Самозванец

Прошедшие месяцы нельзя было назвать безоблачными, но Северус заметил, как изменилось отношение Гарри к нему от настороженно-вежливого до тёплого и открытого. При необходимости юноша даже отстаивал свою точку зрения, хоть добиться этого удалось и не сразу. В первое время после разговора в ресторане Гарри вёл себя так же, как и раньше, словно между ними ничего не изменилось. Сперва Снейп обращался с Поттером осторожно, опасаясь опрометчивых фраз или поступков, но это только делало юношу всё более замкнутым. Как ни странно, мужчина почувствовал, что Гарри больше не боится, когда наорал на парня из-за принятых тем за мусор и по незнанию выброшенных среднеазиатских пиявок в собственном соку. Поттер извинился, искренне и нескладно, сведя конфликт на нет, и, по мнению Северуса, с этого дня и началась их настоящая жизнь. В последнюю неделю Гарри каждый день неустанно напоминал Северусу о том, что на Рождество у Гермионы ждут их обоих. Несмотря на возражения Снейпа и убеждения в том, что это семейный праздник, Гарри оставался непреклонен и заверял зельевара, что людей на этом “семейном торжестве”, вероятно, будет не меньше, чем на предыдущей вечеринке. Когда Северус уточнял, приглашала ли Грейнджер своих коллег на этот раз, юноша уклонялся от ответа. Он всерьёз опасался, что они с Гарри окажутся единственными гостями и празднование Рождества плавно перетечёт в поздравления с новым этапом семейной жизни. Как Северус ни старался противиться этому, нервозность сборов перед праздником передалась от Гарри и ему. Да, они опаздывали уже на два часа, потому что предыдущую ночь и следующие полдня активно провели в постели, но зельевар не видел в этом проблемы. Он сам с радостью остался бы дома и продолжил экзерсисы. Или отправил бы Поттера веселиться одного, но тот путём шантажа, угроз и длительных переговоров всё же убедил присоединиться к нему. Снейп хотел сделать небольшой сюрприз для Гарри и поднялся в спальню, чтобы достать коробочку с брошью в гриффиндорских цветах, которая, по предположению алхимика, удачно бы смотрелась с красным галстуком-бабочкой, который выбрал Гарри для своего сегодняшнего наряда. Он раньше не предполагал, что Поттер уделяет столько внимания своей одежде, но тот объяснил, что после одиннадцати лет детства, когда ему не предоставляли выбора в нарядах, заставляя носить обноски, доставшиеся от кузена, ему хочется быть уверенным, что больше ничего в нём не выдаст того ненавидимого единственными близкими мальчика, которым он тогда являлся. По туманным намёкам Северус понял, что одна из хозяек Гарри любила наряжать его, словно куклу, для частных фотосессий, а её вкус пришёлся Поттеру по душе и он планирует использовать некоторые из подсмотренных у неё идей, когда сможет сам выбирать свой образ. — Сев, где мой пиджак? — шаги Поттера приближались, а Северус не успел достать свой презент из магазинной упаковки. Он пробежался глазами по комнате, увидел искомое и, схватив его, пошёл на перехват, спрятав подарок за спиной. — Не входи! — они столкнулись за порогом спальни. Снейп вручил пиджак Гарри, а сам вернулся в комнату, чтобы подготовиться к акту дарения. Северус услышал, как Гарри спускается и носится по гостиной в поисках остальных деталей гардероба вроде запонок и той самой бабочки. Зельевар неспешно спустился, будучи полностью одетым и готовым к выходу в любой момент. Он сжимал в кармане заветную коробочку, чтобы отдать, когда Поттер будет готов воспринимать что-то, кроме собственной мысли об опоздании. Изыскания Гарри привели его обратно на второй этаж дома. Северус слышал, как он сделал несколько шагов, а затем все звуки резко стихли. Это показалось мужчине странным. Он замер, прислушиваясь и глядя в лестничный пролёт, и через несколько мгновений на верхней площадке появился Поттер. Он шёл, согнувшись, словно испытывал невероятную боль, и держался за голову обеими руками. Спускаясь, он несколько раз споткнулся, едва не скатившись с лестницы. — Гарри? — Северус попытался остановить юношу, чтобы выяснить, что случилось, но тот, пошатываясь, обогнул его и, собирая, по всей видимости, последнюю волю в кулак, добрался до камина. Он вслепую пошарил по полке, едва не столкнув хрустальный шар, и сдёрнул плеть за один её хвостов. Он швырнул орудие наказания в сторону Северуса. Не готовый к такому выпаду, мужчина не успел её поймать, и чёрный хлыст проскользил под серебристым подбоем мантии мужчины к дивану, до которого уже смог доковылять Поттер. Как юноша ни пытался на него взобраться, попытки оказались тщетными и в итоге он остался на полу. Снейп видел, что по щекам парня уже текли неконтролируемые и едва ли им самим замеченные слёзы. Губы, сжатые в тонкую нитку, побледнели и дрожали, но, сделав судорожный вздох, Гарри смог произнести: — Пожалуйста, быстрее, — пальцы его уже добрались до последней пуговицы батистовой рубашки и юноша, не глядя, отбросил её на другой край дивана. Стоя на полу на коленях, он упёрся лицом в потёртую обивку сидения, снова схватившись за голову так, словно она способна расколоться, если не препятствовать этому физически. Северус медлил: он не мог заставить себя причинить Гарри боль, несмотря на понимание, что своим бездействием делает только хуже для парня. Он смотрел на спину, испещрённую незамысловатым узором переплетающихся шрамов, и не мог решиться дополнить его. Горечь воспоминаний о том, что он не раз становился причиной страданий Гарри и наслаждался этим, сдавила грудь алхимика. Несколько вдохов и выдохов спустя, он поднял плеть. — Поттер, пять ударов. — Да, сэр, — несмотря на агонию и шум в ушах, раб не мог не ответить своему хозяину, когда тот собирается наказать его. Как это ни парадоксально, плечи Гарри немного опустились и расслабились после первого росчерка плети на его спине. Со вторым ударом он перестал держаться за голову, тщетно пытаясь вонзить ногти в обшивку дивана. Третий заставил парня вздрогнуть, но он тут же расправил лопатки, и, как показалось Северусу, с облегчением вздохнул. Однако, уже на четвёртом его тело, по всей видимости, осознало другую боль, и Гарри задержал воздух в лёгких, пока не был нанесён последний. — Прости, я забыл… — Северус опустился на пол рядом с Поттером, который уже сидел, повернувшись спиной к софе. — Я тоже, — Гарри обхватил колени руками и Снейп мог сказать, о чём тот думает. Они оба приложили столько усилий для того, чтобы оставить боль, приказы и упрёки в прошлом, а оно ворвалось назад вместе с опрометчиво брошенной фразой. Если бы Северус добавил к своему “не входи” одно-единственное слово “пока”, они бы уже сидели за праздничным столом и поедали утку по-пекински, так разрекламированную Герминоной. — Я принесу мазь, — спохватился мужчина. — И нам нельзя будет выходить из дома ещё полчаса? Тогда можно и вовсе не идти! — Гарри вытащил свою рубашку из-за спины Северуса и надел её, приладив на воротнике бабочку. Когда он облачился в пиджак, Снейп всё же достал футляр с брошью, хоть он и совсем по-другому представлял себе этот момент. Гарри принял подарок с радостью. — Можно? — он достал хрупкое украшение и указал подбородком на лацкан жакета. В руках он крутил брошь, глядя на то, как она переливается красным и золотым оттенками. — Конечно, — Северус улыбнулся, хотя на душе у него всё ещё было неспокойно. Разрушит ли эта внезапная порка все те хрупкие мосты, что они построили с Гарри?