Самозванец

Северус не мог поверить, что судьба могла преподнести подобный подарок именно ему. Никогда раньше он не спешил с работы домой, а теперь, когда каждый день на столе его ждал заботливо приготовленный тёплый ужин, а в постели — горячий любовник, ничто не могло заставить его остаться в лаборатории дольше необходимого. Он стремился к этому уюту, который даже в детстве чувствовал лишь изредка, только когда отец отсутствовал дома по несколько дней. Никогда жилище Северуса не ощущалось таким светлым и просторным без каких-либо заклинаний и перестановок. Присутствие человека, ради которого хотелось возвращаться, оживляло его. Северус хотел предоставить своему рабу что-то взамен, но тот всегда отвечал, что ему ничего не нужно и всё, чего он хотел бы, уже сбылось. Зельевар понимал, что тому не хватает главного — встречи с сыном, но это единственное, чего он дать не мог. Зная, что молодые люди обычно любят находиться в толпе, он неоднократно предлагал Генри прогуляться по Лондону, хотя бы маггловскому, если он смущается своего статуса. Юноша всегда категорически отвергал эту идею и Северус решил, что нашёл их общее важное сходство — нелюбовь к людям. Они могли обсуждать часами как важные предметы вроде истинного предназначения человечества, так и отвлечённые глупости вроде того, стоило бы Фаджу отрастить усы или нет. Однажды парень проговорился, что работал аврором и рассказал несколько курьёзных случаев. Больше всего Снейпа зацепила история об обыске поместья Малфоев. Несмотря на то, что Люциус прилагал все усилия, чтобы доказать Министерству, что на самом деле он всегда втайне поддерживал светлую сторону, а вступить в ряды соратников Тёмного Лорда его заставили силой и угрозами, это не спасло его от проверки. По неведомой Северусу причине после финальной битвы ему не дали реального срока в Азкабане, а позволили пройти “испытательный период”, за который он и его семья обязались не совершать даже малейших правонарушений. Генри открыл зельевару глаза на то, каким образом подобное могло сработать. Когда команда мракоборцев ступила на земли поместья, их встретили вовсе не Малфои, а какие-то посторонние люди. Как только они поняли, в чём дело, то отвели авроров к домику садовника, в котором теперь ютилась семья Люциуса. — Короче говоря, оказалось, что Малфой продал своё поместье, а деньги пожертвовал Министерству “на восстановление”. Чего, правда, не уточнил. Замминистра магии оказался сердобольным человеком, взял всё, но почему-то забыл отчитаться за столь щедрую благотворительность Кингсли, — Генри со смехом рассказывал о коррумпированности системы, как будто его текущее положение не имело никакого отношения к этому. — Я читал крайне сумбурно составленную сводку об этом. — Пришлось шантажировать Скитер, чтобы она вообще об этом написала. Замминистра был ставленником “Ежедневного Пророка” и, соответственно, причиной утечки некоторой важной для спецопераций информации. А за Малфоем оказалось любопытно наблюдать, но, думаю, он истратил все козыри в рукавах. — Насколько я знаю Люциуса, он найдёт способ вернуть былое величие. — Не сомневаюсь, — лениво протянул юноша, — но это уже будет не моей проблемой. Во всяком случае, пока он ведёт себя смирно. Кстати, сэр… — Что? У меня через пятнадцать минут встреча с заказчиком, — Северус винил Генри в том, что слишком поздно спохватился, но на деле в задержке стоило винить только себя за желание разузнать о Люциусе побольше. — Нет, ничего… Позже вам расскажу. Удачи на встрече! Потенциальный заказчик оказался любителем-одиночкой, недавно заинтересовавшимся тёмными искусствами и, в частности, проблемами подчинения людей своей воле. В лабораторию Северуса он пришёл с книгой, на обложке которой красовалось изображение Бафомета. Уже одно это насторожило, но Снейп не привык разбрасываться открывающимися возможностями. Кто знает, может, пареньку нужно просто особенное противорвотное? С горящими глазами коренастый юнец лет двадцати рассказывал Северусу, какими свойствами должно обладать зелье, и в конце добавил: — Я хорошо заплачу. Очень хорошо! — То есть, вы предлагаете мне создать жидкий “Империус”, который невозможно обнаружить в крови? — Именно. Непростительные заклятия ведь на то и непростительные, а с зельями всё по-другому. И вреда никому не будет… — Полагаю, вы и сами понимаете, что даже сама идея незаконна? — Ой, бросьте, я знаю, что вы были, — полноватый молодой человек перешёл на взволнованный шёпот, — Пожирателем Смерти! — Об этом известно каждому флоббер-червю. Я не намерен браться за подобные заказы. И вам могу дать совет как минимум не афишировать свои увлечения, а лучше заняться чем-то созидательным. — Тысяча галеонов. — Нет. — Пять тысяч! — Вы слышите себя? Убирайтесь, пока здесь не появились авроры! Северус захлопнул дверь лаборатории со смесью разочарования и облегчения. Он сказал Генри, что встреча займёт около двух часов. Обычно так и бывало, когда стороны приступали к обсуждению деталей, но теперь вынужден был вернуться раньше. Раздумывая, стоит ли рассказывать Генри о сегодняшней встрече или тот будет только разочарован своим бессилием в этой ситуации, Северус подходил к дому. Ещё издалека он завидел, как к окну спальни, в которой сейчас проживал Паркер, приближается какая-то птица с небольшим мешочком, а через несколько секунд улетает уже без него. Зельевар не ускорил шага и не стал аппарировать, чтобы выяснить всё как можно скорее. Грудь будто сковал холод, а дурные предчувствия его ещё ни разу не подводили. Едва переступив порог дома, он крикнул: — Спускайся! Генри практически скатился по ступенькам, но от радости на его лице не осталось и следа, как только он взглянул на хозяина. Юноша заметно занервничал, и Снейп не стал тянуть. — Ведёшь тайную переписку? — ледяным тоном спросил он. Раб качнулся, как будто хотел сделать шаг назад, но вместо этого только прикрыл глаза. — Да, сэр. — Обескураживающая откровенность. Покажи, что тебе прислали. — Да, сэр, — Генри поднялся в свою спальню и вернулся с маленьким флакончиком, который тут же протянул Северусу. Тот откупорил ёмкость и, едва запах коснулся его ноздрей, произнёс: — Оборотное зелье. — Да, сэр, — на лице раба читалась смесь облегчения и страха. — Когда ты выпил последнюю дозу? — Прямо перед вашим приходом, сэр. — Значит, его действие прекратится примерно к утру… У тебя есть какой-то запас? — Да, сэр, — вздохнул Генри. — Покажи. Когда юноша откинул матрас со своей кровати, под ним обнаружилось не меньше двадцати флакончиков, аналогичных тому, что Северус держал в руке, но все они были наполнены. — Биоматериал? Генри погрузил руку в распоротую и неплотно зашитую сбоку подушку, и извлёк несколько пакетиков с чёрными волосами. Северус изъял всё, что дал ему раб и что он нашёл сам, и уточнил: — Есть ли ещё что-то, что ты прячешь от меня? — Нет, сэр, — спокойно ответил парень. — Хорошо. Спускайся в гостиную. — Да, сэр, — Генри коротко взглянул на Снейпа, но тот отвёл глаза. Наказывать раба не хотелось. Не то чтобы Северус не был зол. Напротив, такой ярости он не испытывал уже много лет, но понимал тщетность попыток компенсировать чем-либо горечь предательства. Генри безучастно наблюдал за приготовлениями Снейпа и когда тот, сжимая рукоять плети, подошёл к нему на расстояние шага, произнёс: — Я хотел бы, чтобы вы просто знали, сэр… Я прожил с вами лучшие месяцы за последние два года и всё, что я делал или говорил, было абсолютно искренним. И прежде, чем всё изменится, уверяю, что моё отношение к вам, несмотря ни на что, останется прежним. Северус скользнул по рабу невидящим взглядом, задержавшись только на долю секунды на сапфировых глазах, наполовину скрытых тёмными волосами. Самое привлекательное в юноше, к которому он так успел привязаться, оказалось ложью. — Повернись. — Да, сэр, — с грустью, не имеющей отношения к предстоящему наказанию, произнёс молодой человек и, сняв через голову поло, выполнил приказ. Вечернюю тишину нарушал только свист кнута и периодические вздохи черноволосого юноши. Северус не считал удары, не думал о возмездии, а просто механически поднимал руку раз за разом, оставляя кроваво-красные полосы на бледной спине. Он вкладывал в движение всю боль, которую испытывал когда-либо, обнаружив, что очередной человек, которому он готов был довериться, оказался фальшивкой. Кто-то просто пытался подобраться через него к Тёмному Лорду, кто-то надеялся заполучить талантливого зельевара, кто-то думал, что из-за темперамента он окажется особенно изобретательным любовником… И только Генри, казалось, принимает все его стороны как должное, не винит за прошлое, не осуждает за вспыльчивость и не пытается изменить для своего удобства. Северусу казалось, что полностью открыться парню мешает статус, а на деле — задуманная им афера. Снейп не сомневался, что поймёт, какая именно, как только действие Оборотного зелья прекратится. Провинившийся молчал, упираясь побелевшими ладонями в стол, и это казалось правильным. Юноша позволил себе вздрогнуть, но не отстранился, когда плеть опустилась на уже повреждённые участки кожи в третий или четвёртый раз. Несколько струек крови образовали красные дорожки, ведущие к поясу брюк Генри. Почувствовав острую боль в плече, Северус опустил кнут. Он только тогда обратил внимание на то, как тяжело дышит раб и как напряжены все его мышцы. Даже когда Снейп уже вернул плеть обратно на каминную полку, юноша не сдвинулся с места. Такая отважная незащищённость в другое время могла бы вызвать у мужчины уважение, но сейчас всё, связанное с Генри, и даже кожа его, покрытая мурашками и вставшими волосками, порождала в нём только чувство гадливости. — Мы закончили. Ты сегодня спишь со мной. — Да, сэр. Руки юноши не слушались, когда он надевал футболку, но Северус продолжал наблюдать за попытками, не давая ему шанса сохранить лицо. Первым делом утром Северус хотел увидеть истинное обличье своего раба, и потому позвал его в постель. Генри, однако, продолжал выполнять отданный ему вечность назад приказ и скользнул под одеяло, будучи совершенно обнажённым. Снейп не чувствовал в себе желания что-либо менять, так как оболочка бывшего любовника всё равно перестала иметь значение. Перед тем, как погасить свечи, он всё же попытался узнать хоть что-то о его реальной личности. — Посмотри на меня. Легилименс! — тихо произнёс он и унёсся в глубины тайн, скрываемых сапфировыми глазами. Сцены, открывшиеся перед ним, однако, не дали ответа на его незаданный вопрос. Вместо этого первым кадром в их головах — Генри и его — возник юноша, почти подросток, судя по телосложению, с полностью покрытым кровью лицом. Кровь заливала ему рот и уши, нос выглядел искривившимся. Он пытался поднять руки, но был настолько обессилен, что едва мог оторвать их от пола. В это время рослый мужчина в тяжёлых сапогах снова и снова пинал его в рёбра. Изображение резко сменилось на кадр с тем же парнем, но на этот раз он оказался подвешен к потолку с помощью сложной конструкции из блоков и верёвок, а рот и глаза его были заклеены алюминиевым скотчем. Ноги его широко разведены, выставляя на обозрение самые интимные места. В анус погружаются длинные пальцы в чёрной перчатке — невозможно понять, мужские или женские — и сцена сменяется на новую. Всё тот же парень, судя по телосложению, стоит на кровати на четвереньках, уткнувшись лицом в подушку, которая не может заглушить пронзительный крик, когда лысый худощавый мужчина с гротескно большим членом входит в него со словами: — Даже на первый раз смазку нужно ещё заслужить… Снейп прервал контакт. Конечно, рано или поздно он докопался бы до истины, но продолжения знать не хотелось. За свою карьеру Пожирателя он видел достаточно искалеченных тел и судеб. Он погасил свечи, не произнеся ни слова. Как только оба улеглись, Северус почувствовал осторожное прикосновение к своей руке чуть ниже Метки, затем на сам знак легла вторая ладонь, успокаивающе поглаживая его. Мужчина резко освободил предплечье из захвата, отдёрнув руку. Издав вздох разочарования, юноша отодвинулся на край кровати и повернулся к хозяину затылком.