо задетым, — нахмурилась Мэделин, — тебя в дуэли разгромила девчонка с Гриффиндора. Рэймонд покачал головой и улыбнулся: — Все вы, гриффиндорцы, одинаковые. Люди говорят, что вы храбрые, но на самом деле вы просто любите нарываться на неприятности. — Если бы вы, слизеринцы, нас не провоцировали… — Разве я предложил дуэль? — Ты начал насмехаться над нами, хотя ваша победа была далеко не честной, — Мэделин выгнула бровь. Ее собеседник еще раз улыбнулся, но все же кивнул, как бы соглашаясь с девушкой. — Ладно, — Мэделин обреченно вздохнула. Как бы она ни старалась отсрочить этот момент, он все равно настанет, — что ты хочешь за свое молчание? Рэймонд, только этого вопроса и ждавший, высунул руки из карманов и шагнул к Мэделин, которая непроизвольно подалась назад и уперлась спиной в каменный свод между окнами. Облизнув губы, растянувшиеся в наглой ухмылочке, Герман произнес: — Поцелуй. Мэделин резко перестало хватать воздуха, и ее дыхание участилось. Однако она даже не заметила этого. Гриффиндорка застыла с открытым ртом, глядя на Рэймонда так, как будто перед ней стоял не он, а химера. Она надеялась, что ей только послышалось. Герман тот еще самодовольный нахал, но зачем ему это? — Чего? — севшим голосом переспросила Мэделин после затянувшейся паузы. — Всего лишь поцелуй. Один, но настоящий. Она бы поспорила над тем, насколько здесь было уместно «всего лишь», но вместо этого постаралась успокоиться и привести в норму дыхание. Может, ей это снится? Нет, на сон это было не похоже. Но тогда какого черта Рэймонд просит поцеловать его? На кой черт ему это сдалось? Времени на поиск ответа у Мэделин сейчас не было, ей нужно было решать соглашаться на эту сомнительную сделку или нет. Герман терпеливо ждал, пока девушка пыталась справиться с его слегка ошеломляющей просьбой. — А какие гарантии, что ты сдержишь обещание после этого? — вдруг поинтересовалась Мэделин. Герман удивленно приподнял брови: — Я думал, ты будешь торговаться. — А разве есть смысл? — осведомилась Мэделин. Тот покачал головой с дьявольски хитрым видом, и она повторила вопрос. — Так какие гарантии? — Никаких, — слизеринец осклабился, обнажив верхний ряд белых зубов, — но если ты выполнишь мою просьбу, то клянусь, Лэнгфорт не узнает о том, что ты спорила на победу вашей команды. От меня, разумеется. Это дополнение поселило в душе Мэделин еще больше сомнений, однако выбора у нее все же не было. Ей хотелось покончить с этим делом. Да и просьба Рэймонда на самом деле казалась не такой уж и страшной. Даже наоборот… Но она бы в этом никогда никому не призналась. Возможно, в этом была виновата выпитая медовуха. Сама не веря в происходящее и в то, что она действительно собирается поверить ему на слово, Мэделин выдохнула: — Хорошо. Глядя на приободрившегося Германа, она сурово добавила: — Только без дальнейшего шантажа. Один поцелуй. — Только если ты сама не захочешь большего, — слизеринец пошловато улыбнулся. — Ты ужасен, — заявила Мэделин, делая шаг вперед и подступая к Герману вплотную. — Посмотрим, что ты скажешь после, — он снова облизнул пересохшие губы, глядя на девушку сверху вниз. Мэделин привстала на носочки, положила руки Рэймонду на плечи и максимально близко придвинулась к нему, оставляя между их лицами несколько сантиметров. Собираясь с духом, она вдруг почувствовала, как бешено бьется ее сердце — как будто вот-вот сломает ребра. Мэделин смотрела на губы Германа, не в силах взглянуть ему в глаза. Мозги у нее уже, видимо, отключились, но инстинкт самосохранения отключить невозможно, поэтому в голове билась отчаянная мысль о том, что она совершает поразительную глупость. Но ей уже было плевать на сигналы своего подсознания. Ей вообще казалось, что все это не по-настоящему. Разве это может быть реальностью? Чтобы она поцеловала Рэймонда? — Не тяни, — выдохнул ей в губы Герман, и это стало последней каплей для гриффиндорки. Мэделин подалась вперед и прильнула к его губам. Стоило ей сделать это, как она тут же почувствовала чужие руки на своей талии. Герман прижал ее к себе с такой силой, что девушке пришлось буквально повиснуть на нем, чтобы не потерять равновесие. Губы у Рэймонда были на удивление мягкими. И чертовски горячими. Впрочем, как и все его тело, которое Мэделин ощущала своим. Оно даже показалось ей слишком горячим, несмотря на два слоя одежды. А может быть, дело было в том, что Мэделин бросило в жар в тот самый момент, когда их губы соприкоснулись. Когда Мэделин осознала, что все это время не дышала, она попыталась отстраниться чтобы свободно вздохнуть, но Герман не только не отпустил ее, но и прижал к себе еще крепче. От неожиданности она приоткрыла рот, и Рэймонд воспользовался этим, чтобы углубить поцелуй. От этих новых ощущений Мэделин опьянела похлеще, чем от всей выпитой медовухи, поэтому вместо того, чтобы начать отбиваться еще яростнее, ответила на поцелуй со страстью, неожиданной для нее самой и для Германа. Она переместила руки с его плеч на обнаженную кожу шеи, и одна ее ладонь скользнула наверх, зарываясь в каштановой шевелюре слизеринца. Разум у Мэделин совсем затуманился, и она не могла заставить себя отстраниться от Рэймонда, да и не хотела. Однако почувствовав, как руки Германа опустились ниже и сжали ее ягодицы, Мэделин тут же распахнула глаза и, несмотря на возникшую в теле дикую слабость, оттолкнула парня. Слизеринец пошатнулся, но устоял на ногах. Дыша так, как будто она только что пробежала кросс вокруг замка, Мэделин сделала шаг назад, несмотря на тянущее чувство в низу живота, которое вызывало желание снова прильнуть к губам Рэймонда. — Ты… ты… — задыхаясь, проговорила Декарт. Ни на что большее она сейчас не была способна. Герман, чья грудь тоже тяжело вздымалась, усмехнулся с настолько торжествующим видом, что хотелось его ударить. — Не говори, что тебе не понравилось, — хрипло произнес он. Мэделин не хватило сил даже на то, чтобы ответить что-то, поэтому она, пошатнувшись, развернулась и побежала в гостиную, оставив ухмыляющегося Рэймонда стоять посреди коридора. *** На следующий день Мэделин спустилась на завтрак поздно: большая часть учеников уже разошлась по кабинетам, в том числе и ее друзья. Поэтому завтракать ей предстояло в полном одиночестве. Едва она зашла в Большой зал, ее взгляд метнулся на слизеринский стол и столкнулся с глазами Германа. Слизеринец расплылся в хитрой улыбке, которая показалась Мэделин кричаще пошлой. Откровенно говоря, поцелуй с Рэймондом был ее первым поцелуем. И все те ощущения, которые она испытала вчера вечером, были для нее в новинку. Возможно, именно поэтому они казались ей чересчур острыми и поражающими. Это было единственным объяснением того, почему при одном только виде Германа в ее голове тут же всплыли вчерашние воспоминания: сильные руки, прижимающие девушку к его горячему телу, мягкие, но властные губы… ох, эти губы. Мэделин теперь не могла спокойно на них смотреть. Тряхнув головой и постаравшись выбросить оттуда эти мысли, заставлявшие сердце биться чаще, Декарт прошествовала к своему столу, гордо задрав подбородок. Сев спиной к слизеринцам, она оглядела представленные на завтрак блюда и вдруг осознала, что есть ей совсем не хочется. Налив себе апельсинового сока, Мэделин с мрачным видом отпила из бокала. Злилась она даже не на Германа, а на себя, потому что на то было много причин. Как Мэделин умудрилась загнать себя в такое безвыходное положение? Почему так легко согласилась на этот поцелуй? Почему не оттолкнула Рэймонда раньше? Почему ей понравилось? На пути к выходу из Большого зала Мэделин не хватило духу посмотреть на слизеринский стол. Решив, что усердная учеба поможет избавиться от постоянно лезущих в голову мыслей о Германе, она отправилась в библиотеку. У нее было полностью свободное время до обеда, и потратить его на выполнение накопившегося домашнего задания было, пожалуй, самой разумной идеей. Во время уроков в библиотеку почти никто не заходил, поэтому там стояла блаженная тишина. Впрочем, стараниями мадам Пинс там стояла тишина даже в оживленное время. Однако Мэделин была рада не только тишине, но и тому, что никто не сновал мимо и не отвлекал. До обеда ей удалось написать эссе по травологии, оттренировать чары для профессора Флитвика, заучить правила по трансфигурации и даже набросать черновик письменной работы по защите от темных искусств. Когда прозвенел звонок на большую перемену, донесшийся до библиотеки очень слабо, Мэделин, за эти несколько часов подзадолбавшаяся от учебы и к тому же проголодавшаяся, бодро собрала свои вещи и, довольная проделанной работой, направилась на обед. Едва ступив на порог Большого зала, Мэделин поняла, что что-то не так. Заметив за гриффиндорским столом друзей, она направилась к ним, и ей совсем не понравилось то, что происходило, пока она шла. Многие ученики с разных факультетов оглядывались на нее, со всех сторон слышались смешки и шепот. Пиком всего этого стал выкрик со слизеринского стола: — Эй, Декарт, что, надоели гриффиндорцы, и ты решила попробовать что-то новенькое? Признайся, мы ведь в этом лучше, а? Бросив непонимающий взгляд на сказавшего это Эдриана, Мэделин обнаружила, что Рэймонда нигде поблизости нет. Она опустилась на скамью рядом с Делайлой и посмотрела на Дилана и Эллиота, занявших места напротив. Лэнгфорт, сидевший перед пустой тарелкой и сложивший руки на столе, встретил Мэделин максимально тяжелым взглядом. Эллиот с Делайлой как-то виновато переглядывались. — Кто-нибудь может объяснить, какого хера здесь происходит? — Мэделин старалась сохранять хладнокровие, но ее выдал дрогнувший голос. Делайла еще раз испуганно переглянулась с Эллиотом и осторожно произнесла: — Кто-то пустил слух, что ты вчера после вечеринки… целовалась с Германом. Глядя на застывшую и, кажется, даже переставшую дышать Мэделин, Хармес поспешила добавить: — Но это просто глупости, верно? Ты бы не стала… На Мэделин обратились взгляды сразу трех пар глаз. Друзья ждали, что она подтвердит, что это только слухи, но… Мэделин не могла соврать. Одно дело утаивать правду, а другое дело солгать, глядя прямо в глаза. Она вздохнула и, поставив локти на стол, закрыла лицо руками. Плакать, как ни странно, не хотелось. Хотелось, чтобы все это было неправдой. Совсем близко послышался грохот, и Мэделин, почувствовав, как шатнулся стол, отняла руки от лица: Дилан, подхватив со скамьи сумку с учебниками, быстрым шагом направлялся к выходу из Большого зала. Проводив его расстроенным взглядом, Декарт повернулась к Делайле и Эллиоту. Если Грей смотрел на нее просто шокированно, то вот выражение лица подруги очень не понравилось Мэделин. — Подожди, Мэд, ты серьезно? Рэймонд? — все еще не веря, переспросил Эллиот. — Я не… Мне пришлось, — растерянно ответила девушка, и, встав из-за стола, под смех и новые выкрики со стороны слизеринцев поспешила к выходу из Большого зала. Все мысли в голове перемешались, и Мэделин толком не понимала, что делать. Хотя одно она все же знала точно: ей было просто необходимо найти Рэймонда. Пока она шла к кабинету, где у них со слизеринцами должно было быть совместное занятие, ее растерянность постепенно сменялась на холодную ярость. С каждым шагом ярость росла, затуманивая разум. Декарт нисколько не сомневалась в том, что именно Герман все и растрепал, и, по ее мнению, он заслужил за это славное проклятие. Завидев одиноко вышагивающего по коридору Рэймонда и обрадовавшись такой невероятной удаче, Мэделин воспользовалась тем, что вокруг никого не было, догнала слизеринца и затолкала его в ближайший пустующий класс. Герман, мгновенно поняв ситуацию, даже не стал сопротивляться, лишь самодовольно заулыбался, что еще больше взбесило гриффиндорку. Схватив парня за отвороты мантии, Мэделин прижала его к стене рядом с дверью: — Ты забываешься, Рэймонд. Мое терпение не бесконечно, я ведь тоже не святоша. — О, да, в некотором смысле я очень на это надеюсь, — он сверкнул глазами и снова пошловато улыбнулся. Мэделин, зло пыхтя, тряхнула его и хорошенько приложила о каменную стену. — Любишь пожестче? — игриво поинтересовался Герман. Он не пытался вырваться и, кажется, получал удовольствие от ситуации. — Хватит! — крикнула Декарт и, отпустив слизеринца, выхватила волшебную палочку. Послышался оглушительный хлопок, полыхнуло красным, и Рэймонд схватился за щеку. Когда он отнял руку, на его левой скуле красовался небольшой кровоточащий порез. Мэделин, вспомнившая про самоконтроль и осознавшая, что она снова чересчур вышла из себя, подрастерялась и опустила палочку. Но тут уже разозлился Рэймонд. Резко схватив гриффиндорку, от чего она выронила свое оружие, он буквально вжал ее в стену ровно на том же месте, где недавно был сам. Без волшебной палочки Мэделин почувствовала себя максимально беспомощной, учитывая, насколько Герман был сильнее нее в физическом плане. Он приблизился к ее лицу и рыкнул в губы: — Не беси меня, Декарт. Поверь, ты не единственная, чье терпение тут испытывается. Опустив взгляд на ладони Мэделин, обхватившие его запястья в безуспешной попытке вырваться, он насмешливо посмотрел ей в глаза: — Без палочки ты до умиления слаба. Как котенок, пытающийся противостоять льву. — Вот только ты не лев, а змея подколодная, — Мэделин уперлась ему в грудь рукой, постаравшись отодвинуть от себя, — признай, ты просто не умеешь проигрывать. Я победила тебя в дуэли и… — Если бы я захотел отомстить, я просто не стал бы заключать с тобой сделку и рассказал все твоему дружку, — рассмеялся Герман, по-прежнему прижимающий гриффиндорку к стене без особых усилий. Что ж, в принципе, это высказывание имело смысл. Но теперь Мэделин почувствовала себя совсем сбитой с толку. Не то чтобы она пыталась искать логику в действиях этих подлых слизеринских змеюк, но все же что-то здесь было совсем не так. — Тогда зачем было все это? — девушка перестала вырываться и спокойно взглянула в глаза слизеринцу. — Мне это показалось забавным, — он пожал плечами и наконец отпустил ее. — Забавным? — воскликнула Мэделин, отталкивая парня и тут же делая шаг вслед за ним с угрожающим видом. — Из-за тебя меня теперь будут считать… Она замолкла, не найдя в себе сил закончить предложение. Герман, и без этого понявший, что она хотела сказать, скрестил руки на груди: — Но ты же знаешь, что все не так. Почему тебя так волнует, что про тебя скажут и подумают? — Потому что я староста! И ты, между прочим, тоже. Потому что я глава Дуэльного клуба! Потому что у меня есть друзья. По крайней мере, были, — Мэделин вспомнила выражения лиц Дилана и Делайлы, и на нее накатила волна отчаяния, — а я им даже объяснить не могу, почему так поступила. Она вздохнула и облокотилась на парту. Да, вся школа позабудет об этих слухах уже через неделю, но Мэделин казалось, что она обречена. Дилан и другие ее друзья об этом точно так просто не забудут. Герман, затихший при виде расстроенной Мэделин, поколебался, а потом шагнул к девушке, но не успел и рта раскрыть, как она выпрямилась и, сурово сдвинув брови, отрезала: — Мы с тобой в расчете, так что не смей больше ко мне приближаться. Гриффиндорка подобрала свою волшебную палочку и вылетела из класса, хлопнув дверью. Рэймонд, еще недолго простояв на том же месте, где она его оставила, покачал головой и тоже вышел. Торжествовать ему, видимо, больше не хотелось. Мэделин была абсолютно не готова морально для того, чтобы идти на урок. Поэтому она приняла решение пропустить заклинания и скрыться от теперь постоянно прикованных к ней взглядов в спальне. Не способная сейчас ни на какую деятельность, Мэделин повалилась на кровать и уставилась в потолок. Перед глазами цветастым калейдоскопом проносились воспоминания последних дней. Все казалось настолько глупым и в то же время нереальным, как будто это была не ее жизнь. Однако пришлось свыкаться с мыслью, что все это произошло на самом деле. Мэделин стала размышлять, что ей теперь делать. «Ничего» было самым привлекательным вариантом. Разве она обязана была что-то делать со сложившейся ситуацией? Абсолютно точно не обязана. Извиняться ей, в общем-то, не за что, а стереть память всей школе все равно невозможно. Услышав, как открылась дверь в спальню, Мэделин резко села. Она не следила за временем, так что даже не заметила, как прошло полтора часа. К соседней кровати подошла Делайла и стала молча выкладывать из сумки учебники. Декарт, прищурившись, наблюдала за подругой, ожидая, пока та заговорит. Выложив на тумбочку последнюю тетрадь, Делайла подняла глаза на подругу и сухо проговорила: — Я сказала профессору Флитвику, что ты неважно себя чувствуешь. — Что ж, в общем-то это правда, — все еще настороженно ответила Мэделин. Делайла отвернулась и стала снимать мантию: школьный день окончен, можно было надеть что-то более комфортное. Стойко выдержав еще минуту давящего молчания, Мэделин закатила глаза и сказала: — Твой тяжелый взгляд мне уже надоел, можешь теперь осуждать меня вслух. Делайла повернулась к ней и несколько повышенным тоном произнесла: — А знаешь что? И буду! Буду осуждать! Я знаю, что Дилан тебе не нравится так, как ты нравишься ему, но тебе совсем наплевать на его чувства? И ладно бы кто-то нормальный, но Рэймонд, Мэделин! Рэймонд! Ты могла выбрать любого парня в Хогвартсе и выбрала его! — Я не выбирала его! — ощетинилась Декарт. — Действительно думаешь, что я поцеловала его, потому что так сильно хотелось? Но тебе ведь правда хотелось. Мэделин прогнала этот шальной голосок из своей головы. — А что тогда? — возопила Делайла. — Он подмешал тебе любовный напиток? Наложил Империус? Что? — Ты не поймешь, — мотнула головой Мэделин, — но у меня не было выбора. — Выбор есть всегда. Кинув на подругу злой взгляд, Мэделин вышла из спальни и, стараясь не взорваться, зашагала вниз по ступенькам. «Выбор есть всегда». Пожалуй, это действительно было так. Вот только не всегда он бывает между хорошим и плохим. Бывает выбор между бо́льшим и меньшим злом. В данном случае, Мэделин по наивности и глупости выбрала бо́льшее. Какой у нее был выбор? Позволить Рэймонду все рассказать? Тогда на нее рассердились бы только ребята из команды. А теперь на нее косо смотрит вся школа. Может, Мэделин знала, что так будет? И ей действительно просто хотелось этого? Не косых взглядов и осуждения со стороны друзей, разумеется, а поцеловать его. Наверное так и было, но Мэделин себе в этом не призналась бы, потому что боялась. Мысль о том, что она, будучи гриффиндоркой, боялась признаться в чем-то даже самой себе, приносила мало удовольствия. На входе в Общую гостиную, Мэделин влетела в возвращавшегося с занятия Эллиота. — Прости, — пробормотала она и уже собиралась двинуться дальше, но Грей остановил ее, мягко схватив за локоть: — Ты как? — Лучше всех, — буркнула Мэделин. Эллиот хмыкнул и, взяв ее под руку, повел прочь из гостиной: — Тебе просто необходимо проветриться в компании друга. — Вау, у меня остались друзья, — скептически усмехнулась Мэделин, хотя все-таки ухватилась за локоть парня. Именно сейчас ей действительно была нужна поддержка. — Не говори ерунды. Ничего не изменилось, — Эллиот повел ее вниз по лестницам. — Делайла явно с тобой не согласится. У нее теперь 1000 и 1 причина презирать меня. — Поссорились? — Окончательно и безоговорочно, — подтвердила Мэделин, поджав губы, — в последние несколько дней у нас и так не все было гладко. Так что все к тому и шло. Эллиот приподнял одну бровь и покачал головой с нечитаемым выражением лица. — Да и Дилан… — начала было девушка, но Грей не дал ей договорить: — Дилан уже давно не видит в тебе друга. Ну, просто друга. Ты понимаешь… Он остынет. Мэделин с некоторым сомнением качнула головой, а затем взглянула на Эллиота: — А ты? — А что я? — Не злишься, не осуждаешь, даже не расспрашиваешь насчет… Она многозначительно замолчала, на что Эллиот мягко улыбнулся и, тряхнув головой, чтобы убрать со лба светлую челку, произнес: — Не думаю, что кто-либо имеет право тебя судить… Ну, кроме Визенгамота. Злиться? За что вдруг? К тому же, ты сказала, что тебе пришлось. Я пришел к умозаключению, что он тебя шантажировал чем-то, так есть ли смысл расспрашивать, что же это было, раз ради сокрытия этой тайны, — он загадочно помахал руками, — ты согласилась целоваться с ним? — Ты самый мудрый из нашей компании, ты знаешь об этом? — серьезно проговорила Мэделин. Эллиот польщенно улыбнулся, а затем хмыкнул: — Это ты еще не слышала, что по этому поводу думает Терри. Он устроил разнос Дилану, когда тот стал возмущаться, что ты мутишь со слизеринцем. — Не мучу я со слизеринцем, — Мэделин нахмурилась, но новость о том, что Терри вступился за нее перед Диланом, грела ей душу. Забавно. Мэделин всегда думала, что в трудной ситуации ее скорее поддержат Дилан и Делайла, а на самом деле получилось совсем да наоборот, и на ее стороне остались Эллиот и Терри. И она была безумно им благодарна за это, хотя и почувствовала укол совести за то, что больше верила не в них. — Ты меня, конечно, извини, но со стороны выглядит как раз так, как будто ты мутишь со слизеринцем, — рассмеялся Грей, толкая огромные дубовые двери и выходя вместе с Мэделин на школьный двор, где сейчас было тихо и безлюдно. Девушка вдохнула свежий осенний воздух, и голова сразу прояснилась, а то весь сегодняшний день она вспоминала как в тумане. Солнце пряталось за сероватыми облаками, но на улице все равно было достаточно тепло, чтобы не замерзнуть в школьных мантиях. Ступив на по-прежнему ярко-зеленую траву, Эллиот и Мэделин пошли в сторону от замка. — Я тебе очень признательна за то, что поддерживаешь меня, — Эллиот лишь отмахнулся с таким видом, как будто это было нечто само собой разумеющееся, но Мэделин, чуть дернув его за локоть, серьезно сказала, — нет, правда, спасибо. Не знаю, что со мной было бы, если бы не ты. — С тобой все было бы хорошо, — просто ответил Эллиот, — все это, на самом деле, пустяки, не знаю, почему Дилан и Делайла делают из этого целую трагедию. Ну, Дилана еще можно понять, а вот Делайла… Он нахмурился, задумавшись о чем-то, но затем посмотрел на Мэделин и улыбнулся: — Но я здесь, и я рад, что тебе от этого легче. Она улыбнулась в ответ и тоже призадумалась. А ведь, действительно, ситуация вообще ни о чем, почему все так остро реагируют? Ну, целовалась она со слизеринцем, которого с первого курса терпеть не могла, и целовалась. Что в этом такого? Мерлин, все это звучит как полный бред. Было здорово отвлечься от тяготящих ее мыслей беседой с Эллиотом на отстраненные темы. Они дошли до Запретного леса, прошлись по его кромке, а затем двинулись назад к замку. Во время этой прогулки Мэделин окончательно успокоилась и осознала, что ее положение не так и ужасно: у нее все еще есть друзья, а шептаться когда-нибудь перестанут. Хотя в общем-то, ей было абсолютно наплевать на это, пусть шепчутся, сколько душе угодно. И что должно было стать самым приятным итогом ситуации — она разобралась с Рэймондом, так что общаться с ним больше не придется. Но если это должно было радовать ее больше всего, то почему Мэделин от этой мысли становилось наоборот тоскливо?