Круг замыкается, чтобы история повторилась вновь

— Мы не можем так поступить! Он же ещё ребёнок! — Кретин. Думаешь, он увидит твой плащ Хокаге и сразу выложит тебе всё что знает? Скорее, попробует перерезать глотку при первом удобном случае. — Не волнуйся, я просто хочу с ним поговорить, даттебайо! — Так поговорил бы с ним в допросной! — Саске, ты не понимаешь… Каваки не знал, кому принадлежат эти голоса, но они явно обсуждали его. Он сделал вид, что еще не проснулся, чтобы попробовать выудить из разговора что-то стоящее и подобрать хороший момент для побега, но, кажется, его обман раскрыли раньше времени: — Заканчивай притворяться, пацан. Каваки разлепил веки — по глазам резанул яркий свет, обжигая роговицу. Он снова зажмурился и еле-еле приоткрыл глаза, помутневшим взглядом оценивая обстановку вокруг. Он находился в комнате, чем-то напоминающей лазарет Кары: даже запах был похожим — хлорка и спирт. Наконец-то поймавший нужный фокус взгляд осторожно двинулся к двум фигурам, сильно контрастирующим на белоснежном фоне палаты: один из них носил длинный чёрный плащ, и у него, кажется, не было одной руки; другой был одет в ярко-оранжевые штаны и светлую накидку, а на его щеках красовались какие-то странные полоски, похожие на усы кота или лиса. Несмотря на то, что от общества этих двух Каваки был совсем не в восторге, он старался лишний раз не двигаться и не провоцировать. Взгляд быстро метнулся в противоположную сторону, цепляясь за открытое окно. Каваки едва заметно ухмыльнулся: как опрометчиво с их стороны! — Здравствуй! Меня зовут Узумаки Наруто, я Хокаге деревни, Скрытой в Листве, — заговорил тип с лисьими усами и слащаво улыбнулся. — Мой друг Саске, — он кивнул в сторону однорукого мужика в тёмном, — нашёл тебя на базе, насколько нам известно, принадлежащей организации «Кара». Ты был без сознания, и… — Хватит! — Каваки понял: эти двое думают, что он как-то причастен к «Каре», и сейчас будут всеми силами вытягивать из него информацию. Это злило, но больше всего выводила из себя интонация, с которой этот чёртов Хокаге обратился к нему, — как к глупому ребёнку. От такого ярость закипала в жилах, и Каваки решил поскорее прервать их никчёмные попытки разговорить себя. — Я не состою в «Каре»! И не знаю ничего про них! — На что ты вообще рассчитывал? — Однорукий мужик начал подниматься с места, и Каваки среагировал моментально — сбросил с себя одеяло, вскочил на ноги и пулей ринулся к окну. Высота приличная, но делать нечего — он мигом запрыгнул на подоконник и, не задумываясь, сиганул вниз. Поток воздуха ударил в лицо, но что-то явно пошло не так: вместо ожидаемого прыжка Каваки повис вниз головой и больно приложился лбом о фасад здания. Чья-то ладонь крепко держала его за ногу, не давая вырваться и влететь прямиком в кусты несколькими этажами ниже. — Сволочь, отпусти! — Каваки второй ногой ударил по запястью схватившего. Лучше уж свалиться на землю прям так — да хоть шею сломать, но оказаться на свободе. Его начали затаскивать обратно в палату, несмотря на все попытки крепко зацепиться за жестяной отлив, который в последствии не выдержал нагрузки и выгнулся в обратную сторону. — Глянь какой упёртый, он тебе просто так ничего не скажет, — послышался флегматичный голос мужика в плаще, — поэтому у нас есть только один вариант. Каваки крепко ухватился за оконную раму, даже не думая сдаваться. Вот она, так горячо желанная свобода, больше не такая иллюзорная, как раньше, а вполне осязаемая, реальная. Нужно бежать, цепляться всеми силами за подвернувшийся шанс, чтобы не поймали, чтобы не нашли, чтобы не приволокли в очередную лабораторию… — Нет, Саске! Он просто испугался, никаких допросных. — Хокаге пытался разжать пальцы Каваки и отцепить от оконной рамы. — Ты его сейчас сам покалечишь, ещё и раму сломаешь, — раздражённо цокнул однорукий мужик. — Пусти, пусть прыгает. Далеко со сломанными костями не убежит. — Отвали, придурок! — Каваки хотел оттолкнуть Хокаге ногой, но тот даже не шелохнулся. Он попытался преобразовать руки в оружие, но ничего не вышло — резко ощутил упадок сил и пугающую пустоту внутри. Сердце бешено колотилось, а в панике мечущийся из стороны в сторону взгляд впечатался в странные чёрные узоры на запястьях. — Что вы со мной сделали, твари?! — Так и знал, что надо было брать рыжего живым, — продолжил комментировать мужик в плаще, всё ещё бездействуя. — С этого толку не будет. — Пожалуйста, я не хочу применять силу. Просто отцепись от окна, и мы спокойно поговорим, — Хокаге опять решил сыграть в добренького. Если бы Каваки мог сейчас плюнуть ему в лицо, то обязательно бы сделал это. — Нет уж! Ни слова из меня не вытяните, сволочи! — В какой-то момент руки пришлось разжать — его, брыкающегося всем телом, сразу же оттащили от окна. Хокаге усадил его на кровать и встал напротив, загораживая собой путь к окну. Каваки готов был выть от бессилия. Свобода была как никогда близко, буквально в паре метров — только руку протяни. А теперь его запрут в четырёх стенах и будут причинять боль. Опять. — Ну вот, можно и поговорить, — Хокаге выдохнул и мимоходом бросил взгляд на однорукого напарника. — Как тебя зовут? — … — ответом на вопрос стало настойчивое молчание и раздражённая гримаса на лице Каваки. Он со злостью сжимал в кулаке край откинутого в спешке одеяла и с вызовом смотрел Хокаге прямо в глаза. Спустя безумно долгую минуту тишины Каваки не выдержал и всё-таки решил подать голос: — Что вы со мной сделали?! Что за херня у меня на руках?! — Это печати, блокирующие чакру, — заговорил Хокаге, отчего Каваки ещё сильнее удивился, впервые услышав это слово. — Прыгни ты сейчас в окно, у медиков бы прибавилось работы. Так как твоё имя? — Завались! Я не собираюсь ничего о себе говорить! — Разъедающие изнутри злоба и отчаяние смешивались с беспомощностью, образуя ни с чем не сравнимый адский коктейль из эмоций. — Давай ускорим процесс? — предложил однорукий. Открытый глаз того сверкнул алым — Каваки дёрнулся: на несколько секунд его накрыла волна неконтролируемого страха. — Саске, нет! Так нельзя! — запричитал Хокаге, но его остановила внезапно распахнувшаяся дверь, со всей силы долбанувшая по стене. В палату стремглав влетел запыхавшийся очкарик в белом халате с безумным выражением лица. — Господин Седьмой! — он, чуть ли не срываясь на крик, обратился к Хокаге. — Я проанализировал кровь мальчика — это просто невероятно! Наука ещё не видела более совершенного человека, он буквально живой нинджет! Я… я даже не знаю, кто мог такое создать! — И что ты хочешь этим сказать, Катаске? — Хокаге остановил его восторженную тираду. Было похоже на то, что он в этом месте главный. — Если мы исследуем тело этого мальчика, мы сможем добиться небывалого технологического прогресса! Это… это позволит нам выйти на новый уровень! — очкарик запинался, всё ещё не отдышавшись. — Вы даже представить себе не можете, какой это прорыв! Единственное, чего пока не хватает в лаборатории… Каваки оглушило, сердце пропустило несколько ударов, взгляд намертво прилип к белоснежной стене. Вот и всё — сейчас его заберут отсюда, затащат в лабораторию и будут ставить над ним опыты. Панический страх незаметно пробрался вовнутрь, липкими нитями опутывая внутренности. Взгляд метался по комнате. Нужно было срочно… срочно что-то предпринять, придумать — иначе он уже не выберется. Каваки попробовал встать — ноги стали ватными, мелкая дрожь била пальцы. Он опёрся рукой об изголовье кровати, чтобы удержать равновесие, и медленно поднялся. В ушах звенело, сбитое дыхание мешало сосредоточиться. Он прислонился спиной к прохладной стене. Невидимая петля стягивалась на шее, будто удавка, с каждым вдохом дышать становилось всё сложнее. Проход к окну ему загородил Хокаге, и путь к отступлению остался только один — дверь, рядом с которой стоял что-то неразборчиво болтающий очкарик. Каваки сделал глубокий вдох, пытаясь прийти в себя, очистить сознание от ненужной сейчас паники, затопившей разум. Достаточно одного рывка — потом он где-нибудь спрячется или найдёт другое окно для побега. Призрачный шанс оказаться на свободе снова замаячил на горизонте. Осталось только отбросить все мысли, отбросить страх, и… Каваки резко дёрнулся в сторону двери, перепрыгивая через кровать и оказываясь лицом к лицу с очкариком, мимо которого хотел проскользнуть. Неожиданно горло больничной рубашки сдавило шею, дёргая назад, и он еле удержался на ногах. Его развернули на месте и грубо швырнули к стене — позвоночник отозвался пульсирующей болью. Сверху навис однорукий, угрожающе сжимая ткань рубахи у горла, и прошипел, глядя Каваки в глаза: — Хватит с меня этого цирка. Взгляд притянула изменившаяся на красный цвет радужка и крутящиеся в ней запятые. Они гипнотически закручивались, не давая времени очнуться, неумолимо затягивали в чёрный зрачок, постепенно погружая мир в бескрайнюю тьму.

***

— Эй, ты всё ещё спишь? Ну же, пора вставать, даттебайо! — до уха долетал смутно знакомый голос, как будто пробивающийся сквозь толщу воды. Полусонный Каваки разлепил веки: всё та же комната, только за окном уже темно. Долго же он проспал… Над ним стоял тот самый Хокаге и неустанно тормошил за плечо. — Отцепись! — Каваки дёрнулся назад, но ударился головой о спинку кровати. — Эй, полегче, даттебайо! — Хокаге отошел на шаг. — Я хочу поговорить. То, что в комнате не было ни того очкарика, ни мужика в плаще, несколько обнадёживало Каваки. Возможно, у него ещё есть время, чтобы выбраться, пока его не превратили в подопытную крысу. Он взглянул на свои запястья: там всё ещё красовались чёрные татуировки, уже заранее выносящие не самый оптимистичный приговор. Сейчас побег точно обречён на провал. Нужно выбрать более подходящий момент. — Говори, — Каваки с пренебрежением посмотрел в лицо Хокаге. Тот явно удивился согласию и даже несколько замешкался, пытаясь подобрать правильные слова. — Ну, это… В общем, я подумал, что не стоит отдавать тебя Катаске. Каваки определëнно был рад этой новости, но расслабляться не собирался. Мало ли куда ещё его решат засунуть? Тем временем Хокаге продолжил: — Так вот, мы мало что о тебе знаем, и пока ситуация не прояснится, поживёшь у меня дома. С кем надо я уже договорился, так что ты не волнуйся, даттебайо. Каваки не знал, что на это ответить. Этот придурок его к себе домой потащит? Совсем рехнулся что ли? — У меня ещё двое детей есть, один — твоего возраста. Надеюсь, вы найдёте общий язык, — Хокаге говорил, пока Каваки мысленно пытался найти в этом всём какой-то подвох, скрытые мотивы. — Ну что, идём? — Никуда я с тобой не пойду! — машинально отрезал Каваки. Ему было непонятно, зачем Хокаге предлагает такие глупости. Сначала он подумал, что так его хотят куда-то заманить, но быстро отбросил это предположение: он валялся в отключке несколько часов, за которые его вполне могли доставить куда угодно. — Ну вот, а я думал, это тебя хоть немного порадует. — Лицо Хокаге выглядело расстроенным, будто эта новость и правда его огорчила. — Прости, но ничего другого предложить не могу. — Он задумался на несколько секунд, затем вернул свою слащавую улыбку и выпалил: — Пойдём, как раз успеем к ужину! Я сегодня с самого утра ничего не ел, да и ты наверняка тоже. От упоминания еды желудок скрутило, рот заполнился слюной. Каваки хмыкнул. Неужели Хокаге думает, что он настолько глуп и согласится есть у него дома? Лучше уж потерпеть — ему не впервой. Но вот идея пойти с ним уже начинала казаться более привлекательней, чем минутами ранее. Может, по дороге Хокаге ослабит бдительность — тогда Каваки не упустит такой шанс. — Хрен с тобой, веди. — Он поднялся с кровати и в ожидании уставился на Хокаге. Тот окинул его задумчивым взглядом и сказал: — Ну нет, в больничной рубахе у нас по улицам не ходят. Пойдём, поищем твою одежду.

***

— …и когда я пришёл, его уже распродали, представляешь?! Всю лимитированную партию рамена, даттебайо! Этот придурошный не затыкался ни на секунду. То трещал про какой-то рамен, то про каких-то шиноби, то про этого Саске… У Каваки уже голова шла кругом от такого потока бесполезной информации. Поначалу он внимательно слушал, в надежде на то, что болтун Хокаге проговорится о чём-то важном, но вскоре забросил это занятие — тот рассказывал всего лишь глупые истории из своей жизни. Всю дорогу Хокаге крепко держал его за локоть, что невыносимо бесило. С этими штуками, подавляющими его силу, вырваться было практически невозможно, хоть и место для побега было самое то — узкие улицы, много прохожих — идеально, чтобы затеряться в толпе. В воздухе буквально витал тот самый сладкий вкус свободы, распробовать которую Каваки до сих пор не удавалось. Он чувствовал себя рыбкой в аквариуме, отделённой от остального мира прозрачными стенками из тонкого стекла, пробиться сквозь которое никак не выходило. Пока они шли, многие здоровались с Хокаге, называя того Господином Седьмым. Каваки даже заинтересовало, почему именно Седьмой, но спрашивать он, конечно же, не стал: ещё чего не хватало. Хотя для себя отметил, что эта кличка по непонятной причине тому очень шла. Через минут десять они уже стояли напротив калитки, за которой виднелся двухэтажный дом. В окнах первого этажа горел свет, а два силуэта — женский и детский — неспешно перемещались внутри. За всё это время Седьмой не спускал с него глаз, обрубая на корню любую, даже призрачную возможность на побег. Но Каваки понимал, что сейчас главное — ждать: только так ему удастся сбросить свои оковы и сбежать как можно дальше от этого места. Седьмой распахнул дверь и провёл его в помещение, а затем остановился, чтобы разуться. Каваки не сразу, но последовал его примеру. В нос проник дурманящий аромат еды, отчего голова слегка закружилась; он сглотнул слюну, стараясь держать себя в руках. — Братик, это ты? — послышался писклявый детский голос из кухни. — Нет, Хима, это папа! — крикнул Седьмой. Раздался топот ног, и в коридоре показалась совсем мелкая девчонка. Она, не раздумывая, налетела на Хокаге, обнимая того, но спустя секунду отстранилась, выглядывая из-за белой накидки, и тихонько спросила: — Это тот мальчик, о котором говорила мама? Седьмой положительно кивнул. — Меня зовут Химавари, а тебя как? — улыбнулась она Каваки но, получив в ответ лишь угрюмое молчание, продолжила: — Ты хочешь кушать? Мы с мамой старались для тебя! Скорее мой руки, и пойдём за стол. — Девчонка развернулась и вприпрыжку побежала обратно на кухню, а он, как под конвоем, поплёлся мыть руки, следуя за Хокаге. Каваки занял место за столом, на котором уже расставили блюда с ароматной едой. Девчонка с аппетитом наворачивала что-то непонятное, то и дело поглядывая на него; Седьмой без остановки нахваливал блюда своей жены, уплетая что-то из своей тарелки. Из всей еды на столе Каваки узнал только рис. Он в очередной раз сглотнул, подавляя в себе аппетит. — Почему ты не ешь? Тебе не нравится? Пожалуйста, попробуй! — не выдержала и начала тараторить девчонка. Женщина, сидящая рядом с ней, положила той руку на плечо, заставляя замолчать, а после глянула на Каваки своими блёклыми, пугающе необычными глазами и быстро отвернулась, переводя внимание на Хокаге. — Действительно, поешь, восстанови силы, — заговорил тот, обращая свой взгляд к Каваки. В кухне воцарилась мёртвая тишина, которую прервал шум в прихожей. Кто-то зашёл в дом — спешные шаги разнеслись по помещению. В дверях показался пацан, очень похожий на Седьмого — даже полосы на щеках такие же, только две. Он с ног до головы был перепачкан в чём-то красном, и от него жутко несло какой-то едкой дрянью. Сперва Каваки подумал, что на нём чья-то кровь, и заметно напрягся, глазами отыскивая в кухне нож для самообороны, но потом пригляделся: то была всего лишь краска, которая и источала отвратительный запах. Пацан с недовольным лицом замер в проходе, недоумённо разглядывая Каваки. — А ты кто? И почему сидишь на моём месте? — спросил тот, сложив руки на груди. — Не твоё дело, сопляк, — Каваки нахмурился: пренебрежительный тон пацана его раздражал. — Понимаешь... — Седьмой бросил беглый взгляд на пацана, готового лопнуть от возмущения, а потом и на Каваки, будто оценивая реакцию. — Его имени я и сам не знаю, он ничего не рассказал о себе, — Хокаге немного улыбнулся и поднёс руку к затылку — создавалось впечатление, что он отчитывается перед пацаном. — В смысле? И нафига ты его к нам притащил? — сопляк явно начинал злиться и не собирался просто так оставлять эту ситуацию. — Я присматриваю за ним, так что он поживёт у нас некоторое время. — Бать, ты что, совсем, даттебаса?! Зачем он нам тут сдался? — пацан гневно топнул ногой и обратился уже к Каваки: — Слышь, катись-ка из моего дома, пока я тебя отсюда не выпнул! — Да этот хмырь сам меня сюда притащил! Думаешь, я к такому придурку как ты в гости навязывался? — Каваки не вытерпел и поднялся из-за стола, готовый врезать наглому пацану. — Ты себя хоть в зеркале видел? — Это уже не твоё дело, даттебаса! Вали к себе домой! Каваки почему-то очень задели эти слова, но выяснять причину было не время. Гнев затуманивал разум, заполонял мысли, не позволяя отдавать себе отчёт в собственных действиях. Каваки схватил первое, что попалось под руку, — блюдо с рисовыми шариками — и метнул в пацана. Тот увернулся, и тарелка со звоном разлетелась по комнате множеством осколков. — Ах ты сволочь, решил мне дом разгромить?! — пацан подлетел к столу и замахнулся для удара. Каваки уже приготовился драться, но рука пацана оказалась мгновенно перехвачена Седьмым. — Прекратите оба, даттебайо! — выкрикнул он, после чего продолжил уже чуть тише, но всё с тем же негодованием в голосе. — Ты сейчас же идёшь к себе и ложишься спать. Твоя комната наверху, первая слева. Попробуешь сбежать — АНБУ сразу же мне доложат, — обратился он к Каваки, а затем перевёл взгляд на пацана: — А ты идёшь в душ и приводишь себя в порядок. Завтра я поговорю с Конохамару о твоих успехах на миссии. Пацан со злостью выцепил руку из хватки и ушёл, переступая через осколки, по-видимому, в ванную. Каваки окинул взглядом комнату: разбитая тарелка, шарики риса на полу… да ещё и мерзкий запах краски никуда не делся. — Мам, пап, что с братиком такое? — послышался писклявый голосок девчонки. Она растерянно переводила взгляд то на Седьмого, то на свою мать. Та сидела с широко распахнутыми глазами и прикрывала рот рукой — по-видимому, слишком впечатлительная. Каваки решил не мешать их разборкам и наконец побыть с собой наедине, воспользовавшись предложением Седьмого. Комната, которую ему предложили, оказалась не так плоха, как он себе представлял — даже на диван не поскупились. В первую очередь Каваки подошёл к приоткрытому окну: в темноте мало что можно было разглядеть, но на крыше дома напротив был четко виден чей-то неподвижный силуэт. Седьмой сказал про каких-то АНБУ — кто это такие, Каваки не знал, но закрадывались подозрения, что неизвестный на крыше с ними как-то связан. В конце концов, вряд ли его так просто могли оставить без присмотра после всего того, что он сделал. Каваки задёрнул шторы и уселся на диван. В комнате стоял полумрак. Где-то на полке тихо тикали часы, с улицы доносился треск сверчков. После стольких лет пребывания в Каре такая обстановка казалась… уютной? Он лёг на спину и закинул ноги на подлокотник. От голода всё ещë сводило желудок. Каваки на секунду подумал, что всё же зря отказался от еды, но потом отбросил эти мысли: может, убить его они и не хотят, но вот подмешать какую-нибудь гадость — вполне. Он ещё раз взглянул на узоры на запястьях — да, такое как раз в их стиле, так что нельзя терять бдительность ни при каких обстоятельствах. Завтра он обязательно подумает, как вернуть себе возможность пользоваться своими способностями и сбежать из этого дома. А сейчас он слишком устал.

***

Кин сидела в своём кресле и нервно стучала пальцами по столу. Она уже несколько минут пялилась в досье какой-то Коноховской малявки — буквы расплывались, прочитанные слова никак не могли выстроиться в осмысленные предложения, сбиваясь в кашу. Кин устало вздохнула и помассировала пальцами виски. С утра ей поручили рассортировать информацию о внешних агентах Кары, что само по себе было не очень сложным — она планировала управиться за день, — но мысли о том, что её придурок Кодо сейчас валяется полудохлый на операционном столе Амадо, никак не предавали ей энтузиазма. Как вообще этот грёбаный Учиха нашёл их старую базу? Её приняли во внутренний круг Кары всего полгода назад, но и этого времени было достаточно, чтобы убедиться: на безопасности тут не экономят. Кин откинулась на спинку кресла. Ожидание с каждой секундой становилось всё невыносимей; хотелось наплевать на все запреты и с ноги вломиться в операционную, чтобы собственными глазами увидеть, что жизни Кодо ничего не угрожает. Надо же, как он вообще умудрился так влипнуть средь бела дня?! Наткнуться на Учиху Саске на их собственной базе… Скажи ей кто с утра, что такое вообще возможно, и она бы точно сочла этого человека за идиота. Голова болела от обилия вопросов, оставленных без ответа. Что Кодо вообще делал на шестой базе, да ещё и с Амадо? Почему вступил в бой с Учихой, а не сбежал, сразу завидев того? В героя решил поиграть? Доигрался, болван… Кин уныло хмыкнула, опустив взгляд в пол. Наверное, всё же нужно было стоять на своём и выпытывать ответы у чёртового Боро до последнего, пока тот тащил бессознательное тело её придурка в операционную. Она поднялась с кресла, чтобы немного прогуляться и размять затёкшие конечности; весь день провести за просмотром досье было сложно даже для неё. Внезапно обзор заволокла пелена, больше напоминающая полотно из мелькающих квадратов — гендзюцу. Кин улыбнулась: кажется, лидер наконец-то решил прояснить ситуацию. Она оперлась о край стола в ожидании завершения техники. Гендзюцу ни капли не изменилось: всё те же огромные левитирующие кубы, заполняющие пространство вокруг; чёрные плащи с капюшонами на всех, включая и её. Когда Кин оказалась тут впервые, то мрачная, несколько абстрактная атмосфера впечатлила её до мурашек, однако со временем этот эффект исчез, да и нахождение рядом с остальными из внутреннего круга Кары совсем не приносило удовольствия. Кин мельком оглядела присутствующих. Амадо был здесь — значит, закончил оперировать Кодо. Волна тревоги пробежала по телу, но Кин сразу же взяла себя в руки: её придурок не мог так просто помереть, наверняка сейчас отлёживается в лазарете и отходит от наркоза. Нужно будет забежать к нему после собрания, может даже принести его любимых сладостей: пусть радуется, пока может. Кин мечтательно прикусила губу, но тут же одёрнула себя, заставила собраться с мыслями: предстоящая беседа обещала быть не из лёгких. — Рад видеть здесь каждого из вас, — лидер внезапно нарушил затянувшееся молчание. — Сегодня я вынужден сообщить прискорбную новость. — Это какую же? Дипа опять что-то учудил? — язвительно бросила Дельта, тем самым прервав лидера. Как же, видимо, её снова оторвали от вселенски важных дел, без предупреждения затаскивая на собрание. Кин с самого начала посчитала ту набитой дурой, в чём до сих пор нисколечки не разубедилась. — Чё ты вякнула, стерва?! — ответ Дипы не заставил себя долго ждать. Ещё один идиот, легко ведущийся на примитивные провокации. В целом, от подобного психа больше нечего ожидать. — У вас будет достаточно времени, чтобы обсудить это, а сейчас я попрошу тишины. — В монотонном голосе лидера звучала сталь, отчего Дельта с Дипой мгновенно заткнулись. После небольшой паузы он продолжил: — Итак, мы потеряли сосуд.