Солнце, забери меня с собой
Я ночами здесь не свой
Покажи мне путь домой
Слышишь, солнце
«Солнце» FIZICA
Все свободные матросы с поддержкой Фокса и мальчишек сели на педальки. Погоня началась. Галеон «Калипсо» и в свои обыденные годы отличался быстроходностью среди подобных себе левиафанов, но став вневременным монстром, и вовсе мог потягаться быстроходностью с линкором и, к сожалению, с юркой подлодкой. — Надо погружаться! — бросился к панели управления Глистер, но был отброшен тяжёлым ударом Германа. — Нельзя, мы идём по звёздам. Маршрут непростой, нельзя отвлекаться. А ты либо иди вниз и крути педали, или топай наверх на звёздочки смотри! Ада бросилась вооружаться. После дуэли с супругом запястье рабочей руки оставляло желать лучшего, даже перетянутое местным подобием эластичного бинта. Мальчишки наращивали темп подлодки по мере сил. Находясь на самом нижнем уровне, они в теории могли и не встретиться с агрессором, но только при условии, что кто-то будет сдерживать вневременную армаду на самых верхних. В идеале не дальше бутафорской палубы. — Британцы на хвосте! — услышала она крик агента Смит, не отрывающей взгляд от перископа. — Фехтовать умеешь? — остановилась разведчица у выхода из военной рубки. В ответ прибывшая мадам впервые растерялась и коротко мотнула головой. В учебке не только Аде отказали в обучении махания шашкой. Настал тот самый момент, когда наука будущего проиграла урокам супруга. Напомнив, что стрельба по призракам не имеет никакого смысла, марсианка помчалась вниз собирать группу боеспособных ребят. Иллюзий она не питала и понимала, что вот-вот надо будет дать отпор и удерживать противника на самом верху так долго, как это вообще возможно. Следовательно, на пристроенной палубе должно оказаться как можно больше темпоральных агентов. Глистера она трогать не стала, а Коса и Жеку потащила наверх. Выжившие разведчики с Арийца добровольно вызвались с ними. Среди отряда самоубийц мелькнуло лицо Сладенького и смутно знакомая физиономия Германовского старпома. Желающих сдержать силы болванчиков меча Смерти оказалось так много, что части пришлось ждать своей очереди по другую сторону шлюза. — Эх, почти ностальгия! — крикнул с азартной улыбкой Жека. — Только в прошлый раз нам мешали рыбо-мутанты и помогали пираты. — Теперь нам помогают звёздочки и мешают вон те британцы, — хмыкнула она. Корвет с белыми парусами и скромно темнеющим британским флагом уже настигал их, никак не в силах подобраться на пушечный выстрел. Впрочем, этому небольшому кораблику уже была приготовлена небольшая, но весьма эффективная торпеда. Достаточно только приблизиться, и большой яркий бум наполнит тёмную ночь яркими красками. Беглый взгляд через подзорную трубу явил готовившихся к атаке англикашек. — Господа, этой ночью нам скучать не придётся! — громко объявила Ада. Сильный красочный взрыв произошёл даже раньше, чем рассчитывала команда Невского. Пропоров корвет, словно гнилую тряпку, сквозь британцев прошёл галеон «Калипсо», настигая подлодку. Взорвавшийся от такого кощунства порох в трюме превратил охотника Виргинских островов в красиво горящий факел. Тем временем обращённый во вневременное судно корабль шёл на столкновение. — Прибавить ходу! — рявкнула Ада одному из матросов, держащих вахту у шлюза. — И дайте нам больше света. Вспыхнувшие лампы помогли во тьме ночи разглядеть наступающую армию. Все нападающие двигались одинаково рвано, телепортируясь каждое мгновение сквозь пространство. Впрочем, их полупрозрачный вид, дрейфующие контуры и порывистое перемещение уже никого не могли напугать. Наверху собрались стреляные воробьи во главе с Воробьёвым. Пираты, среди которых затесались темпоральные смертники, ощетинились против рабов древней железки своими саблями. Герман обещал час. Время пошло. Защитники Невского старались держаться вместе, прикрывая спины друг друга, и единым злобным ёжиком гнать от себя противника сверкающими в темноте иголками. Незаметно в их тёплой компании оказался даже названный сын Воробьёва, вполне добротно владеющий рапирой и дагой. Ловкость парнишки позволяла ему закрывать бреши в защите пиратов и заменять собой тех, кому всё же не везло пропустить одну-две атаки. Диего среди нападавших не было, или он предпочитал атаковать в слепой зоне, но без его фигуры, вызывающей бурю противоречивых и болезненных эмоций, оборону держать было куда проще. Даже запястье почти не беспокоило. Шаг. Отступление. Манёвр. Защита. Но совсем забыть о супруге не выходило. Каждую секунду Ада боялась, что он объявится в рубках подлодки, покажет себя мальчикам, а то и навредит им. Каждая контратака становилась испытанием на силу воли. Нельзя отводить взгляд от противника, роем наступающего снова и снова. Нельзя даже на секунду поворачивать голову к шлюзу, думая о детях. Нельзя. Цена просчета будет слишком высокой. Только зажать в себе всё человеческое, вспомнить, как была бездушным орудием Советов какие-то пятнадцать лет назад, и вернуть себе то состояние. Злобно оскалиться наступающему врагу и теснить его от себя подальше. И не таких убивали. Удар. Манёвр. Разворот. Ещё удар. Не сразу, но призраки сообразили перебить все осветительные приборы, чтобы погрузить зависимых от освещения живых в темноту. Чаши весов качнулись в сторону вневременных агрессоров. Непросто отбиваться от того, кто не производит ни единого звука. В темноте это делать и вовсе невозможно. Понадеявшись на авось, Ада натянула на лицо подарок Германа. Очки, оправдывая своё происхождение, мгновенно перестроились и в зелёном спектре отобразили наступающих. Вот только сквозь стёкла они выглядели окончательно инфернальными тварями. Защита. Теперь только защита. — Фаеры сюда, живо! — рявкнула разведчица, выступая вперёд в качестве единственного защитника подлодки. Уровень сложности стал максимальным. Теперь ей предстояло в одиночку не только защищать детей и подлодку, но и стоящих за спиной однополчан. Столько, сколько потребуется, чтобы светящиеся шашки разогнали ночную мглу. Вперёд, вправо, резко влево. Защита себя, защита других, защита шлюза. Не пройдёте, твари. Не в эту смену! Увы, всех спасти не выходило. Защищающиеся наугад матросы быстро становились лёгкой жертвой. Четыре зелёные вспышки заставили её зажмуриться и слепо отпрянуть назад. Прямо в руки команды, которую она защищала. Настала их очередь выплачивать должок. Линзы, настроенные на ночное зрение, едва не лишили её способности видеть, но всё обошлось гаденькими солнечными зайчиками, прыгающими в глазах каждый раз, когда Ада моргала. Забросив очки обратно на темя, разведчица вернулась в поредевший, но не утративший воли к победе строй. Мраку и его призрачным теням не пройти. Да и темнота ночи начала сдаваться перед серостью рассвета. — Земля! — успел кто-то крикнуть и, прежде чем все повернулись в сторону носа подлодки, Ада уже знала, делать. Надеясь на крепость бутафорской мачты, она клещом вцепилась в неё изо всех сил. Следуя дурному примеру Арийца, Невский прополз на брюхе до самой суши, изгоняя со своей спины всех призрачных паразитов. Впрочем, ползти ему пришлось немного. Остров торчал иглой из водных глубин, больше напоминая айсберг, чем естественным путем появившийся атолл. Да и естественного в этой серо-чёрной земле не было ни грамма. Сплошная скальная порода, усыпанная сияющими самоцветами, горящими в свете восходящего солнца маленькими звёздами. Первый раунд завершился. Разведчики, пусть не в сухую, но сумели огрызнуться. Как только они приблизятся к трезубцу, преследующие их по пятам болванчики окажутся не менее близко. Тогда станет по-настоящему страшно. Пока выжившие радостно спускались на сверкающую землю, Ада бросилась в подлодку за мальчишками. Тоша и Гриша нашлись в общей куче матросов. Невредимые, без единой царапины, что немало удивило её, но стоило перевести взгляд на остальную команду, и всё встало на свои места. Вновь сработал этот неведомый всеобщий порыв защитить полковых детей. Даже команда Германа предпочла пострадать чуть больше, но прикрыть младшеньких. — Мамочка, это было так здорово! — восторженно встретил её объятия Гриша. — А можно ещё раз? — вторил ему Тоша, пока она ощупывала их на ушибы и прочие незаметные глазу травмы. — Ещё раз подлодка может не выдержать, — улыбнулась она с облегчением, только в этот момент ощутив, какой тяжёлый груз всё это время несла на своих плечах. Ужас неопределённости не позволял ей умереть, но и полноценно выдохнуть не давал. — Идём, мы временно высаживаемся на остров. Вам понравится! «На суше целее будут. Лучше потом за ними вернёмся!» — решила она. В рассветном алом сиянии остров походил на ночное небо с ярко просматривающейся туманностью. Мальчишки, увидев такое чудо наяву, сразу позабыли о впечатлениях после яркого торможения о скальную сушу и бросились смотреть на «звёздочки». Жека, Герман и агент Смит со всеми выжившими разведчиками заканчивали высадку. — Побудьте пока здесь! Следите, чтобы остальные вели себя прилично, хорошо? — шепнула она сыновьям и направилась к коллегам. Невского надо было вытаскивать обратно в воду. Красивое торможение свою роль сыграло, но, чтобы покинуть остров, им потребуется судно на ходу. Глистер с Косом понимающе кивнули и вернулись на подлодку. — Я смотрю, камешки на твоём золотом протезе поярче этих страз будут, — не упустил момент уколоть коллегу Воробьёв, пока те шествовали по сверкающей земле. — Теперь из задницы сыпется не просто песок, а золотой, да? — Ну не всем же следовать унылой традиции образа бомжующего разведчика! — не остался в долгу Герман. — Хотя чего ещё ожидать от воспитанника Советов? — А вы не могли бы сосредоточиться на миссии?! — непривычная к традиционному общению двух разведчиков агент Смит нервничала больше, чем во время нападения вневременных рекрутов. Но на неё никто не обращал внимания, кроме вьющегося вокруг мадам Фокса. Робкий юноша пожирал её влюблённым взглядом, но подойти боялся, уже убедившись в её суровом нраве, остром языке и богатом наборе матерных конструкций. Ада не стала прерывать горячую беседу, лишь жестами показала, что возвращается на подлодку, а им поручает продолжать поиски трезубца. — Эй, донья Аделаида, — окликнула её мадам у самой лодки. — Хорошо машешь шашкой. — Это называется фехтованием, — с присущей её статусу холодностью ответила Ада, внутри замерзая. Вот только раскрытия перед штабными ищейками сейчас не хватало! — Да, верно. Знаешь, для аристократки этого века ты удивительно эмансипирована. Мужчинами командуешь, будто тебя учили этому годами… — Аристократов этому и учат. С пелёнок, — резко перебила её марсианка, стараясь соответствовать созданному образу. — Если вам больше нечего сказать, то была рада беседе. — Но… — попыталась было вставить слово агент Смит. — Очень рада! — подвела жирную черту разведчица и поспешно начала карабкаться к шлюзу подлодки. — Удачи, синеглазка! — услышала она уже внутри.☠ ☠ ☠
— Да, застряли мы капитально! — подвёл печальный итог Жора, когда все привычные способы запустить лодку оказались бесполезными. Там, на блестящей поверхности острова, трое разведчиков открывали путь к трезубцу. В подлодке дела шли не очень. Вне родной стихии судно из грозного оружия будущего стало балластом. На суше всё, чем обладал Невский, никак не могло помочь вернуть его в морскую пучину. Кос возглавил команду, раскручивающую педальки динамомашины. Энергии хватало для манёвра. Найти бы только этот самый манёвр. — Вижу корабль! — услышали они крик, доносящийся со входного шлюза. — Это те самые призраки. Караулят нас. Приближаются. «Самое время уже отыскать грёбаный трезубец, Герман! Или мне его со своей позиции щупом выколупывать со дна прикажете!» — в раздражении подумала Ада. Злые мысли внезапно подсказали ещё один не опробованный вариант. — Жора, сколько у Невского рабочих транспортных клешней и щупов? — поинтересовалась она, пытаясь отыскать на панели управления тумблеры управления механическими конечностями подводной лодки. — В рабочем состоянии три. Если повезёт, то можно расшатать ещё два, — отозвался Глистер и с подозрением покосился на марсианку: — Ты чего удумала? — Вытягивай все доступные хваталки, мы будем отталкиваться от острова. — Волоком тащиться по скальной породе опасно! — Ещё опаснее остаться с неподвижным судном тут. Этого острова нет ни на одной карте, так что раз-два-поехали! — отрезала Ада, но добавила чуть спокойнее: — Я постараюсь быть понежнее. — Сказал пират девственнице! — фыркнул Глистер, но послушно начал набирать необходимые команды. Кукукурочкин ничуть не испугался предупреждения о кошмарной тряске. По громкоговорителю радист объявил о полной готовности накрутить столько энергии, сколько потребуется, и показательно заработал ногами. Невский послушно загудел, отзываясь на доступные ему команды. На острове все, повинуясь требованию Ады, отошли от подлодки подальше. От адского скрежета она едва не оглохла, предельно ощущая напряжение в барабанных перепонках. Три крупных щупа и две клешни по команде вытянулись вперёд, упёрлись в каменистую почву. Медленно и мучительно, высекая искры обшивкой, Невский начал своё движение к воде. Щупы нагревались и угрожали отказать или вовсе переломиться от перегрузок, которые взяли на себя. Военная рубка вибрировала от визга сирены, оповещающей об опасном состоянии подлодки. Ада, как и обещала, пыталась на пределе возможного приложить плечо силы так, чтобы весь удар на себя взяли щупы, а не обшивка. Руки-хваталки не настолько жизненно необходимы, как целостность судна. «Давай, мальчик, ты столько ядер с картечью собой ловил, это для тебя должно быть, как щекотка! — мысленно обращалась она к Невскому, осторожно выводя лодку всё ближе к воде. — Ещё немного и всё!» Система защиты на пределе мощности старалась оглушить всех, кто остался внутри. Сразу несколько сирен орали, каждая на свой лад, в корне не соглашаясь с «щекоткой». Невский сопротивлялся, как мог, чтобы навсегда остаться лежать на острове, притворяясь выброшенным на берег китом. Но марсианка была упорнее. Сквозь скрип и крики машины, сквозь всё сопротивление она всё же сумела вытолкнуть подлодку с острова. С громким «бултых» транспорт будущего плюхнулся в воду и камнем пошёл на дно. Экстренный запуск всех двигателей и стабилизаторов усложнился кручением-верчением Невского вокруг своей оси. Таких ярких испытаний на выносливость даже учебная центрифуга не устраивала. Теперь визжала только одна сирена, оповещающая об очевидном — они потеряли управление и сейчас со всей дури шмякнутся на дно. С трудом закрепив себя страхующими ремнями, Ада с Глистером в четыре руки начали задавать необходимый набор команд, чтобы притормозить лодку-самоубийцу и ещё немного пожить на этом свете. Не сразу, но это им удалось. Попытка одновременно затормозить и выровняться потерпела поражение. Пришлось выбирать что-то одно. Падение удалось замедлить почти у самого дна. Невский замер вверх тормашками не достигнув всего два метра до песка и камня. При помощи манипуляторов и тонкой ювелирной работы подлодку удалось перевернуть и начать подъём. — Ну ты, мать, даёшь! — выдохнул Георгий, сползая на пол военной рубки. Радист во время падения взял весь удар на себя, успев сначала застегнуть пряжку ремней на разведчице. Пересчитав собой все выпуклые части рубки, он выглядел удручающе. Каким-то чудом не потеряв зубы, Глистер сломал нос, несколько рёбер, разбил лицо и насобирал телом немало ушибов. — Мастерство не пропьёшь, — отозвалась Ада, находясь в не меньшем шоке от проделанной работы. — Тебе бы в лазарет. — Потом, — прохрипел он, — кто-то должен оставаться у панели управления. Александр Невский всем бедам назло гордо показался бутафорской мачтой над водой. Предвкушая радость Жеки и очередные попытки вневременных агрессоров напасть, Ада, позвав с собой небольшой отряд матросов на защиту, направилась к шлюзу. Ударивший по глазам солнечный свет заставил резко зажмуриться. Пока марсианка спасала Невского, рассвет сменился полноценным ярким утром. Она на пару секунд замерла, позволяя себе привыкнуть к освещению. Сквозь пальцы вдали угадывались силуэты разведчиков, манипулирующих с самыми крупными скальными пеньками. Глаза почти привыкли к свету, когда один из каменных наростов рядом с Жекой, Германом и агентом Смит вспыхнул ярко-алым цветом и землю резко встряхнуло. Казалось, что дрожь прошла до самых литосферных плит. Почти выбравшаяся из шлюза марсианка покатилась вниз. Остановить падение она смогла, только вцепившись в бутафорскую мачту. Остров прочертила широкая рубиновая линия и ушла по водной глади к линии горизонта, чуть подсветив нос подлодки. На мгновение стало чудовищно тихо. Даже приближающиеся вневременные рабы меча будто замерли в ожидании продолжения. С утробным грохотом водная гладь по алой линии расступилась, открывая Моисеев путь от острова и до, хотелось бы надеяться, трезубца. Жека с Кариной и Фоксом по крутому скату полетели в сторону морского дна, отмечая свой путь криками и нецензурной бранью. Герман, несмотря на лишь одну рабочую ногу, сумел удержаться на острове. Но хуже всего пришлось Невскому. Красная линия, открывающая путь, касалась и его. От внезапно исчезнувшей водной толщи подлодку перекосило и дёрнуло носом вниз. Прямо в пропасть далёкого морского дна, чтобы одним ударом от падения перебить всех матросов внутри и разведчиков, ищущих трезубец внизу. От рывка Ада едва не полетела в пропасть, удерживаясь из последних сил за бутафорию. В надежде, что та закреплена на совесть, марсианка попыталась подползти к шлюзу, но очередной рывок едва не стряхнул её с единственной опоры. — Глистер, — крикнула она, в надежде, что её услышат. — Двигатели на полную мощность. Задний ход! Живо! Нет! Погружайся и задний ход! Щекотливое положение Невского не позволяло мирно выровняться, оставаясь на плаву. Слишком низко он клевал носом, только если резко рвануться вниз, выходя из начатого движения наискось. При успешном манёвре подлодка уже через пару минут всплывёт на безопасной воде, полностью готовая к труду и обороне, но… — Но тебя раздавит! — отозвался в громкоговоритель Жора. — Живо! — повторила она, выругавшись. — Это приказ! На другой стороне Моисеева пути дрейфовал галеон «Калипсо» со своим экипажем, выжидающим удобный момент для атаки. Небольшими отрядами с него десантировались прямо в убийственную толщу воды вневременные матросы, по-прежнему избегая суши. Им оставалось лишь подойти поближе к трезубцу со стороны воды, и тогда троицу внизу уже ничто не спасёт. Как и будущее человечества в Третьей мировой. Ада изо всех сил цеплялась за бутафорскую мачту, стараясь не думать, что та от рывка Невского тоже наклоняется всё ниже, угрожая рухнуть вместе со своей ношей. Однако характерный хруст развеивал все иллюзии. Брошенный на обшивку взгляд в поисках чего-то пригодного, чтобы удержаться, не обнаружил ничего подходящего. Неудачно висящая лодка, неудачно ободранные выпуклости, пока волокли Невского в воду, и самая большая неудачница — марсианка высунувшаяся в неправильное время. Вот так до смешного глупо её жизнь оказалась в безвыходной ситуации. Если подлодка не успеет совершить спасительный манёвр, то они упадут вместе. Если успеет, то давление воды просто раздавит разведчицу или сметёт. А если Невский ещё раз дёрнется, то она упадёт. Сценарий со спасением отсутствовал. Кажется, за спиной кричали дети. Жаль, положение не позволяло к ним повернуться. В последний раз она их не увидит. Подлодка завибрировала. Двигатели рванули судно в спасительную толщу воды. Мачта качнулась, опасно наклоняясь под отчаянные крики мальчишек. «Сейчас будет рывок!» — больше почувствовала, чем подумала она, прежде чем тело на мгновение будто стало невесомым, а затем стремительно помчалось вниз. Перед глазами мелькнул борт бутафорской палубы. Последняя отчаянная попытка выжить. Пальцы ударились о мокрую древесину и соскользнули, не в силах удержаться. Отчего-то страх не успел вцепиться в неё своей железной хваткой. Она лишь растерянно смотрела на удаляющееся небо, остров с детьми и… галеон с замершим на нём Диего. Он один не отправился на дно с командой, оставаясь на корабле. Тоша и Гриша кричали, рвались к ней, тянули руки, но железная хватка Барбароссы держала их в безопасности. Внутри потеплело от осознания, что о детях позаботятся. Последний свой взгляд Ада бросила на супруга неловко протянув к нему руку, словно это могло помочь. От столкновения с неизбежностью хотелось трусливо зажмурить глаза, но она продолжала смотреть…☠ ☠ ☠
Очень зря меч сделал этот страх частью их сделки, но иными уговорами Диего де Очоа не поддавался на провокации, выбирая дом и семью. Видение смерти жены сделало его покладистым, оно же призывало его на бунт. Каждую секунду своего незавидного существования он бунтовал. Начиная от нежелания забывать её лицо и до открытых попыток противостоять приказам меча. Всё же отношения носителя с клинком мёртвых отличались от отношений древнего артефакта с остальными. Кортес не просто так владел им, но ни разу не воспользовался по назначению. Меч и его пытался убедить подчиниться, но выбрал цель не по зубам. С поражением пришлось браться за ближайших родичей. Знания меча — это знания его носителя. Никаких секретов друг от друга. Обоюдный поводок, который, как оказалось, всё же можно держать с обоих концов. Это неприятное для меча открытие дало о себе знать, когда Диего не позволил убить свою жену на линкоре, впервые по-настоящему перехватив собственную руку. Ещё никогда мимолетный контроль над своими действиями не вызывал в нём такого воодушевления. Увы, радость длилась ровно до момента, когда крики детей вновь заставили его вспомнить себя. В наказание за бунт меч старательно гасил его сознание, усыпляя лидера вневременных рабов, ослабляя последних до той границы, когда простые смертные смогли отбиваться почти на равных. И всё же отклик своего самого непослушного раба на крики сыновей меч никак не смог заглушить. Они тоже были частью сделки, частью образов, что подчинили испанца. От их назойливого существования в памяти Диего не удавалось избавиться. Столь отчаянный крик заставил его вновь стать собой и увидеть самое страшное. Чёрная туча рванулась к морскому дну, опережая гравитацию, чтобы подхватить, удержать, уберечь ту, что не смогла выстрелить в него даже в его призрачном состоянии. Глупая попытка, особенность состояния призрака не позволяла ему даже мимолётно коснуться любимой жены. И всё же меч не смог его остановить. Адмирал в свою очередь сообразил использовать лезвие меча, держа его плашмя, чтобы получить хоть какую-то точку опоры и повлиять на падение жены. В конце концов, гравитация над ним не властна. На подкорке он ощущал, как меч выжигает всё, что было им, дабы навсегда пресечь любые попытки бунта раз и навсегда. Пусть сейчас он выиграл битву, войну проиграет, как только меч приблизится к своему якорю. Сознание начало гаснуть, уступая воли того, что изобретут в далёком будущем. Пусть так. Зато его последним осознанным поступком станет спасение его любимой женщины. Ада успела увидеть лицо супруга. Прежде чем окончательно забыть себя, растворившись в приказах меча, он попытался коснуться её лица. На мгновение ему показалось, что он что-то чувствует. По-настоящему чувствует. Приземление разорвало его на части и в тот же момент собрало обратно по кусочкам, но совсем другим. Более послушным. Трезубец был совсем рядом. Правила поменялись. Настигшая его тьма забрала всё…☠ ☠ ☠
Ада не могла выдохнуть от чудовищного по своей силе удара совсем не мягкого дна о её спину. Лёгкие будто взяли отпуск и отказались работать в таких условиях, пока глупая хозяйка не начнёт жить, бережно относясь к своим бренным костям. Она лежала на спине, ощущая солёные морские брызги на своём лице, и боялась пошевелиться. Пройдя весь живописный полёт не дрогнув ни на мгновение, теперь она страшилась узнать, что все кости переломаны и жить ей осталось недолго. Боли отчего-то не ощущалось. Впрочем, определённые травмы позвоночника избавляют от боли навсегда… Лучше бы сразу насмерть упала, чем неподвижно лежать, пока на неё не рухнет вся тяжесть морских волн. Когда первый мучительный вздох прорвался сквозь лёгкие, она невольно дёрнулась вперёд. Хорошей новостью стало отсутствие смертельных ран и переломов. А плохой — последний взгляд на мужа, разорвавшегося на части, когда они приземлились. Скрипя зубами, она давила в себе истерические слёзы. Как же это в его духе, давать надежду и отнимать в тот же момент! Состояние его характеру под стать, хоть смейся, хоть плачь. Что на линкоре она едва справилась со всеми чувствами, напавшими на неё, от надежды и до самого жгучего отчаяния, что сейчас. Что с Диего? Где он? Она увидит его ещё хоть когда-нибудь? «Это уже третий раз, когда он разлетается на части. Появлялся после этого… Всё будет хорошо, вот только уничтожим трезубец!» — решила она и, преодолевая боль во всём теле, побежала вперёд, догоняя троицу, отправившуюся за якорем оружия будущего. Крутой подъём на остров за спиной манил всё бросить и подняться к детям, оставив последний удар по оружию будущего на ответственность Жеки. Но перед глазами постоянно вспыхивало лицо мужа в момент перед его исчезновением. Такое же напуганное, как в день её пробуждения после рождения Грегорио. То был действительно просто глубокий сон, но Диего едва не сошел с ума, предполагая самое страшное. Никаких сомнений не оставалось. На одно мгновение её грозный адмирал был по-настоящему рядом. На дне моря яркий свет солнца казался тусклой лампой, стоящей на таком далёком расстоянии, что едва могла бороться с мраком. Здесь, в холоде, угрожающей с двух сторон толщи воды, царил полумрак. Единственный источник света отражал алые всполохи, тянущиеся с самого острова. Ада проследила глазами за линией света и, оценив странную форму местного светильника, сообразила, что смотрит на тот самый трезубец, на котором должно закончиться всё начатое мечом. Она добежала до Жеки в тот самый момент, когда того собирался убить её вновь утраченный супруг, вернувшийся в состояние марионетки клинка мёртвых. Евгеша, где-то потерявший свою саблю, оказался зажат между призраком и торчащим из земли булыжником в человеческий рост. Лязгнуло лезвие сабли, принимая на себя удар, который должен был сократить количество советских разведчиков на одну персону. Воробьёв ужом вывернулся из щекотливой ситуации, решил не стоять между супругами, выясняющими свои отношения. — Так и знала, что он тебе не нравится! — фыркнула она, переходя из защиты в атаку. Чуть поодаль агент Смит пыталась расшатать Трезубец, чтобы вырвать его с каменного подножия, с которым тот за столетия намертво слился. Её тылы прикрывал Фокс, оправдывающий своё имя Шустрик. Юноша со скоростью боевой колибри успевал абсолютно везде, умудрялся перехватывать удары сразу множества противников, не подпуская их к своему тайному увлечению. Пусть по крови он Воробьёву никто, но что-то общее между ними просматривалось. Пока «батя» искал свою саблю, чтобы прийти на помощь «сыну», Ада вкладывала в свой последний танец все силы, зажимая внутри любую боль. «Сейчас или никогда!» — упрямо стиснула она зубы, больше не произнося ни слова. Игры закончились. Эта дуэль стала решающей. Ада почти не смотрела по сторонам, ограничиваясь беглой оценкой нападающих конкретно на неё. Что там творилось с трезубцем… неважно! Ничего более не имеет значения. Только она, Диего и их клинки. Атаки мешались с защитой. Шаг. Атака. Манёвр. Защита. Поворот. Ещё манёвр, чтобы оттеснить мужа от линии нападения на Жеку. Тренировки с Хуаном сыграли свою роль. Её техника стала для супруга непредсказуемой. Осталось только сделать один сумасшедший ход и надеяться на лучшее. Марсианка сократила между ними дистанцию, наступая на мужа и ограничивая его возможные выпады. Разворот боком к противнику так, чтобы и не напороться на его клинок, одновременно перехватывая саблю левой рукой, показался ей почти невозможной задачей. Полный поворот тела вокруг своей оси, левая нога отставлена далеко назад, перехват своего клинка в левую руку, захватывая лезвие ближе к рукоятке. Ещё поворот. Правая нога назад, чтобы молниеносно оказаться слева от противника. Взгляд направлен в ту же сторону, что у дуэлянта, в то же время перехват правой рукой поперёк, захватывая эфес меча. Так учил её Диего обезоруживать противника. Завершающий элемент приёма заключался в приставленном лезвии к горлу противника той же левой рукой. Призраку, даже ходящему по суше, трудно угрожать клинком любой части тела, всё равно пройдёт насквозь. В голову пришла сумасшедшая идея завершить атаку на меч Смерти, спутав карты выучке адмирала. Перехватив эфес его меча левой рукой вместо правой, Ада стремительно переставила левую ногу вправо и нанесла сильный удар по клинку, выворачивая его из фантомных рук методом рычага. Далёкий до идеала приём неожиданно сработал. Застав врасплох супруга, предугадывающего движение левой рукой, она сумела сделать невозможное — клинок мёртвых оказался в её руках. Отпрыгнув на два шага назад, она приставила к мужу два скрещенных острия. И если её обручальная сабля не могла ему навредить, то меч Смерти заставил отойти на шаг назад. С сухим хрустом трезубец покинул своё подножие, но вся вневременная толпа не обратила на действия Шустрика и агента Смит никакого внимания. Они начали наступать на объявленного врага номер один, посмевшего отобрать своими грязными руками меч мечей. Ада медленно отдалялась спиной вперёд от трезубца, стараясь держать перед глазами всех участников процесса её уничтожения. Диего, лишившись меча славного предка, спустя мгновение вынул из ножен свою саблю, вновь превращаясь в угрозу. Предвосхищая неравную битву, в которой она одна в поле точно не воин, Ада рявкнув «лови», отправила свой трофей Шустрику. Юноша, способный за два удара сердца метнуться за мечом, развернуться и в прыжке рубануть этим самым клинком мёртвых по его якорю, чтобы вышибить клин клином, теперь решал их судьбы. Меч взмыл в воздух, провожаемый множеством взглядов. Прежде чем, вневременные противники бросились со своей нечеловеческой скоростью за бесценным артефактов, марсианка с видом камикадзе взревела «к бою!» и бросилась в отвлекающую атаку, пользуясь своим статусом главного врага всея системы. Самоубийственный манёвр сработал. Два мгновения, звон нескольких клинков, пара удачных переходов в защиту с использованием количества нападающих противников против них самих, глухой удар по трезубцу… Земля второй раз сотряслась от ударного импульса. Ада, уцелевшая только потому, что её за две секунды просто не успели пустить на рагу, упала на твёрдую землю. Едва заметная глазу силовая волна едва не погасила её сознание, оставив на память намечающуюся контузию. Следом на твёрдое морское дно посыпались сабли, выпавшие из ослабших пальцев экипажа Калипсо. Посыпались с небывалым звоном, ещё только намекая… Но следом в Моисеевом пути раздался хор судорожных вздохов, хрипов и шумного дыхания. Рабы меча стремительно теряли свои оковы, возвращаясь к нормальному состоянию. Они хрипели, шептали, пытались говорить, шумно топтали землю, неловко удерживая равновесие. На глазах лежащей на земле Ады матросы Калипсо возвращали черты живых людей. Тела обретали плотность, больше не дрейфовали в пространстве, словно погружённые в воду, цвета фото-негатива сползали с них, уступая живым краскам. Глядя на свою донью, они, осознавая происходящее, в восторге смотрели на собственные руки, ощупывали лица и исступлённо хохотали. — Скорее, — из груди вырвался жалкий хрип. На тело напала свинцовая усталость, но марсианка упрямо поднялась на ноги, прочистила горло и громко крикнула, чтобы услышали все: — Слушай мою команду. Бегом до острова, пока это место не залило водой. Это приказ! Командный тон, мало уступающий Диего, привёл команду в чувства и те помчались со всех ног к спасительному кусочку суши. Ада, бросив взгляд на приходящих в себя агента Смит, Жеку и Шустрика, попавших в самый эпицентр силового удара, неровной походкой шла среди коралловых гребней и пересохших водорослей. Голова гудела, сознание грозилось уйти подальше надолго, а то и навсегда. Дезориентация то и дело пыталась увести её в неизвестную сторону, не позволяя запомнить, куда Ада шла и откуда. Диего нигде не было видно. Что с ним? Почему не пришёл в себя вместе с остальными? Только-только приходящее облегчение мгновенно улетучилось, когда после «победы» над злом ожидаемого воссоединения не произошло. Только ощущение собственной разбитости и привычная паника, что самого любимого человека она никогда не обретёт. За камнем, на котором он собирался убить Воробьёва, супруг нашёлся. Он больше не выглядел призраком, кожа обрела целостность и цвет, тело стало плотным. Внешне казалось, что все беды позади, но… — Диего. Что с тобой? — прошептала она, очутившись рядом. Глаза искали родной тяжёлый взгляд любимого, но сталкивались с пустотой. Неподвижный адмирал казался пустой оболочкой. Дрожащие пальцы Ады коснулись его лица, но не встретили никакой реакции. Он смотрел сквозь неё. Или не смотрел, а просто стоял, не в силах самостоятельно закрыть глаза. Из небытия вернулась вся команда Калипсо, кроме капитана. Марсианка перевела растерянный взгляд на меч, обломки которого лежали неподалёку. Неужели такой стала плата за бунт? — Что с тобой сделали, мой грозный адмирал? — всхлипнула она, боясь отпустить его. Казалось, она уберёт руки и он просто растворится в пространстве в качестве уплаты за грехи отцов будущего. За спиной ей что-то кричал Жека, его голос заглушался гулом надвигающихся волн, но Аде уже было всё равно. Она прошла весь путь до самого конца. Помогла разрушить оружие грядущей войны. Выполнила свой долг. Защитила своих детей. Но любимого человека потеряла безвозвратно. И это стало последней каплей и без того переполненной чащи отчаяния и боли. Она устала. Сил хватило ровно, чтобы обнять мужа и мысленно пообещать себе больше никогда его не отпускать. Пока смерть не разлучит. «Ада, надо уходить. Нас сейчас раздавит к чёртовой матери!» «Быстрее, хватайтесь за щуп подлодки!» «Счёт на секунды! Останешься — умрёшь!» «Не дури, беги, донья!» Коллега попытался вытащить её, вцепившись в руку, но марсианка легко вывернулась из его хватки, ещё крепче обняв супруга. Дети под защитой. А она останется с Диего. В горе и радости. Шум бушующей стихии заглушал все звуки. Уходящая в даль линия Моисеева пути всё быстрее заполнялась водой. Осталось недолго. Всё это больше не имело значения в синих глазах разведчицы. Она вырывала из стремительно уходящей жизни последние мгновения, чтобы покрывать поцелуями лицо Диего, помнить его такого, каким полюбила — живым, упрямым, непреклонным и порой слишком нетерпеливым. Её мужем. Её самым близким человеком. — Скоро всё закончится, любовь моя! — пообещала она, прижимаясь к нему как можно крепче. Стены из чудовищных волн неумолимо сходились, окончательно пожирая все мироздание. Смерть обступала их, отрезая даже самые эфемерные шансы на спасение. Пусть так. Она будет держать его, ощущать его тепло, сколько сможет. Слушая подступающий грохот зверской толщи воды, Ада почувствовала, как его руки скользят по её спине, прижимая так крепко, что рёбра хрустели. Так, как умеет только он. Она зажмурилась.