Знай: моё пламя — ориентир
Моя ярость — твой эфир
Мои муки сотрясают этот мир!
Моя жизнь — это война
Моя боль сожжёт дотла
Всё, что я когда-то создал и любил!
«Время Сумерек» FIZICA
Вундерлинкор лениво скользил по волнам Карибского моря, возвращаясь после весьма занимательной кампании против жалких французских судов, пытающихся даже собрать какое-то подобие боевого флота. Его Величество адмирал-оберстлейстенант Барбаросса расслаблялся в капитанской каюте, вычищенной от мусора Карлоса. Стены, любовно декорированные человеческими черепами, бедренными костями и кистями, настраивали на флегматичный лад. Особенно под музыку пленного французского скрипичного квартета. Заметив линкор короля морей с красным флагом, те радостно приняли все условия нового работодателя. Работа выходила, конечно, ненормированной, нервной и неблагодарной, но судьба остальной команды их предыдущего корабля мотивировала играть каждый раз, как в последний. После прихода к власти Германа вундерлинкор преобразился до неузнаваемости, чтобы соответствовать статусу корабля короля морей. Бутафорские рубиновые паруса были самого лучшего качества, красный и чёрный флаг резали глаза всем и каждому на сотни метров вперёд. Каюта, ободранная изначально до стен, украшенных от пола до потолка золочёными костями, утопала в багряном цвете и бархате. Самая дорогая мебель с разграбленных кораблей теперь украшала личные покои Германа. Тут и там радовали глаз трофеи, избыточно освещённые дорогими лампами. Столько бессмысленно вычурного богатства не позволял себе никто ни до, ни после. Глядя на перегибы в декоре, начиная от ниток и заканчивая посудой, Барбаросса безмятежно попивал самый дорогой алкоголь, до которого мог добраться, не ощущая особой разницы между ним и дешёвым трактирным пойлом. Но статус требовал непроглядных изысков. Беспросветный шик и роскошь, окружающие адмирала во всём, создавали образ «так плохо, что хорошо». Убранство кают было настолько броским и безвкусным, что даже обладало некоей изюминкой. Так теперь Барбаросса даже одевался. Китчево, ярко, кричаще пышно, но ему это каким-то неведомым образом шло. Даже золотой с рубинами протез на месте отсутствующей ноги казался вполне естественной деталью облика. Несколько раз команды зачистки, набранные загодя из местных, пытались прервать его существование, но этих тараканов он быстро обнаруживал и давил тяжёлым сапогом единственной ноги. Ходили разные слухи, мол, король устал и его вот-вот возьмёт измором неприятель, но реальное положение вещей было далеко от усталости. Герман и не думал изнуряться. Жизнь во всех смыслах удалась. А затем исчез один из его кораблей — «Мечелом» с англосаксонскими пиратами. Барбаросса не был бы собой, если бы не напрягся. Так внезапно и без следа корабли не исчезают. На горизонте наклёвывалась очередная пакость из будущего. Тревожно отписывались капитаны его кораблей, на каждый из которых он поставил старпомами уцелевших радистов-недобитков, доставшихся ему в «наследство» вместе с линкором. Море стало неспокойным за считанные дни. Первое, второе и последнее китайское предупреждения прибыли к нему одновременно. В один из дней, когда он меломанил под лирический мотив захваченных французиков, прилетел голубь от бывшей офицера Шуриковой и ещё четыре от его капитанов. Письмо бывшей коллеги он оставил в конец очереди. Пришедшие от его кораблей письма были сигналами тревоги, требующими немедленных действий. Музыканты получили в свою сторону бросок фруктовой тарелки, с намёком на завершение концерта, и поспешили удалиться из капитанской каюты. Четыре письма оказались посмертными донесениями. На все четыре корабля напало нечто вне законов физики, времени и пространства. Призраки, ходящие по воде, как по земле, проходящие сквозь стены и любые препятствия, но убивающие не хуже любого живого бойца. Сабли в их руках были вполне настоящими. В первую очередь захватчики неясной природы убивали разведчиков из будущего, но затем наступала очередь и всей остальной команды. От кораблей оставались только голуби с судорожно написанными посланиями на лапках. Барбаросса шумно сглотнул. Четыре нападения на корабли с темпоральными агентами на борту. Поправка, пять нападений на его корабли! Мечелом не забыт. Плохая новость — он вне сомнений на очереди, новость похуже — он догадывается, что за хроносферная мерзость ходит по морям. В буквальном смысле. В конце концов, именно неофашисты были раздавлены в Третьей мировой войне, не успев как следует огрызнуться. «Оберстлейтенанту Барбароссе от быв. офицера Шуриковой Герман, в свете чрезвычайной ситуации созываю общий сбор всех ещё живых темпоральных разведчиков. В Карибском бассейне появилась угроза, пришедшая из Третьей мировой. Если не разобраться с ней сейчас, то не будет ни будущего, ни прошлого. Имеет место оружие массового поражения, прямо сейчас создающее вневременную армию, ожидающую в стазисе приказа к атаке. Предлагаю встречу на нейтральной территории. В чайном притоне быв. Парагвайской автономии. Надеюсь на скорое сотрудничество. Ада». Команда, встревоженная сообщением о гибели четырёх кораблей и пропажи пятого, дёргалась от каждого шороха, побаиваясь теперь встретить на горизонте неведомую угрозу, напоминающую и мертвецов, и живых одновременно. Капитан вышел на мостик и, обнажив абордажную саблю, велел кораблю менять курс. Нынешняя Ямайка, а в прошлом Парагвай, ожидала его ворохом новостей.☠ ☠ ☠
Радистка Мари Шульманн, взявшая ради красивых слухов местное и труднопроизносимое имя, разлила по глиняным чашкам нечто густое, зелёное и склизкое. Ада послушно приняла предложенный напиток. После долгой речи и всех выложенных фактов неимоверно хотелось пить. Игорь сделал всё, как договаривались. Для них пришло пять минут задержки, для будущего могли пройти месяцы, а может даже парочка лет. Несмотря на давность Третьей мировой, виновных удалось обнаружить. Был ли то допрос с пристрастием или мирная беседа, история умалчивает, но журнал немедленно отправили в образовавшееся временное окно. Дабы не терять времени зря, Ада и Жека разделились. Воробьёв посчитал себя плохоньким переговорщиком и отправил разведчицу, как в старые-добрые времена, уговорить Вурдалака на сотрудничество. Ради более дипломатического вида Ада отыскала на подлодке когда-то подаренные Германом очки. — Спасибо, я по вторникам сопли не пью, — отмахнулся Герман, после долгой вступительной речи, в которой всё же не прозвучало имя мужа и упоминание детей. Разведчица не стала уточнять, что на календаре четверг, а пьют они плотно взбитый матча чай, молча пожав плечами. Не хочет, ну и шут с ним. Пока Барбаросса мрачно молчал, переваривая сказанное, она переглянулась с единственной уцелевшей коллегой агента Вурдалака. Мари прибыла вместе со всей командой, пострадала от парадокса, но, вернувшись в нормальную форму, решила идти своей дорогой. В Парагвае она открыла собственный чайный притон, в котором официально подавала исключительно чай, а неофициально продавала информацию за очень хорошие деньги. Свою шпионскую деятельность бывшая неофашистка маскировала флёром магических ритуалов. Ради этого она нанесла на тело множество непонятных татуировок, носила специфическое одеяние местных и даже обрила голову на лысо, что придавало ей действительно мистический образ. До этого дня Ада и не подозревала, что кто-то из команды Германа уцелел. Впрочем, Мари отозвалась на зов своего бывшего командира без цели вернуться в его команду. Сугубо консультация и ничего больше. — Меч с трезубцем — это изобретение нашей стороны, — сообщила Шульманн, пока он молчал, угрюмо глядя в огонь. — Часть тайной истории, которую знает каждый наш темпоральный агент. Оружие, которое так и не применили, и слава Канцлеру, что так! Не факт, что эта армия вне времени не уничтожила бы вообще всё живое, начав с врагов, заканчивая собственными создателями… — Знаешь, что самое забавное, — протянул Барбаросса, не отводя взгляда от очага с пляшущими языками огня, — даже в самом лучшем исходе ситуации обвинят во всём нас! Мол, Герман Барбаросса выпустил эту заразу, которую теперь даже ядерные грибы по всему миру не распугают! — Когда родятся те, кто будет подобное говорить, от нас даже праха не останется! — спокойно отозвалась Ада. — По бую, кто там что скажет. Пока они не вырвались… — Уже вырвались! — перебил он разведчицу, наконец повернувшись к ним лицом. Последовавший рассказ о четырёх потопленных кораблях заставил Аду побледнеть. И без того неприятная обстановка накалялась ещё больше. Составляя план, они не ожидали, что армия меча полезет защищать трезубец так рано. Казалось, у них вагон времени, а когда Жека с Адой доберутся до якоря, вневременная армада просто не успеет как-либо их остановить. Однако… ситуация вышла из-под контроля слишком быстро. — Вы думали, что у темпорального оружия нет системы защиты от темпоральных агентов? — едко ухмыльнулся Барбаросса. — Самонадеянно. ИИ меча и трезубца настолько продвинут, что имеет более десяти миллиардов алгоритмов на случай попытки прервать процесс рекрутизации раньше срока. Вы запустили один из них. Что натворили? — Я говорила, посетили их базу… — Нет, не то. Этого недостаточно. — Ограбили американскую темпоральную резиденцию… — Хвалю! Но тоже мимо. — Переписывались через амерскую энигму с Игорем… — Пас, дальше? Что мог натворить наш дредастый бес с кочергой в заднице? — Жека сейчас на Виргинских островах, там нащупали «окно» для передачи журнала с картой трезуб… — Вот оно! — хлопнул в ладоши агент Вурдалак злобно расхохотавшись. — Вот как вы открыли им дверь! На журнале маячок, в случае дублирования сигнала в ИИ активируется защита. Дыхание застряло в горле. Дети остались с Жекой. Ада справедливо решила, что с ней на переговоры им лучше не отправляться и сидеть под защитой бронированного судна будущего. В случае любых передряг Александр Невский сможет погрузиться на дно и на всех скоростях покинуть опасное место. Но теперь сердце словно ледяной коркой покрывалось от страха. Всё будет, как она предсказала Диего, он уже пытался убить её, а теперь пойдёт за их детьми. И она совершенно ничего не может с этим поделать. До места встречи ещё надо дожить. — Хорошая новость, — проговорила Мари, явно зная больше всех о предстоящей заварушке, — к трезубцу отряд этого вневременного спецназа сразу не пойдёт, в их прошивке приказ найти и уничтожить всех темпоральных агентов. — На каждом из четырёх моих кораблей были недобитые радисты, — добавил Барбаросса. «Дети!» — нервно дёрнулась Ада, расплескав на замызганный пол чай. — Оставила что-то ценное за Воробьёвской подлодке? — хмыкнул с пониманием агент Вурдалак. Ада не стала уточнять. Смысл сотрясать воздух понапрасну. Ни Барбаросса, ни Шульманн не помогут обезопасить мальчишек. Всё, что она могла — продолжить прямо сейчас идею объединения сил и настаивать на общей встрече на условно-нейтральном острове, с которого планировался финальный рывок до трезубца. — Что скажешь, Мари, — обратился к бывшей коллеге Герман, — что делать с этим вневременным спецназом? — Я останусь на суше, чего и вам желаю! — немедленно отозвалась та, осклабившись. — Покуда меч не окажется в шаговой доступности от трезубца, эти бойцы вне-всего-на-свете не смогут ступить на твёрдую землю. Твоя подруга явно не последует моему совету, по глазам видно, а ты, Герман-Валерий, если не хочешь внезапно стать фермером на зелёных лужайках местных земель, то вспоминай старую школу лингвистики и шифрования. Без неё никто не разберёт записи в том самом журнале! Барбаросса едва не отрастил новую ногу от упоминания травы и фермерства. Вот уж точно не предложение его Величеству! Король морей, приумножающий свою мощь с каждым годом, не станет трусливой крысой прятаться на суше. — Мне в этом раскладе одно неясно, fräulein, — обратился он к Аде. — Зачем ты ввязалась в эту авантюру? Неужто семейная жизнь осточертела до выхода из отставки? Или ты чего-то не договорила? Мари фыркнула в усмешке, давным-давно поняв все причины появления Ады. Её рассмешил вопрос, очевидный до глупости. Марсианка и не думала скрывать свои мотивы. — На этой базе пресловутого меча Смерти среди его рекрутов мой муж, а на подлодке Воробьёва мои дети. Если ты это хотел уточнить, то вот тебе вся информация на блюде — я более чем заинтересованное лицо, — не дрогнув произнесла она, хотя внутри ощущала себя разбитой и разорванной в клочья. Со стыдом она признавалась себе, что отправилась на переговоры с Германом одна не только потому, что считала подлодку самым безопасным местом для детей. Безопаснее было бы вернуть их домой. Но Ада просто не могла вернуться в Эспаньолу так, будто поиски продолжаются. Она понимала, что Хуан и Хорхе поймут всё по её глазам и бросятся помогать, не оценив масштабы проблемы. Точно так же ей было невыносимо смотреть на сыновей, год от года становящихся всё больше похожими на отца, чьи поиски давно окончены. Диего найден и… можно ли его спасти? Игорь дал надежду, но не гарантии. — Тогда добро пожаловать на борт Чистокровного Арийца, fräulein, — удовлетворённо кивнув, пригласил Герман. — Я предпочитаю рисковать своей шеей рядом с теми, для кого это дело тоже личное. Таких не приходится вылавливать в лесах после панического бегства! — Флаг в руки и барабан на шею! — попрощалась с ними Шульманн. — Я и так воды начала бояться после пережитого парадокса, а теперь тем более ноги моей на корабле не будет.☠ ☠ ☠
На борту Арийца Ада заметно нервничала. Для сброса напряжения она изучила планы линкора, собранные в командной рубке. Пока позволяло время, она неслышной тенью скользила во всех потайных комнатах, незаметных закутках для атаки исподтишка и секретных переходах между рубками и каютами. Не то что бы она не доверяла Герману, просто раскапывание подобных секретиков успокаивало. Подобной деятельностью, по регламенту, должен заниматься каждый разведчик в первую очередь. Самомуштра помогала отбрасывать неприятные мысли подальше. Где-то там в опасности её сыновья, там-не-знаю-где лютует Диего, обращённый в рабство мечом, а здесь, на линкоре, абсолютно беспомощная она. «Превращайся поскорее в камень, глупая девочка с Марса, каменному сердцу не бывает больно!» — Впервые вижу темпорального разведчика с детьми, — окликнул её Герман, когда она в очередной раз посетила каюту капитана. Почти все секретные тропы вели именно к ней. Или из неё. — Не скажу, что я к этому стремилась, после замужества как-то само собой всё произошло, — растерянно призналась она, выходя из укрытия. Барбаросса времени зря не терял и на карте набрасывал самые вероятные места нахождения трезубца. Рядом с расчерченным атласом Карибского бассейна покоилась карта звёздного неба, подозрительно умная. Небесные тела при внимательном взгляде не задерживались на одном месте, продолжая своё движение. Ада засмотрелась на движение комет и пропустила всё, что ей сказал Герман. — Извини, что-то я отключилась, повтори, пожалуйста. — Я сказал, mein lieber, что для нашего брата нетипично обзаводиться семьями, — флегматично повторил он, делая пометки циркулем. — Даже после завершения карьеры. — Разве? — удивилась она. — Странно. Я, конечно, на родителя года не подхожу, но… — Свадьбы, семьи, дети — это для других. Разведчик всегда остаётся одиночкой. Мы иного сорта. Привыкшие к смертям вокруг. Живчики, но всегда одни. Он говорил это так обыденно, словно они обсуждали погоду. Агент Вурдалак и не думал обвинять Аду в предательстве пути их брата, не выказывал восхищения или презрения, не демонстрировал плохо скрываемую зависть. Он просто отмечал, что среди общего правила она оказалась удивительным исключением. Перед глазами вспыхнули картинки, как Жека, забывая про бутылку, начинает носиться с детьми по всей подлодке и с радостью проводит свободное время с ними, как Кукукурочкин намеренно цензурирует свои песни, чтобы мальчики посидели рядом и послушали, и как Глистер находит для них книги, которые с яркими интонациями зачитывает вслух. После отправки Тоши и Гриши на подлодку вокруг них начали виться самопровозглашенные няньки. Аде бы удивиться, но мысли были другим заняты, как и сейчас. Если бы Герман не отметил странность её нынешнего семейного положения, она бы и не подумала, что маленькие полуразведчики для темпоральных агентов — это недопустимая роскошь. Кто рискнёт пойти на такое опасное приключение, зная, что смерть вокруг? Да никто. Тем, видимо, ценнее выглядели редкие полковые детишки. — Я зря позволила им остаться на подлодке? — не выдержала она. — Им предоставлена честь не дрожать на берегу, но… — он не договорил. С палубы донеслись крики, но ещё раньше их примчался один из матросов, взятых из команды Хуана. Хорошо подросший и даже раздобревший на королевских харчах бывший юнга, а ныне шустрый боцман с тем же прозвищем «Сладкий». С ним Ада успела познакомиться, когда поднималась на борт. Спустя десять лет после первой и единственной встречи у телепорта юнга её узнал. — Капитан, прямо по курсу корабль! — крикнул он. — Тот самый! — Хорошая новость: вневременной спецназ выбрал нас первыми в очереди на уничтожение, и до твоих детей пока не добрался, — хмыкнул Герман, ничуть не напрягаясь. Капитан Арийца спокойно взял свой золотой костыль и направился на мостик, встречать дорогих гостей лицом к лицу. — Плохая новость: вневременной спецназ выбрал нас первыми в очереди на уничтожение! Разведчица собралась было пойти вместе с ним, но агент Вурдалак оттеснил её плавным движением от выхода из капитанской каюты. — Сиди тут и отыгрывай прятки на уровне олимпийского чемпиона! — шикнул он ей. — Я знаю пару способов внести разлад в систему и попридержать их. Один из таких — они должны отыскать на линкоре всех темпоральных агентов и убить их в первую очередь, а затем наступит очередь остальной команды. — Погоди, в чём твой план? — шепнула Ада, выглядывая в открытую дверь. В приоткрытую дверь открывался воистину ужасающий вид: родной галеон «Калипсо», обращённый в карательную машину оружия будущего. Корабль пострадал не меньше команды и капитана. Все они оставались единым целым. Вне времени, вне законов физики и здравого смысла. На них не распространялись даже цвета. Замершие в состоянии вечного фотонегатива со следами разложения и разрушения, корабль с командой наступали. Они казались порождением воспалённого разума. Горячечным бредом о призраках. Сам корабль рассыпался на части и собирался заново, словно трансформер. В своём странном перемещении по морю он больше напоминал хищную сороконожку. Не скользящий по волнам, а цепляющийся за водную поверхность своими «ножками», роль которых исполнил разошедшийся на множество составных рёбер-лапок киль. — Они не понимают разницы между движением и его отсутствием. До места встречи полдня пути, нам всего лишь надо растянуть время, — с видом гордого орла Герман покинул каюту, захлопнув её с Адой внутри. — Игра в прятки на выживание началась! Бывшая офицер Шурикова молниеносно оценила ситуацию и поспешила скрыться в одном из незаметных закутков, ведущих к потайным переходам из капитанской каюты в другие, не менее важные отсеки линкора. Критически ощупав себя, она сбросила на пол сапоги, мундир и шляпу. Одежда, способная цепляться за что-либо, шуршать и топать не годилась для игры в прятки. Игра началась под крики Барбароссы: — Im Namen des Kanzlers fordere ich Verhandlungen. В каюту просочились сразу пять-десять-пятнадцать призрачных фигур. Лишённые цвета, частей тела и личностей, они болванчиками просматривали обитель капитана, разыскивая скрывающихся темпоральных агентов. «Прямо как в старые-добрые времена, — пришло в голову внезапное сравнение, — Марсианский Демон против грозного адмирала и его людей!» Понимая, как именно сыновья прошли две её проверки подлодки незамеченными, Ада осторожно передвигалась между стенами и загородками. Покидать каюту и прятаться в других отсеках она не решилась, проще держаться под самым носом противника. Там обычно ищут хуже всего. В сантиметрах от неё проходили сквозь стены тени людей, которых она частенько видела в Санто-Доминго. Не слишком религиозная разведчица на миг ощутила себя посетителем лодки Харона на пути в Аид через Стикс. Всего пара сантиметров от неё. Живой человек ощутил бы её присутствие, но не эти создания. От них веяло холодом, как от мертвецов со дна морского. Первый раунд игры в прятки был за ней. Обысканная каюта капитана быстро опустела. Поддавшись любопытству, она перебежала в не слишком надёжный закуток, позволяющий просматривать часть мостика и самый краешек палубы. Всех матросов вытащили наверх. Из-за вышагивающих вокруг них рабов меча, казалось, что на палубе яблоку негде упасть. Все люди Германа были разоружены и взяты в плен. Отчего же эти призраки грядущей войны не начали убивать всех? «Только не говорите мне, что есть набор контрольных немецких фразочек, на которые эти призраки обязаны реагировать?!» — поразилась она. Впрочем, мертвецы действительно вели себя спокойно. И в некотором роде казались силой, которую можно урезонить. Впрочем, от любого неверного шума или движения начинались убийства команды. Ада слышала громкий удар чего-то тяжёлого о палубу линкора, после чего один из рабов меча убивал живого матроса. Два удара — двое мёртвых матросов, три, четыре… беззащитные живые падали на палубу и затихали. Переговоры явно шли не по плану, при этом, разведчица чувствовала, что линкор прилично набрал скорость, чтобы поскорее добраться до места встречи. И всё же… что-то пошло не так. Меч Смерти замахнулся над Германом. Не теряя даром времени, разведчица сшибла с капитанского стола всё, что на нём находилось, поднимая шум, который точно услышали на палубе. Она едва успела втиснуться в «карман» между костяной ширмой и стеной из черепов. Не самое выгодное место для продолжительных пряток. Особенно при повышении уровня сложности. В каюту капитана вошёл носитель меча Смерти, сгинувший во вневременном состоянии супруг, ставший буквальной тенью себя прошлого. Ада задержала дыхание, боясь себя выдать. Игра началась.☠ ☠ ☠
— Поздравляю, мадам, — едко фыркнул Жека, — из всех встречных мною женщин вы оказались самой роковой! — Спасибо, конечно, за не совсем уместный комплимент… — Это не комплимент! Это констатация факта. После встречи с вами меня однозначно рок преследует! — обречённо выдохнул Воробьёв, с тоской глядя на блестящее лезвие гильотины. Так называемая роковая женщина недовольно нахмурилась, что совсем не помешало палачу набросить на её шею пеньковый галстук. Утро начиналось весьма интересно, но совсем не с кофе.Информация к размышлению:
Агент под кодовым именем «Карина Смит», представитель темпорального УГРО. Реальное имя — неизвестно. Отношения с МОССАДом — неизвестно. Фактическая должность в темпоральном УГРО — неизвестно, военное звание — неизвестно, полевой опыт — неизвестен, количество темпоральных миссий — неизвестно плюс одна, текущая. Пьёт, курит, имеет адреналиновую зависимость, идентифицированную как профессиональное заболевание 2-го уровня. Характер жёсткий. Лексический набор грубый. Не замужем. Отправлена в прошлое для ликвидации угрозы планетарно-хроносферного масштаба.
Александр Невский с детишками, оставленными за главных, поджидал его в одной скрытой бухте. Казалось, день начинается невероятно просто. Выгрузить на встречу с Вурдалаком Аду, посетить «пастбище» с личной морской конницей, убедиться, что милейшие коники-переростки слушаются его свистка и готовы явиться по первому зову, добраться подводным сайгаком до одной скучной британской колонии, забрать журнал с данными по трезубцу, отправиться к острову общей встречи и совместными силами истребить угрозу. И вот, Ада отправлена, коньки послушные, но на этапе с журналом всё пошло коту под хвост. В довесок к журналу за каким-то фигом припёрлась мадама из будущего с тяжёлыми характером, поступью, рукой и речетативом. На её фоне Ада стала казаться милейшим созданием, с которым действительно… страшно подумать… можно создавать семью и жить душа в душу. Невероятно? Но именно такой оказалась дамочка под шпионским именем «Карина Смит». Встречу она внезапно назначила в доме непонятного щегла, умудрившегося с помощью лома, мусора, талантов очумелой ручки и какой-то матери из стандартной подзорной трубы вылепить телескоп уровня «Хаббл». Несмотря на успехи голландцев в наблюдении за звёздочками, этот монстр однозначно опережал своё время. С поправкой на век. Если, конечно, в него можно было хотя бы что-то разглядеть. Связанный по рукам и ногам хозяин личной обсерватории так громко выл в кляп, что едва ли что-то слышал. Вцепившись в свою тетрадку апокалипсиса мёртвой хваткой, товарищ заноса-в-заднице внезапно выдала такую тираду на командирском, что Жека пожалел, что её нельзя сразу скормить местным призракам грядущей войны. — Товарищ командирша, — поморщился он, особенно не вслушиваясь в речь, по итогам которой почему-то Герман выпустил вневременной отряд идеальных убийц, — ваш Одесситский слог мне, конечно, ласкает слух, но если вы хотите на праздник окончания года мирно уснуть под бой курантов в оливьешечке, то попридержите свой диалект до возвращения домой! Здесь за подобные словечки любят вешать за шею! — Шо-то я не поняла… — нахмурилась ещё больше залётная дама, ещё не оценившая степень погружения в задницу ситуации. Жека тем временем деловито разграбил все запасы алкоголя местного астронома. Ибо нечего смотреть на далёкие звезды, когда на ближайших морях творится всяческое непотребство. — Это и не требуется, — продемонстрировал свою улыбку, наполовину состоящую из железа, Евгеша. — В этом веке понимание усложняет выживание. Надо чувствовать и наслаждаться, а как чувствуешь на шее верёвку — значит, нашокала на смертный приговор! Последующее красочное описание, куда Воробьёву следует идти и каким образом это проникновение осуществить, он вновь пропустил мимо ушей. Его больше интересовал вариант наколдыриться на суше, чтобы в подлодке перед детьми держать стойкое нордическое лицо. — Таки в этом секрет особенной фашистской адекватности Барбароссы?! — не успокаивалась ряженая агент Смит, стянувшая у какой-то гувернантки синее платьице, весьма фривольно обрисовывающее грудинку и филей дамы. — Знаешь, «Карина Смит», ты мне нравишься. Приглашаю тебя в мой джентльменский клуб. По средам мы собираемся и всячески поносим Барбароссу. Твой богатый словарный запас нам пригодится, станешь почётным джентльменом, несмотря отсутствие некоторых вторичных признаков джентльменства! — хмыкнул он, оценивающе глядя на неё под третью кружку какого-то вкусного алкогольного пойла. — Только я не понял, тебе-то он что сделал? Участвовал в оплодотворении лет тридцать назад, свалил за пивом и не вернулся? — Воробьёв, твою мать… — окончательно вышла из себя разведчица с непривычки от поведения Жеки. — Нет, мою мать он точно не того и не этого! Не надо меня пугать таким индийским родством со сверкой всех родинок! — К делу, Воробьёв, — рявкнула она, отвлекая даже пленного хозяина обсерватории от отчаянных воплей о помощи. — Барбаросса пробудил заточённый, тобой между прочим, вневременной спецназ!Информация к размышлению:
Поговаривали, что в период бурной молодости неопытный идеалист-разведчик Евгений с птичьей фамилией обладал незаурядными задатками в уме, смекалке и ловкости. В то время он щелкал непростые задания Т.А.Б.О.Р.а и УГРО, как орешки, в лучшем смысле поражая высокое начальство. Именно ему поручали решать нерешаемое и разбирать самое неразборчивое. Увы, после долгого сложного дела с бесследным исчезновением алкоголя с заводов в период отмены сухого закона его судьбы была предрешена.
Поздний Воробьёв с трудом вспоминал себя раннего, трезвого и смекалистого. А дел прошлого не помнил вовсе.
— Товарищ командирша, — протянул он руку к журнальчику, стиснутому цепкими пальцами разведчицы, — я на Вурдалака гнать очень люблю, но всё-таки по делу. Просто так любой дурак сможет! У него, конечно, много… занимательных особенностей, но в этом преступлении он не виноват! Ответа на своё заявление он так и не услышал. День обещал перейти в томный вечер, но неожиданно обнаружилось несколько неучтённых фактов о весьма пуританской колонии. Первый — Жеку здесь знали очень многие, а в лицо узнавали совсем все. Второй — пару раз не слишком трезвый, но весьма активный Воробьёв наведывался в местный монастырь, в котором спаивал и соблазнял монашек, начиная с матери-настоятельницы. Третье — ранее в этом же году он успешно ограбил местный банк, а позже демонстративно сорил деньгами в этой же колонии. Последнее — агент Смит в своём громком появлении умудрилась за короткое время обозлить всех местных так, что её хотели казнить даже более яро, чем Воробьёва. Самое последнее — пока они обсуждали насущные дела, их окружили. Неизвестно, в какое тайное местечко «Карина Смит» сунула журнал с навигатором до трезубца, но утром на казнь она пришла вместе со своим чтивом. Не выспавшийся и не опохмелившийся Воробьёв ненавидел всё сущее и пьющее за то, что он всю ночь при помощи солнечных зайчиков и лампы пускал морзянку тревоги в сторону наблюдательного поста с Александра Невского, но так и не был освобождён. Утром, даже не покормив, обоих заключённых привели на местную площадь гуманизма. Во имя демократии им предоставили выбор казни. И вот, под бой часов Жека с тоской поглядывал на сверкающее на солнце лезвие гильотины. В ста метрах от него удручённая «Карина Смит» примеряла модный галстук. Настолько модный, что хоть умирай в таком, будучи молодой и красивой. Воробьёв получил посмертный шанс посмотреть на угасающий мир под интересным углом. Углом летящей в корзину головы. Занимательное открытие, но почему-то не слишком вдохновляло. — Если сегодня понедельник, то хреново начинается моя неделька! — пробормотал он. За особенные заслуги перед городком и колонией, названия которых он забывал каждый раз, его решили казнить в первую очередь, оставив шумную женщину на десерт. — Евгений Воробьёв, — пронёсся над площадью глас. — Жека, для вас просто Жека. — Обвинен в дебоше, пьянстве, шпионаже, контрабанде марихуаны, порочных связях с дочерью… простите, мне нужно перевернуть листок… дочерью бывшего губернатора, дочерью нынешнего губернатора. Далее совращении дочерей трёх трактирщиков, двух пекарей, посла Англии, Франции и Бельгии. Потаканию вражеских сил Гондураса Испанского. Потаканию вражеских сил Гондураса Британского. Попытке политического переворота в Парагвае, ныне именуемом Ямайкой. Именем англиканской церкви, обвинён в растлении пятнадцати монахинь и пяти матерей-настоятельниц, попытке соблазнения отца Джонатана, успешном спаивании отца Брайана, отца Генриха и отца Александра… В оскорблении генерала Род-Тауна… «А, так вот что это за дыра! Виргинские острова. Ну частично… уж я-то постарался!» — Господа, это надолго. Вы могли бы пока погулять или пообедать! — дружелюбно предложил Воробьёв, елозя на гильотине, чтобы хоть немного размять затёкшую шею. — Вы бы мою казнь отложили до завтра! — попыталась предложить мадам. — Зачем отвлекать всех от главной звезды этого цирка? — Лучше казните её первой, у суперзвезды всегда должен быть кто-то на разогреве! — с досадой рявкнул Воробьёв, добившийся своими телодвижениями лишь того, что шея ещё и начала чесаться. — Вы хоть моете эту гильотину между клиентами?! Тут же грязь одна и антисанитария! А если я заболею?! — Молчи, смертник, — шикнул на него палач. — Ещё никто не жаловался… Пусть земля им будет пухом. — Остановите казнь, ничтожные людишки! — прозвучало громовым раскатом над площадью. На мгновение Жека решил, что имеют место самые мощные концертные динамики… но откуда им взяться в 18-м веке? — Эти люди принадлежат мне! — Я из-за него сбился! У меня тридцать два листа обвинений… вот где я остановился?! — обиделся глашатай. — Кто смеет прерывать казнь? — Я народный мститель и десница судьбы! Все негодяи, готовьте гробы! — продолжал громыхать голос, испытывая барабанные перепонки всех присутствующих на прочность. На площади появился мелкий и юркий шкет возраста школоты на выпуске, и принялся активно наводить хаос и анархию. Жека с удивлением смотрел на невиданное создание, совершенно ему незнакомое. Краем глаза он поймал такое же непонимание у своей товарки по общему делу и общему несчастью. «Карина Смит» едва ли узнавала в шустрике кого-то знакомого. Один в поле не воин. Пацанчика призывного возраста быстро схватили, немного побили и приволокли к местному губернатору, который уже раздулся, как попугай для чванливой речи. «Лучше голову мне отсеките!» — успел было подумать Воробьёв, когда чудовищной силы взрыв полностью перекроил ландшафтный дизайн площади. В свисте контузии Евгешу прострелило страшным воспоминанием о поджопнике деревянной ногой яблокоеда. Где-то вокруг него свистели пули, к голове то приближалось, то отдалялось лезвие гильотины, не позволяя даже испугаться. Вся площадь вертелась, мешая нормально рассмотреть происходящее. Впрочем, когда в поле зрения появились два малолетних полумарсианских разбойника, бодро перезаряжающих пистоли, кое-что встало на свои места. Сыновья Адольфика, за которыми мчалась команда, воодушевлённая в пиратском нападении на город, а также непонятный юноша со смутно знакомым лицом, явно явились растрясти Виргинские Острова до основания из-за капитана. Хихикающая фигура Коса расправилась с палачами, Мистер Глист отправил в долгий обморок глашатая, остальная команда помчалась выпускать пар с местной стражей правосудия. В хаосе перестрелок, лязга сабель и бесконечно вертящейся земли мелькнул силуэт агента Смит. Жека хотел было предупредить команду, что спасать надо обоих, но горло пропускало исключительно бессвязный хрип. Наконец волей чьих-то ловких рук он рухнул на землю. Воткнувшееся рядом лезвие гильотины восстановило в голове картину событий — от взрыва Воробьёва и орудие казни завертело в страстном урагане чувств. Чудо, что жив остался. — Держитесь, капитан Жека, — прозвенел над головой голосок младшенького полумарсианина. Щёлкнул замок на кандалах, скрипнула деревянная колодка, и разведчик почувствовал долгожданную свободу. — Х-р-р-она с-х-р-со м-р-н-о-й! Со мной, — прохрипел он, указывая гуляющим пальцем в сторону шпионки, стоящей с пенькой на шее. — Так точно! — взял под козырёк Гриша и помчался с братом в сторону виселицы. Разведчик Евгений Воробьёв не был бы собой, не умея быстро восстанавливать двигательные и боевые функции. Для наиболее успешного выполнения всех заданий ещё в период буйной молодости он предпочёл изучать такие стили боя как «пьяный кулак», «опьянённый с мечом» и небезызвестный «стиль пьяного мастера». Пусть Воробьёв освоил эти стили не в совершенстве, именно с ними он достиг идеального баланса в устранении всех противников без перерывов на вынужденную трезвенность. Как никогда эти навыки пригодились разведчику, не способному нормально стоять, после ураганных отношений с гильотиной. Жалкая британская стража была способна лишь массово опозориться, не только не истребив нападающих пиратов во главе с двумя детьми, так ещё и отдав на поругание главную площадь. На прощание кто-то из них огрызнулся, отправив агента Смит в быстрый полёт навстречу смерти. Но и тут шустрый вьюнош оказался в нужном месте в нужное время, вцепившись в корму девушки, не позволяя случиться фатальному рывку. — Господа! — рявкнул Жека, с трудом преодолевая хрип. Беглого взгляда на площадь хватило, чтобы понять — куражиться тут больше негде. Что смогли — взорвали, грабить уже нечего — местная церковь расстаралась. — В гостях хорошо, а на подлодке куча работы! Пора и честь знать! — объявил он и, указав на новоявленную коллегу, добавил: — Агент Смит, Карина Смит, работает с нами. Мадам сдержанно кивнула и направилась вместе со всеми. Мальчишки, раздобывшие где-то по небольшой треуголке, взяли под козырёк и радостно помчались в сторону Невского. Судя по бодрому виду команды подлодки, подобная гимнастика им очень хорошо повышала боевой дух. Евгеша взял на заметку развлекаться так хотя бы пару раз в полгода. — Евгений Воробьёв. Я искал вас последние пару лет! — нагнал его тот самый полезный юноша со знакомым лицом. Судя по загару, одежде и патлам до самых плеч, он не был темпоральщиком. — И наконец-то нашёл! Ну, нашёл лодку, но в обмен на помощь мистер Глистер обещал познаком… — Лицо знакомое, я спаивал тебя раньше? — перебил его Жека. — Нет, мне только недавно восемнадцать исполнилось. — Звучит пугающе. Неужто настало время индийских фильмов с объединением семей и сравнением родинок? Или страшных русских сериалов про многолетнее отсутствие алиментов! — похолодел Воробьёв. Не то чтобы он был против воссоединения семьи, но как?! — Я… не знаю, что означают эти слова, — растерялся юноша, — я сын… — Мой сын?! — сделал собственные выводы Воробьёв из произнесённого. — Ничего себе родительская неделька накатила! А ты уверен, что не приёмный? Местный? — Э-м-м, нет. Не совсем, — окончательно потерялся в показаниях парнишка, не сбавляя шага. — Из монастыря? — Нет. — А маму как зовут? — пошёл на рискованный шаг Жека, имена он запоминал крайне… никогда. — В юности её все звали Лизонька… — О, ни слова больше… Сына, папка нашёлся! Лизоньку я помню, — воскликнул Воробьёв, испытывая неимоверный стыд, муки совести, гордость за своих головастиков и желание поскорее выпить, как минимум, за большое воссоединение. — Вся команда её помнит. — Вы не… То есть, я не… Моё имя Фокс… — сбивчиво представился юноша, протягивая руку. — С таким именем не рассчитывай, что я позволю тебе носить мою фамилию, сына, — покачал головой Жека, мысленно проклиная женское воспитание, начиная от дурацких имён и заканчивая способностью находить отцов спустя годы. — Я буду звать тебя Шустрик, пока не придумаем имя получше. Ну что же… добро пожаловать на борт, Шустрик!