13:08

1 июля, вторник

      Дёрнувшись во сне, Чонгук резко проснулся. Почти так же внезапно, как совсем недавно вырубился. И заметил, что Чимин так и сидел перед монитором, который служил единственным источником света в небольшой и тёмной гостиной, хотя, если память его не обманывала, до этого они нарочно сидели при свете. А значит, Чимин выключил его, когда Чонгук заснул. Уже вторую ночь подряд они просматривали запись за очередные четыре месяца. Чонгук убрал ноги со стола и всмотрелся в монитор, чтобы разглядеть там почти пять утра и понять, что его сознание находилось в отключке почти два часа. Чон коснулся рукой напряжённой и усталой шеи своего парня, слегка массируя нежную кожу пальцами.       — Прости, детка, я вырубился.       — Знаю, ты звал меня во сне.       — Врёшь, — ответил Чонгук, а Чимин улыбнулся. — На каком ты месте?       — Начало июня.       — Ты не спал? — Молчаливое мотание головой послужило Чону ответом. — Поспи хотя бы час, я сам всё сделаю.       Чимин поставил ускоренную перемотку на паузу и со стоном потянулся, оборачиваясь к Чонгуку и дотягиваясь до его губ с лёгким поцелуем.       — Посплю, когда сядем на паром, осталось не так много, — ответил Пак. — Сходи в душ и поезжай первым.       — Я серьёзно, нас ждёт долгий и сложный день, тебе надо хотя бы немного поспать.       — Детка, пожалуйста, иди в душ, мне надо успеть досмотреть. Я посплю потом, всё хорошо. Я же спал немного прошлой ночью.       Сделав тяжёлый и шумный вздох, Чонгук поднялся со стула и вышел из гостиной. Сбросив с себя одежду в корзину с грязным бельём, он принял душ экстремально быстро, чтобы успеть переодеться, проверить собранные вещи, ещё раз проверить содержимое самой важной спортивной сумки и сварить кофе для Чимина, из-за которого он уже обдумывал изменение их первоначального плана. Но когда он вышел из душа с повязанным вокруг бёдер оливкового цвета полотенцем, Чимин окликнул его. Чонгук прошёл сначала в кухню, включая кофемашину и возвращая наручные часы себе на запястье. В гостиной уже снова горел свет, когда он зашёл в неё, поставил на письменный стол, который сейчас служил компьютерным, чашку свежесваренного кофе и укусил Чимина за мочку уха.       — Что?       — Я вспомнил, где я видел эту рожу, — ответил Чимин, обводя человека на кадре зажатием кнопки компьютерной мыши. — На похоронах Хёнджун-хёна, — сказал и обернулся с пытливым взглядом, будто ждал поддержки. — На похоронах, а не на прощании.       Но Чонгук не дал ему никакой реакции, потому что почти никого в тот день не видел, Чимина в том числе.       — Блять, вы же тогда приехали позже всех, — Чимин со стоном откинулся на мягкую спинку невысокого компьютерного кресла.       — Иди спать, — опять завёл своё Чонгук. — На целых полчаса ещё можешь прилечь.       Чимин насмешливо посмотрел на него и скользнул взглядом по его телу, похоже, только сейчас заметив, что Чонгук был в одном полотенце. Но прежде чем тот потянулся к нему, Чонгук поспешно припечатал его к стулу, прижав руки к подлокотникам, и подмигнул.       — Не сейчас, детка. Или ложись спать, или выпей кофе. И не забудь про фальшивую распечатку для Чанёля. — Он потянулся к его губам, нарочно останавливаясь в последний момент, и только после этого под недовольное и протяжное «э-эй!» Чонгук вышел из гостиной и стал готовиться к сбору «помпейцев» и последующей поездке с Чимином.       На сбор Чимин приехал предпоследним, это он понял, когда не увидел машины брата. Теперь у них был похожий на прошлый металлический амбар, чуть меньше прежнего, но находился он на открытой местности, без заброшенных зданий поблизости. Всё, с чем он соседствовал, — пустынные территории бывших открытых автостоянок с давно разобранными сторожками. На месте бывших уличных фонарей в земле зияли дыры. По всей видимости, сразу после выкупа земли отсюда попытались забрать всё по максимуму, даже старый деревянный забор.       Чимин поставил Ducati рядом с мотоциклом Хосока и зашёл внутрь.       — Салют, — непритворно бодро сказал он, так как чувствовал странное эмоциональное возбуждение. Из-за почти двух бессонных ли это ночей или из-за того, что они задумали с Чонгуком, разобрать было сложно.       Он сел рядом с Намджуном и пустым стулом для лидера. Сегодня отсутствовали Юри и Тэхён, который пропускал уже второй сбор подряд, но этому уже никто не удивлялся.       — Пиздец у тебя рожа счастливая, — глядя на Чимина, сказал Хосок, — я тебя боюсь в таком настроении.       Чимин усмехнулся и нарочно подмигнул ему. Намджун в это время посматривал на часы и молча выжидал, как и все остальные, пока после десяти минут пустого ожидания не произнёс:       — Это уже второй раз, когда он опаздывает. Что за хуйня происходит?       Словно в ответ на вопрос лидер «Помпеев» зашёл в амбар при полном параде: чёрные выглаженные брюки, чёрная рубашка, расстёгнутая сверху на целых три пуговицы, пиджак он держал за спиной, притягивая его к плечу пальцами, чёрные стёкла очков в серебристой металлической оправе скрывали его глаза, но совершенно не скрывали того, что Чанёль, кажется, не трезвый. Осознав это, Чимин неосознанно повернулся к Чонгуку, который сидел по другую сторону пустого стула, встретившись с его быстрым взглядом, и тут же обернулся к старшему.       — Доброе утро, — лидер бросил пиджак на спинку соседнего от Чимина стула и сел, очки он снимать не стал. — Слушаю.       — Ты опять опоздал, — сказал Намджун. Его голос был гораздо более резким и грубым, чем тот, которым он обычно разговаривал на сборах с Чанёлем. — У меня тоже есть дела, которыми я могу заняться, вместо того чтобы ждать тебя здесь.       — Если надо, будете ждать меня до полуночи. Тебе что-то не нравится? Тогда можешь съебаться отсюда, я никого не держу.       Намджун промолчал и отвёл от него взгляд, то ли принимая поражение, то ли вспомнив, что это не то место, где стоит выяснять отношения.       — У кого-нибудь есть ещё претензии ко мне? — спросил старший Пак и встретил тишину в ответ. — Тогда начнём. Я слушаю.       Соён подалась вперёд, протягивая ему бумажную чуть желтоватого цвета папку:       — Здесь то, что ты просил. На него ничего нет.       — Кто бы сомневался, — усмехнулся Чанёль, начиная перелистывать содержимое.       — Нет, ты не понял, на него совсем ничего нет. Он кристально чистый. Даже штрафов за парковку или превышение скорости нет. Выглядит так, будто за ним кто-то всё подчистил. И возможно, даже перед тем, как он впервые появился в «Скайлайне».       — Сможешь копнуть поглубже?       — Я — нет, — ответила Соён, — но попробую найти того, кто поможет. Скажи, что меня не придавит «Скайлайном», если я это сделаю. Разве не вы говорили, что Ли Муёна трогать нельзя?       — Это приказ первого, — спокойно объяснил лидер.       — Поняла, — Соён тут же откинулась на спинку стула и замолчала.       — Дальше, — обратился Чанёль к группе.       Чимин протянул брату распечатку.       — Это с записи видеонаблюдения на железнодорожной станции, — пояснил Чимин.       Чанёль взял у него лист с чёрно-белым кадром, хотя младший Пак не был уверен, что он мог что-то разглядеть в тёмной распечатке через чёрные стёкла очков.       — Кто на кадре? — спросил старший.       — Я не уверен. Я копал под Ли Муёна, — честно признался Чимин, чтобы врать дальше стало чуть попроще, и Чанёля этим не удивил, — этот человек появляется каждый месяц в то время, когда никого нет. Соён его пробила, — Чимин протянул ему второй лист, — он работает на «Арго», который в Пусане. Это просто предположение, но что, если…       — Ладно, — впервые легко Чанёль одобрил какую-то его идею, не пробравшись в неё до самых костей. — Ты хочешь проверить, сунулись ли они к нам снова?       На этом моменте Чимин неосознанно выдержал паузу, потому что слово «снова» привлекло его внимание, он об этом даже ничего не слышал. Но это только играло ему на руку, потому что вся эта история была враньём, разве что человек настоящий и кадр, но с совершенно другой камеры. А то, на что они вышли с Чонгуком, благодаря записям, находилось в соседней стране, а не в Пусане.       — Да, — ответил наконец младший Пак, — хочу съездить и организовать там „прослушку“ и подключиться к камерам. Но мне нужен ещё кто-нибудь.       Чанёль склонился к коленям, закрывая ладонью лицо и устало потирая лоб и виски кончиками пальцев. От него приятно пахло свежестью и совсем немного сигаретами. По всей видимости, перед сбором или перед работой, на которую наверняка потом поедет, он старался максимально привести себя в порядок и избавиться от следов предыдущего бурного вечера или ночи. Он всё ещё не до конца протрезвел, но назвать его пьяным у Чимина язык бы не повернулся, его даже не покачивало, спина была прямой и заметно напряжённой, и он всё прекрасно соображал.       Когда лидер откинулся на спинку стула, Чимин склонился к его уху, закрывая свой рот ладонью от «помпейцев», и шёпотом произнёс:       — Хён, давай я закончу сбор за тебя, а ты съебёшься домой и ляжешь спать?       Чанёль только коротко мотнул головой и передал лист Чонгуку, чтобы с ним ознакомились все.       — Кто-то хочет в этом поучаствовать? — поинтересовался старший Пак.       — Я, — ответил Намджун.       Чанёль даже не повернулся к нему и на этот раз даже головой не помотал.       — Нет. Хо?       — Объясни, — попросил Намджун.       — Тебя на этой неделе я не могу никуда отпустить. И разве не у тебя сделка этим вечером? Сначала, блять, просишь никуда тебя не совать, а потом просишься на задание? — уже более твёрдо поинтересовался Чанёль, всё-таки повернув к нему на мгновение голову, и тут же возвращая внимание к Хосоку, потому что Намджун сморщил нос и коснулся пальцами переносицы, вспомнив о собственных планах. — Хо?       — Не хочу. Посмотри на рожу этого сопляка, у него опять какая-то хуйня на уме, — Хосок пристально посмотрел на Чимина и ткнул пальцем в его сторону, но Чанёль даже не повернулся.       — Но у меня нет никаких идей, — подавляя смех, но вполне честно ответил Чимин, потому что грядущие планы были основаны не на его идее, а на идее Чонгука.       — Ага, как всегда. Я не поеду.       — Поезжай с ним. Под мою ответственность. Чонгук? — сдавленно спросил старший Пак следом после того, как Чимин ущипнул его за спину.       Но Чонгук в это время внимательно изучал его и, похоже, допускал мысль изменить планы, но отвлёкшая его передача листа от Соён к Намджуну отрезвила его.       — Да, хорошо.       — Можете ехать сразу после сбора. Или вам нужна машина? — Чанёль обернулся к Чимину, а тот мотнул головой.       — На байках быстрее, — ответил младший Пак.       — Нужна, — ответил Чонгук.       — Э-эй! — возмутился Чимин, чуть не подпрыгнув на месте, но вовремя умолк.       — Я съезжу за ней, — проигнорировав Чимина, продолжил Чонгук. — И если этого не было в планах, мне нужно предупредить первого.       — Не нужно. Считай, что это мой приказ, я доложу обоим. — Чанёль посмотрел на часы, но всматривался чуть дольше обычного. — Можешь ехать прямо сейчас, остальное узнаешь от Хосока и Чимина.       Чонгук вышел из ангара, за воротами которого вскоре раздался шум заведённого BMW, а Чанёль тем временем вернул внимание к группе.       — Сегодняшний сбор короткий и полупустой, пока от вас нет предложений, а от «Скайлайна» — новых заданий. В ближайшее время на некоторых сборах я теперь буду отсутствовать, и так как я не знаю, будет это тренировка или полноценный сбор, мне нужна всего одна замена на оба варианта и на постоянной основе, — Чанёль повернул голову к Чимину, но почти сразу стал обводить взглядом всех остальных через стёкла очков. Чимин и так знал, что его он ни за что не оставит не потому, что не доверял, а потому что до сих пор трясся над ним, как над хрустальным.       — Чонгук, — предложил Чимин, чем вновь обратил на себя его внимание.       — Бля-я-ть, ты серьёзно? — протянул Хосок.       Но Чимин не отводил взгляда от Чанёля, будто пытался заставить его убедиться в том, что то, что он предлагал, — правильно.       — Ладно, — ответил старший вновь легко и совершенно непохоже на него. — Я сам об этом думал.       Спортивную сумку с необходимым оборудованием и пистолетом в том числе и рюкзак с их личными вещами Чонгук закинул в багажник ещё в гараже «Скайлайна», когда пересаживался со своего байка за руль чёрного кроссовера. Когда он вернулся к ангару, сбор уже был окончен, а возле входа поджидали взбешённый Чонгуком же Чимин, Чанёль и Хосок. Выходить из машины он не стал, но Чанёль жестом попросил его опустить оконное стекло, пока другие занимали места, а потом наклонился.       — Если с ним что-нибудь случится, я тебя ёбну. Кивни, если понял, — прошептал ему на ухо лидер.       Но вместо кивка Чонгук отпихнул его и тихо, хотя наверняка слышно для остальных, ответил:       — Не делай вид, что только тебя это волнует.       Он закрыл окно и двинулся вперёд в тихой и давящей на виски атмосфере хотя бы потому, что Хосоку он не нравился, а Чимин разве что не стрелял электричеством от злости, и до Пусана он явно не дотерпит.       — Прекрати это, — нарушил гробовую тишину Чонгук, пытаясь немного встряхнуть его.       — Я ничего не сказал, — ответил Чимин.       — Я отсюда слышу твои мысли.       Пак посмотрел на него, злобно раздувая ноздри, но молчал. Хосок ему явно мешал, который вдруг резко рассмеялся.       — Бля, вы совсем не палитесь. Я всё думал, признаетесь вы сами или нет. Уймитесь, я всё знаю ещё с той ночи, — он стал чем-то шуршать, а после Чонгук заметил в зеркале заднего вида, что он засовывает наушники себе в уши и ложится на заднее сиденье. — Можете сраться сколько хотите. Надеюсь, один из вас грохнет другого. А… мне интересно, Чимин-а, ты же не ослеп? Твои его ненавидят.       — Закрой рот, хён, — огрызнулся Чимин, оглядываясь через плечо, — мои ненавидят первого. И оба моих хёна уже знают.       — Вот же сука! Я напрямую его спрашивал! А… — он снова отмахнулся и запихнул второй наушник. — Соён тоже знает.       Чонгуку было уже наплевать, а Чимин сейчас был занят другим. Он вновь оглянулся через плечо, удостоверившись, что Хосок что-то включил, хотя теперь это опять-таки было неважно, и бросил на Чонгука уже нескрываемый яростный взгляд, который он больше почувствовал, чем увидел, и вздохнул.       — Ну и на хрена нам «скайлайновская» тачка? Договаривались же, что поедем на байках.       — Мы не договаривались, что ты не будешь спать две ночи подряд.       — Спасибо, мам, — съязвил Чимин, — я спал два часа прошлой ночью. Ты тоже почти не спал, но ведёшь машину.       — Вот именно что почти. Я хотя бы спал этой ночью. Весь день надо быть за рулём, начни уже, блять, относиться к такому серьёзно. И какая разница? Так даже лучше, Хосок вернётся на ней один.       — Да? А на чём мы поедем после парома?       Чонгук пожал плечами, так как явно не видел в этом проблемы. Напротив, так даже стало во многих моментах проще.       — На такси? На арендованной? На поезде? Тебе мало вариантов?       — Ты даже не посоветовался со мной.       — Я не успел, до сбора не хотел тратить время на это, ты бы не успел всё доделать, а на сборе это было сложновато. Хотя я, конечно, мог кинуть в тебя какой-нибудь ёбаной запиской.       — Оборжаться.       Чонгук замолчал, чтобы, уже как обычно, дать Чимину время спокойно всё обдумать и прийти-таки к выводу, что выбранный вариант был самым оптимальным, учитывая, что после парома им нужно было пробыть в дороге ещё как минимум девять часов, прежде чем бы они добрались до Токио.       — Ненавижу, когда всё идёт не по плану, — сказал Чимин, уставившись в окно со своей стороны.       — Я знаю. Но тебе стоит думать шире и не зацикливаться на том, что ты выстроил у себя в башке. В конце концов, в любой момент может что-то пойти не по плану, и что ты будешь делать? Ты должен научиться быть к этому готовым.       Чимин повернул к нему голову и коснулся его руки, притянув её к себе на бедро и обводя своими пальцами его татуировки.       — Ну прости.       — И теперь мы сможем вернуться самолётом, а не тратить время на этот ёбаный крюк, когда скинем сумку. Если нас что-то задержит, так мы точно успеем к пятнице.       — Знаю, ты всё продумал. Только мне не сказал.       Чонгук глубоко вдохнул и, бросив на него быстрый и виноватый взгляд, сжал рукой его бедро.       — Прости, детка.       — Извиняйся как следует. — Но Чонгук кивнул ему в сторону заднего сиденья, и Чимин тут же огорчённо сморщился, вспомнив о Хосоке. — Он психанёт, когда узнает.       — Да твою же мать, я так и знал... — протянул Хосок, резко сел на заднем сиденье и вытащил наушники. — Из-за чего, блять, опять я должен психануть, а?       — Где? — спросил Чанёль, когда вошёл в конференц-зал «Скайлайна» и не увидел никого, кроме Джиху, который, судя по комфортному расположению вокруг себя, сидел здесь уже давненько. Хотя Чанёль прошёлся по нему беглым взглядом, даже не задержавшись, поза старшего показалась напряжённой, не такой расслабленной, в какой обычно тот сидел на планёрках. Пак нарочно оставил дверь нараспашку, заставив загулять сквозной ветер.       — Подъезжает, — услышал он короткий ответ первого Чона и, пройдя вглубь комнаты, сел на стул полубоком, положив чёрную папку на стол и нервно постукивая по ней пальцами.       Уже неделю они работали втроём. Из плюсов — Чанёль всё ещё не стал ширяться, из минусов — ему приходилось терпеть рожу напротив примерно каждые два дня, когда другая, в каком-то смысле чуть более ненавистная рожа, опаздывала на встречу. Успокаивающая тишина стояла вплоть до тех пор, пока дверь не захлопнуло сквозняком.       — Блять… — выдохнул Чанёль, подняв голову к потолку.       — Я ничего не делал, — будто оправдываясь, заметил Джиху.       Пак не ответил, лишь молча почти снял пиджак так, что рукава цеплялись только за запястья, и накрыл им голову, утыкаясь лбом в край стола, чтобы не мешало очкам.       Чон молчал, и младший было подумал, что тот выполнит его невысказанное желание и больше ничего не скажет. Если бы ещё Муён забил и не приехал, а ему дали поспать, это бы уже походило на настоящее блаженство. Но…       — Ты опять вчера напился? — поинтересовался Джиху.       — Ты можешь не раз-го-ва-ри-вать со мной? Или мне тоже…       — Тоже — что?       Чанёль не ответил. В последнее время у него совершенно не хватало сил и энергии ставить его на место, но после этого воцарилось глушащее молчание, младший едва не стал прочищать уши и открывать рот, словно при взлёте, потому что этой неожиданной тишине доверял слабо. Но Чон, по всей видимости, понял, что он едва не упомянул Хёнджуна, и замолчал. Ненадолго.       — И специально надел чёрную рубашку. Давай, малыш, лучше разозлись на меня, хватит топиться в своих мыслях. И смотри, не прижимайся сильно, чтобы не было полоски на лбу.       — Твою мать… — почти одним словом выдохнул Чанёль, стащил с головы пиджак, возвращая его на плечи, и встал, понимая, что тот теперь уже не заткнётся. — Я в коридоре.       Чанёль надавил на ручку и резко распахнул дверь, тут же снимая очки, когда понял, что едва не ударил Ли Муёна дверью, хотя сам Пак был бы этому только рад.       После приветствий все трое сели за стол, когда Джиху немного прибрал на своей стороне широкого и длинного стола с узким отверстием в виде полоски по центру. Муён сел рядом с Джиху, как и все дни до этого, потому что, как был уверен Чанёль, ублюдков должно притягивать к друг другу, как магнитом. Сам он быстрым движением поправил короткие золотистые волосы и выровнял пиджак, когда Джиху бросил на его сторону одну из трёх одинаковых чёрных папок.       — Ранее я уже предупреждал, что дальше с Вами буду работать не я, — обратился Джиху к Муёну. Как ни странно, он редко обращался к нему «господин Ли». — До конца недели меня не будет, поэтому заканчивать будете с господином Паком, — он плавно указал в сторону Чанёля серебряной перьевой ручкой «Паркер». — Как будет дальше, пока сложно сказать, но если Вам что-то не понравится…       — Нет, меня всё устраивает, господин Пак хотел дать мне пару уроков в Вашем тире. Надеюсь, так мы узнаем друг друга получше.       — Конечно, господин Ли, — улыбнулся Чанёль, чуть склонив голову и мысленно надеясь, что одна из пуль отрикошетит ему в башку. Пристальный взгляд Джиху он упорно игнорировал.       — Хорошо. В сегодняшней папке наконец-то то, с чьей помощью Вы можете поучаствовать в наших внутренних и внешних делах. Все бонусные моменты Вы лично решаете с участником программы, здесь мы обсуждаем и оформляем только финансовую часть вопроса.       Ли Муён кивнул и открыл папку, пока Чанёль, нервно почесав подбородок, еле слышно прошептал себе под нос:       — Очень надеюсь, что у каждого из них хорошие зубы.       Хосок выхватил из рук Чонгука чёрную спортивную сумку, закинул её на капот кроссовера и стал беспардонно копаться в содержимом, пока Чимин заглушал свой недовольный стон в плече Чонгука. Они стояли недалеко от паромного терминала в Пусане, где собирались разойтись: Хосок должен был вернуться обратно в Сеул, а Чимин и Чонгук сесть на паром до Фукуоки.       — Блять, ну хоть бы попросил.       — Заткнись, — раздражённо ответил Чимину Хосок, который совсем недавно успокоился, и, отшагнув от сумки, посмотрел на Чонгука. — Если ствол оставишь, можете не ебаться с остальным, там ничего такого нет.       — Он нужен, — твёрдо ответил Чон. — Думаешь, он просто так там лежит?       — А там ты его нигде не можешь достать? Давай, включай шестерёнки. Позвони своему первому, он явно должен подкинуть тебе пару адресков.       — Эй, — Чимин шагнул было в сторону старшего, но Чонгук быстро сунул свою руку за пояс его джинсов и плавно притянул его к себе, чтобы самому ненароком не отхватить, — прекрати так с ним разговаривать. И чтоб ты знал, это не всё, там «миндаль» в пакете.       Глаза Хосока расширились, и он тут же шагнул к Чимину.       — Вы что, совсем ебанулись?       — Она самая транспортабельная, — уже скучающе ответил Чимин. — И она тоже нужна. Её немного, не бойся.       Хосок выставил руки вперёд, изображая, как душит Чимина.       — Если не можешь помочь, бери машину и съёбывай отсюда, — сказал Чонгук, — только время потратили. Тоже мне, блять, специалист. Сделаем, как планировали.       Чонгук закрыл молнию и забрал сумку с капота. Вот одна из причин, по которым он ненавидел «Помпеи», потому что ненавидел работать в команде и полагаться на кого-то, кроме себя самого.       — Стойте на месте и дайте подумать, — резко ответил Хосок, почёсывая затылок. — Гарпун — крутой вариант, но вы даже не знаете, как всё обстоит на той стороне. Закинуть закинем, а если кто-то помешает достать?       — Это уже наши проблемы, хён, — ответил Чимин. — Достанем.       — Ладно, пиздуйте на свой досмотр, — Хосок протянул руку к спортивной сумке, и Чонгук нехотя отдал её ему. — Вырублю камеры и передам её. Чонгук, — жестом он попросил его приблизиться к нему, пока Чимин оставался в стороне. — Если с ним опять что-то случится, я тебе сам башку снесу.       — Блять, — Чонгук, уже уставший слушать угрозы со стороны старших, отстранился, — вставай в очередь.       А Чимин преградил ему путь, когда Чонгук собирался двинуться ко входу в терминал.       — Детка, давай я ему помогу?       — Тебе даже полноценные тренировки ещё не разрешены, а ты хочешь пойти раскидывать всех на пути?       — Не в этом помогу, просто подежурю, пока он не передаст сумку. Так даже лучше: ты будешь на той стороне, я — на этой. — Чимин обхватил руками его шею, взъерошив ему пальцами волосы над загривком. — Я ничего не буду делать, честно, всё будет хорошо.       Чонгук скинул его руки, после того как от последних слов его передёрнуло.       — В прошлый раз ты говорил мне то же самое.       — И где я соврал? В итоге всё же хорошо. Поцелуй меня и отпусти, это займёт минут двадцать, — он скрестил пальцы перед ним, — клянусь.       — Если что-то пойдёт не так…       — …то я съебусь, — договорил за него Чимин, и Чонгук коснулся чужих губ, увлекая его в настойчивый и властный поцелуй, в котором он грубо и нетерпеливо сминал его губы своими, поддевая их зубами, словно передавал этим всё своё напряжение.       — Блять, может, вы оба уже съебётесь с глаз моих?! — почти крикнул Хосок.       Чонгук отстранился с тяжёлым выдохом и отдал Чимину его документы.       Но беспокоился он зря, потому что забрать сумку по ту сторону терминала под слепыми камерами, минуя нерасторопных людей в форме и более активных, которые уже поспешно пытались вернуть камеры в строй, оказалось проще, сложнее была задача с тем, чтобы спрятать сумку в недрах парома, без резкого перепада температуры для взрывчатки и чтобы сумка осталась для них доступной. На руку им играло только то, что посадка начиналась слишком заблаговременно, и паром не забивался пассажирами и автомобилями в один момент. Так что когда Чимин миновал досмотр, они зашли на вторую палубу, которая тоже была отведена под автомобили, но пока пустовала, вышли через неё к узкой служебной лестнице, по ширине этот проём больше напоминал большой пассажирский лифт, и пока Чимин следил за тем, чтобы сюда никто не сунулся, Чонгук искал подходящее место в стене, постукивая по деревянным планкам под поручнями.       — Детка, попробуй ещё сунуться под ступеньку, — подкинул ему вариант Чимин, — и сравни, что будет лучше.       Чонгук отстранился от стены и поднял на него внимающий взгляд.       — Мне её нечем отбить.       — Рукоятью шуруповёрта можно попробовать. Правда, если он сдохнет, накроются оба варианта, но посмотри, она на узкой тетиве и, наверное, скомбинирована с косоуром. Дай мне попробовать, встань на моё место.       — Иди, — ответил Чонгук и встал на верхнюю ступеньку, где до этого стоял Чимин.       А тот, в свою очередь, действительно отбил ступеньку шуруповёртом практически без жертв, не считая одного слетевшего крепления для аккумулятора. И тот по-прежнему работал при включении, просто теперь его приходилось придерживать рукой. Сумку они убрали внутрь между опорами и вернули половицу на место, отметив, что по прибытии не нужно будет ничего сверлить и достать сумку будет проще.       Чимин пробежал по общему пассажирскому салону, чертовски напоминающему салон самолёта с двумя мягкими креслами по две разные стороны. Он остановился у последнего ряда справа, занимая место возле большого окна, открывающего вид на спокойную тёмно-синюю воду Пусанского пролива. В салоне работал кондиционер и было непривычно прохладно после жаркой погоды снаружи, но к тому же было тихо и малолюдно, а пока телевизоры оставались выключенными, на фоне играла едва слышная музыка.       — Если эти подлокотники не убираются, я сяду отдельно, — сказал ему Чонгук, пока неспешно шёл между рядами сидений.       Чимин тут же потянул подлокотник вверх, уже будучи уверенным, что если тот не поддастся, он выдернет его с корнем. Но на его счастье, подлокотник довольно легко и успешно был убран в пространство между спинками мягких сидений. И Чонгук наконец сел рядом с ним, засунул чёрный рюкзак с их личными вещами под сиденье и приник к Чимину, глубоко вбирая в себя его запах где-то под ухом и немного потеревшись носом. Чимин молча поглаживал его по волосам. Он и сам уже успел не один раз устать, хотя под недовольное бухтение Хосока он всё же успел немного поспать, и столько же раз отметить, что оставить байки было лучшим отхождением от плана.       — Я вроде должен извиниться, — сказал Чонгук отстраняясь от его шеи, но сжимая его в своих объятиях.       Чимин поцеловал его в губы и мягко погладил при этом по щеке.       — Забудь, потом извинишься. Предлагаю взять потом машину и извиняться в дороге по очереди.       Чонгук усмехнулся, но кивнул, выпрямившись на своём сиденье.       — Ты так и не сказал Джиху про пятницу.       Они наконец-то называли своих старших между собой по именам, когда поняли, что ни одного из них это больше не триггерило.       — Если скажу заранее, он поймёт, что здесь какая-то хуйня. Мы не планируем встречи, как вы.       Чимин усмехнулся, теперь уже больше с тёплой ностальгией вспоминая, когда они с хёнами в последний раз хоть что-то планировали.       — Мы вообще уже ни хрена не делаем. Но ты не думал, что он может оказаться занят в этот день?       — Как-нибудь выкручусь, не бойся.       Чимин разулся и попросил Чонгука отсесть от спинки, рядом с которой он протянул правую ногу.       — Давай, ложись на меня, — сказал он Чонгуку, притягивая его за плечи спиной вперёд.       — Почему это звучит, как начало извинений?       — Заткнись, — засмеялся Чимин. А когда Чонгук наконец лёг на оба сиденья, упираясь затылком Чимину в грудь, тот закинул левую ногу на самый краешек, а Чонгук стал придерживать её своей рукой. Чимин потёрся носом о его макушку и откинулся на боковую стенку парома.       — Чимин?       Он то ли промычал, то ли промурлыкал ему в ответ.       — Что, детка?       — Ты должен пообещать, что ничего не изменится, кто бы из них что ни сказал. Любой из них. Иначе я не пойду. Но если ты не уверен, лучше вообще сейчас ничего не говори.       Чимин обхватил его грудь руками.       — Обещаю. К тому времени будет ещё проще, вряд ли они смогут сказать то, чего мы не знаем.       Чанёль нажал на кнопку открытия ворот гаража и заметил, что «кадиллак» теперь стоял на месте, хотя ещё наутре, когда он вернулся домой, чтобы принять душ, переодеться и взять свою машину, автомобиля Юнги не было. И его самого тоже.       Он поставил свой серебристый седан рядом с чёрным кроссовером, и вышел из гаража на улицу, а не в дом. Пак уже закрывал уличные ворота при помощи пульта, когда увидел яркий свет фары и корпус красного Ducati. Чанёль щёлкнул кнопкой дважды, чтобы сменить заданную программу вновь на открытие и пустить Тэхёна за ворота.       — Привет, — сказал он ему, когда тот слез с мотоцикла, снял шлем и поклонился. — Заходи. Ты сегодня поздно.       — Я заезжал домой, извини.       Чанёль усмехнулся и пропустил его вперёд, когда открыл входную дверь в необычайно прохладный дом после душного и нагретого дневной жарой воздуха на улице. Старший мысленно отметил, что сегодня Тэхён впервые был в длинных джинсовых шортах, так что либо его довела невыносимая жара, либо он наконец-то почувствовал себя увереннее. У Паков он проводил теперь каждый вечер, иногда занимал себя сам то повторением учебного материала, то рисованием, то какой-то подработкой в Сети. В первые такие дни они много разговаривали втроём, но теперь чаще он был с Юнги, потому что Чанёль дома почти не показывался.       — Мне всё равно, можешь хоть под утро заваливаться или переехать сюда, а то здесь в последнее время хрен продохнёшь от этой мрачной атмосферы. Ты знаешь, что твой второй продаёт сегодня трек первых?       Тэхён кивнул, когда зашёл в гостиную и, оглянувшись и удостоверившись, что Юнги поблизости не было, стал отвечать, время от времени прибегая к мату. Хотя Юнги ни разу не закрывал ему рот, как тому же Чимину, когда он сквернословил, Тэхён сам решил отказаться от ругани в его присутствии, и для Чанёля это всегда выглядело комично.       — Он совсем ёбнулся с того дня. Я не знаю, что он хочет сделать, но он постоянно теперь повторяет, чтобы я не подходил к Юнги-хёну. Я ответил, чтобы он сам отъебался от меня. Ты тогда сказал, что он говорил с Джиху-хённимом, может, дело и в этом тоже. Поскорее бы съебаться отсюда. Надеюсь, он меня не найдёт там, куда мы уедем?       — С кем он говорил? — переспросил Чанёль, почти не слушая после этого упоминания.       — То есть… первым Чоном, — ответил Тэхён, похоже, решив, что Чанёль придрался к правилу.       — Да не в том дело, почему ты… — Чанёль тяжело вздохнул, так как хотел уточнить, какого хрена этот ублюдок всё ещё хённим, но навредить Киму не хотел. — Ладно, располагайся, пойду поищу его.       Долго ему ходить по дому не пришлось, старшего брата Чанёль нашёл лежащим спиной на кровати Чимина. Он привалился к дверному косяку прямо в дверном проёме, скрестив руки на груди, и шумно вздохнул, заставив Юнги приподнять на него голову.       — Хён, где ты был утром?       — А ты ночью?       — Ладно, один-один. Там Тэхён приехал.       — Иду, — он подтянулся к ногам, чуть помедлив, и встал с кровати. Чанёль молча посторонился, выпуская его из комнаты и чувствуя на себе его беспокойный взгляд. — Ты в порядке?       Чанёль ответил только коротким и быстрым кивком, и они стали спускаться по лестнице.       — Сегодня Намджун продаёт трек, не поедешь?       — Нет. Пусть делает что хочет, — равнодушно ответил старший Пак.       — Я ещё не решил, где буду ночевать, так что не теряй.       Юнги сошёл с последней ступеньки и остановился. Чанёля не было дома уже три ночи подряд, он вваливался в дом под утро, как правило, либо ещё пьяным, либо уже трезвеющим, но точно не трезвым.       — Ты можешь поговорить со мной. Я понимаю, что это…       — Твою мать, хён, — резко перебил его младший, — я просто, блять, хочу развлечься, это преступление?       Юнги промолчал, не поверил, но дал ему уйти, вскоре услышав шум открывающихся ворот гаража. Сам он вошёл в гостиную, заметив Тэхёна на диване. Откинувшись спиной на спинку, Ким задумчиво глядел в потолок, пока не опустил голову на звук смятого сиденья, когда старший Пак сел в кресло напротив.       — Привет, хён, — улыбнулся Тэхён, слегка поклонившись ему, и сел на диване ровнее.       — Я тебя сегодня уже не ждал, у тебя всё в порядке?       — Да, сегодня я сразу проехал домой, переоделся и взял кое-что, из-за этого добрался позже. Я уйду, если хочешь.       — Нет, не хочу. Ты что-нибудь ел? — Тэхён ненадолго задумался и уверенно кивнул. — Могу узнать, что именно?       — Я завтракал рисом, яичными роллами и кимчи.       Юнги усмехнулся больше от того, каким довольным и даже гордым тоном Ким об этом сказал. Пак поднялся с кресла и кивнул ему в сторону кухни.       — Поужинаешь со мной? Можем сделать, например… — Юнги задумался, двинувшись к выходу из гостиной.       — Рёбрышки? — предложил Тэхён и получил одобрение. Он догнал его и уже привычно и мягко обнял руку Юнги своими ладонями, пока он не остановился возле кухонной столешницы. — Но я готовлю тоже.       — Хорошо, — согласился старший, удобно организовывая себе и Тэхёну зону для приготовления.       — Я привёз документы, которые ты просил. Ты уже знаешь, когда мы едем? — Юнги в ответ только мотнул головой, хотя теперь он уже ждал, когда Тэхён освободится от учёбы. — Я тут подумал, хён, может, в пятницу мне подойти к концу вашей встречи с Чимин-хёном и объяснить ему всё?       — Не надо. Я сам объясню, а ты, если захочешь, поговоришь с ним потом наедине. Выбирай, — он протянул ему два ножа рукоятками вперёд, — мясо или овощи?       Тэхён опустил взгляд и почти не задумываясь выбрал тяжёлый разделочный нож для мяса с широким лезвием и массивной деревянной рукояткой, и они приступили к готовке.       — На кой чёрт ты притащился? — первое, что услышал Чанёль от Намджуна, когда, пройдясь по гоночному треку, остановился рядом с ним возле небольшого административного корпуса. — Я не передумаю.       — Плевал я на это, делай что хочешь.       Солнце почти зашло, и на неосвещённом фонарями треке было не так уж светло, но благодаря этому довольно уютно. Чанёль закатал рукава чёрной рубашки, от которой по неведомой причине не избавился, когда был дома, да и от брюк тоже. Он хотел уже закурить, но прямо на треке через открытый Намджуном въезд припарковались тёмно-синий «генезис» и чёрный седан «мерседеса». Чанёль даже бровью не повёл. В последнее время его уже мало что могло удивить, а вот Намджун явно этого не ожидал, когда смотрел на то, как Джиху стал выходить из машины с серебристым кейсом.       — Я не знал, кто покупатель, — словно оправдываясь, признался Ким.       Чанёль молча прислонился спиной к металлической двери.       — Хочешь, чтобы им владел твой первый? — говорил Намджун так, будто продолжал диалог, которого не было.       — Я ничего не хочу.       — Это хорошо, потому что разницы нет, кто из них за него возьмётся, твой ничем не лучше его.       — Что за хуйню он навешал тебе на уши? — несдержанно поинтересовался Пак.       — Какая компания… — с улыбкой заметил Джиху, подходя ближе.       Чанёль закрыл глаза и отвернулся.       — Господин Мун, это Ким Намджун, представитель продавца, — знакомил Чон мужчину рядом с собой. — Господин Мун займётся всем оформлением, от тебя нужна только подпись, а это условия…       На этом моменте Пак перестал слушать и пошёл в сторону выхода. Жаль, что Хосок был в отъезде, ведь если вчера он дал ему соскочить из-за работы, сегодня бы он за шиворот повёл его напиться вместе с ним. Чон поймал его за надплечье, даже не оборачиваясь и не прерывая диалога. Чанёль только сделал глубокий вдох, подняв на мгновение голову кверху, а после полез за сигаретами, вытаскивая одну из пачки и одновременно — с виду совершенно спокойно, но на самом деле ужасно устало — высвобождая руку. Он отошёл к небольшой трибуне с пластмассовыми секционными сиденьями и сел, буквально чувствуя на себе взгляд Джиху, который убеждался, что он не уходил.       Под едва различимое бормотание в стороне он закурил и вместо того чтобы направить взгляд на трек или открытое и почти ночное небо без звёзд, Чанёль смотрел себе под ноги и желал внезапно, по щелчку пальцев просто отключиться от того, во что велел сунуться ему Юнги.       — И после этого ты хочешь, чтобы я верил твоему первому? — кинул ему, проходя мимо, Намджун и ушёл к машине вместе с мужчиной в костюме. Похоже, они закончили. Пак, подняв голову, затянулся сигаретой и даже не стал спрашивать, и так было ясно, что Чон опять что-то выкинул, но ему уже было глубоко наплевать на все его выходки. Неудивительно, что из-за него в нём могли найти поводы для сомнений, потому что контролировать его он не мог при всём своём желании.       Джиху подошёл к нему почти сразу и аккуратно вытянул между его пальцев сигарету, делая долгую затяжку и через нос выдыхая дым в сторону. А когда стряхнул пепел и протянул сигарету обратно, Чанёль отвернулся. Теперь он ненавидел эту тупую привычку, но Джиху почти затолкал ему сигарету между пальцами.       — Ты же не думал, что я позволю его продать, — мягко и почти игриво заметил Чон.       — Мне насрать на этот трек, можешь разъебать здесь всё, у меня с ним ничего не связано.       — Да? Тогда что ты здесь делаешь? — Чанёль промолчал, потому что ни одно правдоподобное враньё в голову не лезло. Он и так уже солгал, хотя думал, что говорил правду, но, похоже, неожиданно для себя самого он стал цепляться за то, что было здесь раньше, чуть больше года назад. Но с какой бы стати, если он ненавидел этого ублюдка? — Значит, я всё сделал правильно. Я с ним ничего не сделаю, малыш, но если ты мне не веришь…       Он протянул ему какую-то бумажку, которую Чанёль проигнорировал, даже не взглянул. А Джиху, вздохнув, сел рядом с ним немного полубоком и склонившись вперёд — так, чтобы либо видеть лицо Чанёля, либо следить за его реакцией.       — Ладно, оставлю у себя, пока не передумаешь, — Чон засунул документ в кожаную папку на молнии и отложил её на сиденье позади себя. — Сделка вступит в силу в течение двух дней, поэтому доверенность на тебя будет действовать с пятницы, чтобы наверняка. Можешь делать что пожелаешь.       Чанёль устало повернул к нему голову, словно тот дал ему пощёчину. Он выбросил сигарету и поднялся на ноги, желая съебаться отсюда.       — Отъебись, — попросил младший, когда Джиху спокойным жестом попытался задержать его за руку. — Засунь себе в жопу эту доверенность. Господи… Неужели ты сам не видишь, как сильно ёбнуло тебя по башке? Я остался, чтобы сказать, что я устал. Я даже нахуй тебя послать уже не могу — вот настолько меня всё это заебало, я не могу терпеть двух ублюдков одновременно.       — Иди сюда, — Чон всё-таки заставил его сесть обратно на сиденье, а Чанёль упёрся локтями в колени, закрывая руками лицо и думая, что в его ситуации ему проще застрелиться. — Не выставляй всё так, что это я тебя предал и засунул в эту хуйню с привилегией, я бы этого не сделал.       Пак убрал свои руки от лица и впервые за долгое время внимательно на него посмотрел, пытаясь хоть где-то разглядеть ответ на свой следующий вопрос.       — Я не пойму: ты идиот или притворяешься? Если бы не ты, не было бы никакой хуйни. Твою мать… — Чанёль откинулся на спинку сиденья, думая, что его сейчас разорвёт от душащих чувств обиды и несправедливости. — Ты меня совсем не слышишь, я потом уже не смогу это повторить, и я ненавижу так делать, но умоляю, оставь-меня-в-покое, — одной фразой и почти по слогам произнёс он практически беспомощным тоном.       — Хорошо, — после этого Чанёль облегчённо выдохнул, а старший мирно и не касаясь преградил путь рукой, прежде чем он успел встать. — Тогда послушай последнее, что я хочу сказать: не доёбывайся до него и не разговаривай с ним не по рабочим моментам. Держи дистанцию, чтобы не знать о подробностях и не реагировать потом на них.       — Блять… и как мне теперь жить? — язвительно отозвался Пак. — Я же хотел этого больше всего, даже больше, чем пустить ему ёбаную пулю промеж глаз.       — Вот именно об этом, блять, я и говорю: никакой агрессии. Если с ёбаным нытьём о том, что он требует уважения, придёт не ко мне, я уже не помогу. Тебе придётся отключиться от этого, малыш, но если тебе будет по-прежнему хуёво, отправляй ко мне, я всё сделаю, — под конец своих слов, забывшись, Джиху едва не коснулся рукой его волос.       — Удобно такое говорить, когда сам съёбываешь до конца недели, — огрызнулся Чанёль.       — В пятницу я буду на месте.       — Как раз в пятницу этот уёбок уедет, так что как-нибудь не подохну без твоей охуенной помощи.       Джиху больше ничего не говорил, только убрал свою руку и дал Чанёлю встать и уйти.