Человек без цели

Не Хуайсану часто бывало скучно на уроках, потому приходилось развлекать себя всеми возможными способами. Когда он был ещё совсем маленьким и обучался дома, предпочитал выводить преподавателей своим поведением. Когда-то этим вместе с ним занимался и старший брат. Потом тот подрос и перестал потакать в этом. Тогда это была настоящая трагедия для всех, потому что маленький мальчик начал терроризировать своих учителей за двоих сразу. До тех пор, пока не схлопотал от брата. Тогда пришлось чуть убавить свой настрой. В прошлом году в Облачных Глубинах особо друзей у него не было, потому во время уроков приходилось рисовать или отвлекаться на собственные мысли. Сейчас же друзья были. Вот только Цзян Ваньинь сидел слишком далеко, потому поговорить с ним не представлялось возможным. Зато Вэй Усянь находился рядом, сидел прямо перед ним. Потому всего через несколько минут после того, как Не Хуайсану наскучило происходящее, через плечо его друга перелетела свёрнутая бумажка и плюхнулась на стол. Вэй Усянь вздрогнул, однако быстро сообразил, что это и от кого, потому тихо развернул её. "Мне кажется, я умру со скуки. Такое вообще возможно?" Вэй Усянь хмыкнул и быстро написал ответ. Дождался того момента, когда учитель отвернулся и тут же перекинул записку обратно. "Всё бывает в первый раз." "Поговори со мной, иначе тебе придётся учиться воскрешать людей." После этого последовала длительная пауза, а Вэй Усянь, казалось, о чём-то задумался. А после быстро написал ответ: "Я думаю, это слишком сложно. Я бы попробовал найти другой путь твоего возвращения к нам, чтобы не так долго." Не Хуайсан хихикнул и написал что-то вроде "я это запомню", а после перекинул обратно другу. И тогда-то их учитель, наконец, заметил, что ученики занимаются не совсем тем, чем должны. Резко поднял голову и взглянул в их сторону. Оба на какое-то мгновение замерли. А после Вэй Усянь, больше ни секунды не мешкая, сунул записку себе в рот и принял крайне сосредоточенное выражение лица. Другой же юноша опустил голову, делая вид, что крайне поглощён содержанием учебника. Это их и выдало. Если бы они притворились расслабленно сидящими и особо не заботящимися о том, что происходит вокруг их, то Лань Цижень ещё мог бы засомневаться в том, что эти двое не просто лодырничают, а ещё и пытаются развлекаться. Однако сейчас по их виду можно было сказать, что юноши были поглощены происходящим на уроке и крайне внимательно слушали. А это могло означать только одно: эти двое уже успели где-то напакостить и прекрасно осознавали свою вину. Не Хуайсан мысленно молился Небесам, чтобы ничего плохого не случилось. Чтобы этот допрос с пристрастием прошёл мимо них. Вэй Усянь отчаянно думал о том, куда деть записку, которая постепенно размокала от слюны. Цзян Ваньинь же думал о том, что уже, к сожалению, поздно говорить, мол, он их не знает, в первый раз видит, и эти идиоты вообще никакого отношения к нему не имеют. И пытался понять образ мыслей своего друга. Практически всегда Не Хуайсан боялся лишний раз подышать рядом с Лань Циженем, но стоило немного заскучать, как этот страх сразу же куда-то исчезал. И появлялся тогда, когда приходило время расплачиваться за свои проделки. Лань Цижень поднялся со своего места и медленно прошёлся по комнате, остановился около этих двоих юношей. Взглянул сначала на Не Хуайсана, который склонил голову только ниже к учебнику и чуть нахмурился, делая вид, что вникает в то, что там написано. Тяжело вздохнув, учитель повернулся к Вэй Усяню и решил, что вопрос будет направлен к нему. Если выбирать между этими двумя, то только Вэй Усянь способен что-то внятно ответить в подобной ситуации. Поняв, кого сейчас будут пытать, в глазах обоих нарушителей спокойствия промелькнула паника. Если у Вэй-сюна во рту сейчас записка, то вряд-ли он сможет что-то ответить. А если Лань Цижень узнает о записке, то наказание последует незамедлительно. А если выяснится её содержание, то… Не Хуайсану даже думать не хотелось об этом. От волнения он начала накручивать прядь волос на палец, напряжённо вслушиваясь. Учитель тем временем начал в буквальном смысле засыпать своего ученика разнообразными вопросами. И когда Лань Цижень замолчал, Вэй Усянь начал медленно подниматься из-за своего стола. Чувствовал беспокойный взгляд друга, который сверлил его спину. И тяжело сглотнул. Не Хуайсан замер, поражённо смотря на тёмные одежды. Вэй-сюн только что проглотил записку! Быстро переглянулся с Цзян Ваньином. Вот только тот, кажется, не был слишком удивлён подобным развитием событий. Всё-таки знал он своего брата давно. Даже Лань Циженя это заставило на несколько секунд поражённо замереть. Один только Вэй Усянь выглядел совершенно невозмутимо. И также невозмутимо начал отвечать на вопросы. Не Хуайсан только успел выдохнуть, как Лань Цижень снова спросил. На этот раз это была задача про изгнание призрака палача. И тогда его друг внезапно замолчал и о чём-то глубоко задумался. Потому пришлось вызывать Лань Ванцзи, чтобы тот ответил на этот вопрос. А друзьям Вэй Усяня пришлось только тревожно поглядывать на него, пытаясь угадать, что опять пришло ему в голову. И не вытворит ли он чего-то о чём им всем втроём придётся жалеть. Или жалеть только им двоим, а Вэй-сюну опять будет всё нипочём. — Нет, я просто подумал о ещё одном варианте, — внезапно заявил юноша и тут же выхватил кисточку и принялся что-то рисовать на бумаге. Не Хуайсан подался вперёд и чуть наклонился, с интересом наблюдая за тем, что рисует его друг. Вот только поняв, к чему клонится дело, слегка побледнел и перевёл взгляд на Цзян Ваньина. А тот, уловив траурную обречённость в чужих глазах, тут же понял, что скоро случится нечто плохое. И Вэй Усянь не заставил себя ждать, начал живо рассказывать про вариант, в котором приходилось идти на возмутительные и аморальные вещи. Считай, применять Тёмный Путь. Цзян Ваньинь хлопнул себя рукой по лицу, думая о том: придётся ли ему надевать траурные одежды или нет, если Вэй Усянь не его родной брат. Не Хуайсан начал думать о том, на какой табличке лучше всего будет написать имя друга и какие благовония лучше всё подойдут. И можно ли будет просить благословение у Вэй Усяня, как просят у мёртвых родственников? Наверняка, тот бы с радостью дал благословение на нарушение правил и на всякие шалости. Это явно было самое глупое, что мог сказать юноша Лань Циженю в лицо. И глупо было дальше вступать с ним в спор. И было совершено не удивительно, что в какой-то момент нервы учителя сдали, и он швырнул в своего непутёвого ученика свиток. Вэй Усянь успел пригнуться, а вот Не Хуайсан ничего не успел сообразить, потому этот свиток угодил прямо ему по носу. Юноша тут же вскрикнул, прижав руки к лицу и склонившись над столом. Нос пульсировал от боли, заставляя Не Хуайсана морщится. И слишком занятый своими страданиями, он пропустил тот момент, когда Вэй Усяня выгнали из класса. Наконец, отняв руки от лица, юноша увидел на них капли крови, замер и забеспокоился. Не столько из-за травмы, сколько из-за того, что мог испачкать своё лицо в крови. Потому поднял испуганный взгляд на Цзян Ваньина, который до сих пор время от времени поглядывал в его сторону. Вот только с ним у Не Хуайсана не было каких-то определённых жестов. Вот с Вэй Усянем они придумали множество всего, чтобы переговариваться о том, о чём не следует говорить громко и прилюдно, или чтобы переговариваться на тестовых работах. И поэтому начали понимать друг друга, даже не разговаривая. Так что сейчас бы Вэй Усянь без проблем понял этот вопросительный взгляд указал бы на те места, где есть кровь. Однако Цзян Ваньинь замер, смотря на друга обеспокоенно, а затем потревожил учителя: — Прошу прощения у брата Не с носа идёт кровь. Сам же брат Не побледнел и низко опустил голову, про себя ругая Цзян Ваньина. Вот только особого негодования в нём это всё не вызывало. Было приятно от беспокойства за себя. И что беспокоился именно этот юноша. — Сяо Не, — взглянул на него Лань Цижень тяжело вздохнул. Отлично. Ещё одной головной болью больше, — иди в лечебницу. — Нет-нет-нет, всё в порядке. Оно скоро пройдёт, — тут же забеспокоился Не Хуайсан, волнуясь от кучи взглядов, направленных на него. Однако, заметив на себе строгий взгляд учителя, начал подниматься. — Хорошо. Всё, я ухожу. И довольно быстро выскользнул из класса, сразу же выхватил веер и закрыл им своё лицо, направляясь в лечебницу. Искать Вэй Усяня он не стал. Понимал, что будет намного интереснее встретиться с ним, когда рядом будет Цзян Ваньинь. Может, они как раз встретятся около кабинете, ожидая друг друга. По крайней мере, именно так и планировал поступить юноша. В лечебнице пахло сладкими лекарственными травами, одним своим запахом оставляя на языке и в горле приятный осадок. Он был приятным, заставляя юношу успокоиться и расслабиться. Какой-то из младших целителей, занимавшийся сортировкой лекарств, повернул голову к пришедшему. И замер в растерянности. Всё-таки не каждый день к нему приходят ученики с разбитым носом. Потому он с подозрением сощурился, думая о том, стоит ли пытаться выяснить, что случилось и доложить о предполагаемой драке кому-нибудь из старших. — Неудачный день, — тихо попытался объясниться Не Хуайсан. — Учитель Лань знает. — Мне всё равно придётся уточнить у него. — качает головой младший лекарь, однако жестом подзывает молодого господина к себе. Тому лишь остаётся согласно кивнуть. В конце концов, это не его дело, как Лань Цижэнь будет выкручиваться из сложившейся ситуации и что-то объяснять. Не Хуайсан здесь вообще-то крайний и невинно пострадавший! Его все жалеть должны! Юноше дали вату, на которую капнули немного сладко пахнущей жидкости, чтобы для начала остановить кровотечение. И пока он так сидел, готовили ткань для повязки, которую пропитали какой-то мазью. И она точно не показалась Не Хуайсану приятной, однако младший лекарь даже не поморщился. Хотя это ведь не ему прямо на нос такую повязку крепить будут. Но ради быстрого заживления можно было и потерпеть немного. Когда повязку накладывали на нос, юноша убедился, что запах был довольно резкий, потому даже общий сладкий аромат, который витал в лечебнице, никак не мог перебить. Не Хуайсан осмелился предположить, что это была камфора. И когда Вэй Усянь влетел в здание, то застал слегка побледневшего от неприятного запаха друга, держащего в руках окровавленную вату. Её практически сразу после этого забрал младший лекарь, попросил немного подождать перед тем, как снимать повязку, а затем удалился по своим делам. Не Хуайсан и сам не горел желанием слишком долго носить это. Возможно, его золотое ядро действительно слишком слабое, однако оно есть, а значит, дальше он точно вполне сможет исцелиться. Просто сейчас нужна небольшая помощь. Вынырнув из своих не слишком приятных размышлений, юноша обнаружил, что Вэй Усянь стоит к нему чуть ли не вплотную и смотрит всё также обеспокоенно, если не больше. — Извини, я просто задумался, — сразу же спешит успокоить его Не Хуайсан и доброжелательно улыбается. — Не думаю, что бывали случаи, чтобы кто-то был при смерти из-за разбитого носа. — Ещё на уроке ты готов был умереть от скуки, — весело подмечает его друг, а после чешет в затылке и удручённо вздыхает: — Это ты прости. Тебе из-за меня нос разбили. — Подумаешь, нос, — отмахивается юноша. — Зато с урока чуть пораньше сбежал. И ничего мне за это не будет. Вот только мне приходится терпеть этот запах, так что я тебе советую уже сейчас начинать искать, чем бы купить моё прощение и заодно компенсировать страдания. Ответить Вэй Усянь ничего не успел, потому что в лечебницу вошёл Цзян Ваньинь. Сначала обеспокоенно взглянул на друга, пытаясь понять, всё ли с ним в порядке. И, заметив, что тот выглядит совершенно счастливым, перевёл взгляд на брата. И тут же помрачнел. Быстрым шагом подошёл к обоим юношам. — Вэй Усянь! — сразу на повышенном тоне начал он. — Как ты вообще мог даже просто поду… Не Хуайсан тут же подскочил на ноги, привлекая к себе внимание. Он на ходу снял с носа повязку и сделал несколько шагов к выходу. Вэй-сюн непроизвольно последовал за ним, а вот Цзян Ваньина пришлось подтолкнуть. Юноша положил руку ему чуть ниже лопаток, толкая к выходу из лечебницы. — Не здесь и не так громко, — шикнул он, смотря на обоих друзей. Слухи разлетались быстро, каким бы праведным этот клан ни был. Потому орать во весь голос о том, что Вэй Усянь что-то говорил про Тёмный Путь, не хотелось совершенно. Потому на время всей троице пришлось замолкнуть. И заговорить только около одного из водоёмов. Обычно во время перерывов между занятиями они именно здесь и собирались, обсуждали что-нибудь. Здесь было довольно тихо, так что можно было легко услышать, если кто-то приближается. А ещё это было довольно уединённое место, так что можно было не слишком сильно переживать, что крики Цзян Ваньина будут услышаны кем-то ещё, кроме тех, кому они и без того предназначались. Не Хуайсан направился к самой кромке воды, желая умыться и, наконец, смыть с себя этот противный запах лекарств. И пока он был занят этим, наследник Цзян решил не терять времени даром, уже сразу начиная кричать на Вэй Усяня: — Как можно было даже просто подумать о подобном?! Ты совсем умом тронулся?! — Да я просто пошутил. Кто ж знал, что Цижэнь озвереет от этого, — начал оправдываться его брат. — Действительно! Всего лишь пошутил про использование Тёмного Пути, да ещё и таким отвратительным образом! — Но я же не помчался воплощать идею! И на Тёмный Путь ступать не собираюсь! — запротестовал Вэй Усянь. — Но кто-то же может и так поступить и помочь людям подобным образом! Почему я и слова сказать не могу о чём-то таком?! Меня спросили в теории. Я также и ответил! — Потому что Тёмный Путь приводит к необратимым последствиям! К травмам тела и души! Дурья твоя голова! В ней вообще хоть что-нибудь есть или там совершенно пусто? — Цзян Ваньинь уже замахнулся, чтобы дать брату хороший подзатыльник, чтобы в случае, если там действительно что-то да есть, это что-то встало на место. Вот только его руку перехватил Не Хуайсан и крепко держал за запястье. Этого секундного промедления хватило Вэй Усяню, чтобы уйти с линии огня. Но даже тогда юноша не захотел отпускать руку друга, продолжая её держать. — И всё-таки говорить об этом в присутствии Лань Циженя и Лань Ванцзи было так себе затеей. Легко догадаться, чем это всё обернётся, — вздохнул Не Хуайсан. Но, не смотря на всю свою благожелательность по отношению к Вэй-сюну сейчас в голосе не было ни намёка на улыбку или какое-то снисхождение. Похоже, он тоже решил присоединиться к Цзян Ваньину и отчитать друга, только в более мягкой форме. — Да и в целом жертвовать собой во благо других людей затея так себе. И смотреть на то, как это делает кто-то другой, тоже. Не думаю, что много людей станет заниматься подобным. А включать в теорию такое из-за одного случая не будут. — Заклинатели сами по себе вечно жертвуют собой ради других. Сами знаете, что немало людей погибло на ночных охотах, — настаивал на своём юноша. Теперь, когда против него объединились сразу два человека, ему хотелось защищать свою позицию до самого конца. Даже если он был неправ. Если бы против него встал только Цзян Ваньинь, то он ещё мог спокойно отступить. Но сейчас уж точно не хотел оказаться среди проигравших. Да и раз уж начал этот спор, то нужно было продолжать до победного. — Да как ты можешь сравнива… — только начал возмущаться Цзян Ваньинь, как его тут же перебил Не Хуайсан: — Одно дело, когда твои шансы выжить зависят от твоего мастерства, а другое дело, когда ты совершенно точно станешь жертвой собственных действий. И станешь не только ты, но и твои близкие, которые вынуждены будут на это смотреть. А они ничего не смогут поделать, потому что это не они приносят себя в жертву и ничего не могут решать. И поэтому ступившие на этот путь обречены на одиночество. — Любое решение человека может привести к полному одиночеству. Для этого можно и не прибегать к таким мерам, а просто быть полной тварью! — резко кинул Вэй Усянь. — Но если человек убийца, перебивший кучу человек, это не так страшно, как если бы он воскресил одного мертвеца. Все так категорично настроены, потому что зачастую приверженцы Тёмного Пути – злодеи! Но и другие заклинатели тоже могут быть злодеями, но на это всем наплевать! Они могут преспокойно убивать своей Ци! Или мечами! Да любую мелочь можно превратить в оружие убийства, даже… твой веер! А что уж говорить про музыкальные инструменты, которыми, наверное, можно управлять мертвецами. Думаю, если их можно утихомирить мелодией, то будет и та мелодия, которая заставит их подчиниться воле человека! Цзян Ваньинь вздрогнул и сжал руку в кулак, пытаясь усмирить клокочущий в груди гнев. Если до этого он ещё был готов успокоиться и оставить весь этот разговор, то сейчас уже не мог. Одно дело, как брат не слишком удачно пошутил и начал приводить примеры гипотетических людей, а совершенно другое, когда он сам в своих размышлениях заходит так далеко. Не Хуайсан же замер на несколько секунд, обдумывая слова друга, и задумчиво повторяет себе под нос: — Любую мелочь можно превратить в оружие… Надо же, как он сам до этого не догадался? Он превосходно обращается с веерами, так почему бы не сделать из него оружие? Чем оно будет хуже сабли? Ничем. Будет даже лучше, потому что с ним юноша будет в состоянии справиться. Это ведь было так просто, так логично и легко. И он ни разу об этом не подумал. Даже мысли не промелькнуло о том, чтобы сделать что-то подобное. Внезапно юноша почувствовал, что чьи-то ладони закрыли ему уши, а сам он уже держал пустоту. Похоже, его хватка была не настолько сильной, чтобы удержать руку Цзян Ваньина, и тот с лёгкостью выбрался. — Ты ещё и задурил голову брату Не, — он вклинился в разговор, показывая всё своё негодование. — А ну прекращай о всякой ерунде думать и других людей настраивать на этот бред! Из-за чужих рук звук был приглушённым, однако Не Хуайсан всё ещё слышал каждое слово. И, посмотрев на Вэй Усяня, юноша внезапно узнал в нём самого себя. Как он обычно до хрипоты спорил со своим братом о какой-то глупой мелочи, даже если знал, что неправ. Спросил просто потому, что хотел отстоять свою точку зрения. Потому что иначе юноша чувствовал бы себя слишком глупы и уязвлённым. Потому что хотел, чтобы на его ошибку указали в более мягкой форме. И эта параллель была словно пощёчина. И на какое-то время Не Хуайсан так и замер, с широко распахнутыми глазами, смотря на друга и понимая, что происходит. А потом мягко отстранил руку Цзян Ваньина от своей головы и развернулся, закрывая Вэй Усяня своей спиной и всё так же продолжая держать руку юноши. То ли беспокоился, что тот может вспылить и снова попытаться всыпать своему брату, то ли просто хотел точно знать, что хоть что-то у него сейчас под контролем. — Прекратите, — осторожно попросил Не Хуайсан. — Вэй-сюн не маленький ребёнок, он и сам это всё прекрасно понимает. А мы начали читать ему нотации так, как будто он уже встал на Тёмный Путь. Это ведь действительно было чисто гипотетическое предположение с его стороны. Мы все начали воспринимать разговор слишком серьёзно. Так может, не будем ссориться из-за такого пустяка? — он с надеждой посмотрел на Цзян Ваньина. Однако тот резко выдернул руку, не обращая внимания на попытки друга удержать или схватить её обратно. — Отлично! — сквозь зубы процедил юноша. — Вэй Усянь действительно запутал тебе все мозги! Ты встал на его сторону и защищаешь его, хотя он неправ. А дальше что? На пару с ним будешь учиться играть на флейте, чтобы призывать нежить? — Цзян Ваньинь, немедленно прекрати! — воскликнул Не Хуайсан, чувствуя, что терпение заканчивается, и как бы он не хотел избежать конфликта, этого не выйдет. — Я не занимал его сторону! И твою тоже! Я тоже считаю, что Тёмный Путь – это не самая безопасная и изученная дорожка, на которую не следует соваться! Но Вэй-сюн же и не сунулся и не собирается! А я сам далеко не такой идиот, каким я выгляжу в твоих глазах! Меня не так легко переубедить, чтобы я за пару минут полностью поменял своё мнение только потому, что так сказал человек, который в чём-то лучше меня! Юноша схватил веер и стукнул им по груди друга, даже не скрывая своих действий, не пытаясь замаскировать их под что-то случайное. А затем резко распахнул его и закрыл своё лицо. Руки мелко подрагивали от переизбытка эмоций, а к горлу подступал ком. Юноша старательно сдерживал слёзы, отводя глаза куда угодно, лишь бы не на причину всего этого. Сам же Цзян Ваньинь застыл, смотря на Не Хуайсана, а затем на брата. — Я больше не желанию слушать ни слова о Тёмном Пути. Ни от одного из вас, — наконец строго отрезает он, а затем переводит взгляд на друга: — А ты… — и запинается, теряясь в слишком огромном количестве слов, чувств и мыслей, не зная, что озвучить первым. — Тут неплохо бы могли звучать извинения, — обиженным голосом подсказал Не Хуайсан. Цзян Ваньинь сразу вздрогнул, словно от пощёчины, в замешательстве посмотрел на него, а затем задрал подбородок и развернулся, направляясь куда-нибудь подальше отсюда. Не Хуайсан только сильнее сжал свой веер, сглатывая и прикладывая ещё больше усилий, чтобы сдержать слёзы, которые уже наворачивались на глаза. Он ведь просто хотел найти компромисс. Просто хотел примирить и успокоить их всех. — Ну и иди отсюда, — сдавленно бормочет он. — Кому ты вообще нужен? — Братец Не, — тут же забеспокоился Вэй Усянь. — Ты что, вздумал плакать? От этого вопроса и пристального внимания стало только хуже. Как назло, стоило другу об этом спросить, как самообладание или то, что от него осталось, внезапно исчезло полностью, а из глаз потекли горячие слёзы. Это были слёзы от смешавшейся с гневом обиды. — Нет, стою от смеха умираю. Не видно, что ли? — резко бросил Не Хуайсан. — Да ладно тебе, не стоит из-за А-Чэна так расстраиваться. Иначе я пойду и сам ему подзатыльников надаю. Ну, дурак он. И я дурак… — Вэй-сюн, Небес ради, помолчи, — выдавил из себя юноша, стирая со щёк слёзы, а тот сразу же послушно замолкает. Не Хуайсан ведь просто хотел сгладить конфликт, а получилось так, что всех собак спустили именно на него. Да и не абы кто, а Цзян Ваньинь. От этого факта было обиднее всего. Наверное, если бы он с Вэй Усянем поссорился так сильно, то обидно было бы точно не до такой степени. А Цзян Ваньинь был тем человеком, с которым ссориться хотелось меньше всего. И меньше всего от него хотелось слышать крик, направленный в свою сторону. И именно Не Хуайсану выпала такая сомнительная честь. — Это… — растерянно пробормотал Вэй Усянь. — Это была всего лишь невинная и глупая шутка… Я даже не думал… — Вэй Усянь! Я же попросил тебя замолкнуть! — не выдержал юноша и повысил голос. И внезапно понял своего старшего брата. Когда эмоции били через край, а кто-то продолжал настаивать на своём, хотя пора было бы уже заткнуться. Оказывается, было крайне приятно накричать и выпустить пар. Пусть юноша и сказал всего одну фразу, но с души как будто камень упал. Вот только почти сразу на замену пришло чувство вины. Он ещё никогда не срывался на близких ему людях. — Я лучше пойду, — тяжело вздохнул Не Хуайсан, и тут же развернулся, покидая поляну и сжимая веер ещё сильнее, словно это была его единственная опора. Особо не зная, где можно ото всех спрятаться, юноша направился в библиотеку. И не прогадал. Здесь практически никого не было. Все ученики предпочитали либо погулять и отдохнуть в компании друзей, либо спрятаться в неприметный уголок и списывать домашнее, которое не сделали, стараясь не попасться на глаза кому-то из старших, кто мог бы их наказать. Выбирая, чтобы ему почитать Не Хуайсан ходил вдоль полок. Пока, наконец, не подумал о том, что всё-таки не плохо было бы найти книги, посвящённые использованию веера как оружие. Это действительно могло пригодиться в жизни, да и брат тогда считал бы его чуть менее бестолковым. Поняв, в каком направлении нужно искать, юноша понял и то, что понятия не имеет, где именно находятся нужные книги. И, оглянувшись вокруг, понял, что рядом никого нет, за исключением Лань Чжаня, сидевшего в дальнем уголке с книгой в руках. Других вариантов решения проблемы Не Хуайсан не видел, потому ещё где-то с минуту потоптался на месте, собираясь с духом, чтобы подойти к нему. А это было жутко сложно, ведь юноша и так побаивался, стеснялся посторонних людей, точнее, своих ровесников и старше, ведь чувствовал себя как-то уязвлённо рядом с ними. Так что уж говорить про первого ученика ордена Гусу Лань? Лань Чжаня с идеальной репутацией, потрясающими знаниями, да и в принципе превосходящим его во всём, Не Хуайсан откровенно побаивался. Просто не представлял, как можно быть подобным человеком. Вдохнув и выдохнув пару раз, он раскрыл свой веер, прикрыв им половину лица для чувства защищённости, и пошёл на встречу своему страху. Когда на Лань Ванцзи упала тень другого адепта, он сразу поднял голову, гадая, кто это может быть. Перед ним обычно сразу разбегались, замолкали и предпочитали обходить по огромной дуге. Один только Вэй Усянь вечно лез, но тот сейчас действовал бы более нагло, нежели аккуратно подойти, стараясь не сильно тревожить. И каково же было его удивление, когда он увидел перед собой самого пугливого адепта — Не Хуайсана. — Прости, если отвлекаю, — тут же промямлил он и вдохнул, стараясь собраться с мыслями, понимая, как жалко выглядит со стороны. Потому дальше пытался говорить более твёрдым голосом: — Не знаешь, где здесь секция по владению оружием? Мысленно юноша хлопнул себя по лбу. Ну, конечно же, Лань Ванцзи знает! Он же вырос здесь! Что за идиотский вопрос? И было как-то неловко от самого себя, что он учится здесь уже второй год, а так до сих пор и не знает, что и где находится в библиотеке. Однако поздно было об этом сожалеть. Сам же Лань Ванцзи был больше ошарашен не тем фактом, что Не Хуайсан не знает чего-то а тем, что он решил заняться своим обучением. И что же ему делать? Любезно подсказать соученику, где лежит то, о чём он спрашивает? Или же всерьёз обеспокоится, что тот повредился умом и его нужно срочно спасать? Пока он это обдумывал, заметил покрасневшие глаза адепта, что вызвало только больше вопросов. От этого молчания сам Не Хуайсан разнервничался только больше. Заметив, куда направлен взгляд соученика, тут же растерянно пояснил: — Не слишком удачный день. Так что ты мне подскажешь? — Смотря какое оружие тебя интересует, — отвечает Лань Ванцзи, решая не вдаваться в лишние подробности. Личная жизнь других учеников его мало волновала. От этих слов Не Хуайсан на время окаменел, уже подумывая над тем, чтобы просто развернуться и сбежать. Было как-то неловко признаваться вслух, что он такой недотёпа, что решил из веера сделать оружие. Причём не какое-то вспомогательное, а главное. Да его же засмеют. Потом он взглянул на серьёзного Лань Ванзцы, который, похоже, действительно был намерен помочь, и решил, что этот человек вряд-ли будет просто так смеяться с других людей. Наверное, выращенный строгим Лань Циженем, он был лишён всякого чувства юмора. А если и нет, то точно бы не стал смеяться с того, как кто-то другой искренне хочет овладеть хоть какими-то боевыми навыками. — Боевой веер, — выдыхает Не Хуайсан. Если он хотел использовать его как главенствующее оружие, то стоило привыкать говорить об этом. Ведь если он не может об этом даже вслух сказать, то как собирается им пользоваться? На самом деле юноша вообще надеялся, что эти навыки ему не слишком пригодятся в жизни. Однако всё, что делается, всё к лучшему, верно? Лань Ванзцы на несколько секунд замер, оглядывая соученика, а затем кивнул и поднялся. Похоже, решил подойти к делу ответственно и показать, где это находится, чтобы Не хуайсан точно не перепутал. А юноше оставалось только молча последовать за ним, пытаясь угадать, что у того вообще на уме. Неужели нельзя было просто сказать, как и куда идти? Подойдя к одному из книжных стеллажей, они остановились. Лань Ванзцы замер, смотря на книги, а потом достал несколько штук и передал их соученику. — Это разновидности вееров, их история, подробное описание. И начальные техники для каждого из них, — коротко поясняет он, а Не Хуайсану остаётся только неуверенно кивнуть, принимая учебники. А на что он надеялся? На то, что всё будет так просто? Нет, точно нельзя было браться сразу за заучивание различных техник. Для начала действительно нужно было разузнать про достоинства и недостатки каждого из вееров. Да и желательно знать всё про каждый веер, мало ли на какой случай это может пригодится. — Спасибо, брат Лань, — слегка поклонился юноша, а в голосе действительно слышалась благодарность. На это его соученик только кивнул и тут же вернулся на своё место, углубляясь в чтение книги, которую оставил из-за Не Хуайсана. А ему самому пришлось сесть за стол неподалёку, взять листы для заметок, раскрыть учебники и начать старательно вникать в написанное там. И, кажется, он ещё никогда не уделял так много внимания своему обучению. Сейчас он действительно старался. И вскоре заметил, что делает это не только из-за желания в будущем порадовать брата, но и потому, что ему самому нравится эта тема. Действительно увлекательной оказывается даже теория. И всё это поглощает юношу с головой, что он совершенно забывает про все тревоги сегодняшнего дня. Когда появляются вопросы, на которые он так и не нашёл ответ в учебнике, ему приходится подниматься и идти к тому стеллажу, откуда их взяли, чтобы найти что-то ещё и попытаться найти ответ уже там. И время от времени около выписанных вопросов на листе появляются ответы на них. И каждый раз, стоило ему подняться, как юноша тут же чувствовал на себе взгляд Лань Ванцзи. Кажется, тот всё ещё пытался понять, не обманывают ли его собственные глаза. Однако ответ из раза в раз оставался неизменным — нет. Не Хуайсан на самом деле проявлял удивительную для себя усидчивость и упорность, когда дело коснулось обучения. Наконец, почувствовав, что на тело накатывает усталость, а голова становится какой-то тяжёлой и перестаёт запоминать и понимать написанное, юноша вздохнул. Придётся прийти в другой день и продолжить разбираться со всем этим дальше. А сейчас немного передохнуть. Наверное, уже был обед, так что неплохо было бы пойти и перекусить. Повернув голову в сторону Лань Ванцзи, Не Хуайсан понял, что погрузился с головой так сильно, что даже не заметил, как Второй Нефрит ушёл. Юноша снова устало вздохнул, аккуратно сложил все учебники и вернул их на место. Листы спрятал в рукав. А после направился в обеденный зал. Взяв свою порцию, он замер, думая, куда бы ему сесть. Цзян Ваньинь уже был здесь, однако сейчас садится к нему как-то не слишком хотелось. Стоило на него посмотреть, как в душе вспыхивала обида. Вэй Усяня ещё нигде не было. А к Цзян Цзясюаню сесть нельзя, потому что вокруг него и так столпилось очень много людей. Так что юноша там будет попросту лишним. А одному сидеть как-то не слишком хотелось. Увидев Лань Ванцзи, который сидел совершенно один, юноша немного помялся, а затем направился к нему, считая, что это самое правильное решение, которое он только мог принять. Всё-таки он и не собирался сейчас разговаривать и нарушать чей-либо покой. — Ты не против, если я с тобой сегодня сяду? — неуверенно спросил Не Хуайсан, подойдя к своему соученику. — Я не буду тебе мешать. Лань Ванцзи, кажется, уже в который раз за день подумал, что тот тронулся умом. Однако тот выглядел не как человек, который бы действительно собирался шуметь и нарушать спокойствие. Потому коротко кивнул, за что получил благодарную улыбку. Общий гул обеденного зала тоже стих. Все начали искоса поглядывать то на Не Хуайсана, то на Цзян Ваньина, пытаясь понять, что произошло и почему эти двое не сидят рядом. Что могло случится такого, чтобы самый застенчивый и пугливый ученик предпочёл сесть к Лань Чжаню, а не к своему другу? Цзян Ваньинь ещё ниже опустил голову, старательно игнорируя происходящее. Не Хуайсан же сделал вид, словно и вовсе ничего необычного не происходило. Он не сгорбился, не опустил голову, предпочитая сохранить всё своё изящество, которого у него было не занимать. И принялся обедать, действительно не мешая своему соседу. И через некоторое время разговоры снова возобновились, а всё внимание переключилось на какие отвлечённые темы. Вот только все снова резко смолкли, стоило в обеденный зал войти Вэй Усяню. Сразу же все взгляды были прикованы к нему и следили за каждым его движением. Сначала юноша растерялся от этого. А после от того, что два его друга сидят чуть ли не на разных концах зала, а он понятия не имеет к кому присоединиться. Видимо, вспомнив слёзы Не Хуайсана, он направился к Цзян Ваньину и сел рядом с ним, неуверенно улыбнувшись. Вот только тот резко поднялся, взял свою порцию в руки и широким шагом пошёл и сел за один из свободных столов. От этого по всему обеденному залу пробежались шёпотки. Каждый вытягивал головы и рассматривал всех из, казалось бы, неразлучной троицы, пытаясь найти хотя бы какой-то намёк на то, что же произошло. Тогда уже и Не Хуайсан не выдержал, тяжело вздохнув. Чувствовал он себя под всеми этими взглядами жутко неуютно, а оттого кусок в горло не лез. — Ну вот какая им разница, что вообще случилось? — пожаловался себе под нос юноша, чем привлёк внимание Лань Ванцзи, однако ему сейчас было не до этого. — Ну, знаешь ли, — слышится за его спиной голос Цзинь Цзысюаня. И когда он только успел подойти? — Когда к вашей троице уже вполне можно применять "только смерть их разлучит, да и то не факт", то возникают вопросы, если вы все внезапно перестаёте друг с другом разговаривать. — Только не говори, что и ты туда же, — горестно вздохнул Не Хуайсан. — А что? У тебя жизнь, как всегда, интереснее. — Хочешь, поменяемся? — предлагает юноша, приподняв брови. Цзинь Цзысюань кидает взгляд сначала на Цзян Ваньина, потом на Вэй Усяня, а потом кривится: — Я, пожалуй, откажусь. И вообще, я тут не за этим, — кажется, только после этих слов Не Хуайсан смог выдохнуть и расслабиться. Он вопросительно склонил голову, а юноша тем временем продолжил: — Ты морковку будешь? А то ты за всё время к ней не притронулся, вот я и подумал… — Это насколько же ты любишь морковь, что по всему залу высматривал, кто её не ест, — хихикнул тот, хотя прекрасно понимал, что это был лишь предлог. Однако тема была, вроде как, исчерпана. — Я голодный. До этого с мечом тренировался много, — отмахивается Цзинь Цзысюань и пытает удачу ещё раз: — Ну так что? Не Хуайсан взглянул на нарезанную на кружочки сваренную морковь, которую даже отодвинул подальше от всей остальной еды, чтоб даже привкуса не было, а затем поморщился. — Забирай, — кивает он. — И всё-таки, — аккуратно перекладывая нарезанные овощи себе в тарелку, начинает Цзинь Цзысюань, — что у вас там произошло? — Цзинь-сюн! — возмущённо воскликнул Не Хуайсан. — А что такого? Мне интересно, что случилось. Вы с Цзян Ваньином и даже этим петухом Вэй Усянем вечно не разлей вода, а сейчас игнорируете друг друга. — Влезать в чужие дела некрасиво, — замечает Лань Ванзци, о присутствии которого все позабыли. — И я не думаю, кому-то может быть приятно такое внимание. Не Хуайсан тут же аккуратно прикрыл улыбку рукой, пока лицо его приятеля вытягивалось всё больше. То ли он был потрясён тем, что его отчитал Лань Ванцзи, то ли тем, что тот вообще заговорил. А, придя в себя, беспечно отмахнулся: — Это же благословлённое небесами трио. Разумеется, они помирятся. — Благословлённое небесами? — недоумённо спросил Не Хуайсан. — Вы нарушили кучу правил, а вас так до сих пор и не вышвырнули отсюда. Как ещё вы предлагаете вас называть? — Никак, раз уж мы не общаемся, — подсказывает ему юноша, на что Цзынь Цзысюань только хмыкнул и поспешил смести оставшиеся овощи в тарелку и побыстрее смыться, пока его приятель не передумал делиться. Не Хуайсан тяжело вздохнул и окинул взглядом обеденный зал. Заметил Вэй Усяня, который тут же опустил голову, делая вид, что не смотрел в их сторону. Потом увидел Цзян Ваньина, который сидел с мрачным выражением лица и смотрел на них. Юноша так и не понял, кому именно посвящался этот взгляд: ему или Цзинь Цзысюаню. Однако всё равно поспешил повернуться обратно. На душе стало как-то очень тоскливо. Они умудрились поссориться из-за какой-то глупой мелочи. И с этим явно нужно было что-то делать. А стоило ему поднять голову, как ещё и чувство вины добавилось. Точно! Наследник Цзинь, пришедший непосредственно к своему приятелю, наверняка мешал Лань Ванцзи. — Прости, — пристыженно извинился юноша, понимая, что обещал, а по итогу не выполнил. Его соученик лишь кивнул и больше не слова не сказал. А сам Не Хуайсан погрузился в свои мысли. А подумать у него было о чём. Например, как помириться со всеми и сразу. С Вэй-сюном будет легко, он мигом простит, да и конфликта как такового у них и не было. К нему нужно было лишь подойти и заговорить. Что касается Цзян Ваньина… Тут всё было гораздо сложнее. С ним Не Хуайсан рассорился сильно. Так сильно, что в душе всё ещё была обида. И здесь мог спасти только разговор по душам. Однако спокойно обсудить с Цзян Ваньином конфликт… Да юноша быстрее саблю освоит, чем это произойдёт! Тем более вряд-ли бы к нему будет легко подступиться. Наверняка он будет старательно избегать всех вокруг. Так что ситуацию, где они оказываются с глазу на глаз придётся создавать самому. Не Хуайсан взглянул на Лань Ванцзи. Затем снова на Вэй-сюна который снова поспешно отвёл взгляд. И в голове тут же возник план. Такой глупый, такой шаткий, где всё что, угодно может пойти не так. Но ничего иного в голову не приходило. Пришлось вздохнуть и заранее мысленно попросить прощения у соученика за доставленные неудобства. А потом начал своё представление: — Брат Лань, можешь помочь мне с каллиграфией? Кажется, сам Лань Ванцзи от этой просьбы чуть не подавился. Он ошарашенно посмотрел на Не Хуайсана, который ещё и улыбнулся. Мило и невинно, словно в этом не было ничего такого. Словно он каждый день обращается к нему за помощью. — Я видел твой почерк, — тем временем беспечно продолжал юноша. — Он идеальный. Мне бы не помешала помощь. Я почти красиво пишу, поэтому помощи нужно будет совсем немного. И никаких инцидентов со мной не будет. Я ведь очень тихий, ты знаешь, сам видел. Ну, пожалуйста. Не Хуайсан уставился на соученика огромными честными глазами. Если бы ему понадобилось, то он бы и князя демонов уболтал бы. А тут всего лишь какой-то Второй Нефрит. — Если ты боишься, что я это из-за Вэй-сюна то зря, — продолжил юноша, начиная уже нервно тараторить. — Он меня ни о чём не просил. И не имеет к этому никакое отношение. Я просто решил взяться за голову. Знаешь, это ведь никогда не поздно. И ты – моя последняя надежда… Кажется, он хотел сказать что-то ещё, однако Лань Ванцзи его опередил: — Хорошо. После ужина в библиотеке. На несколько секунд Не Хуайсан потерял дар речи. Надо же, он и не думал, что будет так просто. Похоже, у первого ученика ордена Лань было уважение к тем, кто хотел обучаться. Потому юноша тут же широко улыбнулся и чуть склонил голову в знак благодарности. Спустя всего пару минут, как и ожидалось, к ним подошёл Вэй Усянь. Не сиди Лань Ванзци с Не Хуайсан вместе, то пришлось бы крутить головой то в одну сторону, то в другую, пытаясь уследить за обоими. На Цзян Ваньина он не смотрел из принципа, обидевшись, что тот так внезапно встал и ушёл, не желая с ним разговаривать. А сейчас два человека, вызывавших в нём интерес, стали о чём-то говорить. Разумеется, Вэй Усянь захотел узнать, что там происходит. Оставалось только надеяться, что друг его не прогонит. — Что тут у вас случилось? — спрашивает он, садясь рядом. Не Хуайсан окидывает взглядом весь обеденный зал и понимает, что куча глаз снова уставились на них. — Почему-то я даже уверен, что они на нас ставки делают, — недовольно бормочет юноша, а после поворачивается к Вэй-сюну и отвечает: — Ничего особенного. Просто я попросил брата Лань помочь мне улучшить мой почерк. От этих слов Вэй Усянь так и застыл, смотря на друга круглыми глазами. За день тот уже привык, что на него так смотрят, потому особого значения этому не придал и продолжил есть как ни в чём не бывало. — Выходит, — начал Вэй-сюн, переключая всё своё внимание на Лань Чжаня, — почерк братца Не ты исправлять будешь, хотя он рисует, а значит и с каллиграфией у него особых проблем нет. А мне помочь не хочешь хотя все вокруг говорят, что у меня одни каракули выходят. — Ну я же по твоим каракулям как-то готовлюсь к экзаменам, — возражает Не Хуайсан. — Вот именно, что “как-то”. — То, что я ленюсь, ещё не значит, что всему виной выступает твой не слишком хороший почерк, — парирует юноша, заставив друга победно вскинуть руку. — Ага! Значит, всё-таки признаёшь, что у меня не самый лучший почерк. Лань Чжань, мне бы тоже не помешала твоя помощь, — за это Вэй Усянь получил лёгкий толчок в бок от своего друга, как бы намекая на то, что тот перегибает, называя Второго Нефрита по личному имени. — Я уже договорился в братом Не, — невозмутимо отвечает Лань Ванцзи, делая вид, словно даже и не заметил такого обращения. — Вот так, Вэй-сюн, нужно быть немного шустрее, — хитро улыбается Не Хуайсан. — А сейчас я, пожалуй, пойду. У меня ещё есть дела. Юноша с удовлетворением потянулся и почти сразу же вскрикнул, хватаясь за правое плечо и сгибаясь пополам. Он продолжал охать, привлекая внимание всего обеденного зала и игнорируя вопросы обеспокоенного Вэй Усяня. Даже Цзынь Цзысюань подошёл, желая узнать, что произошло. И только когда краем глаза заметил, что рядом показались фиолетовые одежды, выдохнул и выпрямился, продолжая сжимать плечо. — Да что ж за день такой? Я как-то неудачно руку потянул, — жалуется он. — Раз — и по всему плечу такая жуткая режущая боль. И не проходит. Какой сегодня день дурацкий. — Тебе в лечебницу надо, — совсем рядом раздаётся голос Цзян Ваньина, от которого по спине пробегают мурашки. — Нет, думаю, оно скоро пройдёт, — приличия ради начал отнекиваться юноша. — Пойдём, а то потом ещё хуже себе сделаешь, — недовольно возражает тот и хватает Не Хуайсана чуть выше локтя здоровой руки, и тот может поклясться — его ударило током. Но он и не сопротивляется. Кидает только взгляд на Вэй Усяня, надеясь, что тому сейчас хватит мозгов сказать Лань Ванцзи о том, что теперь его друг вряд-ли сможет попрактиковаться в каллиграфии, а значит, это место может занять он сам. — Знаете, — неуверенно тянет Цзынь Цзысюань, — я как-то боюсь оставлять их один на один. — Не думаю, что А-Чэн что-нибудь сделает. Ну максимум покричит, — беззаботно отмахивается Вэй Усянь, поглядывая на Лань Чжаня. — А я как раз за него и боюсь. Брат Не своим веером “совершенно случайно” ему в глаз ударит, чуть что. А потом не будет ни глаза, ни веера, потому что от орудия придётся избавляться, чтобы на него никто не подумал. — Ты преувеличиваешь. А разговор с глазу на глаз именно то, что нужно этим двоим.

***

Стоило им выйти на безлюдную тропинку, как Не Хуайсан тут же отпустил плечо и выдохнул, замедляясь. — Что случилось? — тут же оборачивается к нему Цзян Ваньин, пытаясь понять, не стало ли плохо его другу. — Всё с моим плечом в порядке. Я соврал, — отвечает он. — Сделал вид, чтобы ты подошёл, чтобы… поговорить с тобой. Юноша тут же замер, неверяще смотря на него, а потом уточняет с какими-то раздражёнными нотками в голосе: — То есть весь этот спектакль был только для того, чтобы поговорить со мной? — Ну, это мне в голову пришло только к середине обеда. Но в целом… да, — пристыженно отвечает Не Хуайсан, хотя и сам не понимает, отчего у него такая реакция. Сам он был вполне доволен собой, что всё прошло так, как и задумывалось. Несмотря на всю абсурдность идеи. Точнее, был доволен до этого момента. — А подойти и прямо сказать ты не подумал?! — тут же повысил голос Цзян Ваньин. — Вэй-сюн уже попытался, и что? Ты отсел от него с таким видом, словно его впервые в жизни видишь! — тут же начинает защищаться юноша. — Так ты и не Вэй Усянь! После это фразы повисает молчание. Цзян Ваньинь скрестил руки на груди, отвернул голову, и пытался успокоиться. А Не Хуайсан нервно вертел в руках веер, не зная, что сказать. В тот момент ему казалось таким логичным, что если его друг не хочет разговаривать со своим братом, то и с ним не захочет. Потому и подходить, пытаться заговорить или ещё что-то казалось какой-то бессмысленной затеей. Вот именно, что казалось. — Я испугался, что с тобой действительно что-то случилось, а ты целую сценку разыграл неизвестно для чего, — внезапно высказал то, что у него на уме Цзян Ваньин. — Да я просто поговорить хотел! Я же не знал, что ты так легко на обычный разговор согласишься! — И поэтому нужно было какой-то хитроумный план придумывать?! Только всем нервы потрепал! — Но он же сработал! — продолжал упираться юноша. — А-Сан, ты дурак? — устало уточнил Цзян Ваньинь, потирая переносицу. — Да почему сразу дурак? — обиженно надулся тот. — Потому что ты выдумал неизвестно что, и ещё продолжаешь упираться, не желая этого признавать. И делаешь вид, что по-другому никак нельзя было, потому что ты не знал. Знаешь, в мире так много всего неизведанного. Например, пути логики. От этого Не Хуайсан тут же раскрыл веер, прикрывая им своё лицо. Вот и поговорили. Ну не подумал он, что ж его теперь вечно за это отчитывать? Можно было спокойно забыть. Но нет, из-за этого нужно было непременно поругаться. — Я, пожалуй, пойду, — наконец выдыхает Цзян Ваньинь и делает пару шагов, когда юноша резко хватает его за рукав, удерживая на месте. — Подожди, — тут же начинает он, взволнованно сжимая веер. — Прости, я был неправ. Не нужно было всего этого делать. Лучше было бы просто подойти к тебе и поговорить, да. Но уже поздно это исправить. Я просто… — Ты просто так привык планировать нарушение правил, что теперь подойти к другу для тебя уже выглядит как приключение, требующее отдельного плана. — Уже намного мягче заканчивает за него юноша, заставляя Не Хуайсана кивнуть. — А ещё, — продолжает он, — я не принимал ничью сторону в сегодняшнем конфликте. Я просто хотел его прекратить. Я подумать не мог, что ты решишь, будто я встал на сторону Вэй-сюна. — И ты не считаешь, что он прав? — уточняет Цзян Ваньинь, заставляя друга закатить глаза. — Он был прав только в некоторых моментах. И ты тоже, — тоном, словно он объясняет что-то маленькому ребёнку, говорит Не Хуайсан. — И вы оба перегнули палку. А страдать приходится мне. — Почему это страдать? — хмыкает юноша, припоминая, как тот на протяжении всего обеда радовался жизни. — Потому что передо мной так никто и не извинился, — очень непрозрачно намекнул тот и повис на руке Цзян Ваньина, смотря в его глаза своими огромными печальными. — И почему ты бываешь милым и тактичным только тогда, когда тебе это надо? — наигранно вздыхает тот, заставляя друга горделиво улыбнуться и повести плечом. А затем тот снова принял самое печальное выражение лица и продолжил ждать свои извинения. — Ну хорошо. Прости меня. Я был неправ и не должен был на тебя кричать. И я вовсе не считаю тебя идиотом, которому легко запутать мозги. Просто, когда разозлился, даже не подумал о том, что я говорю. И я тоже должен был подумать о том, чтобы подойти к тебе и поговорить, а не ждать, когда это произойдёт само собой. Не Хуайсан молча слушал это, а после слегка прищурился, продолжая висеть на чужой руке, и кивнул с жутко довольной улыбкой: — Хорошо, будем считать, что я почти простил тебя. — Эй, что значит “почти простил”? — сразу начал возмущаться Цзян Ваньинь. — Ты мне знатно потрепал нервы. Я очень сильно переживал. Но ты не волнуйся, я придумаю, что тебе сделать, чтобы я тебя точно простил, — бессовестно продолжал тот, а потом отпустил руку и сделал пару шагов назад: — Я тогда пойду, подумаю. И со смехом припустился бежать. Поблизости никого не было, так что можно было не переживать, что их заметят и накажут. Вот только куда Не Хуайсану соревноваться в беге с наследником ордена Цзян? Потому тот догнал его очень быстро, хватая за предплечье и дёргая на себя. Ловит, чтобы он не упал, потому что ноги Не Хуайсана уже не держат: он дрожит от смеха, сгибается пополам и полностью опирается на Цзян Ваньина. — Я смотрю, ты совсем всю свою совесть растерял, — тем временем начинает он, стараясь, чтобы голос звучал, как можно серьёзнее. Но как это можно сделать, когда смех у юноши крайне заразительный и на губах против воли появляется улыбка? — Ты мне нервы тоже знатно потрепал, так что мы в расчёте! — Ладно-ладно как скажете, наследник Цзян, — сквозь смех выдавил Не Хуайсан, задирая голову и смотря в чужие глаза, которые также искрились счастьем. От этого сам Цзян Ваньин замирает, а улыбка его становится более робкой. Если присмотреться, то и в глазах можно разглядеть больше нежности, чем обычно. Не Хуайсан же понимает в каком положении находится: буквально тонет в глазах и объятиях юноши и совершенно не против такого расклада событий. Чувствует, как к щекам приливает румянец. А сам он невольно вспоминает Вэй-сюна и его взаимоотношения с Лань Ванцзи. А потом всё-таки проводит параллель в том, как он сам вечно ведёт себя с Цзян Ваньином. Что ж, похоже, в том, что касается чувств, он чуть сообразительнее своего друга. Не Хуайсан любил азартные игры. Если знал, что проиграет, никогда не садился за игру. Но как быть, если это он понял только тогда, когда он уже сел играть? И когда азарт полностью завладел им? И как ему в пылу азарта не поставить на кон собственное сердце и не проиграть его без возможности вернуть назад?