Самозванец

Ровно через неделю после окончания работы над составной частью для зелья от болезни под названием magicae amittere Северус получил рассчёт от компании, с которой сотрудничал. Он тут же отправился в Гринготтс, чтобы перевести большую часть этих денег в Министерство, а на оставшееся ему хотелось приобрести что-то приятное для Генри. Из того, что его раб всё время готовит десерты, Северус сделал вывод, что он сладкоежка, и потому остановил свой выбор на кондитерской Шугарплама. На пути к ней Снейп заметил ярко-рыжую копну волос и инстинктивно устремился за ней. Сцена, которую он видел неделю назад, повторилась: Джинни Поттер снова входила в лавку с чёрным кучерявым мальчиком, но на этот раз он не сопротивлялся, а вприпрыжку забежал внутрь, когда дверь открылась. Северус не мог понять, заскучал ли он по шпионской деятельности или вокруг него действительно творилось что-то странное, а потому одёрнул себя, напомнив, что ему нет никакого дела до знакомых по Хогвартсу, тем более, бывших учеников. А потому, скупив у Шугарплама всё, что, возможно, могло бы понравиться Генри, он без лишних размышлений поспешил возвратиться в Тупик Прядильщика. Юноша радовался сладостям, как одиннадцатилетний, добравшийся до припрятанных родителями к Рождеству конфет. Северус похвалил себя за удачный выбор и больше ничто в тот день его не волновало. Серьёзных заказов больше не предвиделось, а потому зельевар уходил в свою лабораторию не с первыми лучами солнца, а после спокойного сна, хорошего секса, горячего душа и большой чашки чая с молоком. Неспешно надев мантию, к которой он давно не прикасался, Северус заметил, что она тяжелее обычного. Опустив руку в карман, он извлёк тот самый договор купли-продажи, не тронутый с первого дня получения Генри. Снейп открыл ящик с бумагами и хотел было добавить к ним документ, но тот не поместился в шкаф, пока зельевар не утрамбовал содержимое. Внизу на кухне его уже ждал кулинарный кудесник с очередным манящим как видом, так и запахом, экспериментом. Северус смотрел в его глаза и просто наслаждался ощущением всепоглощающей гармонии. Никто и никогда не творил для него столько приятного просто для того, чтобы порадовать. Несмотря на то, что официально Генри был его рабом, он делал всё, что так грело душу Снейпа, исключительно по доброй воле, из-за чего зельевара ещё сильнее затягивало в омут, куда он так опрометчиво вступил, впервые взглянув в голубые глаза. На работе он занимался в основном тем, что заканчивал мелкие незначительные заказы, отложенные до лучших времён из-за более серьёзного проекта. Раньше он остался бы, чтобы начать какое-нибудь экспериментальное зелье, а теперь его манило домой, как никогда. Когда он стал проводить там больше времени, захотелось добавить в жилище немного уюта. Чтобы расчистить площадь, Северус решил начать с вороха бумаг, скопившихся у него ещё со времён начала преподавания им в Хогвартсе. Они грозили захватить каждый свободный дюйм в доме, а потому выглядели наибольшей угрозой для жизненного пространства. Наверное, ему стоило бы заняться этим раньше, но, пока он жил один, всегда находилось что-то более значимое, к тому же, дом скорее являлся данью памяти тому детству, в котором остались чистая магия, без деления на светлую и тёмную, и та Лили, которая ещё не успела возненавидеть его. Закончив разбирать ящик, в который он ещё утром с трудом мог положить новый договор, Северус обнаружил, что кроме этого самого договора и старых, но нужных документов, в этой части шкафа больше ничего и не осталось. Он снёс лишнее на кухонный стол, за которым Генри как раз читал какой-то детский приключенческий роман, оставшийся Снейпу от отца. Верхний лист из стопки соскользнул, закрыв собой страницу, по которой юноша водил глазами. Он оказался чьей-то работой по зельеварению. Северус не собирался возвращаться к преподаванию, поэтому решил навсегда избавиться от всех этих ненужных пергаментов, захламляющих дом. Генри вслух прочёл заголовок: “Гарри Поттер. Отвратительно” и поднял глаза на Снейпа. — Поттер был поразительно бесталанным в зельеварении, — с презрением прокомментировал Северус немой вопрос. — В “Пророке” о таком не пишут, — возвращая лист, шутливо-осуждающе произнёс молодой человек. — О том, насколько этот выскочка заносчив и высокомерен, там тоже не упоминается, — Северус, конечно, был благодарен Поттеру за то, что тот избавил его от общения как с журналистами, так и с Министерством, но от этого Мальчик-Который-Выжил вовсе не стал раздражать меньше. Теперь зельевар чувствовал себя обязанным за этот подарок с барского плеча, и, хотя Поттер ни разу не связывался с ним с их последней встречи в Визжащей Хижине, Снейпа не покидало ощущение, что придётся отдавать долг этому недорослю. К тому же, он обнажил перед юнцом душу, уверенный, что кончина его близка, и теперь о его позоре осведомлен весь вовлечённый магический мир. — Я был о нём лучшего мнения, — Генри прищурил глаза, будто пытался разглядеть что-то, что Северус скрыл от него. — Так ты его фанат? — Вовсе нет, — поспешил заверить Снейпа его юный раб. — И правильно, — с нажимом произнёс Северус. — Он унаследовал все самые отвратительные качества своего отца. Не то чтобы у того наблюдались приятные… — А как насчёт матери? Неужели ничего не передалось от неё? — Разве что глаза, — с подчёркнутым безразличием бросил Северус. — Но красивых глаз недостаточно, чтобы преуспеть в магическом мире. Снейп с раздражением бросил стопку бумаг — первым полетел свиток Поттера — в камин, не заметив удивлённого взгляда, направленного на него. Едва теплившийся до этого огонёк разгорелся, поглотив пергамент, и превратился в полноценное пламя.