Темный Рай

Трех часов хорошего сна хватило, чтобы Брюс чувствовал себя намного лучше. Он всё ещё лежал без футболки, но ему было тепло — сзади прижимался Вэнс, настолько горячий, что они буквально прилипли друг к другу кожей. Брюс слегка потянулся, сгоняя остатки сна, и нечаянно потревожил Вэнса, обхватившего его сильнее. Он поцеловал Брюса чуть ниже шеи и уткнулся в него лбом. – Вэнс, – мягко позвал его Брюс. – Да знаю я, – осипшим от сна голосом проговорил Вэнс, не убирая руку. – Не дергайся хотя бы минуту, башка болит. Брюс замер, поглаживая руку Вэнса, лежащую на его животе. Он был согласен полежать и минут пять и десять, но не больше, потому что мама наверняка уже волновалась. После того, как они начали целоваться, Брюс совсем потерял счет времени. Он не думал, не вспоминал ни о чем, лишь наслаждался моментом, который казался ему бесконечным, а теперь таял на глазах. Прощаться не хотелось, но время неумолимо истекало. Вид у Вэнса был недовольный, то ли из-за головной боли, то ли потому что он внезапно проснулся — Брюс не мог понять. Не успел он натянуть футболку, расправить складки на ней и опустить ноги на пол, Вэнс поймал его за локоть, не давая встать. – Не хочешь сыграть со мной в аэрохоккей? Предложение ввело Брюса в ступор. – Сейчас? – осторожно уточнил Брюс. – Завтра, – раздраженно бросил Вэнс. – Сгонять со мной в аркадный зал, пропустить партейку. – Конечно, хочу, – ответил Брюс и торопливо врезался в губы Вэнса. Быстро закончить поцелуй не получилось, Вэнс потянул его за поясницу, прижимая к своему телу, впился губами в его шею, настойчиво, но мягко, не оставляя следов. – Ну, что ты делаешь? Мне уже надо бежать. Вэнс что-то пробурчал в его шею. – Вэнс, – Брюс закрыл глаза, прерывисто дыша от удовольствия. Ладонь Вэнса забралась под его футболку, большой палец кругом обвел сосок. – Да тише ты, – Ямада исхитрился отпихнуть взъерошенного парня и зачем-то попытался поправить волосы. – Отвлечешь своего отца? Об этом он мог бы и не просить — Хоппер-старший по-прежнему спал в гостиной, правда, более чутко, потому что уже не храпел, лишь тихо посапывал. Тем не менее, Вэнс спустился вместе с ним и остановился в проходе, чтобы понаблюдать за спящим отцом. Дверь Брюс постарался затворить совсем тихо, чтобы после его ухода у Вэнса не было неприятностей. Поцелуи ещё приятно горели на коже. Стало прохладнее, к тому же солнце уже двигалось к горизонту. Совсем скоро Брюс мог оказаться в кромешной темноте, нарушаемой лишь искусственным освещением. В последнее время, Ямада чувствовал дискомфорт от такого освещения, особенно, когда оставался совсем один. Брюс тяжело выдохнул, чувствуя, как щупальца страха медленно окутывают его тело. Всего минуту назад ему было безбожно хорошо, и вот... Кто-то громко посигналил, заставляя Брюса подпрыгнуть. Какой бред! На секунду он подумал, что это Альберт нажимает на гудок в своем фургоне, но, конечно, это был не он. На перекрестке стояла машина его матери, и Брюс, не раздумывая, помчался к ней, не обращая внимание на то, как спортивная сумка бьет его по ноге. Хотелось скорее оказаться в безопасном месте. – Как можно быть таким безответственным! – налетела на него мама, стоило Брюсу захлопнуть дверцу автомобиля. Нутро неприятно сжалось — мама волновалась и, похоже, очень сердилась, что обозначало — без взбучки не обойдется. – Ты хоть представляешь, что мы с твоим отцом подумали, когда не обнаружили тебя дома? – гневно спросила женщина. – Мы поехали за тобой на стадион! Твои друзья сказали, что ты ушел сразу после тренировки! Мы тебя везде искали! Если бы я не вспомнила, что ты общаешься теперь с этим мальчиком... – Ничего страшного не случилось, – поспешно прервал Брюс. – Я просто был у своего друга. Я же предупредил, что не вернусь домой сразу после тренировки. Слово «друг» заставило маму на миг измениться в лице. – Почему ты не позвонил? – сурово спросила она. – Я заснул, прости меня, – ответил Брюс. – Что? – спросила мама, рассматривая его лицо так, словно видела в первый раз. – Что значит, ты заснул? Говорить правду не хотелось. Обманывать — тоже, но Брюс не мог сказать, чем он занимался ночью, как провел предыдущие дни, и как все его заботы и переживания меркнут, когда он находится рядом с Вэнсом. В этом было что-то неправильное. В том, что он не чувствует себя безопасно в собственном доме, и при этом не думает о плохом, когда находится в компании Вэнса. – Я сегодня плохо спал, волновался из-за тренировки, она ведь у меня первая, с тех пор, как... ну, после подвала, – сказал Брюс, решив, что частичная правда лучше, чем стопроцентная ложь. – Мы встретились с Вэнсом, и меня разморило у него дома как раз перед тем, как я успел позвонить. Миссис Ямада покачала головой. Выражение её лица не предвещало ничего хорошего. Но она не решилась ничего сказать, возможно, потому что ей не нравилось слово «подвал». – Поехали домой, – сказала женщина, и автомобиль, наконец, тронулся с места. Атмосфера в салоне была напряженной. Брюс чувствовал, мама им не довольна, но не может отчитать, как следует. Она бы хотела, — это хорошо читалось по её лицу — но не позволяла себе. Возможно, считала, что Брюс и без того слишком травмирован. Может быть, руководствовалась чем-то другим, что её сын понять не мог. Она стала относиться к нему по-другому. Как и все, мама больше не видела в нем того Брюса, которого знала. Словно от него по-прежнему несло затхлым, сырым воздухом той злополучной комнаты, где его держал Альберт. – Вэнс пригласил меня завтра в аркадный зал, – сказал Брюс, не глядя на маму. – Брюс, ты знаешь, как мы с твоим папой относимся к этому месту, – сказала миссис Ямада с легким оттенком раздражения в голосе. – Я знаю, – ответил Брюс, пытаясь сдержать вздох, потому что обычно, когда он вздыхал, родители считали, что он дерзит. – Но мы пойдем туда не на весь день. Просто поиграем немного и пойдем гулять. На лице мамы читалось сомнение. Такое яркое, словно Брюс сказал, что хочет купить немного наркотиков. – Брюс, я не уверена, что тебе стоит общаться с этим мальчиком, – наконец, произнесла она таким тоном, словно пыталась отмахнуться от назойливой мошкары. – Почему? – спросил Брюс. Он старался звучать удивленно, но в его голосе невольно проскользнуло раздражение. – Ничему хорошему он тебя не научит. Брюс тяжело выдохнул, уже не заботясь о том, как это выглядит — в грудной клетке тяжело назревало что-то злое. Как будто он амеба без своего мнения, чтобы любой встречный мог его сбить с «истинного пути»! Нет, сам Ямада не считал Вэнса любым встречным, но его новый друг определенно выглядел таким в глазах матери, что делало её предположения на счет своего сына ещё хуже. – Я же не совсем дурак, – недовольно произнес Брюс. – Я сам хочу пойти в аркадный зал и немного поиграть, так все делают. Не только Вэнс. Он совсем не такой, как ты думаешь. Он хороший парень. – Я не хочу, чтобы с тобой случилось то же, что с теми двумя мальчиками, которых этот парень порезал ножом, – сказала мама тем тоном, каким обычно ставила точку. Она заткнула ему рот. Она и раньше так делала, но раньше у Брюса не было чего-то, что приходилось отстаивать. Обычно Брюс всегда подчинялся, чего бы ни требовали родители. Дополнительные занятия, факультативы... забрать сестру с продленки, помочь с ужином, подстричь лужайку, разобрать вещи в гараже. Он не считал, что делает что-то унизительное, ему нравилось помогать родителям, но его всегда загружали, особенно не спрашивая, а нужны ли ему внеклассные занятия в библиотеке. Брюс доверял им, потому что родители лучше знали, что для него благо. Брюс никогда не задавался вопросом: «Для чего это всё?». Но теперь ему было интересно, потому что дополнительные занятия по французскому не уберегли его от заключения в подвале. – Вэнс никогда не сделает мне ничего плохого, – сказал Брюс, стараясь звучать не слишком раздраженно, но голос уже неприятно побулькивал. – Он не сможет сделать ничего, что могло бы мне навредить. Это невозможно. – Брюс, он насмерть забил человека решеткой! – воскликнула мама, бросив на него укоризненный взгляд. Господи, если ещё один человек скажет ему об этом, Брюс просто... – Человека, который похитил меня и хотел изнасиловать! – крикнул Брюс с негодованием, еле сдерживаясь, чтобы не отстегнуть ремень безопасности и не броситься на дорогу. – Черт возьми, почему никто из вас не может понять, что произошло в этом чертовом подвале?! Он держал нас там трое суток, почти не давал нам еды, мы чуть не замерзли насмерть! Он приходил и смотрел на нас, и всякий раз, как он пытался ко мне прикоснуться, Вэнс Хоппер, который тебе так не нравится, становился между мной и похитителем, чтобы этот старый ублюдок не мог дотронуться до меня даже пальцем. Даже когда он двигаться не мог от истощения, он всё равно пытался помешать ему коснуться меня! – грудную клетку снова начало сдавливать, и Брюс зачерпнул ртом воздух, пытаясь успокоиться. – Он мог бы сбежать без меня, но не сделал этого. Мама смотрела на дорогу. Слезы текли по её лицу, но Брюс не испытывал жалости. Сейчас он был слишком зол, чтобы тревожиться из-за мамы, и это было незнакомое ощущение, потому что обычно Брюс всегда переживал о её чувствах. – Ладно, иди в свой аркадный зал, – произнесла мама устало и размашисто вытерла слезы с покрасневшего лица. – Но не забудь позвонить. И деньги возьмешь из своих личных сбережений, – добавила она сурово, хотя её голос был по-прежнему глухим от слез. – Может, хоть чему-то научишься, когда поймешь, каково проигрывать свои деньги. По всей видимости, в представлении мамы аркадный зал и казино были злом одного порядка. Но Брюса это волновало в меньшей степени. Что его волновало — может ли Хоппер рассердиться из-за проигрыша? Нет, Брюс, действительно, считал, что Вэнс не может его ударить, но Ямада хорошо представлял, в какую ярость его может ввести поражение. Конечно, у Брюса был не такой обширный опыт в играх, однако он неплохо играл в аэрохоккей, не говоря уже о природной ловкости, которую часто нахваливал тренер. Мысль о том, что он может обыграть Вэнса, была приятной. Не хотелось выглядеть в глазах Хоппера сопляком. Похоже, именно это мама и считала «дурным влиянием», но Брюс же не собирался кого-то бить... А сквернословить он научился и без Вэнса, но об этом его родители не знали. Чем старше он становился, тем больше появлялось секретов, а теперь, после подвала, Брюс уже не чувствовал, что станет когда-нибудь до конца искренен с мамой и папой. Кто его всегда радовал, так это Эми — она выбежала к нему навстречу и порывисто обняла, чтобы рассказать, как прошел её день в школе. Брюс ощутил укол вины, потому что в потоке своих мыслей подумал о том, что забирать младшую сестру с продленки — это тягость. Нет, он так не считал. Просто понял вдруг: ему не нравится, что делал он это, не потому что был хорошим старшим братом, а потому что родители сделали это частью его обязанностей, не интересуясь, есть у него дела или нет. Ночь Брюс провел сидя у стены и думая о завтрашнем дне. Мысли о предстоящем походе в аркадный зал отвлекали от теней, пляшущих в комнате. Он слышал, как сопят родители в своей спальне — их кошмары не мучили. Сейчас ему казалось, что никого на свете не мучают кошмары, как его, но это, конечно, было не правдой. Он знал, что, как минимум, Вэнс также плохо спит ночью, и хотя это не должно было его утешать, Брюс чувствовал облегчение. На следующий день Ямада сам добрался до аркадного зала — не хотелось ехать с мамой на машине. Вряд ли она снова подняла бы неприятную тему, но Брюс не очень хотел проверять. По пути его встретил Вэнс, чей разнузданно-небрежный вид внушал легкий трепет, — Брюс невольно задержался взглядом на чокере. Он видел его не в первый раз, но только сейчас задумался о том, что Вэнс, действительно, надевает украшение на шею перед выходом из дома. – Я тебя сейчас им же задушу, – пригрозил Вэнс. – Я ещё ничего не сказал, – ответил Брюс спокойно. – Но если бы ты меня спросил, я бы ответил, что тебе идёт. Вэнс недовольно насупился, хотя Брюс уже знал, что Хоппер успокоился. Он, действительно, был местной знаменитостью, потому что младшеклассники расступались перед ним, как перед королем. Не только младшеклассники — сверстники смотрели на него с опаской, да и некоторые старшеклассники поглядывали на Вэнса Пинбольщика с легкой настороженностью. Похоже, Вэнс не слишком беспокоился из-за того, что его боятся — напротив, он даже наслаждался этим. Раздав несколько приветствий, Вэнс уверенно вошел в зал, и его лицо немного преобразилось. Здесь он чувствовал себя в своей стихии. В любом месте, где были игры. Вэнс был азартным, и ему нравилось побеждать. Если бы он играл в бейсбол, это качество бы ему очень пригодилось. Они сразу же выгнали из-за стола с аэрохоккеем каких-то малолеток, которые не посмели возразить и, похоже, даже радовались про себя, что Вэнс Пинбольщик сегодня слишком занят, чтобы раздавать подзатыльники. На Брюса они посматривали с интересом — возможно, видели фотографию «спасшегося чудом школьника» в газете или пытались понять, кто теперь у Пинбольщика в приятелях. – Надо было дать им доиграть, – сказал Брюс, разминая руки. – Ты лучше о себе беспокойся, Ямада, – бросил Вэнс, наградив оценивающим взглядом соперника. Игра началась и сразу же стала жаркой, потому что Вэнс орудовал битой с остервенением, словно хотел выбить шайбу за пределы аркадного зала. У него был взгляд опытного игрока, полагающегося на собственную сноровку, но и Брюс не подводил — отбивал шайбы играючи, не слишком сильно, чтобы не утомить руку. Они условились играть до трех побед, поэтому ему нужно было распределить силы на несколько партий. Некоторые ребята рискнули подойти ближе, чтобы понаблюдать за игрой. Похоже, в первые в жизни случилось две вещи: Вэнс не осыпал противника оскорблениями и, что было ещё более невероятно, кто-то держался с ним наравне. Они шли ноздря в ноздрю, и по ходу дела взгляд Вэнса становился всё более сосредоточенным, словно он уже не был настолько уверен в своей тактике, и это не могло его не злить. В какой-то момент в его взгляде появилась настоящая агрессия, немного напугавшая Брюса, и она усилилась, когда Ямада совсем стушевался и пропустил две шайбы подряд. Кто-то среди наблюдателей расстроенно цокнул. – Если ты вздумал играть в поддавки, я тебя закопаю живьем, – рявкнул Вэнс, и Брюс снова включился в дело, не пытаясь уступать. Он всё-таки проиграл — немного не хватило сноровки, но зато выложился на все сто процентов, потому что его рубашка пропиталась потом, и ему сильно хотелось пить — последний матч он дышал через рот от напряжения. Зато Вэнс светился от радости и чуть не швырнул биту об стол на эмоциях. Глаза у него возбужденно блестели. – Да! – крикнул Вэнс на весь зал и ударил себя в грудь двумя кулаками. – Вот так-то! На секунду ты подумал, что можешь меня сделать, но хрен тебе, Ямада! Победитель может быть только один! – воодушевленно продолжил он, сгребая в охапку подошедшего Брюса. Его лицо было близко, и Брюс почувствовал, что Вэнс уже потянулся к нему губами, но он застыл в самый последний момент, быстро скользнув взглядом в сторону глядящих на них школьников, и с каким-то счастливым облегчением засмеялся в его шею. – Черт. Чуть не просрал в самый последний момент. – Повезло тебе, что я не выспался, – фыркнул Брюс. Он сказал это просто, чтобы поддразнить Вэнса, потому что Хоппер явно играл лучше, и Ямада не собирался ставить это под сомнение. – Дешевые отговорки, неудачник, – крикнул Вэнс в его ухо и встряхнул его лицо, как будто собирался оторвать его голову и подбросить, как мяч. – Ты либо побеждаешь, либо проигрываешь! – Ладно-ладно, – Брюс слабо пихнул его рукой и невольно засмеялся, рассматривая воодушевленное лицо перед собой. – У меня не было ни единого шанса против тебя. Ты король аэрохоккея и вообще всего аркадного зала. Вэнс горделиво дернул подбородком и снова встряхнул Брюса, на этот раз за плечо. Взгляды, которыми их наградили наблюдатели, были красноречивы — Вэнс радовался победам так же громко, как негодовал из-за проигрышей. – Хоппер! Крик заставил Вэнса немедленно обернуться. К ним приближались двое не слишком опрятных ребят их возраста, и Брюс моментально понял, что это друзья Вэнса. Они держались спокойно, и младшеклассники шарахались от них по сторонам едва ли не с таким же рвением, с каким старались не попадаться на глаза Вэнсу Пинбольщику. – Это твой приятель из подвала? – поинтересовался патлатый. – Я — Брюс Ямада, – парень решительно пожал руки новым знакомым. Один представился Бэном, второй — Крисом, и Брюс решил, что лучше это запомнить, на случай, если придется пересечься ещё раз. Вэнс не рассказывал о своих друзьях, но Брюс знал, что они у него были. Возможно, это были те самые ребята, которые, по словам Джеймса, побаивались своего друга. – Он чертова машина для убийств, – решительно произнес Вэнс, похлопав Брюса по плечу. – Сломал этому мудаку челюсть одним ударом, а потом превратил его пальцы в паштет. Старина Альберт тысячу раз пожалел, что с ним связался. – Ну ты и зверь! – восхищенно произнес Крис, рассматривая Брюса с одобрением человека, который знает, как приятно выбить из кого-нибудь дерьмо. – Так и надо этому козлу! Он совсем не походил на друзей Брюса, которые бы не захотели обсуждать подобные вещи. Нет, в глазах Криса было что-то от животного, идущего на запах крови. – Нихрена себе! Так и знал, что в газете всего не опишут! Было страшно? – спросил Бэн. Крис покосился на друга с презрением и бросил в сторону Брюса взгляд, который, наверное, обозначал, что ему стыдно, потому что через секунду он демонстративно закатил глаза. – Что за тупой вопрос? – спросил Вэнс, начиная заводиться. – Посмотри, блядь, на нас, мы похожи на тех, кому может быть страшно? Этот ссыкун в первый же день взвыл по полной от того, какой ад мы ему устроили, – гневно заявил Хоппер. – Он справился с нами только с помощью мудацкого баллончика, а без него мы раскатали это ничтожество по полу в кровавую кашу! Сходи, блядь, посмотри, какое месиво мы от него оставили! Его голос эхом разносился по всему аркадному залу — как и всегда, распаляясь, Вэнс переходил на крик. – Вэнс, – быстро произнес Брюс — его рука дернулась, чтобы взять Хоппера за локоть, но так и повисла в воздухе, когда он вспомнил, что на них все смотрят. Вэнс перевел на него недовольный взгляд — в нем затухала злоба. – Владелец сейчас выставит нас отсюда. Тебе это надо? – Да, брат, остынь, – сказал Крис осторожно и незаметно отступил на полшага. Вместе с ним слегка подвинулся Бэн. – Ты сделал этого ублюдка, он уже сдох. Похоже, они лучше Брюса знали, что легко можно попасть под горячую руку, когда Вэнс слетает с катушек. – Я остыну только мертвым, – Вэнс сплюнул под ноги и растер плевок по ковровому покрытию. – Короче говоря, этому мудаку пришлось несладко. Он, конечно, был здоровый, как слон, но у него не было и шанса. Рассказ впечатлил Криса и Бэна, но они всё же перевели тему в безопасное русло. По всей видимости, опасались, что Вэнс снова заведется, и тогда всем, кто находится рядом, придется несладко. Похоже, не только с ним, но и с Вэнсом теперь обращались иначе, и Хоппер не мог этого не чувствовать, потому что когда ребята спросили, во что ещё они будут играть, его взгляд стал презрительно-насмешливым. Тем не менее, они сыгрались. И хотя Брюс не считал друзей Вэнса самыми приятными людьми на свете, играть с ними оказалось интересно. Они охотно помогали ему освоиться с автоматами, отвечали на его вопросы по ходу дела и смеялись беззлобно, если у него что-то не получалось. Когда у него получилось обыграть Криса, Крис пнул автомат, а не его, и даже пожал ему руку, буркнув что-то вроде: «Новичкам везет». Это показалось Брюсу хорошим началом. Когда всех их сбережения подошли к концу, Вэнс и Брюс, наконец, покинули аркадный зал. Брюс не считал, что потратил деньги впустую, но не собирался говорить об этом матери. Она бы обязательно ужаснулась, решив, что он ступил на скользкий путь праздного образа жизни. Тем не менее, теперь он понимал, почему Вэнса так тянет играть — у него явно получалось и, что, наверное, было важнее всего — он, действительно, растворялся в процессе. – Насчет того, что ты сказал... – неуверенно начал Брюс, когда они вышли на безлюдную улицу. Вэнс вопросительно изогнул бровь. – Мне было страшно, – честно сказал Брюс. – Очень. Я думал, что умру. Что мы оба умрем. И что наши тела никогда не найдут. Он посмотрел на Вэнса с легкой тревогой, пытаясь понять, осознает Хоппер то, что Брюс пытался ему сказать, или нет. – Другим это знать не обязательно, – сухо ответил Вэнс. – Я хотел, чтобы ты знал, – настойчиво заметил Брюс. – Я, блядь, знаю, – огрызнулся Вэнс, останавливаясь посреди улицы, и пробурчал уже тише: – И общаюсь с тобой не поэтому. Вид у него был раздосадованный, но Брюс всё равно улыбнулся. Тяжесть, накатывающая на него время от времени, пока они были в аркадном зале, улетучилась. – Прекрати делать это лицо, – недовольно сказал Вэнс. – Какое? – засмеялся Брюс. – Как будто что-то хорошее случилось, – протянул Вэнс и нахмурился ещё сильнее, хотя на его щеках появился румянец. – И вообще заткнись. Оглядевшись по сторонам, Брюс убедился, что на улице, кроме них, никого нет, и нежно поцеловал Вэнса в щеку, чуть придерживая за подбородок ладонью. Теперь Хоппер выглядел, как человек, которого внезапно ударили по голове древком от швабры. – Это ещё что за хрень? – возмущенно спросил Вэнс. – Ну... наверное, так я пытаюсь сказать, что ты мне нравишься, – шепнул Брюс ему на ухо, не давая отстраниться. – И что ты очень нужен мне. Из груди Вэнса вырвалось странное ворчание. Несколько секунд он возмущенно сопел, после чего сдернул чокер с шеи и решительно пихнул Брюсу в руки. Ямада удивленно посмотрел на свое приобретение. Чокер был ещё теплым от соприкосновения с телом Вэнса. – Пойдем уже, пока не зажал тебя у мусорных баков, – произнес Вэнс, закладывая руки в карманы, и пошел вперед.