Доверяю тебе я себя
Слышишь, тебе себя доверяю
Говорю я теперь не тая
Все замки тебе открываю
Я на время навеки твоя
И об этом теперь не скрываю
«Я не хочу к другим» FIZICA
Евгений Воробьёв не был дураком и про особенность всякого темпорального агента не забывал. Исключением из правил Адольфик стала только за счёт того, что поимела систему, решившую поиметь её. Как результат — трое детишек прошлого и будущего, Земли и Марса, естественного и противоестественного порядка. Жека у телепорта из луж ничего не пил и оставался свободным мужчиной в полном рассвете сил, не обременённым детностью. В случае с Лизонькой, желающей по молодости насобирать на все свои выпуклые части тела побольше приключений, чудо рождения Фокса компенсировалось вольным нравом дамы. Как раз те самые восемнадцать лет назад юная ветренная девица решила сбежать из отчего дома сначала в фашисты к Барбароссе, потом в пираты, немного посидела в тюрьме Портрояльска, а затем присоединилась к разведчикам, представляя силы местного вооружения. Сколько предполагаемых биологических отцов могло оказаться у Фокса, Жека боялся представлять. Он вообще не слишком любил представлять множество различных мужиков, предпочитая сугубо женщин. Юноша Фокс, едва попав в подлодку, чуть не лишился способности разговаривать до конца своих дней. Настолько его впечатлило буквально всё. Переходы между отсеками, рубки, их оформление, сплошные стальные листы, их обработка, все рычаги, трубы и приборные панели. Освещение и его мерцание вызвали у юноши нервное заикание. От шевеления стрелочек тот едва не падал в обморок, а гул, который издавала лодка, привёл его в состояние восторженно визжащей принцессы. Масла в огонь подлили мальчишки, затащившие Фокса в душ, чтобы тот остыл, но от вида самостоятельно льющейся горячей воды тот забыл, как вообще разговаривать. К жизни его возвращали ромом. — Значит так, Шустрик, сейчас батя тебя будет учить своей мудрости! — прошепелявил Жека, заливаясь за компанию ромом в военной рубке. — Евгений Воробьё… — полупьяный язык едва слушался парня. — Да просто папка, не чужие люди ведь! — Да… нет, я хотел сказать, что мы как раз… — А можно мы тоже послушаем? — перебив юношу, подбежали к ним два малолетних пирата, не пожелавшие снимать в помещении свои маленькие треуголки. Евгеша и не требовал. После второго пиратского нападения мальчишки вполне заслужили своё место на Невском. Только подлодка погрузилась, сорванцы рассказали, как несли вахту, как расшифровали его послание о помощи и как составляли всеобщий план по спасению Воробьёва. План был очень хорош, но требовал яркого отвлекающего жеста и… на эту роль вызвались маленькие полумарсиане. Страшно подумать, что сделала бы Адольфик с Жекой за подобное влияние на её сыновей, но накануне лодку приметил зелёный юноша. Орудуя компасом с набором модификаций, он обнаружил скрытого Невского и, упомянув имя Лизоньки, получил право говорить. За компас Фокса Воробьёву пришлось краснеть. В своё время он весьма углубленно обучал Лизоньку, как использовать компас не по назначению. Особенности конструкции подводной лодки будущего делали из неё мощный электромагнитный источник, в сторону которого будет поворачиваться стрелка любого компаса, правда, сначала его нужно немного «доработать». — О, а это тоже… не «тоже», а это ваши сыновья? — окончательно сломал себе язык бедолага Фокс, не в силах наконец в чём-то признаться Жеке. «Видимо, боится сообщить, что Лизонька давно замужем, а то и многократно, и обо мне совсем не вспоминает. Ну, что поделать, жизнь такая! Папке эти новости сердце не разобьют, — философски подумал Воробьёв, по совету агента Смит, поглядывая в перископ на предмет присутствия вневременного кораблика. — Хотя, если он хочет сказать, что Лизонька требует алименты, то тут конечно да… или нет, но писец!» — Нет, это сыновья одной моей ко… мпаньонки, — нервно покосившись на мадам, выкрутился он. Подставлять Аду было бы совсем свинством. Марсианский Демон мёртв. Офицер Шурикова убита. Жека мысленно отметил себе, что мальчикам наедине стоит сразу и честно сказать, что агенту Смит доверять нельзя и рассказывать ей хоть что-то крайне опасно. С подобными союзниками враги не потребуются. Воробьёв уже сам начал сомневаться в правильности своего решения спасти мадам и брать с собой. Расшифровывала она дневник медленно и плохо, по звёздам ориентировалась слабо, а вот взглядом колючим нервировала сильнее, чем надсмотрщик в концлагере. Криво косясь на неё, Воробьёв громко подчеркнул: — Моей старой подруги. Мы с ней через многое прошли. Но сугубо как друзья! От брошенных слов агент Смит вроде бы успокоилась, а дети наоборот оживились, да и Шустрик заинтересовался: — А через что вы прошли? — Расскажите, капитан Жека, — хором вторили ему дети, не понимая, что лишними вопросами угрожают безопасности всей своей семьи. — Я… обязательно, но всё же, что привело моего сынишку в этот неблагодатный край? Фокс заметно стушевался. Или виной тому стал выпитый ром, или разговоры были явно не его сильной стороной. Робкий юноша то смотрел с каким-то подозрительным интересом на агента Смит, корму которой успел прощупать во время операции спасения, то на мальчишек, то на самого Воробьёва. Что творилось в голове парня с дурацким именем Фокс? — Вы ведь помните мужа Лизоньки? Моего па… отц… — Шустрик замешкался и, откашлявшись, продолжил. — Буля? Он был капитаном дальнего плавания и до недавнего времени возвращался домой ровно в срок. Он ещё ходил на вооружённом корабле… — Дай угадаю, неожиданно пропал, когда должен был идти где-то… где там наша карта… — Евгеша стряхнул с себя пьяную леность и потянулся к столу, где лежала карта с отметками мистера Глистера. — Вот этим маршрутом? — Верно, матушка сказала, что если какая-то чертовщина, а это явно она, то надо искать вас… тебя. «Собственно, как мы и предполагали. Набор бойцов шёл давно, просто без руки для меча всё волочилось медленно». Хаос вокруг нарастал. Мало того, что на голову свалился внезапный сын и, что куда хуже, совершенно ненужная агент Смит, одним взглядом убивающая их уютную семейную обстановку, так ещё и вневременная команда испанского галеона бороздила моря, зачищая под ноль всё, что когда-либо проходило сквозь время. Возможно, Герман не доживёт до их встречи, и что тогда? Даже не так, возможно, Вурдалак с Адольфиком уже мертвы… как с этим крутиться? Ясен ром, что полумарсианских мальчишек Воробьёв будет оберегать ровно столько, сколько потребуется, чтобы вернуть детей в родные стены под защиту тех, кто остался стеречь дом. Но что дальше? Агент Смит в расшифровке продвигалась слишком медленно, а счёт уже шел на минуты. Ещё немного, и они надолго застрянут на суше… до самой смерти приблизительно. «Интересно, а эта гоп-компания вне времени сможет пробраться сквозь обшивку подлодки? А если мы погрузимся хорошенько так поглубже?» — Капита-а-а-а-ан! — услышал он долгий панический вопль Глистера, но ему и не требовалось понимать, что происходит. Перископ показал приближения непонятной конструкции из двух кораблей, будто бы обнявших друг друга. — Агент Смит, кажись, это тот самый спецназ, который якобы вызвал Барбаросса! — подозвал он мадам. — Предрекаю, что для нас всех празднование грядущего Нового года не закончится лицом в оливьешечке.☠ ☠ ☠
Диего выглядел почти живым. И от этого становилось куда страшнее. Тело частично обрело плотность, лицо утратило каменное выражение ничего не чувствующего мертвеца, но движения оставались рваными. Слишком быстрыми для простого смертного. Он был вне законов пространства и времени. Не шёл, а перемещался сквозь помещение каждое мгновение. Он её искал. Услышал шум и как-то почувствовал именно её присутствие? С ним прятки действительно перешли на новый уровень. Он шёл за ней, словно ищейка. Ада едва успевала покинуть своё укрытие, перебираясь скрытыми лазейками до другого. Нельзя легко и безмятежно играть в прятки с тем, кто не издаёт ни единого звука и частично проходит сквозь стены, просматривая все подозрительные места. Частично. Меч, дающий его владельцу чуть больше видимой индивидуальности, подчинялся миру физическому. Прятки выигрывали минуты времени. Барбаросса подгонял корабль. От его стремительного движения незаметно стоять на месте становилось всё труднее. Призраки не замечали ударную волну, образующуюся от ускорения. Им не требовалось старательно искать опору, чтобы не упасть. Аде приходилось постоянно двигаться, продолжая партию в прятки. Босыми ногами она старалась оставаться неслышной тенью. Правая рука, впрочем, от каждого резкого движения ложилась на эфес сабли. Дуэли не миновать. Разведчица не строила иллюзий, она лишь стремилась потянуть время, как можно дольше. Подарить Герману ещё горсть минут, чтобы со всей дури врезаться в сушу и согнать с Арийца всех вневременных интервентов, как выгоняют тараканов с кухни. Шансов на мягкую посадку у них не имелось. Диего невозможно было услышать. За ним приходилось наблюдать, рискуя раскрыть себя раньше времени. Рывок к ней — короткая перебежка в укрытие. Появление за ширмой из бедренных костей — короткий взгляд на каюту. Не видно. Надо менять положение. Ещё перебежка. Он слишком близко — не дышать, не шевелиться, замереть. Шаг от неё — нырнуть в тёмную лазейку. Снова и снова, как танец. Близко — слишком близко — далеко. Жаль, что сердце от такого танца сжималось то от ужаса, то от ноющей боли. И если к мучительной внутренней пустоте Ада почти привыкла, то страх подгонял, заставлял суетиться, подталкивал к неминуемой ошибке. Хуже всего, что она не могла видеть, как близко они к намеченной цели. Сколько ещё должна продлиться «игра»? Адмирал сам подсказал ей. На палубе что-то происходило. Люди зашевелились и зашумели. Диего оживился и направился в сторону Германа, держа наготове свою ржавую железку. «Это может быть ничего, приближение острова или подлодка с нашими сыновьями…» — рисковать собой Ада могла. Рисковать детьми — ни за что на свете! Уже на выходе из каюты сквозь голову Диего пролетел метко запущенный подсвечник. Быстрее, чем человек моргает, адмирал развернулся к своей вечной противнице, обнажившей саблю. Мысленно она молилась, чтобы остальная команда не рванулась в каюту, но что-то, не брошенные ли слова Германа на немецком, держало их на палубе. Или на палубе их тоже не было? Тогда где? Не время об этом думать! Аде более чем хватало стремительных атак супруга. Лишённая возможности контратаковать, она муреной вертелась в капитанской каюте, стараясь не потерять равновесие и не налететь на мебель. Диего препятствия были побоку, проходил сквозь них совершенно спокойно, настигая её очень уж стремительно. — Теперь даже перед смертью не обнимешь? — фыркнула она, когда клинок мёртвых едва не задел её плечо. Все же мебель, мешавшая только ей, порой становилась ощутимым препятствием. На палубе Герман продолжал выкрикивать какие-то слова на немецком. Ада не слишком вслушивалась, но подозревала, что только благодаря набору кодовых фразочек команда не сдвигается с места и не присоединяется к своему главарю. Да и нечего им лезть в семейные передряги. Выпад. Парирование. Переход. Снова и снова. Новый танец набирал свою силу, только в этот раз партнёр оказался очень уж проблемным. — Да уж, вот достался мне муженёк, при первой возможности решил сбежать к мертвецам подальше от детей! — раз уж представилась возможность высказать супругу всё, так почему не воспользоваться. Отдающий зеленью клинок со свистом рассекал воздух, говоря за своего носителя. Дуэли с Диего редко проходили в полном молчании. Когда всё было по-настоящему, у обоих супругов накапливалось столько слов, требующих выхода, что звон клинков едва можно было услышать в пылу горячего спора. В этот раз он её не перебивал. — Неужто многовато нарожала? Или соскучился по жизни одинокого морского волка? — продолжала разведчица и, пользуясь осязаемостью мебели в отношении себя, уже не стеснялась запрыгивать на столы, софы и прочую утварь сверху, меняя позиции, чтобы супруг не успевал её задеть. — Или меч пообещал, что от женщин отбоя не будет, как во времена пылкой юности? Не прошёл ты проверку временем, совсем не прошёл! — злость мешалась с азартом, отгоняя скорбь. Как же безумно хотелось встряхнуть его и вызвать в нём хоть какой-то отклик. Но тень супруга оставалась равнодушной к её словам. Ни на секунду в его глазах не проглядывало даже искорки былого взрывного темперамента. После свадьбы Ада с особым удовольствием любила злить супруга, хотя делала это весьма тонко, направляя его гнев в весьма приятное русло. Все последствия его ярости она встречала с торжествующей улыбкой тореадора, получившего и яркое шоу, и свою безоговорочную победу. — По всем кораблям прошёлся? Всех разведчиков ухайдокал? Или подлодку на десерт оставил? Ну так молодец, поздравляю! — рявкнула она, когда во время одного из выпадов меч Смерти отсёк прядь её волос, заставив сердце на миг замереть. «Пожалуйста, покажи хоть что-то! Дай мне надежду, что мне есть кого спасать! Прошу! Мне хватит мига!» — кричали в противовес злым словам её мысли. Линкор в последнем рывке наращивал свою скорость. Остановка обещала стать по-настоящему жесткой. Примерно на уровне крушения самолёта. — Всё будет как в твоей голубой мечте, мой грозный адмирал. На борту подлодки наши сыновья! — выкрикнула она, уже на пределе сил парируя тяжёлые удары. Защищаться от клинка мёртвых становилось всё труднее и труднее. — В каком порядке планируешь их убить? Или отдашь на расправу команде?! Очередной неровный рывок линкора вперёд стоил Аде равновесия. Она всё же упала на колени. Этот шаг подвёл черту в их дуэли. Череда грубых ошибок в попытке одновременно сквозь скачку встать и держать оборону лишила разведчицу малейшего шанса для манёвра. Два лезвия скрестились. Спина марсианки оказалась придавлена к частично порубленному столу Барбароссы. Положение безвыходное. Преодолевая последние капли сопротивления, Диего неумолимо приближал к горлу Ады скрещенные лезвия их сабель. Ещё пару сантиметров, и вывернутое запястье откажет в службе, и одним резким рывком одно из лезвий её прикончит. А то и оба сразу. Вот и всё. У сказки о грозном адмирале и Марсианском Демоне проклёвывался новый финал. — Знаешь, в таком положении трудно собраться с мыслями, так что, может, начнёшь уже поддерживать диалог? — сдавлено пробормотала она, понимая, что отбиться и отвлечь призрачного противника нет ни единого шанса, как и выползти из такого капкана. Гильотина из двух лезвий опустилась предельно низко. В руке что-то хрустнуло, обдав болью. Лишь опыт учебки помог преодолеть естественный рефлекс и удержать руку в том же положении. Ещё пара секунд выиграна. «Надеюсь, что этого достаточно, чтобы защитить детей!» — правый глаз пекло подступающими слезами. — Значит, всё… — выдохнула она, понимая, что сил на сопротивление больше не остаётся. — Я… я люблю тебя, Диего. Запомни хоть это… Безумно хотелось зажмуриться и пропустить худшую часть, но Ада упорно смотрела в лицо призрачному супругу, несмотря на слёзы застилающие глаза. Меч Смерти остановился у самого горла. Разведчица почувствовала, что противник замер. Не отпускал, но и не пытался убить. К дуэли присоединился третий? Сердце стучало непривычно медленно или пропускало каждый второй удар. Она боялась вздохнуть, когда заметила то, на что и не надеялась. Сквозь маску фото-негатива и лишенные эмоций глаза болванчика Ада увидела своего любимого супруга. На несколько безжалостно коротких мгновений он как-то пробился наружу. — Диего, — прошептала она. Он разлетелся на части, как тогда в пещере, вновь оставив её одну и в слезах. Следом линкор дёрнуло так, что сомнений не оставалось — на всей мощности двигателей суперкораблика они вписались в берег, устроив экстренное изгнание всех призраков. Правда, это понимание пришло после того, как силой рывка разведчицу швырнуло через всю каюту. Ада лишь в последний момент сгруппировалась и поднялась на ноги, отделавшись лёгким испугом, несколькими гематомами, разбитой губой и десятком ссадин с ушибами. «Наша новая традиция?» — с горечью подумала разведчица, хватая за горло намечающуюся истерику. Эмоции только для тех, кто прошёл за линию финиша. Её битва ещё не закончилась, значит, никаких слёз. В состоянии бездушного робота она нашла саблю и вернула в ножны, отыскала среди мусора обувь и натянула обратно на ноги, а после поплелась на палубу. Матросы от удара корабля об остров разлетелись тряпичными куклами в разные стороны. Когда марсианка показалась, они, кряхтя, поднимались на ноги и, прихрамывая, подтягивались к капитану. Даже с учётом пряток, всех шифров и стоп-слов команда ощутимо поредела. Герман вцепился мёртвой хваткой в штурвал и не отцепился даже во время рывка, но тоже не обошёлся без последствий резкого торможения. — Плохая новость — оттащить от берега линкор получится разве что при помощи подлодки, нескольких зарядов в берег и такой-то матери, — нервно выдохнул он. — Но пока вневременная шушера ходит-бродит по морям, это нереально. Так что, ленивые морды и mein lieber, с вещами на выход! Последнее он прокричал с уверенностью человека, вышедшего живым из множества передряг. И не такое встречали, прорвёмся. Его непоколебимость вдохновила матросов и, чуть ожив после пережитого пленения призраками и жесткого торможения, они помчались вглубь линкора за своими пожитками. — Хорошая новость… эти призрачные скоты не успели убить Воробьёва и твоих детей! — добавил Герман, когда все ушли. — Откуда ты это знаешь? — напряглась Ада, чувствуя во рту привкус крови от разбитой губы. — Пока вы там выясняли семейные отношения, прямо по курсу обнаружилась подлодка…☠ ☠ ☠
— Ну и какого… ты не расшифровала весь журнал, пока у тебя было неограниченное время будущего, все технологии и прочие плюшки?! — рявкнул на агента Смит Воробьёв, пока резво работал руками. Шлюпка сама себя к берегу не торопилась тащить. Увы, появление двух сцепленных кораблей на горизонте вновь подняло весьма важные вопросы. Такие как: а проникнут ли эти вневременные молодцы-удальцы сквозь обшивку подлодки? Допустим, их адмирал не сможет, но что насчёт остальных? Их вполне может хватить. Или нет? Или да? В состоянии неопределённости Жека принял решение разделиться. Глистер и команда постараются увести погоню за собой и, развив скорость повыше, сделают хорошую такую петлю с целью запутать врага, а на закате вернутся к противоположной стороне острова. Тем временем, Смит, Воробьёв, Шустрик и полумарсианские дети на шлюпке своим ходом высадятся на остров и объединят свои силы с агентом Вурдалаком. Как частенько бывало у Воробьёва, в процессе муторной работы в голову приходили умные мысли. Точнее говоря, пробивались сквозь панику, когда вневременная братия с корабля их всё же заметила и помчалась прямо по воде за ними. Да, в соответствии с планом, большая часть погони повернула в сторону Невского, но и тех, кто по-Иисусьи догонял шлюпку, хватило бы, чтобы пустить их пятёрку на мелко нарубленное рагу. — Да потому что он не зашифрован! — раздражённо рявкнула мадам. — Он написан на языке, который специально изобрели противники в период Третьей мировой. Все, кто его знал, давно мертвы. Через синтаксис приходится пробиваться с боем. Компьютеры выходили из строя, пока проводили лингвистический анализ. Последним, кого обучали этому языку, был выпуск Барбароссы, которого ты вроде ненавидишь, но таки защищаешь! — Таки теперь и ты его защищай, причем, если будет нужно, то ценой собственной жизни! — передразнил Жека. — Если он единственный, кто сможет прочитать твой журнал, то эта птица-говорун, обладающая умом и сообразительностью, для нас бесценна! Все, на вёсла! Увы, даже ускорение уровня рафта, покоряющего пороги пятого уровня, не помогало. Иисусий бег по поверхности воды перегонял всё и вся. Агент Смит, впервые увидевшая бегущий вневременной спецназ по их души, резко вскочила и начала поспешно стаскивать с себя платье. — На шлюпке шансов никаких, — нервно проговорила она, — предлагаю врассыпную. Кто-нибудь таки доживёт до берега. — Ты… вы… что?! — ахнул покрасневший от смущения Шустрик, очевидно впервые в жизни увидев оголяющуюся перед ним женщину. — Но ведь лучше вме… — Баба с лодки, гребцам легче! — махнул рукой Жека, но увидев, что к бедру агента Смит примотана ценная книжица, рявкнул: — Куда?! Журнал верни, вертихвостка штабная! Увы, мадам только пятками на солнце сверкнула и была такова. Блистая кролем олимпийского уровня, побегушница стремительно направилась в сторону берега, наращивая шансы добраться до спасительной суши целой и невредимой. Воробьёв, пожалев, что для остроты ума не припрятал с собой небольшую фляжечку рома, панически думал, как придать этой морской колеснице деревянного века хоть какое-то дополнительное ускорение. Сумасшедшая идея всё же пришла. Быстро нашарив по карманам, Евгеша нашёл свисток, с помощью которого всегда подзывал своих коньков-мутантов. Слух у них был настолько чувствительным, что слышали «папочку» на очень больших расстояниях. «Как знать, может, сейчас тоже услышат!» — думал Жека, пока изо всех сил дул в серебряную трубочку, едва издающую слышимый свист. Коньки отзывались на ультразвук. Мальчишки ничуть не удивились странному поведению капитана, лишь активнее налегали на вёсла, хотя ноша была явно не по размеру. Им по мере сил помогал Фокс, но до морских бегунов осталось всего-навсего метров сто, и расстояние стремительно сокращалось. Благородный порыв выпрыгнуть из лодки и дать шанс не темпоральным не агентам на спасение на миг вступил в битву с малодушием Жеки. Ребята этого поколения уж точно не виноваты в грехах отцов дедов их прадедов. Увы, малодушие победило. В последний момент из воды показалась троица воспитанников Жеки. Со специфическим свистом, которые могли издавать только коньки-мутанты, они приблизились к шлюпке. И даже в момент, когда его конница пришла на помощь, её вновь пришлось спасать. Впечатлительный юноша, увидев морских тварей, в три раза превосходящих по размеру сухопутных коней, замахнулся на них веслом. Тоша и Гриша, успевшие на них поглазеть, когда «дядя Жека» показывал прирученных зверюшек, отнеслись к помощи более сознательно. Пока Воробьёв перехватывал руку вспыльчивого «сына», они вдвоём накинули на шеи коньков хомутом верёвку, закрепив её на шлюпке. Сообразительные мутанты помчались вперёд, уводя шлюпку на сумасшедшей скорости вперёд. Над головой разведчика лишь успел просвистеть чей-то клинок. Попадавшие на дно лодки Жека с Фоксом проводили взглядом отставшую погоню. Увы, путь до берега быстро стал тернистым. Игривые морские жеребцы решили устроить весёлые забавы на воде и несли шлюпку зигзагами, не приближаясь близко к спасительной земле. «Три белых коня, эх, три белых коня…» — мысленно напевал Жека, старательно сражаясь с головокружением. Так его не крутило ни в тренировочной центрифуге, ни с жесткого перепоя, ни с жесткого перепоя в тренировочной центрифуге. Погоня, поначалу сильно отставшая от обезумевшей шлюпки, стремительно начала настигать свою цель. Вцепившись в борт, Жека обнажил саблю, изо всех сил пытаясь представить, что это не лодку так швыряет из стороны в сторону, а он решил смешать ром с грибным отваром очередных местных шаманов и страдает от последствий. Богатая фантазия и многострадальный вестибулярный аппарат вполне выровняли руку разведчика ровно в тот момент, когда настало время отбиваться от вражеской шашки. Неожиданно опыт беспробудного возлияния оказался весьма полезным, и призраки, размахивающие оружием на бегу, посрамили честь полка. Наигравшиеся коньки всё же выбросили шлюпку на берег. Почти на берег. Линия мелководья, способная разве что щиколотку намочить, тащилась до всамделишной суши метров пятьдесят. Примерно в это же время и агент Смит добралась до тёплого белого пляжа своим ходом. Воробьёв, дав знак Фоксу повторять за ним, схватил Тошу в охапку и понёсся к сухому песку. Шустрик, не будь дураком, схватил Гришу и помчался даже быстрее бати. Прискакавший по их головы отряд остался ни с чем и грустно разлетелся пылью при попытке сделать ещё шаг на сухую часть берега. — Объявляю эту высадку вполне успешной! — хмыкнул Жека, оглядывая своих подопечных, к которым он прибавил юного Фокса. Агент Смит не упустила возможности, отплёвывая песок с солью, сказать ему немало ласковых слов на родном одесситском говоре. Воробьёв на всякий случай заткнул детям уши, но больше надеялся, что они просто не поймут, шо таки эта женщина говорит. Когда вундерлинкор со всей дури столкнулся с островом, это почувствовали все. Удар такой силы заставил остров содрогнуться. Из-за набранной скорости чудо-кораблик протащило ещё на добрые несколько метров вперёд. На миг Жека поверил, что в противостоянии линкор-остров победит первый и просто оттащит кусок суши в сторону. В некотором роде эта идея ему даже понравилась. Иметь свой ломтик тропического рая на буксире подлодки было бы весьма круто. Хорошо, что губозакаточную машинку начнут проектировать только в 21-м веке. — Мама! — разом растеряв свой пиратский вид, мальчишки бросились к весьма побитой Аде, бежавшей мальчишкам навстречу, едва она покинула линкор. Неловко замерший Жека переводил настороженный взгляд с Адольфика на агента Смит. Настал тот самый опасный момент, когда марсианка могла сама себя выдать опасной мадам из будущего. Но это ведь Ада! Она же не скажет чего-то лишнего? Потрёпанная марсианка стала напоминать типичную жертву семейного насилия — губа разбита, на скуле наливался синяк, по всему лицу и рукам алело множество мелких царапин и ссадин. Разноцветные гематомы проступали под белой кожей тут и там, но больше всего вопросов вызывал длинный ровный порез на горле. Недостаточно глубокий, чтобы угрожать жизни, но явно появившийся из чьих-то целей эту жизнь помножить на ноль. Что произошло на вундерлинкоре? — Guten Tag, meine Damen und Herren! — появился не такой же побитый агент Вурдалак с остатками своей команды. В контексте крушения хромота Германа даже была в тему. Жёсткое торможение об остров далось всем немалой ценой. Впрочем, команда, несмотря на неприятный облик, не выглядела серьёзно раненой. Значит, ещё поборются. — Герман Барбаросса! — рявкнула агент Смит, почти не растерявшись от сложившейся ситуации. — Вы таки обвиняетесь в освобождении вневременной армии, получившей статус запрещенной во всех странах и временах! Ваше действие приравнивается к террористическому акту критического уровня и карается казнью на месте… — Я так понимаю, что помимо важной макулатуры к нам занесло из будущего всякий одесситский мусор? — осклабился Барбаросса, ничуть не напрягаясь от обвинений. — С другой стороны мне даже интересно, как голая бабёнка с мягкой книжечкой в качестве оружия собирается меня казнить? Будешь читать вслух со своим невыносимым говором, пока сам не застрелюсь? — Да как вы… Совершенно ненужный конфликт зарождался сам собой. Евгеше было абсолютно до лампочки, права агент Смит относительно агента Вурдалака или нет. Важнее всего были вневременная орда во главе с муженьком Ады и весёлая нарезка ими всех встречных темпоральных агентов. Поскольку Адольфик не планировала разнимать горячих финских парней, эта роль оставалась вакантной. — Брейк! Не разбивайте мне сердце своими ссорами и оскорблениями! Вслед за сердцем мне потребуется новая печень, а у нас и так времени в обрез! — рявкнул Воробьёв, пользуясь авторитетом капитана, чей корабль хоть и отсутствовал, но всё ещё был на ходу. — Сейчас у нас дружба-жвачка до уничтожения трезубца. А после хоть на оливье друг друга нарезайте. Вы мне одинаково не нравитесь!.. Хотя я буду болеть за Германа-Валерия, он как-то роднее! — Ладно. Справедливо, — кивнула Смит и протянула Барбароссе журнал, — Среди всех агентов этого и 24-го века только вы… ты можешь это расшифровать. Моё имя Карина Смит. Герман смерил её уничижительным взглядом, на контрасте показывая, что к Жеке всё это время он тоже относился с определённой симпатией. Его истинное презрение явило себя только сейчас. С другой стороны, а поступил бы иначе сам Жека, если бы его обвиняли без повода в одном из самых страшных преступлений? — О, а я… моё имя Фокс. Фокс Тер… Вороб… просто зовите по имени, — выскочил вперёд Шустрик. — Это ещё кто такой? — удивился Герман. Его команда предпочитала помалкивать, переводя настороженные взгляды от одного участника к другому. — Сынка мой, — с беззаботной улыбкой ответил Воробьёв, едва не добавив «у меня есть, а у тебя нет!». — Отпрыск Лизоньки. — Ну если от Лизоньки… — едва не расхохотался Барбаросса, понимая подоплёку отцовства к Лизонькиным детям. Так и камень мог вполне стать законным отцом. Просто на сходство лучше не смотреть. — А вы? — повернулась агент Смит к Аде с детьми. — Они представляют заинтересованную сторону, — выступил вперёд Жека, поймав себя на странной роли защитника всех и вся. То детей спасает, то Фокса, то Карину, а то и Адольфика. Впрочем, в этот раз Барбаросса тоже вышел вперёд, оставляя Аду за спиной и под своей защитой. — Аделаида де Очоа, — со свойственной аристократам манерностью ответила та, поднимаясь на ноги и мгновенно входя в роль, — это мои сыновья: Грегорио де Очоа и Антонио де Очоа. — К вашим услугам, — хором добавили мальчики, одновременно опуская головы в поклоне.☠ ☠ ☠
Александр Невский ещё никогда не держал на борту такое количество народа, но размеров подлодки вполне хватало на две команды и двух капитанов. Герман моментально оттеснил Глистера от панели управления подлодкой и, орудуя журналом со своими картами движущегося звёздного неба, начал резво задавать координаты. Увы, для постоянной сверки с местным звёздным небом подлодку требовалось держать на поверхности, выставив бутафорский парус. В руках Германа журнал послушно открывал все свои секреты. Маршрут строился на глазах. Евгеша даже начал надеяться на лучшее, но сбивчивый рапорт Глистера и Кукукурочкина быстро вернул настроение к прежнему испорченному уровню. Да, они сумели как следует запутать призрачных противников, когда на всех скоростях обогнули их базу, резко ушли на самое дно и, ползая по песку пузом, стремительно отступили. Хранилище всех остальных рекрутов своим полем сумело поломать базовые настройки болванчиков нахлёстом двух приказов «сидеть на базе» и «уничтожить всех разведчиков», транслирующихся одновременно, пусть и на очень короткое время. Но по пути на остров общей встречи они заприметили нежелательную компанию. После нападения на Виргинские острова британцы отправили по их головы вооружённый до зубов боевой корвет. Вот уж чего не хватало им — злобных бриташек для полного счастья! — Без паники. Если карты не врут, мы не очень далеко от Санто-Доминго, — успокоила его Ада. — Там сейчас друг семьи со своим боевым фрегатом. Отправим ему голубя, пусть поговорит с британцами по-мужски. Не зря же я его на помощь звала. — Какие всё же шикарные бонусы даёт замужество! — негромко проговорил Жека с улыбкой, краем глаза посматривая на свалившуюся мадам. — Кстати о семейных темах, Фокс действительно твой сын? — шепнула она, с удивлением глядя на коллегу. — Нет, но не расстраивай парня. Он только батю нашёл. Не говорить же ему, что ветреный нрав Лизоньки делает список потенциальных отцов бесконечным. Я не удивлюсь, если наш старый пердун Герман тоже в нём есть! — Как благородно! — с улыбкой покачала головой марсианка. «Чего не сказать обо всём, что мы с ней вытворяли. Эх, вот ведь было времечко!» — с ностальгией подумал он. Под подозрительным взглядом оставшейся без дела агента Смит, они отыскали среди оставшихся на Невском голубей подходящего и, прикрепив к нему письмо, отправили птицу в полёт. Пока Барбаросса работал, Жека всячески создавал барьеры между одной разведчицей и другой, чтобы те как можно меньше сталкивались и вообще никак не взаимодействовали. Дети, быстро сообразившие, что к чему, Воробьёву по мере сил помогали, отвлекая то Аду, то агента Смит. Герман тоже оказывал посильную помощь «Аделаиде», удерживая её рядом, а пришлую разведчицу гнал от себя подальше. Ада с первых минут отправки Невского уединилась в матросском кубрике с детьми. Ссадины, синяки и кровоподтёки нуждались в обработке. Напуганные видом матери мальчишки вызвались помочь ей с врачеванием. Провожая их взглядом, Жека надеялся, что с учётом новых данных марсианская мать даст полную вводную сыновьям и они никак себя не выдадут. Впрочем, всегда можно было просто удавить в тёмном углу агента Смит, на случай, если будет слишком досаждать. Кто узнает? Ей всё равно путь назад закрыт, разве что под одеждой она где-то прячет машину времени. Но к её чести, агент Смит на подлодке вела себя весьма осмотрительно. В конфликты не лезла, выслушала все доводы агента Вурдалака, Коса, Жорика и Жеки, поработала головой и отозвала свои обвинения. Виновником всех бед всё же был сам механизм оружия будущего, который никто не мог отключить дистанционно. Он работал и до того, как потомок Кортеса добрался до меча Смерти, значит, работал бы и дальше, но не так заметно. До самой Третьей мировой и даже позже, с учётом итогов войны. «Тогда к часу «Икс» уже набралась бы критическая масса, которой хватило команды «фас», чтобы уничтожить всё живое и на суше, и на воде. Ведь хозяев, способных приказать «к ноге», в живых не осталось. Тогда даже хорошо, что всё вскрылось сейчас, когда мы можем всё предотвратить!» — раздумывал Воробьёв. По глазам агента Смит он видел, что она если не думает о том же, то рассуждает в близких темах. Да, проблема загнала их на берег и в любой момент может вновь возникнуть на горизонте, но в случае победы сопутствующих потерь будет не так много. Не весь мир. От неприятной истины мадам всё больше мрачнела, чем успешно пользовался Шустрик. Короткий путь к сердцу женщины через душевные беседы давно показал свою состоятельность. — Насколько я поняла из журнала, если меч приблизится к трезубцу, ограничение на водное пространство для вневременной армии будет снято, — негромко произнесла она, подкравшись, пока Ада прямо в военной рубке латала Германа. — Это нам давно известно! — фыркнул он в ответ. Гордый ариец не пожелал покидать панель управления даже на несколько шагов, продолжая вести себя так, будто подлодка всецело принадлежала ему. Воробьёв надулся, как мышь на крупу, но быстро переключился на детей. Неожиданное отцовство, как замещающее с Гришей и Тошей, с блестящими глазами слушающими «дядю Жеку», так и со свалившимся Фоксом будто открыло второе дыхание разведчика. Стало даже немного жаль, что «сыновья» у него появились ненадолго и дурачиться с мелкими не получится до их совершеннолетия. Да и Шустрик очень недолго будет оставаться наивным юношей, с открытым ртом слушающим его мудрость. Тем ценнее ощущалась каждая свободная минута. Где-то в шкафу ревниво покрывался пылью забытый ром. Пока море оставалось спокойным, Евгеша радостно возился с мальчишками. Тремя мальчишками. Показывал, как модифицировать компас, чтобы стрелка всегда поворачивалась в сторону подводной лодки. Демонстрировал, как эффективнее всего заряжать пистоль, когда вокруг битва и права на ошибку нет. Даже научил «пить в рукав», как пятнадцать лет назад наставлял Аду, чтобы в случае чего не принимать на грудь всякое, но оставаться самым любимым собутыльником. Троица слушала его нравоучения, его байки и его науку с горящими глазами. Это ли не счастье, когда опыт есть кому передать? Фокс с небывалым талантом поглощал все знания, что летели в его сторону. На второй раз его уже не шокировала подлодка, не лишали чувств педальки динамомашины. Напротив, он даже помогал матросам ускорять лодку, как можно быстрее. Глистера он слушал с огромным интересом, да и науку Жеки явно впитывал, как губка. Хорош сын, жаль, что не родной. Такому можно было однажды передать в наследство Невского. Паренёк даже пытался повторять словечки Воробьёва, смешно коверкая русские ругательства. — Сначала нам самим нужно подобраться к трезубцу на расстояние удара, а потом бояться, что появятся призраки коммунизма… простите, фашизма! — хмыкнул разведчик, продолжая дурачиться с мальчишками на глазах странно улыбающейся Ады. Такой улыбки у коллеги он за все пять лет совместной работы не видел ни разу. Какая-то она была… неуместная для их брата. Слишком мягкая, что ли?! Будто среди этой вечной круговерти наследия будущего, стремящегося убить их всеми возможными способами, а всеми невозможными всячески отравить существование, оставалось что-то светлое. Нет, оно, конечно, оставалось, но так открыто этому радоваться не в правилах разведчика! — Итак, господа, дамы и одесситское недоразумение, — объявил Герман, вернувшись к панели управления и не упустив шанса уколоть агента Смит. — Хорошая новость: весь журнал я прочитал и меньше, чем через час, а точнее говоря к рассвету мы прибудем к острову, от которого рукой подать до трезубца. Плохая новость: нам на хвост сел вневременной спецназ и через пять минут здесь станет жарко!