13:08

4 июля, пятница      

      Пока Чонгук, склонившись над столом, вбивал на ноутбуке адрес в браузере и вводил IP камеры видеонаблюдения, подключаясь к ней, Чимин снова ненадолго включил какую-то программу на телефоне, и из динамика раздалось лёгкое шуршание, потому что звук был не чистым, хотя там, откуда тот шёл, стояла абсолютная тишина. Пак вздохнул и откинулся на спинку стула, который забрал у Чонгука, приставив его к боковине письменного стола. Они были в своём крошечном гостиничном номере, где из мебели была только двуспальная кровать, письменный стол со стулом и две миниатюрные тумбочки. Тяжёлые плотные шторы безвкусного рыжевато-коричневого оттенка и консервативное деревянное оформление номера походили на жалкую пародию британского стиля. Хотя вряд ли в этом отеле кто-то вообще заострял внимание на оформлении.       — Детка…       — Подожди ещё немного, я занят, — перебил его Чонгук, и Чимин в очередной раз за последний час, после того как они вернулись с собственного задания, застонал, желая побиться головой о стол.       Он нарочно выключил свет назло Чонгуку, хотя Чон на это ничего не сказал, и раздёрнул шторы на двух крохотных окнах, открывая вид на ночной спальный район на окраине Токио. Пак присел на один из подоконников, глядя, как Чонгук, будто в прострации, занимался тем, в чём Чимин ни хрена не смыслил. Он знал только, что тот пытался получить доступ к нескольким основным камерам.       — Детка, — снова позвал Чимин, но на этот раз оклика его парень даже не услышал.       Чимин встал с подоконника и подошёл к нему сзади, наклонившись и невинно положив голову Чону на плечо, через которое стал смотреть в монитор на две тёмных картинки с камер, и обнимая руками за живот. Чонгук всего на мгновение наклонил к нему голову: мол, он о нём ещё помнил. Тёмные волосы спадали на правую часть его лица и в свете монитора открывали вид на выбритый висок с левой стороны.       — У нас шесть часов до вылета, — шепнул ему Чимин, чуть прикусив ему верхушку уха.       Мягко, почти ненавязчиво Пак стал поглаживать его по груди и животу поверх футболки, чтобы тот не рявкнул на него. Постепенно Чимин стал ласково потирать ему низ живота, проскальзывая пальцами под пояс голубых джинсов и придавая своим движениям чуть больше чувственности и настойчивости. В конце концов, он вплотную прижался к Чонгуку сзади и сжал пальцами его бёдра.       — Бля-я-ть, — протянул Чон, но всё же усмехнулся, — детка, ну две минуты, осталась последняя. Если я не закончу, нахуя мы вообще приезжали?       — Закончи, блять, потом, раз осталось две минуты.       Чимин уже нарочно жарко выдыхал ему в шею, вытаскивая — предусмотрительно? — заправленную в джинсы чёрную футболку и проникая под ткань руками. Он молча поглаживал его и тёрся о его задницу пахом, пока не упёрся в него стояком, услышав почти молящий стон, и не стал расстёгивать у Чонгука молнию на джинсах.       — Я не виноват, что ты меня игноришь, а у меня от тебя крыша едет, — прошептал Чимин, лизнув его в шею и шумным выдохом в его плечо заглушая стон, когда прижался рукой к его боксерам. — И давно у тебя стоит?       Чонгук захотел было повернуться, но Чимин придавил его за поясницу книзу, чтобы тот не двигался.       — Я же сказал, что не помешаю. — Он заметил третью картинку на мониторе и почувствовал облегчённый вздох Чонгука. — Всё?       — Да. Осталось опубликовать нашу запись.       — Это утром, быстрее разойдётся. Значит, у нас есть два-три часа. — Чимин захватил губами мочку его уха, скользнув языком по серьге, и просунул руку в его боксеры, слыша сдавленный стон, когда он взял его член в руку. — Стой, как стоишь, детка. И заткнись.       Сегодня Чанёль намеренно продел кобуру под брючный ремень, в котором сейчас находился его личный FN Five-seveN, потому что Ли Муёну он ни на милю не доверял. Хотя он слабо представлял, что у того даже хватит духу направить пистолет — да и с чего бы? — прямо на него, так он чувствовал себя спокойнее.       Он заправил магазин боевого пистолета, который хранился в сейфе подземного тира, уже в третий раз, потому что этот отшлифованный дорогим костюмом, ботинками и показными манерами человек способен был только крошить противоположную стену выстрелами мимо мишеней.       — Последний заход, — протягивая пистолет, громко сказал он ему, потому что тот был в шумоподавляющих наушниках, которые Чанёль попросил его ненадолго стащить. — Держите большой палец повыше, Вы его снова опустили, а он не должен касаться остальных. И не наклоняйте голову. — Проще было перечислить то, что он делал правильно. Хотя в «Помпеях» Чанёль постоянно занимался подобным обучением и тренировками и вполне спокойно воспринимал отсутствие знаний и навыков. В конце концов, он сам всему учился с нуля, как и любой другой человек, но Ли Муён его этим дико раздражал. Больше, наверное, не тем, что он этого не умел, а что он в принципе занимается здесь с ним подобной хернёй. Сделав глубокий вдох, он добавил: — И плечи не напрягайте так сильно. И не торопитесь снова всадить разом весь магазин, старайтесь концентрироваться на каждом выстреле.       — Ох, видимо, мне понадобится личный инструктор.       Он надел наушники и стал, похоже, вспоминать и стараться выполнять его рекомендации. Первый выстрел вышел лучше всех его предыдущих. Он попал в правый нижний угол мишени, которая была расположена на расстоянии 25 метров. Следующие четыре выстрела сделал слишком поспешными и явно неосмысленными, а потому вновь промазал и сделал паузу. Ещё один и уже последний раз он попал с седьмого выстрела, тоже в угол, но чуть выше и, может, немного ровнее. С восьмого по десятый он вновь промазал, пока полностью разряженный пистолет не щёлкнул в его руке, и он не снял наушники.       Пока Чанёль мечтал съебаться от него, тот повернулся к нему с довольной улыбкой.       — Уже гораздо лучше, — еле выдавил он, забирая у него пистолет и начиная разбирать его.       — Вы сами решили заняться этим?       Чанёль оглянулся на мишень и немного повёл плечом, потому что думать о Джиху перед ним уж точно не хотел, но тот, к счастью, исправился:       — Нет, я о том, чем Вы занимаетесь в «Скайлайне».       — Сам, — соврал ему Чанёль так коротко, что тот всяко бы не успел распознать тот же сарказм.       — Вот этим Вы мне нравитесь. С господином Чоном неплохо решать дела, но из-за того, что он делает это под давлением, не уверен в конфиденциальности с его стороны.       У Чанёля зазвенело в ушах только сейчас, хотя стрельба уже закончилась, но чтобы узнать чуть больше, он взял себя в руки и сделал вид, будто прекрасно понимал, о чём он говорил.       — Понимаю. Вдруг он соскочит с крючка и все Ваши дела выйдут наружу вместе с ним.       — Именно! — Кажется, он даже выдохнул, когда убедился, что Чанёль был в курсе. — Когда я обсуждал по телефону эти вопросы с господином Сакаи, он заверил меня, что вся информация будет строго секретной, потому что господину Чону некуда сорваться, но тем не менее для меня это слабые гарантии. Надеюсь, дальше мы будем работать именно с Вами.       Чанёль слегка поклонился ему, а со стороны стал стремительно быстро подходить к Ли Муёну его помощник.       — Извините, господин Ли, — он нервно поклонился и протянул ему телефон, — в Сети появилась запись, где Вы поставляете наркотики. Видимо, её разослали во все органы страны, потому что с Вами хотят встретиться из местной полиции Сеула, Пусана и люди из Правительства.       — Извините, господин Пак, мне придётся уехать раньше, — он даже протянул ему ладонь для рукопожатия. Новостям он при этом особо не удивился.       Коридор «Скайлайна» на третьем этаже незатейливо обнимали рассеянные лучи закатного солнца, когда Джиху вышел из конференц-зала, упираясь взглядом в Юри с планшетом в руках. Похоже, только что сойдя с самолёта, она так же, как и он рано утром, тут же приехала на работу. Её брючный костюм блёклого лаймового оттенка был слегка помят, а глаза выглядели усталыми. Но она поклонилась ему, чуть тряхнув распущенными светлыми волосами, и в темпе стала открывать на планшете последнюю проблему в виде дела Ли Муёна.       — Вернулась? Я уже знаю, — опередил её он, отходя от двери к панорамным окнам и сбавляя тон. Несколько нервным движением он провёл пальцами по, как всегда, уложенным в андеркат светлым волосам пшеничного оттенка. — Позвони в Токио, скажи, что это нужно срочно уладить.       — Что ответить, если господин Сакаи будет спрашивать, как это могло произойти, или просить твоего приезда?       Первое, о чём подумал старший Чон, — это снова дело рук Юнги. Хотя на его исполнение это было непохоже, значит, кто-то исполнял очередной его приказ. Или нет, не приказ. Просьбу.       — Скажи, что я умер, остальное пусть вынюхивает сам, я исполнитель, а не ищейка. — Юри бросила на него неуверенный взгляд, потому что Джиху обычно был более сдержан в рабочих вопросах. — Я только утром от него вернулся, в ближайшее время я туда не поеду, попробуй тактично ему на это намекнуть. А, и забери этого недоноска, — он кивнул в сторону конференц-зала. — Ничего не показывать, ничего не обещать, просто выпроводи из здания. И доложи, когда будут новости.       Он пошёл по коридору, намереваясь вернуться в свой кабинет.       — И ещё, Джиху-ним: второй Пак ждёт тебя в приёмной, — бросила ему в спину Юри, а когда обернулся, она уже скрылась в конференц-зале.       Подумать он не успел, пока шёл до почти пустующей приёмной и бесшумно останавливался возле дивана-канапе, на котором сидел Чанёль, склонившись к своим коленям. Сегодня он был в синих брюках и льняной голубой рубашке. Очевидно, как раз сегодня был последний день, когда он соблюдал дресс-код, и на ближайшее время сможет выдохнуть, продолжая, как тот наверняка думал, выводить этим его из себя, пока Чон не придумает, как в принципе вырвать его из этой херни. Джиху ничего не говорил, тот поднял голову сам, возможно, почувствовав знакомый и наверняка вызывающий тошноту одеколон. Вот только сейчас его взгляд был наполнен не ненавистью, а яростной злостью, обидой и горечью. Чон даже решил, что ему показалось.       — Если спросишь, я ли это, я тебе въебу, — настолько серьёзным тоном произнёс Чанёль, что в другой раз Джиху бы усмехнулся.       — Вставай, идём со мной. — Чанёль поднялся и двинулся уже к его кабинету, но он поймал его за предплечье и мотнул головой, когда тот посмотрел на него. — Поговорим на улице.       Они вышли из «Скайлайна» через подземную парковку, минуя пост охраны и даже перейдя на другую сторону дороги. Джиху остановился только возле невысокого чёрного кованого заборчика, за которым располагался крошечный декоративный сквер. Пак взялся руками за ограждение, наклоняясь вперёд так, будто его вот-вот стошнит.       — Держи, — старший протянул ему раскрытую пачку сигарет, из которой тот, помедлив, вытянул одну и прикурил её от его зажигалки.       Джиху молчал, потому что не знал, что спрашивать, чтобы не ляпнуть лишнего в том случае, если он ошибся с причиной его внезапного появления.       — Рассказывай, — сказал Чанёль и вновь посмотрел на него тем же выразительным взглядом. Джиху отвернулся.       — От кого ты узнал?       — Ли, мать его, Муён. Рассказывай, блять, всё с самого начала.       — Ты должен понимать, что, если я расскажу, это должно остаться между нами. Неважно, поверишь ты мне или нет, ты не можешь пойти с этим к Юнги и просить объяснить или подтвердить услышанное. Со мной можешь делать что хочешь. Если понимаешь, что не сможешь ему что-то недоговаривать, уходи и сделай вид, будто…       — Что ты сказал Намджуну?       Он улыбнулся и посмотрел на Чанёля блестящими глазами, пытаясь хоть немного пролезть в его голову и увидеть себя со стороны. Там он точно без всяких оправданий был отпетым мерзавцем.       — Правду, хотя по факту ничего. Я сказал, чтобы он никому не доверял: ни мне, ни Юнги. И что в этом он должен разобраться сам. На деньги от трека он хочет выкупить акции у японцев, — Джиху усмехнулся и помотал головой.       — Рассказывай всё с самого начала, — уже спокойнее повторил Чанёль, выбрасывая окурок в урну поблизости и вставая спиной к ограждению. — Я не собираюсь тебе верить, хочу послушать, что за лапшу ты можешь мне навешать.       Джиху повернул к нему голову, взвешивая собственные «за» и «против», потому что, несмотря на всё, он был уверен, что оба младших Пака до сих пор всецело преданы Юнги, и он не хотел быть тем, кто бы эту преданность мог пошатнуть.       — Рассказывай, — повторил Чанёль и выхватил из его рук пачку сигарет.       — Чтоб ты знал, малыш, у меня вовсе не железное терпение. При других обстоятельствах я бы тебя уже…       — Говорить будешь или нет?       — Ладно, — ответил старший и взял сигарету, которую тот ему протянул, — только помолчи.       Чанёль вздохнул, вновь закуривая следом, а когда Джиху немного прояснил голову первой затяжкой, решился на свой рассказ.       — Два года назад была миссия, в которой мы участвовали только впятером, кажется. Я помню, что, кроме нас троих, был ты и Соён на связи. Мы тогда должны были перехватить фуру с грузом у сомнительного военного конвоя, который занимался перевозкой незаконного оружия, наркотиков и хуй знает, чем ещё, и перегнать её заказчику, инвестору «Скайлайна».       — Я помню это, — ответил Чанёль. — Потому что первый раз тогда столкнулся с военным конвоем. Не думал, что у них есть специальная печать, которая сообщает о том, кто они, прямо на деревянном контейнере. — Кажется, он увлёкся воспоминаниями, так как вдруг резко умолк и посмотрел на Джиху. — Дальше.       — Если ты помнишь, то знаешь, что мы поставили её на простой до безопасной даты, когда Джун-хён перегнал бы её. Тэхён в то время занимался с Чимином подобной хуйнёй без особой цели, но тогда он был один и поджёг её. Об этом я узнал спустя год, потому что тогда хён сказал, что всё прошло, как по маслу.       — На него вышел заказчик или…       — Все, хотя в том деле наши имена не фигурировали. А я это узнал, когда выяснилось, что он продал часть своих акций каким-то отморозкам из Японии. Он пытался решить это сам, никому ничего не сказав, пока эти люди не пришли ко мне. Думать было особо некогда, особенно когда я кое-что узнал… Хотя сейчас я думаю, блять, кто бы въебал в то время всем троим. Мои полномочия у меня отобрали угрозами смерти всех, кто причастен и нет, хотя формально я остался одним из главных акционеров и в составе совета директоров, просто чтобы не светить имя главного или его шестёрок, от меня мало что зависит. В то же время было принято решение урегулировать конфликт через внедрение у нас привилегированной программы. Мне тогда было глубоко поебать, лишь бы они отъебались от нас, пока бы мы думали, что делать. Может, это бы и случилось, если бы они не вышли на Тэхёна и не заткнули рот всем.       — С этого момента я уже знаю, но при чём здесь Юнги-хён?       — Юнги был тем, кто сдал им Джун-хёна. Он не знает, что я знаю, хотя я знаю только это, но учитывая свою ситуацию, могу предположить, что у него были свои причины и он вряд ли думал о последствиях, как и я. Когда хён пришёл ко мне в тот день, я подтвердил то, что он и так уже знал, и посоветовал поговорить с Юнги. Я не думал, что… — Джиху заткнул себя новой сильной затяжкой, выдыхая через нос и глухо прочищая горло, пытаясь отряхнуться от эмоций и не показывать их даже Чанёлю. — Ты не можешь говорить об этом с Юнги, но и верить моим словам ты не обязан. Просто делай то, что он от тебя просит, и держи рот на замке, пока всё не закончится. Мне осталось не так много.       Чанёль молчал, пока окурок в его руке дотлевал. Джиху сам выбросил его, прикурил очередную сигарету и протянул её младшему, еле сдерживая желание коснуться его шеи или плеча со шрамом. Он встретился с его взглядом, который, кажется, отражал весь его мыслительный процесс, когда тот делал затяжку.       — Ладно, — признал Джиху, — ты меня удивил: ты всё ещё здесь и не послал меня нахуй. Успокой меня: ты же не поверил мне? Либо ты в сильной прострации, либо… — он внимательно прошёлся глазами по задумчивому выражению его лица. — Что-то сошлось?       На это младший не ответил, потому что не доверял, но Чон и не ждал, что тот начнёт делиться своими мыслями.       — Тэхёна сейчас особо ни о чём не спросишь, но он знает чуть больше?       — С чего ты это взял?       — Он назвал тебя хёном в разговоре со мной.       Джиху усмехнулся.       — Ну хоть кто-то, помимо Чонгука, называет меня хёном, — он насмешливо посмотрел на Чанёля.       — Кончай это, не я заварил эту хуйню, так что не строй из себя бедного и несчастного. И ответь, блять, на вопрос.       — Тэхён знает только то, что его случай не моих рук дело, и я пытался его отговорить, но помешать не смог, когда он вошёл в программу, а он это сделал сам. Ко мне перешли лишь финансовые вопросы, когда договор был уже расторгнут и нужно было выплачивать долг. Сам я не мог этого сделать, за всеми моими финансами следили так же, как за мной. И потом, когда Юнги не стал копаться в этом, чтобы вывести моё участие на чистую воду, я стал поддерживать этот образ.       — И поэтому ты голосовал против вербовки Тэхёна? Чтобы мы решили, что ты точно ублюдок?       — Нет, я проголосовал против, потому что ему нехуй там делать, — резко ответил Джиху и выбросил сигарету. — Они избавятся от него в один момент, если он снова им помешает, а зная Тэхёна, он обязательно во что-нибудь вляпается, статус помпейца только больше подталкивает его к подобной хуйне.       — Почему нельзя прижать их с помощью «Помпеев»? Разве раньше мы не делали нечто подобное?       — «Помпеи» по сравнению с ними — ребячество. Ты просто не знаешь этих людей, малыш, — он посмотрел на часы на своей руке, понимая, что времени у него осталось не так много, и вновь повернул голову к младшему. — Что ещё?       — На улице, потому что здесь можно курить?       Джиху усмехнулся и уже устало потёр лицо руками. Похоже, теперь на него все точно слетятся коршунами после Ли Муёна.       — Там бы я не смог рассказать тебе это. — Он отвернулся и задумался над тем, стоит ли говорить остальное, потому что отреагировать тот мог по-разному: вплоть до того, что снова послал бы его, хотя к этому Джиху почти привык. — Время от времени там ставят «прослушку», и я мало что могу говорить. Сейчас она там, потому что из-за проделок Юнги мне снова не доверяют. «Прослушка» лучше, чем камера в самом начале, но… Хм, — он вновь бросил взгляд на Чанёля, думая, стоит ли рассказывать подробнее или проще вернуться в уже привычный за год образ. — Поэтому я говорил Чонгуку, что он должен вникнуть во всё поглубже, потому что они этого хотели, но, по-моему, я красиво его слил и не втянул в это.       — Если всё это правда, то с такими друзьями, как вы, Хёнджун-хёну и враги не нужны были. — Джиху промолчал. — Блять… Почему ты не сказал мне раньше?       — По той же причине, почему нельзя говорить никому. Но потом я устал и пытался намекнуть тебе прямо перед тем, как я становился уёбком, ублюдком, мудаком, сукой и должен был идти нахуй. Скажи, если я что-то упустил.       Чанёль не прокомментировал, только выбросил очередную сигарету, а Джиху снова посмотрел на часы.       — Мне пора ехать, Чонгук хотел встретиться со мной. Какого-то хуя он успел побывать в Токио, нужно выяснить, что он знает. Сомневаюсь, что мы скоро ещё раз так поговорим, поэтому…       — Ключ от кабинета, — почти приказал Чанёль, протянув к нему ладонь, — вряд ли я смогу получить его на посту. И мне нужен полный доступ к твоему компьютеру. Я тебе всё ещё не доверяю и хочу знать, что ты не умолчал о каком-нибудь ёбаном коте в мешке. Если тебе нечего скрывать…       — Гляди-ка, а вот это уже моё: шантаж, манипуляции… — Джиху сунул руку в карман брюк, где находился ключ.       — Пошевеливайся, — нарочито выразительным тоном сказал он, и старший улыбнулся.       — Блять… Всё-таки я ещё прочищу твой язык, вот увидишь, — он вытащил ключ и вложил его в ладонь младшего. — Открой блокнот на своём телефоне и дай мне. — Тот, в свою очередь, выполнил просьбу, и Чон быстро стал набирать текст, время от времени делая паузу и проверяя последовательность, под конец усмехнувшись. — Это будет легко, но попробуй угадать, когда выйдешь на это, что я здесь упустил. Только без глупостей, и никаких звонков внутри. Я предупрежу охрану, чтобы сняли сигнализацию, но тебе лучше закрыть дверь за собой, когда проникнешь внутрь. Позвони, если возникнут трудности, — он отдал ему телефон. — А в остальном я планировал наконец-то поработать в эти выходные дома, так что можешь просвечивать там всё насквозь хоть до понедельника.       — Я понял.       Вместо того чтобы погладить его по щеке, Джиху подмигнул ему и двинулся к дороге, собираясь перейти на ту сторону и уйти на подземную парковку, пока кое-что не вспомнил и не обернулся.       — Эй, малыш, — окликнул он. — Спасибо.       — За что?       — На этот раз сначала ты пришёл ко мне.       И Джиху ушёл, а в руках Чанёля завибрировал телефон, отобразив на экране входящий звонок от Тэхёна.       — Чанёль-хён, ты сейчас где? — спросил тот, когда Пак ответил на звонок. — Я освободился и хочу подождать Юнги-хёна у вас дома. Можешь впустить меня или передать мне ключ?       Чонгук поставил BMW вслед за Ducati Чимина, потому что ехал за ним сзади, опустил подножку и снял шлем. В вечер пятницы парковка возле бара была полностью забита, и им пришлось подпереть байками служебный выезд. Летняя жара, кажется, именно сегодня достигла пика, а почти горячий порывистый ветер делал погоду ещё хуже. Надежда была только на сгущающиеся тучи и вот-вот, казалось, хлынувший дождь, с которым, судя по прогнозам синоптиков, температура должна была резко пойти на спад.       Они зашли в шумный и пропахший алкоголем и потом бар, двинувшись к барной стойке, когда за шеренгой голов они заметили Хару. Чимин держал Чонгука за руку, словно пытался передать своё фальшивое спокойствие, ведь Чонгук прекрасно знал, что нервничал Чимин не меньше, чем он сам.       — Привет! — махнул рукой Чимин рукой, которой удерживал шлем, и кивнул влево, в сторону заветной двери. — У нас встреча с нашими хёнами, мы пройдём?       Хару даже вышел из-за стойки с коричневым вафельным полотенцем в руках.       — Ого, — он бросил беспокойный взгляд. Похоже, теперь у него появилась ещё одна задача на вечер, которую он не сможет выбросить из головы. — Мне ждать каких-то сюрпризов?       Чонгук мотнул головой, хотя откуда он мог знать, чем закончится их бесноватая идея? Так или иначе Хару отошёл в сторону, спросив, нужно ли им что-то принести, но Чимину с Чонгуком было явно не до этого. Разве что стакан воды, чтобы смягчить пересохшее горло?       Зайдя в комнату с длинным столом и диванчиками по обе его стороны, Чимин двинулся к тому, что был у стены, потянув за собой Чонгука, но он вызволил свою руку.       — Лучше не садиться вместе, так ты толкаешь их на то же самое. Ты представляешь их сидящими вместе?       — Детка, мне кажется, ты уже слишком сильно заморачиваешься, — заметил Чимин, но под вполне серьёзным и глубоким взглядом Чонгука сдался и похлопал по половине стола напротив. — Ладно, я понял, тогда иди сюда.       Чонгук шагнул к нему, отдал ему свой шлем и наклонился.       — Сяду, когда придёт один из них.       Чимин усмехнулся и подул ему прямо в губы.       — Тебе нужно расслабиться, ты много думаешь. Мы уже здесь, так что отпусти уже свой ебучий контроль. Знаешь что? Садись ко мне на колени, и пошло всё.       Но Чонгук не ответил и полез рукой в передний карман его джинсов.       — Прямо сейчас? — наполовину невинно, наполовину игриво спросил Чимин, на что он только улыбнулся и вызволил ключ от Ducati.       — Мне будет спокойнее, если он пока побудет у меня. Просто скажи, когда захочешь его вернуть, идёт?       — Я и так не собирался съёбывать без тебя.       Чонгук выдохнул и выпрямился ровно в тот момент, когда дверь открыл Джиху и, задержавшись в дверном проёме, усмехнулся.       — Ха-а… — протянул он и выглянул за дверь. — Хён, принеси мне что-нибудь выпить!       Закрыв дверь, он прошёл внутрь и включил кондиционер, аккуратно положив пульт на стол и задерживаясь глазами на стенах и мебели. После ремонта эту комнату он ещё не видел, а когда несколько раз отметил, насколько она мягкая и безопасная изнутри, снова усмехнулся. Повернувшись наконец к младшим, он засунул руки в карманы серебристых брюк и уже тихо засмеялся. А как только Чонгук подумал, что он даже не сказал «привет» или не обнял его, тот развёл руки в стороны.       — Иди сюда, Чонгук-и, обними меня.       И он это сделал, именно сегодня обнимая его с говорящим чувством, потому что только сейчас был почти уверен в нём, оставался только важный момент с…       — Рад тебя видеть, Чимин-а, — подмигнул ему Джиху, когда Чонгук отстранился от него и вновь встал рядом с Паком. Старшему тот не ответил, только неуверенно дёрнул уголком губ, потому что наверняка пока не знал, как себя вести. — Мне пока странно об этом думать, но почему не сказали?       — Из-за вас с Юнги, — ответил Чонгук.       — Ясно. Ну что… Я думал, ты хотел поговорить со мной про… — он неуверенно покосился на Чимина, думая, очевидно, может ли он говорить при нём.       — Так и есть, мы ездили вместе.       — Тогда я вас слушаю.       Но с разговором им пришлось помедлить, так как в комнату зашёл Хару со стаканом — виски? Рома? Бурбона? — и стеклянной пепельницей. Чонгук еле успел мотнуть ему головой, чтобы тот ничего не ляпнул про второго старшего и молча ушёл.       — У нас только один вопрос, — ответил Чимин, — что, если мы вычислили организацию, которая взяла «Скайлайн» за горло и которую мы можем разъебать в щепки?       Джиху молча смотрел на него с непроницаемым выражением лица, пока дверь снова не открылась. Чимин под ухом Чонгука звучно выдохнул, когда увидел Юнги, а в комнате повисла тишина, пока он не сделал шаг, чтобы закрыть дверь. Удивлён он не был, видимо, потому, что заметил машину Джиху на парковке, чего нельзя было сказать о первом Чоне, который тут же сменился в лице.       Старший Пак был одет вполне повседневно: серые джинсы, белая майка — почти такая же, как на Чимине, — и распахнутая белая лёгкая рубашка с коротким рукавом. В левой руке он держал ключи от машины и пачку сигарет.       — Надо же, — фальшиво и нервно усмехнулся Джиху, — похоже, в том мире, в котором ты живёшь, год идёт за два. Ты же говорил, что я не увижу тебя пару лет?       — Я не звал тебя сюда, я приехал к Чимину, — ответил он, хотя на младшего так ни разу и не взглянул.       И Чонгук вдруг сообразил, о чём Чимин явно догадался быстрее, что отсутствие удивления у Юнги было вовсе не из-за машины, а из-за бара, в котором он уже второй раз назначает встречу не с самим собой. Или не только с собой.       Юнги, словно с кошачьим предчувствием или слухом хищника, отошёл в сторону от двери прямо перед тем, как её открыл Хару с очередным стаканом.       — Юнги-я, — начал было он, но тот его перебил.       — Всё будет нормально, хён. В этот раз мне ничего не нужно, спасибо.       Юнги сел на диванчик напротив Чимина, выложив на стол то, что держал в руке. А Чимин, в свою очередь, скорее, ненамеренно отстранился от стола, убрав с него свои руки, и откинулся на спинку сиденья.       — Привет, — немного шершаво сказал Чимину Юнги, не прибегая ни к ласковому тону, ни уж тем более к объятиям. Младший ответил ему тихо и неуверенно, почти сразу после этого старший Пак сделал тяжёлый вдох, потому что Джиху за его спиной вновь заговорил.       — Забавно, да? Если со мной что-нибудь случится, Чонгук будет напоминать тебе обо мне каждый ёбаный раз, когда Чимин будет… — он явно хотел выразиться грубее, но вовремя запнулся и исправился: — привозить его с собой. Или ты заставишь их разойтись?       Юнги молча смотрел на собственные руки, пока старший Чон доставал пачку сигарет, которую быстро бросил на стол, когда вытянул сигарету и закурил.       — Будем отмечать Рождество вшестером, — продолжил тот после первой затяжки, — вместе с Тэхёном.       — Заткнись.       Джиху устремил на него насмешливый взгляд. Либо он неудачно защищался, обороняясь, либо нарочно провоцировал Юнги, Чонгуку разобрать было сложно, но его старший явно чувствовал себя некомфортно.       — Если я заткнусь, здесь будет тишина. Посмотри, как ты их напугал. До тебя мы хотя бы начинали разговаривать.       — Может, ты уже сядешь, хён? — твёрдо, едва не прибегая к железным ноткам и привлекая внимание брата, произнёс Чонгук. — Вы здесь не одни.       — Ладно, управляйте своим парадом, — Джиху сел на один диванчик с Юнги, но с другого конца, поближе к пепельнице.       — Мы слили вашего Ли Муёна, — признался Чонгук. — Разослали запись с железнодорожной станции всем, кому можно. Наверное, это ненадолго, но нам нужно время.       — Как я сказал ещё до твоего прихода, Юнги-хён, — продолжил Чимин, — мы вычислили тех, кто вмешивается в дела «Скайлайна».       — Блять, — усмехнулся Джиху, — а я был уверен, что это твоих рук дело, Юнги-я. Вы хоть знаете, во что лезете? Чонгук, разве я не говорил тебе ещё в прошлом году, чтобы ты не трогал Муёна? Разве я не грозил тебе исключением?       — Валяй. Я сделал то, что должен был. И это ещё не конец, пока мало информации, но я подключился к серверу, и мы установили «прослушку».       — Где именно вы были? — спросил Юнги. — И что ещё узнали?       — Стоп, не так быстро, тебя это не касается, — резко ответил Джиху.       — Да? — Юнги поднял голову на своего младшего. — Чимин-а?       Тот сначала молча изучал его, словно пытался что-то найти, но, похоже, не вышло.       — Я не скажу.       — Если ты не заметил, «Скайлайн» очень гармонично процветает с Джиху во главе и теми, на кого вы вышли. Если ты или вы что-то нашли, вам следовало прийти ко мне.       — Когда? — спросил Чимин. — Когда мне надо было прийти, если мне проще к Президенту прорваться, чем на встречу с тобой?       Старший Чон усмехнулся.       — Переходи на мою сторону, Чимин-а, от меня хотя бы можно не ждать сюрпризов.       — У нас чуть больше информации, поэтому… — продолжил Чонгук, но Джиху привлёк к себе его внимание.       — Давайте мы поговорим с вами наедине?       — Чимин-а, — вновь обратился Юнги, — пожалуйста, не заставляй меня приказывать тебе.       — Ты не видел меня с прошлого года, почти ничего мне не сказал, когда зашёл сюда, и первое, что ты просишь, — чтобы я рассказал тебе то, что знаю, — его голос дрогнул, когда он потянулся за шлемом Чонгука. — Я не подчинюсь. Мы собрали вас здесь, чтобы сказать про Ли Муёна и про то, что Чонгук не будет работать с этими уёбками. И если нам что-то не понравится, мы разберёмся с этим сами.       — Чимин-а, посмотри на меня, — попросил Юнги, даже подаваясь чуть вперёд.       — Не хочу. И не хочу больше принимать ничью сторону, это ваше дело, разбирайтесь с ним сами и не втягивайте нас. Я больше не подчинюсь ни одному приказу ни от тебя, ни от Чанёль-хёна, — Чимин передал шлем Чонгуку и поднялся из-за стола. — Я тебя люблю, хён, очень, но я больше не с тобой. Я с Чонгуком. Надеюсь, когда-нибудь ты поймёшь. Когда мы будем готовы, двинемся дальше и спрашивать не будем, пока не отвяжемся от того, что мешает лично нам. Считай, что это личные миссии, как раньше с Тэ и Хо-хёном.       — Чонгук, — обратился к нему Юнги, — расскажи о том, что знаешь.       Но он мотнул головой.       — Вы оба здесь, вам наверняка можно не устраивать сбор Совета, чтобы вышвырнуть нас из «Помпеев» за неподчинение, но говорить с вами о своих планах и о том, что мы знаем, мы больше не будем. С тобой тоже, хён, прости.       Несмотря на весь запал, Чимин встал и поклонился старшим, в отличие от Чонгука. И прямо перед тем, как они вместе вышли из комнаты, Чимин немного помедлил, прежде чем сказал:       — Я не знаю, как распорядиться этой информацией, но мне она мало о чём говорит. Тот человек из Токио… я видел его на похоронах Хёнджун-хёна.       — Да уж, — Джиху снова вытянул сигарету из пачки, когда дверь за младшими закрылась, — я всегда думал, что это я хуёвый брат, но ты меня или догнал, или переплюнул.       Юнги молчал, пока он затягивался и постепенно погружал комнату в лёгкий туман сигаретным дымом.       — Лучше остановись, пока не поздно, у тебя уже крыша от мести поехала. Ты не сможешь помешать этому, лучше вернись домой и стань обратно идеальным главой семьи, иначе, поверь мне, ты проебёшь это всё.       — Иногда я думаю, что ты всё продумал с самого начала и что, может, аварию наших родителей подстроил тоже ты?       — Что ты сказал? — Джиху бросил сигарету в пепельницу и подался вперёд.       — Я всё это остановлю, а дальше уже неважно, что будет. Мне нужно ещё время до следующего года.       — Я тебе напомню: отвечать за всё мы будем вместе. Или думаешь, если я умру, ты избавишься от чувства вины? Ты виноват не меньше, Юнги-я.       Он повернулся к нему с совершенно непроницаемым выражением лица, почти таким же, с каким сидел и сам Джиху.       — Ты хоть немного сожалеешь или тебе совсем плевать?       — Убирайся отсюда, — он сильно постарался, чтобы его тон звучал скучающе и легко, хотя ещё от его предположения хотел либо съебаться, либо выкинуть его собственноручно.       Юнги настежь распахнул дверь «кадиллака», но остался сидеть в салоне. Гараж был полупустым, потому что Чанёля снова не было. Думая о нём и о том, с чем заставил его столкнуться для собственных целей, он приходил к пугающим его самого выводам.       Теперь он чувствовал, словно образ идеального старшего брата умер в нём вместе с Хёнджуном, и он ничего не мог с этим сделать. Может ли он считать, что сегодня от Чимина он получил наконец витающий в воздухе утвердительный ответ на свой ранее частый вопрос: младший в нём разочаровался? Хотя он был во многом прав, Юнги принял оборонительное обличье сразу, как увидел Джиху, не успевая анализировать и уж тем более останавливать этот процесс. Видимо, именно таким образом с каждым днём он находил всё больше причин, чтобы винить и ненавидеть себя.       — Хён?       Он был почти уверен, что это Чанёль, потому что не сразу узнал голос. Сперва Пак дёрнулся больше от того, что он, всеслышащий Юнги, вдруг не уловил, как кто-то прошёл в открытый гараж. Но вместо брата он увидел Тэхёна и непроизвольно сделал тяжёлый вдох.       — Всё нормально? — спросил Ким, подойдя ближе и опустив длинные тонкие пальцы на светлую кожаную платформу на внутренней стороне двери. Юнги ему никак не ответил. — Тебя можно обнять?       Старший бережно взял его за руку и стал медленно подтягивать к себе. Тэхёну пришлось сильно наклониться, чтобы как следует обнять его, так как он всё ещё сидел в машине. В том числе поэтому Юнги почти сразу заставил его отдалиться, чтобы он смог выйти и закрыть дверь кроссовера, а ещё чтобы сам Пак тоже смог так же крепко обнять его. Кажется, то, что он сделал, пытаясь начать дышать без обременительных кандалов на шее, помогло ему только временно.       Тэхён молчал, поглаживал его по спине, иногда легонько постукивая пальцами, и ни о чём не спрашивал. Даже когда почувствовал что-то мокрое на своём плече, потому что и так всё видел. Они оба были каждый по-своему сломленными, и по-настоящему понять это могли только они. Юнги повернул голову к его шее, плотно прижимаясь носом и сжимая руками Тэхёна так, как никогда себе не позволял. Но тут же, будто опомнившись, отпустил его и отстранился. Младший успел только нервно сглотнуть, но, к счастью, не испугаться. Хотя, если бы на месте Пака был кто-то, кому Ким не мог бы так же доверять, вероятно, дело кончилось бы плохо.       — Прости, — сказал ему Юнги.       — Ничего. Пойдём, — Тэхён мягко взял его за руку, направляя на выход из гаража. — Хочешь чего-нибудь? Я не могу тебе советовать, что делать, но, может, вместо спиртного ты выпьешь со мной горячий шоколад, и мы вместе что-нибудь посмотрим?       На это Юнги слегка улыбнулся и прижал его руку к своему подбородку.       — Что, если я куплю нам билеты прямо сейчас? На следующий день после твоего последнего учебного дня, — сказал он, а Тэхён вдруг резко остановился. — Если ты не передумал…       Тэхён кивнул. А когда Юнги опустил их руки, Ким обхватил чужую ладонь второй рукой с другой стороны, словно заключал в объятия. Он хотел уехать так же, как и Юнги. Если не больше.       Из комнаты в баре Джиху вышел гораздо позже всех остальных. К тому, что ему принёс Хару, он больше так и не притронулся, только выкурил три сигареты подряд после ухода Юнги.       — Спасибо, хён, — Джиху протянул владельцу бара свою банковскую карту.       — Забей. Считай, что это благодарность за хорошее поведение, сегодня у вас было тихо. Всё выяснили? — Чон не ответил, только неуверенно усмехнулся и опустил руку, думая, что Хёнджун бы за это выяснение их обоих словесно отпиздил. А может, на этот раз не только словесно. — Налить?       — Нет, я поехал.       — Там ливень зарядил, одолжить тебе зонт? Сам говорил, что далековато припарковался.       — Не растаю, увидимся.       Он вышел из бара, неспешно спустился с крыльца и остановился, желая снова закурить, но шустрые и яростные капли ни за что бы ему этого не дали. Затянутое тучами небо схлестнулось с ночным, а из-за сильного дождя ни черта не было видно. Самая отвратная погода вкупе со временем суток, чтобы приходить в себя за рулём, но именно в такие моменты он скучал по своему мотоциклу.       Пока он вытирал лицо от дождевых капель, над его головой раскрылся чёрный зонт с большим куполом, и Джиху лишь немного повернул голову в сторону.       — Блять, у меня уже галлюцинации, — сказал он, напоследок устало потирая глаза.       — Смотря кого ты здесь видишь. Это Наполеон? — Чанёль поднял руку перед собой, шевельнув пятернёй. — Сколько пальцев я показываю?       — Я почти не пил.       — Жаль. Мне позвонил Тэхён, спрашивал, вернусь ли я сегодня домой, чтобы не дать хёну напиться после вашей встречи, или он останется сам. Я не знал, что ты ещё здесь, просто хотел проверить, не разъебали ли вы бар во второй раз.       Чон это никак не прокомментировал. Только отметил, что тот выглядел точно так же, но, в отличие от него, намокнуть не успел. И если совсем честно, видеть его здесь и сейчас старший совсем не хотел, из-за него он только снова мысленно возвращался к словам Юнги.       — Почему ты не хочешь ему всё рассказать? Я знаю о его планах, а ты — нет. Мы могли бы их скорректировать.       — Ты не слышал, что я сегодня сказал? — резко спросил Джиху. — Нельзя никому ничего говорить.       — Ладно, — отступился Пак. — Но я не собираюсь сидеть в стороне, пока ты своими хуёвыми попытками стремишься закончить это. Признай, что тебе нужна моя помощь, хён, чтобы выбраться из этого дерьма.       Похоже, Чанёль произнёс это осознанно и, возможно, ждал какой-то реакции, но Джиху её не дал. К собственному удивлению, он не отреагировал даже на то, что тот впервые за последний год назвал его хёном. Он даже не посмотрел на него, только сухо усмехнулся и опустил голову, упираясь взглядом в мокрый асфальт дорожки, когда понял, что этот разговор ему не осилить.       — Я не хочу сейчас об этом говорить. Разве не ты всё ещё не доверяешь мне? Как я и сказал, мой кабинет в твоём распоряжении на все выходные, ищи что хочешь, а я пока хочу побыть один. Теперь твоя очередь выполнить мою просьбу.       Чанёль на это ничего не сказал. А Джиху, уходя, в который раз отметил, что Юнги не так плохо поднатаскал его в обращении с собственным самоконтролем, теперь частенько он бывал уже не тем, кто сначала говорил, а потом думал.       На улице было душно, уже мокрая белая рубашка раздражающе липла к телу, а скопление воды под ногами, неуспевающее разойтись, пыталось утопить его ботинки, пока он шёл к тёмно-синему «генезису» и переходил дорогу. Он припарковал его на другой стороне улицы, чуть в стороне от бара, когда внутри парковочного «кармана» было свободное место. Сейчас он был пустой, не считая его машины и…       — Блять… — Задницу «генезиса», по диагонали стоящего в «кармане» с высоким бордюром, подпирал знакомый серебристый седан. Чон резко обернулся, заметив Чанёля на другой стороне дороги, зонт тот почему-то уже сложил, промокая под дождём вместе с Джиху. — Тачку убери.       Младший мотнул головой и с упрямым видом сунул свободную руку в карман чёрных брюк.       — Ты забываешься, малыш. Напомнить, кто перед тобой?       Чанёль оглянулся на пустую дорогу, чтобы тоже перейти на другую сторону. Его мокрые золотистые волосы чуть поблёскивали в свете уличного фонаря.       — У меня всё хорошо с памятью, — сказал он, подходя ближе. — Мне не нравится твоё состояние.       — Тебе-то, блять, какое дело? Ты сам желал мне смерти.       — Я не буду первым извиняться. Этого бы не было, если бы ты не ебал мне мозг целый год.       — Убирай свою тачку или давай сюда ключи, пока я сам их не забрал.       — На, — он достал пустую ладонь из кармана и немного отвёл обе руки от своих бёдер, — обыскивай.       Джиху быстро шагнул к нему, начиная засовывать руки в его карманы, пока Чанёль не бросил зонт на землю и не прижал старшего к себе, чуть ли не заключив в тиски своих рук, пока он пытался оттолкнуть его.       — Может, разуешь уже глаза, хён? — спросил Чанёль, и Джиху наконец вырвался с сорванным дыханием и неровно лежащими мокрыми волосами, но с ключом от машины и пультом от чужих домашних ворот. — Если ты этого не сделаешь, в следующий раз я уже не приду.       — Что? Угрожаешь мне? Разве ты не сказал, что не знал, что я ещё здесь?       — По моей машине, блять, тебе не понятно, что я соврал?       Джиху отвернулся от него и упёрся обеими руками в крышу своей машины, накрыв ключи ладонью и опустив голову. Это мало что меняло, он всё ещё хотел съебаться отсюда либо в «Скайлайн», либо домой, где сможет как следует надраться до беспамятства.       — У тебя самый дешёвый и предсказуемый пароль на компьютере, — серьёзным тоном заметил Чанёль и шагнул вперёд так, что Джиху видел штанины его чёрных брюк и покрытые дождевыми каплями узкие чёрные ботинки. — Подкинуть тебе варианты получше моего имени?       — Забирай свои слова назад.       — Какие? — Он поднял голову, встретившись с ним взглядом, но ничего не сказал. — Считай, что уже забрал.       Вот только сработало это в обратную сторону, хотя до того, как он это услышал, был уверен, что этим тот развяжет ему руки. Чон протянул ему ключи, собираясь просить его уехать, но Чанёль вдруг приблизился и поцеловал его, захватив верхнюю губу между своими и то нервно, то успокаивающе надавливая и оттягивая ему щёку большим пальцем. Возможно, из-за того, что чувствовал сейчас Джиху, или из-за того, что было за последний год, поцелуй выдался вовсе не долгожданным, а коротким и вымученным. Когда он понял, что, в отличие от младшего, его личный самоконтроль сейчас превратится в пыль и он выдаст себя рваным полувздохом, отстранился и прижался к Паку, слушая и чувствуя, как хлюпают и липнут к друг другу мокрые рубашки. Младший в это время вздохнул со всех плеч и стиснул его руками со спины.       — Долбоёб, блять, несчастный.       Чонгук опустился перед Чимином на корточки, пока тот сидел на табурете в прихожей. С промокшей насквозь одежды с обоих стекали капли на тёмный шероховатый ламинат. Чонгук снял его кроссовки и посмотрел на него, заметив, как Чимин поднял руки, чтобы он стащил с него мокрую белую майку.       — Я должен тебе кое-что сказать, — он снял майку и бросил её на пол. — Я тоже тебя люблю.       Чимин улыбнулся, толкнул его назад, чтобы Чонгук сел на пол, а сам забрался к нему на бёдра, стягивая его футболку и прижимаясь к нему телом.       — Давай ты примешь душ, и я отвезу тебя к нему? Поговорите наедине.       — Нет, не хочу. Если он старше, это ещё не значит, что он не может ошибаться. Что толку разговаривать, раз он не понимает этого. — Он ласково поглаживал его по спине, пока прижимался подбородком к плечу. — Пойдём со мной в ванну?       Через некоторое время, когда ванна была наполовину заполнена, в тёплую воду Чонгук сел первым, упираясь спиной в заднюю, почти вертикальную, с совсем небольшим уклоном, стенку. Чимин устроился между его ног, к нему спиной, после чего Чонгук взял душевую лейку и стал намачивать его платиновые волосы прямо перед тем, как взять в руки шампунь.       — Думаешь, нас выкинут из «Помпеев»? — Чонгук только неоднозначно промычал. — Ты правда хочешь разъебать эту хрень в Токио?       — Да. Но пока мне надо понаблюдать. Хотя зря мы им рассказали, если те изменят IP, я потеряю доступ к камерам, тогда надо будет либо возвращаться туда раньше времени, либо придумывать что-то новое.       — А я сказал Чанёль-хёну, чтобы он сделал тебя своей заменой.       Чонгук, который уже смывал шампунь с его мягких и шёлковых волос, застыл. Об этом он впервые слышал. Собственно, когда сегодня речь зашла об исключении из «Помпеев», он даже обрадовался, потому что хотел этого с самого дня вербовки.       — Прости, детка, я совсем забыл тебе сказать. В его отсутствие ему нужна замена на сборы и тренировки. И я подумал, что… — Чимин чуть повернулся к нему лицом, когда он отложил лейку и взял с углового бортика ванны кондиционер для волос. — Ты злишься?       — Ты хочешь, чтобы я вёл тренировки по стрельбе?       — Ты же стал спокойнее к этому относиться.       Скорее, равнодушно, а не спокойно. Удовольствия от этого он по-прежнему не получал, но хотя бы перестал ненавидеть и себя, и Джиху, и Чанёля с пистолетом, когда держал последний в руках. Но мысль о том, что ему, возможно, придётся обучать помпейцев, приводила в ужас, потому что, кроме хаоса и ругани, никакого больше результата это не принесёт.       — И сборы тоже, — продолжал Чонгук, будто не слышал его, закончив наносить кондиционер и взяв в руки мочалку, на которую выдавил немного мятного геля для душа. — Они меня ненавидят.       — Если нас не выпнут, я скажу, что мы вместе, и закрою всем рты. А ещё перейду к тебе на тренировки. — Уверенно заявлял Чимин, а когда Чонгук скептически изогнул бровь, отвернулся и добавил: — Я это обдумал. Юри останется главной по ближнему бою, как сейчас. Может, к ней кто-нибудь ещё перейдёт, пусть разъебёт их, а мне этого хватит на работе и с тобой. И ты будешь учить меня стрелять на тренировках.       Чонгук протянул руку вперёд и коснулся запястьем его лба, намекая ему на то, что тот бредил, и заканчивая растирать ему тело, аккуратно обводя при этом совсем свежий шрам.       — Такое чувство, будто, когда я отвернулся, тебя хорошенько ёбнули по голове. На хрена тебе стрельба?       — Если ты со мной занимаешься, почему мне с тобой нельзя?       — Потому что ты презираешь насилие, — спокойно заметил он, смывая с него всё.       — Как, блять, это связано? Я же не бью людей. Думаешь, стрелять по ним начну? А если всё-таки нас выкинут, будем тренироваться в другом месте.       — Иди сюда, откинься на меня, обсудим это потом.       — Нет, сейчас.       Чонгук сам притянул его к правому плечу, чтобы пройтись струйками воды по груди. Он даже не заметил, как после чиминовой фразы «а если всё-таки нас выкинут…» он погрузил в ту атмосферу спокойной жизни, которая могла бы у них быть. Особенно, конечно, если бы при этом Чонгук ещё и ушёл бы из «Скайлайна» или сделал бы работу в нём более терпимой. В этом Чимину он немного завидовал, потому что тот обожал свою работу. Хотя иногда после неё он был выжат, как лимон, всё же его лицо при этом разительно отличалось от того, с каким уходил с работы Чонгук даже после самого лёгкого дня.       — Скажи, что согласен, — Чимин стал прикусывать ему мочку уха, пока Чонгук не зашипел.       — Ладно, — он бросил мочалку в ноги и стал размазывать мыльную пену по паховой области и члену.       — Только не дрочи. Если ты мне подрочишь, я могу потом вырубиться прямо тут.       Чонгук поцеловал его в висок и продолжил, почувствовав, как плоть стала твердеть под его пальцами. Он приподнял свои ноги, чтобы поставить их под колени Чимина, а потом своими собственными надавить на внутренние стороны его бёдер, разводя ноги шире.       — Если это произойдёт, я отнесу тебя в кровать. Тебе нужно расслабиться.       Минувшей ночью спать они так и не ложились, а в самолёте провели всего два часа с небольшим и особо при этом не спалось. На удивление встреча с первыми для самих младших прошла гораздо легче, чем они оба себе это представляли. И хотя о себе Чонгук переживал меньше всего, Чимин это выдержал лучше ожидаемого. Видимо, в тот день его исповеди, после того как они увидели на дороге Юнги и Тэхёна, тот действительно стал отдаляться от всей этой ситуации и, похоже, основательно давал своему первому время и пространство, чтобы разобраться со всем.       Он почти не прикладывал усилий и изощрений, когда стал отвечать на шумное и сбитое дыхание Чимина поцелуями в скулу, ухо и шею, увеличивая темп руки, которой скользил по его члену, а второй ласково водил ему по низу живота лейкой, согревая его водой. Чонгук не хотел его торопить, но у самого уже крыша ехала от тихих стонов, поэтому он позволил себе провести носом по его уху и протяжным, томным шёпотом произнести:       — Кончай.       Чимин выругался и вонзился пальцами ему в бедро. А как только Чонгук стал посасывать мочку его уха, кончил ему в руку.       — Быстро. Смотри, как сказывается долгое воздержание, — пошутил Чон.       — Заткнись. Твой член упирается мне в поясницу.       — Извини, я не железный. Блять, я забыл снять часы.       Чимин стащил их у него с запястья, положил в угол бортика за головой, отобрал у него лейку и повернулся к нему. Похоже, вырубаться он больше не планировал.       — Твоя очередь.