The Devil You Know

Окрашенные в красный цвет улицы были похожи на тропы, по которым ходили только мёртвые. Тёмная, как асфальт, кровь просачивалась сквозь его зияющие раны. Багровая жидкость стекала по его рукам с той же скоростью, с которой он бежал по дороге. Он перемещался по улице, залитой светом уличных фонарей, однако лёгкий отблеск утреннего солнца заставлял его как бояться оставаться в темноте, так и быть увиденным своим преследователем. Руками он обхватывал свои внутренности так, будто бы он их держал. Учитывая, как сильно он был ранен, скорее всего, так оно и было. Покрытые стальными пластинами ноги царапали тротуар, пока он не зацепился ими за бордюр. Он упал вперёд и приземлился лицом в кровавую кучу. Это был не первый раз, когда он падал. Но это был первый раз, когда он был уже не в состоянии подняться. Всё, на что было способно его искромсанное пурпурными рубцами тело – это резкое движение, при помощи которого он перевернулся на спину. Ни бледный лунный свет, ни единая звезда на небе не давали и проблеска надежды. Обычная синева цвета его волос, а теперь уже и лица. Он посмотрел наверх и закрыл глаза, кромешная чёрная пустота заставила его вновь открыть их. Он напрягся и начал глядеть сквозь треснувшие очки. Тьма велела ему сдаться и закрыть глаза. Его веки были настолько тяжелы, а рассвет – так тёмен, что он чуть ошибочно не поддался сиюсекундному искушению. Дрожащие пальцы проникли в левый карман штанов, чтобы схватить мобильный телефон. Кровь брызнула на экран, когда ему удалось вытащить его. Он даже не пытался протереть его рукавом, учитывая, что рукав тоже был пропитан кровью. Вместо этого начал прокручивать свои немногочисленные контакты, пытаясь найти человека, с которым он желал поговорить перед смертью. Он принял свою судьбу и готовился попрощаться. Он вдруг понял, насколько устрашающе тихой была, казалось бы, пустая улица. Единственный звук, который можно было услышать – это звонок телефона, когда он ждал ответа. Гудки казались долгими и растянутыми и почти соответствовали его удлинённым вдохам. Ожидание было мучительным. Он уже не ждал, что кто-то ответит на его звонок. Ему начало казаться, что единственное, чего он дождётся – это воплощение смерти. Когда гудок сменился режимом разговора, у него перехватило дыхание. Мужчина пытался подавить всхлип от облегчения, когда он услышал знакомый голос: "Да?" Собравшись с силами, чуть всхлипывая и сдерживая слёзы, он прижал телефон ближе к себе: "Привет, Тенья… — голос тридцатилетнего мужчины дрожал так же сильно, как и державшая телефон рука. — Это я… Твой старший брат…" — Тенсей? — обеспокоенный младший брат начал возиться со своим телефоном, когда узнал голос своего родственника. Как только шорох стих, он спросил: — Ты в порядке? На лице раненого мужчины появилась слабая улыбка, достаточно маленькая, чтобы её можно было увидеть в сумрачном утреннем свете. — Ага… — он был так рад в последний раз услышать ласковый голос своего брата, что не мог считать свой ответ ложью. Давление на бока стало достаточно сильным, чтобы вызвать у него ужасный кашель. Слюна текла по подбородку Тенсея, но он был не в состоянии поднять вторую руку, чтобы вытереть её. Как бы ему ни было больно, он был рад этому последнему разговору со своим младшим братом. — Да, Тенья, я в порядке… — он не хотел, чтобы Тенья волновался из-за этого противного кашля. — У тебя странный голос… — но Тенья не позволил ему так легко соскочить с темы. Семья Ингениума всегда отличалась чрезмерной опекой. Если бы брат увидел его в таком состоянии, он бы закатил истерику. К счастью, Тенья ошибочно принял кашель за что угодно, но не за травму. — Ты заболел, что ли? — Нет… — тут же ответил Тенсей, ведь он действительно не был болен. Но затем он начал задумываться над альтернативой того, как бы сказать правду своему брату. — Имею в виду… Наверное? — он укусил нижнюю губу, пытаясь решить, что же ему сказать. Он не хотел ни лгать, ни заставлять Тенью волноваться. Он просто хотел в последний раз услышать голос брата. — Не знаю, я просто устал. Вот и всё… — он решил дать Тенье знать хотя бы это. Он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО устал. Но потом он решил сменить тему, чтобы отвлечь внимание Теньи от его здоровья. — Я хотел узнать, как дела у ТЕБЯ. Что там с приближающимся Спортивным Фестивалем и всем таким. Тенья на другом конце провода промычал, желая узнать больше о здоровье Тенсея. После тщательного обдумывания, он решил избавить своего брата от лишних вопросов и вместо этого начал его хвалить: "Ты так добр. Всегда думаешь о других, даже когда сам чувствуешь себя неважно. Вот это мой брат-герой, — нежный тон Теньи был полон гордости, когда речь зашла о брате, которого он боготворил. Однако его тон сменился на более суровый, когда он перешёл к следующим словам: — Тебе лучше не забывать об отдыхе. Не переусердствуй!" Тенсей сдержался, чтобы не рассмеяться от поведения Теньи. Он был уверен, что его тело этого уже не выдержит. — Верно, верно… — он замолк, а его улыбка исчезла. Слёзы, которые он изо всех сил старался сдержать, начали течь из глаз. — Послушай, Тенья… — его голос был настолько слабым, что ему пришлось сделать паузу, прежде чем продолжить: — Тенья? Тенья осознал, насколько глухо и разбито звучал его брат: "Тенсей?" — спросил подросток от страха, что брат больше не сможет ему ответить. Слёзы продолжали течь из глаз Тенсея, смешанные с кровью, которая тоже была на его щеках: "Ты же знаешь, что я люблю тебя… Да? — от осознания, что он не мог выразить всю свою любовь к брату, его сердце болело сильнее, чем тело. — Иногда я занят и забываю это сказать, но я никогда не забываю думать об этом. Даже когда всё остальное крутится в моей голове, о тебе я тоже думаю. Я хочу, чтобы ты знал это…" Тенья всегда смотрел на Тенсея как на героя Ингениума. Работа и благополучие общества всегда были в приоритете. Иногда Тенсей забывал быть рядом, как старший брат, и он почувствовал тревогу. В свои последние минуты он осознал, что не смог спасти свою семью или себя самого из-за своих приоритетов. — Тенсей? — Тенья повысил голос, одновременно повысилось и его волнение за брата. Он не знал, чем была вызвана эта эмоциональная речь, или почему он и Тенсей так много сейчас плакали, но причина была нехорошей. Его губы дрожали, когда он пытался подобрать правильные слова, чтобы ответить ему: — Я… Но он так и не получил шанса ответить ему. Тенсей увидел нечто, что заставило его перебить брата: "Мне… Мне нужно уже уходить," — он заикнулся лишь на мгновенье. — Тенсей, подожди! — младший брат мешал ему повесить трубку. В голосе Теньи звучало отчаяние, которое умоляло его не уходить. Но он не мог позволить Тенье услышать то, что произойдёт дальше: "Береги себя, Тенья," — он завершил звонок. Таким образом, остались только он и его преследователь. Тенсей уронил телефон, экран треснул от удара о тротуар, когда дважды от него отскочил. Он посчитал, что телефон ему больше не понадобится. Металлическая подошва героя заскользила по бетону, ступни упёрлись в землю и вгрызались в неё. Его ноги подкашивались, но при помощи рук он заставил себя встать. Под ним находилась лужа крови, отмечавшая собой место его последней битвы. Ингениум никуда не убежит от этого боя. Тенсей тяжело дышал и сгорбился сильнее, чем нависавший над ним человек. Он поднял руки и сжал их в кулаки. В последний раз, когда он принимал такую оборонительную позу, она выглядела не настолько жалко. Тем не менее, если он и будет побеждён, как в прошлый раз, он будет сражаться до последней капли крови. — … Просто чтобы ты знал… — со всей притворной бравадой он обратился к худому силуэту, который догнал его. — Я так просто не дамся. С пугающей фигуры свисала рваная ткань, часть её развевалась по ветру, словно кроваво-красный шарф. В руках человека находился меч с таким же тонким, как и он сам, лезвием, покрытым кровью. Возвышаясь над Ингениумом, существо создавало образ Жнеца, чья коса была заменена катаной. Без носа его лицо можно было легко принять за череп. Тенсей с вызовом глядел на человека, который преследовал его. Его трясущиеся кулаки оставались неподвижными. Со всей решимостью он взглянул смерти в лицо. Смерть глядела в ответ, которая была впечатлена уверенностью героя, и ответила ему зубастой ухмылкой, растянувшейся от уха до уха.