14 марта, пятница
После двух часов пути «помпейцы» в полном обговоренном ранее составе в чёрном кроссовере двигались за красным фургоном по междугородней трассе до Пусана. С утра было всего +5°C, и, хотя потепление обещали только завтра, на миссию все оделись легко для лучшей подвижности. — Вы можете заткнуться?! Мне нужно сосредоточиться, — не отрываясь от планшета, в уже, кажется, сотый раз повторяла Юри. — Гук, я тебя умоляю, веди машину молча, я же говорила, это важно. На фамильярном обращении Чимин, сидя на переднем сиденье, так резко повернул голову к Чонгуку, что оставалось только услышать хруст шейных позвонков, но он ничего не сказал. А Юри не стала больше ждать. — Хосок, притормози, я пересяду, — сказала она в рацию, зажав боковую кнопку на чёрном устройстве. Объяснять ничего не стала, а он не стал спрашивать. Красный фургон впереди, будто ждал того, торопливо съехал на обочину, Чонгук притормозил за ним и вышел из машины. Тэхён почти выскочил следом, понимая, что для него это самый удачный момент, которого он ждал почти два часа пути, а всё потому, что ему надо было не только сосредоточиться на предстоящем плане в тишине, но и собрать информацию среди тех, кто сейчас собирался ехать в фургоне. В отличие от Юри, он даже не стал никого предупреждать, а молча скрылся за дверью, залезая на переднее сиденье. Хосок вышел из фургона с рацией, которой постукивал по ладони. — Что происходит? — Нервишки не выдерживают, — пожал плечами Чонгук. — Не трепитесь о лишнем, тезисно, это общедоступная частота, подключиться, как нехуй делать, я подростком постоянно дальнобойщиков подслушивал. Хосок усмехнулся, вновь стукнув пару раз рацией по своей ладони. — Они поедут со мной, думаешь, я этого не знаю? — Закрепляю информацию на всякий пожарный. — Бля... Дальше тоже едешь за мной, — сообщил Хосок. — Хрена с два, теперь я впереди. — Глухой? Я сказал, едешь за мной. — Может, хватит уже? — спросила Юри, которая всё ещё стояла на улице. — Вторая и последняя остановка, — как ни в чём не бывало продолжил Хосок, — будет перед поворотом на порт, дальше отдаёшь рацию, я верну их сам, потому что мы приедем позже, и будем разделяться. Вместо ответа Чонгук показал ему большой палец и пошёл к машине. — Если я увижу в камеру, что кто-то из вас ёбнул другого… — То что? — спросил Чонгук и сел за руль чёрного кроссовера, даже не пытаясь дождаться ответа. Но уже через минуту фургон впереди зашумел так, что, кажется, завибрировали окна, а лобовое заволокло дымом из выхлопной трубы. — Блять, вот же… — Чонгук хотел уже ругнуться в его сторону, а возможно, и в рацию, когда понял, что Хосок нарочно давил на газ, стоя при этом на «нейтралке», но Чимин взял в руки чёрное устройство и едва ощутимо ущипнул Чонгука за колено, из-за чего он умолк. — Хён, я ведь тебе въебу, — сказал Чимин в рацию. Вместо ответа красный фургон наконец выехал на трассу, а Чимин забросил устройство на приборную панель, хотя то непременно начнёт кататься из стороны в сторону при манёврах. — Я заебался, — сказал Чимин, когда Чонгук стал пристёгивать ремень безопасности. — Я тоже. — Значит, Гук? — Очень редко, — пристегнувшись, он выехал на дорогу следом за фургоном, соблюдая не слишком маленькую и не большую дистанцию, чтобы рация низкой мощности не теряла сигнала. — Я тоже хочу рацию, — Чимин отвернулся к окну, фургон впереди его жутко напрягал, — как будто, блять, в прошлом застрял. Чонгук нагнал машину впереди, двинул руль чуть влево, возвращаясь обратно, выждал, когда встречная полоса опустела, и пошёл на обгон красного фургона. С большим шумом, вдавливая педаль газа чуть ли не в пол, он обошёл автомобиль, вернувшись на полосу, и стал немного сбавлять газ. — Ни хрена не выйдет, он не даст тебе ехать первым, — сказал Чимин. — Наплевать, сразу не обгонит, — Чонгук протянул свою руку в сторону Чимина и стал медленно поглаживать его по бедру, сжав ему колено, пока Чимин задумчиво водил ему пальцами по кисти и лез под рукав кожаной куртки. — Вчера что-то было? Ты был каким-то странным на сборе. — Нет, ничего. Мне после миссии ехать в Канвондо на встречу с хёном и вторыми. Чонгук почувствовал на себе его взгляд и вздохнул, когда понял, что при упоминании второго в Чимине сработала сигнализация. — Я не собирался с ним схлёстываться. — Это я знаю, я же ничего не сказал. — Иди сюда, — Чонгук потянул его за руку. Чимин отстегнул свой ремень безопасности, слушая в ответ возмущённый писк автомобиля, скорость которого начала падать, и подтягиваясь к Чонгуку. Коротко поцеловав его в губы, не отрывая больше его внимания от дороги, он целовал его в ухо и шею, покусывал, оставлял языком влажные следы на коже, а рукой уже расстёгивал ему ширинку на джинсах. Чувствовал, как чужое дыхание потяжелело, а в следующий момент его оттолкнули и вжали сильной рукой в спинку пассажирского кресла: фургон с «помпейцами» обгонял их слева и одновременно с этим зашумела рация. — Я же сказал, что ты едешь за мной, — сквозь помехи послышался немного искажённый голос Хосока. Чонгук даже не стал отвечать на это, пока Чимин с невнятной руганью опускал спинку своего кресла. — Детка? — Меня нет, отвали, — Пак защёлкнул ремень безопасности. — Я буду спать. — Скажи, что ты взял мне флакон для Дживона. — Он у меня в куртке. Используй только половину, если хочешь, чтобы он был похож на бухого, иначе будешь разговаривать с ебучей амёбой. Действует, как бензодиазепин. — Чимин улёгся на сиденье, помолчал, а потом злобно произнёс: — Гук. Чонгук посмотрел время на приборной панели, примерно прикидывая, во сколько ему надо уложиться, глянул в зеркало заднего вида, удостоверившись, что за ними не было машин, отпустил педаль газа и довольно резко нажал на тормоз, съезжая на обочину. — Я не рассказывал, потому что это мелочь, ясно? — он навис над Чимином, вытягивая ремень безопасности. — Мы по-прежнему не друзья и почти не общаемся. — Плевал я, это не ревность. Договаривались же рассказывать всё, чтобы не было вот таких, блять, ситуаций, от которых у меня рожа вытягивается. У меня уже есть три человека, которые нихуя мне не говорят, мне не нужен четвёртый. Я не прошу, чтобы ты отчитывался о каждом шаге, я хочу, чтобы ты делился, блять, со мной. Лучше честно скажи, если я тебя заебал, и ты не хочешь ни во что посвящать меня, тогда у нас будут совсем другие отношения. — Блять, — Чонгук ненадолго сжал челюсти, из-за чего желваки выступили на щеках, — когда тебя бросает в крайности, так и хочется тебя выебать. Непроизвольно Чимин резко выдохнул, будто кто-то ударил под дых. Просто потому, что он дико соскучился, и яркий образ этих слов сам проник в его голову. Но говорить он ничего не стал. А Чонгук закрыл глаза и шумно втянул в себя воздух, пытаясь поскорее прийти в себя. Он вернулся на своё место и тут же выехал на трассу, пока фургон не появился на горизонте сам, хотя рация молчала. — Ты не можешь меня заебать, — напоследок добавил Чон. — Я тебя понял. Он выехал на полосу и положил руку на коробку передач. А Чимин выдержал паузу, слушая размеренное дыхание слева и вскоре стаскивая чужую руку на панель и переплетая пальцы. — Это всё из-за хёнов, — пояснил Пак, отвернувшись к своему окну. — Я знаю, детка, всё хорошо. Разделившись и прибыв на место с потайного заезда, который практически являлся большой прорехой в заборе-сетке, к чему группа «помпейцев» в красном фургоне, разумеется, не имела совершенно никакого отношения, Тэхён попросил всех выйти на улицу и отойти от фургона. Хотя Хосок ещё до этого не особо уверенно пытался убедить их в том, что «прослушки» там нет. — Мне нужна ваша помощь, — сказал Тэхён, когда они отошли к штабелям пиломатериалов, состоящих в основном из обрезных тонких досок и строганных брусьев, от них пахло почему-то сырой древесиной. Здесь в целом был сильно влажный воздух, острый пронизывающий с Корейского пролива ветер и до отвращения знакомый морской запах, от которого его начинало потряхивать. Возможно, Ким цеплялся за миссию и собственную цель — помочь Юнги. Потому что в любой другой ситуации с подобным запахом Тэхён боялся даже представить, что бы с ним было. Чимин с Хосоком в это время молча переглянулись, но их лица не выражали совсем ничего. — Хо-хён, мне нужно отключить камеры в сторону фуры и пристани. — Допустим, — чуя надвигающийся пиздец, осторожно протянул Хосок, — дальше что? — Уничтожим то, что в прицепе. Пока у Хосока нервно дёргался левый глаз и раздувались ноздри, Чимин засунул руки в карманы косухи и опустил голову. Несмотря на то, что изначально Чимин не входил в планы Тэхёна, сейчас вся надежда была на него хотя бы потому, что Хосока было сложнее уговорить, когда он был не один. — Ёбаный в рот, у тебя же совсем черепушка поехала. Чимин-а, фас? — тихо предложил ему Хосок. Но Чимин, помолчав и поразмыслив, поднял внимательный взгляд на Тэхёна. — Блять, я знаю эту рожу! Даже не смей опять купиться на эту хуйню! — Притворимся, что это была моя ебанутая идея, — Чимин перевёл взгляд на Хосока. — Помоги? — Эй, — Тэхён резко дёрнул Чимина за рукав, — не надо меня выгораживать! — Отъебись, — отмахнулся Чимин, стряхнув его руку. — Хён? — Это, блять, не прошлые ёбаные игрушки, мы на задании, ты помнишь, что там? Хочешь, чтобы нас нашли дохлыми в канаве?! По ёбаным частям! — О тебе никто не узнает, ты сделал свою работу и ничего не видел, ни хрена не знаешь, кроме того что мы забрали фуру. — Если Чанёль узнает, он мне первому яйца отрежет. — Хосок закрыл глаза, нервно мотая головой. — Давай честно: я тебя хоть раз подводил? — Ты-то, блять? Дохулион раз! Например, в последний, когда ты «ну, хён», — Хосок пытался пародировать Чимина, — «да это же хуйня, ёбаные куличики, мы сделаем это на раз-два». — Во-первых, я так не разговариваю! И потом, год уже прошёл. Тебя с нами не будет, если и сдохну — ты не при чём. — Да, я же, блять, только мимо проходил! Ты серьёзно? Если вы оба сдохнете, всё повесят на меня! — Хён, ну пожалуйста… Это в последний раз, — пообещал Чимин, хотя, честно говоря, в своих словах сомневался. — Сука-а. Блять, быстро, быстро, пока я не передумал! Что тебе нужно? — Время, — ответил Пак, — и слепое окно во вчерашнем дне. Что ты можешь сделать? — Тогда лучше удалить всё целиком. — Смогут вычислить? — спросил Чимин, на что Хосок пожал плечами. — Смотря куда идёт запись с камер. Надеюсь, что накопитель здесь, а перезапись идёт каждые 48 часов, это бы охуеть как помогло. Я пойду выяснять и, если всё заебись, чистить носитель, а вы... Сука. Я вас обоих, нахуй, ненавижу, и я буду первым, кто вас ёбнет, а потом сам... — вспомнив про первого Кима, он резко умолк. — Убирайте фуру. Я позвоню, когда выеду на трассу. В душе не ебу, как вы это сделаете, но груза с вами быть не должно, в этой железке видеорегистратор с картинкой в реальном времени, — он ткнул пальцем в сторону красного фургона, — и я не хочу ещё и с ним ебаться. У вас есть примерно час, постараюсь растянуть до полутора. — Спасибо, хён, — сказал Чимин. — Я лучший, знаю. Съебитесь уже с глаз моих. Чёрный блестящий полировкой тягач с белым матовым изотермическим прицепом стандартной длины был предусмотрительно спрятан между грузовых контейнеров. Водителя на месте не было, а в его планах был явно не угон, а предстоящая разгрузка, до которой оставалось чуть больше сорока минут. В этой части порта не было ни души, кроме тех двух, что взламывали замок еврофуры и следом залезали в кабину. — Блять, здесь вообще всё по-другому, — больше задумчиво, чем разочарованно, произнёс Тэхён, осматривая приборную панель, руль и на удивление автоматическую коробку передач, отмечая, что хотя бы о ней он может не думать и сосредоточиться на тех же габаритах прицепа. И сможет наконец поскорее съебаться отсюда, когда у него уже стало покалывать пальцы от тошнотного морского запаха. — Твою мать, — Чимин закрыл лицо рукой, — не думал, что я когда-нибудь это скажу, но я скучаю по Юри. Похоже, она одна знала, с чем предстоит иметь дело. На хрена нам время, тут бы водить научиться! — Успокойся, я правда умею, — довольно оптимистично произнёс Тэхён, — просто это было давно, сейчас разберусь и всё вспомню. Наклонившись под рулевое колесо, он открутил отвёрткой болты, снимая верхнюю и нижнюю части кожуха, освобождая контактную группу и вскоре вставляя отвёртку в штырёк личинки замка зажигания и поворачивая. Когда зажигание заработало вместе с фарами, Тэхён быстро спрятал всё. — И как ты собирался справиться со всем в одиночку? — Я думал, подговорить Хо-хёна, а груз утопить, поэтому и сказал про пристань, — Тэхён наконец начал движение и медленно стал проезжать мимо тех же штабелей и грузовых контейнеров. — Ебать, ты гений. Ты ни хрена не продумал, мог бы посоветоваться со мной, я бы что-нибудь придумал. Спроси да спроси, сам, блять, не мог сказать? Ненавижу оказываться среди херни без предупреждения. Ты уверен, что умеешь это водить? — уточнил Чимин, когда Тэхён стал плестись ещё медленнее перед тем, как, минуя ничего не подозревающий пост охраны, выехать на дорогу. — Да, просто такое чувство, что здесь прицеп длиннее по сравнению с тем, с которым я ездил. — Заебись, — ответил Чимин и на всякий случай застегнул ремень безопасности. — Я хотел тебе рассказать, но боялся, что ты откажешься и не поедешь, поэтому и говорил спрашивать. Тэхён почувствовал на себе его пронизывающий и, он был почти уверен, испепеляющий взгляд. Тряхнув тёмными волосами, он порадовался тому, что ему нужно смотреть за дорогой. В такие моменты Чимин отчитывал его хлеще, чем собственный отец. — Ты должен выехать из города, — Тэхёну на мгновение показалось, что тон старшего стал спокойнее, но нет. — Ехать-то знаешь куда? — Блять, да, заткнись уже, хён, и не говори мне под руку! Я сам хочу съебаться отсюда побыстрее. — Я скажу, когда свернуть, — Чимин стал шуршать всем, что попадало под руку, пока он исследовал салон автомобиля, который они по сути только что угнали. — Я сейчас проблююсь, здесь есть жевательный табак. — Тэхён ничего не ответил, но в следующий момент ему уже сунули под нос баночку с неприглядного вида пакетиками с тёмным содержимым, а пахло от них так, что Тэхён был готов присоединиться к Чимину и пойти блевать вместе с ним. — Тэ-я, хочешь? — Убери это! — Тэхён отмахнулся рукой так, что едва не ударил по баночке и не рассыпал всё по салону. — Разве он не запрещён? Хотя о чём я, мы везём полтонны героина. — Чимин молча закрыл банку крышкой, бросив в бардачок. — А это что за херня? — он взял оттуда в руки небольшой грязно-белый пульт. — Пол в прицепе, — ответил Тэхён, бросив быстрый взгляд, и облегчённо выдохнул. — Одной проблемой меньше, если он рабочий. Чимин вернул пульт в бардачок и притих, пока Тэхён вёл фуру через городские улицы, осваиваясь и привыкая к габаритам. На то, чтобы выехать из города, избавиться от груза и вернуться на трассу, одного часа было катастрофически мало, но время они по умолчанию решили не обсуждать. По крайней мере, до тех пор, пока не достигнут места сброса. — Тормози, скоро будет поворот направо, — сказал Чимин вскоре после выезда за городскую черту и указывая направление рукой. — Вон там, видишь? Блять, ты хоть сможешь свернуть? — Заткнись, пожалуйста. Тэхён съехал на глиняно-песчаную сухую дорогу со старыми тянущимися грязевыми следами. Чимин отстегнул ремень, придвинувшись ближе к лобовому стеклу. Минут через пять он сказал Тэхёну свернуть налево, и он направил фуру по небольшому спуску на уже почти забытую дорогу, следы бывших гостей еле пробивались через жухлую жёлтую траву. — Чимин-хён, — почти невозмутимо позвал Тэхён, вскоре останавливая фуру, — хочешь по роже? Дальше по дороге предстоял крутой спуск с глубокими и широкими трещинами в глиняном покрытии наподобие страшных необкатанных колей. — Закрой рот, — огрызнулся Чимин, ненадолго задумываясь. — Раньше здесь этого не было. Ладно, давай вперёд. Сможешь проехать справа? Просто возьми чуть дальше, почти приехали. Тяжело выдохнув, Тэхён двинул автомобиль правее, заезжая колёсами выше необходимого в целях безопасности, из-за чего фура начала ехать под приличным наклоном. Миновав пугающий участок, Чимин сказал Тэхёну развернуться на открытой местности типа небольшой полянки, а сам выскочил из кузова и стал служить ориентиром, на который Тэхён начал двигаться задним ходом. Как только Чимин выставил ладонь вперёд, Ким остановился, взял тот самый грязно-белый пульт и вышел наружу, устало потягиваясь, хотя ехали они около часа, но с непривычки и от волнения Тэхён почувствовал, что этот участок дался ему нелегко. Он подошёл к концу прицепа, глядя на широкое углубление в земле в виде большой ямы. — Пока выгрузим, а я потом вернусь обратно и что-нибудь придумаю, — заверил Чимин. — Я могу сам. — Отъебись? Даже не думай сюда возвращаться. Ким ему не ответил, взломал замок на прицепе, распахнув дверцы, и, приподнявшись, стал отстёгивать сетку, которая была прямо за дверью и сдерживала какой-то мусор в виде древесных обрезок. — А если его там нет? — оптимистично протянул Чимин. Тэхён спрыгнул на землю, когда щепа и лесные лохмотья стали нерасторопно вытягиваться наружу. Он достал пульт из куртки и нажал на кнопку, заставив этим поблёскивающие под солнечными лучами рейки пола выдвигаться вперёд и вновь стягиваться обратно, тем самым выталкивая груз. — Его убьют? — так тихо спросил Чимин, что Тэхён посмотрел на него. — Кого? — Того мужика, вот этого, — он постучал по прицепу, отпинывая задержавшийся на краю пропасти мусор. — Как я понял, «Скайлайн» тут не при чём. Получается, мы забрали то, что он ему должен, то есть всех собак спустят на него, так? — Нет, пока не получат то, что им нужно. — А потом убьют так же, как того, из последнего дела? Я думал, это месть, но он тоже был бывшим партнёром, а они, похоже, долго не живут. Хотя, может, это вообще не они. Тэхён даже замер, почувствовав, как уже давно забытый приступ угрожающе задышал в затылок. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы взять себя в руки, мысленно концентрируясь на деле и истекающем времени. — Его убил Хёнджун-хён, — признался он, наплевав на правило и встречая глазами большие брикеты с белым порошком, которые стали выпадать из прицепа более грузно, сразу же скатываясь вниз. — Сначала забил до полусмерти, а потом сделал четыре выстрела в упор за неделю как покончил с собой. Надеюсь, с этим кто-нибудь сделает нечто подобное. Его речь звучала небрежно и отстранённо, а голос под конец стал вибрировать от волнения, но Тэхён и не хотел сейчас прочувствовать всё это снова. А из-за того, что он говорил об этом вслух впервые, пусть даже задев самую верхушку, чувство было наипротивнейшее. И благодаря понимающему Чимину, заканчивали начатое они уже в молчании. В Канвондо Чонгук приехал почти впритык. Успев перед этим принять душ, переодеться в тёмно-серый костюм и уложить волосы в угоду Джиху, он захватил с собой кожаную куртку и сменил служебную машину на «генезис», который только что припарковал возле нужного ресторана в два стеклянных этажа. На улице уже было сравнительно темно, и парковку окутывал тёплый мягкий свет, пробивающийся сквозь прозрачные стёкла здания. Чонгук поднялся, игнорируя предложение хостеса помочь, он увидел занятые людьми столики и разглядел знакомый силуэт у барной стойки. — Хён, — окликнул он, подходя к Джиху, — где все? Старший, обернувшись и услышав вопрос, оттопырил рукав пиджака и манжету на рубашке и посмотрел время на часах. — Они будут за минуту, не раньше, так что всё нормально, — он взял в руку стакан с выдержанным ромом, другой обнял Чонгука за плечо и повёл в сторону их столика. — Как съездил? — Он был в полубессознательном состоянии, вряд ли вспомнит этот день. — Поверь, Чонгук-и, этот день он не забудет. Мне нужно с тобой кое-что обсудить… — Закончим встречу, я отвезу нас в Сеул, и меня нет до воскресенья, хён. Подумай дважды, если хочешь поручить ещё какую-нибудь хуйню. — Спокойно, я не об этом, — Джиху поставил стакан на стол и мягко сжал пальцами плечо младшего перед тем как отпустить его, но «кое-что» обсудить у него не вышло, так как при выходе с лестницы показались Намджун и Чанёль. Джиху проверил свои часы и улыбнулся. — Сегодня за две. Чонгук хотел было попытаться хотя бы узнать тему разговора, но возможности уже не было, когда все четверо после сухого приветствия стали занимать места за столом. Прежде чем сесть Джиху растегнул пуговицу тёмно-синего приталенного пиджака в блёкло-кремовую крупную клетку. Он давно не надевал костюмы из смеси кашемира и шёлка, но сегодня день для Джиху был во многом особенным. — Добрый вечер, я могу… — Нет, — заткнул на полуслове официанта Чанёль, — нас нельзя трогать минут двадцать. — Подождите, — взял слово Джиху, — простите моего сотрудника, он юный и… — он недосказал свою мысль, посчитав, что двусмысленный остаток фразы в данном случае будет неуместным. — Прежде чем нас оставить, повторите мой выбор четыре раза. — Я за рулём, — напомнил Чонгук. — Точно, — он обернулся к брату, извиняясь одними глазами, хотя именно сейчас Чонгук даже не хотел: вот если бы дома, когда эта встреча закончится, только домой он сегодня не вернётся. — Тогда трижды. — Принято, господин Чон, буквально пару минут, — официант учтиво поклонился и удалился. А когда за столом повисла тишина, Джиху сделал последний глоток из своего стакана и попросил продолжить, получая в ответ чёрную папку в жёстком корпусе. — Условия сделки — на втором листе, более подробные детали следуют далее по порядку, — говорил Чанёль, покручивая между пальцами автоматическую ручку. Он сидел к столу чуть полубоком, упираясь бедром о ножку стола с внешней стороны, чтобы не дай бог не коснуться человека напротив. — Этим займусь непосредственно я, а значит и контроль возьму… — Этим займётся Чонгук, — перебил его Джиху, не отрываясь от бумаг, — или я его для декора с собой притащил? — Какой смысл детально посвящать в дело ещё одного, если этим может заняться один из нас? — Намджун едва заметно кивнул на Чанёля. Джиху бросил поверх бумаг на него короткий взгляд. — Хочу снизить нагрузку на вас и расширить осведомлённость Чонгука. У меня на него большие планы. — Спасибо, что оповестили, господин Чон, — тихо заметил Чонгук, склонившись к старшему. Джиху только изогнул уголок губ, слышал доброжелательность в саркастичной издёвке. Очевидно, на эту тему он и хотел с ним поговорить, думая, что им хватит времени до прибытия двух человек. — Насколько сильно ты хочешь посвятить его в это? — спросил Чанёль, переведя взгляд с ручки на Джиху. — Обсудим это позже, а пока вернёмся к делу. — Откуда у меня это… — Намджун поборол желание перейти на мат, — неприятное чувство, будто вы вдвоём хотите держать меня на дистанции от дел «Скайлайна»? — Хороший вопрос. Что Вы на это ответите, господин Чон? — Чанёль разве что на столе это обращение не написал — так сильно он желал выделить его интонационно. — Второй — это ты, Чанёль, — пояснил Намджун, а Джиху еле сдерживал усмешку. Подошедший официант, заставив всех замолчать, выставил стаканы со спиртным перед Намджуном, Чанёлем и ещё один стакан, на смену предыдущего, — перед Джиху. — Где качество, периодичность и… — спрашивал Джиху, перелистывая папку, когда после многочисленных пожеланий хорошего вечера официант наконец удалился. — Второй. Лист. — Сдерживаясь, чтобы не вставить как минимум слово «блять», а как максимум — послать его по полной, но всё же с нескрываемым напряжением повторил Чанёль. — Хм… — Джиху бросил папку на стол, не глядя протягивая пальцы к ручке, которую всё ещё перебирал Чанёль. — Словами объясни, что не нравится, не надо ничего выделять или подчёркивать, это пока ещё документ. — Что не нравится? — переспросил Джиху, а сам пододвинул пальцами папку к Чонгуку. За кратким отчётом был стандартный договор. И если бы Чонгук не знал, что подразумевалось под витиеватыми понятиями, вряд ли бы он смог распознать в этом что-то незаконное. Однако характеристика и уточнение одного из основных условий отсутствовали напрочь. — Ты про способ оплаты? — уточнил Чонгук. — Дай сюда, — сказал Намджун, замечая, как Чанёль сменился в лице, и без спроса забирая папку себе, слушая нецензурную лексику в ответ от Чонгука, которого, в свою очередь, остановила рука Джиху, теперь уже мягко лежащая на его плече. — Можно не править, — уже спокойнее продолжил Чонгук, — прописать в дополнительном соглашении согласованный вариант, тем более все данные и реквизиты здесь есть. Чанёль резко выдохнул через нос, когда понял, что речь была вовсе не о том, о чём он подумал, порываясь вытереть рукой невидимый пот, который, как ему самому казалось до этого, стал литься рекой. — Ты побледнел, — Джиху подвинул к нему стакан с тёмным содержимым. Конвертируя невысказанный поток нецензурной лексики в один яростный взгляд, который он направил на Джиху, Чанёль пытался дышать глубже и продолжать мысленно затыкать себе рот. — Разве речь не о грузе и деньгах? — уточнил Чонгук, чувствуя странную атмосферу. — Так и есть, — ответил Джиху, — просто Чанёль любит фантазировать. Ты неправильно понял, — искренне, без иронии добавил Джиху, глядя на Пака, потому что до этого думал исключительно о деле, упустив из внимания то, что некоторые его слова могли показаться двусмысленными. — Ты сегодня особенно плохо держишься. Если тебе так удобнее, можешь не сдерживаться, здесь все свои. — Я дополню, это всё? — С этим, — Джиху кивнул на папку, которую вернул Намджун, — да. Что с грузом? Чанёль посмотрел на дешёвые часы на своей руке. — Забрали и пока ещё едут. Что-нибудь ещё? — Завтра это должно быть у меня, — Джиху ткнул пальцем в папку, — а вот теперь всё. Чанёль взял папку в руки, и они с Намджуном встали из-за стола, так же сухо прощаясь, как и приветствовали, и стали уходить. — Эй, малыш, — окликнул Джиху, на что Чанёль, кажется, обернулся по старой привычке. Чон бросил ему через стол нечто блестящее, что тот поймал в воздухе. — Ты потерял. Чонгук, откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди, наблюдал за этим цирком и подумывал уже свалить из Канвондо своими силами. Не то чтобы его это раздражало, ведь благодаря Чимину он стал спокойнее воспринимать Чанёля и в целом относиться к его странным взаимоотношениям с Джиху, однако удовольствия это тоже не приносило. Чанёль даже не ответил, хотя обычно в подобных ситуациях рот у него не закрывался. Он молча положил браслет на стол и ушёл. — Блять, совсем от рук отбился, — Джиху откинулся на спинку стула и поднял стакан с виски. — Знаешь, что он… — Я не хочу о нём ничего знать, — спокойным тоном перебил его Чонгук. — Ты же не ревнуешь, Чонгук-и? — Раньше — да, но это прошло, мне просто неинтересно. Если мы закончили, вернёмся в Сеул? У меня есть дела. Джиху отодвинул рукав пиджака и манжету на рубашке, открывая себе вид на часы. — Можешь выделить своему хёну ещё сорок минут?15 марта, суббота
Чимин вернулся уже далеко после полуночи и зашёл на свой склад, в котором был включен один настенный светильник в районе импровизированной кухни, Чонгук называл его «светом в операционной»: продолговатый узкий плафон со слепящими глаза холодными белыми лучами. Сам Чон спал на диване в костюме, разве что успел бросить ненавистный пиджак на спинку, снять запонки и закатать рукава белоснежной рубашки до локтей. Кожаную куртку он оставил на BMW, который стоял сейчас внутри у самых ворот. Чимин бы сам к нему приехал, если бы не увидел его здесь, хотя порог квартиры Чонгука он ни разу не переступал как минимум по двум причинам. И если конфиденциальность воспринималась спокойно, то квартира, принадлежащая «Скайлайну», сильно отпугивала. Сбросив сумку, которая висела на плече, на пол, он двинулся к дивану, ступая на тёплый инфракрасный коврик. Он на ходу снял свою красную косуху с чёрными рукавами и бесшумно положил её поверх тёмно-серого пиджака. Поколебавшись и подумав, что будет по-скотски разбудить его с таким паршивым исходом миссии, Чимин всё-таки стал ложиться рядом с Чонгуком, который проснулся от его возни, сонно подвинулся к спинке и, пробираясь рукой под чёрную футболку, обхватил Пака за талию. — Вернулся? Чимин беспокойно и взволнованно поцеловал его в губы. С того момента, как услышал, что задумал Тэхён, он хотел оказаться здесь, вновь вдохнуть с чонгуковой кожи уже выдохшийся запах одеколона с нотками пряного мускуса и хоть на минуту забыть о том, что он снова принял участие в каком-то дерьме. — Мы скинули груз по пути, — тихо признался Чимин, почувствовав, что его разорвёт, если он будет медлить и дальше. Чонгук при этом резко открыл глаза. — Я должен вернуться в лес перед Пусаном, чтобы избавиться от него окончательно. Хо-хён изъял все записи с камер, но больше мы ничего не делали, так что с нашим прошлым я не уверен, что старшие тут же не просекут. Чон молчал, и его сонное выражение лица в полумраке разобрать было сложно. Но Чимин ни секунды не колебался, когда принимал решение, рассказывать ему об этом или нет, хотя по сути Чонгук напрямую относился к тому, от кого поступило задание, раз работал на «Скайлайн». — Ты знаешь, что делаешь? — спросил наконец Чон. Его голос был хрипловатым после сна, но тон — обеспокоенным. И Чимин, окончательно убедившись, что не ошибся с решением, зарылся лицом в складки его рубашки. Ни черта он не знал, за исключением того, что сейчас лежало на этом старом диване. — Вас не проверили? Кто встречал? — Никто, хён сказал, что планы изменились, и он приедет рано утром, и что ничего страшного, если мы загоним фуру в один из боксов и съебёмся, — ответил Чимин. Немного помедлив, Чонгук отстранился от него и сел, внимательно всматриваясь в наручные часы. Сейчас была половина второго. Чимин спустил ноги, усаживаясь на диване следом и пытаясь понять то, что происходило в чужой голове. Чон пока протирал глаза рукой, прогоняя остатки сна и уже несколько нервно вновь поглядывая на часы. — Я вернусь через час, — сказал он, встав с дивана, но Пак задержал его за руку. — Куда ты собрался? — Отвести от вас подозрения. Я всё сделаю сам, дождись меня, и разберёмся с грузом. Но Чимин решительно поднялся на ноги, едва сдерживаясь от того, чтобы скрестить руки на груди, потому что оставаться в стороне было явно не в его привычках. — Либо говори, что ты задумал, либо что от меня требуется. Чонгук некоторое время молчал, ерошил волосы пальцами, окончательно разрушая укладку. Чимин его не подгонял, видел, что тот пытался сосредоточиться и определиться с дальнейшими действиями. — Надо всё сделать тихо: я собью камеры, потому что повреждение должно быть внешним, и взломаю замки бокса и прицепа. Насколько я знаю, по ночам там только один сторож. Очень надеюсь, что он спит, — Чон нервно усмехнулся. — Но если нет, то желательно аккуратно его вырубить. — Это я сделаю и помогу с замками. Лом? Чонгук почесал затылок, колебался и неуверенно смотрел на Чимина, будто принимал важное решение. — Он мне не нужен. Прости за то, что ты сейчас увидишь, я потом всё объясню, — с этими словами Чон взял короткий нож в зоне кухни и подошёл к дивану. Отодвинул его и отбросил с обратной стороны почти горячий электрический коврик, нащупал пальцами в бетонном полу тонкий шов, который надломил лезвием, поддел тонкую металлическую крышку, скрытую тонким слоем штукатурки, и вскрыл маленький отсек в полу, которого раньше здесь явно не было. Чонгук достал оттуда пистолет с рамкой из алюминиевого сплава и серебристым стальным затвором, глушитель и магазин. Следом он закрыл отсек и придвинул диван на место. — Детка, знаешь что, — невозмутимо произнёс Чимин, глядя на всё это, — нам предстоит охуеть какой долгий разговор. Чон проверил магазин на 15 патронов, сунул его и глушитель в карманы куртки, переоделся в чёрный блейзер и джинсы, которые когда-то оставлял у Чимина. Он спрятал тяжёлый пистолет за поясом сзади, потуже затянув его брючным ремнём, и надел куртку, пока Пак вместо косухи надевал тёплую тёмно-красную кожанку. — Чем ты хотел воспользоваться, чтобы избавиться от него? — Чонгук стал оглядывать плохо освещённый склад в поисках чего-то. — Нужны четыре канистры литров на 20-25. — У меня только две двадцатки, и я хотел взять либо керосин, либо бензин. — Бери бензин, ты лучше меня знаешь, что он будет быстрее и агрессивнее. Я найду ещё две, и нужно взять сейчас всё необходимое, раз склад на выезде, то сюда возвращаться смысла нет. Собираясь уже вывезти свой BMW на улицу, Чимин взял его за рукав куртки, заставив посмотреть на него, но сам ничего не говорил. — Прекрати, — Чонгук мягко снял его руку и ласково задел пальцем за кончик подбородка, — я не спасаю мир. Чимин смотрел за Чонгуком со сторожевой вышки, заодно следил за спящим охранником, которого в случае, если бы тот проснулся, заботливо бы уложил спать ещё на несколько минут точным ударом по сонной артерии. До того как забраться сюда, он обошёл с Чонгуком весь периметр с внешней стороны ограждения, наблюдая, с какой уверенностью он держал оружие и нажимал на спусковой крючок, попадая в центр камер с первого глухого выстрела, который поднимал лёгкий шум треском стекла, а следом подбирал упавшие гильзы. Чимин ничего ему не говорил о том, что такое он видел, только когда смотрел за Чанёлем. Неприятное ощущение, будто Чонгук подчищал его оплошность, холодком пробегало по спине, а в кончиках пальцев покалывало из-за того, что тот пошёл на это, кажется, почти не задумываясь. Вместо одного бокса Чонгук взломал два, один из них был самым первым и ближе всех к сторожевой вышке. Взламывал со знанием дела, целенаправленно, скрылся внутри, а потом вышел на свет уличного фонаря с двумя большими канистрами. Чимин обернулся на охранника, только сейчас заметив початую бутылку соджу на старом деревянном столе возле крошечных и тоже старых мониторов. Похоже, современность и уникальность «Скайлайна» распространялась исключительно на казино, под склад и бог знает что ещё они выкупали старые строения. Охранник громко сопел, временами похрапывая, и Чимину его стало даже жалко, предвкушая, как тому влетит из-за них. Он спустился по достаточно широкой деревянной лестнице с проседающими и едва живыми перилами и вышел за ограждение. Байки они оставили в стороне, чтобы избежать лишнего шума, и сейчас Чонгук крепил канистры к мотоциклу Чимина, который не сдержался и обнял его сзади вокруг талии. — Я ничего не делал. Знаешь, сколько прошло времени с тех пор как мы приехали? Девять минут. — Знаю, — ответил Чонгук, затянув узел тонкой верёвки-шнурка. — Спал хоть немного, пока ехал? Чимин прищурился, задумываясь и вспоминая минувшее путешествие, пока Чонгук поворачивался к нему лицом. — Неа, всё боялся, что он въебётся во что-нибудь или прямо по тачкам поедет. Не волнуйся, на байках тут ехать-то пару часов. — Ладно, тогда давай поживее, — отстранившись, Чонгук с чувством шлёпнул его по заднице. От неожиданности с губ Чимина слетел резкий звучный выдох, но он ничего не ответил, только сел на байк, надевая и застёгивая шлем. На дорогу у них ушло два часа, ещё сорок минут они потратили на то, чтобы дважды съездить на заправку и дважды опорожнить канистры. Оба раза Чимин узнавал поворот сразу и немного жалел, что уже минувшим днём ему ничего лучше не пришло в голову, кроме как съехать туда, через что в детстве отец возил их на рыбалку к реке Нактонган, хотя каждый из них терпеть это не мог. И дороги он любил именно такие, богом забытые, какая была здесь. — Какими будут последствия? — спросил Чимин, когда они прикрепили пустые канистры обратно к байкам, отогнав их подальше, и вернулись к яме. Если бы только Чонгук об этом знал, возможно, план был бы получше, а Чимина сюда он бы вовсе не брал. — Пока не знаю, — искренне ответил Чон. — Помнишь, когда я рассказывал тебе про наше последнее дело, ты мне сказал, что того урода убили? — Ясно, — понимающе произнёс Чонгук, хотя Пак лишь задал вопрос, — третий Ким сказал, кто это сделал? — А когда Чимин кивнул, уточнил: — Первый? — Если ты знал и ничего мне не сказал, я… я… — Пак стал давиться собственными словами, понимая, что ни одной реальной угрозы на ум не приходило. Что бы он сказал? Что он с ним больше не разговаривает? — Я только предполагал, потому что на работе в последнее время всё стало сводиться к этому. Они сняли перчатки, в которых работали с бензином, и бросили их в яму. — Давай закончим и съебёмся уже отсюда? — Чимин протянул ему чёрную респираторную маску с клапаном, сам надел такую же, чиркнул спичкой и бросил её в яму, встречая мгновенные высокие языки яростного пламени. В это время Чонгук просунул пальцы за пояс его джинсов и потянул на себя, заставляя отойти подальше от огня. — Сейчас из-за нас весь склад провоняет, а Чанёль-хён, как ищейка, когда дело во мне и в какой-нибудь херне вроде поджога. Он меня точно грохнет, вот увидишь, а потом тебя по запаху найдёт, и я, блять, не преувеличиваю. Чонгук засмеялся, когда представил это. — Мы сегодня не вернёмся, — Чон засунул руки в карманы куртки, — останемся в Пусане до завтра. Ты не против? Чимин шагнул к нему, прижался спереди, встав лицом к лицу, и обхватил руками, натыкаясь рукой на выпирающий пистолет под курткой. — Почему не говорил про пушку в моём полу? — Чонгук, услышав вопрос, тяжело вздохнул. — Объясни, как и хотел, и к этой теме мы больше не вернёмся. Всё настолько плохо? — Пока нет, но я хотел подстраховаться. Он там где-то с января. И я даже рад, что мне пришлось достать его из-за такой хуйни. — Ты ничего не рассказывал, и я думал, что ты не умеешь и ненавидишь. Оказывается, наоборот. Он знает? — аккуратно поинтересовался Чимин, подразумевая Джиху. — Нет, я никому не говорил. Сделаешь вид, что ничего не было? — А что-то было? Чонгук смотрел на него неуверенным взглядом. Неуверенным не потому, что сомневался в нём, а потому, что сомневался, стоит ли ему сказать к этому что-то ещё. А Чимин видел это и молчал. Не хотел вытягивать из него что-то без личного и естественного желания Чона, не хотел давить на него словами рода «я никому не расскажу», «обещаю, что это останется между нами». — Это был первый Ким — тот, кто научил меня всему, — всё же поделился Чонгук. — Но я просил его не рассказывать обо мне моему первому и твоему. Чимин ничего ему не сказал, только прижался к его уху закрытым маской лицом и сильнее сжал пальцами его тело под курткой. Дождавшись, когда огонь догорит, они закидали дно ямы ветками, и наконец-то покинули лес по почти пустой трассе и полупустым улицам Пусана в шестом часу утра. Прежде чем зайти в отель, они оставили байки на платной круглосуточной парковке за углом, чтобы не светиться ими у входа. — Ну что? — Чимин зашёл в холл вторым, так как задержался из-за звонка Чанёля, который только собирался выезжать в Сеул, и увидел повисшего на ресепшене Чонгука. — Пока никого, — ответил он, повернув голову, когда Чимин переплёл его пальцы со своими, медленно приблизился к его лицу, провёл кончиком носа по линии подбородка и поцеловал куда-то под челюсть. Отстранившись, Чимин встретился глазами с Чонгуком, со взглядом, который уже сейчас заставлял его колени дрожать. На него никто ещё так не смотрел, будто он значил нечто большее, чем сам способен был представить. Его медленно притянул Чонгук, поставив между собой и стойкой регистрации, продолжая поглаживать большим пальцем чужую ладонь, которую он держал в своей руке, дышал глубоко и медленно. — Дразнишь? — спросил Чимин. — Ты. — Я даже не успел… Не успев договорить, Чимин вздрогнул, почувствовав, как прохладные пальцы касаются его голой кожи под курткой, а следом его губы накрыли чужие, увлекая в медленный и тягучий, как карамельная патока, поцелуй. В тихом холле было слышно только тиканье пяти настенных часов разных часовых поясов и шумное дыхание двух молодых мужчин. Не отстраняясь от его губ, Чимин направил сцепленные руки к своей ширинке, тактильно позволяя прочувствовать Чонгуку то, что он с ним делал. Чон усмехнулся ему в губы и отстранился, теперь его глаза блестели. — Нет, детка, чтобы ты понимал, он встал, когда ты ещё только смотрел на меня, — уточнил Чимин. Чонгук расстегнул на нём куртку, то щекоча, то опаляя шею своим тяжёлым дыханием, глухо щёлкнул пуговицей, медленно протащил бегунок молнии на ширинке вниз, а в следующее мгновение Чимин уже хватал воздух ртом и втягивал живот, когда под боксеры скользнула чужая рука и сжала его член. — Я так тебя хочу, — прошептал Чонгук и склонился к правой ключице, целуя и покусывая, а рукой сжимал основание чужого члена, вытягивал и протаскивал его через кольцо из пальцев — неторопливо, будто говорил, что им некуда спешить. — Хочу, чтобы ты кончил мне в руку прямо здесь. Чимин бесстыдно застонал, больше всего у него ехала крыша из-за этого голоса, и Чонгук, похоже, прекрасно об этом знал, потому что внаглую этим пользовался. И только он забыл о том, где находился, начиная упираться локтями в стойку, к которой стоял спиной, в нетерпении подаваясь бёдрами навстречу чужой руке, желая ускорить темп, как позади раздался кашель. Чонгук нехотя оторвался от Пака губами и неторопливо поднял голову. — Доброй ночи, — молодой мужской голос позади был сонным и до хрена равнодушным. Похоже, он был так же не рад тому, что ему пришлось проснуться ради ночных гостей, как и Чимин с Чонгуком не были рады тому, что их прервали. — Блять, — Чимин ткнулся в чонгукову шею с недовольным стоном, — ну чуть-чуть бы попозже. Но прежде чем отойти от Чимина и шагнуть к стойке, Чонгук смял его губы в поцелуе, буквально съедая стон, который вырвался из него, когда большой палец надавил на головку члена, и чужая рука покинула его джинсы. — Можно нас побыстрее оформить? — он достал фальшивый ID, бумажник и провёл ладонью по лицу, пытаясь прийти в себя, когда Чимин, еле застегнувшись, стал обнимать его сзади и напоминать о себе стояком, а его собственный в это время грозился порвать джинсы. — Мы очень торопимся. Худощавый паренёк в тёмной футболке и застиранных джинсах со взъерошенными волосами уже сидел за компьютером. — Вам номер с двуспальной кроватью? — Бля-я-ть, — недовольно и почти беспомощно протянул Чимин, — похоже, что мы спим в разных? Да плевать уже, можно вообще без кровати, нам не привыкать, правда, детка? — Как будете оплачивать? — поинтересовался он, явно плохо соображая, и Чимин предположил, что перед этим тот неплохо принял на грудь, хотя соответствующего запаха не было. — Наличными, — хрипло выдавил Чонгук, почти не глядя доставая купюры из бумажника. — Погоди, — будто опомнившись, Чимин отстранился от него, — я же сам хотел расплатиться. Не хочу, чтобы на меня шли... «„Скайлайновские“ деньги», — договорил бы он, если бы здесь не было свидетеля, но Чонгук и так всё понял и не прокомментировал. Потому что если бы он игриво предложил расплатиться Чимину другим способом, Пак бы прицепился к тому, что Чон делал из него шлюху того же «Скайлайна». Когда Чонгук обернулся, Чимин уже заходил в лифт, удерживая кнопку, чтобы створки не закрылись раньше времени. И пока он, зайдя в лифт следом, прятал бумажник и документ во внутренний карман куртки, Пак нервно барабанил пальцами по стальной панели управления. Наконец Чон развернул его за талию к себе лицом, встречая вполне себе реальное сопротивление в виде захвата горла и руки, которую Чимин завернул ему за спину. — Я не планировал пользоваться ситуацией, — спокойным, успокаивающим тоном заговорил Чонгук, будто бомбу обезвреживал, при этом даже не пытаясь высвободиться из захвата, который уже знал наизусть, — это вышло случайно. В чём я пытаюсь тебя купить, если я впервые за хрен знает какое время расплатился сам? Не устал обсуждать это? Чимин освободил ему руку и убрал свою вторую с его горла, словно ввели верный код от сигнализации, и уже ласково коснулся его шеи. — Прости. — После этого чиминова слова Чонгук обнял его, мягко целуя в шею и надплечье, пока Пак просто шумно дышал ему в грудь. — Прости меня. Немного отстранившись, Чон коснулся его губ, ненавязчиво проводя по нижней губе кончиком языка, словно пытался слизать только что слетевшие слова. Лифт остановился на одиннадцатом этаже, и Чонгук неспешно заставил своего парня выйти из кабины первым, с трудом сообразив по дверям слева, что им нужно в правый узкий коридор. Попав картой-ключом в разъём над дверной ручкой, они зашли в номер «1113», почти не отрываясь друг от друга, скидывая куртки под ноги. Перед тем как закрыть дверь, Чонгук перевесил со внутренней дверной ручки на внешнюю табличку «Не беспокоить», понимая, что вряд ли он дойдёт до кнопки в номере, которая дублировала эту информацию световым датчиком в коридоре. От Чимина пахло бензином и дымом наверняка точно так же, как от самого Чона, просто на себе этот запах он почти не чувствовал. Он направил Пака в ванную, снимая с него футболку и расстёгивая джинсы. Часть комнаты в дальнем конце была отведена под свободную душевую без поддона, с полом из чёрной шершавой керамической плитки, со сливом под краном и двумя широкими душевыми перегородками из матового стекла, одна из них открывалась наружу, как стандартная дверь. И пока Чонгук настраивал оптимальную температуру воды, Чимин ласково целовал каждый его палец на свободной руке, облизывал и посасывал, а потом вскрывал крохотную баночку с гелем для душа, который по запаху больше напоминал море во время грозы, чем заявленный на этикетке морской бриз. — Дай-ка мне немного. Чон подставил ему ладонь под гель, когда он оторвался от большой квадратной душевой лейки на стене, размазывая густую тёмно-синюю жидкость по нежной коже и податливому чужому телу. Он уклонялся от Чимина, когда тот подавался вперёд к его губам, поглаживал его руками и больно мял талию пальцами, чувствуя, как чиминова рука скользит по спине, надавливая на основание позвоночника. Чимин привлекал внимание, пока Чонгук дразнил его, как и каждый раз, когда ему удавалось сохранить контроль над собой, оттягивал желанное, словно десерт во время трапезы. — Детка, посмотри на меня, — попросил Чимин, встречаясь с ним глазами. — Ненавижу, блять, когда ты так делаешь. Чонгук усмехнулся, опустив взгляд, чтобы следить за направлением руки, которая, соскользнув с чужой талии на живот, стремительно ринулась вниз. — Не похоже. — Чонгук взял его возбуждённый член в руку и наклонился к уху, сбавив громкость до обжигающего шёпота. — По-моему, тебе это нравится. Чимин укусил его в надплечье, одновременно с этим мягко надавив рукой на головку чужого члена, смешивая выделившуюся жидкость с лёгкой пенкой от геля для душа и буквально заставив Чонгука издать глухой грудной стон, больно сжать пальцами чиминову ягодицу и прижать его к стене, уклонив от потока воды, чтобы не смывать естественную смазку. — Вот так-то, — выдохнул Чимин, сжимая ему ствол у основания, собираясь вдобавок повторить его фразу, передразнив Чонгука этим, но тот заткнул его своими губами и увлёк в требовательный и жадный поцелуй. Пак протяжно застонал ему в рот, сбиваясь, когда Чонгук приподнял его мокрое и горячее бедро и толкнулся в заветное место пальцем. А когда услышал среди стона едва уловимое «ещё», отстранился от чужих губ, чтобы следить за реакцией Чимина по выражению его лица, учитывая, что последний секс у них был в прошлое воскресенье, прямо перед тем, как Чону вновь пришлось оставить его из-за «Скайлайна». Как только Чонгук медленно и бережно вошёл в него, Чимин впился пальцами ему в плечи, оставляя крохотные следы будущих синячков, которые сам же потом и будет зализывать. И пока Чон наращивал темп, Чимин запрокидывал ему голову назад и в сторону, под тёплые струйки воды, которые их миновали. Пак при этом упирался ладонями под челюсть и коротко смеялся, за что Чонгук сразу наказал его резким и глубоким толчком, сорвав с губ громкий стон. Эта практика у них была регулярной, как и битва за второе место в достижении оргазма. Из душевой лейки уже шла горячая вода, словно самовольно подстраивала температуру под них и окутывала дымчатым паром, матовые стёкла запотели, а дыхание стало рваным. — Смотри на меня, — прошептал Чонгук, пытаясь свободной, не сжимающей чужую ягодицу, рукой поднять его голову за подбородок, но Чимин сопротивлялся, они уже оба прекрасно знали, как это действовало и чего этим добивался Чонгук. А сегодня Чимин хотел максимально продлить их первый заход, поэтому сжал кольцом из пальцев собственный член. Заметив это, Чон только жалобно усмехнулся и ткнулся лицом в его шею. — Детка, ты так в меня веришь. С чего ты взял, что я не кончу через минуту? — Кончай, — как будто велел ему Чимин, но на самом деле просто дразнил. — Не хочу быть первым. Чимин отбивался от его руки, когда Чон оставил его лицо в покое, перешёл на быстрые и грубые толчки и пытался взять его член в руку, чтобы подогнать к финишной прямой. — Посмотри на меня, — повторил Чонгук, но сам же и не дал ему такой возможности, потому что вторгся в его рот яростным и жаждущим языком, слушая отчётливый беспомощный стон. Чимин опомнился только тогда, когда понял, что уже держит его пальцами за челюстью, чтобы Чонгук не отстранился. Так что в тот момент, когда он уже думал сдаться под откровенно пошлым, откровенно желанным и откровенно нежным взглядом Чонгука, после очередного хлёсткого рывка, Пак вдруг подался вперёд и придвинулся к уху напротив. — Детка, хочешь, я возьму его в рот? — обжигающе пошлый шёпот с хрипотцой заставил Чонгука застонать и схватить Чимина за горло. Чон встретился с ним взглядом и довёл Пака до кондиции вместе с собой. Почувствовав пульсацию, Чонгук вышел из него, смешивая сперму с чиминовой, и накрыл пухлые губы своими, напоследок вновь вторгаясь в чужой рот языком. — Ты… — пытался сформулировать Чонгук, когда отстранился от него, и видел совершенно довольное выражение лица победителя. У Чимина тоже был козырь, которым он чаще бил тогда, когда хотел завести. — Дай ему немного времени, и я заглажу вину, — Чимин взял с угловой полки в другом конце душевой пузырьки с шампунем. Когда они вышли из душа, в номере с распахнутыми плотными шторами тёмно-серого оттенка было уже светло. Затянув пояс белого махрового халата, Чимин наполовину опустошил полулитровую бутылку питьевой воды, включил на кондиционере подачу тёплого воздуха, потому что в номере было прохладно, и почти упал в кровать рядом с Чонгуком. Пак обнял его за талию, покусывая за палец руки, в которой тот держал перед собой чиминов телефон, отвечая притворно недовольным шипением. — Детка? — но вместо ответа Чон ему просто промычал. Возможно, чувствуя, что ответ Чимину не особо нужен, он будто пробовал слово на вкус, ненадолго задумываясь и выдерживая непроизвольную паузу. — Если я когда-нибудь назову тебя по имени, значит всё плохо. Чонгук в это время, оторвавшись от чужого телефона, стал смотреть за тем, как колышутся чиминовы ресницы и быстро, едва заметно морщится нос. — Почему всё должно быть плохо? — Не должно, я просто говорю. Я совсем не называю тебя по имени. — Я тоже не называю, но для меня имя — это что-то личное, поэтому если я назову тебя по имени, то… — Чонгук тяжело вдохнул, пытаясь найти подходящий пример, и лёг на спину. — Не знаю, с чем сравнить. — С признанием в любви? — Нет, слабовато. — Ты всё равно мне уже признался. — Я тебе такого не говорил. — Этой ночью, — уточнил Чимин, зажав чужую ладонь в своих руках, — после того как я признался про груз. — И когда я успел это сказать? — Не сказал, а сделал, — Чимин ненадолго замолчал, когда поймал себя на том, что если он продолжит в том же духе, то до утра не заткнётся. — Я почти заново в тебя втрескался. Но вместо того чтобы услышать тихий смех, Чимин почувствовал, как Чонгук напрягся. Это ощущалось через ладонь, а ранее податливое тело при касании будто за мгновение превратилось в лист железа. — Блять, — выдохнул Чимин, когда понял, что Чон начал мысленно сопротивляться. И Пак стал покрывать чонгукову грудь короткими, ласковыми и успокаивающими поцелуями. — Давай по-другому: ты меня любишь, есть чем крыть? Ответ он услышал не сразу. Но и не торопил, тем более знал, что Чону это будет даваться сложно, даже в обратную сторону. — Пока не уверен. Чимин оторвался от него и навис перед лицом своего парня, подавляя желание скинуть его с кровати и чуть не раздувая ноздри от злости. — Даю последний шанс: тебе есть что ответить? — Подожди, сначала я скажу кое-что важное, чтобы ты меня понял, — лицо Чонгука было серьёзным, и он ласково коснулся чиминовой челюсти, как делал всегда, когда хотел его успокоить. — Но дай слово, что выслушаешь? — Хорошо. — Детка? Пак ожидал, что за этим сразу последует какая-то словесная дичь, и от напряжения затаил дыхание, но Чон молчал, не отводил глаз и следил за реакцией, то ли собираясь с духом, то ли нарочно выдерживая длительную паузу. — Ну? — Ты меня любишь, — произнёс Чонгук и коротко и бесшумно усмехнулся, потому что у Чимина выступила вена на лбу. — Ну ты и сволочь, — Пак отстранился от него, завалившись рядом с протяжным стоном, когда Чон стал прижимать его к себе за талию. — Прости, — услышал Чимин, а следом почувствовал мягкий поцелуй в шею. — Зато… как ты там называешь эту хуйню? — Минус один блок? Блять, аж противно от того, как я испугался. Вот увидишь, к тому времени, когда ты перестанешь паниковать и закрываться, я поседею. — Чонгук задумчиво коснулся пальцами мокрых платиновых волос, оттягивая пряди. — Не мог намекнуть, что это путь ко мне, а не от меня? — Я же назвал тебя деткой, чего ты испугался? Прости, я бы всего этого не делал, если бы не доверял. — Легче? — Спасибо. — Чонгук протянул Чимину его телефон. — Включаешь последнее приложение и звонишь. Никаких имён и точной информации, и мой номер придётся выучить наизусть. Чимин взял свой телефон в руки, пролистывая экран до нужного значка. — Что делать, если я уже его знаю наизусть? Чон повернул к нему голову и развязал пояс махрового халата, в который был одет его парень. Он проник рукой к нежной тёплой коже на животе под белой тканью и увлёк Чимина в томный и сладостный поцелуй.