***
Продрав с утра глаза под назойливый звук будильника, встав с жесткой кровати, с выпирающими кое где пружинами, Александра познала на себе максимальную концентрацию боли, и даже не в одном месте, а по всему телу. Синяки, принявшие мертвенный серо-зелёный цвет, напомнили о событиях вчерашнего дня, заставляя девушку застыть в одной позе, чтобы ломота, пробежавшая от щиколоток до самой шеи, причиняла не так много боли. На спинке старого, скрипучего стула висела любимая водолазка, служившая ей верой и правдой уже года четыре. Это был самый универсальный предмет гардероба, смотрящийся на ней хорошо и когда она весила как более-менее здоровый человек, и когда при ходьбе начали греметь кости, а вся остальная одежда висела на плечах как на палке. Ремень на талии снова стянул пояс тонких джинс модели skinny. Они уже давно ничего не обтягивали, а как вся остальная её одежда свободно болтались и постоянно норовили упасть. Чтобы снова не простыть или не подхватить какой-нибудь бронхит или воспаление лёгких, поверх черной водолазки опустилась тёмно-серое и потертое худи, бывшее ранее таким же черным. Стиральной машинки в этом и в прошлом её доме не было, после одного инцидента с отцом, из-за чего стирать одежду приходилось руками, отмывая новые капли крови путем трения ткани о ребристую поверхность доски, предназначенной специально для этого. Ранее мягкая и приятная ткань стёрлась и скаталась, становясь похожей на материал, из которого делают шторы или мешки из-под картошки, разве что более-менее плотная. Носки не спасали от холода, пробегавшего мурашками по телу, после контакта с полом. Поверхность была устлана деревянными досками, ранее лакированными и отполированными. Сейчас по нему нельзя было ходить и босыми ногами, и даже натянув на них носки: потом почти весь вечер уходил на то, чтобы вытащить из-под кожи пару десятков заноз или того хуже, достаточно больших, остроконечных щепок. Саша один раз даже, по невнимательности, на гвоздь наступила, пролежав потом пару дней в кровати, так как наступать на пораненную ногу было ужасно больно. Это было где-то недели две назад, девушка всё ещё вынужденно наступала правой ногой только на переднюю часть стопы. Никаким кофе или хотя бы чаем с утра себя побаловать нельзя было, на кухне было пусто, как в тот день, когда она вошла сюда в первый раз. Поёжившись и умывшись ледяной водой, светловолосая покидала в рюкзак пару книг, пару толстых тетрадей и скудную канцелярию в числе трех ручек и старенького огрызка карандаша. Собираться приходилось в темноте, довольствуясь только светом ещё горящих фонарей за окном, экономя электричество, чтобы потом не пришлось продавать почку при погашении коммунальных платежей. Покрепче притворив окно и ещё раз перемотав его хорошим слоем изоленты напоследок, она натянула на ноги поношенные осенние сапоги на небольшом каблуке, снова зашипев, когда грубый материал сильно вжался в повреждённую руку. Снова накинув на плечи тонкую куртку, предназначенную скорее для теплых весенних вечеров, она тяжело вздохнула и вышла в коридор. В таком раннем часу на улице было также темно, как вчера вечером. Разве что сегодня компанию ледяному ветру составил ещё и мокрый снег, сразу таявший при падении на асфальт. Он маленькими хлопьями оседал на давно не мытых кучерявых волосах, выглядывающих из-под капюшона, всё больше сужая угол обзора. В этом районе жили в основном пенсионеры, поэтому почти из всех окон на одиноко идущую по двору Сашу смотрела лишь темнота. Наконец-то она вышла на пустынное шоссе, идущее через какую-то лесополосу. Мимо раз в пару минут проезжали машины, пугая девушку грохотом сзади, который из-за проводных наушников, болтающихся спереди и постоянно норовящих выпасть, она не сразу слышала. Это создавало хоть какое-то ощущение защищённости и присутствия людей рядом, так как лесная местность пугала своей темнотой, словно рассматривающей гостью своими бездонными, чёрными глазами. К тому же, у дороги не было ни одного фонаря, разве что старые, разбитые, стоящие в самом лесу, при всём желании не осятившие бы даже обочину. На ум каждый раз лезли мысли о каком-нибудь Чикатило, орудовавшим ножом как раз в похожих местах. Хотя, маньяками её напугать уже нельзя было: она жила с одним из них под одной крышей целых восемнадцать лет. Через полчаса пешей прогулки, впереди замаячила остановка, рядом с которой стоял одинокий фонарь. Сейчас как обычно будет стоять, ждать маршрутку ещё долгие сорок минут, ходя из стороны в сторону, чтобы в конец не окоченеть. Однако сегодня всё было намного лучше: старенькая, гремящая какими-то запчастями маршрутка подъехала почти через пятнадцать минут. Королевская карета была полностью пустой, мало кому нужно было ехать к центру города из богом забытого леса или района, заставленного полуразвалившимися бетонными коробками. Зато не придётся уступать кому-то место и ещё больше усиливать болевые ощущения паркуром между сиденьями на поворотах. Сашу снова сморило, и она уснула, положив голову на рюкзак. Лязганье металлических запчастей, шум колёс и завывание ветра за окном убаюкивали всё больше, не беспокоясь о том, что скорее всего девушка пропустит свою остановку. Но удача снова ей улыбнулась, и проснуться ей удалось аккурат перед выходом, на нужной улице. Радуясь тому, что успела поспать и вышла в нужном месте, ничего не пропустив, светловолосая спрыгнула на землю, протолкнувшись сквозь толпу появившихся откуда-то людей. Стало чуть светлее, хотя, скорее всего, это огни города освещали многолюдные улицы. Ежедневный квест был пройден и Александра дотащилась до здания, чем-то похожего на обычную школу. К воротам стекались толпы студентов, иногда толкая худощавую и почти незаметную в толпе девушку, из-за чего та каждый раз шипела, потому что те всегда задевали больные места, и почти падала, рискуя быть полностью растоптанной её сонными товарищами по несчастью. Кое как выудив обледеневшими пальцами пропуск из кармана, она поплелась по коридору, стараясь отогреть руки и случайно не попасть кому-нибудь под ноги. Благо, в этом месте к отоплению относились нормально, и отогреться получилось достаточно быстро. До начала пары оставалось минут десять, как раз можно было договориться с кем-нибудь на счет конспектов. В аудиторию, на удивление приползи уже почти все, даже не опоздав на полчаса как обычно. Уже чувствуя на спине пару пристальных взглядов, Саша, стараясь думать о своём, медленно плелась дальше, к излюбленной последней парте. К ней не особо плохо относились, скорее просто старались избегать и никак не контактировать. Понадеявшись на их лояльность, Александра тяжело вздохнула и подошла к компании девушек, робко откашливаясь и обращая на себя внимание. -Эм… Простите, что отвлекаю… Меня на парах долгое время не было, можете конспекты дать переписать? — Произнесла она севшим, слабым голосом, похожим на тихое блеяние. -Нет, сорри. — Буркнула одна из них, даже не оборачиваясь. -У нас были лекции, и в учебниках их нет, я при всём желании не смогу их найти. Ну пожалуйста, можно я хотя бы сфоткаю? — И снова ноль внимания. -Девочки, ну это не серьёзно. Как дети себя ведёте. — Уже начала раздражаться Саша. -Слушай, бомжара, тебе сказали нет. Иди ещё у кого-нибудь спроси, чего доебалась? Не найдя, что сказать на обидное «бомжара», светловолосая с силой сжала кулаки, сразу пожалев, потому что в ногти впились в пораненную ладонь. Натягивать и без того напряженные отношения с одногруппниками ещё сильнее не хотелось, да и уговаривать было бесполезно, поэтому она поплелась к другой компании, надеясь, что на этот раз хотя бы бомжарой не назовут. Бомжарой не назвали, но просьбу так и не выполнили. Кучка парней как обычно кинула пару насмешливых издёвок, несколько одиноко стоящих в стороне девушек молча ушли, и ещё пара человек, также проигнорировавших светловолосую. Остался только один тихий парень с первой парты, с которым девушка пару раз разговаривала о чём-то неважном. Только на него осталась последняя надежда, он хотя бы разговаривает иногда с ней. Парень как обычно сидел прямо перед столом преподавателя, тупо пялясь в тетрадь. Они были чем-то похожи друг на друга: с обоими почти никто не разговаривал, их всегда обходили стороной, иногда колко подшучивали и намеренно игнорировали. Одну кликали бомжарой, другого задротом. Возможно, сальные, зализанные назад волосы, такая же несвежая рубашка и гордые, девственные усики и создавали такое впечатление, но успеваемость его доказывала обратное. Словив очередной трип, он смотрел на кривые записи на заляпанной чем-то бумаге, не обращая внимания ни на что вокруг. -Андрюх, проблема есть. У тебя есть конспекты за последние пару недель? -Неа, меня не было. Заебался уже сюда ходить. -И… ты не планируешь как-нибудь это исправлять? -Ой, а сдалось мне всё это? Нет. Так что пофиг, конспекты все равно не особо проверяют. А если и проверяют, то только выговор делают, если у тебя их нет. -Ладно… классный подход. Наверное. Поняв, что добыть конспекты у неё не получится, девушка обречённо поплелась к своему месту, проклиная своих одногруппников и равнодушие Андрея. В класс зашел преподаватель, прося студентов замолкнуть и дать ему слово. Саша уронила голову на парту, раздумывая о том, каким же волшебным образом можно заполучить хоть часть записей. Однако мужчина у доски уже начал что-то диктовать, и размышления пришлось прервать, дабы не упустить ещё и эту лекцию.***
На паре математики в голову лезло что угодно, но только не математика. Поэтому именно там Александра решила попросить методички, по которым препподаватели проводили лекции, на одну ночь, быстро всё переписать и вернуть на следующий день. Так будет даже лучше: не придётся ломать голову над неразборчивым почерком одногруппников, учащихся будто не на филологов, а скорее на врачей. План, на удивление, оказался вполне удачным. Порядком вымотавшаяся Саша тащила в руках достаточно толстую, потрёпанную книгу по русскому языку, направляясь в кабинет философии. В рюкзаке за спиной тяжелели книги по математике и истории, которые ей достались достаточно легко. Может быть преподавателям стало жалко студентку, которой никто не хотел помогать, а может, они просто хотели побыстрее от неё отвязаться, зная, какой настырной она может быть. В расписании стояла последняя пара по философии, на которую половина группы, как обычно, не придёт. Светловолосой же прогуливать не хотелось. Дома сломанное окно, ужасная мерзлота, ещё сильнее доканывающий голод и куча письменной возни. Лучше посидеть здесь, тут хотя бы тепло, и мысли о еде и затянувшейся голодовке не так навязчиво лезут в голову. Пускай, философия всегда казалось Александре нудятиной, но её вёл один из её любимых преподавателей, да и под его голос хорошо спалось. Мужчина, с редеющими чёрными волосами и лысиной, начавшей проявляться на затылке, всегда приходил в институт с улыбкой на лице, было видно, что он любит свою работу. Он часто шутил, сам потом с этого смеялся, даже приносил своего домашнего кота на пары. Во всём здании, наверное, не было человека, которому не симпатизировал сорокалетний философ дядя Коля. Пара проходила как обычно. Задумчивые размышления философа о смысле жизни, вопросы по типу: что такое рофлить? Как зарегистрироваться в инстаграмме? И почему же такого хорошего и прекрасного дядю Колю бросила жена? Половина группы, как и предполагалось, исчезла, дав взятку старосте и под шумок свинтив через главный вход. Преподавателя это не смутило, вопрос о том, сварить на ужин пельмени или макароны, волновал его куда больше чем студенты, как обычно сбежавшие с последней пары. Он всё ходил кругами у доски, поправлял светло-синюю рубашку, заправленную в обтягивающие брюки. Саша снова задремала, подложив руки под голову, каждый раз вздрагивая, когда мужчина разражался особо громким смехом. Через пару минут из коридора послышалась трель звонка, извещающего о конце четвёртой пары. Студенты повскакивали с мест, спешно скидывая тетради в рюкзак, параллельно прощаясь с философом. Не сразу сориентировавшаяся Саша, непонимающе оглядывалась по сторонам, потирая заспанные глаза. До большого стола, располагающегося напротив двери, она добралась когда кроме дяди Коли в кабинете никого не осталось. Мужчина копался в верхнем ящике стола, выискивая что-то там. -Извините… Меня не было последние две недели и мне бы лекции переписать надо, а мне никто тетрадь с конспектами не даёт. Можете мне методичку вашу дать, я быстро дома перепишу и завтра же верну. — Пробормотала она, встав напротив философа. -Ой, Саш, точно, тебя же не было. Ты не волнуйся так, мы особо ничего не писали. У нас была… эта… вписка! Вот! — С некой гордостью воскликнул он, радуясь новому заученному слову, смысл которого он понимал не до конца. -Здорово, но… меня стипендии лишить могут, дайте хоть что-то, чтобы… к сессии там готовиться. -Ну, если к сессии готовиться, это можно. — Усмехнулся он, потирая пухлую щеку, снова задумываясь о чём-то, окидывая девушку каким-то странным взглядом. — Сейчас глянем. Светловолосая облегченно выдохнула, сцепляя руки в замок за спиной. Мужчина снова пошарился в ящиках, в большом шкафу около двери, даже подоконники, прикрытые жалюзями зачем-то проверил. -Слушай, тебе же не трудно сходить со мной вниз в библиотеку? Я что-то нужную книжку посеял, а может и дома оставил, кто знает. Там должна быть. -Да нет, не трудно, пойдёмте. — Соврала Александра, переминаясь с одной больной ноги на другую. Дядя Коля довольно потёр руки и, схватив девушку за предплечье, поволок к двери. Свеловолосая тихо зашипела, когда пальцы задели синяк, тянушийся от лопатки до локтя по внешней стороне руки, почти бегом следуя за своим провожатым. В четвёртом часу дня в здании уже никого не было, разве что редко пробегали старшекурсники и препподаватели, уже собирающиеся домой. Девушка начала сильнее хромать, почти отрываясь от философа, всё ускорявшего и ускорявшего шаг. -Ты чего отстаёшь? — Широко улыбнулся он, когда Александра чуть не упала, запнувшись обо что-то на ровном месте. -Да… просто ногу недавно повредила, вот не могу нормально на неё наступать. -Ой, как прекрасно… то есть плохо, конечно. — Вместо того, чтобы посочувствовать или изобразить сожаление, мужчина расплылся в какой-то довольной улыбке, снова потащив студентку за руку, словно специально сжав её ещё сильнее. Светловолосая почему-то насторожилась. Дядя Коля, конечно, был странноватым иногда, чем она и пыталась себя успокоить. Из-за поворота наконец-то выглянули тяжёлые, деревянные двери с какими-то вырезанными узорами на поверхности. На ручках скопился толстый слой пыли, так как жажда знаний почему-то в библиотеку никого не вела. Послышался громкий скрип, и одна из дверей медленно отъехала в сторону, сопровождаясь надрывным выдохом от Дяди Коли. Саша несколько испуганно заглянула в темноту, уже собираясь попросить преподавателя самостоятельно найти то, что нужно и не тащить туда её. Но философ расплылся в своей привычной улыбке от уха до уха, вскидывая руку в пригласительном жесте. Светловолосая шумно сглотнула и шагнула внутрь, испугавшись того, что он на неё обидится, что было вполне возможно, зная его характер. И плакали тогда её конспекты. Внутри стоял тяжелый спёртый воздух, пропитанный пылью и запахом старых книжных страниц. Дверь сзади притворили обратно, из-за чего стало ещё темнее чем было. Когда глаза более-менее привыкли к темноте, девушка смогла разглядеть многочисленные шкафы с книгами, почти упирающиеся в потолок и второй этаж, предназначенный для читального зала. На противоположной стене было только несколько маленьких окон, пропускающих слишком малое количество света. -Ну, сейчас искать будем, пойдём. — Послышался привычно счастливый голос сзади. Тёмный силуэт проследовал вглубь зала, приглашая за собой. Они продвигались всё дальше и дальше, пока не забились в угол и не упёрлись в стену. Мужчина присел на корточки, стараясь разглядеть надписи на корешках книг. -Поищи там, книга называется «Курс философии» по-моему. — Прокряхтел он, чуть заваливаясь назад. Светловолосая, включив фонарик на телефоне, нагнулась, изучая книги где-то посередине. В мозг закралась ещё одна мысль о неправильности происходящего, когда во всём шкафу не оказалось ни одной книги про философию, а какие-то старые, потрёпанные книжонки, посвященные религии. Вдруг, сзади на рот неожиданно опустилась широкая, влажная ладонь, сдерживая испуганный вскрик. Вторая ладонь сжала волосы, оттягивая назад, отсекая все способы закричать. -Тихо, спокойно… Не рыпайся, не надо. Сразу после этих слов абсолютно всё спокойствие исчезло, заменяясь диким страхом и желанием поскорее вырваться и сбежать из этого жуткого места. -Говоришь, стипендию не хочешь потерять? — Саша часто закивала, молясь, чтобы это всё закончилось или оказалось просто страшным сном, приснившемся на паре. — Тогда не дёргайся и не кричи, договорились? Перепуганная девушка, видимо поняв, что происходит и к чему всё идёт, дёрнулась и попыталась вырваться. Однако забыв про то, что её жалкие тридцать семь килограмм и рост метр шестьдесят семь против коренастого, увесистого мужчины не значат практически ничего, сразу же поплатилась за свои слова. Рука сжала волосы у самых корней и с силой толкнула вперёд, со всей силы ударяя студентку лбом о книжную полку. Сквозь ладонь пробился жалобный стон боли, и девушка свалилась на колени, пытаясь устоять и схватиться трясущимися руками за стеллаж. -Разве я не говорил тебе, не рыпаться? Не хочешь меня слушать? Значит, будет больно. — Раздраженно прошипел философ на ухо, наконец-то убирая руку со рта. — Ещё хоть один звук, и я тебя в живых не оставлю, поняла меня? — Саша обречённо зажмурилась, впиваясь ногтями в полку, стараясь всхлипывать как можно тише. Рука перебралась на талию и, забравшись под водолазку, поползла выше, липко и неприятно прикасаясь к коже. -Какая ты худенькая… Люблю таких. — Противно прошептал он, водя ладонью по торчащим рёбрам. — Только вот сисек у вас нормальных не бывает, даже помацать не за что. По щеке покатилась маленькая слеза, капнула вниз, впитываясь в воротник худи. Сухие пальцы грубо сжимали соски, царапая ногтями чувствительную кожу. Сзади смердело тяжёлое, хриплое дыхание, пускающее по коже стаи мурашек, всё больше пугая свою жертву. К сожалению, на груди руки не остановились. Через пару секунд они переползли на поясницу, сжимая ремень, в попытке избавиться от него. По просторной комнате эхом разлетелись первые жалобные всхлипы, разжалобившие бы любого, даже самого жестокого человека на земле. Но человек сзади неё лишь звучно ухмыльнулся, стягивая ремень с тонкой талии. -Хоть кому-то об этом скажешь, тебя мало того, что выпрут отсюда, так ещё и в шалавы запишут. — Зашипел мужчина на ухо. На дурную репутацию ей сейчас было всё равно. Только угроза потери места в институте и дикий страх того, что насильник сделает что-либо похуже, чем то, к чему всё стремительно шло, заставляли девушку глотать текущие по впалым щекам слёзы и часто-часто дышать, чтобы не давать волю рвущимся наружу всхлипам. Дядя Коля снова схватил свою жертву за волосы, с силой дёргая в сторону, валя её на пол. Хорошо приложившись головой о холодную, деревянную поверхность, Саша упала на живот, чувствуя, как по подбородку потекла тонкая струйка крови из носа. -О господи, че это у тебя? — Недоумённо пробормотал преподаватель, когда водолазка задралась и обнажила огромные, тёмные синяки почти во всю спину. Вокруг было достаточно темно, но даже без достаточного количества света пятна очень сильно выделялись на фоне полупрозрачной, светлой кожи. Рука медленно пробежалась по синякам, почти не нажимая, но всё равно вызывая болезненные стоны. -А… так это твоя точка G? Удобно, однако. Светловолосая медленно поползла вперёд, всё надеясь, что над ней сжалятся, хотя бы из-за этого. Но отпускать её никто не собирался. По спине прилетел удар, аккурат по болезненным местам. Девушка взвыла и опять упала, заходясь в приступе мелкой дрожи. Мужчина громко захохотал, хватая студентку за талию, ставя на колени, оставляя в коленно-локтевой позиции. Бляха ремня звякнула и ударилась об пол, стягивая за собой и джинсы. Саша сжалась ещё сильнее, сжимая голову руками, стараясь закрыть глаза и не видеть ни этих книг, ни этих стен, ни философа стоящего сзади. Лучше даже вообще ничего. Мужчина отвратительно облизался, проводя пальцем меж половых губ. Светловолосая из последних сил сдерживалась, стараясь не закричать, её сил бы просто не хватило, чтобы дать отпор или хотя-бы просто вырваться из цепких лап насильника. Скудное питание и ничтожно малое количество сна позволяло только вяло передвигать ноги и ворочать рукой, выводя кривые строки на бумаге, любые оборонительные действия были не по силам. До ушей донесся вжик молнии, шелест одежды и ещё какие-то звуки. Внезапно низ живота пронзила резкая боль, скопившаяся в одной точке, словно разрывая мягкую плоть на части. Девушка оцарапала пол ногтями и звонко вскрикнула, захлёбываясь в собственных слезах. По спине прилетел ещё один удар, вызывая ещё более громкий крик. -Заткнись, я сказал. В будущем будет ещё больнее. Я тебе помогаю. Думаешь, если когда-нибудь найдёшь себе мужика, с ним будет не больно? Девушка уже не слышала бреда, который начал нести философ. Не понятно, при чем тут были мужчины, будущее и какая-то помощь. В ушах зазвенело, и хриплый голос уже не был слышен. Боль снизу растекалась по всему телу, от чего светловолосая еле еле стояла на коленях, не падая только из-за рук, сжимающих бёдра, часто щипавших выпирающие тазобедренные кости. Когда боль стала настолько сильной, что почти перестала чувствоваться, в глазах потемнело, и девушка обмякла, закрывая глаза. И даже где-то в темноте, она всё ещё слышала похабные шлепки и довольный шепот, где-то сзади. *** Очнулась она на том же полу, в окружении раскиданных книг. Отвратительные воспоминания тяжелым грузом упали на ничего не понимающую девушку, заставляя поднять голову и испуганно оглядеться вокруг. По ощущениям прошло пару часов: за окнами чернела вечерняя темнота, из-за которой библиотека стала ещё страшнее в глазах перепуганной студентки. В висках неприятно стучало, тело размякло и также болело, особенно где-то внизу. Кое как перевернувшись на спину, она приподнялась на локтях, борясь с тотальным бессилием. Философа рядом уже не было. Джинсы же были на месте, как и ремень с водолазкой. Саша уже подумала, что это всё просто приснилось или почудилось, но сразу же отказалась от своих мыслей. Такой ужас не мог быть просто галлюцинацией или злой шуткой мозга. Перебарывая страх, она потянулась вниз и провела двумя пальцами по внутренней стороне бедра. Насильник же заботливо натянул одежду обратно и уложил свою жертву в самый угол. Даже сквозь темноту, она смогла разглядеть следы крови, оставшиеся на подушечках пальцев, прошедшихся по мокрой ткани. Значит, не сон. Оставаться в темноте было слишком страшно, да и из-за долгого лежания на холодном полу тело уже сковал сильнейший озноб. Рядом с головой лежал телефон, чудом не разбившийся при падении. Видимо, всё время на нём горел фонарик, и за пару часов гаджет успел полностью разрядиться. Глаза привыкли к темноте, и девушка наконец-то смогла сесть, держась за книжную полку, хватаясь за живот. Рядом с ней лежал её рюкзак, а рядом с ним книга «Курс философии».