***
Чонгук внимательно всматривался в голубое небо, стоя в саду. Он щурит глаза от яркого солнечного солнца, но продолжает пристально глядеть, будто чего-то ожидает. Вдруг раздался шорох травы, точно кто-то подбежал. Чон обернулся и увидел перед собой обожаемые лисьи глазки, которые смотрели с непривычной нежностью и тоской. — Я скучал, малыш. Омега опустил взгляд и покраснел, что вызвало лишь довольную улыбку. — Как ты себя чувствуешь? — спросил Чонгук. Юнги замялся, сжав губы, ему было сложно говорить с альфой после такого длительного расставания. Омега был сам не свой все эти дни, он любит природу и свободу, но также он любил народ Чонгука и, возможно, его самого. Осознание этого плавно наступало каждый день; мысли о его манерах, о томном голосе, густых волосах и тёмных глазах невольно всплывали в голове, отчего на лице появлялась улыбка. — Хорошо… всё как прежде. Альфа недовольно хмыкнул в ответ. — Но я не понимаю, — закусил губу Юнги. — Почему все так боятся тебя? Напряжение, когда ты оказался в зале, за километр чувствовалось. Чонгук резко переменился в настроении и засмеялся, прикрывая рот рукой, и погладил ей же омегу по голове, растрепывая волосы. Он явно не собирался отвечать на вопрос, который вызвал у него лишь смех, отчего Юнги осуждающе рыкнул. — Ты чего такой напряжённый? — Не понимаю, — выпалил бог плодородия. — Мне непонятна вся эта ситуация. Тэхёна все так обсуждают, будто он убил кого-то или сделал ужаснейшее злодеяние. Неужели в нашем мире просто нельзя любить и быть любимым? Почему мы ставим себе какие-то рамки? — Подобные правила выводили из себя, Мин точно в бешенство приходил, стоило ему услышать любой комментарий, брошенный в сторону Тэхёна. И ему казалось, единственный, кому он мог высказаться — Чон Чонгук. На все слова омеги, альфа кивал, выражая своё согласие, ему была понятна точка зрения Юнги и он также её придерживался. — Милый, я всегда буду на твоей стороне, просто знай это. Омега встрепенулся, вглядываясь в глаза Чонгука, и довольно улыбнулся. Альфа был того же мнения, возможно, именно поэтому к нему относились с таким страхом? Он шёл против всех и не скрывал этого. — Если это важно для тебя, то я постараюсь поговорить с Намджуном и решить проблему. Но только завтра; утро вечера мудренее, а у меня ещё много бумажной волокиты. Бог плодородия, не веря, расширил глаза и закивал. Он правда хотел, чтобы эта проблема решилась иначе, и Тэхён не чувствовал себя плохо. Но его поражало лёгкое отношение альфы к этому. Неужели для него всё так просто? И всё ради… него? — Почему ты делаешь это? Чонгук вопросительно поднял брови: — Делаю что? — Он явно издевался. — Делаешь всё, что я попрошу. Почему ты так легко отпустил меня? Почему сейчас, несмотря на мой уход, продолжаешь помогать? Омега не понимал, отрицательно крутя головой, пока крепкая рука не остановила его, обхватив подбородок. Они столкнулись взглядами, стараясь разыскать друг в друге ответы на свои чувства. Чон слегка улыбнулся, на его лице сразу отразилось несвойственное тепло, в глазах появился легкий блеск. Он видел напротив не просто бога Олимпа, а своё собственное божество. Правитель преисподней это божество готов лелеять и обожать, выполнять любой каприз, лишь бы зрачки сверкали как маленькие алмазики, смотря на него. Лишь бы он не видел и не знал ничего плохого в этом мире. — Потому что я люблю тебя, Юнги. Он отпустил подбородок, смотря на покрасневшее лицо, насыщаясь природным запахом. Чонгук обводит руками талию и, прижимая к себе, целует персиковые губы, мазнув по ним языком. Омега удивлённо мычит, но не сопротивляется, а наоборот, приоткрывает рот для продолжения поцелуя. Он приобнимает альфу за плечи, пока тот ведёт, толкаясь внутрь и причмокивая, чуть покусывает губы, сильнее прижимая к себе. Он запускает руку в блондинистые волосы, сжимая их и сплетая души, жадно въедаясь в омегу. Тот отвечает согласием, сам сталкиваясь языком с губами Чона и довольно мыча. — Ты такой сладкий, — тихо шепчет бог, отлипая от желанных губ. Юнги довольно облизывается и, чуть отойдя, смотрит под ноги. Он знает, что если поднимет взгляд, то точно не устоит. — Я рассчитываю на тебя, — выпаливает он и, развернувшись, уходит на трясущихся ногах. Чонгук хмыкает, закатывая глаза. Как бы его жених не смущался — целоваться он умеет. Юнги забегает во дворец Тэхёна, резко хлопнув дверью. Он весь полыхает и вовсе не от того, что для него это был первый поцелуй или смущение от ситуации, а от того, какое влияние оказывает на него Чонгук. Как он его желает, и какие чувства овладевают им при поцелуе. Он буквально задыхается им, хочет больше без остатка. Омега весь в огне, он тут же осушает стакан вина, присаживаясь на небольшой диванчик. Его руки до сих пор дрожат, а запах угля забился в нос. Так вот, что творит с богами истинность, когда они открывают своё сердце. Когда влюбляются по-настоящему. Вот, что творилось с Чоном всё это время. Чонгук с довольной улыбкой присаживается на свой трон. Его позабавило поведение омеги, он чувствует их притяжение друг к другу и оно несказанно радует. Альфа размял шею и открыл один из многочисленных свитков, в котором было зафиксировано число прибывших душ и их основные моменты жизни. Он внимательно вчитывался, погружаясь в работу, но мысли всё равно были о другом, и он с нетерпением ждал завтрашнего дня.***
Чимин проходит в чудесный дворик за Намджуном. Альфа одобрительно смотрит на омегу, а затем переводит взгляд на наручники. Он улыбается краем губ и поглаживает ладонью щеку божества страсти. Тот теряется, мнется, опускает взгляд. Ему непривычна нежность от этого альфы. Он аккуратно отодвигается, стесняясь своих чувств. Они смотрят друг на друга ещё пару секунд, бог грома ловит на себя этот полный надежды и любви взгляд и тонет в нём. — Намджун, я сделал всё как ты хотел. Исполнил свою часть сделки, — прерывает молчание Чимин. Сокджин, заворачивая свиток и выходя в сад, удивлённо приподнимает брови. Намджун хмыкает и щурит глаза. Он ждал подобную реакцию. — Сокджин, — поворачивается он торсом к мужу. Тот, поднимает голову, чуть усмехаясь. — Я разрешаю Чимину выйти за меня, так как план прошёл успешно, как мы с ним и договорились. Он станет моим вторым мужем. Божество справедливости кивает. Он просчитывал такой исход событий, но в самую последнюю очередь. Значит, Чимин не просто так оказался в зале в нужный момент, Намджун знал к чему приведет осквернение чести Тэхёна, это бы вызвало балаган среди Олимпийских богов и волнения, поэтому он не стал рисковать, а выйдя замуж за Пака — ничего не теряет. Тот же, в свою очередь, становится значимым богом наравне с Сокджином, находится под защитой у Джуна и пользуется привилегиями высшего общества. На Олимпе полиандрия — это норма, а ревности омега не чувствовал, вновь воспринимая всё холодным рассудком. У них с Джуном старая супружеская любовь, им нельзя усомниться в своих чувствах, ведь комфортнее друг друга они уже никого не найдут. Они — настоящая семья, которые остаются друг с другом при любых обстоятельствах. — Но как ты возьмёшь замуж преступника? — тушуется Чимин. Намджун отмахнулся и помахал головой. — Среди богов такое быстро обсуждается. Да и при том, — он нагнулся, ухмыляясь, смотря прямо на бога страсти, — разве ты не хочешь навести шума? Сокджин закатил глаза и отвернулся, оставляя парочку наедине. Ему одного шумоголового хватало. Что ж, теперь их двое.***
Тэхён прибывал в ужасном состоянии, его метка горела, организм скучал по альфе. Он развалился на огромной кровати, сминая под собой простыни. Его организм полностью высох после истерик и слез — сейчас бог красоты не чувствовал ничего, лишь чёрную дыру в душе. Ему хотелось припасть к Хосоку, вдохнуть его запах и зарыться в крепкие объятия. Но его образ лишь создавал ком в горле. Омега может сбежать, встретиться, но чего тогда будет стоить жертва Чимина? Это он глупый божок, подался любви, разрывающей его сердце. Но что теперь сделаешь? Он любит чисто, красиво, со страстью — ему не прожить без Хосока.***
Молодой торговец смотрел в небеса — звёзды сверкали как никогда ярко, погружая в себя, рассказывая легенды. Они мерцали, отражая тысячи душ, которые внимательно следили за смертными людьми. Ви сегодня не пришел. Хосок опустил голову и закусил губу, складывая сорванные для него фрукты обратно в корзину — сегодня он съест их в одиночестве. Уже поздняя ночь, он не придет. Тем не менее Чон не злился и не переживал, он чувствовал омегу рядом, прямо под сердцем, пусть те не увидятся ещё вечность, его сердце всегда будет принадлежать одному. «Принц» — важная персона, но он любит его. Альфа это знает. Поэтому никогда не усомнится в Ви и будет также каждую ночь смотреть на звездное небо, вглядываясь и ожидая свою судьбу. Хосок возвращается домой, зажигая огонь. Он садится у камина, молясь, о благополучии в своей любви. — Небесной прелести бог Тэхён, — тихим шепотом, — Намджуна сын, ну, пощади меня, сойди с небес, услышь меня как раньше, когда к тебе всем сердцем я взывал, когда коснулся сердца пламенной любовью, на миг покинув милые вершины… Альфа прикрывает глаза, склоняя голову: — Вернись же Тэхён к муке тайной, освободи от боли моё сердце, вооружи знамена моей страсти и в схватке нежной с другом поддержи!..***
Чонгук направляется во дворец бога грома — его шаги разносятся по всему Олимпу, отчего боги и сказочные существа прячутся в своих поместьях, скрываются за деревьями или молят о пощаде. Альфе не привыкать. Он подходит к огромным белым расписанным воротам, в которые мало кто осмелится зайти, и одной рукой открывает их. Перед ним огромный белый зал, он усеян колоннами в форме титанов, которые держат второй этаж; отовсюду спускается виноградная лоза, обвивая чудовищ. Чонгук не засматривается на шедевры архитектуры, он проходит к дальней комнате, в которой находится огромная библиотека. В ней копятся все пергаменты, написанные за долгие века. Возможно, если правителя преисподней попросят назвать единственное место на Олимпе, которое его не раздражает, он без промедлений скажет об этой комнате. Здесь, в темноте и без людей, Чон чувствует себя своим. В конце библиотеки, на небольшой возвышенности, за столиком восседает Сокджином. Он поднял недовольные глаза и округлил их, удивленный появлением альфы. Омега осмотрелся, будто ища ответ зачем пришел хозяин преисподней, который является редчайшим гостем в этих хоромах. Но, увидев, что тот направился в его сторону, кажется, понимал в чём причина. Сокджин встал из-за стола и вышел на встречу, поклонившись. Чонгук сделал тоже самое. — Что за дела? — резко спросил альфа. В нём больше не осталось вежливости и излишней любезности. — О чём ты? — не понимает божество справедливости. — Думаете, вы с Намджуном здесь самые умные? Может вы и смогли обдурить божков, но я видел как Чимин смотрит на моего брата. Или я слеп по вашему? Сокджин свёл брови и недовольно выдохнул, смотря исподлобья. Его волосы упали на глаза, видимо, за бумагами он работал не первые сутки, о чём говорил уставший взгляд и бледность лица. — Я не обязан ничего объяснять. Чонгук зарычал, тут же подлетая и впечатывая омегу в стену, становясь к нему вплотную. Несмотря на пол Джина, они с правителем преисподней были одного роста, только телосложение первого чуть уступало. — Ещё слово и ваш брак с моим братом будет окончен, или ты думаешь, что у меня недостаточно силы? Что я и так многого не натерпелся от вас двоих? Да вы хуже чертей! — Ты ничего не знаешь, — парировал Сокджин, стараясь сохранять спокойствие. — Не знаю? Чего же это я не знаю? — чуть ли не урчит альфа, чувствуя страх напротив. — Или ты думаешь, что я не способен на то, что сказал ранее? Омега, прилагая усилия, оттолкнул от себя альфу и отошел к столику. — Чего ты хочешь? — Подробностей. Джин округлил глаза, поднимая брови. Он не понимает для чего эта информация альфе, но, сев за стол, решает, что лучше рассказать, ведь иначе Чонгук пойдет к его мужу, и ситуация может стать ещё хуже. — Чимин и Намджун заключили контракт. Дабы не позорить честь Тэхёна, Чимин должен был сознаться за него, но получить брак с Джуном и равные мне права. Это равноценный обмен, ведь в случае заточения Кима народ бы не мог успокоить свой пыл, росли бы возмущения, а они могли привести к раздробленности. Истории же про шаловливость купидонов распространены — на них никто даже не посмотрит. Это всё. Что-то ещё нужно? — недоверчиво поднял взгляд омега. — Неужели не было другого пути? — не понимает Чон. — Был, конечно, — усмехнулся Сокджин, на что Чонгук недоверчиво посмотрел, ожидая ответов. — Я сам его предлагал. Но Намджун был против, он говорил, что любовь Тэхёна будет быстротечна, а нам рисковать нельзя. — Так что это за способ? — более мягко спросил Чонгук. Кажется, между ними наконец складывалось понимание. Омега медленно идет к полке со старыми и пыльными свитками, доставая определенный. Он протянул руку Чону и чуть улыбнулся, наверное, это впервые в жизни, когда он разрешил себе действовать из личных мотивов, но сердце, сжимающееся на суде, говорило, что так будет правильнее. Тот выхватил свиток и ожидал объяснений. — При помощи него можно навечно привязать к себе человека. Божество брака создало его, как раз для таких случаев. Но это может быть опасно, ведь ты остаешься замужем за одного человека на всю жизнь, без расторжения договора, — опускает голову Джин. — Ты веришь в их любовь, Сокджин, поэтому помогаешь мне, ведь так? — усмехнулся Чонгук. — Когда на суде я увидел взгляд Тэхёна, то всё понял. Это опасное решение, но без Хосока омеге не жить. Он смотрел с такой мольбой, он искал помощи в моих стеклянных глазах. Это не суд преступника, это суд сознания и сердца. Разве я могу запретить любить? — Никто не может, — согласился правитель ада. Оба божества опустили голову, погружаясь в свои думы. Первым отошел Чонгук, разворачиваясь и направляясь к выходу, свиток он сжал в руке. Оба понимали, что решение опасное, но правильное. Когда дверь захлопнулась, Джин поднял взгляд и поправил белоснежную ткань на себе, которая смялась за время разговора. Он обратно присел за стол и занялся работой, закрывая своё сердце.***
Намджун смотрел на пухлые губы, по которым стекал персиковые сок. Чимин высовывает язычок, довольно слизывая липкую жидкость, и улыбнулся во все зубы, щуря глаза. Он с интересом осматривал сад главы Олимпа со стороны дворца. Всюду расположены беседки и фонтаны; деревья здесь красивее, чем в саду Тэхёна, и плодоносят они гораздо лучше, но вход сюда запрещен всем кроме семьи альфы. Омега вновь потянулся к фрукту, удивленно разглядывая его и пробуя. — Тебе нравится? — интересуется бог грома. Чимин довольно кивнул и открыл глаза, тут же останавливая взгляд на красивых ямочках на щеках улыбающегося бога. Ему нравится, как Пак открыто выражает свои эмоции, по-детски всему радуясь. — А что тебе ещё нравится? — довольно спрашивает Намджун. Чимин задумался, хмыкнув, и тут же подставил мужу свою руку, показывая браслет. — Сокджин подарил, сказал, чтобы я носил. Никогда не видел ничего столь красивого. На руке Пака блестело золото в форме лука и стрел, будто сделанное для него. — Да, это из его личной коллекции, — кивает Ким. — А из моих подарков тебе что-то нравится? Омега захлопал глазами. Его голубая радужка тут же начинает сиять, выражая особую нежность. Уши краснеют, выдавая легкое смущение. Джун млеет от этого и, наклонившись, заправил выпавшую прядь волос Чимина за ухо, оказавшись в опасной близости. Омега слегка неловко улыбается, хмыкая. Джун же отстраняется, довольный реакцией божества страсти. — Скажи, дорогой, ты же совершенно не эгоистичен — у тебя чистая душа. Ты же заключил контракт не для своего статуса — он тебе не нужен — ты хотел спасти друга. Так? Пак неловко кивает. Видно, как дрогнули его крылья, когда Джун затронул эту тему. Будто ему было, что скрывать. И бог грома давно понял, что именно. — Но это не единственная причина, да? — усмехнулся альфа и встал, обходя омегу и кладя руки ему на плечи, слегка сжимая. Он чуть наклонился, припадая к шее и вдыхая запах винограда, отчего услышал под собой резкий «ик!» — Не единственная, — сознался он, выдыхая. Джун легонько поцеловал, омегу, отходя и смотря на него ласковым взглядом, запуская руку в блондинистые волосы и слегка поглаживая по ним. Пак млеет под ласками и расслабляется, довольно улыбаясь. — Я.я влюблен, страстно и неудержимо, словно своей стрелой пронзил себя, — неловко проговаривает он. Намджун не сдержал яркую улыбку и, выпустив Чимина из хватки, обошёл его, садясь напротив и хлопая по своей ноге, подзывая сесть. Пак аккуратно встал, поправляя хитон, и через пару шагов оказался у Кима на коленях. — И кто же объект твоей любви? — усмехнулся он, проводя пальцем по подбородку омеги и слегка нажимая на губы. — Я заключил контракт, чтобы стать ближе к Вам, чтобы Вы увидели меня. Вы — моя слабость. Намджун довольно улыбнулся и чмокнул пухлые персиковые губы, тут же отдаляясь. Омега вмиг покраснел, прикрывая их рукой и отводя взгляд. В его животе будто тысяча бабочек вмиг вырвались и бьются о стенки. — У нас теперь есть целый век, а может и больше, чтобы узнать друг друга, — засмеялся альфа. Он предполагал такой итог, давно заметив влюбленный взгляд Чимина на себе, и не сказать, что чувства были не взаимны. Ведь у них с Сокджином было тысяча идей, как решить проблему с Тэхёном, но брак с божеством страсти показался ему самым интересным. Аккуратно, нажав на спину омеги, он припал к его шеи, покусывая и целуя, от чего сверху послышался довольный стон, вызвавший удовлетворение. С этим мальчишкой он точно долго не соскучится.