***
В конце дня Не Хуайсан получил распоряжения от Лань Циженя о том, когда он должен будет приступить к дежурству и к какому времени ему нужно будет приходить. Не то, чтобы юноша очень надеялся на то, что к концу дня гнев учителя несколько утихнет, однако робкие мысли о том, что тот забудет или решит помиловать непутёвого ученика, всё же закрадывались. Вот только эти мечты так и остались мечтами. В покоях его уже ждут друзья, готовые выслушать все подробности. Вэй Усяню уж слишком понравилось то, как Не Хуайсан возмущался за обедом. Цзян Ваньинь… его мнения в этом вопросе никто не спрашивал, однако тот, казалось, и сам не против послушать. Главное, чтобы в этот раз его не обвинили вместе с братом за компанию. Не Хуайсан садится около друзей и вздыхает, а после устало растягивается на полу. — Я использовал, какие только мог уговоры, но не смог изменить срок наказания даже на день, — с обидой в голосе объяснил он. — Точнее… Этот старик согласился изменить на несколько дней, но только прибавив их к моему наказанию. И спросил, устроит ли меня это. Ох, ну конечно, устроит! — с сарказмом проворчал юноша, всплеснув руками. — Я ведь всю свою жизнь об этом мечтал. Жил вот ради чего-то, сам не знал для чего, а он вот сейчас предложил, так сразу я прозрел. Понял, что чего это всё! Вид такого возмущённого и оскорблённого Не Хуайсана заставил Вэй Усяня рассмеяться. Надо отдать ему должное, он, правда, старался сдерживать смешки, однако получалось у него это из рук вон плохо. Может, потому что он вовсе и не хотел сдерживать смех, а делал только приличия ради. — Ну вот что ты смеёшься? — недовольно запричитал юноша, отчего друг заливисто захохотал, заставив того ещё больше насупиться. А через несколько мгновений он ткнул веером в бедро Цзян Ваньина: — А-Чэн, скажи ему, чтобы он перестал с меня смеяться. Взглянув на лицо Не Хуайсана, становилось понятно, что всё это — только напускное, только из-за желания что-нибудь вытворить, чтобы негодование немного поутихло. И от этого Цзян Чэн не сдерживает еле заметной улыбки, а затем закатывает глаза, поворачиваясь к брату. — Слышал? А ну-ка прекрати! Ты его обижаешь. У брата Не жизнь и так нелёгкая выдалась, а ты тут со своим! — Ну вот, — всхлипнул от смеха Вэй Усянь, — вы снова объединились против меня. Как так можно? Вам не стыдно? — Мне нельзя претензии предъявлять. Меня вообще обижать нельзя, а то больше не получишь ни один из эротических сборников. Сам будешь их добывать, — отвечает Не Хуайсан, а потом переводит взгляд на Цзян Ваньина. — Если ты попросишь, то я могу взять тебя под своё покровительство, и тогда Вэй-сюн не будет докучать и тебе. — Вот ещё, не буду я у тебя ничего просить. Сдалось мне твоё покровительство. Ты тогда на пару с этим, — кивнул в сторону брата, — будешь на моём мозге проверять на практике содержание этих сборников. Так что не дождёшься! — гордо задрав подбородок, отрезал тот, заставив друга улыбнуться с хитрым прищуром. Однако возражать тот не стал, подозрительно быстро сдавшись. — И вообще, не ты ли собирался лечь спать в девять? Мне кажется, тебе уже пора. — Мало ли чего я там собирался, — фыркнул Не Хуайсан. — Вот Вэй-сюн тоже много чего говорит, но не всё же из этого делает. — И хвала небожителям за это, — отвечает Цзян Ваньинь, заставив юношу фыркнуть, а брата немедленно возмутиться. — Эй! Я вообще-то всё ещё тут, между прочим! — напомнил он. — Тебя сложно не заметить, знаешь ли. Хуже маленького ребёнка, — ворчливо ответил Цзян Чэн. — И тем не менее, ко мне братец Не обращается, как к шисюну, — парирует Вэй Усянь. — Он к тебе так обращается только потому, что ты ему на уроках помогаешь. Вот ты для него и старший, — отрезает его брат. — Но тебя я точно старше. Почему же ты не называешь меня шисюном? Убийственный взгляд, который послал Цзян Ваньин, заставил Вэй Усяня отодвинутся подальше, чтобы никакую травму не схлопотать.***
Следующим вечером, после окончания всех занятий, Не Хуайсан направился к кухне. Сопровождали его друзья с таким траурным видом, словно идут на похороны. — Почему у вас лица такие кислые? — спрашивает Не Хуайсан. — Единственный, кто тут должен идти и печалиться о своей судьбе – это я. — А мы и не о тебе, — тут же отвечает Цзян Ваньинь. — Мы о себе. После твоих рассказов о том, как все слягут с отравлением, только попробовав твою еду, я, пожалуй, предпочту попробовать поголодать эти две недели. Не Хуайсан тут же замирает, а затем довольно быстро оказывается чуть впереди двух своих друзей, смотря на них возмущённым и строгим взглядом. — Если вы не мне сочувствуете, то зачем тогда увязались? — он успевает стукнуть Вэй Усяня по лбу деревянной основой веера, а вот его брат, уже увидевший, какая участь его ждёт, отступил на несколько шагов назад, чтобы его точно не достали. — Вот и правильно! Идите отсюда! Никакого сочувствия от вас не дождёшься. Умирать будешь, а они о себе да о себе говорить будут. — Ну-ну, братец Не, не стоит так плохо о нас думать, — с улыбкой отвечает Вэй Усянь. — Если ты будешь умирать, мы первыми зажжём тебе поминальные благовония. И всего через пару секунд после этих слов заслуживает подзатыльник от Цзян Ваньина. — Думай, что говоришь, — тот предпочёл продолжать держаться на расстоянии. После того, как Не Хуайсан привык к ним и перестал смущаться от каждой мелочи, он, откинув неуверенность в себе в сторону, совершенно не стеснялся показывать все грани его характера. В том числе и к избиениям неугодных. Цзян Ваньинь же продолжил: — Разумеется, если ты будешь умирать, мы сначала приложим все усилия, чтобы сохранить твою жизнь. — А уже потом будем жечь поминальные благовония, — поддакивает Вэй Усянь, всё-таки заставляя друга как-то по-доброму закатить глаза. Этот жест говорил что-то вроде: "ладно уж, что с вас, дурней, ещё взять?" Этот жест Не Хуайсан перенял у брата. Тот всегда так закатывал глаза, стоило мальчику что-то натворить, а потом пытаться оправдаться. Эти оправдания всегда звучали ужасно нелепо, однако сам виновник говорил их с такой непоколебимой уверенностью, что это выглядело даже мило, от чего сердце страшного брата немного оттаивало. Этот жест обычно означал, что о вине Не Хуайсана прекрасно известно, но его, так уж и быть, на этот раз простят. Видел это всё юноша так часто, что и сам не заметил, как начал копировать своего старшего брата. И единственный, кто по-настоящему оценил этот жест Не Хуайсана, был Цзян Чэн, на губах которого в следующую же секунду заиграла лёгкая улыбка, а сам он сделал шаг вперёд, больше не страшась получить веером по какой-нибудь незащищённой части тела. Казалось, в этом действии Цзян Ваньинь находит что-то своё, родное. Хотя, родители на него с такой теплотой смотрели крайне редко. Если закатывали глаза, то только от разочарования. И в такие моменты ни о какой доброте или нежности во взгляде речи идти не могло. Наверное, из-за этого именно сейчас на душе Цзян Ваньина стало как-то тепло и спокойно. — Ну хорошо-хорошо, — тем временем признал своё поражение Не Хуайсан. — Будь в этот раз по вашему. А ты, А-Чэн, всё ещё можешь попросить моего покровительства и тогда не бояться того, что я тебя нечаянно или специально стукну веером. Всего за один день это превратилось в своеобразную игру. Не то, чтобы у него появилась идея фикс, однако просто немного подурачиться юноша никогда не был против. Потому отказ Цзян Ваньина на такую глупость воспринял исключительно как вызов. И каждый раз предлагал что-то новое. Иногда предложения были довольно заманчивыми, иногда совершенно абсурдными. Кто же знал, что фантазия этого юноши так богата. Вот только Цзян Ваньинь оставался непоколебим. Не Хуайсан утешал себя тем, что это только первый день, нужно просто проявить немного терпения, и он обязательно победит. Вэй Усянь смотрел на это с интересом и не влазил, стараясь сдерживать смешки. — Как можно гарантировать то, что ты случайно меня не ударишь? — тут же отзывается Цзян Чэн. — Или это значит, что все предыдущие "случайно" оказались специальными? — Ты ещё смеешь ставить слова адепта, который старше тебя, под сомнение? — в притворном возмущении задохнулся Не Хуайсан. Пусть он и был на год старше, однако никакой разницы никто не чувствовал, а возраст был лишь предметом для шуток. — Ваше поведение просто отвратительно. Это так несправедливо, что такой прилежный и тихий ученик, как я, отбывает наказание, а вы… вы вот с какими лицами довольными. Всё, идите отсюда. А то с конвоем провожаете, вот только от обычного конвоя пользы побольше будет. Для пущего эффекта Не Хуайсан раскрыл веер и махнул им от себя несколько раз, с таким видом, словно желая сказать "ну всё, давайте, идите, что встали?" — Хорошо. Только потом не жалуйся, что тебя все бросили и тебе скучно, — со смехом отвечает Вэй Усянь и тут же отступает на несколько шагов, хватая брата за рукав и таща за собой. Да уж, совершенно неудивительно, что втроём были причиной непрекращающейся головной боли Лань Циженя. Цзян Ваньинь, может, и казался очень серьёзным юношей, однако стоило с ним заговорить, как становилось понятно, что это не такая уж и правда. Нет, конечно, он точно был серьёзнее и ответственнее Не Хуайсана с Вэй Ином, однако всё ещё держался рядом с ними. Поддерживал многие их идеи, действительно был не прочь повеселиться. Просто время от времени остужал пыл двух своих друзей и возвращал их с небес на землю, когда они заходили слишком далеко в обсуждениях своих планов. В своей привычной саркастичной и недовольной манере указывал на недочёты всего действия, а потом, заметно для всех вклинивался в обсуждения, помогая усовершенствовать план. Цзян Ваньинь не тянул никого назад, никак не препятствовал этим планам, которые практически всегда нарушали правила Гусу, хотя со стороны именно так и могло показаться. Наверное, из-за него и смогло осуществиться большинство из задуманного. И это Не Хуайсана безмерно интересовало, восхищало и привлекало. После этого он старался приучить и себя к тому, чтобы вовремя остановиться, задать себе какой-нибудь логичный вопрос, раскритиковать и попытаться придумать обходной путь. Была б воля юноши, он бы безостановочно говорил с Цзян Ваньином, чтобы уловить, в какие моменты тот начинает вставлять свои ремарки. И пусть большинство из них было исключительно из-за его несколько озлобленного и резкого характера. Открывая двери кухни, Не Хуайсан ожидал увидеть место, где сейчас будет шумно и людно, однако на деле здесь оказалось довольно спокойно. В каких-то кастрюлях ещё булькала какая-то еда, несколько кухарок ещё над чем-то трудились, однако никакого хаоса не было. Одна из кухарок его заметила и тут же добродетельно улыбнулась: — Молодого господина тоже прислали отбывать наказание? — спрашивает она, заставив юношу растеряться. — Идите в ту комнату, там вам объяснят, что делать. Не переживайте, основная работа закончена, так что вам не придётся напрягаться. Не Хуайсан кивнул и неуверенно направился к той двери, на которую кивнула кухарка. Он и сам не знал, кого ожидал увидеть там, но когда взгляд упал на Цзинь Цзясюаня, юноша невольно замер. Тот же одарил его коротким взглядом и тут же отвернулся, возвращаясь к своему занятию. Не Хуайсан же поспешил прикрыть свою улыбку веером. Своим недовольным взглядом и манерой поведения тот чем-то напоминал Цзян Ваньина. Вот только в действиях наследника Цзинь чувствовалось гораздо больше надменности и уверенности в себе. — Тоже отбываешь наказание? — больше из вежливости поинтересовался Не Хуайсан, проходя вглубь комнаты. — Как видишь, — хмыкнул тот, даже не удостоив его взглядом. От этого Цзинь Цзысюань показался ещё более забавным. Вот только улыбку пришлось скрывать, потому что неизвестно, сколько ему ему ещё отрабатывать в компании этого юноши, а значит, лишний раз ссорится не стоило. — Что мне делать? — снова вежливо интересуется Не Хуайсан. Он решил придерживаться излюбленной тактики: быть тише воды, ниже травы, вести себя вежливо и отсвечивать как можно меньше. На деле же он был совершенно не против спихнуть работу на кого-нибудь другого. Но это можно будет сделать и позже. — Возьми вон те травы. Их надо измельчить. — Неужели в Облачных Глубинах начали использовать специи? — удивился Не Хуайсан, чем тут же заслужил презрительный взгляд от соученика. — Разумеется, нет. Это какие-то целебные травы. Они всегда их добавляют для укрепления духа и тела. Что-то такое, — терпеливо поясняет он. — О, — протянул юноша, беря травы и кидая их в ступку. Следующие несколько минут проходят в молчании. Не то, чтобы Не Хуайсан желал их разбавить чем-нибудь, однако просто молчать было тоже не совсем комфортно. Тем более после жизни в компании Вэй Усяня и Цзян Ваньина он попросту отвык от тишины. Нет, иногда он в ней действительно нуждался и тогда уходил куда-нибудь. Но сейчас хотелось развеять скуку хоть как-то. — Что ты натворил, что тебя сюда отправили? — спрашивает Не Хуайсан, не отвлекать от своего дела. — Тебе какая разница? — огрызается Цзинь Цзысюань. А юноша тут же поджимает губы, пряча усмешку. Действительно похож на Цзян Ваньина. Наверное, если бы те поговорили друг с другом дольше двух минут, то точно попытались бы переломать ноги друг другу. — Интересно просто, — беззаботно чирикает Не Хуайсан. — Да я домашнее не выполнил. Лань Цижень сказал, чтобы я на следующий урок принёс, а я понадеялся, что он просто забудет, — раздосадовано ответил Цзинь Цзысюань. — Глупо с твоей стороны. — Не глупее, чем уснуть прямо у него под носом. Юноша от этого тут же стушевался и опустил голову пониже, чтобы волосы скрывали слегка порозовевшие от стыда щёки. — Кто-то, — тем временем продолжил наследник Цзинь, — решил, что ты в глубине своей души отважный смельчак; кто-то, что ты просто крайне целеустремлённый самоубийца. Но абсолютно все сошлись в том, что тебя в скором времени придётся похоронить. Зато падёшь далеко не бесславной смертью. — Да я и сам об этом думал. Даже приступил к своему завещанию. Только вот понял, что единственное, что я могу завещать — коллекцию вееров. А потом понял, что завещать её некому, — вздохнул Не Хуайсан. — Среди моих знакомых совершенно нет настоящих ценителей с чувством прекрасного. — В следующий раз можешь завещать мне, — хмыкает Цзинь Цзысюань. — Ты разбираешься в веерах? — Отец разбирается. И любовь к ним и мне привил. Я ими не пользуюсь, но твои веера могут стоять как произведение искусства, — пожимает плечами тот. — О, — кажется, это оказалось самым огромным потрясением за день. Хотя, каждый уважающий себя человек должен хоть немного смыслить в подобного рода вещах. Хотя, Цзян Ваньинь не смыслит, но этого его хуже не делает. Не Хуайсан встряхивает головой и продолжает: — Что ж, в таком случае, за свою коллекцию я спокоен. Но всё же надеюсь, что следующего раза не будет. — Надейся на лучшее, готовься к худшему, — замечает Цзинь Цзысюань. — Ещё целый год. Можно по сто раз где-нибудь да накосячить. — Какой у тебя пессимистичный настрой. Главное иметь хорошо подвешенный язык, чтобы выпутаться из любой неприятности, — возражает Не Хуайсан, улыбаясь и поворачиваясь к собеседнику. Ступка с травами была благополучно позабыта. — А по тебе оно и видно. То-то я думаю, почему же ты отбываешь наказание. А это всё потому, что у тебя язык хорошо подвешен, чтобы выпутаться, — запальчиво отвечает юноша. Вот только ни один из них не злится по-настоящему. А глазах обоих плещется только искреннее веселье. Этот глупый спор ни о чём был намного интереснее монотонной работы. — Сам же сказал, что у нас целый год есть. Вот, можно его потратить на этот полезный навык. Цзинь Цзысюань хочет что-то ответить, даже открывает рот, однако в эту же секунду в комнату влетает Вэй Усянь, а следом за ним Цзян Ваньинь. Оба замирают в проходе, оглядывают обстановку и делают какие-то выводы. — Вы что здесь забыли? — тут же ощетинился наследник Цзинь. — Братец Не! — тут же весело восклицает Вэй Усянь. — Мы пришли тебя спасать. Как узнали, что ты останешься тут один на один с этим павлином, сразу примчались! Сам же Не Хуайсан переводит взгляд на Цзян Ваньина, ожидая, что тот как-то одёрнет своего брата от таких выражений. Однако тот не то, что не сделал замечание, так ещё, кажется, и одобрял. — Вэй-сюн, нельзя же так оскорблять людей. Тем более, когда те стоят прямо рядом с тобой, — пожурил друга юноша. Вот только вместо того, чтобы пристыдить его — он пытался пристыдить Вэй Усяня, ха! — тот лишь с наигранным испугом взглянул на него. — А-Чэн, ты слышал это?! Этот павлин уже начал переманивать брата Не на свою сторону! Ещё чуть-чуть, и мы его потеряем! — беззаботно начал тот. — Не кричи, — тут же осадил его Цзян Ваньинь. — А то сейчас и нас накажут. Вот только, похоже, кроме самого Не Хуайсана, никто не видел в происходящем проблемы. Потому юноше самому пришлось повернуть голову к Цзинь Цзысюаню и одними губами произнести: — Прости. Но тот на это только хмуро отмахнулся, выпрямился и, гордо задрав подборок, сказал: — Я со своей частью работы закончил, поэтому пойду. Может, если бы ты болтал поменьше, тоже освободился бы. И под два презрительных взгляда — они принадлежали Цзян Ваньину и Вэй Усяню, — и один печальный, наследник Цзинь удалился в кухни. — Вы когда успели поссориться? — недоумённо спрашивает Не Хуайсан. Понятно, если бы один Вэй-сюн успел с ним поцапаться, но совершенно другое то, что и Цзян Ваньинь к этому присоединился. — Он обручён с нашей шидзе, — отвечает наследник Юньмэна, прислонившись спиной к стене. — И этот напыщенный индюк совершенно этого не ценит, — поддакивает Вэй Усянь. — Где-то минуту назад он был павлином, — замечает Не Хуайсан. — Индюк, павлин, какая разница, если он ведёт себя как идиот? Сути это совершенно не меняет. — Ты со своим наказанием пропустил очень интересные вещи, — не желая больше говорить на старую тему, информирует его Цзян Ваньинь. А-Ин снова лез к Лань Ванцзи. Этому дуралею жить никто не мешает, вот ему и скучно. Поэтому он першёл на других. — И с каких это пор Вэй-сюн докучает не нам, а кому-то другому? — с хитрым искорками в глазах спрашивает Не Хуайсан. — Только не говори, что ревнуешь, — фыркает Цзян Ваньинь, закатывая глаза. — Нам одной головной болью меньше. — А-Чэн, — театрально вздохнул сам объект их обсуждения, — ты совершенно бессердечный. Братец Не, мне очень льстит, что тебе так важно моё общество, — юноша на это только снисходительно улыбнулся. — Но иногда общество молчаливого Лань Чжаня намного лучше вас с вашими обсуждениями и шутками. — Он сам об этом знает? — как бы между прочим интересуется Цзян Ваньинь. — Он просто не хочет, признавать, что я ему тоже нравлюсь. И делает вид, что его ничего не интересует. Надеется, что если прикинется ледяной фигурой, тогда от него все отстанут. — До твоего появления именно так и было, — замечает его брат, пока Не Хуайсан возвращается к своей работе, продолжая внимательно слушать. — Он, может, и пытается так делать, но это не отменяет его природного обаяния, — кажется, после этого заявления Вэй Усяня Цзян Ваньинь подавился воздухом, и его друг улыбнулся ещё шире. — Природного обаяния? — хрипло переспросил юноша, смотря на брата, как на умалишённого. — Да. Согласись, что слухи по поводу внешности Второго Нефрита ордена Лань не врут. Лань Чжань, наверное, даже красивее меня. Тебе так не кажется? От каждого слова лицо Цзян Ваньина вытягивалось только больше, а стоило ему увидеть улыбку Не Хуайсана, так сразу помрачнело. Эта была такая улыбка, словно он уже что-то знал. Что-то такое, о чём другие не догадывались, потому что были слишком глупы. И ему теперь приходится лишь снисходительно наблюдать за всеми остальными. И вот что такого мог понять он? Цзян Ваньинь тут же подошёл к нему, забирая ступку из рук и недовольно говоря: — Ты её впервые держишь? Кто так делает? — и, дождавшись, когда Не Хуайсан склониться к нему, чтобы внимательно наблюдать за тем, что он делает, уже намного тише спросил: — Чего ты так улыбаешься? — А ты разве не понял? — с мечтательной улыбкой на губах уточнил юноша. Однако быстро перестал мучать друга, выдавая свои мысли: — Вэй-сюн влюбился. Цзян Ваньинь замер, а после взглянул на Не Хуайсана, словно тот у него на глазах внезапно превратился в тыкву и вернулся обратно. — Ты слышишь, что ты несёшь? — зашипел он и тут же вернулся к работе со ступкой, вот только теперь орудуя ей с особой агрессией, что вызывает у его друга смешок. — Ну-ну, А-Чэн, не стоит так переживать. Мне кажется, Вэй-сюн и сам этого ещё не понял. Так что брата у тебя ещё не скоро заберут. — Да кто тут переживает?! — мигом возмутился Цзян Ваньинь. — Кому он вообще нужен?! Даже если ещё сверху приплатят. Не Хуайсан поспешил аккуратно забрать ступку из рук друга, боясь, как бы она под таким напором не треснула. — О чём вы там секретничаете? — тут же спрашивает Вэй Усянь. — Обо мне совсем забыли. — Ты, когда Лань Чжаню докучаешь, о нас тоже забываешь, — легко парирует Не Хуайсан, вызывая убийственный взгляд со стороны Цзян Ваньина. — Знаешь, — начал он, задрав подбородок и больше не смотря в сторону друга, обращаясь непосредственно к брату, — мы пришли спасать брата Не от этого павлина, но тот сбежал, так что наша помощь больше не требуется. Пошли отсюда. — Ну вот, вы успели поссориться, а я совершенно ничего не понимаю, — вздохнул Вэй Усянь, переводя взгляд с одного на другого и ожидая хоть каких-то объяснений. — Мы не ссорились. Просто А-Чэну нужно кое-что в голове уложить и принять, — качает головой Не Хуайсан. — А с тобой я ещё поговорю, — тут же грозится Цзян Ваньинь, повернувшись к другу. — Буду ждать, — фыркнул юноша, теперь, кажется, действительно намереваясь устроить им встречу с глазу на глаз.