Всего лишь поцелуй

В первый ноябрьский день стояла на удивление благоприятная для квиддича погода: ветра почти не было, а солнце скрывалось за сероватыми облаками. Но Мэделин отметила это лишь мельком, поскольку ее голову целиком занимали совершенно посторонние от квиддича мысли. Она кое-как натянула на себя спортивную форму, стараясь не разбудить соседок, и спустилась в гостиную, где ее уже поджидал Дилан. Мэделин ни капли не растерялась, так как именно этого и ожидала, поэтому слегка улыбнулась ему и кивнула. Зла на него она совершенно не держала, произошедшее воспринимала спокойно, и потому была полностью готова к разговору с ним. Дилан с трудом натянул ответную улыбку, и они вместе направились в Большой зал. Едва они вышли из прохода в гостиную, Мэделин заговорила, опередив открывшего было рот Дилана: — Наверное, мне не стоило вчера убегать, надо было сразу поговорить и объяснить… — Нет, это все полностью моя вина. Прости меня, Мэделин, — перебил ее парень, заламывая руки, — я вчера много выпил, и вот во что это вылилось. Я не должен был… я виноват. Мне жаль. Видя, что он искренне раскаивается, Мэделин успокаивающе проговорила: — Все нормально, я понимаю. Она замолчала и после паузы тихо добавила: — Мне тоже жаль, что я не могу ответить тебе тем же. Взгляд у Дилана совсем померк, но он все же выдавил слабую улыбку и понимающе кивнул. Мэделин было жутко неловко, однако, глубоко вдохнув, она все-таки выпалила: — Но если ты хочешь, то мы все еще можем быть друзьями. Если тебя это устроит и не будет доставлять… неудобств. — Неудобств? Мне? Я боялся, что после… вчерашнего мое присутствие будет доставлять неудобства тебе, — он сделал акцент на последнем слове и взглянул на Мэделин все еще с извиняющимся выражением лица. — Все нормально, Дилан, — она снова чуть помолчала, а затем сказала, — я бы очень не хотела терять такого друга как ты. Но я пойму, если ты не захочешь продолжать наше общение таким, каким оно было раньше. — Нет, я хочу. Они остановились на площадке между лестничными пролетами и повернулись друг к другу. Мэделин наконец взглянула Дилану в глаза. Сегодня ночью она очень много думала о том, как ей следует поступить. Что будет лучше для нее и для Дилана? За 6 лет дружбы она очень привязалась к нему, и если бы они перестали общаться, то это ощущалось бы, как будто у нее вырвали кусок души, оставив тоскливую пустоту на том месте, где раньше были веселье, тепло, взаимоподдержка и ворох положительных эмоций и воспоминаний. Поэтому возможности сохранить их дружбу Мэделин была рада не меньше, чем сам Дилан. Она тепло улыбнулась, и парень ответил ей широкой, искренней улыбкой. Мэделин шагнула к нему и крепко обняла, всей душой надеясь, что этот жест глубокой привязанности не был лишним в тот момент. Дилан, кажется, слегка растерялся, но тоже обнял ее в ответ. Обрадованные тем, что им удалось все прояснить и остаться друзьями, Мэделин и Дилан продолжили путь на завтрак в Большой зал, переключившись на обсуждение предстоящей игры. Девушку немало волновал тот факт, что играть предстояло против Германа, объясниться с которым она тоже считала необходимым, однако до матча такой возможности не предвиделось. Едва они зашли в Большой зал, Мэделин сразу бросила взгляд на слизеринский стол, но Германа там то ли еще, то ли уже не было. В целом, школьников там еще было мало — в дни матчей гриффиндорская команда собиралась на завтрак к самому его началу, чтобы заранее прийти на стадион и размяться. За столом уже сидела почти вся сборная: Эллиот, Коул, Лиам Бенинг — широкоплечий взъерошенный семикурсник, занимавший должность вратаря в их команде, Бекки Райли — худенькая сероглазая пятикурсница, игравшая за ловца, и Пол Мейсон — высокий парень с пепельными волосами с 6 курса, являвшийся вторым загонщиком. Все пятеро бодро уплетали яичницу. Они радостно поприветствовали присоединившихся к их завтраку капитана и охотника. Особенно радостным выглядел Эллиот, наверняка посвященный в подробности вчерашнего вечера и теперь не без облегчения лицезревший, что у Дилана и Мэделин все в порядке. Команда была в прекрасном расположении духа и решительно настроена на победу. Конечно, они не знали, насколько изменилась слизеринская команда с назначением Рэймонда на место капитана, но по сравнению с их прошлогодней командой гриффиндорцы играли сплоченнее, сильнее и, что греха таить, агрессивнее. Ребята доели, и все семеро встали из-за стола и направились к выходу из замка, оживленно и весело переговариваясь. Мэделин снова посмотрела на слизеринский стол и увидела там Германа, одетого в спортивную форму зеленых тонов и окруженного игроками его сборной. В какой-то момент он, как будто почувствовав, поднял глаза и пересекся взглядом с гриффиндоркой, но, нахмурившись, почти сразу же отвернулся. Мэделин поджала губы и двинулась вслед за своей командой. Когда все семеро игроков гриффиндорской сборной пришли на стадион, там еще никого не было, так что у них оставалось время оценить обстановку и размяться. Загонщики и вратарь принялись разминать мышцы рук и спины, Бекки оседлала метлу и, взмыв в воздух, пару раз облетела весь стадион, а охотники в это время собрались в кружок и стали уточнять стратегию. Минут через 10 на поле подошла и слизеринская команда. Завидев соперников, Дилан предложил зайти назад в раздевалку, «дабы эти змеюки не мозолили глаза лишний раз». Из раздевалки было слышно, как на стадион постепенно подтягивается вся школа. Трибуны заполнялись учениками, предвкушавшими напряженную, захватывающую игру между особенно остро враждующими командами. Вскоре шум возбужденной толпы разрезал усиленный волшебным мегафоном голос Терренса Джонса — комментатора хогвартских матчей. Понимая, что скоро начнется игра, Дилан сказал пару напутствий, пожелал всем удачи и встал перед выходом на поле. Даже его спина, которой он повернулся к команде, выражала грозную решимость, и этот настрой передавался всем присутствующим. Усиленный голос Терри поприветствовал всех собравшихся и стал объявлять игроков: сначала поименно слизеринских, затем — гриффиндорских: — А вот на поле выходит команда Гриффиндора. Лэнгфорт! Декарт! Митч! Грей! Мейсон! Бенинг! И Райли! Мэделин вышла вслед за Диланом, ступившим на траву стадиона первым; за ними следовали остальные игроки. Под галдение трибун они прошли на середину поля и остановились напротив выстроившихся в шеренгу слизеринцев. Взгляд Мэделин был прикован к стоявшему напротив Дилана Герману, но тот в упор на нее не смотрел. Вскоре появилась мадам Трюк с чемоданом, в котором хранились мячи, и остановилась между шеренгами: — Итак, нам нужна честная игра от каждого из вас. Тренер обращалась ко всем, но особенно надолго она задержала суровый взгляд на капитане слизеринской сборной. Рэймонд даже не заметил этого, он был занят тем, что неожиданно гневно смотрел на Дилана, который, впрочем, отвечал тем же. — Капитаны, пожмите друг другу руки, — призвала мадам Трюк. Дилан и Герман еще некоторое время сверлили друг друга озлобленными взглядами, никто из них явно не горел желанием протягивать руку первым. В конце концов, они, не разрывая зрительного контакта, одновременно выставили вперед ладони и обменялись рукопожатием. Мадам Трюк кивнула и, потянувшись к чемодану с мячами, произнесла: — Пожалуйста, оседлайте свои метлы. Когда Герман отдернул руку от руки Дилана, его взгляд скользнул на стоявшую справа от Лэнгфорта Мэделин, которая с помощью ответного взгляда попыталась безмолвно передать все то, что она хотела ему сказать. По крайней мере, ее взгляд точно выражал не то, что она вчера ему наговорила. Наверное, у нее получилось, поскольку капитан слизеринцев еле заметно с удивлением наклонил голову. Однако он тут же поспешил оседлать свою метлу, так как все остальные игроки уже были готовы подняться в воздух. Мэделин, попытавшись выбросить все лишнее из головы и сосредоточиться на квиддиче, последовала его примеру. Мадам Трюк дунула в серебряный свисток. Четырнадцать игроков молниеносно взмыли высоко в воздух, судья с небольшой задержкой последовала за ними. Матч начался. — Квоффл в руках у капитана гриффиндорской команды Дилана Лэнгфорта, — вещал Терри, — он совершает великолепный маневр, обходит явно намеревавшегося перехватить мяч Веллингтона и приближается к воротам Слизерина. Мэделин ждала его паса чуть выше слизеринских колец. Дилан на всей скорости, которую мог выжать его Нимбус-1000, несся к ней, как вдруг боковым зрением уловил движение. Он повернулся и еле успел отодвинуться с пути летевшего прямо ему в голову бладжера. Откуда-то снизу вынырнул Герман, который пихнул гриффиндорского капитана, выхватив у него красный мяч, и полетел в противоположную сторону. Мэделин и Дилан одновременно посрывались со своих мест вдогонку за ним. Вскоре к их погоне присоединился и Коул. Мэделин поднырнула под Рэймонда, пока другие два охотника стали зажимать его с боков. На некотором расстоянии перед Германом появился Эллиот, который сильным ударом биты отправил ему в лицо бладжер. Слизеринского капитана поставили в безвыходное положение, и он, уворачиваясь от черного мяча, угрожавшего сломать ему нос, бросился вниз, где его уже поджидала Мэделин, ловко вырвавшая квоффл у него из рук. Когда Рэймонд сообразил, что произошло, Мэделин была уже на полпути к слизеринским кольцам. Летевшие чуть позади Эллиот и Пол страховали ее, не подпуская вражеских загонщиков. — Декарт направляется к кольцам, но дорогу ей преграждает охотник команды соперника — Уолтер, — комментировал обстановку Терри, — Мэделин совершает безошибочный пас капитану команды. Теперь Лэнгфорт один на один с вратарем, обойдет ли он его? Обхитрить Нойла не должно составить труда, ведь его интеллект на уровне флоббер-червя… ГОЛ! Гриффиндор открывает счет! Ало-золотые трибуны Гриффиндора взревели, радостными криками и аплодисментами их поддержали и пуффендуйцы с когтевранцами. Слизеринцы притихли, мрачно наблюдая за трио гриффиндорских охотников, совершивших в воздухе красивый пируэт в честь забитого гола. Однако расслабляться было некогда: Уолтер — третий слизеринский охотник, завладел квоффлом и бок о бок с Рэймондом и Веллингтоном летел к кольцам Гриффиндора. Впрочем, рядом с ними уже оказались Пол и Эллиот, которые поочередно отбили в них два бладжера. Эдриан получил по плечу удар от черного мяча и выронил квоффл, за которым моментально ринулись Герман и Дилан. К ним тут же подлетели Уолтер и Коул, и произошла заварушка: каждый пытался завладеть квоффлом и никто не брезговал посильнее втащить игроку из команды соперника. Мэделин ринулась было к ним, но путь ей преградили скрещенные биты Эллиота и Пола — загонщики ограждали ее от опасности схлопотать травму в драке. Так что девушке ничего не оставалось, кроме как наблюдать за потасовкой со стороны. Послышался свисток судьи, и мадам Трюк подлетела к разбушевавшимся охотникам. Она целую минуту что-то сурово им вещала и в итоге назначила каждой команде пенальти. Возможность пробить пенальти предоставили Мэделин. На глазах у затаивших дыхание зрителей, она безошибочно сыграла против вратаря и заработала 10 очков для своей команды. Под восторженные крики гриффиндорских болельщиков Дилан, Коул, Эллиот, Пол и Бекки радостно накинулись на Мэделин, чуть не сбив ее с метлы. У их противников штрафной бросок совершал Герман. К разочарованию гриффиндорцев и ликованию слизеринцев, ему удалось обойти Лиама и забросить квоффл в левое кольцо. Счет стал 20:10. В течении следующего получаса игры слизеринской сборной удалось забить еще три гола, в то время как гриффиндорской — лишь два. На поле также два раза появлялся снитч, однако оба раза ему удавалось скрыться от зорких глаз ловцов. После того, как Дилану снова удалось забросить квоффл в слизеринские кольца, тем самым позволив их команде вырваться в счете, игра стала откровенно грязной. Эллиот и Пол изо всех сил охраняли своих охотников, зубами вырывавших победу. И поэтому они проворонили момент, когда вражеские загонщики накинулись на оставшегося без защиты Лиама и вывели его из строя, сбив с метлы. Бенинг полетел вниз с высоты колец, но у самой земли его успели-таки подхватить подоспевшие Дилан и Эллиот. Пока капитан гриффиндорской сборной помогал своему вратарю, слизеринские охотники налетели на подрастерявшегося Коула, отняли у него квоффл и забили гол. Сразу после этого Мэделин удалось перехватить мяч и даже каким-то чудом добраться до вражеских колец, однако обыграть вратаря, видимо, от волнения из-за пошедшей не по плану игры, у нее не получилось. Квоффл оказался в руках Рэймонда, который направился прямиком к гриффиндорским кольцам. Мэделин нагнала его и пихнула плечом, однако парень явно был крепче: он не только сумел удержать квоффл, но и толкнул охотницу в ответ, от чего она подотстала от него. Впрочем, Герман через пару секунд обернулся, но, увидев, что Мэделин в порядке и даже снова нагоняет его, устремил взгляд вперед и тут же чуть не влетел во внезапно вынырнувшего перед ним Дилана. Слизеринский капитан резко изменил траекторию движения, едва не потеряв управление, но все же продолжил движение в сторону колец соперника. — Рэймонд уже почти у ворот, но его нагоняет капитан гриффиндорской сборной. Наподдай ему, Дилан! — даже Терри уже терял обычное спокойствие. — Они борются за квоффл… Посмотрите на ловца Гриффиндора! Бекки Райли гонится за снитчем! Глаза всех присутствующих на стадионе обратились к черноволосой девчушке, прижавшейся к метле и упорно преследовавшей крохотный золотистый мячик. Даже Дилан и Герман на время прервали свою борьбу за квоффл, однако вскоре возобновили ее. На хвосте у Бекки сидел слизеринский ловец, старавшийся догнать ее. Мэделин, затаив дыхание, наблюдала за ловцами, когда краем глаза уловила какое-то резкое движение. Она повернула голову и увидела, что Уолтер направляется к Бекки, и его намерения были точно не добрыми. Кажется, никто, кроме Декарт, этого не замечал, так что она решила взять все в свои руки. Крепко обхватив метлу, она ринулась прямо на Уолтера. — Райли уже почти нагнала снитч, еще каких-то пару метров… Но подождите, к ней летит Уолтер, — Терри наконец тоже заметил несущегося на Бекки слизеринца, — кажется, ему собирается помешать Декарт, и настроена она весьма решительно. Она действительно выжимала все из своего Нимбуса, направив его прямо на Уолтера, и скорость по мере приближения не сбавляла. Мэделин пошла на таран. Уолтер же опасности даже не замечал, взгляд его озлобленных глаз был устремлен исключительно на Бекки, все еще гнавшейся за снитчем. Когда между ним и Мэделин оставалось пара метров, гриффиндорка резко затормозила, завернув метлу в сторону, и впечаталась плечом в плечо Уолтера. Хоть она и притормозила, удар получился нехилым: слизеринский охотник отлетел в одну из трибун и ничком повалился на землю. Зрители восторженно загалдели и стали с новыми силами подбадривать ловцов. Довольная проделанной работой, Мэделин поднялась повыше над землей, потерла ушибленное плечо и взглянула в сторону Бекки. Буквально через пару секунд ладошка Райли сжала трепещущий мячик, что означало конец матча. Однако не успела мадам Трюк оповестить об этом свистком, как послышался крик: — Нойл, нет! Стоять! Мэделин! Девушка, разобравшая только свое имя, обернулась на голос и увидела мчавшегося к ней Германа. Она непонимающе нахмурилась, заметив на его лице беспокойство. Нет, это было даже не беспокойство, это был испуг. На трибунах послышались вскрики, и через секунду гриффиндорская охотница почувствовала сильный удар — кто-то огромный со всей дури влетел в нее сбоку. Мэделин свалилась с метлы, в глазах у нее потемнело, и она, несколько раз перекувырнувшись в воздухе, уже без сознания полетела вниз с уровня самых высоких трибун. Ресницы Мэделин дрогнули — она очнулась, но сил открыть глаза не было. Левая половина тела болела так, как будто ее снес автобус, что, впрочем, было близко к правде. Несмотря на боль, лежать на мягком матрасе было так удобно, что желание что-либо делать, даже открывать глаза, отпадало. Хотелось лежать вот так и все. Как давно Мэделин просто так лежала и ничего не делала? Она не смогла вспомнить, было ли такое вообще. А зря, ведь это, оказывается, удивительно приятное занятие. Надо делать так почаще в свободное время. Осознание произошедшего приходило к Мэделин постепенно. Ее кто-то сбил с метлы. Вероятно, это был кто-то из слизеринцев. Там был Герман, который летел к ней и кричал что-то. Ее имя — это она помнит точно. Стоит признать, слышать свое имя из уст Рэймонда было для нее в новинку, но скорее в приятном смысле. А это вообще нормально, что после того, как ее снесли с метлы и она упала с довольно большой высоты, Мэделин лежит и думает о том, как приятно, что Герман назвал ее по имени? Может, ее просто еще и по голове стукнули? Но проблема была даже не в анормальности мыслей, а в том, что они путались у Мэделин в голове. Вот это точно последствие недавнего удара. Она попыталась упорядочить все в мозгу, но от этого замутило, и Мэделин поморщилась. Тут рядом послышался негромкий знакомый голос: — Вроде просыпается. Голос звучал встревоженно, так что Мэделин все-таки решила открыть глаза. В первые секунды картинка была расплывчатой, но девушка несколько раз моргнула, и все пришло в фокус. Она лежала на кровати в больничном крыле, а вокруг нее столпились растрепанные и взмокшие игроки гриффиндорской команды. У изножья кровати стояли Эллиот и Пол, все еще с битами, а на соседней койке примостились Дилан, Бекки и Коул. Тут был даже Лиам, который выглядел особенно потрепанным, но все же целым и невредимым. Все 6 пар глаз были прикованы к только что очнувшейся Мэделин. — Какого черта произошло? — сипло осведомилась она, приподнимаясь на локтях. Встревоженный и в то же время чем-то омраченный, несмотря на победу в матче, Дилан мягко толкнул ее назад на кровать. Эллиот, нахмурившись, взглянул на него, видимо, ожидая, что тот заговорит, но капитан молчал. Тогда Грей стал объяснять сам: — Тебя сбил этот кретин Нойл. Видимо, разозлился из-за того, что ты помешала Уолтеру. — Официально игра была закончена, он не имел права… — возмущенно произнесла Бекки, но ее перебил Пол: — Он не имел права, даже если матч не был окончен. Так толкать запрещено правилами, можно только плечом. А этот херосос просто снес тебя. Все вокруг закивали, соглашаясь с его словами. Тут необычно тихим голосом заговорил Дилан: — Ты бы видела, как страшно ты падала, — он покачал головой, явно вспоминая пугающую картину, — а мы еще как назло все были на другом конце поля и не успевали до тебя долететь. Ты бы разбилась, если бы не… В горле у него что-то булькнуло, и Дилан замолк, опуская взгляд на свои сцепленные в замок руки. Эллиот переглянулся с Полом, а Лиам — с Бекки. Мэделин вопросительно оглядела их всех: — Если бы не что? — Тебя спас Рэймонд, — пояснил Эллиот после небольшой паузы, — он первее нас заметил Нойла и понесся к тебе… В общем, он успел тебя поймать метрах в 5 над землей. — Надо отдать Рэймонду должное: было сплошным удовольствием слушать то, как он потом орал на этого идиота, — Бекки с мечтательным видом прикрыла глаза, покачивая свешивающимися с кровати ногами, — мы хотели сами ему навалять, но это оказалось лишним. Когда мы спустились, Рэймонд уже положил тебя на носилки и сам пошел разбираться с Нойлом. — Из его монолога я подчерпнул парочку новых интересных матерных слов, — усмехнулся Пол. Эллиот фыркнул, взглянув на него. Затем он перевел взгляд на пребывающую в ступоре Мэделин и многозначительным тоном произнес: — Герман выгнал Нойла из сборной за это, Мэд. — Давно пора, — Пол сложил руки на груди, — держать в команде тролля не очень разумно. Все, кроме Мэделин и Дилана, расслабленно рассмеялись на его реплику. Капитан сидел все еще с опущенной головой и, кажется, углубился в свои мысли и переживания. Мэделин же, полулежа в кровати, со сложным лицом пыталась переварить услышанное. Герман ее спас? После всего, что она ему наговорила вчера? Ну ладно, допустим, это действительно не повод позволить ей умереть. Но выгонять игрока из-за одного, пусть и откровенно грубого, нарушения? Тем более, это не характерно для слизеринцев — они никогда не брезговали нарушать правила, чтобы посильнее пихнуть соперника, за что их частенько штрафовали. А тут такое. Кроме того, Мэделин помнила лицо Германа в тот момент: он по-настоящему испугался за нее. Это осознание тоже было неожиданно приятным. Хотя не столь и неожиданно. С того самого момента, когда Мэделин поняла, что влюбилась в Рэймонда, она пыталась понять, чувствует ли он то же, или все произошедшее и происходящее для него было просто забавой. И события сегодняшнего матча, на ее взгляд, играли в пользу первого варианта. Мэделин не терпелось поговорить с Германом, однако она одновременно и боялась этого. Хотя бы потому, что абсолютно не представляла, что говорить, так как выкладывать все, как есть, казалось ей весьма неразумным поступком. Но ощущение того, что ей непременно нужно побеседовать с ним, не давало Мэделин покоя, требуя каким-то образом приблизить этот момент. Из пребывания в состоянии глубокой задумчивости ее вырвал веселый голос Пола: — Ребята, мы же матч выиграли! Обыграли слизеринцев! Это непременно нужно отпраздновать! — Закатим вечеринку, — закивал Лиам, и все остальные загалдели, соглашаясь с этой идеей. Даже Дилан отвлекся от своих невеселых дум и влился в обсуждение места и времени проведения тусовки в честь выигранного матча. — Серьезно? Обсуждаете вечеринку без меня? — никто не заметил, как в больничное крыло зашел Терри. Он протиснулся между Лиамом и Полом и присел в изножье кровати Мэделин. — Ну, как ты? Жить будешь? — Может быть, даже встану на ноги когда-нибудь, — весело фыркнула Мэделин. Терри хмыкнул и одобрительно кивнул, а затем, повернувшись к Дилану, заговорил, обращаясь ко всем: — Мало того, что Рэймонд выгнал этого придурка из команды. Так еще МакГонагалл подняла шум, и вынудила Слизнорта снять с факультета баллы и назначить Нойлу отработки. Они там это все обсуждали на стадионе, когда вы убежали сюда. — А пацанчику-то по полной досталось, — рассмеялась Бекки. — Он заслужил, — огрызнулся Дилан. Остальные ребята согласно загудели, и Мэделин, глядя на их лица, искренне возмущенные поведением уже бывшего слизеринского вратаря, ощутила, как ее накрывает волна нежности к игрокам сборной. Все-таки их команда была особой маленькой, но крепкой семьей, в которой все стояли друг за друга горой, причем не только на поле. Вскоре эту умильную атмосферу, которую для себя выстроила Мэделин, разрушила вышедшая из своего кабинета мадам Помфри. Медсестра, несмотря на протесты и мольбы Декарт, бесцеремонно выпроводила всех ее посетителей, заверив их, что уже вечером они получат свою охотницу назад, но пока ей был нужен покой. Как только все вышли, она осмотрела Мэделин на наличие сотрясения, заставила ее переодеться в пижаму и дала чудодейственное зелье, от которого боль в левом боку моментально прошла, но зато потянуло в сон. — Хвала Мерлину, он тебе ничего не сломал. Сейчас поспи, а если когда проснешься, тебя ничего не будет беспокоить, я тебя отпущу, — сказала мадам Помфри, забирая у девушки из рук пустой стакан. Мэделин, уже погружаясь в дрему, кивнула, откинулась на подушку и моментально заснула. *** Когда Мэделин проснулась, за окном было уже абсолютно темно, а больничное крыло освещалось несколькими канделябрами, озарявшими комнату приятным, мягким желтоватым светом. Вокруг стояла абсолютная тишина, поэтому, когда девушка села, скрип кровати разлетелся эхом по всему помещению. На этот звук моментально среагировала мадам Помфри, с деловитым видом вышедшая из своего кабинета и направившаяся к единственной пациентке. Она снова осмотрела гриффиндорку, потыкала ее в левый бок, который, впрочем, больше не болел, и спросила Мэделин о ее самочувствии. Та заверила медсестру, что она уже в полном порядке и ее больше ничего не беспокоит, что было чистейшей правдой: после волшебного сна Мэделин чувствовала себя не только полностью здоровой, но и хорошо отдохнувшей и полной сил. В конце концов, мадам Помфри отпустила ее, и Мэделин направилась на выход, перед этим натянув на себя назад спортивную форму и перекинув мантию через предплечье, так как поленилась ее надевать. Если верить часам, то до ужина оставалось всего ничего, поэтому она решила отправиться сразу в Большой зал. Мэделин вывернула из коридора, ведущего в больничное крыло, и чуть не столкнулась с кем-то, наоборот заворачивающим в этот коридор. Шагнув назад, девушка подняла голову и с удивлением натолкнулась на взгляд глаз человека, встречи с которым она так жаждала и боялась одновременно. Рэймонд засунул руки в карман и, тоже сделав шаг назад, так знакомо усмехнулся, хотя в его глазах промелькнуло что-то еще, похожее на смесь радости и облегчения. Мэделин, не выдержав и пары секунд зрительного контакта со слизеринцем, отвела взгляд и, нервно сглотнув, спросила: — Что ты здесь делаешь? Герман удивленно приподнял брови, как будто не ожидал такого глупого вопроса, и еле заметно пожал плечами: — Гуляю. Мэделин знала, что в данной части замка нет ничего интересного, а именно этот коридор ведет только к больничному крылу, однако ей не захотелось отмечать это вслух. Ей вообще не захотелось озвучивать ни одно из едких замечаний, вдруг всплывших у нее в голове, вместо этого она неловко молчала, бегая взглядом от окна к гобелену на противоположной стене. Герман же наоборот смотрел на нее, не отрывая глаз и всем своим видом показывая, что он чего-то ждет от гриффиндорки. Удивляясь, куда делась вся ее смелость и уверенность в себе, Мэделин наконец взглянула на Рэймонда и негромко произнесла: — Спасибо… За то, что спас меня сегодня. Герман улыбнулся, и эта улыбка изумила Мэделин, потому что подобной она раньше не видела. Эта улыбка была доброй, открытой и до жути обаятельной, впрочем, как и весь Рэймонд. — Всегда пожалуйста, — слизеринец смотрел, как округляются глаза девушки, и его улыбка стала еще шире. Мэделин не сдержалась и улыбнулась в ответ. Она опять опустила взгляд и чуть помолчала, а потом вдруг произнесла: — Если честно, я удивилась, когда мне сказали, что меня поймал именно ты. — Почему? — хмыкнул тот. — Думала, что из-за твоих слов о том, что ты меня ненавидишь, я позволю тебе разбиться? Мэделин тут же отметила, какую формулировку использовал Герман. Он не сказал: «из-за того, что ты меня ненавидишь». Он сказал: «из-за твоих слов». Как будто бы знал, что она не имела в виду то, что говорила. Мэделин подняла голову и, взглянув парню в глаза, выпалила: — Я не ненавижу тебя. Герман действительно не был удивлен, но он все же приподнял брови и спокойно сказал: — По-моему, вчера ты выразилась вполне ясно. Ну, вот опять. Опять он заставляет ее говорить то, что и сам прекрасно знает. — Я вчера сказала лишнего, просто была расстроена, — Мэделин закрыла глаза и мотнула головой. Мерлин, ну с каких пор она чувствует себя так глупо и неловко рядом с ним? Почему он такой поразительно спокойный, благородный и вообще… весь из тебя такой идеальный? Это же прежний Рэймонд. Хотя, может, не такой и прежний. Взгляд Мэделин на него уж точно изменился. — То, что я вчера сказала, было неправдой. По крайней мере, слова о том, что я не могу испытывать к тебе что-то, помимо ненависти. — А какая же правда? — он наклонил голову набок, и взгляд его стал лукавым. Мэделин, внезапно нахмурившись, посмотрела на него и сухо произнесла: — Ты хочешь всего и сразу, Рэймонд. Это так не работает. Она обогнула слизеринца и направилась к лестницам. В голове у нее проносился целый вихрь мыслей, и она не знала, за какую из них ухватиться. Едва нога Мэделин ступила на первую ступеньку, как ее нагнал Герман и пошел рядом. Он шел молча, явно не собирался ничего говорить и вел себя, как будто все так и должно быть. Мэделин непонимающе покосилась на него. Она не хотела признаваться ему, что влюбилась, но получилось… то, что получилось. Черт его знает, как Рэймонд расценил последние ее слова, хотя, как ей самой показалось, она выразилась кристально прозрачно, даже слишком. Еще не хватало того, чтобы он теперь зазнавался из-за того, что Мэделин фактически призналась ему в чувствах. Оставалось надеяться на благоразумие Германа и на то, что все взаимно. Когда они вдвоем уже преодолели бо́льшую часть пути до Большого зала, Мэделин вздохнула и повернула голову к вышагивающему рядом слизеринцу: — Ну что? — Ничего, — ухмыльнулся тот, — я иду на ужин, тут одна дорога, — он сделал паузу и посмотрел на девушку, — перестань считать меня злодеем и посмотри на меня свежим взглядом. Мэделин взглянула на него, и он снова очаровательно улыбнулся. Почему-то эта улыбка выводила гриффиндорку из строя. Она тоже улыбнулась, покачала головой и, снова обратив взгляд себе под ноги, чтобы не споткнуться, проговорила: — И это говорит мне человек, который не так давно шантажировал меня и заставил себя поцеловать. — Брось, если бы тебе действительно не нравилось, ты бы могла избежать этого, — он пронзительно посмотрел на Мэделин, — но тебе было интересно. А поцелуй… Ты ведь была бы не против повторить. — Не делай вид, будто видишь меня насквозь, — девушка хмыкнула, хотя Герман действительно слишком часто угадывал ее мысли и чувства. Они остановились в холле перед дверями Большого зала и повернулись друг к другу. — Ты не пытаешься отрицать, — Герман ухмыльнулся, глядя ей в глаза, — то есть я прав? — И не выдавай желаемое за действительное, — сказала Мэделин, как будто продолжила прерванную речь. Она пыталась говорить серьезно, но почему-то не могла сдержать хитрой улыбки. Мэделин повернулась и уже сделала один шаг в сторону дверей Большого зала, как вдруг Герман перехватил ее за локоть и развернул назад к себе. Она посмотрела на руку Рэймонда, удерживающую ее, а затем перевела вопросительный взгляд на него самого. — Хватит убегать от ответа, — он посмотрел на нее слегка осуждающе, но в то же время совершенно не строго. — Хватит требовать его от меня, пока ты сам толком ничего не сказал, — возмущенно выпалила Мэделин, чуть нахмурившись. Герман отпустил ее руку, но девушка все равно осталась стоять напротив него. Они несколько секунд молчали, сверля друг друга тяжелыми взглядами, после чего слизеринец вздохнул и взмахнул руками: — И что, все? Снова месяц не будем разговаривать? Гриффиндорка неопределенно качнула головой и мысленно улыбнулась. Сегодня Герман показывал себя с абсолютно другой стороны, и эта сторона определенно нравилась Мэделин. На самом деле, то, как они оба вели себя, со стороны наверняка выглядело до ужаса глупо. Все было абсолютно очевидно и для Германа, и для Мэделин, но никто из них не делал решающий шаг. И даже не из-за гордости, а скорее из-за страха, который заставлял их сомневаться. Мэделин, как будто размышляя, некоторое время просто смотрела на Германа с легкой загадочной улыбкой. И черт ее дернул перевести взгляд с его глаз на губы. Воспоминания о том самом поцелуе вспыхнули так же ярко, как будто это было вчера. Мэделин ощутила странную невесомость где-то в животе и почувствовала, что ей становится тяжело дышать. Ох, как же ее тянуло к нему. И это тяготение было определенно взаимным. Снова подняв взгляд, Мэделин посмотрела слизеринцу в глаза. Тот облизнул нижнюю губу и томно ухмыльнулся. А может, ей только показалось, и это была его обыкновенная ухмылка. Так или иначе, Декарт тут же одернула себя и, развернувшись, поспешила за пока еще почти пустой гриффиндорский стол.