8 июня, воскресенье
Чанёль прибыл к складу сразу после звонка Юнги, из подозрительного снаружи заметив только то, что ворота были открыты. Он достал чёрный FN Five-SeveN из плечевой кобуры, снял с предохранителя и зашёл внутрь, наткнувшись взглядом сначала на дуло пистолета в нескольких шагах от себя, а потом на Чонгука и чёрный мотоцикл. Похоже, Чон не знал, что это он, но, помедлив, решил перестраховаться. Выглядел он не менее нервным, чем сам Чанёль. — Опусти пушку, — попросил Пак. — Сам опусти. Чанёль повёл головой и прищурился, словно считывал информацию, бегло пройдясь взглядом по стойке Чонгука, по способу удерживания оружия, уверенных руках и… пистолету, который Чанёль узнал сразу, так как сам держал сейчас точную его копию, только другого цвета. А когда убедился в том, что Чонгук, очевидно, знал, что делает, поставил свой пистолет на предохранитель большим пальцем, а указательный убрал со спускового крючка и примирительно опустил руку с оружием, отведя её в сторону от себя. — Так не пойдёт, или убирай, или бросай на пол, — требовал Чонгук. В другой ситуации Чанёль бы рявкнул, но сейчас не хотел тратить время на ерунду, поэтому молча убрал пистолет в кобуру под распахнутой рубашкой с коротким рукавом, и только тогда Чонгук опустил свой и включил предохранитель. — Быстро: как ты узнал и что видел? — интересовался Пак. — Ничего, я только что приехал. Он мне позвонил, но была какая-то трескотня, его голоса не было. Потом был громкий хлопок, похож на грохот двери микроавтобуса или фургона. Возможно, это был небольшой грузовик, — Чонгук присел на сиденье своего BMW, упираясь взглядом в пол, пытаясь сосредоточиться на воспоминаниях и не упустить ни одной детали. — После этого стало тише, потом кто-то пробасил «гони» и, видимо, стал обыскивать его, потому что следом звонок оборвался. У него хватило времени, чтобы убрать телефон, пока шёл дозвон, а выстрела я не слышал и следов здесь нет. Возможно, это было что-то другое, что-то быстрое и бесшумное. — Чонгук вытащил из кармана разбитый телефон. — Он был в десяти метрах от склада. Чанёль забрал у него смартфон, задумчиво осмотрев и сунув в карман. Чонгук при этом упёрся локтями в свои бёдра и зарылся пальцами в свои волосы. Думал, как и Чанёль, который с непроницаемым лицом вытаскивал уже собственный телефон дрожащими руками и решал, как сообщить об этом Юнги. — Айщ, — Чонгук опустил руки и взглянул на часы, — у меня есть одна мысль, но мне нужны Хосок и Соён. — Выкладывай. Чонгук уже убирал пистолет за пояс джинсов, выкатывая мотоцикл на улицу и додумывая идею по пути. Чанёль вышел следом. — С обратной стороны есть камера «Скайлайна», она выходит на дорогу, фиксирует движение, я чищу данные на посту каждую неделю, — Чонгук вдруг нахмурился, когда сел на мотоцикл и взял шлем в руки. — Так вот кто её установил. Ты. Чанёль зажмурился и выругался: про эту камеру он совсем забыл. — Не я. Первый. — Ясно. Можешь пока собрать всех в баре? Я доеду до «Скайлайна», найду запись и распечатаю кадры, Соён нужна, чтобы пробить машину и номера, а Хосоку придётся найти её по городским камерам. — Мало шансов, что он где-то в городе. Сомнительно, что они решили свозить его в парк Ханган прогуляться. — Если ты не умеешь искать машины по запаху, так хотя бы узнаем направление. Но проблема в том, что камера не с ночным охватом, и если они ехали с выключенными габаритами, картинка может быть хуёвой. — Чонгук прервался, будто прикидывая. — Мне нужно двадцать пять минут на всё. — Это смешно, тебе до одного «Скайлайна» ехать пятнадцать, — говорил Чанёль, но Чонгук уже надел шлем и оставил Чанёля одного.9 июня, понедельник
Если бы кто-нибудь засекал это время, то сказал бы, что в бар, которым владел Хару, Чонгук приехал не через двадцать пять, а через двадцать две минуты, застав в отведённой для помпейцев комнате Чанёля, Хосока и Соён, которые только стали усаживаться, очевидно, прибыли они минутой раньше. — Привет, — будто на автомате, сказал Чонгук, хотя ранее никогда ни с кем не здоровался. Бросил шлем на сиденье и раскинул по столу многочисленные снимки тёмного фургона с камеры. Снимки были чёрно-белыми, так что цвет фургона мог колебаться от простого серого до тёмных и приглушённых оттенков. — Цвет можно добавить, — сказал Хосок, — исходник есть? Чонгук бросил ему флешку, которую достал из переднего кармана джинсов, а Хосок поглядел на Соён. — Поедешь на работу? — Чистый ноутбук случайно ни у кого не завалялся? — спросила Соён, но в ответ получила гробовую тишину. — Тогда да. Могу узнать, чей это фургон и какой из фиксаторов видел его в последний раз. — И последи за полицейской волной, — попросил Чанёль, а Соён с чувством вздохнула и не особо радушно посмотрела на него. — Это важно, я бы не просил. — Скажи, что за хуйня происходит и почему именно этот фургон? — спросил Хосок. — В нём Чимин, — ответил Чонгук и встретил огненный взгляд от Чанёля, который, видимо, не собирался говорить об этом. Но Чонгук этим хотел только подстегнуть всех к работе, потому как, в отличие от него самого, Чимина здесь любили. — Попробую управиться за час, — только и сказал Хосок, быстро поднимаясь на ноги. — Мне потом приехать сюда? — Лучше останься на работе, — ответил Чанёль, — пока я не скажу, что делать дальше. — Я сделаю что смогу и отзвонюсь. — Соён вышла из комнаты вместе с Хосоком. — Обязательно было говорить им об этом? Я мог просто приказать. — Приказы мотивируют не так сильно, как страх потерять, — Чонгук поднял шлем и направился к двери. — Я поезжу вокруг склада и подумаю, что ещё можно сделать. И он бы ушёл, если бы у Чанёля не зазвонил телефон и он не попросил бы Чонгука подождать, включив динамик для громкой связи. — Ты хоть выйти-то успела? — спросил Чанёль, когда ответил на звонок Соён. — Я даже отъехала, но я была на связи с ребятами из отдела, коричневый фургон с похожими номерами только что видели возле района Кансогу. Я пока не могу сказать, они это или нет, но чем вам сидеть на задницах, может, проверите? — Соён-а, ты лучшая полицейская из всех, кого я знаю, — сказал Чанёль. — Потому что я единственная. Чонгук бросил быстрый взгляд на Чанёля, и они оба выскочили на улицу. Им понадобилось полчаса, чтобы добраться до другого района города, Чонгук мчался по тёмной ночной улице первым, Чанёль на своём серебристом Hyundai Avante не отставал и проезжал на «красный», благодаря слабому транспортному потоку и всего пару раз получил в ответ недовольное гудение клаксонов. Отъезжающий от закоулка фургон заметил Чонгук, экстренно затормозив в том месте, от которого, кажется, тот только что отъехал. Чанёль чуть было не рванул следом, но, прикинув приоритеты в голове, сдал задним ходом и остановился рядом с мотоциклом. Чонгук, действующий, как безэмоциональная и вечно работающая машина, прошёл в закоулок между двумя заброшенными домами, подсвечивая телефоном, и первое, что он сделал, когда увидел до боли знакомое тело на асфальте, — проверил пульс и осмотрел повреждения. Удостоверившись, что он живой, и заметив кровавое пятно на груди, он рявкнул Чанёлю командирским тоном, пытаясь привести его в чувство, пока того, в отличие от Чонгука, немного шатнуло. — Я за рулём, — уверенно заявил Чонгук, поднимая Чимина на руки, — открой мне заднюю дверь. — Оставишь байк? — Отъебись, — огрызнулся Чонгук, — и делай, о чём прошу. Чанёль, впервые уступив лидерскую позицию кому-то, кто не являлся его старшим братом, молча открыл заднюю дверь своего седана, тут же обойдя машину и помогая с другой стороны разместить Чимина на сиденье. Сев за руль, Чонгук бросил Чанёлю свой телефон, когда тот сел рядом на пассажирское сиденье. — Найди Ким Сокджина и набери его, — попросил Чонгук, не особо доверяя в этот момент голосовой команде и желая сосредоточиться на дороге, на спидометр он даже не смотрел, а про себя думал, что Чанёлю не мешало бы добавить «лошадей» в «движок». Они оба не были пристегнуты, но когда Чонгук стал выжимать из машины максимум, она перестала надоедливо верещать, решив, очевидно, что бессмысленно призывать пассажиров к порядку. Голос Сокджина в динамике раздался только после третьего гудка. — Хён, это Пак Чанёль… — У Чимина огнестрельное в грудь, — перебил его Чонгук, — скажи, кому я могу довериться? Чанёль бросил на него всего один взгляд. — Везите ко мне в больницу, я уже на месте. Чанёль сбросил вызов, когда Чонгук махнул ему рукой и прибавил газу. Старший ничего не спрашивал, и до больницы они доехали в полном молчании. Сокджин с командой встретили их прямо на улице возле главного входа, где они хоть и ненадолго, но достаточно небрежно бросили седан Чанёля. — Хён… — Чонгук ухватил Сокджина за надплечье, когда тот хотел уже скрыться в дверях больницы, но тот не дал ему договорить. — В меня не встроен рентген, ждите и не задерживайте меня. Вам на седьмой этаж. Чонгук отпустил его, и вместе с Чанёлем они поднялись на пассажирском лифте на седьмой этаж, пройдя к операционному блоку. Находившись, Чонгук сел на кожаное сиденье успокаивающего лимонного оттенка 4-х местной секции и стал ждать, глядя то на вернувшегося Чанёля, который недавно вновь вернулся на этаж, когда убрал машину на парковку, и теперь нервно ерошил свои короткие золотистые волосы, то на часы перед дверью в оперблок. — Спешу обрадовать: его жизни ничего не угрожает, подробнее расскажу позже, чтобы дважды не повторять, операции не будет, но в него всадили мощную дозу транквилизатора, нужно будет подождать, пока его выведут, рану сейчас обрабатывают. В общем, несколько часов можете погулять. Сюда приходить не нужно, я сам спущусь за вами на первый этаж. Сокджин вновь скрылся в оперблоке, а Чонгук с небольшим облегчением закрыл глаза руками. — Курить пойдёшь? — услышал он голос Чанёля и убрал руки с лица. Они спустились на лифте и отошли за угол больницы, когда увидели у входа запрет на курение. Пока Чонгук закуривал, Чанёль в стороне отзванивался Юнги и докладывал о происходящем, а после разговаривал с Хосоком и Соён. — Я всегда ненавидел этот сраный склад, — сказал старший, когда закончил последний вызов и закурил, в отличие от Чонгука, только первую сигарету, — пусть только попробует туда вернуться. Чонгук задумчиво поднял на него голову. Чанёль был его совсем незначительно выше, а из-за разницы в возрасте в один год оба воспринимали друг друга, как равных. — Мы уже сняли квартиру и должны были съехаться вчера, — Чонгук не признался, а заявил ему об этом. Чанёль на него не смотрел, пока делал несколько последовательных и длинных затяжек. — Навредишь ему, и я первым в тебя выстрелю, — сказал старший. Почему-то эти слова, которые служили угрозой, Чонгука, наоборот, немного успокоили. Хотя то, что делал Чанёль всю предыдущую ночь, говорило именно о его личном отношении к младшему брату, а не простом исполнении приказа от старшего, только эти слова служили своеобразной точкой. — Я могу сказать то же самое, — ответил Чонгук. — Заканчивайте свои грязные делишки и поговорите с ним нормально. Эта хуйня сейчас произошла из-за вас. Чанёль слегка прищурился, всматриваясь в лицо Чонгука. — Ты что-то знаешь? — А ты? Старший тяжело вздохнул. — Ладно, с тобой мы потом поговорим. Просто знай, что если ты поставишь его перед выбором, он выберет нас. Чонгук только усмехнулся, когда выбросил окурок и придавил ботинком. — Я и без тебя это знаю, а ты не знаешь меня, я этого никогда не сделаю. Я бы мог набить тебе рожу, но ты ему дорог, а значит, хочу я этого или нет, не смогу так с ним поступить. На первом этаже они проторчали до утра, прерываясь на частый перекур. После восьми Чанёль предупредил Намджуна, что на работу он явится далеко не вовремя, а Чонгук в это время дозвонился до спортивного клуба, в котором работал Чимин. И, кажется, обстановка за это время сменилась с грозы на тихую гавань, — именно это почувствовал Сокджин, когда вышел в холл первого этажа. — Идите за мной, — сказал он и двинулся в сторону лифта в другом конце коридора, — его поместили в отдельную палату по моей просьбе, он уже пришёл в себя, первое время может быть заторможенным, дезориентированным или говорить невпопад, но пока довольно активен. — Ну ещё бы, — хмыкнул Чанёль. — Когда его можно забрать? На этот отчаянный вопрос Сокджин отреагировал снисходительным взглядом. — Точно не сейчас, Чонгук-а, через одну-две недели, посмотрим по состоянию. Сейчас его не трогать и не трясти. Поднявшись на четвёртый этаж, Сокджин завёл их в одноместную комфортабельную палату с личным душем и туалетом, телевизором, мягким кожаным диваном и небольшой зоной для кухни. — Чимин-а, привёл я твоих героев. — Привет, — Чимин мурлыкнул, повернув голову в сторону входа, улыбнувшись и указывая в сторону стульев рядом с кроватью, но на один из них сел только Чонгук, Чанёль продолжил стоять. Выглядел он вполне нормально, на щеках был лёгкий и странно здоровый румянец, глаза ясные и блестящие, пухлые губы выглядели особенно маняще, видимо, от поставленных капельниц, которыми разгоняли бензодиазепин. — Теперь подробнее о том, что я говорил: сквозное ранение в грудь, — Сокджин смотрел в основном на Чимина, когда говорил, — входное и выходное отверстия точечные, напряжённой гематомы и выраженного отёка нет. Хирургического вмешательства не было, рану промыли и обработали, дренаж уберут через несколько суток. Останешься здесь на недельку, другую. Препарат был сильным, если ты всё ещё чувствуешь сонливость или головокружение, это нормально. В остальном, — Джин покосился на Чанёля, — можешь узнать у брата, как быстро это проходит. Вы похожи больше, чем я думал, Чанёр-а. — Заткнись, хён, — резко обернулся Чанёль. Сокджин рассмеялся и направился к двери. — Если стукнешь полиции или Чону... — Чону? — удивившись, перебил угрозу Джин, но вспомнив о младших в комнате, умолк и взялся за ручку двери. — Рана лёгкая, не осложняйте её инфекцией, никакого контакта в ближайшие несколько дней. И не попадайтесь персоналу на глаза, я предупрежу только тех, кто будет заниматься Чимином. Если меня уволят, я сам вас убью. Я зайду позже. — Спасибо, хён, — сказал ему Чонгук, прежде чем Джин вышел из палаты, а сам перевёл взгляд на Чимина и впервые с того самого чиминова звонка его руки задрожали, словно только сейчас он отпустил свою собранность и позволил себе расклеиться. — Ты меня напугал. Я решил, что ты позвонил, потому что сам испугался. — Нет, я позвонил, когда закончил, но не успел ничего понять, только спрятал телефон, когда услышал шум за воротами. — Чонгук шумно выдохнул, склонившись чуть вперёд. — Прости меня, детка. — Бля, можно пока без телячьих нежностей у меня на глазах? Я ещё не привык, — попросил Чанёль. — Так съебись отсюда, — раздражённо ответил Чонгук. Чимин, видимо, посмотрел на Чонгука говорящим взглядом, потому что тот закрыл глаза и глубоко вдохнул. — Ты уже знаешь? — спросил Чимин старшего. — О да-а, — протянул он, сдерживая усмешку. — Даже интересно, как хён отреагирует. Я не могу не сказать, — быстро добавил он, когда заметил, что Чимин явно хотел об этом попросить, — но могу не говорить никому, кроме хёна. — Ебать, спасибо, — ответил Чимин. — Ты в норме? — Да, только голова кружится и здесь ноет, — сказал Чимин, касаясь на шее ярко выраженного синяка. — Джин-хён сказал вам, что в меня запустили дротиком с какой-то усыпляющей хуйнёй? — Блять, у тебя в груди дырка, а тебе шею больно? — уточнил Чанёль, хотя на Чимина это было очень похоже. — Может, эта херня там что-то задела, откуда я знаю? — И кто тут из нас котёнок? — Чонгук тихо и наконец-то расслабленно засмеялся, когда сам убедился, что Чимин в порядке. — Ты. Видишь, меня даже усыпляют, как дикое животное. Говорил же, что будь я хоть полудохлым... — Чимин перевёл взгляд на старшего. — Хватит ржать, хён! — Ты бы видел свою рожу сейчас, — усмехнулся Чанёль. — В котят не швыряют дротики со снотворным! — заявил Чимин почему-то брату, хотя тот даже понятия не имел, о чём шла речь. — Сколько их было? — Не знаю, я же сказал, что не успел ничего понять, кроме ебучей боли в шее. Когда проснулся, уже был здесь, — Чимин договорил и резко сморщился. — Болтай поменьше, — знающим тоном наказал Чанёль, — а то обезболивающее действовать перестанет. Сейчас вернусь… — Чанёль резко направился к двери, когда телефон в его руке завибрировал. — Я говорил тебе съёбывать со склада. Не надо было мне никуда ехать, в жизни тебя больше не послушаю, — сказал Чонгук, а Чимин засмеялся. — Это не смешно. — Прости, я представил, как в тебя бы тоже шмальнули дротиком. — Хочешь чего-нибудь? — Домой. Мы можем незаметно съебаться? — Чонгук на это даже отвечать не стал. До обеда они пробыли втроём, пока Чанёль снова не вышел из палаты, отвечая на звонок, но на этот раз вернулся он почти сразу же, встав в дверях, и впервые за всё время с сожалением посмотрел на Чонгука. — Извини, но тебе лучше съебаться ненадолго. Сюда едет первый, и так как я пока о вас не говорил… — Мне уже плевать, я сам всё расскажу, — перебил Чимин, — ему не надо уезжать. — Всё нормально, мне в любом случае нужно доехать до работы, — ответил Чонгук, — надо предупредить, что меня не будет и отдать пистолет хёну, а вам будет о чём поговорить без меня. Я скоро вернусь, детка, — Чонгук подмигнул ему и обернулся к Чанёлю. — Я вчера ушёл не слишком осторожно, так что я собираюсь свалить всё на тебя. Чанёль только изогнул бровь в удивлении, а в знак согласия кивнул Чонгуку на дверь. Когда тот вышел, старший опустился на освободившийся стул и склонился вперёд, упираясь локтями в колени. — Он вернулся насовсем? — спросил Чимин, а Чанёль медлил с ответом, пытаясь подобрать нейтральную фразу, но в итоге младший сделал вывод сам. — Значит, нет. — Чимин-а, ты не ебал мне мозг всё это время и сейчас не еби. Хотя теперь я догадываюсь, кто за меня принял этот удар. — Закрой рот, хён, ты ничего не знаешь. Я не ебал ему мозг. Чанёль с интересом посмотрел на него. Хотя явные перемены он давно замечал, но даже не думал анализировать их настолько, чтобы прийти к такому выводу, что Чонгук и Чимин состояли в отношениях. — Первый Чон знает? — Нет. А Юнги-хён никогда не лез в мою личную жизнь. Какая, блять, разница, с кем я встречаюсь? Чанёль тяжело выдохнул. — Я не буду это комментировать, просто надеюсь, что ты уверен. Он брат Джиху и всё больше хуйни узнаёт о «Скайлайне», а значит может запросто участвовать в этом, понимаешь? — Нет, потому что ты говоришь ебучими загадками. Можно получить какие-то конкретные примеры? Ты тоже работаешь в «Скайлайне», и что? Я в нём уверен, ты его просто плохо знаешь, хён. — Может быть. — Ты же раньше много общался с Джиху. Они похожи с Чонгуком? — Мы только что пришли к выводу, что я плохо знаю Чонгука, — напомнил старший Пак, а Чимин вздохнул. Чанёль смотрел на него, пока вспоминал, как вёл себя младший Чон во время нервотрёпки. Откровенно признать, его собранности он был удивлён. — Думаю, да, — задумчиво ответил Чанёль и отвёл взгляд в сторону, — но не тем, что могло бы пугать. Ладно, во всём этом есть один плюс: ты наконец забудешь про свою сраную помойку. — Отъебись от моего дома, хён. Чанёль усмехнулся и опустил глаза на вибрирующий телефон. — Сейчас приведу, — сказал он и вышел из палаты, а далее — из больницы. Он вышел на парковку, на которой уже стоял чёрный, как всегда, сверкающий «кадиллак», но водитель вывалился из него явно не соответствующий машине. Юнги выглядел помятым после длительной поездки за рулём, рыжие волосы пребывали в беспорядке, а под глазами виднелись тёмные следы усталости. — Ты в норме? — спросил Чанёль, когда, не сдержавшись, обнял его. — Да. Как Чимин? Чанёль отстранился, кивнул ему в сторону входа и немного отшагнул, желая пропустить его вперёд. Но Юнги только опустил голову, заходить в больницу он, похоже, не собирался. — Я ему уже сказал, что ты идёшь. — Тем лучше. — Хён, — позвал Чанёль, встречаясь с ним взглядом, когда брат поднял голову, — если ты хочешь держать его на расстоянии через его злость, нихуя не выйдет, это же Чимин. Юнги на это ничего не сказал, потёр избитыми пальцами переносицу, пытаясь, похоже, абстрагироваться от ситуации и вновь сосредоточиться на дальнейшем деле. Сейчас он больше походил на машину, которую сделал из себя сам, старшего брата здесь сейчас не было. Только вышколенное средство для мести, построения стратегий и совершения убийств. — Подготовься к пятнице, — попросил он, — на этот раз без Тэхёна. Можешь вообще не брать полный состав, обойтись Соён, Хосоком и кем-нибудь вроде Чонгука. — Но… — Сомневаюсь, что он станет болтать. К Джиху это не имеет отношения, можешь аккуратно объяснить ему это. И даже если он узнает, это последний раз, он уже не успеет помешать. — Хён… — От тебя мне нужен номерной знак фургона. Я вернусь через две недели и останусь до самого отъезда, тогда решим всё остальное. — Хён! Но старший Пак его будто не слышал. Говорил без остановки, будто читал текст с невидимого листа и явно был немного не в себе. — После этого тебе придётся… — Блять, да заткнись уже, в конце концов, и возьми себя в руки, пока я тебе не въебал! — повысил он тон, и Юнги замолчал. — Вы не виделись восемь месяцев, иди, пока у тебя окончательно чердак не снесло. Тебе необязательно говорить, что ты потом опять съебёшься. И не надо ничего делать, если ты уже ёбнул заказчика. Юнги молча достал пачку сигарет из камуфляжных брюк и закурил. Его заметно штормило, но он всеми силами держался за свой самоконтроль. — С ним всё будет нормально, ты слышал, что я сказал? Соберись. — Я не пойду, Чанёль. Младший тяжело вдохнул, представляя, как ему придётся говорить Чимину о том, что Юнги исчез так же быстро, как появился. При этом пытаясь придумать ему оправдания, хотя, зная Чимина, ему они будут не нужны, и тот сделает выводы сам. А Чанёль даже объяснить не сможет, что Юнги, видимо, боялся, что при виде Чимина вся его собранность полетит к чертям собачьим. — Что ты собираешься делать с Тэхёном? Вчера он хотел поговорить с тобой. — Не сейчас, — он хмуро дёрнул бровью, будто отбивался от нежелательных мыслей. — Я его только сейчас вызволил из домашней тюрьмы, из-за всей этой хуйни совсем забыл. Если хочешь сделать как лучше, возьми его с собой в августе, он здесь не отвлечётся и никакую новую жизнь не начнёт. Всё, что он сейчас делает, — так это то, что ты ему сказал или приказываешь через меня. — И только Юнги, качнув головой, хотел открыть рот, Чанёль резко добавил: — Не надо доказывать что-либо мне. Я тебе сказал, что вижу. Хён, последний раз говорю: разуй, блять, глаза. Юнги молча курил, и только тогда Чанёль понял, что Пак не хотел возражать, а хотел сказать что-то совершенно другое, на чём сейчас был сосредоточен. И пока младший ждал, вспомнил о последнем моменте, который ещё не успел озвучить. — У Чимина отношения с Чонгуком, и они съезжаются. Реакции не последовало никакой, словно старший уже знал об этом либо это не имело для него в данную минуту большого значения. Он бросил бычок себе под ноги и раздавил тяжёлым ботинком. — После того как я закончу, тебе придётся работать с Ли Муёном. У тебя есть две недели, чтобы морально подготовить себя к этому. Этой простой и легко сказанной репликой Чанёля будто оглушило. Как бы защищаясь, он нацепил солнцезащитные очки, которые висели на кармане рубашки, на нос и отвернулся от него. — До отъезда я тебе помогу, но потом ты останешься с ними один. Прости, я знаю, что мы об этом не говорили и я многого от тебя требую, но по-другому нельзя. — Забудь, — резче обычного ответил он, когда понял, что в стремлении измениться Юнги явно переусердствовал. — Справлялся с тем, что было раньше, справлюсь и сейчас. Если это всё, я пошёл, сделаю больно ещё одному человеку, которого ты любишь, хён. — Чанёль… — Набери, как доберёшься до Осаки, и не забудь обработать руки, они хуёво выглядят. Чанёль развернулся, вышел с парковки, снял очки, резким движением бросив их в бетонный угол здания, и вернулся в больницу. Чонгук вернулся через два часа, поднявшись на четвёртый этаж по лестнице со шлемом и сумкой. Он успел переодеться в чёрные джинсы и чёрную футболку и, по всей видимости, крайне быстро и второпях принять душ, судя по мокрым волосам. Он застал Чанёля в коридоре перед дверью в палату. — В чём дело? — Ни в чём. Притворяется, что спит, — сказал Чанёль, а когда Чонгук, нахмурившись, двинулся к двери, старший остановил его. — Прежде чем ты зайдёшь, первый сюда не поднимался. — Почему? — Чанёль не ответил и вообще подвисал, будто мысленно находился где-то не здесь. — Из-за меня? — Нет, — необычно спокойно ответил ему Чанёль и взглянул на часы на своей руке. — Я должен ехать. Ты останешься здесь? — Да. Завтра на сборе меня не будет, — заявил Чонгук. — Если тебе это не нравится, можешь без Совета меня оттуда вышвырнуть. Но Чанёль от услышанного словно успокоился. Вероятно, ему становилось немного легче от мысли о том, что хотя бы о Чимине он теперь мог не волноваться. — Когда я вызову в четверг на внеплановый сбор, ты должен приехать, мне нужна будет твоя помощь, — сказал ему Чанёль. Чонгук шагнул к двери в палату, взялся за толстую, массивную ручку и обернулся. — Ты в норме? — поинтересовался вдруг Чон. Чанёль усмехнулся, кивнул и молча ушёл, только подтвердив предположение Чонгука о том, что расстроен был не только молодой мужчина в палате за дверью. Хотя раньше Чонгук был почти уверен, что по сравнению с его отношениями со старшим братом, у Паков всё было идеально. Чонгук открыл дверь и шагнул в совершенно тёмную палату из-за облачного неба и отсутствия луны. — Это я, детка. — Знаю, — Чимин щёлкнул выключателем на шнуре от настенного светильника, который залил тёплым оранжевым светом пространство рядом с кроватью, — через эту дверь всё слышно. Тебя долго не было. Где ты был? — Съездил за своим байком, потом в «Скайлайн», а потом перевёз твой байк, переоделся и взял кое-какие вещи, чтобы остаться здесь, — Чонгук положил мотоциклетный шлем на тумбочку у дивана, поставил маленькую кожаную дорожную сумку чёрного цвета с длинным ремнём на сиденье, а сам опустился на стул рядом с кроватью. — Что это? — Чимин указал взглядом на коробку в руках Чонгука. — Это на потом, я просто захватил с собой, когда увидел. Показать? — Чимин не ответил, тогда Чонгук небрежно сбросил крышку с чёрной бархатной коробки размером с ладонь, достал наручные часы и убрал нижнюю часть коробки на тумбочку. Он повернул часы задней стороной к Чимину: — Здесь встроен датчик слежения, которым ты сможешь управлять. Кнопка включения с боковой стороны, нужно отжать её вниз, чтобы включить, и поднять, чтобы выключить. Синхронизируются с моим телефоном, сейчас докажу, что это не автоматическая настройка… — Он полез в карман джинсов за телефоном, но Чимин его остановил. — Не надо, я тебе верю, — он глубоко вдохнул и отвернулся, глядя в потолок. — Я тоже хочу такую штуку. Чонгук положил на тумбочку часы, которыми Чимин воспользуется не раньше, чем выйдет из больницы. — Посмотри на меня, — попросил Чонгук, и Чимин обратно повернул голову в его сторону. — Всё будет хорошо, детка, увидитесь в другой раз, — сказал Чонгук таким успокаивающим тоном, будто сам вовсе не хотел притащить сюда старшего брата своего парня за шиворот. Он склонился вперёд и осторожно подул в сторону мокрой дорожки на виске. — Джин-хён сказал не трогать тебя, но дуть можно? Глаза Чимина заметно потеплели, и он улыбнулся. — Ты вкусно пахнешь, — заметил Пак, когда в нос ударил запах мятного геля для душа и специй от кондиционера для волос с аргановым маслом. Чонгук шумно выдохнул через нос и еле заставил себя отстраниться. — Итак, — он стянул с дивана к себе на колени дорожную сумку, — я привёз с собой жёсткий диск с фильмами. Сейчас проверим, как быстро ты начнёшь и со мной притворяться. Но Чимин на это только бесшумно засмеялся, а Чонгук достал из сумки внешний жёсткий диск в чёрном кожаном чехле и пошёл подключать его к телевизору, который висел на стене напротив кровати. — Детка, знаешь, кто из нас любит сильнее? — Да, ты. — Ты, — возразил Чимин. Чанёль приехал в «Скайлайн», переоделся в кабинете в чёрную футболку с пиджаком и сразу ушёл в конференц-зал, в котором должна была пройти вечерняя планёрка и из-за которой он вообще явился сегодня на работу. Хотя длилась она всегда от силы минут пятнадцать, как сегодня, Чанёль бы предпочёл захлебнуться тем же алкоголем, чем идти у желания Джиху держать руку на пульсе. Сегодня он его почти не слушал и именно сегодня особенно ненавидел, старался намеренно уходить в себя, чтобы спокойно досидеть до конца дня. Если он в процессе станет таким же, как Чон, то, наверное, от безысходности, если всё ещё будет помнить, из-за чего он вообще начал участвовать во всём этом, наверняка полоснёт себе чем-нибудь по горлу. Этот незаканчивающийся кошмар наяву заставлял его думать об этом, когда уже все стали подниматься с мест и выходить из конференц-зала, а Джиху в очередной попытке вывести младшего на диалог шагнул к нему. — Задержись ненадолго, есть разговор, — Джиху придержал за локоть Чанёля, когда он встал, и Пак сунул руку под пиджак и щёлкнул предохранителем. — Будь осторожнее. В порыве эмоций не заметишь, как выстрелишь в себя, а мне потом опять тебя лечить. Будто нарочно говорил небрежным и издевательским тоном. Будто это было не его оплошностью, из-за которой он заработал шрам на плече, который непременно когда-нибудь удалит или перекроет. Чанёль бросил быстрый взгляд в сторону двери и убедился, что все вышли. — Клешню свою убери и не трогай меня. Все вопросы решай либо при всех, либо по телефону. — Господин Чон, — от этого леденящего спину голоса Чанёля даже передёрнуло, а Джиху резко, словно по команде, неожиданно поступившей в голову, отпустил его локоть и толкнул младшего к двери. — Съебись-ка отсюда. Ли Муён был в дорогом струящемся костюме светло-синего оттенка, на безымянном пальце левой руки — золотой перстень с большим чёрным бриллиантом. Его густые тёмные волосы были коротко остриженными, а на висках едва виднелась седина, которая только прибавляла шарма в его и без того притягательной внешности. От него приятно пахло морской свежестью, когда Чанёль проходил мимо, но этот запах был таким холодным, что пронизывал до костей, как арктический ветер. Выйдя из конференц-зала, Чанёль бросил свой пиджак в кабинете, который делил с Намджуном и который, очевидно, уже покинул здание. Оставшись в одной чёрной футболке, Пак снял плечевую кобуру и убрал пистолет в сейф до конца вечера. Он нарочно спустился на первый этаж на служебном лифте, чтобы не сталкиваться с охраной, которая элементарно могла не пустить его в игровой зал с голыми руками. В самый большой игровой зал он вышел с задней его стороны, так что даже не смог заметить, сколько людей здесь было сейчас, тем более что в официально рабочее время внутри могли находиться только иностранцы. Чанёль почти заскочил на высокий стул за почти пустующей — не считая двух мужчин — массивной барной стойкой п-образной формы. — Сделай так, чтобы меня к хуям вырубило. Бармен Виен, высокий мужчина с длинными чёрными волосами, собранными в пучок на затылке, отдал клиенту с другого конца стойки фужер с игристым вином и обернулся к Чанёлю. — Могу втащить, — предложил он, но Чанёль шутку не оценил. — Ты серьёзно, или достаточно, чтобы просто хорошенько размазало? — Серьёзно. Только без ёбаных слоёв и приторных ликёров. — Ты совсем не привередливый. Сейчас. — Скоро я буду здесь напиваться каждый вечер, если долбиться не начну. — Добро пожаловать, хоть весь бар выжри, выручку сделаешь. Чанёль пока рассматривал бутылки с алкоголем, припоминая, что последний раз он сильно напился несколько месяцев назад, в день рождения Хосока, а потом оба пришли на сбор не протрезвевшими и то и дело что слушали смех и издёвки Чимина. Теперь Чанёль был уверен, что уже тогда у него что-то было с Чонгуком, поэтому тот перестал капать старшему на мозг из-за Юнги, стал спокойнее и терпимее. Но если с Чимином всё было понятно, то Чонгук вызывал массу подозрений, особенно когда Чанёль вспоминал слова Юнги о том, как Джиху отзывался о различиях между собой и младшим братом. Впрочем, сейчас Чанёль надеялся только на то, что Чонгук не окажется хуже, чем Джиху. А в идеале было бы неплохо видеть в нём полную противоположность. — Долго ещё? — На, — Виен поставил перед ним один шот с зеленоватой смесью, — приятного путешествия. Чанёль покрутил шот пальцами, принюхался, услышав в основном только запах спирта и можжевельника, и выпил залпом. Виен поставил перед ним маленькую тарелочку с дольками лайма, но Чанёль сморщился и отвернулся. — Адрес дома напиши, пока не нажрался. — Обойдёшься. — Чанёль облокотился о барную стойку. — О… — протянул он, когда почувствовал, как ему ударило в голову. — Не уверен, что третий будет нужен. Похоже, ты за день ничего не ел, — Виен поставил перед ним второй шот. Чанёль пытался вспомнить, когда ел в последний раз, а вместо этого понял, что он ещё и ночь не спал, хотя до сего момента держался в тонусе. Вероятно, сказывалось нервное напряжение из-за Чимина и ёбнувшее его по голове заявление от Юнги. — Я закурю? Виен выставил перед ним чёрную мраморную пепельницу. Чанёль закурил, а бармен отошёл к другим клиентам. Опрокинув второй шот, он сделал долгую затяжку, когда никотин усилил действие алкоголя, и голову основательно закаруселило. Джиху прошёл вместе с Ли Муёном через игровой зал, минуя зону бара и намеренно игнорируя знакомое тело, лежащее на столешнице. — Я приеду двадцать третьего и тогда поговорим про первый заказ и Донху, он сильно хочет принять в этом участие. — Для него выйдет дороже, и это без учёта залога, я попрошу подготовить все документы, но ему придётся пройти все стадии проверки. И вероятно, им буду заниматься уже не я. Так как срок Вашего залога истекает, двадцать третьего сможете забрать дочь. Ли Муён улыбнулся, будто был доволен тем, что доказал свою верность. Как ни странно, в отличие от остальных ублюдков, он выглядел вполне нормальным. Хотя между ним и тем же Чхве Гёнхи была схожесть в любви к манерам и тому же эффектному внешнему виду, в Ли Муёне он не находил того, что вызывало бы в Джиху отвращение. Впрочем, вполне вероятно, что тот просто умел это разделять. А возможно, это будет до тех пор, пока Муён не получит свою первую привилегию, и тогда он в его глазах сравняется с другими, такими же мразями. — Как она справилась? Джиху равнодушно пожал плечами, мысленно отмечая, что Юри на месте секретаря была куда способнее, чем Ли Суа. — В целом без нареканий, но в штат, тем более в руководящий состав, мы больше никого не возьмём, можете передать Вашему другу. Этот случай был исключением. — Похоже, Вам это сильно не понравилось, господин Чон. — Это не моё решение, им не нравится, что залог имеет доступ к информации. Как я сказал, это было исключением, потому что Вы влиятельный человек, но залог не может быть частично выплачен деньгами или товаром и нельзя выкупать условия пребывания здесь. Если Вас или Вашего друга что-либо в дальнейшем не устроит, я организую Вам первую встречу с ними. Вам в любом случае придётся с ними, но тогда это произойдёт раньше. Напряжённый взгляд Муёна сказал всё за него. Джиху нажал на кнопку вызова служебного пассажирского лифта, двери которого открылись сиюминутно, и едва заметно поклонился Муёну. Тот, сдержанно прощаясь, скрылся в кабине, которая стала спускать его на этаж парковки. Чон тем временем посмотрел на часы, на которых было почти десять часов вечера, и вышел из служебного холла в игровой зал, останавливаясь возле барной стойки, картина за которой не изменилась. — Господин Чон, — Виен поклонился ему, полируя стакан. — Это что? — кивнул он на Чанёля. — Это — Пак Чанёль. — Блять, я без тебя знаю, кто это. Я спрашиваю, почему он в таком состоянии? Бармен пожал плечами с таким видом, словно не имел к этому ни малейшего отношения, но, вероятно, на самом деле думал в это время о причине, которая мало его интересовала, так как ту же обстановку на работе спокойной он бы в жизни не назвал, так что подобное поведение сотрудников не удивляло. Вряд ли его вообще заботили остальные. Джиху бы тоже не помешало этому научиться: думать только о себе и своей работе. — Два «Зелёных Веспера» в действии, — ответил Виен. — Попросил напоить его. Я бы сказал охране вызвать такси, но я не знаю, где он живёт, и вряд ли кто-то захочет возиться с ним. Джиху бросил на бармена яростный взгляд. Жаль, они были на людях, иначе он бы дал ему более красноречивый ответ. — Если ещё раз такое повторится, сразу же докладываешь об этом мне, всё понял? Виен кивнул и ретировался в другой конец стойки, чтобы не мешаться, а сам Джиху, коснувшись правого плеча Чанёля, шрам на котором сейчас скрывал рукав футболки, приподнял его со стойки и несильно шлёпнул по щеке. — Просыпайся, малыш, это я. — Похлопывающими движениями он стал искать в его брюках ключи от машины. — Отвали, я не сплю, — немного заторможено Чанёль пытался попасть своей рукой по чужой, вырываясь из цепких лап дремоты, — и убери руки. — Твою мать, да в каком месте у тебя ключи? — Их нет… — задумчиво протянул Чанёль, будто вспоминал, где ключи, а может, где он находился. Пак повернул голову и встретился взглядом с Джиху. — Бля-я-ть, это хуёво, я трезвею, когда вижу твоё ебало. Где Виен? Меня всё ещё не вырубило. — Иди-ка сюда, я отвезу тебя к себе, а завтра привезу на сбор, — Джиху попытался стащить его со стула, но тот стал яростно отбиваться. — Я никуда с тобой не поеду, — ледяным тоном произнёс младший. — Отъебись от меня, я тебя… — Джиху лишь на мгновение прикрыл ему рот ладонью, следом подставляя свой указательный палец к своим губам и заставляя младшего замолчать. А Чанёль, недолго думая, двинулся своей правой рукой к левому боку, надеясь, похоже, ухватиться за рукоять пистолета, но поздно понял, что сидел здесь в одной футболке, когда уже встретился с насмешливым взглядом старшего. — Не устраивай здесь концерт, — попросил он. — Идём со мной, я даже дам тебе пистолет, чтобы было чем мне угрожать. Чанёль отвернулся от него, поставил левый локоть на стол и зарылся лицом в ладонь, словно надеялся, что этого достаточно, чтобы Джиху провалился сквозь землю, а младший явно хотел именно этого. — Идём, малыш, поговорим в другом месте. — Виен-а, — игнорируя Чона и поддерживая рукой подбородок, Чанёль поднял голову, встретившись с подходящим ближе барменом глазами, — я же просил, чтобы меня вырубило. Исправляй. Джиху резко дёрнул его за локоть, разворачивая к себе, потому что это уже становилось не смешно. У Чанёля вовсе не было пристрастия к алкоголю, он изредка пил только в барах с друзьями, когда трахался там хрен пойми с кем. Может, у него и было пристрастие, но точно не к спиртному. И если из-за того, что он вошёл в управляющий состав натурально больной программы, он ещё и запьёт, то это уже будет окончательным провалом для первого Чона. Раз он даже его не мог защитить, то на что он вообще способен? — Отъебись от меня и кончай, блять, меня трогать! — Чанёль выдернул свою руку из его длинных пальцев. — Ублюдок. Джиху вздохнул и за спиной Чанёля показал бармену знак больше, увеличивая расстояние между большим и указательным пальцами и думая, что будет проще свалить младшего с ног и убрать его отсюда без сопротивления, потому как здесь всё ещё были люди, а тот любил время от времени быть шумным. Как раз в этот момент Чанёля, как прорвало: — Сука, как же я тебя ненавижу. Ты всё разъебал. Из-за тебя вся моя жизнь разлетелась к хуям собачьим. Надеюсь, совсем скоро тебя кто-нибудь застрелит. Или подсыпет толчёное стекло тебе в пищу. Или бросит ёбаный оголённый провод тебе в ноги, пока ты моешься. Короче, — тонкими пальцами Чанёль обхватил стакан, который поставил перед ним Виен, поспешивший удалиться и не быть свидетелем напряжённого диалога, — не подходи больше ко мне. Старший не комментировал и вообще не реагировал, только молча присел на соседний барный стул. Из того, что он слышал о себе и своём будущем за последний год, это было не самым худшим. Чанёль сделал два больших глотка, выпив половину, и закрыл голову руками, когда щекой прилёг на столешницу, глядя в противоположную от Чона сторону. Джиху убрал от него стакан, когда понял, что к нему младший больше не притронется, и, отсчитывая время, выждал около десяти минут, в тот же момент бармен жестом показал ему, что тот готов. Старший погладил Чанёля пальцами по загривку, проверяя состояние, ерошил коротко выстриженные в том месте золотистые волосы, наощупь они были критично сухими. — Ну хоть бы один ёбаный раз среди брани добавил «хён», — оттащив его от стойки, Джиху закинул его себе на плечо. Следующие двадцать пять минут Джиху провёл за рулём тёмно-синего «генезиса», вёл не спеша и аккуратно, будто держал в руке стакан с кофе, который боялся расплескать, а на самом деле не хотел, чтобы Чанёля неожиданно затошнило по пути. Тело по соседству казалось почти что мёртвым: дыхание размеренное и очень тихое, грудь вздымалась едва заметно. Просторная квартира на девятнадцатом этаже элитного небоскрёба была такой же вышколенной, как её владелец. Возможно, потому, что Джиху мало проводил здесь времени, а может, этот как раз было результатом любви к порядку, но всё находилось строго на своих местах, ни одной разбросанной или криво стоящей вещи. Большая светлая прихожая, из которой можно было перейти в гостиную, рабочий кабинет или кухню, переходила в узкий коридор, в конце которого было два разветвления: через дверь справа можно было попасть в совмещённый санузел с большой гидромассажной ванной и угловой душевой кабиной, а через дверь слева — в просторную спальню с панорамными окнами в обе стены, большой кожаной кроватью цвета айвори с каретной стяжкой и светлым шерстяным ковровым покрытием с высоким ворсом. Джиху занёс младшего в спальню, почти без проблем стащил с него футболку и нацепил на него одну из своих. Хотя изначально он достал из шкафа майку, вспомнил, что, когда Чанёль проснётся, взбесится, если увидит, что он оголил ему шрам. А когда стал расстёгивать его брюки, встретил бурное сопротивление в виде хаосно летающих кулаков и отборного мата. — Угомонись, ты мне в таком состоянии нахуй не сдался, — Джиху отступился от него, накрыл одеялом, которое откинул до того, как опустил его на кровать, а сам сел на мягкий ковролин рядом. — Скажешь, что случилось? — Да… — медленно выдохнул он, отворачиваясь. — Я просил не трогать... Забудь о моём ёбаном существовании. — Джиху не ответил, а Чанёль закрылся одеялом с головой, заглушая и без того трудно различимую речь: — Меня здесь не будет, когда ты проснёшься. Старший протянул руку под царгу, вызволил прикреплённый к деревянным рейкам кровати снизу такой же FN Five-SeveN, какой держал в машине, разница была только в цвете полимерной рамы: здесь она была чёрной, а не бежевой, такой же, какой был у самого Чанёля. Он вытащил из пистолета полный магазин, поднялся на ноги и положил разобранное оружие на тумбочку. — Завтра у вас тренировка? Можешь взять его на сбор. Если всё-таки надумаешь застрелить меня, то я в гостиной, и лучше, как я учил. Так у тебя будет меньше шансов облажаться. Всё понял? Ответа Джиху не получил, но готов был поклясться, что тот всё слышал. Он приоткрыл небольшую верхнюю часть панорамного окна, пустив в комнату свежий воздух, а вместе с ним тихую комнату заполнил приглушённый высотой шум редких машин на дороге и до противного пронзительный звуковой сигнал светофора для пешеходов. Старший задёрнул на обеих стеклянных стенах тяжёлые чёрные шторы блэкаут, без которых лично сам спать не мог, и двинулся к двери, задержавшись у кровати только для того, чтобы сказать: — Хотя бы раз ты можешь сначала прийти ко мне, а не к Юнги, когда что-то узнаёшь обо мне? Вопрос был больше риторическим и вообще не должен был прозвучать, учитывая, что Джиху прекрасно знал о том, насколько оба младших Пака были верны и преданы своему старшему. — Какую ещё хуйню я о тебе не знаю? — голос был чётким, раздался не из-под одеяла, когда Чон уже был у двери, но вопрос получился скомканным из-за заплетающегося языка. Джиху немного помедлил, подавляя желание обернуться, щёлкнул выключателем, погрузив комнату во мрак, и вышел за дверь.