Melinoë

Прошло несколько дней с того момента, как Юнги оказался под землёй. Он бродил по тёмным улочкам, к еде не прикасался, его постоянно пробирал холод, и как бы Чонгук не утверждал, что омега скоро привыкнет, этого не происходило. Его тянуло к свету, он мечтал полежать на солнышке и потанцевать, почитать письмена или исполнить новую песню, слыша аплодисменты нимф. Юнги и по Тэхёну скучал, хоть они особо и не общались. В отличие от других, бог красоты уважал омегу как божество, имеющее силы, равные ему. Они хоть и редко, но обедали за одним столом, обсуждая погоду и общество людей, которые заняты непонятно чем. Бог знал, что скорее всего Тэхён о нём и не вспоминал, так как крепкой связи у них всё же не было, но если бы и вспомнил, если бы и бросился на поиски, он бы помог ему выбраться отсюда? Омега присел на корточки и обхватил свои колени. Он смотрел на землю, подавляя накатывающиеся слёзы. Но вдруг его отвлекли крики. Юнги приподнял голову и заметил общество душ, которые танцевали у костра и ели похлёбку. Омега вскинул брови, вставая с земли, направляясь к ним. Душ было около пяти, все они были словно нечёткие силуэты людей, что-то бурно обсуждающие. Две самые маленькие души старались танцевать и петь одновременно, привлекая к себе внимание. Юнги подошёл к ним, наблюдая, и, получив разрешение в виде кивка, присел на колени. Он смотрел на радостное пение и хлопал в ладоши. В конце выступления омеге предложили похлёбку, но тот отказался. Его новые приятели обсуждали прошлые жизни друг друга, хоть слова эти были нечёткие и неразборчивые, но Юнги правда старался вслушиваться. Души смеялись с друг друга, они не говорили ничего пошлого и грязного, лишь предавались чистым воспоминаниям и жалели о совершённых поступках. В загробной жизни не было необходимости осуждать кого-то, мериться богатствами или статусами. Здесь были все равны, от чего на губах Юнги невольно появилась улыбка. Его начали расспрашивать о правители: как он себя чувствует, чем живёт. Бог плодородия поразился с каким уважением мёртвые говорят о его женихе. Они ужасаются его силе, но также ценят за доброту и справедливость. Ему начало казаться, что зря он так пренебрежительно отнёсся к Чонгуку. Омега принял решение узнать альфу получше, да и тут, в аду, все знали о статусе омеги, поэтому к пассии правителя относились с таким же уважением и трепетом, но не за статус, а за выбор Чона, который неправильным быть не может. Вернувшись в поместье, Юнги принял решение, что попробует понять Чонгука, ведь его любит народ, а омега, как бы не пытался, не выберется отсюда, да и вытаскивать его никто не собирается. Наверху он никому не нужен. Зайдя, в огромный зал, он вновь встретился с тёплым взглядом Чонгука, который до этого читал огромный пергамент. — Вернулся? — усмехнулся он. Юнги рыкнул и кивнул. — Молодец, молодец. По головке погладить? — послышалась насмешливая похвала правителя, который отложил письмена и направился к омеге. — Также хочешь домой? Бог плодородия поджал губы и вновь кивнул, не пытаясь скрыть. — Ничего... — Чонгук приобнял омегу за талию и запустил руку в шелковистые волосы, прижимая к себе и вдыхая запах граната. — У тебя хороший народ, — пробубнил Юнги, стараясь расслабиться, благо помогал природный запах альфы. — Но они так несчастны, давай... — омега чуть отодвинулся, — давай сделаем какие-нибудь праздники, позволим им вспомнить прежнюю жизнь? Чонгук отодвинулся, расширяя глаза, и прыснул со смеху. Его удивляли нововведения омежки. — Праздники? Юнги, мы буквально в аду. — И что? — покачал головой бог плодородия. — Неужели жизнь после смерти должна быть полна страданий, если эти души не несут на своих плечах страшных грехов? Пусть лучше тот, кто прожил честную и праведную жизнь, сможет после смерти отдохнуть от мук внешнего мира. Правитель преисподней хмыкнул и задумался. В словах Юнги была логика. Чонгука поражало как при такой невинности и простоте души можно совершенно не бояться и ко всему прочему оспаривать законы альфы. Ему казалось, что среди кучи камней Чон нашёл яркий и сияющий алмаз. Осталось только отполировать и выставить на всеобщее обозрение с криками: «Я нашел то, чего вы не замечали! Я нашел свет и овладел им!» — Я подумаю над этим, — кивнул альфа. До этого момента к решениям Юнги никогда никто не прислушивался, поэтому он непроизвольно улыбнулся в ответ и опустил в смущении взгляд. Ему начинало казаться, что Чонгук действительно что-то чувствует, и в омеге, возможно, это «что-то» зарождается в ответ.

***

Тэхён подошёл к небольшому деревянному домику: у него была скошенная крыша, деревянная дверь чуть спала в бок, а рядом, за таким же деревянным загоном, находилось пара старых лошадей, которые внимательно глядели на омегу. Бог красоты был сегодня необычайно воодушевлён. Под серым старым плащом, закрывающим тело, скрывался изысканный пеплос, обвязанный золотым поясом, который струился по подолу. На Тэхёне были красивейшие браслеты, расписанные лучшими мастерами, а в руках он держал большую корзину фруктов из своего сада. Он не спеша подошёл к двери и постучал. Изнутри тут же послышался треск — видимо кто-то в спешке поднимался — и дверь распахнулась. Перед омегой оказался чумазый альфа в измазанном от сажи гиматии, с грязными от пепла руками. Хосок округлил глаза и невольно почесал лоб. — Какая встреча, предупреждай хоть! Тэхён усмехнулся в ладонь и протянул корзину альфе. Тот сглотнул и приподнял бровь. — Это вашей семье. Чон широко улыбнулся и пригласил омегу в дом, а сам убежал умываться от сажи и переодеваться. Тэхён прошёл в открытый светлый, но миниатюрный зал. Весь дом Хосока был размером с одну спальню Кима, но бога это не смущало. Он присел на скрипучую кровать, оглядывая интерьер. Всё было сделано из старого ветхого дерева, оно ярко выделялось на фоне белых стен, которые местами пожелтели. На затушенном камине располагались красивые вазы и фигурки божеств, видимо те, которые Хосок ещё не продал. На полу располагался большой ковёр, местами стёртый и потрёпанный. В дальней комнате, из которой доносился шум воды, находилась ванная комната. А за чуть отодвинутой шторкой, прямо напротив — мастерская, где до прихода омеги работал альфа. Хосок попросил ещё секунду и, выйдя из ванной, направился в другую комнату. Омега внимательно проследил за ним взглядом, невольно улыбаясь. Через минуту Чон вышел с двумя тарелками похлёбки и столовыми приборами в руках, поставив на стол перед Тэхёном, переводя взгляд на корзину фруктов. — Там, откуда ты, наверняка такое не едят… Омега отмахнулся и, схватив ложку, начал пробовать еду. Конечно, она была в разы хуже тех блюд, которые за всю жизнь испробовал Тэхён, но здесь чувствовалась душа и старания, что делало похлёбку в разы вкуснее. Хосок присел рядом и также принялся обедать. — А тебе не жарко? — вдруг спросил он, указывая на плащ. Омега приподнял голову, проглатывая похлёбку, и резко кивнул, расстёгивая пуговицы. Тёмная ткань плавно скатилась вниз на кровать. Хосок сглотнул — его взгляд упал на обнажённую кожу ключиц и тонкую талию, опоясанную золотом. Он поморгал пару раз и посмотрел в глаза Ви, которые были по необыкновенному нежны. Перед ним, в грязной старой каморке, точно сидело восьмое чудо света, светясь от счастья. На руках блестели кольца, переходящие в объёмные браслеты, ткань точно искрилась, когда на неё попадал свет. Весь образ был необычайно сдержан для знати: все элементы аккуратно дополняли друг друга, придавая изысканности образу. — Засмотрелся? — усмехнулся Ви, продолжая обедать. Хосок не находил слов, чтобы описать картину перед ним. Он улыбнулся и, смутившись, отвёл взгляд. Омега встал с места, поправляя подол платья, и прошёл к корзине фруктов, ставя её в центр обеденного стола. Он взял персик и аккуратно разломал его напополам, протягивая Хосоку: — Попробуй, — нежно произнёс он. Альфа приоткрыл рот и откусил часть. — Никогда ничего подобного не ел… Ви, откуда ты? — торговец приподнял голову и посмотрел на разглядывавшего его Кима. Тот игриво пожал плечами, доедая вторую половинку персика, и потянул Хосока за руку на себя. — Прогуляемся? — улыбнулся он и наклонил голову. Альфа кивнул и, держа омегу за руку, вышел из дома. Оказывается для Тэхёна, а точнее для Ви, как его называли новые приятели, совершенно весь быт был в новинку. Он словно принц из сказок — необыкновенной красоты, который ничего не умел по дому, так как его растили на всём готовом. Когда Хосок вручил омеге косу для пшеницы, тот только неловко осматривал ее и сделал пару круговых движений под смех альфы. Тэхён с раскрытым ртом слушал рассказы друзей торговца о сегодняшней рыбалке и размерах пойманной рыбы. Они так занятно рассказывали, что парень невольно смеялся и хлопал в ладоши, всякий раз слыша о вытащенной рыбёшке. Хосок ничего особо не говорил, хотя был невероятным болтуном. Он засматривался на Ви: его повадки, привычки, а также внешнюю и внутреннюю красоту. С каким детским удивлением он смотрел на жизнь людей, и как его радовала любая случайность: от солнечных лучей, до кошечки, спящей на заборе. Под конец дня, когда солнце заходило за горизонт, оба парня, уставшие от сегодняшнего времяпровождения, упали на землю рядом с домом альфы. Тэхён подпёр руками лоб и закрыл глаза, расплываясь в улыбке. — Ты вновь засмотрелся на меня, — пропел омега, поворачивая голову к Хосоку. Тот и вправду не мог оторвать взгляд от довольного лица Ви, от его кожи, которая сияла в закатных лучах, и необыкновенных притягательных глаз. — Ты очень красивый. Омега хмыкнул и отвернул голову. — Я никогда не видел такой жизни. Я воспитан в изысках, а сейчас валяюсь в грязи с торговцем, — Тэхён улыбнулся во все зубы и засмеялся. Он никогда не представлял себе такую жизнь, но ему она на удивление понравилась. Все были так добры, никто не оценивал омегу надменным взглядом — все лишь искренне восхищались его красотой, а затем смеялись над неуклюжестью, прозвав «принцем». Хосок на язвительный комментарий тоже хмыкнул и привстал на локтях. Они ещё пару минут просто смотрели друг на друга, не замечая ничего вокруг. — Хосок. — Да, Ви? — Мне пора идти, — он указал головой на закатное солнце. Чон неуверенно кивнул и улыбнулся уголком губ. Он встал и подал руку Ви. Тот воспользовался помощью и тут же оказался в крепких объятьях альфы. Омега вдохнул запах пшеницы, прижимаясь к чужим волосам, и издал некое подобие урчания. Альфа же утопал в запахе морской соли, проводя носом по открытым ключицам. Они на секунду отстранилась друг от друга, неспособные надышаться их общими запахами, как Ви подхватил Хосока за подбородок и слился с ним в поцелуе, проходясь языком по губам, тем самым раскрывая их, чтобы пробраться внутрь. Чон прижал к себе омегу сильнее, сжимая его волосы, и ответил, покусывая нижнюю губу. То, что планировалось как быстрый поцелуй на прощание, моментально переросло в нечто страстное и неконтролируемое. Паре было без разницы кто на них смотрит и как они выглядят. Альфа и омега отдавались друг другу целиком, пытаясь запомнить вкус губ, как в последний раз. Ви отстранился первым, переводя дыхание. Хосок легонько улыбнулся, выпуская парня из хватки, и слегка чмокнул в щеку на прощание. — Это не последняя наша встреча, — улыбнулся парень. — Я знаю, — кивнул торговец. — Мы встретимся вновь.