Круг замыкается, чтобы история повторилась вновь

Первым, что встретило Кодо на входе в лабораторию, был так ненавидимый им стойкий запах сигаретного дыма. Он раздражённо выдохнул и, ругнувшись себе под нос, всё-таки прошëл в хорошо освещённое помещение. — Эй, Амадо, ты здесь? — Кодо небрежно оглядел лабораторию. — Чем ты там занимаешься? Мне уже дурно от этой вони! Из-за груды хаотично нагромождëнного оборудования показался учёный с сигаретой в руке. — Я сейчас немного занят. У тебя опять что-то сломалось? — Не в этот раз, — раздражённо фыркнул Кодо и сложил руки на груди. — Джиген поручил тебе проверить, на какой стадии находится сосуд. Я надеюсь, у тебя для этого уже всё готово? — Он сощурил глаза и прислонился спиной к стене. — Да, с этим… — Амадо устало вздохнул, — возникли некоторые трудности. — Он сел за свой компьютер и принялся что-то быстро набирать на клавиатуре, даже не потушив сигарету. Кодо стало интересно, и он подошёл поближе. — По сравнению со старыми приборами с шестой базы, новые пока дают несколько… — Амадо сделал затяжку и нагло повернулся в его сторону, — неточный результат. Кодо почувствовал, как в легкие попадает отвратительный сигаретный дым, и, чихнув несколько раз, отшатнулся подальше от кресла учёного. — Сколько раз я тебя просил не курить в мою сторону! — огрызнулся он, рукой отгоняя от себя остатки дыма. — Прости, я забыл, — ответил учёный, а его лицо так и осталось непроницаемым. Кодо был уверен, что чёртов Амадо просто хочет его позлить: тот знал, что он не переносит запах сигарет, но каждый раз делал вид, что не помнит. Что ж, нужно было признать: выходило у него неплохо. Он давно бы уже свернул наглому учёному шею, если б только Джиген ему позволил. Раздражённо цокнув языком, Кодо принудил себя не начинать бессмысленный конфликт и перешёл к самому важному: — Сколько времени нужно на починку твоих приборов? — Пока сложно сказать. — Амадо потушил сигарету и закинул окурок в пепельницу на столе. — Я взял образцы крови, оставшиеся после предыдущих диагностик, и сравнил данные приборов с полученными ранее. — Он вывел на монитор несколько непонятных графиков. — Как ты видишь, значения разительно отличаются, и это никак нельзя счесть за погрешность. Я уже второй день вожусь над калибровкой, но пока безрезультатно. Кодо сделал вид, что всё понял. — Это только твои проблемы, Амадо. Джиген хочет видеть результат, — как можно серьëзней произнёс он, тут же добавив: — И я бы не советовал тебе заставлять его ждать. — В таком случае передай ему то, что я тебе сказал. Выше головы я не прыгну, даже если ты приставишь мне лезвие к горлу. — Амадо встал с кресла и ушёл вглубь лаборатории, давая понять, что разговор окончен. Кодо сжал кулаки от злости и направился к выходу. Он намеревался громко хлопнуть дверью, но в последний момент передумал: Джиген говорил ему держать себя в руках. Он никак не мог понять, почему уже в который раз именно ему выпадала участь вести беседы с Амадо: ни для кого не было секретом, что они с учёным друг друга на дух не переносили. Впрочем, Кодо всегда охотно принимал любые, пускай даже самые пустяковые поручения Джигена: слышать похвалу по возвращении ему безумно нравилось, пусть даже для этого приходилось наведываться в ненавистную, полностью пропитанную запахом табака лабораторию. Кодо шёл вдоль длинных однотипных коридоров, считая повороты, чтоб не заблудиться. Раньше он бывал на двенадцатой базе всего пару раз, и с тех пор, как они покинули шестую и переехали сюда, никак не мог запомнить расположение всех комнат. Поначалу Кодо хотел предложить пометить стены указателями, чтобы было проще ориентироваться, но потом понял, что с этим проблемы только у него одного, и заставил себя промолчать: своей репутацией он дорожил, а топографическим кретином прослыть не хотелось. Когда он проходил по очередному коридору, в глаза бросилась приоткрытая дверь. Кодо быстро сообразил, чей это кабинет, и решил тихонько пройти мимо — не вышло: раздался тихий скрип кресла, и он почувствовал на себе негодующий, осязаемый взгляд. Кин, основная причина его душевных терзаний, сидела за столом вполоборота, подпирая рукой подбородок, и смотрела прямо на него. Холодный свет от ламп плавно оглаживал её блестящие темные волосы, бликами собирался на пирсингах, прошивающих бровь и ухо, подсвечивал ядовито-желтые глаза, глядящие сейчас убийственно серьезно. Кодо вздрогнул: он уже два дня как обещал заглянуть к ней вечером, но так и не сдержал слова. «Она наверняка не в духе и точно будет злиться, — пронеслось в голове. — Но если я сейчас не зайду, это разозлит её еще больше». Кодо немного помялся у двери, обдумывая все за и против, и всё же вошёл. Небольшая комната была тесно заставлена шкафами с аккуратно сложенными туда папками, на столе расположились два монитора с выведенными на них таблицами и фотографиями людей, а рядом с клавиатурой стояла чашка недопитого и, судя по всему, давно остывшего кофе. — У тебя есть минута на оправдания, — после недолгой паузы произнесла Кин, поудобнее устраиваясь в кресле. Кодо замешкался. Нахождение рядом с ней оказывало на него необъяснимое, неумолимое давление, от которого даже язык заплетался, а в горле пересыхало. Он много раз думал над тем, чтобы прекратить всяческое общение с этой невыносимой женщиной, но не мог: то ли смелости не хватало, то ли чего-то еще… Кин, конечно же, всё прекрасно понимала — иногда Кодо казалось, что она может читать его мысли, — и всячески использовала это в собственных интересах, а ему оставалось только смириться и смотреть на то, как его одним лишь цепким взглядом кислотно-жёлтых глаз втаптывают куда-то в пол. — Я был очень занят. Поручения и всё такое… — он не смог придумать ничего внятного, так что озвучил то, что первым пришло в голову, а затем добавил: — Извини. Кодо даже самому себе было стыдно признаваться, что оба вечера он провёл у себя, терзаемый собственными противоречиями. Определённо, ночи с Кин доставляли ему какое-то неестественное, неправильное удовольствие, испепеляли остатки его и так пошатнувшейся гордости. В эти моменты Кин открывала ему его собственное, искаженное и извращённое отражение — таким он себя ненавидел. В комнате повисла напряженная тишина, от которой Кодо стало совсем не по себе. Он молча стоял, переминая пальцы, и всеми силами старался не выдавать своего волнения. Кин бросила на него оценивающий взгляд, неспешно оперлась рукой о стол и нарочито медленно начала подниматься с кресла. Кодо отступил на шаг — по спине гурьбой пробежали мурашки. Она подошла к нему вплотную и заглянула прямо в глаза — скрывать своё сбитое дыхание больше не представлялось возможным. Тягучее волнение скапливалось где-то внутри живота и разносилось едва заметной дрожью по всему телу. Секунды длились целую вечность. Кодо готов был молиться, чтобы это наконец прекратилось. Он ощутил жёсткую хватку на своём загривке — через мгновение его лицо уже было прижато к столу, а твердая рука крепко держала за волосы и не давала пошевелиться. Кодо почувствовал облегчение: так он хотя бы не видел этого пронизывающего взгляда. Оставалось смотреть, как пятно от кофе растекается по столу: видимо, кружка пошатнулась в момент удара. — Если б ты знал, как я равнодушна к твоим отговоркам, ты бы расплакался. — Кин навалилась на него сверху и прошептала на самое ухо: — Жду сегодня. В девять. У себя. Хватка на загривке немного ослабла, и Кодо позволил себе еле заметно улыбнуться: в этот раз совсем легко отделался. Он попробовал встать, но его опять прижали к столу. — Этого пятна тут не было. — Кин пальцем указала на разлитый кофе. — Уверена, ты разберёшься. Она медленно отпустила его и отошла чуть в сторону. Кодо не мог её видеть, но чувствовал пристальный, прожигающий насквозь взгляд. Он посмотрел на растекающийся кофе. Жгучий стыд окутывал всё тело. Ноги подкашивались. Зачем он вообще это делает? Давно бы послал её к чертям. Вкус у кофе был просто отвратительный…

***

Кодо спешно вышел из комнаты, аккуратно закрыв за собой дверь. Он прислонился спиной к стене, глубоко вдохнул и поправил спадающую на глаза чёлку. Мысли о предстоящем вечере отзывались лёгким покалыванием в животе. Но это всё потом: сейчас ему нужно доложить о разговоре с Амадо. Кодо тряхнул головой, как бы отбрасывая ненужные мысли, сделал серьёзное лицо, засунул руки в карманы брюк и направился по своему изначальному маршруту. Спустя десять минут плутания (он всё-таки умудрился свернуть не туда, из-за чего, ругаясь себе под нос, нервно бродил в поисках хоть сколько-нибудь узнаваемого коридора) Кодо добрался до гостиной, где часто проводил время Джиген. Еще не переступив порог, он услышал раздраженный голос Викты: — Тебе известно, что я не могу ждать так долго! Я вложил в этот проект слишком многое, чтобы потерять всё по вашей вине! Джиген расслабленно сидел в своем излюбленном кресле и несколько отрешëнным взглядом смотрел на распинающегося Викту. «Вечно он чем-то недоволен», — мысленно процедил Кодо, облокотился о дверной проём и стал ждать, когда Джиген, наконец, выпроводит наглого старикашку из комнаты. — Иного выбора у тебя нет. — Голос Джигена звучал твёрдо, но в то же время в нём чувствовалась усталость. Наверняка за этот день Викта со своими вечными претензиями к плану порядком его достал. — Прошу меня простить, но на сегодня наш разговор окончен. Если ты сочтёшь нужным, мы можем обсудить это завтра. Викта что-то озлобленно пробубнил себе под нос и, даже не прощаясь, вышел из комнаты, небрежно толкнув Кодо в бок и едва не наступив своим протезом ему на ногу. Он уже хотел было высказать Викте за это, но Джиген поманил его рукой к себе и жестом указал на кресло напротив — обиду пришлось проглотить. Кодо быстрым шагом подошёл к креслу, уселся поудобней и закинул ногу ногу. — Как твои успехи? — В руке Джигена появился бокал с вином. — Тебя долго не было, я уже начал беспокоиться. — Прости, что заставил ждать. Зашёл к Кин по дороге, — Кодо чисто физически не мог лгать, глядя в глаза Джигену. Оставалось только надеяться, что тот не догадывается про их с Кин… отношения, иначе Кодо точно упадëт в его глазах — этого он боится больше всего. — Я рад, что вы с ней неплохо ладите. — Джиген едва заметно улыбнулся и хлебнул вина, в то время как по телу Кодо пробежала мелкая дрожь: наверняка он уже что-то подозревает. — Что ж, давай к сути. Как дела у Амадо? — Сказал, какие-то проблемы с новым оборудованием. Он сам не знает, сколько времени уйдёт на починку. Джиген ненадолго задумался, а бокал с вином исчез из его руки. — Ты слышал Викту: у него осталось не так много времени. Мы не можем подвести нашего дорогого товарища и поэтому обязаны привести план в действие в кратчайшие сроки. — Джиген поднялся с кресла и откинул назад завязанный на затылке длинный хвост. — Ты сегодня и так хорошо постарался, но я попрошу тебя ещё об одной услуге. — Он сделал несколько шагов в сторону Кодо. — Если у Амадо проблемы с новым оборудованием, пусть воспользуется старым, что осталось на шестой базе. Сопроводи его туда. Мне необходимо знать, на какой стадии находится сосуд. — Конечно, я не подведу, — воодушевленно кивнул Кодо, но мимолëтная радость быстро сменилась досадой: ему придётся терпеть возле себя Амадо как минимум несколько часов. — Я знаю. Ты единственный, кому я могу довериться, — Джиген сдержанно улыбнулся и протянул Кодо небольшую квадратную коробочку. — Возьми. Надеюсь, так тебе будет проще скрашивать ожидание. С этими словами он вышел из комнаты, оставив радостного Кодо вертеть подарок в руках.

***

Кодо, развалившись на стуле, за обе щёки уплетал моти, так любезно подаренные ему Джигеном, и изредка поглядывал на копошащегося неподалёку Амадо. Дела учёного были ему неинтересны, да и он в них особо не разбирался. Другое дело — моти, к которым, как и ко многим другим сладостям, Кодо неровно дышал. Джиген давно прознал об этом и с тех пор уже не раз радовал его сладким; Кодо была очень приятна такая забота, и он делал всё возможное, чтобы оставаться достойным её. Когда сладости закончились, Кодо слегка заскучал: делать на базе было откровенно нечего. Он походил по лаборатории, поразглядывал оборудование, повалялся на диване, покрутился на стуле, даже прочитал инструкцию по технике безопасности на стене. Все предупреждения оттуда можно было бы объединить в «не лезь туда, где не понимаешь, и не суй пальцы в розетку» — впрочем, не сильно-то и хотелось. Мысли о предстоящем вечере Кодо старался отгонять: он знал, что даже через смесь душевных терзаний и томящегося чувства нетерпения на его щеках может проступить румянец, невольным свидетелем которого станет Амадо. В таком случае наглый дед точно не упустит своей возможности подшутить над ним и выдать язвительный комментарий — а может и вообще напридумать себе лишнего. К счастью, за всё время нахождения в лаборатории Амадо не произнёс ни слова, да и сосуд не просыпался — Кодо даже несколько раз подходил к нему и проверял, всё ли с ним хорошо. Внезапно свет в лаборатории погас, а спустя секунду сменил оттенок на красный и начал мигать. Динамики затрубили сирены, разрывающие ушные перепонки. Женский голос в перерывах между завываниями передавал срочное сообщение: «На территорию проник посторонний! Всем проследовать к восточным коридорам!» Кодо резко вскочил со стула и встал рядом с кушеткой, где лежал сосуд. От пацана тянулись длинные трубки и провода, подсоединённые к какому-то аппарату. Амадо потушил бычок о пепельницу, так же вскакивая с места, и внимательно вгляделся в цифры на плоском мониторе. — Мне нужно ещё семь минут для окончания диагностики. — Учёный поправил очки и взялся за мышку. — У нас нет грёбаных семи минут, — прорычал Кодо, нервно оглядываясь по сторонам: здесь явно кто-то есть, и этот кто-то уже близко. — Живо сворачивайся, или я… — он не успел закончить мысль. Чёрная тень отделилась от потолка. Острая катана проскользнула в миллиметрах от головы. Ему повезло: хорошие рефлексы спасли от тяжёлой травмы. Тёмный силуэт отскочил назад и приземлился у стены. В полумраке лаборатории всё ещё мигал свет, и Кодо удалось рассмотреть лицо нападавшего. Это был, мать его, Учиха Саске! Собственной персоной! В крови разбушевался адреналин, сердце застучало где-то в горле, руки незамедлительно трансформировались — он был готов к бою. Враг ринулся вперёд, занося оружие для нового смертельного удара. Кодо увернулся, вновь рискуя частями тела и стараясь придумать, как увести того подальше от пацана и Амадо. Учиха продолжил рубить катаной воздух, постепенно зажимая Кодо в угол. — Амадо, чёрт тебя побери! — выкрикнул он в пылу боя, краем глаза взглянув на копошащегося у компьютера учёного. — Приводи в чувство гадёныша и сваливай, он нужен живым! Учиха разорвал дистанцию, в его правом глазу вспыхнул красный огонёк — дело плохо. Сзади послышался шум: Амадо без чувств упал на кафельный пол. — Да твою мать! — взревел Кодо, стараясь не смотреть в глаза Учихе, и как бы невзначай оставил пару царапин на полу, уворачиваясь от очередной атаки оружия, со свистом рассекающего воздух. В какой-то момент катана врага ярко вспыхнула, пропиталась молнией и осветила комнату. В лаборатории, помимо сирен, поднялся ещё и какой-то непонятный треск — скорее всего, дело было в этой технике. Кодо мгновенно пропал в царапине под ногами, в очередной раз спасая свою жизнь от лап Учихи. Выйдя оттуда уже через секунду, он возник за спиной врага и, целясь в уязвимый сейчас затылок, выбросил вперёд когти. Но Учиха растворился в пространстве за жалкую долю секунды до удара. В тот же миг острая боль пронзила живот Кодо, и он с ужасом обнаружил торчащий из собственного тела конец катаны, всё так же ярко сверкающий. — Эта была хорошая попытка. — Лишённый всяких эмоций голос резанул ухо, вселяя в душу Кодо страх смерти. Катана плавно выскользнула из тела, кровь ручьем полилась вниз по одежде. Он упал на колени, стараясь зажать рану. В глазах плясали чёрные круги от нестерпимой боли, не дающей нормально вздохнуть; хотелось взвыть, но в горле как будто что-то застряло, перекрыло трахею, мешая кислороду попасть в организм. Учиха, даже не оборачиваясь, прошёл дальше, к кушетке, переступил через Амадо и потянул руки к трубкам. Пропитавшийся паническим страхом мозг дал незамедлительную команду, которая сейчас — в теории — могла спасти висящую на волоске жизнь. Кодо, корчась от боли, подполз ближе к Амадо и, царапнув пол, переместился в безопасное место.