***
— Добро пожаловать, как говорится. У нас тут определенные неполадки, человек дома много, но вы не стесняйтесь, мы попросили нам не мешать. Сергей, натянувший на лицо до жути правдоподобную и искреннюю гостеприимную улыбку, радушно пожимал руки троим приехавшим гостям, топчущимся на пороге. Двое взрослых людей лет пятидесяти и их сын, только недавно ставший совершеннолетним. Чем-то похожий на Александра; темные волосы до плеч, черная, в основном кожаная, одежда и достаточно мягкие и плавные черты лица. На нём было буквально написано, что он не хочет здесь находиться, и привели его сюда явно не по его доброй воле. Родители, такой же высокий седовласый мужчина и крепкая темноволосая женщина, незаметным толчком пихнули его внутрь, перекидываясь словами с хозяевами дома. Парню дом явно не нравился, дико неуютным он был, его обитатели будто картонные, холодные и неприятные, он не хотел ехать, но кто же его спрашивал. — А ваша девочка где? — Спросил глава семейства, оглядываясь по сторонам, выискивая Швецову младшую. — Она сейчас составит нам компанию, вы проходите, мы позовем. Гости двинулись в гостиную, расположенную на первом этаже, по правую руку от входной двери. Стол был щедро заставлен разнообразными закусками и горячими блюдами, видимо к гостям готовились почти весь день, до самой темноты. Пускать к себе домой кого-либо, даже из родственников, Швецовы не любили, но, если это все-таки и случилось, пренебрегать гостеприимством они не любили. Расположив гостей по одну сторону от стола, Сергей, оставив жену беседовать с особо разговорчивым семейством, ушел наверх, звеня связкой ключей, выискивая в ней нужный. За дверью самой дальней от лестницы комнаты уже несколько дней было подозрительно тихо, казалось, что тот ураган, колотившийся в двери и сносивший все на своем пути неделю назад просто умер, но это было не так. В комнате было тихо и как-то холодно, как будто недавно психовавший ребенок и правда умер. Разгром там стоял не слабый, в порядке была только кровать, с которой сняли и простыни, и покрывала, всё, кроме матраса, после того случая, как девочка пыталась ими удавиться. Внутренняя сторона двери была испещрена неглубокими царапинами, будто тут держали не человека, а собаку с длинными, но тупыми когтями. Длинных когтей у Алёны не было, что было прекрасно видно по кровавым разводам и на двери, и на почти всех стенах. Самой Швец не было видно, и пару дней назад можно было подумать, что она предприняла наконец-то удачную попытку сбежать. Сергей неторопливо вошел внутрь, оглядывая уже привычную картину. Свою дочь он практически сразу нашел, у той не было особо много мест, чтобы укрыться и спрятаться, она либо забивалась в угол комнаты, либо сидела за комодом, который перетащила к кровати. Платье с неё сегодня утром вынужденно сняли, дабы постирать и привести в относительный порядок, а её саму принудительно отвели в ванную, чтобы привести в человеческий вид, который она неделю назад потеряла. Швец с видом маленького напуганного котёнка жалась в угол между стеной и комодом, согнувшись в три погибели, так, что колени находились по обе стороны от головы. Опираясь локтями о пол, она нервозно кусала собственный палец, с характерным хлюпающим звуком отрывая от него маленькие кусочки кожи. По подбородку текла струйка крови, которую та постоянно размазывала, из-за чего пол испачкать пока не успела. Обезумевшие пустые глаза таращились в стену напротив, девочка совсем не моргала, по её виду даже нельзя было сказать, что она о чем-то думает и знает ли вообще, что происходит вокруг нее и с ней самой. Просто существует, просто пялится в стену потому, что смотреть больше некуда, а в голове творится полнейший бардак, поэтому не отрываясь и смотрит, просто не может со всем этим разобраться и предпочитает не думать ни о чем. Каша в голове какая-то бестелесная, вроде бы она есть, а вроде бы там абсолютно пусто, мысли все ни о чем, просто какая-то тяжелая субстанция, которая тревожит и не даёт покоя, а из чего она состоит не понятно. Солнце почти полностью закатилось за горизонт, её силуэт различался уже с трудом, но внезапно послышался щелчок, и над головой вспыхнул тускловатый свет лампы, висящей на стене около кровати. Алёна как по щелчку ожила и сдавленно зашипела, отнимая палец ото рта и прикрывая обглоданными, окровавленными руками лицо. Зрачки, почти полностью перекрывшие собой радужку, из-за света не сузились даже палец миллиметр, из-за чего она так болезненно и отреагировала на такой тусклый свет. Сергей неторопливо присел рядом с дрожащим комочком на корточки, промокая марлевую салфетку перекисью водорода. — Ну и до чего ты себя довела? — Спокойно, даже несколько снисходительно спросил он, притягивая к себе одну руку. Смешно, особенно если он на ответ надеется. Сам около часа назад вколол дочери лошадиную дозу обезболивающего, являющегося еще и достаточно сильным наркотиком, специально для того, чтобы та нормально себя вела перед гостями и наконец-то угомонилась. Морфин. Владельцу стоматологии, еще и с медицинским образованием, вполне нетрудно было его достать. Голубоглазая и правда успокоилась, можно сказать стала овощем, по крайней мере была им тогда, когда на неё смотрели после самого укола. А вот то, что творилось у неё внутри, даже представлять было страшно, хоть Сергей и знал, какой эффект даёт препарат и вполне догадывался, почему дочь так притихла. А та сидела тихо не потому, что препарат дарил недолгую эйфорию и валил в крепкий и сладкий сон, хоть из-за этого и получилось восстановить силы и чуть подавить стремительно набиравший силу психоз. Из-за него постоянно было страшно. Буквально из-за всего. Свою обезболивающую функцию он выполнял молниеносно, и растерзанная голень, и пальцы, и спина, и раны на лбу переставали чувствоваться практически сразу, всё становилось лёгким, можно было не мучаться от постоянной боли хотя-бы пару часов. Сначала перед глазами всё плыло, что-то внутри черепа начинало приятно вибрировать, и она пару минут тупо пялилась в потолок, лежа на спине, переставала соображать о том, где она, что происходит и почему ей было больно и плохо сегодня. После этого она проваливалась в царство морфея, постоянно снились какие-то странные вещи, кошмары, от которых она долго отходила по пробуждению. Когда она возвращалась в реальность и начиналось самое ужасное. Побочные эффекты спазмами сковывали лёгкие, из-за чего та ползла к окну и на половину высовывалась на улицу, пытаясь отдышаться, хоть даже от этого не получала достаточное количество кислорода. Обострялось обоняние, слух, зрение, иногда она слышала даже стук капель о покрытый мхом камень, который лежал не за стеной, не на улице, а в подвале, за несколькими тяжелыми дверями и пластом полов. А в доме ютилась целая толпа людей, так что не сложно представить, какая масса звуков давила на уши несчастной. Совсем плохо она реагировала на солнце, оно слишком сильно резало глаза, даже если она напрямую на него не смотрела, поэтому в светлое время суток она либо пряталась от него в шкафу, либо заставляла себя спать, а если не получалось, лежать с закрытыми глазами. Галлюцинации преследовали её и до этой опасной терапии, а после неё только участились. В тёмных углах постоянно мерещились какие-то тёмные силуэты, чьи-то красные глаза двумя точками светились в темных кустах за окном, в щели за кроватью постоянно мерещились чьи-то длинные, костлявые черные пальцы, скребущие по деревянной раме. Кто-то постоянно за ней наблюдал, не спуская глаз, постоянно, и днём, и вечером, и во сне, и даже когда в комнату наведывался отец. Сначала она убеждала себя, что ей кажется, тут никого нет, это не по настоящему, это просто игра воображения. Но наркотик уже через второй шприц переубедил её в этом, и теперь она каждую ночь пряталась от этого безликого, бестелесного существа, обитающего на шкафу, забиваясь в угол. Можно было пересидеть и внутри тесноватого шкафа, но это место слишком небезопасно, прямо под ним, да и к тому же там со временем завелась другая темная сущность. И всё это вместе взятое сформировалось в один большой пузырь безумия, из которого она безуспешно пыталась выбраться. В пределах комнаты не безопасно, страшно, прятаться больше негде, нужно было срочно сбежать, ну или хотя-бы выбраться на время. Будь она в здравом сознании, возможно это обернулось бы чем-то успешным и хорошим, но из-за действия препарата это превратилось в очередное издевательство над и без того потрепанным телом. В попытке вырваться из клетки с множеством страшных сущностей, она снова начинала ударяться о стены, но после нескольких безуспешных попыток ползла к двери. Начинало тошнить, галлюцинации и звуки, смешивающиеся со стуком сердца, заходящегося в очередном приступе тахикардии, заставляли бессильно падать на пол и просто стучать по ней руками. Если обезболивающий эффект не проходил к этому времени, она перепуганно царапала её ногтями, от которых уже ничего и не осталось, от чего оставались не столько царапины, сколько кровавые разводы. Боли из-за стиравшейся о дерево плоти она не чувствовала, если состояние было совсем плохим, она пыталась выцарапывать на ней просьбы о помощи, окончательно превращая пальцы только в их изуродованное подобие. Из-за вспыхнувшего света Швецова младшая щуриться не перестала, но все равно глупыми пустыми глазами уставилась на свою руку, пальцы на которой напоминали изодранное кровавое нечто. Наверное, если бы не эффект от препарата, она бы сейчас каталась по полу в агонии, ибо от верхних фаланг пальцев не осталось почти ничего, а по ним безжалостно водят салфеткой, стирая кровавые потёки, бегущие вниз до самых запястий. Гости увидят ещё, что девочка с собой делает, и уедут, а у них планы вообще-то были, надо в человеческий вид привести. — Там Алексеевы с сыном приехали. — Как факт, который можно только принять и ничего более, произнес Сергей, переходя ко второй руке. — Муж твой будущий скорее всего. Будь красноволосая в сознании, она бы наверняка закатила истерику, сразу же набросилась на отца, что угодно, замужество в восемнадцать, еще и с тем, кого она почти не знает, вывело бы ее из любого транса, каким сильным он бы ни был. Но сейчас, когда сознанием владели остатки эйфории, а тело было мягким и расслабленным, она только дёргано отрицательно покачала головой, недовольно морщась. Дело было даже не в Сашке, о ней она в этот момент даже не подумала. Она её бросила, значит о ней можно вообще не думать, пусть ищет себе кого-нибудь другого, чтобы поматросить и бросить. Намного больше пугал тот факт, что с ней могут сделать в чужой семье, тем более если они знают о том, как с ней обращаются здесь. Ей хочется свободы, хочется делать карьеру, после неудачного опыта первых отношений хочется побыть одной, а её насильно отдают какому-то парню, не говоря уже о том, что без её разрешения. Хотя, если жить моментом и не думать о долгосрочной перспективе, о которой она даже просто задумываться не в состоянии, ей хотелось только умереть. — Не хочешь… А надо. Не всю жизнь же блядствовать. Может хоть это заставит тебя держать в узде гормоны, которые тебе, поверь, не нужны от слова совсем. — Руки теперь выглядели более-менее нормально, если их особо не показывать и держать за спиной, никто не должен заметить. — Как там кстати… эту белобрысую звали? — Зачем-то спросил Сергей. Как зовут подлую предательницу, Швец прекрасно помнила, но в силу своего состояния смогла только невнятно что-то промычать, слабо пытаясь отмахнуться от рук отца. Под кожей будто копошились десятки червей, а он ещё трогать её лезет, будто специально пытаясь сделать ещё хуже. Как-то недавно, когда её ненадолго отпустил эффект морфина, она успела подумать о том, что будет, если ей каким-то неведомым образом всё-таки получится отсюда сбежать. Эффект полностью прошло, и всё тело постепенно охватила дикая жгучая боль, которую она не чувствовала несколько часов подряд. Хоть и хотелось плакать и лезть на стену, чтобы наконец-то это прекратить, в гудящей голове вертелась единственная здравая мысль. Даже если она выберется, не учитывая всякие больницы, полиции и восстановление собственного здоровья, так как раньше жить скорее всего не будет. Обрубит и без того малочисленные контакты, хотя с новым телефоном это получится плохо, и будет начинать всё сначала. Хоть она теперь и понимает, что отец систематически несёт всякую чушь, не имеющую к правде никакого отношения, его слова о том, что доверять слишком сильно никому нельзя, и все люди злые, забывать не будет. Любовь в свою новую жизнь она пускать точно не будет, как бы сильно не хотелось. Лучше уж сделает себе дорогостоящую операцию по замене сердца на кусок льда, чем снова переживет предательство. Прелести любви, доверия и прочей слащавой хуйни, конечно, неплохо, но предательство и разрыв после всего этого переживать слишком больно. Сашка пусть катится на все четыре стороны, она даже вспоминать о ней не будет, это вообще самое милосердное, что она могла сделать в ответ на использование и предательство. — Вот и правильно. Скоро совсем забудешь её имя, и всё будет нормально. Вставай. Красноволосую за руку подняли с пола и в том же овощном состоянии поволокли из комнаты куда-то на слишком яркий свет. Наверное, пару месяцев назад она бы уперлась и не вышла к людям в подранном платье, с растрепанными и не уложенными волосами, ещё и босиком, но после сегодняшнего утреннего душа, принятого к счастью в адекватном состоянии, всё это казалось такими незначительными мелочами, что и не вспомнилось вовсе. Гораздо важнее сейчас было то, что её волокут в комнату, увешанную яркими лампами, и если у неё не вытекут глаза из-за него, то как минимум зрение до минус трех упадёт. Шестерых мужчин в черном нигде не наблюдалось, скорее всего все где-нибудь в дальних комнатах сидят, хотя-бы сейчас за руки таскать и над душой стоять не будут. Из гостиной доносились чьи-то голоса, они даже не были достаточно громкими, можно даже сказать тихими, а Швец всё равно свободной рукой прикрыла левое ухо, пытаясь отступить назад, в комфортную тишину и темноту. Отец только сказал что-то о том, что если она будет рыпаться, её выдадут замуж, даже не дав глянуть на жениха сейчас, и сильнее схватил за предплечье, волоча вперёд. Из сказанного красноволосой удалось распознать только одно слово, нейронные связи в затуманенном сознании никак не хотели работать, так что угроза на неё никак не подействовала, да и не убедительной она была, из-за столь яркого света она не то, что рассмотреть, она и краем глаза его увидеть не сможет. — Вот, наше добро, как говорится. — Встряхнули её за плечи, представляя гостям. Интересно, в каком смысле добро, в хорошем или плохом. — Ой, какая красавица… Алёна, да? — Восхищённо пробормотала её потенциальная свекровь, позже удивленно вскидывая брови при рассмотрении раздробленных в мясо пальцев, которыми девочка прикрывала глаза. — Кхм, да. — Ответил за неё Сергей, после неудачной попытки дочери что-то выдавить из не слушающегося рта. — Она не особо разговорчивая сегодня, просто за компанию посидит с нами.***
— Так, хватит трястись. Если будешь бояться, у нас как раз-таки ничего и не получится. — Командовала Юля, пытаясь подавить отголоски тревожности, бегающие по коже при одном только взгляде на возвышавшееся впереди здание, вернее на его крышу, видневшуюся из-за череды туй, растущих по периметру. — Блять… а если нас поймают? — Так же тревожно поёжилась стоящая рядом Саша. — Ну так и хорошо, к ней посадят, и будете вы вместе. — Что-то сомневаюсь, что просто к ней посадят. Скорее всего её посадят обратно, а нам шеи свернут и в ближайшую канаву выкинут. — Блять, ну а что ты хотела? Сразу было понятно, что непросто будет. Радуйся, что у них собаки в клетке на другом конце участка, а не прямо за воротами. — А может хотя-бы попытаться полицию позвать? — Светловолосая нервно закусила губу и начала покачиваться из стороны в сторону. — Не поняла сейчас юмора… А кто мне, блять, все уши выебал словами о том, что её там убивают, давай сейчас залезем, вдруг получится? — Ну я же не… — Молчать. Спасать её расхотелось? Тут умирать оставим? Слышь, ты в руки себя возьми, как минимум отступать нам уже некуда. — Возмутилась рыжая, упирая руки в боки. — Я понимаю, что он тебя пополам сломал две недели назад, но там же твою, блять, женщину держат, неужели так страшно просто зайти на участок? Там растительности дохуя, мы там спрячемся на раз два, нас вообще не заметят. В руки себя возьми, эй! А вдруг её правда сейчас убивают? Ты будешь и дальше стоять, и бояться? Она ж на тебя надеется, она же пиздец закрытый человек, а тебя к себе подпустила, вы даже потрахались, она тебе доверилась, а ты сейчас ссышься ей жизнь спасти? Ты её вообще любишь? Светловолосая задумалась и опустила стыдливый взгляд в землю. А ведь правда, её ведь и так уже две недели нету, она ей обещала, что никогда и ни за что не бросит, всегда будет рядом, даже если её отец будет угрожать снести головы обеим, а сейчас стоит и боится через забор перелезть. Ей-то хорошо, она знает, что всё будет хорошо, что они её вытащат, всё будет хорошо, и даже на концерт они успеют попасть, а голубоглазая уже наверняка сбилась со счета дней, думает, что её девушку тогда всё-таки убили, или что она просто побоялась идти за ней. И правда, почему настрой так сник? Пару дней назад она готова была умереть ради того, чтобы вытащить её отсюда, а сейчас боится войти, когда они уже в двух шагах друг от друга находятся, ей нужно только перелезть через забор и пройти пару шагов, и она уже буквально у неё в руках. — Пошли. Но если я умру, скажи ей, что я её любила. — Более клишированной фразы в жизни не слышала. — С довольной лыбой выдохнула Юля, накидывая рюкзак на оба плеча. — Подобрали сопли и погнали, у нас и так мало времени. К воротам, за которыми стоял знакомый черный кадиллак, крепился толстый металлический лист, верхний край которого можно было использовать как перекладину для опоры. Рыжая, бахнувшая перед выходом пару своих таблеток, бесстрашно забралась наверх, хватаясь чуть потрясывающимися руками за остроконечные пики. В доме всё было так же, как и день назад, только пара маленьких деталей, менявших очень многое. Окно над клумбой на втором этаже тускло светилось, хотя-бы не такая мертвая и пугающая чернота как вчера, а на улице, за забором, стояла белая машина, которой вчера тут не было. Гости значит. Полный дом народу, ещё и какие-то гости. — Ну, насколько смертельно туда лезть? — Прошептала Саша, взобравшаяся к ней. — Пока не знаю. В комнате свет горит, но к нашему дяде Стёпе походу какие-то гости приехали. Снаружи никого нет, собаки все в клетке, входить можно вполне безопасно. Только вот какова вероятность, что они не заорут как твари, когда мы войдем, я не ебу. — У нас времени мало. Погнали, а то дядя Стёпа сейчас кормить этих собак попрётся, а тут мы сидим. — Преисполнилась уверенностью Саша и занесла ногу над пиками, перебираясь на ту сторону. Зацепив пикой край рубашки, чуть не порвав её, она спрыгнула на землю, не спеша вставать. Чувствуя себя кошкой, спрыгнувшей с крыши и приземлившейся на лапы, она медленно проползла вперёд, пытаясь разглядеть, что твориться в собачьей клетке и в ярко освещённой комнате на первом этаже. На окнах висели полупрозрачные занавески, размывавшие всё за собой, собаки мирно спали, если идти достаточно тихо, не разгибаясь, вроде бы безопасно. Буквально в паре сантиметров около неё совсем не как кошка упала Юля, после приземления завалившаяся на спину. — Первый этап пройден нахуй. — Прохрипела она, поднимаясь. — Так, пятки поднял — район потерял, ползём до дома вот так, не хватало нам ещё в каком-нибудь окне мелькнуть. Доползаешь — вжимаешься в стену и к окну не ногой, если я правильно поняла, то это окно, перед которым нам стоять придётся, находится прямо напротив комнаты, в которой они тусят сейчас. Что-нибудь неудачно пойдет, и все, жопа. Поползли. Рыжая и правда встала на четвереньки и поползла к левому краю здания, оборачиваясь то на клетку с мирно спящими охранниками территории, то на окна, всё боясь увидеть в них наблюдающие за ними глаза. Судя по шорохам её сообщница следовала за ней примерно в такой же позе, не понятно даже, смешно или страшно будет, если за ними кто-то сейчас наблюдает или просто внезапно увидит из окна. Адреналин в крови взлетел почти до максимума, было страшно, что что-нибудь пойдёт не по плану, их спалят, они никого не спасут, ещё и сами наверняка пострадают. Страшно было наткнуться на что-то острое в траве, которая наверняка сделала зелёными уже все колени и все локти, благо одежда была черной. Не особо маленькое расстояние было пройдено, они, все не вставая, завалились за стену, переводя дыхание и вспоминая, что делать дальше. — Так… сейчас аккуратно встаём, не двигайся только. — Прошептала рыжая и медленно поднялась, скрываясь за стеной, граничащей с окном. Пока Саша ещё сидела рядом, ожидая сигнала, она медленно-медленно заглянула за угол, надеясь, что не увидит там пялящихся на неё людей. Их, к счастью, не оказалось, по ту сторону окна находился полутёмный пустой холл, а по ту его сторону, метров через пятнадцать, проход в гостиную без двери. Там, судя по всему, все присутствующие и тусовались, окно из той комнаты видно не было, можно было спокойно стоять напротив него, разве что нужно было следить за тем, чтобы из гостиной никто не вышел не замеченный ими. — Чисто. Ты уверена, что это её окно? — Шепнула она подруге, показывая пальцем на тусклое окно над ними. — Да, она рассказывала. — Облегчённо выдохнула Саша, поднимаясь. — И что, будем просить нам верёвочную лестницу кинуть? — Так… Ищи что-нибудь тут рядом, надо какую-нибудь палку или… ветку, неважно, главное, чтобы до второго этажа дотянулась. Под ногами была клумба, особо крепких кустов или деревьев рядом не было, а ломать ветки на дереве, похожем на каштан, стоящем рядом, слишком опасно, на звуки могут обратить внимание, особенно если всё семейство голубоглазой обладает таким блестящим слухом, как Алёна. Светловолосая как-то незаметно уползла куда-то на задний двор, искать палку, оставив Юлю копаться в клумбе и траве около неё. Можно было просто позвать, но это лишний шум, да и вдруг спит, не услышит. Из светлой гостиной доносились голоса, звон бокалов и ещё какие-то звуки, может быть их и не заметят, но рисковать всё-таки не стоит, собаки ещё могут проснуться. Главное, чтобы Швец была в комнате одна, а то опять же всё провалится. — Подойдет? — Послышался шепот справа. Саша вылезла из темноты с веткой в руках, толщиной где-то с большой палец. — Заебись, очень подойдёт. — Крутя ветку в руках, улыбнулась рыжая. — Так, вернись за стену, а то выглянет кто-нибудь, а тут ты стоишь прям напротив. Саша прижалась к стене и задрала голову вверх, следя за концом палки, поднявшимся до окна. Чуть помедлив, он ткнулся в стекло, стучась в него.***
— Ну и с тех пор мы не пользуемся тем бассейном. Пришлось вызывать бригаду и закапывать его, а потом вызывать другую бригаду, чтобы она выкопала его в другом месте. Весь участок нам разрыли. Взрослые уже где-то час вели нудные разговоры о том, кто в каком бассейне обосрался и как потом его пришлось закапывать из-за этого, после чего жаловались на то, что это смотрится плохо, неважно, что на это угрохали около миллиона рублей. Казалось, что этот диалог не интересен был никому, но старшие упорно продолжали его вести, не обращая внимания на скучающих детей, которые почему-то были обязаны слушать это. Потенциальный муж, которого звали Андреем, как позже выяснилось, то и дело устало вздыхал, откидывался на спинку дивана, будто прося родителей побыстрее уехать из этого неприятного места. Швец чуть отошла от эффекта морфина, но всё так же, не моргая, таращилась в свою пустую тарелку на столе, часто-часто дыша из-за очередного приступа тахикардии. Кормить нормальной едой её не стали, отец многократно присекал попытки положить девочке хоть немного салата, ибо выглядит она слишком тощей и голодной. Он ведь знал, что морфий провоцирует тошноту и частые рвотные позывы, а она только-только начала отходить от такой серьёзной дозы наркотика, если её вырвет прямо на стол, будет как минимум неловко. Толпа людей из пяти человек была слишком громкой, свет по-прежнему резал глаза, бокалы слишком оглушительно звякали, ткань платья казалась слишком шершавой, стесняла дыхание, из-за неё всё постоянно чесалось, ещё и в сон дико клонить начало, хоть она и проснулась около шести часов назад. Она то и дело сонливо заваливалась вперёд, то становилась слишком нервной, вжималась в спинку дивана, то порывалась отгрызть новый кусочек кожи с пальца, за что получала по рукам от сидящего рядом отца. — Ну… если мы наших чад привели, и собрались здесь… может, пусть они наедине пообщаются, а то им скучно с нами, наверное, да и… не дети уже, пусть хоть узнают друг друга. — Неловко краснея, пробормотала будущая свекровь красноволосой, будто стыдясь сказать прямо о том, что дети уже не дети, и могут интересоваться не только платонической любовью. Сергей несколько недовольно поморщился в ответ на это предложение, но вспомнив о том, что дочь у него хоть и легкодоступная, слишком слаба сейчас для того, чтобы заниматься чем-то таким, да и не отошла ещё от своей дурацкой первой любви, снисходительно кивнул и снова взял девочку за худую руку. Андрей всё с той же недовольной физиономией вылез из-за стола, показывая, что уход в другую комнату лучше его настроение не сделает. Всё так же волоча за собой трясущуюся Алёну, мужчина проводил не особо заинтересованных друг в друге детей в комнату к красноволосой, ибо все остальные комнаты были заняты треклятыми родственниками, никак не желавшими уезжать. — И чтоб без фокусов. — Прошипел мужчина девочке на ухо, заставляя её болезненно сморщиться, и легко толкнул внутрь, любезным жестом приглашая парня войти за ней. Комната ему не особо понравилась, и это ещё если мягко сказать. На стенах кровавые потёки, на двери такие же кровавые царапины, скудные вещи, заставлявшие комнату, валялись по углам, на кровати только матрас, как будто комната в каком-то заброшенном доме, являвшимся локацией для хоррор квестов, или тюремная камера. На стене висел светильник, слабо освещавший помещение, луна и фонарь заглядывали в окно, что делало атмосферу только более напряженной. Швец, только её толкнули за дверь, мелкими шажками поплелась к комоду, встревоженно вытирая руки о платье. Андрей не спешил что-то говорить, чтобы разрядить атмосферу, а когда его новоиспеченная супруга зашептала что-то себе под нос и забилась в угол за кроватью, оставляя его стоять у двери, совсем растерялся. — Эм… Эй? Мы… говорить о чем-то будем? — Спустя пару минут тишины пробормотал он, осторожно заглядывая за комод, оглядывая сжавшуюся в комок Алёну, снова глодающую свой палец. Та начала дышать громче, оглядела его враждебным взглядом и снова испуганно уставилась на шкаф, не сводя с него чёрных глаз, некогда бывших голубыми. — Класс… Так и знал, что тут все трое ебанутые. — Поёжился он, испуганно отступив на пару шагов назад. — Сука… да за что мне всё это…? — Отойди оттуда… — Прохрипела Швец, наконец-то вернув себе дар речи, когда парень подошел слишком близко к шкафу. — Класс, ты, оказывается, призраков видишь. — Недовольно вздохнул он, но от шкафа всё-таки чуть отодвинулся. — И чьей была идея женить меня на тебе? Ещё более ебанутого варианта не нашлось? — А р-разве вы не с этой целью с-сюда приехали? — Мы? Ага, щас прям. Это твой папаша написал недавно, что типо у меня дочь совершеннолетней станет через пару дней, надо бы её куда-то устроить, чтобы она в шлюхи так сказать не подалась, приезжайте, познакомим их хотя-бы. Свадьбу устроим хорошую, но ебаться и вообще сближаться им нельзя, это только ради штампа в паспорте, блять. — А тебе плохо что-ли? — Начиная расчёсывать руку до красноты, горько хмыкнула Алёна, слегка отходя от всепоглощающего страха из-за животрепещущего разговора. — Будет кого выебать в случае чего, связями моего бати пользоваться можно. — А ты совсем ебанутая, как я погляжу? — Даже возмутился Андрей и подошел ближе к растрёпанному комочку. — Какой ебаться? С тобой? Я что, так плохо выгляжу? У меня вообще-то девушка есть, но кого это волнует. — У меня тоже… а… у меня никого нет, но д-думаешь мне хочется жениться на том, кого я вижу впервые? — Вообще-то замуж выходить. Так получается… нам обоим пизда. И че делать будем? — Поняв, что девочка вполне себе нормальная, только слишком напуганная чем-то и слегка не в адеквате, вздохнул парень и присел на пол чуть поодаль, исподлобья поглядывая на неё. Что с этим делать, оба не знали, поэтому воцарилась тишина. Обоим по сути нужно было сбежать, одна пыталась уже бесчисленное количество раз и теперь вот сидит еле живая, обколотая наркотиками, и чувствует, как стены сдвигаются и сдавливают её меж собой. Второго ждёт девушка, а он всё никак не может решиться оставить свой огромный дом и обеспечивающих его родителей. Обоим понятно, что надо бежать, и оба по собственным причинам сделать этого не могут. Но самим им думать над этим пришлось недолго; минуту молчания прервал слабый стук в окно. Андрей не особо заинтересованно перевёл взгляд на него, в следующую секунду удивленно распахивая глаза. Можно было подумать, что это птица клювом в стекло стучит, или ветка дерева его царапает, и отчасти это и правда было так. Только ветка не царапало стекло, а целенаправленно в него стучалась. Деревьев поблизости не было, это была не простая случайность. Переведя взгляд на Швец, которая в шуме посторонних звуков тихого стука в окно не услышала, он удивлённо вскинул брови и поднялся с пола и тихо подошел к окну. Он, конечно, ожидал чего-то странного, но точно не двух девушек, стоящих под окном, тыкающих стекло колышущейся из стороны в сторону веткой. Девушка повыше, которая и держала палку, завидев в окне не то лицо, которое ожидала, испуганно ойкнула, но вовремя заткнула себе рот рукой, не издав особо громкого звука. Обе сильно напряглись и уставились на парня круглыми испуганными глазами, выжидая от него негативной реакции или криков о том, что тут какие-то посторонние на участке. — Ой… — Испуганно прошептала рыжая, медленно опуская ветку. — Вы… вы кто блять? — Недоумённо пробормотал парень, не особо понимая, что тут вообще происходит. — Мы… это… главное без резких движений. Там рядом с тобой красных волос случайно не наблюдается? — Пиздец… даже если и наблюдается, вам они зачем? — К парню постепенно подкрадывалось желание позвать сюда хозяина дома, а не разбираться с этими странными ворами самостоятельно. — Стой, стой, стой! — Шикнула девушка пониже. — Позови её! Где она? Она рядом? — Вы кто, блять, можете ответить? — Мы за ней пришли. Нам надо немного её украсть. — Украсть… — Андрей задумчиво потупил взгляд, через секунду расплываясь в довольной ухмылке. — Пять секунд подождите. В голове созрела идея. Если эти две странные дамы, непонятно как оказавшиеся под окном дома с высоченным забором, сейчас украдут ту, на которой его хотят женить, может быть у него появится время на то, чтобы ещё раз всё обдумать и сбежать? Как страшные головорезы, которые хотят украсть девочку, чтобы забрать у неё почку, они не выглядят, так что, если помочь им украсть её, можно будет вполне легально избежать нежелательной свадьбы. Швец видимо заметила этот странный диалог и теперь круглыми глазами смотрела на подозрительно довольного парня, открывавшего окно пошире. — Там за тобой пришли, погнали я тебя им отдам, и мы оба будем в плюсе. — Торопливо пробормотал он, подойдя поближе. — Кто? — Голубоглазая дернулась и ещё сильнее вжалась в стену. Он поговорил с какой-то странной темнотой за окном, а теперь с довольным лицом говорит ей, что за ней кто-то пришел. Кто за ней придёт? Или это всё одна большая галлюцинация, как та, что на шкафу? И её ещё хотят кому-то из них отдать. — Я ебу кто? Пошли быстрее, а то испортишь сейчас жизнь нам обоим. — Н-нет. Эй! Пусти меня! Андрей долго уговаривать не стал, их сюда не на весь вечер сидеть оставили, если он сейчас долго будет возиться с этой ненормальной, их не то, что спалят, их выведут обратно в гостиную ещё до того, как он успеет от неё избавиться. Кое как выковыряв вырывающуюся Швец из её любимого угла, он поднял её на руки, хоть та всё ещё отчаянно вырывалась и так и норовила заехать рукой ему в какой-нибудь глаз. — Ваша? — Прохрипел он, высовывая перепуганную девочку по плечи на улицу, показывая странным ворам. — Наша! — Радостно воскликнула светловолосая, протягивая к возлюбленной руки, за что сразу же получила шлепок по ляшке от своей сообщницы. Голубоглазая наконец-то увидела в ночной темноте два силуэта, к своему величайшему облегчению узнавая в них обычных людей, а не те темные силуэты с горящими глазами, преследовавшие её уже третий день. Перед глазами всё ещё всё поплыло, но она каким-то волшебным образом узнала в этих силуэтах своих коллег, свою барабанщицу и как ни странно подлую предательницу, которую она уже даже не надеялась увидеть в этой жизни. И почему это она вдруг решила прийти и вытащить её отсюда? Юля заставила? Жгучая обида так и твердила, что спасать её пришла именно она, а светловолосую притащила просто за компанию, она же всё-таки её девушкой когда-то была. На секунду она даже захотела вырваться и вернуться обратно в свой угол, они наверняка пришли только ради того, чтобы у них было с кем выступать, чтобы после этого снова бросить. Она всё ещё дико обижалась на некогда любимую девушку, и не хотела сейчас просто так идти ей на встречу, тем более если её снова хотят просто использовать. Но здравый смысл всё-таки победил, даже если её хотят использовать, её вытащат из этого ада, а после этого можно будет и дальше обижаться. Обижаться всё-таки лучше на свободе, а не здесь. — Так, я тебя сейчас кину, ты только не кричи, иначе все окажемся в большой мясистой жопе. — Предупредил её Андрей, упираясь правой ногой в подоконник. — Ловите? — Так, в сторону. Убери свои хиленькие ручки, а то не поймаешь, и расшибётесь вы обе. — Оттолкнула Юля счастливо прыгающую на месте Сашу, всё тянущую к возлюбленной руки. — Давай, только аккуратно. Не мешок с картошкой кидаешь всё-таки. Перехватив крупно дрожащую девочку поудобнее, Андрей сам наполовину высунулся в окно, держа её на полусогнутых руках. Особой физической подготовленностью он не отличался, это Швец слишком осунулась и исхудала за эти две недели, её можно было легко держать на руках, возможно даже Саша со своими хиленькими ручками справилась бы. Руки наконец-то её отпустили, и она, кое как сдержав испуганный визг, полетела вниз, испуганно размахивая ручками. Через пару секунд её подхватили уже другие руки, рыжая сама чуть не упала назад, но всё-таки удержалась, только голубоглазая слегка ударилась о землю ногами. — Приземление прошло успешно. — Прохрипела она, ставя подругу на траву рядом с полупустой истоптанной клумбой. — Боже, солнце, я так скучала! — Накинулась светловолосая на девочку с объятьями, когда та твердо встала на ноги. Но та лишь испуганно вздрогнула и отскочила назад, не давая даже дотронуться до себя. — Хей… это же я, ты чего? — Растерянно пробормотала Саша, подходя ещё ближе, всё стараясь её обнять. Но та всё отступала назад, испуганно обнимая саму себя руками, то ли обиженно, то ли злобно глядя на девушку. — Эй, всё нормально, я же… — Не трогай меня! — Всхлипнула красноволосая, ударив всё лезущую к ней девушку по руке, когда та всё-таки схватила её за запястье. — Но… — Так, тебе сказали не трогать, так не трогай. — Вмешалась в этот информативный диалог Юля, когда младшая, из всех сил сдерживая нарастающую истерику, прижалась к ней, дабы спрятаться от настойчивой Александры. Светловолосая совсем растерялась и несколько испуганно уставилась на прячущуюся за Юлей Алёну, которую та отгораживала от неё рукой. Пока рыжая безуспешно пыталась оттолкнуть её от девочки, та задышала слишком тяжело и глубоко, испуганно озираясь по сторонам, что без внимания не осталось. — Эй, ты чего? Всё, не будет больше лезть, всё хорошо. — Так же испуганно забормотала Юля, осторожно поглаживая всхлипывающая Швец по плечу. — Погоди-ка… Беспокойную Сашу, засуетившуюся ещё больше из-за такого плохо состояния возлюбленной, которая ещё и не подпускает её к себе, снова оттолкнули. Понятно, что та дико напугана, но как-то слишком подозрительно она трясётся и дышит, как будто ей не страшно, а просто плохо. Юля вытащила из рюкзака маленький карманный фонарик и, взяв Швец за подбородок, аккуратно посветила ей в лицо, начиная догадываться, что происходит и чем может быть обусловлена такая нервозная реакция буквально на всё вокруг. Её никто не трогает, пока что их никто не увидел, пока что они в относительной безопасности, а она уже задыхаться начинает и так нервно и перепуганно таращится по сторонам, как будто знает, что из вон тех кустов вот-вот вылезет её отец с ремнём в руках. — Ай-ай-ай… — То ли испуганно, то ли сочувствующе протянула Юля, заглядывая в почти черные глаза, хоть Алёна и старалась зажмуриться и скрыться от яркого точечного света фонаря. — Что? Что случилось? Всё плохо? — Испугалась Саша, заглядывая подруге через плечо, пытаясь найти на теле возлюбленной какую-нибудь смертельную рану. — Тут это… — Будто боясь ей говорить об этом, пробормотала девушка, выключая фонарь. — Она под веществами… — А… Какого? — В шоке оказались все присутствующие, в том числе и Швец, весь день пребывающая в этом состоянии. — Как блять? — Это ты у нашего дяди Стёпы спроси. — Блять… я этому дяде Стёпе сейчас жопу сломаю. — Стоять, куда? — Схватила моментально вышедшую из себя Сашу за воротник Юля, когда та уже собралась идти и бить отцу, подсадившему свою же дочь на наркотики, лицо. — Это он тебе сейчас не только жопу сломает. У нас главная задача сейчас — съебаться отсюда незамеченными, а не отпиздить эту пидорасину двухметровую. Во время этих переговоров и попыток Юли удержать на месте зашуганную Алёну и разгневанную Сашу, сзади как по команде распахнулись полупрозрачные шторы и рывком разъехались в стороны. За стеклом стоял крайне удивлённый Сергей, широко распахнутыми глазами таращащийся на неожиданных гостей. Увидев среди них ещё и свою дочь, которая сейчас вообще-то должна сидеть рядом со своим мужем будущим, к непомерному удивлению добавился ещё и привычный гнев, ярко заигравший в голубых глазах. Юля с Сашей всё ещё ругались, появление рядом того, кого боялись почти все присутствующие на этом участке, заметила только дико побелевшая Алёна, уставившаяся на отца такими же круглыми глазами. Когда секундный зрительный контакт заставил побледнеть ещё больше, она трясущейся рукой слабо дёрнула Юлю за плечо, по-прежнему не двигаясь. — Что ещё? — Несколько раздраженно спросила девушка, оборачиваясь. — Ой… А… Здрасте… Теперь все трое остолбенели и вытаращились на так внезапно объявившегося Сергея, забыв, что делать дальше, после выковыривания Швец из дома. Мужчина, поняв, что тут происходит, резко сорвался с места и быстрым шагом направился к лестнице. Видимо понял, что в одиночку бежать за дочерью как минимум непрактично, и побежал звать своих верных помощников, непонятно куда исчезнувших на время приёма гостей. — Валим. — Пробормотала Юля, пытаясь двигаться и бежать. — Валим быстрее. Схватив полуживую красноволосую за предплечье, она рванулась в сторону ворот, через которые они и вошли, надеясь выбраться с участка до того, как Сергей вытащит свою компанию из дома. Саша выбежала вперёд, пока Алёна возилась с длинной юбкой, которая мешала двигаться, тем более быстро, натыкаясь на взгляды проснувшихся собак. Те терпеть незнакомцев на участке не стали и разразились громким лаем, бросаясь на стенки клетки и пытаясь достать лапами до испуганно остановившихся девушек. Швец, побелев при виде скалящихся животных и их длинных белых зубов, остолбенела и снова глубоко задышала, стараясь не дать волю истерике. — Пойдём, пойдём, они нас не достанут. — Попыталась бегло успокоить её Юля, утягивая за руку к забору. — Т-там сзади с-стык между з-заборами есть. — Сбивчиво пробормотала голубоглазая, медленно отступая назад. Как она о нём раньше не вспомнила — неизвестно, может быть и сама смогла бы сбежать, ещё раз выпрыгнув в окно. Рыжая чуть подумала, Швец сейчас в таком состоянии, что перелезть через забор без посторонней помощи у неё не получится, а пока они ей помогать будут, их с этого забора десять раз снять успеют. — Ладно, но только если ты покажешь где. Сань, разворот, давай быстрее! Всё покрываясь мурашками из-за хриплого лая, троица развернулась и побежала на тёмный задний двор, освещённый только луной, свет уличного фонаря туда не дотягивался. Чуть не потеряв Швец в темноте, которая раз десять уже наступила босыми ногами на что-то острое в траве, чего из-за морфия не почувствовала, они наконец-то добрались до забора, так же сокрытого рядом туй. Красноволосая с трудом взяла себя в руки и уползла в темноту, раздвигая израненными пальцами лезущие в лицо ветки, вспоминая свои детские дни и ту самую лазейку, которую заметила тут, когда пряталась во дворе от злого отца с ремнём. Видно в темноте было ужасно, щель между двумя прутьями, почему-то не спаянными между собой, нашлась практически только на ощупь. Крикнув своим спасительницам что-то о том, что она не ошиблась и выход есть, она с трудом встала на потрясывающиеся ноги и легко просочилась сквозь прутья, впервые по-настоящему замечая, сколько потеряла в весе. К собачьим крикам присоединились и крики выбежавших во двор мужчин, решающих куда бежать и кого именно преследовать. Лишним весом никто из троицы похвастаться не мог, все быстро вывалились на освещённую дорогу, испуганно озираясь на страшный дом. — Так, не тормозить, погнали быстрее, нам от них и так всю дорогу съебываться придётся. — Скомандовала рыжая, уже порываясь бежать на свет ближайшего фонаря. — Так, а куда бежать? Мы с какой стороны вообще? — Направо вроде… можно там наискосок пробежать, может быть быстрее будет. — Уже слегка запыхавшись, прохрипела Саша. — Если мы не потеряемся… наверное. Но долго решать и копаться в картах у них времени не было, в уличном пролёте показалась мужская фигура, видимо компания Сергея решила разделиться, чтобы понять, в какую сторону беглянки направились. Рыжая дернула подруг к забору, надеясь, что их не успели заметить, что, к счастью, оказалось правдой. Когда силуэт убежал вдоль по улице, решено было бежать куда глаза глядят, а то их поймают прямо тут, пока они будут решать каким путём надо убегать. Пока рыжая заглядывала за каждый поворот, Саша всё пыталась заговорить с перепуганной возлюбленной, бегущей рядом с ней, из-за мешающейся юбки под ногами, не дающей развивать большую скорость. После очередной попытки вывести её на короткий диалог, хоть во время погони разговаривать было тяжело, голубоглазая снова обиженно насупилась и всё-таки смогла убежать вперёд, ближе к Юле. — Так, хватит к ребёнку приставать, не время сейчас. — Рыкнула рыжая, останавливаясь на повороте. — Он и так в ахуе, а тут ещё и ты лезешь. За спиной снова послышались мужские крики, вынудившие девушек прибавить скорости и просто бежать, даже не разбирая дороги. Дом располагался не в самом конце массива, бежать пришлось не так долго, как предполагалось, они срезали практически десять минут ходьбы, побежав не по прямой, а наискосок. Алёну хоть и шатало из стороны в сторону, адреналин своё дело сделал, она и до этого бегала как какой-то флэш по словам Саши, она бежала вполне себе быстро, задирая юбку практически до самых бёдер. От сообщников Сергея скрыться не получилось, и теперь, судя по звукам, они бежали прямо за ними, только вот их черную одежду в темноте плохо видно было, один только топот и редкие крики слышались из-за спины. Когда впереди показался глухой забор и шлагбаум, бежать становилось тяжело уже всем, только чувство страха из-за приближающихся шагов толкал вперёд. В глазах иногда темнело, в боку что-то кололо, воздуха слишком не хватало, голубоглазой оставалось только молиться, чтобы легкие снова не стянуло спазмом из-за побочного эффекта, тогда её от падения на асфальт и недолговременной асфиксии не спасёт уже ничего. В этот раз нагибаться перед сторожевой будкой никто не стал, только Юля, не рассчитав скорость и из-за расплывчатого изображения перед глазами ничего не увидев, со всего размаха врезалась в белую перекладину шлагбаума, чуть не сломав и не утащив его за собой. Наконец-то оказавшись в городе, все трое облегченно выдохнули, хоть из-за спертого дыхания это получалось плохо. Останавливаться было нельзя, хоть преследователи чуть замедлились и отстали, им всё равно нужно было торопиться на поезд, сбегать от Сергея и его подельников в планы изначально не входило. Мимо мелькали многоэтажки, тут около дороги тянулась шеренга фонарей, было не так страшно, хоть людей на улицах было не особо много. Можно будет закричать если что-то вдруг случится, хоть не факт, что кто-то хотя-бы обернётся на них. — Блять… а вот надо было вовремя выходить, могли бы сейчас чуть-чуть постоять. А вот опоздаем сейчас и хуй на поезд попадём. Терпим, девки, побежали, побежали, почти половину пробежали. — Прохрипела раскрасневшаяся Юля, чуть замедляясь и подгоняя таких же задыхающихся подруг. Саша из-за недостатка кислорода с возлюбленной говорить больше не пыталась, теперь они плелись за Юлей бок о бок, с трудом переставляя ноги. Рыжая слишком гордилась своей ролью предводителя и всё заставляла себя бежать впереди, к тому же только она и знала в какую сторону надо двигаться, чтобы все-таки попасть на вокзал. Бежать ещё пару километров, где-то около двадцати минут, а такими темпами это растянется на полчаса, тогда они на свой поезд точно не успеют. Район с однотипными многоэтажками наконец-то закончился, они выбежали в более людное место, впереди лежало несколько многополосных дорог, благо машин много нет в такое время суток. Первую дорогу им посчастливилось перебежать без остановки на красный, пусть им кто-то и бибикнул, когда они не уложились во время и проскочили прямо перед машиной. Перед второй пришлось чуть постоять, пропустить несколько автомобилей, как на зло едущих друг за другом, ещё и медленно. Когда все три остались позади, рыжая вдруг заметила, что давно не слышала за собой торопливых шагов, и обернулась, выжидая, когда её голуби перестанут ныть и чуть переведут дыхание. Хоть шагов и не было слышно, шестеро силуэтов сзади всё-таки виднелись, до дорог пока что не добежали, но всё равно были слишком близко, чтоб останавливаться. — Так, не ноем! — Прокричала себе за спину рыжая, заставив задыхающихся девушек возобновлять бег. — Чуть-чуть осталось, не сдохнете. На пути лежал какой-то старый безлюдный парк, бежать нужно было через него, что было только в плюс; там хотя-бы можно спрятаться в тени густых кустов и деревьев, на такой открытой местности как здесь спрятаться тяжелее. Фонарей там было меньше, дороги были покоцанными и разбитыми, наверное, надо было все-таки обогнуть его, чтобы не ломать ноги на многочисленных ямах и буграх. В подтверждение этого красноволосая, не пробежав и пары шагов, запнулась о свисший подол платья и, не успев даже вскрикнуть, распласталась по асфальту, наверняка ободрав колено, чего из-за постепенно слабеющего эффекта морфия не чувствовалось. Пока Юля, не заметившая потери одного своего бойца, уносилась вперёд, Саша шлепок за спиной услышала и остановилась, на трясущихся ногах отходя обратно. Младшая беспомощно ползла вперёд, видимо потихоньку начиная чувствовать боль, пыталась опереться о покоцанные руки и встать, что получалось плоховато. Не думая о том, что её снова оттолкнут, светловолосая кое как поставила возлюбленную на ноги, придерживая, чтобы та сразу же не упала. Рыжая наконец-то заметила, что бежит уже одна и развернулась. Просто ждать подруг вдалеке было небезопасно, она тяжело вздохнула и поплелась назад, планируя наорать на кого-нибудь в случае, если они из-за этих остановок всё-таки опоздают. — Ну че за дела, а? За нами вроде бы гнались. — Недовольно развела она руками, подбежав ближе. Алёна только испуганно смотрела на своё окровавленное колено, боясь даже думать о том, что произошло со вторым, на которое она и приземлялась, когда летела вниз. — Блять… далеко ты в этом не убежишь. — А ты предлагаешь снять? — Измотанно прохрипела Саша, безотрывно таращась на другую, ещё более страшную рану на ноге, которую даже раной нельзя было назвать, разве что каким-то месивом. — Придётся снять. — А мне как-то не в прикол голой ходить. — Испугавшись, что её сейчас ещё и разденут, буркнула Швец, хватаясь за ткань. — Ну… мы же тут все свои вроде. И к тому же, что лучше, немного голой побегать или вернуться обратно? Обратно возвращаться не хотелось, наверное, ровно так же, как и бегать голой по улицам Москвы. Но делать было нечего, а думать некогда, руки тоже безумно устали держать тяжеловатую юбку, чтобы не наступать на неё, лучше и правда снять. Стыдливо сгорбившись, голубоглазая снова схватилась за ткань подола и потянула его вверх, пытаясь выбраться из-под всего пласта ткани. Юля, оттолкнув пытающуюся помочь Сашу в сторону, дабы предотвратить возможную истерику, вовремя расстегнула молнию на спине и окончательно стянула с девочки мешающую ткань, скатывая её в рулон. — М-может всё-таки обратно вернём? — Прикрывая оголённую грудь руками, пробормотала Швец, стараясь отвернуться и прикрыться. — Ага, а обратно надевать мы его ещё полчаса будем. — Проворчала Юля, складывая красный рулон в стоящую рядом мусорку. Светловолосая, смущенно отворачиваясь, опустила взгляд на свою, хотя это было спорным утверждением, рубашку и в следующую секунду, вздрогнув, трясущимися пальцами принялась расстёгивать на ней пуговицы. Пока Юля не погнала их вперёд, она быстро скинула её с себя, оставшись в спортивном топе и джинсах, и как халат накинула на чужие подрагивающие плечи. Холодно, наверное, будет, но абсолютно нагой девочке она сейчас явно нужнее. Всё-таки не зря предпочла сегодня утром её своей старой черной водолазке. Алёна окинула её каким-то странным взглядом и всё-таки просунула руки в рукава, радуясь, что не стала покупать тогда рубашку по размеру. Искусанные и подранные ноги она не закрывала, бегать в ней наверняка неловко будет, но хотя-бы не придётся грудь руками закрывать. — Так, всех одели, заебись, побежали дальше. — В свете фонарей в самом начале, у входа в мрачный парк, показалась мужская фигура, сразу же кинувшаяся к ним. — Блять, блять, быстрее, чего встали?! После остановки бежать стало чуть легче, тем более с осознанием того, что буквально в нескольких метрах за ними гонится накачанный мужчина, слишком стремительно сокращающий расстояние до них. Из-за отходняка от препарата мироощущение снова обострилось, красноволосая слышала его шаги лучше своих, может быть ещё и потому, что бежала она босиком и из-за этого почти не издавала звуков. Голова снова закружилась, как бы быстро из-за прилива адреналина она ни бежала, её снова начало шатать из стороны в сторону, как сильно она бы ни старалась не терять из виду горизонт и бежать по прямой. Преследователь мог похвастаться слишком хорошей физической подготовкой и через несколько метров, когда Швец более-менее выровняла свою траекторию, внезапно схватил её за плечи и повалил на землю. — Блять… Отпусти! — Захрипела она, пытаясь вылезти из-под тяжелой туши, придавившей её к асфальту за плечи. — Саш! На Александру она всё ещё обижалась и в другой ситуации не попросила бы её о помощи, но Юля убежала слишком далеко, до неё она бы точно не докричалась, а если её сейчас схватят, сразу же потащат назад, не став гоняться за её спасительницами. Она старалась вылезти самостоятельно, но чувствительность к телу постепенно возвращалась, пальцы, которыми она пыталась хвататься за землю и ползти, пронзила резкая боль, заставившая её болезненно зажмуриться и беспомощно сжать кулаки. Саша её, к счастью, услышала и сразу же, даже не останавливаясь, развернулась. Просто так накидываться на мужчину нельзя было в силу её хиленьких ручек и общей недальновидности этого решения, в голову моментально пришло другое решение. Она, подбежав практически вплотную, одним движением сгребла с обочины дорожки горсть земли, поцарапав пару пальцев о мелкие камешки, и кинула её прямо в лицо поднявшему голову мужчине, надеясь, что она подействует как песок. Тот и правда вскрикнул и, зажмурившись, отпустил свою добычу, поднимаясь и потирая глаза. Светловолосая решила припомнить Сергею его прощальный жест, и в следующий миг в и без того пострадавшее лицо со всей силы прилетел кед, жалко только, что не сапог, было бы больнее. Но ему хватило и этого, он упал назад и может быть и не отключился, но задержаться хотя-бы на несколько минут должен был. Подняв возлюбленную, ободравшую уже, наверное, всё тело об асфальт, на ноги, она снова потащила её вперед, пока Юля не заметила их отрыва и не прибежала ругаться. Неосознанно и уже как-то по привычке она взяла её за руку, дабы девочку больше не роняли, и та сама не отставала, снова накренившись в сторону или упав с подкосившихся ног. Голубоглазая сначала пыталась вырвать руку из крепкой хватки, но когда перед глазами снова всё поплыло, а к горлу подкатило неприятное чувство тошноты, поняла, что так, наверное, будет даже лучше. — Бля, вы прекратите падать сегодня? — Недовольно крикнула им Юля, когда они смогли нагнать её. Когда впереди уже показался выход из парка, справа, сквозь кованые прутья забора пробился свет фар автомобиля, который оказался таким пугающим сейчас черным кадиллаком. Красноволосая испуганно сжалась и припустила быстрее, заставляя тяжело дышащую Сашу бежать быстрее. Наверное, преследователи решили разделиться и теперь бегали по отдельности, а Сергей, как самый плохо подготовленный к таким нагрузкам человек, выгнал автомобиль со стоянки и теперь искал беглянок из него. Сквозь кусты он их к счастью не заметил и свернул в другую сторону. Как хорошо, что они не знают, куда беглянки направляются, иначе их наверняка уже поджидали бы. — Так, собрались, осталось совсем чуть-чуть! — Прокричала рыжая, когда троица без происшествий перебралась через один шибко длинный проспект и теперь бежала по прямой к величественному зданию вокзала. Стоянка почти полностью была заставлена машинами, в столь позднее время было назначено несколько рейсов, внутри, наверное, толпы людей ходят. Сзади снова послышались крики, семеро, включая Сергея, наконец-то собрались вместе и теперь бежали следом ещё быстрее, видимо испугавшись, что не успеют остановить и окончательно упустят девушек вместе с поездом. Напряжение возросло, особенно когда пришлось петлять между рядами машин, чтобы как можно быстрее добраться до больших стеклянных дверей. Саша, держась одной рукой за больной бок, а в другой сжимая чужую холодную ладошку, выбежала на проезжую часть, пользуясь временным отсутствием на дороге машин, потому что голубоглазая из-за этого автомобильного лабиринта так и норовила впечататься во что-нибудь или вскружить свою гудящую голову ещё больше. — Стоять! — Откуда-то сзади завопил Сергей. Смешно. Знает же, что никто не остановится, ни его дочь, ни кто-то из её подруг, не зря же они удирали от него минут двадцать. Юля, наконец-то дорвавшись до дверей, почти без остановки дернула дверь на себя, влетая внутрь здания. Девушки еле-еле успели проскочить за ней, чтобы не тянуть её на себя по новой и не терять драгоценное время. Внутри и правда было слишком много для такого времени суток народа. Здание было довольно просторным, почти в полтора футбольных поля в ширину, касс для покупки билетов было около тридцати штук, но по законам Российской Федерации работали из них только две. Вполне можно было затеряться где-нибудь среди людей, но они упорно двигались вперёд за Юлей, которую не теряли из виду только благодаря необычной прическе. Люди ходили в абсолютно хаотичном порядке из-за чего девушки буквально расталкивали их со своего пути, чему те не особо радовались. Наверное, при рассмотрении столь странной троицы в последствии у них возникали более смешанные чувства, а не только недовольство. Когда зона с билетными кассами была позади, впереди замаячила полоса турникетов, преграждающая путь к коридору, ведущему непосредственно к перрону. По недовольным вскрикам сзади было понятно, что Сергей и его команда и не планируют отставать, останавливаться им нельзя. Но в планы Юли это и не входило. Пока Саша думала, как пробираться через них, она, совсем не сбавляя скорости присела на корточки и как настоящая фигуристка проскользила на ногах по мраморному полу под железными перегородками, сразу же разгибаясь и продолжая бежать. Светловолосая слишком поздно поняла, что такой же манёвр проделать она не сможет и чуть ли не на полной скорости врезалась в перегородку, позже неловко пробираясь на корточках под ней. Подождав, пока Алёна со своими трясущимися конечностями сумеет сделать то же самое, она рванулась дальше, уже упустив рыжие дреды из виду. Преследователи не отставали, мимо турникетов прорвались практически точно так же, нарвавшись ещё и на недовольные возгласы женщины в форме, видимо контролирующей проход сквозь них. Коридор быстро миновал, чуть не сбив нескольких людей, движущихся на выход, воссоединившаяся троица наконец-то выбежала на свободу, под открытое небо. Впереди, рядом с платформой стоял один единственный поезд, не считая тех, что уже загнали подальше на ночь. Тут людей практически не было, все почему-то толпились в самом здании, площадка была полностью пустой. Можно было бы без проблем попасть в нужный вагон, если бы не одно но: ко времени отъезда они всё-таки припозднились, и поезд уже начинал отходить, с диким рёвом гудка набирая скорость. Стоило им подобраться ближе, в одном из вагонов, а именно в дверном проеме около конструкции, скрепляющей вагоны между собой, показался явно не довольный и взволнованный Александр. Ему доверили билеты и сумки, сказали искать нужное купе, что они потом придут и все четверо спокойно уедут. Спокойно уехать явно не получится, он и так с проводницей чуть не подрался, пока настаивал на том, что не надо закрывать дверь в вагон и им очень нужно подождать ещё кое кого. Теперь поезд уже отходит от платформы, а эти трое, ещё хорошо, что трое, а не двое, только сейчас прибежали, да ещё и судя по всему не одни. Юля, собрав последние силы в кулак, ускорилась и на ходу запрыгнула в вагон, чуть не уронив парня, стоящего в проходе. Саша, обернувшись и, к своему ужасу, обнаружив преследователей за своей спиной, ускориться не смогла, бок смертельно больно кольнуло, только продолжала сжимать чужую ладонь и бежать за постепенно ускоряющимся поездом. Может быть, если бы не адреналин и страх быть пойманной, она бы увидела по несколько пар глаз в каждом вагоне, наблюдающие за их попыткой догнать поезд. — Давайте, давайте, быстрее! — Крикнул им парень, когда они подобрались достаточно близко, оставалось лишь чуть ускориться и можно было бы схватиться за его протянутую руку. Из-за его плеча выглянула встревоженная Юля, переводящая взгляд то на своих голубей, то на тех, кто пытался их догнать. Поезд ускоряется с каждой секундой, скоро его вообще не догнать будет. Нужно прыгать сейчас, потом догнать вагон будет сложнее, можно будет не долететь и упасть на рельсы. Саша понимала, что через несколько секунд вряд-ли его догонит, а у её возлюбленной, постепенно теряющей скорость, может быть и будет шанс. Но можно ли оставлять её на площадке одну? А вдруг её всё-таки догонят и утащат обратно, пока они беспомощно будут смотреть на это через окно в вагоне? А вдруг у неё всё-таки не хватит сил? Их преследователи гонятся именно за ней, именно она нужна им, так не логично ли будет обезопасить сначала её? Тогда скорее всего схватят её, а за то, что она украла у Сергея дочь буквально из-под носа, её сто процентов лишат жизни. Но важно ли это, если её девочка будет в безопасности? — Вперёд. — Чуть посомневавшись, она всё-таки разжала руку и подтолкнула красноволосую к вагону. Швец нерешительно глянула сначала на неё, а потом на приближающихся мужчин, не решаясь ускоряться. Наверное, обе понимали, что та, кто будет прыгать последней, скорее всего попадёт под колёса или в лапы к её отцу. Даже не понятно, что хуже. Она, конечно, обижается, но такой участи не желает никому, разве что своему отцу. Долго думать ей не дали, Александр снова завопил что-то о том, что они обе останутся здесь и никуда не успеют, заправляя лезущую в лицо копну волос за плечо. Мысленно попрощавшись со всё ещё любимой девушкой, голубоглазая выдохнула и рванула вперёд, стараясь подбежать как можно ближе. Острый недостаток кислорода и общая расшатанность всего организма подогнул ноги, и в последний момент она успела оттолкнуться от края платформы. Почувствовав пустоту под ногами, она уже было попрощалась и со своей жизнью, но чья-то сильная ладонь внезапно вцепилась в её предплечье и притянула к себе. Прежде чем она успела задеть ногами мощные колёса, Александр прижал её к себе правой рукой, левой всё ещё держась за что-то в вагоне, и толкнул внутрь, чуть не упав с не особо широкой железной конструкции, на которую опирался правой ногой. Юля, подхватив её за плечи, чтоб она сразу же не упала, толкнула дальше, в безопасность, и снова высунула голову наружу. Девочка равновесие всё-таки не удержала и растянулась на полу узкого коридора, устланном каким-то жестким ковром. Тут её не достанут. Теперь она точно в безопасности. — Блять, быстрее! Конец платформы уже виднелся впереди. За ней только земля, на неё падать высоко, точно снова что-нибудь сломает, а запрыгнуть в уходящий вагон тем более не успеет. Парень нервно кусал губы и всё тянул к ней руку, видя, что ещё пара секунд и от неё останется только мокрое место на земле или под колёсами. Перед глазами всё плыло из-за недостатка кислорода, у неё вряд-ли получится даже сохранить нынешнюю скорость, не то, что ещё и ускориться. Надо либо делать над собой запредельное усилие, либо с честью умирать, чего не особо хотелось. Вместе с боком теперь болело ещё и сердце, она уже потихоньку замедлялась, заходясь в приступе кашля, как вдруг в проёме, в котором стоял её единственный на данный момент спаситель, показались голубые глаза, так же испуганно глядящие на неё. И с кем они останутся, если она сейчас просто сдастся? Совершенно одни, тем более рядом с разыскивающим их Сергеем, а недавно ей рассказывали, как им дорого то, что она рядом с ними. Просто так сдастся? Стиснув зубы, Саша снова ускорилась, заставляя непослушные ноги двигаться быстрее. Конец платформы был уже в паре метров, а вагон как на зло постепенно отдалялся, набирая скорость. — Давай! — Срывающимся голосом завопил парень, пытаясь рукой дотянуться до медленно задыхающейся подруги. Платформа внезапно оборвалась. Так и не успев прыгнуть, девушка из последних сил оттолкнулась от её края и прыгнула вперёд, вытягиваясь в струнку. Встречный ветер сыграл явно не в её пользу, из-за чего самостоятельно долететь у неё не получилось. Изнервничавшийся Саша, видимо забывший о ценности собственной жизни, оторвал левую руку от какого-то выступа внутри вагона и, выгнувшись вперёд, схватил падающую девушку за запястья. Светловолосую хоть и держали за руки, не давая разбиться о землю на скорости, ноги всё-таки коснулись земли. Сделав пару шагов, после запутавшись в конечностях из-за слишком большой скорости, она снова оттолкнулась, доверяя свою держащуюся на волоске жизнь еле стоящему парню. Тот, опасно завалившись вперёд, натужно захрипел и потащил подругу на себя, упираясь ногами в шатающуюся платформу пола вагона. Наверное, это закончилось бы плачевно для обоих, если бы не Юля, обвившая руками торс друга и потянувшая их обоих в вагон. Саша даже смогла поставить ногу на шаткую железную конструкцию, что наверняка только мешало. Встречный ветер всё продолжал мешать, так и норовя вырвать девушку из рук друзей и размазать по рельсам. Все трое тяжело захрипели и выгнулись назад, всё продолжая тащить девушку на себя. Сильные музыкальные всё-таки не подвели, и светловолосая наконец-то поставила вторую ногу на относительно устойчивую поверхность и буквально ввалилась в вагон, чуть не ударившись и не потеряв голову из-за пролетевшего мимо столба. Парень наконец-то перестал хрипеть и повалился спиной назад, сбивая Юлю и с криком падая на пол вместе с ней. Руки Александры так и не отпустили, и в следующую секунду она приземлилась на кучу тяжело дышащих тел, ударяясь носом о чужую жесткую грудь. Рыжая, оказавшаяся в самом низу этой кучи, прижатой к полу, ещё раз сдавленно выдохнула, устало прикрывая глаза. — Блять… ну почему если все падают, то обязательно на меня?