***
— Выпьешь со мной? Нет, Кодо рассчитывал на что угодно, только не на предложение выпить. Сидя на диване в комнате Джигена, укутавшись в любезно предоставленный ему свитер, он чувствовал себя чрезвычайно некомфортно. Не оттого, что интерьер здесь уж слишком напоминал тот, что был на шестой базе, и даже не оттого, что тяжкий груз вины за содеянное давил на плечи, — это всё отошло на второй план. На первый же выступило, казалось бы, безобидное, но слишком уж мерзковатое чувство — чувство неопределённости. Кодо был уверен, что предстоящий разговор станет переломным моментом его жизни, но понятия не имел, к чему готовиться. Джиген всё ещё не отрубил ему голову, а также не делал никаких намëков, по которым можно было понять, насколько он зол. Вежливо пригласил сесть рядом с собой на диван, задал пару ненавязчивых вопросов о самочувствии и предложил выпить. И всё это так, будто никакой сосуд и вовсе не пропадал, а сам Кодо не вылетал полуголый из царапины посреди ночи. Несомненно, если бы Джиген угостил его вином при несколько других обстоятельствах, Кодо бы с радостью согласился. Но сейчас выбирать не приходилось. Терзаемый противоречиями и ощущением, будто на шее затягивается удавка, он всё-таки взял протянутый ему бокал подрагивающей рукой. Знакомый с запахом, Кодо примерно представлял, каково вино на вкус. И, конечно, был осведомлен о его чудных свойствах затуманивать разум и развязывать язык — и даже возлагал на них некоторые надежды. Как бы ни складывалась обстановка, он всё ещё считал необходимым выдать свои прегрешения. Правда, не решался поднять эту тему первым. Ни по дороге сюда, ни сейчас. — За твоё выздоровление, — произнёс Джиген и, прикрыв глаза, выпил. Кодо последовал его примеру и сделал глоток — горло обжёг терпкий алкоголь. Захотелось тут же выплюнуть гадость, но, подумав, что Джиген воспримет это как неуважение, заставил себя допить. — Прекрасно, не так ли? Я налью нам ещё. Кодо не ответил, лишь нервно сглотнул слюну. Послевкусие оказалось ещё хуже. — Признаюсь, я позвал тебя сюда неспроста, — продолжил Джиген, разливая вино из полупустой бутылки. — В ближайшие дни мне бы хотелось навестить Каваки. И вернуть к нам, если в этом будет необходимость. — Необходимость? — удивился Кодо, даже забыл о горечи. — Ты говорил, что без него наш план не исполнить. Не вырастить древо, плод чакры... — Кодо отвёл глаза и сильнее впился побелевшими пальцами в тонкое стекло бокала. — Это всё из-за меня. Если б я тогда сразу забрал его вместо драки, у нас бы не было таких проблем. — Меня не волнует, что могло случиться, но не случилось, — равнодушно ответил Джиген и закинул локоть на спинку дивана, едва не расплескав вино. — Предаваться бессмысленным воспоминаниям — удел глупых. Сокрушаясь над уже свершившимся, они топчутся на месте и не могут здраво оценивать карты, что у них на руках. Поэтому, Кодо, они проигрывают. Они — но не я. Кодо показалось, что этим неопределённым «они» Джиген указал именно на него. Конечно — если такой как он даже не смог уследить за одним несчастным пацаном, то как может что-то там «здраво оценить»? Впрочем, он всё равно был готов помочь любыми другими способами. А для этого нужны как минимум подробности. — Ты расскажешь, что собираешься делать? — Я уже говорил: навестить сосуд в ближайшие дни. Составишь мне компанию? — Да, — без колебаний согласился Кодо. — Но Кин сказала, что пацан в Конохе под присмотром Хокаге. Так просто туда не попасть. — Не беспокойся, это мои заботы, — ушëл от объяснений Джиген и предложил: — Выпьем ещё? Кодо посмотрел на тёмно-красное вино, почти до краёв заполняющее бокал, и незаметно поморщился. Пока что никакого опьянения (по меньшей мере таким, каким он себе его рисовал) не чувствовалось. Лишь незначительная лёгкость. В этот раз он решил поступить умнее и задержал дыхание перед тем как пить. Так вкус почти не различался, но алкоголь всë равно неприятным жжением отозвался в горле. — Последние дни выдались для тебя непростыми, — заметил Джиген. — Однако вино — весьма действенный способ сгладить печаль. Ты согласен со мной? — Да, — тихо вздохнул Кодо. — Спасибо. — Не стоит благодарности. Мне приятно о тебе заботиться. В сердце затеплилась надежда: он всё ещё дорог Джигену. Всё ещё нужен, несмотря на подорванное доверие. А значит, ещё в силах всё исправить. Они недолго помолчали. Кодо знал, что начнёт первым. Выскажет всё, что на душе, — все свои страхи, опасения и тревоги. Может, получится немного нескладно, наивно и по-дурацки — но именно так, как он чувствует. — Когда ты зашёл ко мне после операции, — Кодо отвёл взгляд в сторону, — я был уверен, что умру. Как та женщина, Хито. Помнишь её? Я не знаю, в чём было её предательство, но за это она осталась без головы. Я думал, что то же будет и со мной. Но я ещё жив. И не знаю, что должен делать. — Кодо отбросил назад прилипшие ко лбу волосы. — Ты сказал не думать о прошлом, потому что его уже не изменить. Но я не могу не вспоминать тот день. Я ненавижу себя, ненавижу за всё, что тогда случилось. Мне страшно думать о смерти, но я вряд ли заслуживаю чего-то иного. — Признаться, я в некоторой растерянности, — ответил Джиген. — Я не могу позволить себе и мысли о том, чтобы убить тебя. И никогда бы не подумал, что ты считаешь меня таким... — он задумался на мгновение, — ...бессердечным. — Прости, просто я... — Кодо покраснел и едва не отпустил тонкую ножку бокала. — Я не считаю тебя бессердечным! — Славно. Надеюсь, больше ты меня так не огорчишь. Кодо нервно облизнул губы: от столь безобидных слов на душе стало паршиво. К несчастью, он был обязан огорчить Джигена вновь; расцарапанные длинными ногтями шея и грудь — следы его последней тайны, о которой тот учтиво не спросил. — Я должен сказать кое-что ещё. И ты не простишь меня за это. — Твои выводы, как всегда, поспешны. — Джиген закинул ногу на ногу. — Я слушаю. Кодо ухватился за свою предательски не вовремя покидающую его смелость, и вдохнув, произнёс: — Мы с Кин... спим. Уже давно. Джиген слегка улыбнулся и невозмутимо разлил остатки вина по бокалам. — Меня несколько печалит, что ты не сказал мне об этом раньше. Но, как бы то ни было, за вас. Кодо, растерявшись, хотел объясниться, но Джиген уже допивал своё вино — потому он повторил за ним. В этот раз жжение от алкоголя быстро отпустило, и Кодо даже подметил, что у вина неплохой — но всё-таки слишком горьковатый — вкус. — Всё немного не так, — заговорил он, убедившись, что Джиген вновь слушает. — Она со мной делает вещи, которые не должны мне нравиться. А ещё... — Он набрал в лёгкие воздуха. — Когда мы были на шестой базе, она затащила меня в твою комнату, ну и там... — Кодо едва держался, чтобы не закрыть лицо руками. — Не знаю, зачем она это сделала, я хотел остановить её... Джиген усмехнулся: — Если бы ты хотел её остановить, ты бы так и сделал. Я убеждён, что даже в таком состоянии это не составило бы тебе труда. Правда резанула уши. Джиген был прав: Кодо мог вырваться и послать её к чертям. Но он выбрал собственное удовольствие, а не моральные принципы. — Да. Я не должен был допустить этого. — Он виновато уставился вниз. — Теперь ты ненавидишь меня? — Отнюдь нет. Я солгу, если скажу, что понимаю твои предпочтения, но осуждать тоже не в праве. Когда я был молод, меня часто увлекали деяния весьма безумные и далеко не пристойные. — У тебя была девушка? — Кодо сначала спросил, а потом понял. Конечно, у Джигена была девушка. Но задавать ему такие личные вопросы, как минимум, невежливо. — Я был женат. — Кажется, Джигена всё-таки не смутило его любопытство. — Много лет, к слову. Пока она не ушла. Кодо не отпускало чувство, что он лезет туда, куда не следовало бы. Но то ли вино, то ли желание прощупать границы дозволенного подталкивало к бестактным вопросам. — Ты не скучаешь по ней? — Очень скучаю. — Джиген загадочно прищурился. — Я найду её, когда придёт время. А пока... — Он улыбнулся, глядя куда-то мимо Кодо. — ...позволю ей оставаться единственным зрителем моего скромного шоу. — О чём ты? — Не бери в голову. — Кодо привык, что иногда Джиген говорил странные вещи, и не стал уточнять — ему и так казалось, что его посвятили в очень личную тайну. — Лучше поговорим о вас с Кин. Ты просил меня принять её во внутренний круг не из-за «исключительных способностей сенсора», а лишь потому, что она уже тогда была твоей любовницей? — Она меня заставила, — стыдливо признался Кодо. — Я надеялся, ты откажешь. — Как я мог тебе отказать? Во всяком случае, Кин оказалась не такой уж и плохой заменой для Хито. — Да, — согласился он, хотя имел лишь малое представление о её работе. — Но продолжать с ней отношения я не намерен. — Это твой выбор. Но, если ты хочешь знать моё мнение, то я поддерживаю. Теперь все пути назад были отрезаны. Если Джиген хочет, чтобы этот чёртов роман, основанный только на низменном влечении, наконец прекратился, то Кодо с радостью исполнит это в кратчайшие сроки. — Завтра я поговорю с ней, — сказал он и уверенно добавил: — Обязательно. — Хорошо. Кодо улыбнулся в ответ; он был доволен собой. Вера, что скоро жизнь вернётся в привычное русло, переполняла его. Оказалось, уверенность в том, что завтрашний день не станет для него последним, намного ценнее, чем он раньше мог себе представить. Как и потребность быть нужным — но только одному-единственному человеку. — Что ж. — Джиген поднялся с дивана, а оба бокала исчезли, будто их и не было. — Нам обоим пора отдохнуть. Завтра будет нелёгкий день. Вставая, он всё-таки вспомнил, сколько успел выпить: голова закружилась, и он еле удержал равновесие, ухватившись в последний момент за плечо Джигена. — Кодо. — Тот медленно повернул голову. — Отпусти. Стало неудобно, и он, извинившись, отдёрнул пальцы. В груди неприятно кольнуло — Кодо вновь ощутил себя каким-то неправильным, противным, что аж прикасаться не хочется. Пожелав Джигену доброй ночи, он нащупал ручку двоящейся в глазах двери и вышел из комнаты в прохладный коридор.***
Дельта настойчиво стучала кулаком по двери лаборатории: — Амадо! Открывай, если не спишь! «Давай, ещё громче. Чтобы поднять на уши не только базу, но и весь окрестный лес», — подумала Кин и закатила глаза. Вскоре отчаянные старания той не остались незамеченными: за дверью послышалось шорканье, а затем — щелчок замка. — Вам не приходило в голову, что я тоже имею право на уединение? — с порога предъявил им Амадо. — Хотя бы ночью. Кин определённо согласилась бы с его претензиями, если б в данный момент могла хотя бы нормально дышать. Нос (или то, что от него осталось) болел адски, а разбитая губа до сих пор кровоточила. Как это выглядело со стороны, Кин предпочла не представлять. — Нас послал Джиген. — Дельта внаглую протиснулась в дверной проём, задев плечом Амадо. — Это всё меняет. Теперь можете вторгаться в моё личное пространство когда душе угодно. — Да плевать мне на твоё пространство, — огрызнулась она и поставила блок на пол. — Разбирайтесь тут сами. Всего хорошего. — Смерив их презрительным взглядом, она вышла из лаборатории и демонстративно хлопнула дверью на прощанье. Кин, глядя на учёного, стёрла с лица очередной кровавый подтёк: — Можешь что-то с этим сделать? — Могу дать бесценный совет. — Вытащив из кармана сигарету, он чиркнул зажигалкой и неспешно закурил. — В следующий раз постарайся подумать дважды, прежде чем шутить с Дельтой. — Сама знаю. — Заметно, — косо посмотрел на неё Амадо. — Пойдём. Попробую тебя залатать. Следующие несколько часов Кин провела лёжа на операционном столе, пока роботизированные руки собирали ей нос и зашивали губу. Амадо молча курил, сидя за компьютером позади неё, и что-то изредка набирал на клавиатуре. Уверенная в его способностях, за результат операции Кин нисколько не волновалась. Более того, за время нахождения в «Каре» она успела проникнуться некоторым уважением к учёному. В первую очередь потому, что тот не имел раздутого самомнения и просто выполнял свою работу, за что остальные воспринимали его скорее как набор функций: от «починить микроволновку» до «превратить человека в киборга». Вопреки усталости, лежать без дела было невыносимо утомительно. Поначалу, как только анестезия заглушила боль, Кин принялась обдумывать свои дальнейшие действия. Ей необходимо было знать, что на самом деле случилось на шестой базе. Послать туда разведчиков она планировала сразу, как выйдет от Амадо, — в первую очередь из личных побуждений, а не ради блага организации. Для собственной уверенности в том, что её подруга, сволочь, осталась жива. За свою жизнь Кин достаточно потеряла друзей. Работа наёмницы — грязная, рискованная — никогда не давала выбора. Любая новая миссия с напарниками могла стать для кого-то из них последней. Все это знали — и, забирая у очередного заказчика деньги за задание, соглашались на новое. Кин думала, что смогла вырваться из этого порочного круга, когда попала в Кару. С появлением рутинной работы на одной из баз исчезло и постоянное чувство страха за собственную жизнь. Она наконец смогла позволить себе спокойно заводить знакомства, не опасаясь, что завтра найдёт своего новоиспечённого товарища с кунаем в спине или перерезанной глоткой. Она наконец смогла и сама засыпать в безопасности. Как показало время, это была лишь умело созданная иллюзия. Верить в настолько внезапную смерть Лими Кин пока не желала. Та могла покинуть базу до взрыва — или, возможно, никакого взрыва и вовсе не было. Просто сбой в системе обнаружения угрозы, не влекущий за собой никаких последствий. Наивно, но даже такая теория имела право на существование до момента, как её опровергнут или подтвердят. И Кин всеми силами хотела приблизить этот момент. Результаты расследования и будущий вердикт Амадо по поводу предателя её также волновали: разом вывести из строя все охранные механизмы, воспользовавшись уязвимостью, и выдать расположение Учихе, обойдя печать на языке, — для этого нужно быть либо гением, либо сумасшедшим. И, как минимум, неплохо разбираться в устройствах защиты базы. Даже если и убрать эту крысу, она уже своего добилась: теперь Конохе известно о существовании «Кары». И рано или поздно их попытаются уничтожить. Кин хоть и ненавидела организацию, прекрасно понимала, к каким последствиям может привести конфликт со скрытыми деревнями. Их всех убьют или посадят в тюрьму — и после резни на шестой базе она скорее склонялась к первому. Конечно, лидер тоже неглуп и наверняка постарается избежать бойни, но вверить свою жизнь в его руки — самоубийство. Как бы то ни было, пока она не могла ни на что повлиять — оставалось лишь следить за развитием событий, высматривая шанс обернуть ситуацию себе на пользу. И в нужный момент покинуть «Кару», не обрекая себя на вечное бегство. А пока стоило бы выяснить, что случилось с той, кому это уже удалось. Тогда, в лазарете, Кодо не стал делиться подробностями, и вывод напрашивался сам собой: тут что-то нечисто. Кин бы подумала, что предшественница уже мертва, если бы лидер не намекнул о возможности их скорой встречи, — настолько незамаскированная угроза была бы чем-то за гранью даже для него. Впрочем, Кин оставалась убеждена, что по исполнении своего плана лидер не побрезгует избавиться и от неё, и от Кодо, и от всех остальных, если посчитает их больше не нужными. Когда Амадо закончил её оперировать, было за три часа ночи. В какой-то момент он предупредил, что заменит раздробленные части костей и повреждённых тканей искусственными, потому Кин вставала со стола уже — чисто технически — киборгом. По вступлении в ряды внутренних она отказалась модифицировать своё тело: ей нравилось довольствоваться собственными умениями, не полагаясь на технологии. Но если в этот раз технологии помогали сохранить прежний нормальный вид, то и сопротивляться не было смысла. — Тебе известно, для чего Дельта оставила здесь стабилизатор? — между делом спросил Амадо, пока Кин разминала затёкшие от долгой неподвижности шею и плечи. — Я бы не хотел превращать свою лабораторию в свалку неисправной техники. — Это... — Кин попробовала ответить, но мышцы лица не слушались из-за анестезии. Пришлось искать другой способ донести мысль. — Дай. — Подойдя к компьютеру, где сидел Амадо, она жестом указала на клавиатуру. — Напиш-шу. Он открыл простейший текстовый редактор и отодвинулся в сторону, пропуская её. Кин быстро набрала: «стабилизатор с 6й базы. предатель оставил внутри отпечатки. сними их и выясни его имя». — Ты всё-таки лично была на шестой базе? — с долей скепсиса в голосе спросил Амадо. — Я советовал проверять исправность охранных механизмов, а не систему снабжения электричеством. Оставить отпечатки под крышкой стабилизатора мог кто угодно из внешних. Такая устаревшая техника часто требует починки. «сделай как я прошу» — коротко набрала Кин. — Ладно, — устало согласился Амадо. — Я сделаю. Куда ж мне с тобой спорить. Кин сначала помедлила, но всё-таки решила написать: «спасибо». — Не благодари. Он щёлкнул мышью и закрыл редактор, давая понять, что больше не намерен с ней разговаривать. Кин тихо вышла из лаборатории и, помассировав виски, направилась к себе в комнату.***
Кодо проснулся около полудня и, посильнее закутавшись в одеяло, попробовал обратно заснуть. Голова гудела так, будто вчера он выпил не пару несчастных бокальчиков, а целую бочку вина. Провалявшись так минут десять, он с грустью осознал, что сон больше не идёт, и кое-как встал с кровати. Понежившись под теплым душем, Кодо умылся и внимательно осмотрел себя в зеркало: никаких следов ногтей Кин на нём не было, а рана на животе успешно заживала. Это радовало. Как вчера ему сказал Джиген, день предстоял сложный. В первую очередь Кодо зашёл в общую гостиную — не обнаружил там никого и побрёл к Амадо. Не потому, что хотел поскорей увидеть противную физиономию учёного, а потому, что собирался спросить об очень важной для себя вещи, пока рядом никого нет. Амадо нашёлся, что странно, не за работой, а нервно курящим, оперевшись на стол. — Ещё не готово. Приходи через несколько часов, — сказал он, едва Кодо успел переступить порог. — Готово что? — А, ты не о расследовании, — Амадо выдохнул дым и добавил: — Тогда я занят. Зайди вечером. — Вижу я, как ты занят, — возмутился Кодо, держа с ним дистанцию. — Что с моей старой одеждой? — Я выкинул. Кодо, скрипнув зубами, был готов прибить учёного за такое отношение к его личным вещам. Если быть точнее — к трусам с пандами. Да, это было немного по-детски, но Кодо успел к ним привыкнуть. Решив не выдавать своего разочарования, он задал ещё вопрос, но уже чуть менее важный: — Вчера на шестой базе я заходил в хранилище. И твои датчики загорелись красным. Как ты это объяснишь? Амадо изумлённо взглянул на него из-под оранжевых стёкол очков. — Я впервые об этом слышу. Ты там был вместе с Кин? — Да, — подтвердил Кодо. — Помогал ей искать предателя. — Расскажи подробно. — Амадо медленно потушил сигарету о пепельницу. — Что вы делали с того момента, как пришли туда. Каждый шаг. Мне нужно знать, чем именно вызвана ошибка. Кодо подошёл ближе — учёный отодвинул ему стул. Почувствовав себя важным (было похоже, что Амадо действительно взволновал инцидент в хранилище), он закинул ногу на ногу и начал рассказ. Некоторые детали Кодо, конечно, опустил — в особенности те, которые касались Кин, — но остальное описал в красках: как встретились с Лими и Марком, как выясняли причину выведения из строя всех охранных механизмов, как разбирали блок и искали отвёртку... Амадо слушал очень внимательно и не задавал вопросов. — Интересно, — выдал он по окончании рассказа. — Это наталкивает на некоторые теории. — Какие? — Уж прости, но сказать пока не могу. — Амадо опять достал свои чёртовы сигареты. — Слишком велика вероятность ошибки. Когда я сравню отпечатки, полученные со стабилизатора, с теми, что имеются в базе, смогу говорить наверняка. — И сколько тебе надо времени? Час? Два? — Кодо начинал закипать. Он что, зря распинался? — Я обещал Джигену закончить не позже четырех. Можешь прийти вместе с ним, и я всё расскажу. — Только попробуй не успеть, — пригрозил он Амадо, на что тот никак не отреагировал. — Увидимся. — И ретировался из прокуренной лаборатории. На ближайшие несколько часов дел не планировалось, а потому Кодо решил вернуться в гостиную и ждать там. К несчастью, не в гордом одиночестве, а с Дельтой, которая с умным видом и книгой в руках развалилась в кресле. После вчерашней неловкой ситуации Кодо казалось, что теперь вся «Кара» будет знать о его сексуальных развлечениях именно благодаря ей. Если она ещё не успела никому проговориться, то на следующем собрании непременно вставит что-то вроде «А вы знали, что Кодо трахается с Кин вместо выполнения поручений? Я сама видела!» И тогда он спрыгнет с кубической платформы вниз, в пустоту, чтоб его больше никогда и никто не нашёл, — неважно, что это всего лишь гендзюцу. Кодо, тряхнув головой, угомонил свою разыгравшуюся фантазию; Дельта могла вообще ни о чём не догадаться по одним только следам от ногтей. В конце концов, если она созданный с нуля боевой киборг, откуда ей вообще известно про секс?.. Предаваясь размышлениям под тихий шелест страниц, Кодо едва не подскочил, когда до ушей донёсся знакомый стук каблуков в коридоре. «О нет, не иди сюда, не иди сюда, — заметался он, вспоминая, что вчера вообще-то обещал Джигену прекратить свои дурацкие отношения. — Чёрт, она идëт сюда...» — Доброе утро, — театрально улыбнулась Кин, заходя в гостиную, и села рядом с ним на диван, словно это было единственное свободное место. Вид у неё был, мягко говоря, необычный: незажившие следы разрезов на губе и вдоль носа сильно выделялись и добавляли её выверенному образу каплю безрассудства. Смотрелось это по-своему ужасно — но Кодо даже понравилось. — День, — буркнула Дельта, не поднимая глаз. — Ладно, день, — согласилась Кин. Наигранная улыбка так и застыла у неё на лице, нелепо скрывая за собой эмоции. Голос, напряжённый, насильно спокойный, будто вот-вот был готов сорваться на крик. — Какие новости? Лидер не появлялся? — Амадо сказал, что Джиген придёт к нему в четыре. Я пойду с ним. — Понятно. У меня тоже есть кое-что из новостей. — Она наконец перестала улыбаться. — Вчера шестая база взорвалась к чертям. Кодо вздрогнул. Смерть едва не забрала их обоих — секунда промедления, и хранилище стало бы их персональной могилой. Жуткий и внезапный конец, за побег от которого они должны воспевать собственное везение. Только вот Кин продолжала смотреть на него широко распахнутыми глазами, и в зрачках её плескалась бессильная ярость вперемешку с отчаянием. И Кодо понял. Не сразу, но понял. — То есть та парочка учёных?.. — Да. Мертвы. — Её губы дрогнули. Кодо видел, как она выжимает из себя каждое слово. — Внешние достанут трупы из-под обломков через пару часов. Кашин был в паре километров оттуда и тоже пообещал помочь. Но его, скорее, интересует причина взрыва. Он не знал, что говорить в таких ситуациях. Сочувствовать? Своими поступками Кин разрушала его личность, и вчера он окончательно в этом убедился. У него самого смерть учёных не вызывала сильного сожаления: может быть, Марк и не заслужил такого конца, но ведь жизнь не всегда бывает справедлива — Кодо прочувствовал это ещё в детстве. Его мысли прервал внезапный вопрос Дельты, до сих пор занятой лишь книгой: — Это были твои знакомые? Кин вспыхнула — повернулась в её сторону, и мелкая прядь её тёмных блестящих волос прилипла к щеке. — Да. И что с того? — Теперь она говорила так, будто и не пыталась скрыть свою злобу. Кодо казалось, что воздух в комнате наэлектризовался, как перед грозой. Безобидные слова задели Кин за больное, за личное. Одно неверное движение — и они снова вцепятся друг другу в глотки. А обязанность их разнять ляжет на него. Дельта посмотрела на неё исподлобья, глаза в глаза, как если бы принимала вызов — Кодо наклонился чуть вперёд, готовясь встревать между ними. — Мне жаль, — процедила она и вновь уставилась в книгу. Кин прикусила губу и молча смахнула прядь со щеки. Кодо выдохнул и умиротворённо растёкся по дивану. Он никак не ожидал услышать слова сочувствия от Дельты — и тем более не понял, как она догадалась о связи Кин с погибшими внешними. Джиген объявился только около четырёх. За это время к ним даже успел ненадолго заглянуть Дипа: удивился шрамам Кин, спросил, что тут был за кипиш и почему его не позвали, а затем чуть не получил от Дельты книгой в лицо за едкий комментарий об её начитанности — в общем, ничего нового. Остальное же время Кодо просто маялся от скуки, иногда вспоминая о том, что было бы неплохо позвать Кин поговорить тет-а-тет, но всё откладывал это на потом. В лабораторию пришлось идти вчетвером: Дельта и Кин тоже потянулись с ними. Последнюю Кодо нарочно сторонился — чтобы Джиген не подумал, что между ними всё ещё что-то оставалось. Амадо ждал их, сидя за столом и разглядывая данные, распечатанные на листах. Кодо был в предвкушении: зубы сводило от желания узнать имя гада, по вине которого в нём побывала катана Учихи Саске. Он представил, как самолично с ним разберётся, применив всю свою фантазию и выбрав наиболее креативный метод убийства — чтоб перед смертью сволочь успела во всех красках прочувствовать, насколько ошибочным было решение предать «Кару». Они обступили стол учёного; Кодо встал с краю, рядом с Джигеном. На одном из листов, что Амадо держал в руках, он заметил фотографию женщины — и сразу подумал, что тут какая-то ошибка. — Предательницу зовут Лими Кадо. На момент смерти она числилась в отделе разработки нинджетов, — изрёк учёный, ещё больше вгоняя в ступор, и взял лист с её досье. — В «Кару» попала три года назад. — С чего ты взял, что это именно она? — Кин нахмурилась и сложила руки на груди. Кодо тоже был уверен, что Амадо что-то напутал. Пусть учёная и раздражала, но она не была похожа на ту, кто мог помочь Учихе. — Здесь все отпечатки, достаточно различимые, чтобы их снять. — Амадо показал им другой лист с парой десятков узоров — полустёршихся и вполне целых, чёрных на белом фоне и цветных, как фотография под фильтром. — И они все принадлежат ей. Для достоверности я сверил и образцы ДНК — вероятность ошибки минимальна. — Но всё же есть, — стояла на своём Кин. — Вчера Лими помогала мне и Кодо забрать блок. Она могла оставить отпечатки случайно. — Да, насчёт этого... Прости, что влез в твою работу, но я должен был докопаться до истины. После того, как Кодо рассказал мне подробности расследования, я обнаружил одну несостыковку. — Амадо взял со стола ещё лист с текстом. — Тут копия всех твоих писем внешним, которым ты поручила расследование на шестой базе, и среди адресатов нет Лими Кадо. Объяснишь, что она там делала? — Заметала следы, конечно, — предположила Дельта и гневно посмотрела на Кин: — Почему ты не раскусила её сразу? Ты что, её сообщница?! — Как я должна была её раскусить? — огрызнулась Кин в ответ. — Лими потянулась туда за своим любовником-учёным, которому я поручила расследование. Лишние руки оказались кстати, и я не стала её прогонять. — Обычно ты более принципиальна, — заметил Джиген. — Обычно по нашим базам не носится Учиха, — парировала Кин. — Находясь там, я рисковала. Конечно, мне хотелось закончить всё поскорее. — Спешка не всегда идёт на благо. В следующий раз помни об этом. — Ты даёшь ей ещё один шанс?! — возмутилась Дельта. — Всё, что она может, — это просиживать кресло и хлебать свой вонючий кофе! — Если тебе кажется, что чем-то воняет, попробуй выкинуть свои духи. Так ты сделаешь доброе дело для всех. — Заткнись, сука, или я сломаю тебе что-нибудь ещё! Кодо незаметно задел мизинцем рукав Джигена, как бы в просьбе прекратить балаган, готовый перерасти в драку. — Вы вновь испытываете моё терпение, дамы. Сейчас я хочу услышать Амадо, а не ваши дискуссии. Дельта, сдерживая злобу, вцепилась ногтями в край стола. Кин потёрла переносицу: — Ладно. Давайте к делу. Предположим, Лими действительно удалось вывести из строя всю систему охраны. Но кто виновен в том, что хранилище спутало нас с угрозой и активировало взрывчатку? Насколько я знаю, оно автономно. — Это так. Панель управления им зашифрована и находится на нижнем этаже. Куда предательница могла свободно добраться, пока не пришли вы. — Амадо говорил так уверенно, без привычной отстранённости в голосе, что Кодо даже начинал ему верить. Лими, высокомерная, заносчивая, ни в грош его не ставящая, возомнила себя умнее всех и решила переиграть «Кару». Но получила то, что заслужила, — смерть. — Взломать защиту крайне сложно, но она могла подготовить вирус заранее, используя ресурсы «Кары», к которым имела доступ, — продолжил Амадо. — И даже с ним у неё не вышло полностью перепрограммировать систему под свои нужды. Наиболее вероятный вариант — в некоторых местах она смогла стереть данные о тех, кому доступ в хранилище разрешался, потому датчики внутри вас не распознали. — Хорошо. — Кин поджала губы. — Но сегодня мне сообщили, что все внешние, занимавшиеся расследованием, погибли от взрыва. В том числе и Лими. Будь она преступницей — сбежала бы при первой возможности. — Мне неизвестны её мотивы. — Он сложил листы в аккуратную стопку. — Она могла не учесть, что вы пойдёте в хранилище сразу, могла поверить в свою безнаказанность или же решила просто сдаться и умереть — мне всё равно. Я собрал достаточно доказательств, и окончательный вывод за вами. — Дай посмотрю. — Дельта схватила стопку со стола и достала оттуда лист с досье. — Видела эту Лими раньше. Стрёмная девка, мне сразу не понравилась. Это точно она виновата. — Грамотный подход, ничего не сказать, — поморщилась Кин. — О, тут написано, что её нанимал Кашин Коджи. — Она указала на строчку в досье. — Нужно и с него спросить, раз привёл к нам крысу! — Не могу с тобой согласиться, — осадил её Джиген. — Верность Кашина делу заслуживает лишь поощрения. — Он положил руку на плечо Кодо и обратился уже к нему: — Впрочем, как и твоя. Потому я отдам тебе право решать. Ты видел всё своими глазами, и лишь ты сможешь вынести правильный вердикт — виновна Кадо Лими в предательстве или то лишь череда совпадений, сыгравших не в её пользу? Кодо занервничал — он не ждал, что Джиген доверит ему принимать столь важное решение. Доказательства Амадо окончательно убедили его: Лими действительно их предала. Обвела вокруг пальца и Кин, и его, и даже своего любовника, благодаря смекалке которого они в конечном счёте нашли улику. Кодо был уверен, что Марк ничего не знал, — а эта сука угробила его вместе с собой. Он мимолётом взглянул на Кин. Он знал, какой ответ она желает слышать, знал, что не даст ей этого. Больше он не сыграет по её правилам. Не станет удовлетворять её безумные прихоти. Ни сейчас, ни когда-либо потом. — Лими виновна, — наконец проговорил Кодо. Джиген так не опустил руку с его плеча, что вселяло ещё большую уверенность в собственном выборе. — Она предала «Кару» и уже поплатилась жизнью. Кин смотрела на него. Холодно, презрительно — так, что пробирало до мурашек. В её глазах стыла злоба. Не та, что он видел в ней каждую встречу, когда не оправдывал ожиданий, — такая лишь подстёгивала возбуждение. А настоящая. Неподдельная злоба. Он отвёл взгляд. Вердикт был вынесен. — Я уж было подумал, ты обесценишь мои старания, — прокомментировал Амадо. — Больше у вас нет ко мне вопросов? — На сегодня ты сделал достаточно. Можешь отдыхать, — ответил Джиген учёному. — Кин, поручи внешним осмотреть личные вещи предательницы. Возможно, мы узнаем, как ей удалось обойти печать и сообщить Учихе Саске местоположение нашего убежища. — Да, — механично кивнула она. Как только они вышли из лаборатории, Кин, не дожидаясь, быстрым шагом прошла по коридору и скрылась за первым же поворотом. Дельта тоже поспешила уйти к себе, но хотя бы попрощалась. — Пойдём, — Джиген позвал Кодо за собой. — Время обсудить наш визит в Коноху.***
Кин сидела на полу, закрыв лицо руками. Выбирая внешних для поездки на шестую базу, она нарочно пропустила имя Лими Кадо. И волей судьбы эта дура всё равно там оказалась. Поверила в глупую сказку про бандитов. Не оценила риски. И умерла. Нужно было сказать правду. Услышь та имя Учихи Саске, предпочла бы скорее мёрзнуть на вокзале всю ночь, чем находиться на рассекреченной базе. Но уже поздно. Их последний разговор, планы урвать выходной и сходить вместе в кино никогда не воплотятся. Потому что Лими и Марк мертвы. А Кодо на неё наплевать. Её Кодо, её любимый придурок, вновь встал на сторону лидера, когда пришло время выбирать. Его сердце никогда ей не принадлежало. И, убеждаясь в этом раз за разом, она продолжала звать его к себе. Но теперь всё бессмысленно — скоро он придёт к ней и скажет, что пора заканчивать. Лидер заставит его сделать это. А Кодо, как и прежде, завяжет глаза собственному «я» и покорно выполнит указание. А что до неё самой? Выбор только один: бежать. Как можно быстрее и дальше отсюда. Наплевав на Кодо — его уже не спасти. Пусть остаётся со своим лидером, сидит в его тени и боится взглянуть в лицо истине. Но даже в одиночку ей не уйти. Лидер будет искать её. Или грёбаных родичей, про которых Кин рада бы и забыть, но вот никак не получалось. Они всегда были её балластом, тянущим на рыхлое дно. Она мирилась с этим много лет, плясала под их дудку, из кожи вон лезла, чтобы не разочаровать. Потому что они же ждут. Они же надеются. Еë положение казалось безвыходным — как бы она ни противилась судьбе, всё уже решили другие. А единственное, что оставалось ей, — постараться как следует надышаться перед смертью. Так было раньше. Но сегодня, в один из самых кошмарных дней, что она только помнила, вдалеке блеснула надежда. Кин не знала, к чему приведёт погоня за той: свободе или новой клетке, ещë теснее прежней. Теория, что возникла у неё в голове, когда она слушала доводы Амадо, на первый взгляд казалась абсурдной. Расследуя нападение Учихи, поначалу она сомневалась, что предатель в принципе существует. Позже, увидев доказательства собственными глазами, Кин представила его как смышлёного внешнего, что, к несчастью, всё-таки переоценил свои силы — такие долго не живут. Но она ошибалась. Предатель вовсе не был мелкой сошкой. И оказался намного хитрее, чем виделся изначально. Настолько, что обвёл вокруг пальца всех — и даже лидера. Но ей повезло увидеть больше, чем лидер. И быть полностью уверенной в том, что Лими не виновата: у неё бы не хватило духу пойти против «Кары». Она давно смирилась с тем, куда попала, и не стала бы променивать спокойное существование на вечный страх быть пойманной. И, в конце концов, Лими не была настолько умна и терпелива, чтобы провернуть подобное. Да, предатель продумал всё до мелочей. Он отлично знал, как функционирует система охраны базы, и был в курсе её уязвимости. Он подозревал, что кто-то захочет просмотреть записи с камер, и планировал похоронить его под обломками. Он смог легко взломать защиту хранилища, о существовании которого многие внешние даже не подозревали. Он смог раскрыть Учихе сведения о местоположении, игнорируя печать — но лишь потому, что на нём её никогда не было. А затем он нашёл, на кого можно скинуть вину, и отвёл от себя подозрения. Кин поднялась с пола, оттянула вниз платье, пригладила волосы. Её ждал трудный разговор — договориться с этим человеком будет очень непросто. Последствия неудачи могут стать фатальными — но если она не попробует, то останется здесь, на этой ненавистной базе, ждать своего конца. Закрыв за собой дверь, она с кривоватой улыбкой направилась обратно в лабораторию.***
— Ты обвиняешь меня в предательстве «Кары», если я правильно тебя понял. — Не совсем, — Кин села на край стола и беззастенчиво закинула ногу на ногу. Амадо, сидящий на стуле, отодвинулся от неё чуть дальше. — Я лишь делюсь с тобой своими наблюдениями. По приходе в лабораторию она решила не тянуть и начала разговор с того, что перечислила все пункты, косвенно указывающие на причастие Амадо к нападению Учихи. Как и ожидалось, этого было мало, чтобы хоть немного его напугать, — учёный даже не переменился в лице. — С какой целью? Хочешь защитить честь своей дорогой, уже мёртвой подруги, переложив вину на меня? — Он с прищуром смотрел на неё снизу вверх, докуривая свою сигарету. — Нет. Я не занимаюсь адвокатской деятельностью, в особенности с мёртвыми клиентами. Мне интересна истина лишь потому, что лидер дорого её оценит. — Пойдёшь к нему, чтобы настучать на меня? — Даже не знаю, — протянула она, наклоняя голову и откидывая назад волосы. — Пока это всего лишь догадки. Может быть, сначала обсужу их с Кодо. Лидер доверяет ему как себе. — Обсуждай. Я не буду препятствовать. — Он затушил окурок об пепельницу и сразу же достал новую сигарету. — Спасибо за разрешение, я непременно им воспользуюсь. Но, знаешь... — Кин подпёрла рукой подбородок. — ...Для полноты картины всё же чего-то не хватает. — Или говори, или не тяни больше моё время. — Листы, которые ты нам показывал. Там были отпечатки пальцев, снятые с внутренностей блока. Думаю сравнить их с теми, что были у трупа, пока его не закопали в землю. Амадо сцепил пальцы в замок и поёрзал — Кин улыбнулась краешком губ: она надавила в нужном направлении. — Ты усложняешь. В твоём распоряжении база данных с информацией о внешних, в том числе и предательнице. Какой смысл издеваться над мёртвым телом, если отпечатки уже есть в её досье? — Досье легко подделать. Сегодня ты упоминал, что можешь просматривать мои поручения внешним, а значит, не исключено, что и к базе данных имеешь доступ. — Это правда. — Кин уже чувствовала напряжение в его голосе. — Но листов, что я вам показал, больше нет. Я предпочитаю не хранить у себя хлам. — Что ж, здесь и вправду всегда прибрано. Верю, — усмехнулась она и с нажимом добавила: — Тогда распечатай мне их заново. Амадо пододвинулся к компьютеру, взялся за мышь. Прядь седых волос упала ему на глаз, но он, погружённый в собственные мысли, будто бы не заметил. Взгляд его был сосредоточен, морщинка меж бровей выдавала напряжённость. Методично постучав по мыши несколько раз, он убрал с неё руку. — Чего ты хочешь? Кин замешкалась от прямолинейности вопроса. Конечно, Амадо должен был понять, что ей нужна награда за молчание, но она не предполагала, что он спросит об этом так рано. Здесь мог крыться подвох — пока нельзя было выдавать свои истинные намерения сбежать из «Кары». Но, если они сойдутся во мнениях, нужно не упустить его как потенциального союзника. — Дай-ка подумать, — она почесала подбородок. — У меня есть несколько вопросов, на которые мне бы очень хотелось получить ответ. — Задавай. — Он выдохнул дым в противоположную от неё сторону и снова затянулся. Кин, перебрав в голове варианты, первым решила задать довольно невинный, но уже несколько дней не дающий покоя вопрос: — Я слышала, раньше моё место занимала другая женщина. Но потом исчезла, и никто не говорит, почему и куда. Может, тебе известны подробности? Амадо затушил сигарету и отодвинулся от стола. Резко отбросив мешающую прядь, он снял очки и недобро посмотрел на Кин — она нахмурилась в ожидании. Видеть учёного таким ей раньше не доводилось. — Я дам тебе ещё один совет на сегодня. — Грубые нотки презрения сквозили в его сухом голосе. — Вставай и иди к Джигену. Выскажи ему свои догадки насчёт меня. — Он достал из ящика те самые листы и положил на стол. — Предоставь доказательства, какие только найдёшь. И жди, что он поверит тебе, выскочке, которая сидит здесь только потому, что раздвинула ноги перед Кодо. А меня, который двадцать пять лет не видел солнца, создавая всё то, благодаря чему «Кара» до сих пор существует, назовёт предателем. Не тяни время, иди, раз так хотела. И тогда, будь уверена, Джиген сам покажет тебе, что сделал с той, кто был здесь до тебя. Кин слезла со стола; пульс оглушающе громко стучал в висках. Предшественницу убил лидер — значит, его слова за бокалом вина всё-таки были угрозой. Он её убьёт. Убьёт. Убьёт. Не отдавая отчёта своим действиям, Кин забрала листы и бесшумно, не оглядываясь на Амадо, пошла к выходу. Лишь закрывая за собой дверь, она краем глаза увидела, как учёный согнулся и накрыл лицо руками.***
Тусклый холодный свет монитора падал на её растрёпанные волосы. Она лежала на столе, подложив под голову скрещенные руки. Кофе в любимой кружке уже успел остынуть. Рядом валялись листы — будто были для неё не важнейшим доказательством, а таким же хламом, как большинство её запыленных папок в шкафу. Пол был усыпан клочками бумаги. Когда-то это был конверт с письмом, что передал ей внешний. Текст она помнила дословно. Хоть и не хотела бы вспоминать. «Моя дорогая Кин! Я знаю, что у тебя сейчас много работы, но мы с Маюми очень просим тебя приехать. Отцу в последние дни сильно нездоровится, несмотря на всё, что мы перепробовали. Я очень боюсь за него, ты же понимаешь. Пожалуйста, приезжай!С любовью, мама»
В дверь постучали. Кин приподняла голову: — Чего тебе, животное? Кодо прошёл в её кабинет и, потоптавшись, встал у шкафа — там, куда свет от монитора почти не попадал. Он был пьян — она уловила этот знакомый, едва ощутимый запах алкоголя. И она заранее знала, зачем он сюда пришёл. — Давай, начинай. Бумажку взял или будешь импровизировать? — Она старалась говорить ровно, уверенно, чтобы Кодо ничего не заподозрил. — Обойдусь, — обиженно фыркнул он. — Я пришëл сказать, что между нами больше ничего не будет. Кин склонила голову набок и ритмично, с чувством похлопала ему: — Поздравляю. Ты теперь свободен. Можешь забрать отсюда свою пьяную тушу и идти дальше обжиматься со своим ненаглядным Джигеном. Она знала: для Кодо стало сюрпризом, что его так просто отпустили. Может, случись это в другой день, Кин бы его уболтала и отсрочила их расставание. Но не сегодня. Она отвернулась к компьютеру, открыла первое попавшееся досье и стала листать, имитируя бурную деятельность. Кодо, ещё немного постояв в тени, вскоре осознал, что его присутствие ей больше не интересно, и ушёл, не попрощавшись. Кин допила остатки кофе, аккуратно сложила листы, подобрала с пола клочья конверта и выключила компьютер — и только теперь, в полной темноте, позволила себе разрыдаться.