31 июля 1975 год.
Дарья одиноко сидела у окна на подоконнике и перебирала струны гитары. Она была сонной, что свидетельствовало о недавнем подъеме. Не смотря на то, что на часах было час дня. Окна почти всегда были занавешены шторами, ибо Замятин не очень любила солнечный свет. Её губы зажимали сигарету. Она ещё не была зажжена. Девушке хотелось придушить Гринграсса, который научил и приучил её к сигаретам. Замятин отложила гитару и нащупала в кармане зажигалку. Палочкой пользоваться вне Хогвартса нельзя, потому пришлось купить зажигалку. О том, что она курит, знали лишь друзья, Давид и Алина. Тёте с дядей она пока не решалась рассказывать. Мало ли не поймут. Дарья откинула голову на стенку и вытянула ноги, невольно принимаясь рассматривать комнату. Её комната была небольшой, по форме напоминала зеркальную русскую букву «Г» и выкрашена в серый цвет. Войдя в комнату, первом что можно увидеть — двухместную кровать с широкой спинкой. На этой спинке стояла картина, нарисованная Алиной. Постель была не заправленной, поскольку хозяйка только встала, а ещё на ней было много различных декоративных подушек и игрушек. На стенке у кровати весели гирлянды. Возле кровати стоит зеркало в полный рост с подсветкой. Правее от зеркала находился комод. На нем стояли рамки с магическими фотографиями, живое деревце по имени Антон и фантики от конфет. Напротив комода был туалетный столик. На нем девушка не только красилась, но и писала. Над туалетным столиком, помимо декоративных лиан, которые Дарья решила повесить для красоты, на стенах были прикреплены множество маглоский фотографий. Где-то она с семьей. Где-то с друзьями со Слизерина. Девичник в их спальне в Хогвартсе. Отдельная фоткая с Лили. Много отдельных фоток с Лили. Её излюбленным местом за лето стал широкий подоконник. На нем был постелен специальный матрас и несколько подушек, подходившие под интерьер комнаты. А рядышком стояла неизменна гитара. Дарья все лето обставляла свою комнату, дабы хоть как нибудь себя развлечь. Алина в очередной раз уехала во Францию. И что она находила там привлекательного? Давид же у Поттера. Он всегда уезжал туда на весь июль и до середины августа. Неужели им мало учебного года, который длиться целых десять месяцев? Рабастан проводит все дни в Лестрейндж Мэноре, ведь совсем скоро его старшая сестра Розали выйдет замуж и ему хотелось как можно больше времени проводить с ней. Эван на письма не отвечал. Её сова прилетала обратно с так и не распечатанным письмом. Девушка искренне не понимала, что же произошло с другом. Доркас отвечала, но очень мало и сухо. Да и если Дарья отправляла почти каждую неделю письма, Медоуз пару раз за месяц. Единственное что она писала — что к ним приехал её дядя и ей он не нравится. Лили с семьей на море. Точнее, с родителями. Петунья предпочла остаться в Лондоне, не желая пересекаться с сестрой. Эванс доверила лишь своей лучшей подруге тайну, почему они перестали общаться. Зависть. Зависть старшей сестры. Зависть Петуньи. Все видели как она завидовала Лили, но никто не озвучивал этого. Но летом, перед четвертым курсом, когда родители начали гордиться младшей сестрой больше чем старшей, девушка психанула. Петунья устала быть на втором месте, быть в тени своей сёстры. Но её никто не поддержал, принимая сторону рыжеволосой. Но гулять в одиночку с Петуньей…? Как бы они неплохо общались, Дарья не настолько ещё свихнулась. Да и было не правильно по отношению к Лили. Девушка выпускала дым, делая из них колечки, а когда выкурила всю сигарету, решила спуститься позавтракать. Но выйти из комнаты она не смогла. Помешало зеркало. Дарья глянула на себя в зеркале. Под глазами у нее появились синяки, да и волосы потускнели. Не было больше ухоженных рук. Возле ногтей можно заметить разодранную кожу. Дурная привычка — будучи в стрессе, грызть кожу вокруг ногтей, но ей это помогало успокоиться. Брюнетка лишь частично понимала причину подобных изменений. Однако такое произойти за месяц заточения в комнате явно не могло. Но больше всего ей не нравилось, что тетя Аня явно знала больше чем она, но не желала делиться своими подозрениями. Дарья спустилась вниз. На кухне руководила Аня. — Доброе утро или же в твоём случае добрый день? — по доброму ухмыльнулась Аббот, продолжая жарить отбивные. — Доброе. Давид с Алиной не писали? — Давид писал, а вместо Алины Уильям. Давид приедет на неделю. Они решили разъехаться не на долго, чтобы провести время с семьями. А вот Уильям пишет, что они из Марселя скоро поедут в Париж. Плюс там Алина встретиться с Краучем. — С этим идиотом? Что он там забыл? — Без понятия, — пожала плечами Анна, отвечая уже на английском. Нахмурившись женщина посмотрела на племянницу. — У тебя температуры нет? Дарья действительно побледнела ещё больше. Она наклонила лоб к губам тёти. Судя по лицу Аббот, температуры действительно нет. — Ну и хорошо. Только её не хватало. — Так когда там Давид приедет? — поинтересовалась слизеринка, возвращаясь к русскому языку. — Сегодня вечером, наконец то тебе так одиноко не будет. Дарья бросила взгляд на окно и широко раскрыла глаза. Прямо в их окно летела неизвестная им черная, очень черная ворона, а на ее лапке было привязано письмо. Замятин подлетела к окну и широко раскрыла его. Ворона залетела в комнату, и сделав круг присел на подоконнике, желая сладость и позволяя снять с нее письмо. — Кто используют воронов для ведения переписки? — нахмурилась русская. — Россия. Только там письма доставляют вороны, а не совы. И эта ворона кажется мне знакомой. — Аббот подошла к вороне и встав рядом с брюнеткой, принялась внимательно рассматривать птицу. На письме, Дарья заметила печать, которую когда-то видела в далеком детстве. И судя по всему, письмо доставлялось именно ей. Не дав тёте рассмотреть его, девушка подхватила ворону и побежала с нею в комнату. — Эй, а завтрак?! — Не сейчас! — крикнула Дарья тёте уже со второго этажа. Залетев в комнату, девушка тут же закрыла за собой дверь на замок. Она помнила печать на письме. Такие письма получали её родители. Если мама после их прочтения вытирала со щёк слёзы, то отец разрывал письма в клочья. Семья его жены никогда его не любили. Теперь такое письмо получила она сама. Что Каминским потребовалось от неё? Дарья глубоко вздохнула и сев на кровать раскрыла письмо. Даже не взяв в руки бумагу, Замятин почувствовала от неё небольшой запах вишни. Запах вишни в России всегда ассоциировался с семьей Каминских. «Дорогая кузина! Не знаю, помнишь ли ты о моем существовании или нет. Все же мы виделись всего раз и то в детстве, а после прекратили общение на долгих десять лет. Причина по которой я тебе написал, может показаться тебе странной и я не обижусь, если ты со смехом выбросишь письмо в огонь. Помнишь про братьев Ланцовых и Назяленскую? Хотя навряд ли, ибо когда мы все вместе гуляли, вам было по четыре. Мы все ещё общаемся, но сейчас они с семье разлетелись на отдыхи, а когда я предложил маме тоже слетать куда нибудь, она послала мне на три красивых буквы. По её словам я такой плохой, ибо закончил десятый класс на тройки. Честно, Давид и Алины в детстве мне не нравились. Но ты была прикольной и надеюсь осталась такой до сих пор, поэтому я приглашаю тебя до конца августа или на сколько сможешь сюда в Россию. Пришли мне как прочтёшь ответ и я тут же вышлю тебе билет. Я уже говорил, что тебе может не понравиться, поэтому прошу, не проклинай меня. Все в конце письма пишут что-то на подобии «с любовью», «с надеждой». Я же напишу: С надеждой о том, что ты не забыла русский и не пришлешь мне в ответ пару ласков на английском, Фёдор Каминский, твой самый любимый (не точно) и единственный кузен.»****
Семейные завтраки всегда проходили в напряжении. Эван сидел за столом, сжимая руки в кулаки и впиваясь ногтями в кожу ладоней. За окном шёл ливень. Его капли стучали по окну, не давая тишине полностью заполнить комнату. Если бы Эван мог что нибудь изменить в Великобритании — то это была бы погода. В центре стола сидел мистер Корвус Розье. Его тяжелый и суровый взгляд остановился младшем сыне. По правую руку от него сидела его супруга миссис Аделаида Розье. По происхождению она как и Корвус была француженкой. Женщина бросила извиняющий взгляд на сыновей. По левую руку от отца сидел старший из сыновей — Феликс Розье. Гордость семьи — так всегда говорил их отец на званных вечерах, когда время доходило до знакомства детей с влиятельными людьми. А Эван… Эван был просто Эваном. Родители не считались с ним и все его старания, все его достижения, они принимали за должное. Это бесило и раздражало. Почему Феликсом они гордятся, а Эваном нет? Но с чего бы вдруг мистер Розье почти весь месяц наблюдал за младшим сыном. Что Корвус хотел от Эвана? «Что он хочет от меня?» — задавался вопросом сам слизеринец. — Как дела на работе, сынок? — мягко начала Аделаида, дабы разбавить напряжение. — Всё отлично, мама. Меня назначили специалистом по перуанским змеезубам. Они мелкие, но быстрые. — Зря ты туда пошел, драконолог — опасная профессия. — За то Темный Лорд будет доволен, — заткнул Розье старший свою супругу и перевёл гордый взгляд на старшего сына. — Добивайся перевода на Венгерский хвосторог. Эти драконы считаются почти самыми опасными. — Как пожелаете, отец. Эван все это время наблюдал за беседой его семьи, параллельно наливая стакан за стаканом вино. Алкоголь был единственной вещью, который заглушал страх, обиду и боль, ненависть и даже отвращение. Розье видит недовольный и разочарованный взгляд матери, которой не нравится пристрастие сына к алкоголю. Аделаида всеми силами пыталась воспитать своих сыновей достойными мужчинами. Но из-за влияния их отца на парней, ей это не удавалось. Обреченные на несчастья алкоголики. Вот такая судьба их ждала. Взгляд отца вновь остановился на младшем. Где то в глубине души, Эван Розье чувствовал, что это не спроста.****
Алина прогуливалась по улицам Парижа. Ей казалось, что она знает наизусть такие города как Париж, Кольмар и Марсель. Сейчас же девушка как раз находиться в Марселе — столица региона Прованс. Больше всего в городе ей нравился старый город (Le Panier) - красочный старинный район, расположенный на холмах над старым портом. Он является историческим и культурным центром города, населённым ещё с Античности. Этот квартал с крутыми узкими извилистыми улочками и причудливыми пастельными зданиями, даёт возможность ощутить подлинную атмосферу старого Марселя. Почему то именно здесь Алина находила вдохновение для картин. Это место имеет свой шарм. Уильям знал, что его племянница давно знает каждую улицу Марселя, а потому со спокойной душой отпускал ее одну, не боясь за благополучие Замятин. Все же из всех троих Замятиных, от нее Уильям с Анной меньше всего ждали неприятностей. Завтра они поедут в Париж, ибо работа Уильяма переноситься из Марселя в столицу Франции. Там же она встретиться с Барти, которого на пару недель отправили к прабабке по папиной линии, дабы тот налаживал отношения и в завещании оказалась их фамилия. Цедрелла Крауч, по мнению Барти старшего, была долгоживучей сукой, но золота в ее хранилище не сосчитать. Потому бедному другу Алины прийдется пожить у прабабки и выполнять все ее капризы, чтобы подлизаться. «Лично мне кажется, Цедрелла прекрасно знает о том, что ей осталось не долго, а «любимая» семья мечтает о её золоте. Мне рассказывали почему ее называют сукой и я уверен: она как почувствует что на днях откинется, пойдёт всё в казино продует и радостно подохнет», — писал Крауч в последнем письме Алине. Про Регулуса слизеринка не знала фактически ничего. Первых два курса ей казалось, что все было идеально. Она веселилась в компании Крауча, смущалась в компании Блэка. Но на третьем курсе их отношения с аристократом поменялись. Он охладел к ней. Больше не обнимал, не пытался прикоснуться, как это было раньше. Больше не улыбался своей милой улыбкой. Когда закончился третий курс и наступили летние каникулы, они стояли с втроем на станции. Рег попрощался с Барти, пожав ему руку, а Алине всего лишь сказал «пока». Хотя раньше всегда обнимал, не забывая покружить ту на месте со словами «до встречи». Барти видел, что их отношения изменились и если честно, он знал причину, но не говорил. На вопросы Замятин мальчик просто пожимал плечами. Ему было её жаль, потому что видел их симпатию на протяжении двух курсов. Поэтому когда Регулус пошёл к своей семье, Барти крепко крепко обнял свою подругу, даже уже можно сказать лучшую подругу и попросил не расстраиваться. «Я обязательно выясню что происходит, не грусти пожалуйста, завоюем мы тебе Блэка.» Обижалась ли Алина на Регулуса? Да. Ей было обидно. Но Блэк как бы ей сильно не хотелось, не был собственностью Алины Замятин. Слизеринец мог делать всё что хотел.****
Лестрейндж скучающе изучал тренировку его брата с супругой. Беллатрикс, бывшая Блэк и нынешняя Лестрейндж, не щадила своего супруга, оставляя на нём новые кровоточащие порезы и кидая его в разные стороны, словно Родольфус был мячиком. — Дорогая, если я тебя обидел, говори прямо, — простонал старший брат, пытаясь встать под безумным взглядом жены. — Белла, давай помягче с ним. Брат нам ещё нужен, — хмыкнула Розали. Рабастан и Розали сидели на веранде. Совсем скоро, а точнее завтра, старшая сестра слизеринца покинет их дом, переставая быть мисс Лестрейндж. Кольцо на ее безымянным пальцем красовалось ещё в тринадцать лет. Сейчас, когда ей исполнилось восемнадцать, она должна исполнить свой долг перед семьей, скрепляя род Лестрейджей и Эйвери. Басту сложно расставаться с сестрой, но таковы обычая и все что им оставалось — смириться. — Если он будет тебя обижать, немедля говори мне или Родольфусу и твой муж пожалеет что на свет родился. Розали хихикнула, положив голову на плече брата. — Ты меня недооцениваешь. В конце-концов я Лестрейндж. Кто кого обидит? — Рабастан улыбнулся, соглашаясь с сестрой, притягивая ее ближе. — Я тебя поняла. Я тут же позову тебя на помощь. Но не забывай, что ты больше не маленький мальчик. Ты же понимаешь, что скоро и тебе прийдется исполнять долг перед семьей? Спасая меня, тебе хватит силы спаси себя? Парень закатил глаза и притянул к себе кувшин с вином и стакан. Будущая миссис Эйвери презрительно вздохнула и отодвинулась от брата. Конечно Рабастан знал о своем долге. Родольфус с Беллатрикс постоянно напоминали ему об этом. Как тут о таком забудешь? Он прекрасно знал о том, что Темный Лорд давно заглядывается на него. Знал, что тот-кого-нельзя-называть жаждет получить обоих братьев Лестрейнджей. Повторное напоминание Розали не помогало. Родольфус смог перехитрить жену и бросил в нее непростительно заклинание. Круциатус самое отвратительно заклинание. Но Белла не кричала, она молча крутилась на земле, представляя как отомстит мужу. Беллатрикс заставила бояться её отца, который все детство издевался на ней. Эта женщина заставила всё семейство Лестрейнджей уважать её. Но порой Блэковское безумство пугало их. Неужели такой ее сделала служба Темному Лорду? Рабастан станет таким же? Родольфуса заставили стать пожирателем смерти. Розали смогла избежать этой участи, приняв проклятье под названием «брак по расчету». Теперь его черёд принять свою обязанность перед семьей. Лестрейндж знал о том, что каждую ночь мама плачет перед сном. Как собирается влага в глазах, стоит ей увидеть кого-то из детей. Знал о том, что отец позволял себе поднимать на неё руку. О том, что все разы, когда его отец и мама воссоединялись для продолжения рода, они проходили без согласия женщины, грубо и даже жестоко. Возможно потому, Рабастан стремился защитить девушек, которых он полюбил. Мама, Розали, Дарья и Доркас. Он любил этих девушек всем своим сердцем. Маму парень защитить уже никак не сможет. Но сможет защитить остальных и слизеринец сделает это. А если кому то все же удастся навредить им, то месть Рабастана Лестрейджа будет страшна.****
Доркас не любила своего дядю. Признаться честно — он её напрягал. В детстве всё было в порядке. Или же ей казалось, что все было в порядке. Все же когда ты ребёнок — ты не знаешь, что правильно и можно, а что неправильно и нельзя. Но сейчас она знает точно: взгляд её дяди направленный на девушку — неправильный. Каждая клеточка головного мозга заставляет Медоуз напрячься. Сердце умоляет её запереть дверь на ночь и не оставаться одной дома вместе с дядей. Доркас начала бояться Оскара Медоуза когда ей исполнилось тринадцать. Его ухмылка и хитрые глаза напрягали девушку. Сейчас, чем старше она становиться, чем больше дядя вселял страх. Ведь не спроста Медоуз не носила юбки и платья, когда ее дядя приезжал к ним. Не спроста перестала носить топы, открывающие живот и ключицы, когда мистер Медоуз гостил у них. Не спроста закрывает подушкой ноги, когда сидит рядом с Оскаром. Он очень сильно пугал её. Находясь в комнате с ним наедине, Доркас чувствовала себя загнанной в клетке. Под его взглядом, девушка ощущала себя голой. Руки неосознанно тянулись закрыть себя, но вовремя успевали остановится. Когда никто не видел, Оскар бессовестно клал свою руку на колено племянницы, ведя её все выше и выше. Доркас боялась в такие моменты даже пошевелиться, особенно когда ладонь оказывалась на внутренне стороне бедра. Но замечая, что кто либо начинал смотреть на них, тут же убирал. Внимательным взглядом, Медоуз провожал слизеринку, когда та шла в душ. После чего, девушка закрывала дверь не только на замок, но и ставила к ней как можно больше тяжелых предметов. Родители не верили, твердили что Доркас преувеличивает и говорили прекратить клеветать на дядю. Но Доркас Медоуз знала, что она не преувеличивает.****
1 августа 1975 год.
Марлин сидела в кафе вместе с Макдональд. В руках обоих было по стакану с тремя шариками мороженого. Спустя месяц лета, они наконец то смогли встретиться. Мэри была мулаткой с короткими кудрявыми волосами. Выразительные карие глаза, которые макияжем она всегда подчеркивала. За счёт ежедневных тренировок по квиддичу, у девушки была подтянутая красивая фигура. Не худая, но далеко не толстая. Сейчас на ней было летнее красное платье с белыми цветочками и джинсовка. Маккиннон оставалась всё такой же хрупкой, но выносливой. Белоснежная кожа не поддавалась сильному загару. Голубые глаза с детской наивностью рассматривали мир. Блондинка не желала отращивать длинный волосы, сугубо по плече, не длиннее. С помощью укладки, они выглядели безумно красиво. Как бы она не мечтала о формах, которые имела её подружка Мэри, у тело оставалась детским. Небольшая грудь, ели видная талия. На неё было надето темно синие платье с открыли плечами. Рядом с ней на диване лежала толстовка. Многие девушки, которые начали сохнуть по Давиду ещё с третьего курса, ибо меняться он начала быстрее остальных мародеров, искренне не понимали что гриффиндорец находил в Маккиннон, поливая ту грязью в школьных туалетах. Из подруг с Гриффиндора, ближе всего Марлин считала именно Мэри. Сейчас, сидя в магловском кафе, они обсуждали все подряд. За окном бегали дети, наслаждаясь летними каникулами и беззаботной жизнью. На улице было жарко, но лёгкий ветерок, который развивал яркие зелёные листья деревьев, помогал не страдать от духоты. — Я слышала, что Давид с каждым днем все хорошеет и хорошеет, — хихикнула Мэри, наблюдая за реакцией подруги. Маккиннон сузила глаза. — А ты от куда знаешь? — Лили всегда была у Замятиных желанным гостем. И пока каждый не разъехался, она была у них каждый день. Не будет же она сразу тебе докладывать об этом. Ты бы разозлилась! — Конежно же разозлилась бы. То, что он за мной бегает, не значит что и он мне нравиться. Макдональд замолчала и внимательно посмотрела на блондинку. Она всегда чувствовала когда та врала. Окружающим или себе. Марлин опустила взгляд, крутя стакан с мороженым подушечками пальцев. — Посмотри мне в глаза и поклянись, что Давид даже симпатию в тебе не разу не вызывал. Про влюбленность, так уж и быть, я пока помолчу. Голубые глаза встретились с карими. — Признаюсь, симпатия была, но больше ничего. — Годрик! — воскликнула мулатка, — Прошу, только не говори, что ты все ещё сохнешь по Блэку! — настоящий ужас отобразился на её лице. Марлин смущенно промолчал, не желая это обсуждать. Нет, она больше не сохла по нему, но засматривалась на него блондинка на автомате, по привычке скорее. — Да почему по нему все сохнут?! — обречено спросила Мэри. — А то ты по нему не разу не сохла? — блондинка взяла ложку и отломав мороженое, положила её в рот. — Нет. Не разу, — честно ответила Макдональд, раскинувшийся на диване. Локоть лежал на спинке, а вторая рука была вытянула на столе. Нога за ногу. Это была настоящая правда. Мэри действительно не врала. Её никогда не волновал Блэк и Сириус ценил это. С ней можно было пошутить, посмеяться. И отвечала взаимностью девушка не для того, чтобы понравиться ему, а потому что искренне хотела этого. Гриффиндорцы не были близкими друзьями, но вместе им было весело. — Как бы хорошо я не относилась к Блэку, мы обе знаем, что девушки бегают за ним как сумасшедшие. Даже Блэку это начинает не нравится. Хочешь стать очередной курицей без мозгов? Марлин закусила губы. — Ты ведь помнишь их симпатию со старшей из Замятиных на первых двух курсов. Во что это вылилось? — Мэри подняла бровь, ожидая ответа от подруги. — В издевательства. — Вот именно. Причем ведь Замятин красотка и ничего плохого ему не делала. Даже жаль её. Марлин глубоко вздохнула, принимаясь доедать мороженое. — Мой совет: присмотрись к Замятину. Он такой красавчик! И он не из тех, кто затащит тебя в постель и больше не вспомнит. Паренёк по всей видимости действительно заинтересован в тебе, — положив последнюю ложку холодного ванильного мороженого, Макдональд достала из кошелька деньги и оставила их под стаканом. — Я оплатила за нас двоих. Доедай, я пока зайду в книжный. Встретимся в парке через пол часика? — Окей. Тогда чур, эм, в кино, — вопросительно глянула подруга на маглорожденную, та кивнула, — мы идет за мой счёт. Макдональд хихикнула и надев сумку на плече, покинула кофе, оставляя Маккиннон размышлять о принце на белом коне (так его прозвали девочки из Хогвартса, которым посчастливилось сходить с ним на свидание). А ведь Давид Замятин действительно был хорош собой.****
Алина встретилась с Барти в Париже. Найдя общий язык с Цедреллой Крауч, старая сука предложила девушке остановиться у них на пару недель, пока она с дядей будут в Париж. Ведь Уильям все равно будет занят работой и из-за неё ему некогда будет следить за племянницей. А тут она смогла бы повеселиться с другом. — По её описанию в твоих письмах, я представляла эту женщину более капризнее и коварнее. — Не ты одна сейчас удивлена, — Барти взял в руки сумки подруги и вместе они направилась на второй этаж, где располагались гостевые комнаты. Зайдя в комнату, Алина раскрыла рот от удивления. Окно в пол, благодаря которому вся комната купалась в солнечных лучах. Возле стояло кресло, а рядом лампа. Слево у стены по середине стояла двухместная кровать, а на против настенный телевизор. На полу — мягкой ковёр. Комната была покрашена в бежевый цвет. Кресло, постельное белье и ковер — нежно розовый. — Если это только гостевая комната, то как выглядят комнаты для членов семьи? — восторженно спросила Замятин, подходят к комоду, в который ей предстоит сложить свои вещи. — По всей видимости, прабабка любит тебя больше, ибо моя комната выглядит значительно меньше и хуже твоей, — недовольно бросил Крауч, наслаждаясь реакцией лучшей подруги. — Она любит искренность и вежливость. Уважения к себе. Делал бы ты это все, жил бы в такой же роскошной комнате. Крауч наигранно возмутился и бросился в атаку. Он знал, что единственное чему не может противостоять Алина — щекотка. Девушка повалилась на кровать, про себя отмечая её мягкость. Комната залилась звонким смехом. Но не смотря на это, Замятин вновь охватила тоска и парень это видел. Запрыгнув на кровать рядом с подругой, он посмотрел в потолок. — Тебе Регулус не писал? Барти виновато поджал губы и отрицательно помотал головой. Будто именно он в этом виноват. Слизеринец был превосходным лжецом, но не для друзей. Перед Регулусом и Алиной у парня не получалось врать. Поэтому сейчас, блондинка не очень сильно верит другу. — А твои там как? — Аня пишет, что Даша сидит в своей комнате почти не выходя от туда. Давид отдыхает у Поттера, но вчера приехал с Блэком на несколько дней к нам. — Бедная Дарья, — скривился Барти, — он с какого курса её достаёт, с третьего? — Да. Они с Регулусом так сильно изменились. Барти знал, что сестры Замятин влюбились в братьев Блэков. Потом Сириус стал высмеивать Дарью, а Регулус игнорировать и держать на расстоянии Алину. И если Крауч знал, почему младший Блэк так поступает, то на счёт старшего даже маленького представления не находил. — Ну всё, Алина, не грусти. Мне больно смотреть на тебя. Пошли лучше погуляем, — взвыл Барти, увидев как Замятин свернулась. — И куда? — Ну так это ты знаешь ведь город наизусть, не я. Так что ты и веди. Блондинка задумалась, в голове прикидывая различные места, в которых они могли бы погулять. — У тебя есть бутылка с питьевой водой? — Есть, а что? — Выливай от туда всю воду, я сейчас вернусь. Барти мгновенно вылетел из комнаты. Его бег на верхнем этаже был слышен, по мнению Алины, по всему дому. Спустя минуту молчания, бег возобновился. Бежал Крауч уже вниз. Дверь распахнулась с громким стуком и Замятин, выливавшая воду из под бутылки, невольно дернулась. На пороге оказался слизеринец с бутылкой водки в руках. — Чтобы веселее было.****
Фёдор не соврал. В следующем письме был билет на самолёт. Прочитав название родного города, Дарья волнительно выдохнула. Пальцами она водила по каждой буковке. Москва. Прошло уже девять лет, с последнего пребывания Замятиных там. После смерти родителей, их больше ничего не держало. Дядя Роман умер раньше Дениса. Как и дядя Александр. Родители папы были живы, но видеть их не жалели, как и собственно родители мамы. Единственные, кто приняли детей с распростертыми руками — Анна и Уильям. И как бы страшно им двоем не было, они не разу не пожалели о своем решении. Сейчас Замятин возвращается туда. В детстве девушка могла похвастаться тем, что до сих пор помнит Москву от и до. Сейчас же, все ее улицы и различные достопримечательности превратились в мутные воспоминания. Теперь от и до брюнетка знала Лондон. Она противилась, она отказывалась принимать судьбу, она бунтовала. Делала всё, чтобы вернуться в Россию, там где, по ее мнению, и было ее место. Но теперь Дарью в Лондоне держат тётя с дядей, брат с сестрой, друзья, школа. И как бы сильно брюнетка не мечтала о Колдовстворце, теперь это желание было глубоко под замком, состоящий из воспоминаниях с Хогвартса. Назад было уже не вернутся. Выбор сделан. Билет в руках, а значит пора действовать. Аня на работе, она вернётся тогда, когда девушка давным давно будет сидеть в самолете. Давид полностью поглощен Сириусом, который отправился вместе с ним к Абботам. Римус из за полнолуния вернулся домой на несколько дней. А Джеймс просто проводит время в кругу семьи. Давид прекрасно понимал желание Сириуса оставить Поттера насладиться компании родителей, потому, чтобы Блэк не возвращался домой, Замятин забрал его с собой. Они были друзьями, а друзья никогда не бросят друг друга в беде. Алина вообще во Франции. Новость о том, что Дарья отправилась в СССР, а именно в Москву, она узнает скорее всего последней. Да и отдыха ей портить не хотелось. По ее письмам, блондинка решила показать каждый уголок Парижа Краучу, пытаясь заинтересовать друга. Достав чемодан с под кровати, она трясущимися пальцами принялась его открывать. Распахнув шкаф, русская внимательно рассмотрела свои вещи. В конце концов, девушка там будет целый месяц. А значит вещей нужно достаточно. Но и обычная её одежда не подходит. Из-за другой моды в СССР, ей прийдется много чего докупать уже в России. Вещи, которые Дарья смогла бы надеть, уже лежали в чемодане. Пока парней не было видно, Замятин тихонько спустилась вниз за обувью. Взяв пару любимых сапожек, слизеринка поднялась обратно. Несколько книжек, которые были куплены, но не прочитаны, тоже отправились в чемодан. Оставались лишь средства гигиены, которые находились в ванной комнате. Дарья на цыпочках обошла комнату брата, направляясь прямиком в ванну. Дверь закрыта не была, значит там никого. Распахнув дверь, она ошиблась. Цвет лица русской стал красным. Простояв пару секунд в шоке, Замятин быстро оборачивается, закрывая ладонью глаза. Перед ней был полуголый Сириус Блэк. Единственным элементом одежды на нём было полотенце обмотанное на бёдрах. — Мерлин, тебя дверь не учили закрывать?! Эта была их первая встреча после окончания четвёртого курса. Рано утром, когда Давид с Сириусом приехали, Дарья спала глубоким сном, ленясь встретить брата и его заносчивого друга. Замятин точно не знала, но ей казалось, что после второго курса, Блэк поставил себе задачу довести слизеринку до белого каления. С каждым месяцам шутки становились все жёстче и грубее, чем были изначально. Конечно, Давид заступился за сестру, но порой сам смеялся со всеми над некоторыми шутками, после чего на утро он просыпался с разноцветными волосами (подарок Дарьи), а Сириус блевал слизняками (это был уже подарок от Рабастана и Эвана). — Ну, не Мерлин конечно, но комплемент засчитан, — ухмыльнулся Сириус, зачесывая волосы. — Не ври, что не хочешь увидеть мой пресс, я не запрещал смотреть. Дарья глубоко вздохнула и в надежде что румянец прошел, обернулась. Она клялась себе в том, что Сириус её не волнует и вся их симпатия осталась в прошлом, в далёком втором курсе. За ним теперь была длинная очередь девушек, желающие стать единственной аристократа. Замятин не осознанно ревновала, желающая сделать все, чтобы Блэк почувствовал тоже самое. Многие парни приглашали её на свидание в Хогсмид. Лишь те, кто приглашал брюнетку рядом с Сириусом получали согласие. Хотя и они проходили жёсткий отбор Давида. Но больше трёх свиданий не было ни у кого. Самые наглые пытались затащить слизеринку в постель, но натыкаясь на холодный взгляд Розье и агрессивный Лестрейнджа понимали, что сделав желаемое — они тут же останутся без мужского достоинства. — Твой пресс привлекает лишь дешевых шлюх, которые никогда не видели действительно красивого тела. Не зазнавайся. Это банальная вежливость. Девушка смотрела парню ровно в глаза. Соблазн опустить взгляд по ниже был велик, но слизеринка терпела изо всех сил. Она соврала, когда это сказала и он прекрасно чувствовал. Пихнув парня в плече, Дарья принялась собирать уходовые средства, в надежде, что Блэк не обратит на это внимания. — Зачем они тебе? «Да, Даша, вообще без палевно. И на что я рассчитывала.» — Не твоего ума дела, — Замятин обернулась, не ожидая, что Сириус будет стоять так близко. Ее нос буквально утыкался ему в голую шею. Горячее дыхание вызывало мурашки на коже аристократа, но тот старательно отрицал это. Рука сама потянулась к щеке русской. Большой палец поглаживал мягкую кожу девушки. Дарья закрыла глаза, приживаясь щекой к его ладони. Они были теплыми и словно родными. Гриффиндорец подходит всё ближе. Это казалось ей правильным. Остановившись на подбородке, Блэк поднял её голову. Замятин раскрыла глаза. Их взгляды встретились. Слизеринке хотелось потеряться в этом тумане. Но смех развеял все мечты. Сириус, со смехом отошел от неё. Дарья разочарованно выдохнула и отвела взгляд на стенку. Куда угодно, лишь бы не на него. «Иначе расплачусь.» — А теперь, раз мы выяснили, что даже ты не ровно дышишь ко мне и если ты взяла всё что тебе нужно, не могла бы ты выйти? Мне нужно одеться, — Блэк пожал плечами и указал на дверь. Девушка пулей покинула ванну. Ей уже было плевать, заметил ли её брат. Замятин забежала в свою комнату и закрыла дверь. Унижение. Вот что она испытывала. Слёзы стремительно вырывались из глаз и стекая по щекам, оставляют на них мокрые дорожки. «Какая же я дура. Идиотка. На что я блять рассчитывала? На то, что он вспомнит нашу детскую симпатию? — Дарья истерично рассмеялась. — Дура. Дура. Дура. Дура.» Палец на автомате прильнул к губам. Зубы безжалостно кусали кожу во круг ногтей. Старые раны, которые пытались зажить, вновь были разодранны. На языке девушка почувствовала металический вкус. Но это не останавливало Замятин. Разодрав один палец, она тянулась к другому, превращая кожу в кровавое месиво. Ей это нравилось… Ведь только так, боль притуплялась. Успокоившись, русская глянула на руки. Ужас охвативший Дарью был моментальным. Прийдя в себя, слизеринка увидела, что сделала с собой. Она вновь посмотрела на билет, лежащий на кровати. Москва. Сомнений больше не было.****
Свадьба проходила в родовом поместье Эйвери, которое отныне станет местом проживание молодоженов. Мистер и миссис Эйвери надеялись на скорое продолжение рода, а потому поселили их отдельно, дабы не смущать. Рабастан вместе с Родольфусом со стуком вошли в комнату, где на данный момент были лишь Розали с Беллатрикс. Миссис Лестрейндж помогала золовке со свадебным платьем. Это одновременно классическое, но при этом стильное и современное свадебное платье из роскошного матового атласа. Верх – корсетный, с изящной драпировкой по переду. Удобные объемные рукава 3/4 можно носить в двух вариантах, но сейчас Розали решила оставить плечи открытыми. На шее был надет подарок её жениха Эйвери — красивое жемчужное ожерелье, а волосы собраны в сложную прическу. Последний элемент, которого не хватало — фата. Братья тут же заключили сестру в свои крепкие объятья. Она больше не маленькая девочка, которой они любили её считать. Вот вот Розали станет взрослой женщиной, которой предстоит поддерживать мужа в жестокой войне и стать матерью его детей. — Клянусь, если вы испортите ей макияж, над которым я целый час пахала, получите аваду в лоб. Вам все ясно? — прошипела Белла, ненавидя когда её работу портят. Сложив всю косметику по местам, она потянулась за фатой. Несколько лет назад, женщина была на месте золовки, невольно вспоминая как Цисси и Меда помогали ей собраться. Сначала они не очень ладили, ибо Розали казалась Белле слабой девчушкой, не способной на элементарные заклинания. Но с каждым годом, нынешняя Лестрейндж узнавала характер сестры мужа все больше и больше. Теперь, ей тоже было тяжело прощаться с любимой золовкой. — Роуз, — тихо позвала Беллатрикс, отвлекая девушку от крепких объятий с братьями. В руках была фата. По традициям Лестрейнджей, её должен одеть самый дорогой для невесты член её семьи. Забрав с рук бывшей Блэк фату, Розали подошла к Рабастану. — Не поможешь мне, братец? — хмыкнула Лестрейндж и на лице слизеринца расцвета улыбка. — С удовольствием, сестра. Волосы брюнетки теперь закрывала длинная фата. Обычно, у чистокровных фата должна закрывать ещё и лицо, но узнав об этом лишь после того, как макияж был нанесен, Беллатрикс тут же взбунтовалась, запрещая перекрывать доступ к ее работе. В дверь вновь постучали. Теперь у порога стояли их родители — отец и мама. У миссис Линды Лестрейндж на глазах собралась влага. — Какая же ты красавица, — улыбнулась мама, рассматривая свою единственную дочь. — Нам пора, — твёрдо произнёс Томас, не давая женщинам попрощаться. Беллатрикс недовольно хмыкнула и уже хотела хотела сказать пару ласковых свёкру, как Родольфус тут же обнял её одной рукой и потянул на выход. Он полностью поддерживал женушку, но рушить отношения с отцом ему не хотелось. Бросив яростный взгляд на Томаса Лестрейнджа, Рабастан подал локоть маме, позволяя ей ухватиться за него, а затем оба направились вслед за Родольфусом и Беллатрикс. Оставшись наедине с отцом, улыбка с лица Розали пропала моментально. Поджав губы, она посмотрела на человека, который вот вот поведет её к алтарю. — Готова выполнить свой долг? Нет, совершенно не готова и он прекрасно об этом знал. Оставив ледяной поцелуй на макушке и не оставляя ей шанса на побег, Томас положив руку дочери на свой локоть, повёл её из комнаты. — Пусть Лестрейнджи одна из сильнейших семей, это не значит, что мы не должны укреплять связи с другими. Родольфус с помощью брака предоставил нам поддержку Блэков. Ты же, станешь частью семьи Эйвери, а значит хотят они того или нет, мы будет заодно. Как только толпа завидела их в коридоре, музыка сменилась свадебным маршем, а люди повставали со своих мест. Беллатрикс, ставшая подружкой невестой, и её собственная мать, с сожалением смотрели на невесту. Они обе прошли через это. Теперь предстоит и Розали. Роуз не хотелось смотреть на своего будущего мужа. Она молча шла, смотря себя под ноги, в надежде не упасть. Дойдя до алтаря, Томас передал дочь в руки Леланда Эйвери, бывшего ловца слизеринский команды по квиддичу. Его взгляд был холодным и в то время как каждый гость считал своей обязанностью от и до разглядеть невесту, двадцатилетний мужчина оставалась незаинтересованным. Взявшись за руки, они подошли к священнику, который проводил далеко не первую магическую свадьбу. Клятвы оба выучили после известия о их помолвке, потому без остановок и ошибок произнесли их в точности.****
Марлин встретилась с Мэри в парке. У мулатки в руках были сахарные ваты. Макдональд бросала взгляд заполненный болью на вату, по всей видимости ожидая, пока прийдет подруга и только тогда съесть. Маккинон увидев эту картину хихикнула. — Всё, можешь есть, разрешаю, — Мэри даже не испугалась, резко услышав голос подруги за спиной. Она тут же занялась сладкой ватой, протягивая одну из них блондинке. — Ай, ай, ай, Макдональд, что сказал бы Поттер, который в этом году стал капитаном, увидев тебя поедающую сладкое. — Пускай своё правильное питание засунет в свою задницу, этот твой Поттер. Моё тело само совершенство, — хмыкнула Мэри, оборачиваясь на голос аристократа. Блэк и Замятин стояли позади их. Парни увидев Маккиннон, решили последовать за ней. Там же они встретили Макдональд. — Есть планы на день? — Давид перепрыгнул через спинку скамейки и сев ближе к предмету воздыхания, заглянул в глаза блондинки. У Марлин перехватило дыхание. — А хотите пригласить куда нибудь? — мулатка выглянула из за спины подруги. — Для таких милых дам мы сделаем всё что угодно. Хоть звезду с небо достанем, — Сириус потянул Мэри за руки, поднимая ту со скамейки. Блэк головой указал на Марлин и Давида, которые зависли, смотря в глаза друг друга. Мэри кивнула и закинув руку на плечо однокурсника, повела его вперёд. — Вы когда нибудь были в кино? — Мэри обернулась к однокурсникам. Те в недоумении глянули на девушку. — Вы хотя бы знаете что это такое? — молчание. — Отлично! Значит отправляемся туда. Макдональд с Блэком шли впереди. Сириус пытался побольше узнать о кинотеатрах и о самом кино, на что Мэри молчаливо улыбалась, сохраняя интригу. — Вы разве не у Поттера сейчас должны быть? Мне казалось, Замятин каждый час писал Марлин. Он то и делал, что описывал ваши подвиги в Годриковой Впадине, да любовные поэмы сочинял. И Поттер от него вроде не отставал. Но сравнивать волосы Лили с морковкой… Тут он конечно перегнул, — брюнетка хихикнула. — Римус на недельку поехал домой, да Давид вернулся чтобы помочь миссис Аббот. Меня с собой забрал. На самом деле на этой недели должно быть полнолуние. Потому, даты не срываться на друзей, он уехал на несколько недель раньше. — И как тебе перспектива провести неделю под одной крышей с русской змейкой Замятин? Блэк пожал плечами, не желая об этом говорить, зная, что мулатка настаивать не станет. Она ему нравилась. После случая в ванной они не пересекались. На предложение Давида пообедать вместе, девушка отказалась, предпочитая покушать в своей комнате под замком. Замятин переживал за сестру, не понимая такого поведения. Да и Сириус не оставался в стороне. Провести месяц в одиночестве в собственной комнате, звучит действительно грустно. Аристократ вспомнил, как его мать хотела запереть его на всё лето в комнате и если бы миссис Поттер не вступилась и не убедила женщину отправить его сына к ним, наверное, парень действительно застрял там. Ему до сих пор стыдно за то, как повёл себя этим утром и вечером решил извиниться. Нахмурившись, он посматривал на Мэри, не решавшись спросить совета. — Не хмурься. Морщины раньше времени появятся. Что ты хочешь спросить? — Ты же девушка… — Как ты догадался? — саркастично удивилась Макдональд, поднимая брови вверх и округлив глаза. — Не паясничай. Как лучше всего извиниться перед девушкой? Мулатка грустно улыбнулась. Конечно она поняла, перед кем Блэк хочет извиниться. В конец концов, девушка тупицей уж точно не была. Пока гриффиндорка разрабатывала целый план по извинению перед неизвестной, в кавычках, девушкой, Марлин смущенно опустила глаза на землю. Давид не спешил смущать её ещё больше. Ему хотелось как можно быстрее развесились блондинку, дабы лицезреть милые ямочки на её румяных щёчках, которые так нравились парню. Маккиннон начала жалеть, что провела четыре года бегая за Блэком, когда перед её носом был Давид. Сириус пользовался девушками и использовал бы её. Наверняка именно Замятин остановил парня от этого. Русский был заботливым, особенно перед ней и его сёстрам. Каждый день на завтраках, он отправлял бумажного журавлика сестрам, дабы поинтересоваться: как им спалось, не обидел ли кто, может кому то надо навалять если обидели. Засыпал комплиментами саму гриффиндорку. Весною четвёртого курса, Давид лично нарывал ей самых красивых цветов с Запретного леса рискую собой, но зная, что ей бы они точно понравились. Придерживал им троим дверь. Доносил их тяжелые сумки, даже если было не по пути. Он не переходил черту, зная что ей нравиться другой парень. Просто продолжал ухаживать за ней. — Мне понравился твой последний стих, — отозвалась Марлин, заливаясь краской и начиная их беседу. Те самые ямочки от улыбки вновь появились на лице девушки и Давид был готов отдать всё что имел, кроме сестёр, дабы лицезреть их всю оставшуюся жизнь. — Я безумно рад, что они тебе понравились. Я так боялся, что ты выкидываешь письма даже не прочитав их. — Но думая об этом, ты продолжал их присылать. Почему? Подростки не заметили, как довольные улыбки расцвели на лицах их друзей впереди, прислушиваясь к их диалогу. — Ты же знаешь, что нравишься мне с самого первого курса. Как только я увидел тебя. Даже если бы ты выбрасывала их, я каждый день продолжал бы писать тебе, надеясь, что они заставят тебя улыбнуться, отгоняя прочь все невзгоды. — Чур я буду крёстной их первого ребёнка, — довольно шепнула Мэри на ухо Сириуса. — Тогда я второго.****
1 августа 1975 года. Вечер.
Они оказались в центре Лондона. Увидев вдалеке колесо обозрения, парочка тут же направилась туда. Точнее, рванула туда Эдит, не оставляя Рабастану выбора. Они оказались в парке аттракционов. Летом, да ещё и вечером, здесь было многолюдно. По большей части тут находились парочки и компании друзей подростков. Лишь изредка можно было встретить семью с детьми. — Хочу на колесо обозрения! — прокричала Гринграсс через толпу. Хоть фонари освещали очень ярко, найти спутника в круговороте людей было тяжело. Лишь по розовым волосам Лестрейндж мог определить где находилась его однокурсница. — Ты же ничего не кушала. Давай я сначала угощу тебя чем-нибудь, — слизеринец взял девушку за руку, переплетая их пальца для надежность. Мало ли потеряется. Рука у неё было тёплой, даже горячей. У парня же наоборот — холодная, словно ледышка. Они направились в ларек, где продавец торжественно вручил Эдит горячий хот-дог по скидке. Отойдя на приличное расстояние, человек-радуга вспомнила, что Рабастан ничего не взял себе, а потому, силком притащила обратно в ларек. Если продавец сделал слизеринке скидку за яркий вид, Лестрейнджу же пришлось выплатить полную цену. Съев хот дог, ребята поняли, что на большей половине аттракционов они покататься не смогут, иначе их вытошнит. — Пиздец, — расстроилась Гринграсс, доставая из сапожек, под удивленным взглядом однокурсника, прозрачный пакет, в котором находилась пачке сигарет и зажигалка. — Ну, а что? На платье карманов нет. Не скажу же я отцу к себе в карман положить. Он меня тут же на тот свет отправил. Лучше скажи, будешь? — Эдит протянула ему пачку. Парень не разу не пробовал курить. Эван с Дарьей впервые попробовали выкурить сигарету на втором курсе. Приезжая на третий, русская клянчила сигарету у старшекурсников, по больше части у Эдварда. За ней начал просить и Эван. На рождество, Гринграсс подарил им двоим по собственной пачке сигарет. Они скуривали её медленно, покупая лишь раз в полтора месяца. К четвертному курсу, стабильно раз в неделю уходила по одной пачке. При сильном стрессе за три дня. На том же четвертом курсе к ним присоединилась Доркас. Но Рабастан, сколько бы друзья не предлагали, не разу не брал, за то знал их любимые вкусы. Дарье нравились клубничные. Доркас просто обожала мятные. А вот Эван предпочитал обычные, без каких либо вкусов. — Они ароматизированные? — Да. Цитрусовый. Ну так что? — Нет, спасибо. — Любишь обычные? — Никакие не люблю. Эдит пожала плечами и достала одну сигарету. Зажав её губами, она поднесла зажигалку. Затянувшись, девушка выпустила пар прямо в лицо Рабастана. Лестрейндж, закрыв глаза, вдохнул цитрусовый аромат. Но стоило ему их открыть, так след Гринграсс тот час остыл. Девушка уже стояла в очереди на аттракцион. «Шило в жопе», — думал про себе слизеринец.****
Барти и Алина ходили за ручку по улицам Парижа, громко смеясь. Французы с удивлением оглядывали подростков, пытаясь выяснить причину такого настроения, не подозревая, что вместо воды в бутылке находилась водка. Они за полтора часа прогулки успели зайти в несколько брендовых магазинов вещей. Решивши слиться с французами, подростки напокупали себе несколько вещичек. Алина вышла из магазина в немного коротковатой юбке в черно белую клетку, чёрной водолазке и в длинном чёрном пальто. Образ дополнял черненькие сапожки на высоком каблуке и сумочка, которую подарил Алине Крауч. Лишь позже девушка узнает, что Барти стырит для нее ещё и очки. Сам слизеринец выбрал темно серые брюки, на тон светлее свитер и темно синее пальто. По мимо очков, Крауч стырил себе и подруге береты. Пьяными, они вошли в кондитерскую, где заказали самые длинные багеты, а затем на улице устроили ими битву, представляя что вместо мучной продукции у них в руках были самые настоящие мечи. Барти поддался Алине, поднимая той настроение. С обломками багета однокурсники бегали по улицам сбивая почти каждого француза. На улице играл уличный музыкант на гитаре и с микрофоном. Чехол от гитары мужчина использовал в качестве сбора денег. Сделав ещё несколько глотков из той чудесной бутылки, Барти с Алиной принялись потанцовывать. Замятин повторяла известный движения из брейк-данса, а прохожие хлопали. Крауч попытался встать в стойку на руках, но за счет опьянения, быстро упал. Когда багеты были съедены, а ушиб Барти успешно забыт, они решили зайти в одно из крутых кафе в Париже с видом на Эйфелевую башню. Буквально влетев в помещение, подростки привлекли внимание каждого посетителя. — Si j'étais grand-mère, je ne me réchaufferais pas lentement avec des tiges. Pas de manières, rien!— воскликнула какая то бабуля за дальним столиков на французском. Блондинка хихикнула и подошла сделать заказ, в то время как Барти бессовестно разлегся на диванчике за столом. За кассой стоял симпатичный паренек. На бейдже было написано «Даниэль». — Что желаете? — заполнил неловкую тишину парень. — Вы ослепили меня, Даниэль. Не могу оторваться от ваших глаз и сделать заказ. Уж простите. Лицо Даниэля залилось краской и тот смущенно опустил глаза. — Пожалуй, я остановлюсь на двух чашек Рафа и самых вкусных в мире круассанов. — С какой начинкой вы желаете? — Я доверюсь вашему вкусу, Даниэль. Наверняка такой горячий красавчик как вы разбираетесь во вкусах получше меня, — Алина, хлопая глазами, заправила прядь волос за уши. Даниэль покраснел ещё сильнее и записав что/то на листке, он увидел как Замятин принялась доставать кошелек. — Заказ за счёт заведения. Слизеринка внутри Алины заликовала, но показать это внешне девушка не могла. Преданными глазами русская посмотрела на работника. — Ну что вы! Мне так неловко! — Всё в порядке. Присаживайтесь. Я скоро подойду. Алина ещё раз поблагодарила официанта и обернулась. Её сердце замерло. Серые глаза, которые девушка узнала бы из тысячу таких же остановились на ней. Регулус Блэк собственной персоной сидел за одним из столиков и смотрел прямо на слизеринку. Он перевёл взгляд с русской на официанта, с которым прямо сейчас флиртовала Замятин. Холодными и какими то жестокими глазами отмечал его покрасневшие щеки и как тот старательно выбирал из меню вкуснейший вкус круассанов. Алина мгновенно отрезвела. Её хорошое настроение улетучилось. Блондинка хотела подойти к другу и потребовать объяснений. Почему тот не отвечал не на одно её письмо? Почему был холоден? Но стоило ей подойти, как девушка заметила, что Блэк был не один. За столиком сидела миловидная девушка с русыми длинными и немного волнистыми волосами. Она пыталась понять почему её собеседник вдруг замер. Обернувшись их глаза встретились. У нее были ярко зелёные глаза и миловидное лицо. Дорогущее платье, множество золотых украшений. Девушка была безумно красивой, в отличие от нее. Самое главное — они держались за руки, переплетая их пальцы. Алине казалось, что она сейчас упадет от этой сцены, как вдруг кто-то за спиной схватил её за предплечья. Это был Барти, который прекрасно знал о том, почему Регулус не отвечал и почему так похолодел, но он даже представить не мог, что Блэк со своей будущей невестой находились в Париже. Знал бы, сделал всё что было в его силах, чтобы не допустить встречи друзей. Ведь это было слишком жестоко по отношению к Алине. Сначала Блэк ухаживал за подругой, давая ей надежды, а потом просто на просто холодел и игнорировал, развлекаясь с невестой. — Пойдем, — Крауч отрезвел вслед за подругой, не давая ей полностью осмыслить происходящее. Он выволок её из кафе, зная, что девушка не хотела бы, чтобы Регулус увидел её слез. Русоволосый взяв Замятин за руку потащил её как можно дальше. Остановились они в парке у Эйфелевой башни. Упав на траву, Алина горько расплакалась. Она требовала от Крауча ответов, ведь понимала, что тот знал больше чем говорил. — Орион и Вальбурга нашли ему невесту ещё в прошлом году. Он не хотел тебе рассказывать, чтобы не расстраивать. И просил меня молчать… Русской захотелось, чтобы у её в руках прямо сейчас оказался маховик времени. Ей хотелось вернуться на двадцать минут назад, чтобы они никогда не вошли в то кафе. Чтобы Алина никогда не видела Регулуса со своей будущей невестой. Будущей женой.****
В Москве было не так уж и жарко. Приятный холодный ветер окутывал тело девушки. Аэропорт Шереметьево навивал приятные воспоминания о детстве. В руках Дарьи был чемодан с вещами, которые она наспех успела собрать, прежде чем поехать в аэропорт. В толпе девушка пыталась изо всех сил пыталась найти кузена. Замятин остановилась и растерянно посмотрела по сторонам. А если Каминский все же обманул её? Пошутил над ней? И теперь русская совсем одна в стране, которая казалась ей родной. — Не меня ищешь, кузиночка? — прошептал кто-то на ухо и Дарья обернулась. На нее смотрел высокий и неплохо так подкаченный брюнет с ярко голубыми глазами. На его лице была ухмылка. Он оценивающе смотрел на девушку перед собой. На нём белая футболка, черная кожаная куртка и чёрные джинсы. Сама Дарья была в чёрном платье по колено с прямоугольным вырезом, открывающий вид на ключицы и тонкую шею. Небольшие пряди волос по бокам для удобства были заплетены в косы. Остальные волосы распущенны и волнами спадали по спине. — Здравствуй, кузен, — смущенно улыбнулась Замятин. Они так давно не виделись. Фёдор рассмеялся и раскрыл руки для объятий, в которые тут же влетела слизеринка. — Ну что, поехали? — брюнет перехватил остальные сумки девушки, оставляя на ней лишь по сравнению с кучей сумок лёгких чемодан. — Мы не останемся в Москве? — У меня в планах показать тебе всю Россию, но пока мы остановимся в Ленинграде. Если ты не забыла, родовое поместье Каминских именно там. Как только мама уедет по делам на Запад, прокатимся по стране. Фёдор говорил много, даже очень много, но Дарью все устраивало. Она стала замечать схожие черты характера, присущие сугубо Каминским. Chevrolet Impala пятого поколения встречал их на парковке. Замятин неосознанно раскрыла рот. Ей понравилась машина. — Научишь меня водить? — Возбужденно спросила брюнетка, запрыгивая в машину. — Только не на моей ласточке. Спиздим папин трындулет. Дарья разочаровано замычала, но на её лице без остановки сияла яркая улыбка. Фёдор оставил вещи в багажнике и запрыгнув в машину, завёл её. Тронувшись с место, они выехали на трассу. — Ехать шесть с половиной часов. Готова? — Почему нельзя было купить билет в Ленинград, а не в Москву? — Потому что тут живёт мой друг, по дороге прихватим и его. Только прошу, не трахайтесь. — Я подумаю над твоим предложением, — улыбнулась Замятин, поправляя укладку в зеркале. В конце концов Давида, Рабастана и Эвана тут не было, а значит она в праве делать всё что захочет. — Заедем ещё кое куда тут? — Название улицы с номером и я отвезу тебя в целости и сохранности, кузиночка. Лето больше не казалось обреченным на провал.