Человек без цели

Всё тело ныло от бесчисленных ночей, проведённых на холодном каменном полу. Просто чудо, что Не Хуайсан ещё не заболел. Здоровье у него всегда было слабое, так что после всех этих бесконечных волнений и переживаний, а потом ещё и пленения в Безночном городе, здоровье юноши должно было пошатнуться. Однако этого не произошло, что значительно облегчало задачу. Не Хуайсан поставил перед собой цель всеми возможными способами показать Вэнь Чао, как сильно презирает его и насколько ему плевать на своё нынешнее положение. Чужого авторитета юноша признавать не желал. Каждый раз, когда в темнице оказывался Вэнь Чао, Не Хуайсан тут же выпрямлялся, принимал самое холодное и отстранённое выражение лица, на которое был только способен. И молчал, не отвечая ни на один вопрос. Но стоило всем покинуть это место, а тяжёлой двери где-то в конце коридора закрыться, как Не Хуайсан тут же валился на пол, сворачиваясь калачиком и обнимая себя. Первое время только и делал, что плакал. Плакал долго и много. Всё время зажимал себе рот, чтобы это было не слишком громко. Чтобы никто из Вэньских псов не услышал, не побежал докладывать, что им удалось подорвать моральный дух юноши. Вскоре просто задавать вопросы Вэнь Чао надоело. Ему нужна была информация, а предоставлять её отказывались. Он спрашивал о всех потайных ходах, местах, секретах Нечистой Юдоли. Однако каждый раз встречался лишь с гробовым молчанием и презрительным взглядом. Потому спустя какое-то время — Не Хуайсан даже не пытался считать дни, заведомо зная, что занятие это провальное, — Вэнь Чао перешёл к пыткам. Знал, что наследник Не не одарён физической силой, потому не видел смысла в том, чтобы применять самые жестокие пытки. Всё-таки он не ставился целью убить юношу раньше, чем удастся его расспросить. И был более чем уверен, что Не Хуайсан всё расскажет, стоит только начать. Однако и тогда юноша молчал. Хмурился, жмурился, кусал губы и сжимал руки в кулаки, терпя удары плетью. Умолял себя молчать, не издавать ни звука. Только слёзы катились градом на каменный пол. И каждый раз Вэнь Чао уходил ни с чем. Злой и совершенно непонимающий, почему же у него не получилось сломить юношу. А тот обессиленно падал на пол и снова начинал плакать. Иногда он так и засыпал. Ему снился дагэ. Такой родной, тёплый и сильный. Способный справиться со всеми невзгодами. Он хлопал брата по макушке и обещал, что всё наладится, стоит проявить немного больше терпения и мужества. И не раз Не Хуайсан просыпался, зовя брата к себе. Но никто не приходил. Юноша всё ещё лежал на холодном неудобном полу и покрасневшими от слёз глазами и горящей от боли спиной. И всё думал: тот ли из них умер, кто должен был умереть? Не Минцзюэ вряд ли попался бы в плен Цишань Вэнь. Он бы не замер, растерянно смотря на происходящее. Он бы смог дать достойный отпор. Он бы непременно что-нибудь придумал. Смог бы восстановить клан. А что мог сделать юноша? Ровным счётом ничего. Он абсолютно бесполезен и прекрасно знал об этом. Временами даже забавно было наблюдать, как Вэнь Чао пытается что-то у него выведать, вот только сам Не Хуайсан не знал и половины всех тайн, которые скрывает Нечистая Юдоль. Может, это было даже к лучшему ведь даже если бы он и захотел сдаться, то просто бы не смог ничего рассказать. Иногда приятные сны про дагэ сменялись кошмарами. В них Вэнь Чао безумно хохотал, а хохот этот эхом отражался от всех стен и бил по ушам. В них Нечистая Юдоль сгорала дотла, не оставалась больше ни единого камня. Теперь на месте резиденции, родного дома, было лишь огромное пустынное выжженное поле, на котором больше ничего и никогда не могло вырасти. В этих снах брату отрезали голову, а кровь текла без остановки, топя всё вокруг. И Не Хуайсан тонул в ней, захлёбывался. В этих снах он видел себя самого. Слышал собственный голос, обвиняющий его во всех бедах мира. После таких снов юноша просыпался в холодном поту, дрожа от страха. И зачастую просыпался он по нескольку раз. Спал он урывками. И каждый раз, когда открывал глаза, не видел никаких изменений в окружающей его обстановке. Словно застрял в каком-то одном моменте и больше не мог выбраться оттуда. Беспокойно ворочался с боку на бок, не в силах уснуть. Горло почти всегда саднило от жажды, только усиливая муки. Тогда Не Хуайсан молил Небеса о том, чтобы поскорее уснуть обратно. Был готов предпочесть встречу с очередным кошмаром — а если повезёт, то с дагэ, — лишь бы не мучиться. Иногда он молил о том, чтобы еду принесли побыстрее. Её было мало, как и воды, но это было лучше, чем ничего. Приносили её три раза в, предположительно, сутки. И на второй раз через не слишком большой промежуток времени приходил Вэнь Чао в неизменном сопровождении Вэнь Чжулю. Именно он занимался всеми пытками, а младший наследник предпочитал лишь спрашивать, да стоять в стороне, чтобы на него не попала кровь. Больше всего Не Хуайсан хотел накинуться на Вэнь Чао, когда тот войдёт, и сжать его горло. И держать так крепко, как только получится, усиливая хватку. И отпустить только тогда, когда услышит хруст или пока сам Вэнь Чао не перестанет дёргаться. Единственной помехой был Вэнь Чжулю. И дело было даже не в том, что юноша боялся остаться без Золотого Ядра. Нет, до этого ему не было никакого дела. Просто понимал, что оттащат его слишком быстро. Даже, скорее всего, он просто не успеет добежать до Вэнь Чао, как его тут же перехватят. Потому даже пытаться не стоило. Если бы выпал шанс, то Не Хуайсан бы вступил в бой. Знал бы, что точно проиграет, но приложил все усилия, чтобы утащить с собой в могилу как можно больше вэньских жизней. Но он был заперт здесь и ничего не мог сделать, попросту ничего не мог противопоставить. Когда юноша услышал скрип двери, тут же глубоко вздохнул, отгоняя все роящиеся в голове мысли. Обязательно подумает обо всём этом после, тем более, что времени у него всё равно предостаточно. Когда Вэнь Чао входит в темницу, то видит перед собой прямо сидящего юношу, который смотрит на него со всей ненавистью и неприязнью. В голове тут же пролетает мысль, что клан Цинхэ Не уж слишком горделивый и своевольный, раз даже такой слабый человек до последнего хранит молчание и верность клану. — У меня заканчивается терпение, так что прекращай свои глупые игры в молчанку, — предупреждает Вэнь Чао. От хорошего расположения духа, в котором он обычно навещал юношу, не осталось и следа. То ли ему уже кто-то успел испортить настроение, то ли действительно был раздражён своей неспособностью достать хоть какую-то информацию. И сейчас снова столкнулся с молчанием. Начали закрадываться мысли, что этот бесполезный идиот просто насмехается над ним. От этого в груди заклокотала злость. — Ты прекрасно знаешь все вопросы! Отвечай! — от этого крика Не Хуайсан даже не поморщился. Дагэ умел кричать намного громче, так что сейчас всё это походило на детский лепет. — Ты думаешь тебя хоть кто-то придёт и спасёт отсюда?! Ты думаешь, ты теперь хоть кому-то нужен?! — Вэнь Чао нагнулся и схватил юношу за волосы, притягивая к себе. Глаза горели настоящим бешенством. Он встряхивал Не Хуайсана, продолжая кричать: — Тебе следовало бы всё рассказать, может быть, тогда твоя смерть будет не такой мучительной, как смерть твоего бесполезного брата! В глазах Не Хуайсана полыхнула злость. Как у Вэнь Чао вообще хватило наглости упомянуть Не Минцзюэ, даже ещё и в таком ключе? — Стой! — воскликнул юноша, повинуясь неведомому порыву. Надоело молчать. А Вэнь Чао тут же в предвкушении замер, готовясь жадно слушать каждое сказанное слово. Вот только сам Не Хуайсан не выглядел как тот человек, который собирался рассказывать хоть что-то. И все слова, которые он стал произносить были больше похожи на шипение: — Как ты вообще посмел думать о том, что я расскажу тебе хоть что-то после того, что ты сделал? Каким же непрошибаемо тупым нужно быть, чтобы так слепо верить в этот бред так долго? Наверное, очень тяжело жить без мозгов, но я смотрю, ты справляешься. От этих слов Вэнь Чао поражённо замер. Юноша всё больше и больше поражал его своей наглостью. Пиком стало то, что на мгновение в глазах Не Хуайсана свернула какая-то решимость, а буквально через секунду в лицо Вэнь Чао полетел плевок. К собственным удивлению и гордости, юноша попал ему прямо в глаза. Кажется, этот день стал самую малость лучше. А Вэнь Чао тут же оттолкнул его от себя и пнул ногой в живот. — Ах ты мелкий гадёныш! Ты кем себя возомнил?! — кажется, с чужого языка срывалось ещё много ругательств, но Не Хуайсан их просто не слышал, утопая в чувстве эйфории, что внезапно накрыло его с головой. Может, он стукнулся головой, когда падал? Или начал сходить с ума? Юноша понадеялся на второй вариант. Ведь, если он просто стукнулся головой, то это прекрасное чувство пройдёт. Тогда же он и пришёл к выводу: лучше быть счастливым сумасшедшим, чем несчастным здравомыслящим. И пропустил тот момент, когда около него оказался уже Вэнь Чжулю. Похоже, ему приказали высечь юношу за его дерзость. И действительно, всего через пару мгновений Не Хуайсан услышал, как кнут со свистом рассекает воздух и жгучей болью проходится по спине. Юноша тут же зажмурился и зашипел, всё не желая кричать. Хотел сжаться и забиться куда-нибудь в уголок, вот только ему этого не дали сделать, удержали на месте. И последовал ещё один удар. Больно. Как же больно. Чертовски больно. Лучше бы ему потерять сознание прямо сейчас и больше не терпеть этого. Ах, как жаль, что сейчас он не может осыпать проклятиями Вэнь Чао и весь его род. Безумно хотел бы, вот только знал, что если просто откроет рот, то тут же вырвется крик. А тот этого только и ждал. Нельзя. Нельзя было давать ему то, чего он так жаждал. Пусть хоть каждый час сюда приходит, Не Хуайсан ничего ему не скажет. Из глаз текли слёзы. Безумно хотелось начать кричать, умолять остановиться. Нельзя. Как он тогда дагэ в глаза на том свете посмотрит? Дагэ бы молчал до последнего. Значит, и юноша будет. Рано или поздно это закончится. — Остановись, — послышался приказ со стороны Вэнь Чао. Вэнь Чжулю замер, а юноша начал жадно делать вдохи и отполз подальше от этих двоих под насмешливый взгляд младшего наследника. Вот только откуда это было знать Не Хуайсану? Мир перед глазами стремительно кружился от малейшего поворота головы и то терял чёткие очертания, то снова приобретал их. — А ты уже не такой высокомерный, — довольно заметил он, а тон его явно ничего хорошего не предвещал. — Так и знал, что из тебя всю эту спесь надо просто выбить. Ну так что? Может, теперь ты более разговорчивый? — Пошёл ты к чёрту, — с ненавистью выдохнул Не Хуайсан. — Я надеюсь, ты подохнешь в какой-нибудь Богами забытой канаве. Вэнь Чао на это только хмыкнул. Юноша сегодня действительно разговорчивый, вот только слова направляет в неправильное русло. И куда это годится? — Твоя вина, что ты не хочешь говорить, — покачал головой он, а потом повернулся к Вэнь Чжулю. — Сожги его Золотое Ядро. Посмотрим, как он будет потом принимать все удары без него Не Хуайсан побледнел. Если он с трудом переносил удары, имея Золотое Ядро, то что же будет, когда его отнимут? Когда он станет самым обычным беспомощным человеком? Следующей же мыслью в голову приходит то, что может это всё не так уж и плохо. Может, он просто не выдержит этого всего и умрёт? Все страдания тогда закончатся. Наступит покой и умиротворение. — Даже не скажешь ничего? — глумился Вэнь Чао, смотря на юношу. А тот сделал глубокий вдох, пытаясь смириться со своей судьбой. — Ничего не изменится, оно и так у меня слабое, — сказал Не Хуайсан таким тоном, словно ему действительно всё равно. Вэнь Чжулю уже занёс руку, готовясь выполнить приказ. Юноша зажмурился, готовый к невероятным мучениям. — Что здесь происходит? — внезапно раздался какой-то новый голос. Звучал он холодно и собрано. Вот только Не Хуайсану потребовалось менее двух секунд, чтобы понять, кому он принадлежит. И сердце тут же оборвалось, разум разделился на две части. Одна была готова рыдать и умолять о спасении. Другая же предпочла бы общество Вэнь Чао. Сам же Вэнь Чао замер, недовольно скривив губы. А после развернулся и слегка склонил голову вниз. — Брат, — вот только, как ни старайся, никакого уважения услышать не удавалось. — Ты уже вернулся? — Что здесь происходит? — вкрадчиво повторил Вэнь Сюй, вот только теперь его предыдущую реплику можно было назвать даже дружелюбной, ведь от этой так и веяло опасностью. — Ничего такого. Постой допрос захваченного мною пленного, — Вэнь Чао небрежно махнул рукой в сторону Не Хуайсана. Вэнь Сюй повернул голову в ту сторону, явно уже зная, что увидит. И сразу же столкнулся с до ужаса испуганным взглядом юноши. И на его собственном лице всего на секунду проступила какая-то непонятная эмоция. По крайней мере, Не Хуайсан ещё ни разу не видел, чтобы у наследника Вэнь хотя когда-то было что-то подобное. А тот снова вернул всё внимание на своего брата. — Оставь нас, — тут же потребовал Вэнь Сюй. — Что? — в замешательстве переспросил его младший брат. А после нахмурился. — Нет! Это мой пленник. — Твой пленник? И чего же ты от него добился за всё это время? Узнал хоть что-то? Или узнал, что не годишься даже для того, чтобы информацию получить? — в голосе не было ни капли жалости или намёка на хоть какую-то братскую любовь. — И решил ему Золотое Ядро выжечь? — на этих словах Вэнь Сюй скривился, как будто сама мысль об этом была для него противной. И он повторил ещё раз: — Убирайся отсюда. Теперь я буду заниматься всем этим. Не согласен — подойти к отцу, думаю, после твоих… подвигов он будет более чем благосклонен к тебе, — почему-то в этих словах Не Хуайсан расслышал сарказм и насмешку. А Вэнь Чао, к его удивлению, спорить не стал и покинул темницу. Вэнь Чжулю ждал дальнейших распоряжений. — Прикажи слугам принести лекарства и еды, — бросил Вэнь Сюй, и стоило только заклинателю уйти, как он тут же вошёл в темницу к Не Хуайсану. А тот сразу вжался в стену, поморщился от боли в спине, но даже не подумал отодвинуться. Хотел отступить хоть куда-то, но просто не знал куда. Чувствовал себя загнанным в угол маленьким зверьком, для которого судьба не оставила шанса на спасение. Хотя понимал, что на деле так оно и было. — Мой младший брат вас больше не потревожит, — по голосу Вэнь Сюя можно было догадаться, что он вполне расположен к собеседнику. По крайней мере в его голосе было неслышно холода или пренебрежения. Вот только Не Хуайсана это нисколько не успокаивало. Наоборот заставляло с подозрением смотреть на него, ожидая какого-то подвоха. С чего вдруг этот человек внезапно заинтересовался тем, что происходит здесь? С какой стати ему заботиться о том, что будет с Не Хуайсаном дальше? — Ну что же вы так на меня смотрите? — озабоченно спросил Вэнь Сюй. — Я же не со злыми намерениями. “Да неужели”, — подумал юноша, скривив губы. Уже не особо заботился о том, какие окажутся последствия его действий. После этих побоев голова всё ещё кружилась, хотелось лечь и уснуть, надеясь, что, когда он проснётся, станет лучше. Или не проснётся вообще. А сейчас было так плохо, что ничего другого не занимало его мысли. — Презираете меня, — с некоторым сожалением в голосе констатировал Вэнь Сюй. — Я вас понимаю. Не Хуайсан сильно сомневался, что тот мог хоть что-то понять. Однако сил на то, чтобы спорить с ним или вообще разговаривать не было, так что юноша просто молчал. А Вэнь Сюй даже не пытался его разговорить. Стоял рядом, прислонившись спиной к стене, и словно бы ушёл в свои мысли. Оживился только в тот момент, когда послышались шаги. Один из слуг с крайне растерянным видом принёс лекарства. Получив распоряжение оставить их на полу, запутался в происходящем ещё больше, однако приказ выполнил и удалился. А Вэнь Сюй сразу же поставил эти лекарства рядом с Не Хуайсаном и уже было протянул к нему руку, вот только тот дёрнулся в сторону. В глазах читался испуг. Что тот задумал? Его убьют? Отравят? Что происходит? — Успокойтесь. Я лишь хочу помочь. В рану ведь могла попасть грязь, а так и заболеть недолго. Не Хуайсан не верил. Его взгляд метался из угла в угол, а мозг отчаянно пытался придумать, как выбраться отсюда, спастись. Видя, что юноша всё ещё не уверен в чужих мотивах, Вэнь Сюй неспешно взял одну из колб с лекарством и снова взглянул на юношу, ожидая, что за это время тот успокоится. Однако этого всё ещё не произошло. — Хотел бы я с вами провести столько времени, сколько потребуется, пока не получу ваше доверие, — на эти слова Не Хуайсан только отвернул голову, делая вид, словно он не имеет совершенно никакого отношения к происходящему. — Но, к сожалению, у меня есть дела. Так что в ваших же интересах, чтобы я прямо сейчас вам помог. Вэнь Сюй взял юношу за локоть, желая развернуть его спиной к себе, чтобы обработать все раны. А Не Хуайсан тут же задёргался, пытаясь вырваться. Вот только, оказалось, что слишком крепко его никто и не держал, и стоило только юноше начать вырываться как его тут же отпустили. И он врезался затылком в стену, зашипел от боли. — Ну что же вы так? — раздосадованно вздохнул Вэнь Сюй. — Можно было же просто попросить. Не Хуайсан поднял на него голову. Сейчас помощь бы лишней не была, однако принимать её от кого-то из Вэней. Тем более того, кто явно враг… Нет, это было слишком. Выше его сил. — Тогда прошу вас: не прикасайтесь ко мне, — озлобленно ответил юноша. — Что ж, так тому и быть, — без лишних препирательств согласился тот. — Но учтите: без присмотра ваши раны оставлять нельзя, сейчас у вас наверняка жар и скоро начнётся лихорадка. Всё это может пагубно сказаться на вашем состоянии. Так что хотя бы самостоятельно примите меры. И я не советую воротить нос, когда вам принесут еду. "Какое тебе вообще до этого дело?" — устало подумал Не Хуайсан, желая лишь того, чтобы его все поскорее оставили в покое. Клонило в сон. — Но, пока я ещё не ушёл, у меня к вам есть ещё одно сообщение, — продолжил наследник Вэнь, заставив юношу напрячься. — Если вы продолжите находиться здесь, я не смогу гарантировать вашей безопасности. Скорее даже наоборот. Но моему брату вечно требуется телохранитель, мне же — советник. Видите ли, ввиду не самых приятных обстоятельств человек, занимавший эту должность ранее, отчалил в мир иной. Но о вас я успел сделать выводы, как о человеке с весьма незаурядным умом. Я могу сделать вас своим советником. Тогда я смогу гарантировать вашу полную безопасность, а также комфортные условия проживания. Не Хуайсан уже было открыл рот, чтобы послать его куда подальше. Но Вэнь Сюй его тут же перебил: — Не стоит давать ответ раньше времени. Подумайте обо всём хорошо, взвесьте своё решение. Завтра я зайду, и вы скажете своё окончательное решение. А сейчас, — он поднялся на ноги, — попрошу меня извинить, но мне пора. Не Хуайсан лишь молча смотрел ему вслед. Нужно было отказаться. Он не может иметь дело с таким человеком. Но ведь Вэнь Сюй буквально спас его, готов был защитить и явно не собирался пытать. А место советника… оно открывает многие пути. Возможно, у юноши даже появится шанс отомстить. Подорвать спокойствие клана изнутри. Вот только придётся в некоторых вещах помогать клану Цишань Вэнь. помогать в уничтожении других кланов. Что бы дагэ сказал на это? Какая разница? Дагэ мёртв, клан пал. А если юноше удастся сделать то, что он хочет, то после он сможет восстановить свой клан. Хотя бы попытаться. Может, тогда брату будет не так стыдно за него? А может, ему ничего не удастся сделать. Может, у него не получится подорвать устройство клана изнутри. Может, в конечном итоге клан Вэнь одержит верх, а юноша окажется одним из причастных к этому. И будет жить так, словно заслужил этой хорошей жизни. А может, стоило наплевать на все моральные принципы? Не думать о всём мире, не пытаться заботиться о других кланах — всё равно дорогие ему люди уже мертвы — и спасаться самому? И какая уже, к чёрту, разница, что случится с остальными? Кажется, в голове роились ещё какие-то мысли. Однако обдумать как следует Не Хуайсан их не успел — потерял сознание. *** Нечистая Юдоль пыталась оправиться от битвы. Несмотря на победу, настроение было тревожное. Многие оплакивали погибших жертв, своих бывших друзей. Глава клана был ранен. Лекари говорили, что переживать не стоит, что тот скоро поправится. Когда в Нечистой Юдоли не обнаружили наследника, все решили, что его сослали в укрытие. Но когда его не обнаружилось даже в укрытии, началась паника. Не Минцзюэ поверить не мог, что его брат пропал. Среди трупов не нашлось никого похожего на юношу. Вот только глава клана не знал, радоваться ему или плакать. Теперь была надежда на то, что его диди жив. С другой стороны, это значило что, скорее всего, тот оказался в плену клана Вэнь. А это было очень плохо. Они могли его спрятать где угодно, так чтобы никто не достал. А потом использовать для шантажа. И к этому Не Минцзюэ был готов. Вот только время шло, но никаких вестей не было. Раны затягивались, но никто не спешил отправлять гонца с условиями сделки. Тогда Не Минцзюэ начал подозревать, что из его брата наверняка пытаются вытянуть информацию о том, какие существуют секретные пути в Нечистую Юдоль и всё, что могло бы им помочь штурмовать резиденцию. И на этот раз сделать это успешно. А для этого они могли использовать что угодно. Наплести любую чушь, лишь бы подкосить и без того шаткое душевное состояние юноши. Как же он боялся, что его диди могут просто сломать. Уничтожить его до самого основания. Заставить потерять его всякий интерес к жизни, ко всем вещам, которые он любит. И, если после этого не бросить его таким, то сделать из него другую личность, настроенную против всех вокруг. И боялся того, какими методами это могут сделать. Давить морально и добивать физически. Боялся, что больше никогда в жизни его не увидит. Не увидит его весёлым и жизнерадостным. Да хоть каким-то. Был готов поехать в Безночный Город и душу из Вэнь Жоханя вытрясти, лишь бы вернуть своего брата. Но не позволяли не до конца зажившие раны, огромная ответственность и остатки здравого смысла. Каждый день его не оставляла мысль, что это был его просчёт. Его вина в том, что Не Хуайсана смогли похитить. Если бы он его не оставил его на попечение кого-то другого, если бы сразу отдал приказ увезти диди подальше отсюда и вернуть, как только клан Вэнь уедет. Может быть, тогда всё было бы хорошо. Они успели похоронить всех убитых, когда внезапно пришло странное письмо, в котором говорилось о сборе четырёх кланов для того, чтобы обсудить их дальнейшие действия касательно клана Цишань Вэнь. — Это может быть ловушка, — качал головой Сун Тао, обеспокоенно смотря на главу клана. — Мы все обеспокоены пропажей наследника, однако вам не стоит принимать импульсивные решение. — Не больше моего, — отвечал Не Минцзюэ, сжимая руки в кулаки и смотря на одинокую арфу. — Что, простите? — недоумённо переспрашивал старейшина. — Вы переживаете не больше моего, так что не смейте говорить подобные вещи. Если это ловушка, я буду к ней готов. Если же нет, то будет шанс заставить их наконец встать против клана Вэнь. И Не Минцзюэ отправился, готовый свернуть шею любому, кто будет сомневаться в том, что нужно восстать против Цишань Вэнь. И почему-то ему казалось, что этим "любым" будет Цзинь Гуаньшань. Однако, если это будет необходимой жертвой, чтобы преподать урок всем остальным, то он совершенно не против. Не Минцзюэ никогда бы не подумал, что испытает столько облегчения, когда увидит перед собой Лань Цижэня. Живого и здорового. Тот сочувственно взглянул на главу клана Не, — новость о пропаже наследника уже успела разлететься по всем сторонам света — но донимать лишними вопросами не стал. — Разве вы не видите, несколько лет назад Цишань Вэнь сдвинул на горе камушек, а теперь преспокойно ожидает лавины, — голос путь и звучит спокойно, однако Лань Цижэнь старался, чтобы его слова осели в каждой голове. — Попросту ждёт, а с кручи скатываются всё новые и новые камушки. И всё потому что нашлись те люди, которым лавина пришлась по душе, — на этих словах Цзинь Гуаньшань сделал вид, словно бы даже не заметил нескольких косых взглядов, направленных в его сторону. — Не успеем мы опомниться, как к ним с радостью присоединяться и другие, желающие поживиться и спастись. А клану Вэнь только это и нужно — использовать других, чтобы минимизировать свои потери. — Если Вэни хотят войны, они её получат, — тут же вставил Не Минцзюэ, привлекая всеобщее внимание. — Сколько лет наш клан уже пытался использовать тактику мирного сосуществования и дружбы. Но если они предпочитают пробу сил, то посмотрим, кто сильнее. — Если вам один раз удалось их победить, это совершенно не значит, что удастся снова, — насмешливо напомнил Цзинь Гуаньшань. — Вы слишком беспечны. Ваши войска двинутся на вэньские войска, если вы отдадите приказ. Но двинутся ли они на войска тех кланов, которые ещё вчера считались союзниками и даже дружили друг с другом? А вы, Лань Цижэнь, назвали лишь один камушек из лавины. Вы говорили о людях, которые ищут наживы. И Цишань Вэнь даёт им в этом то, чего они хотят. Да, да, не надо на меня так таращится! Уже везде болтают о том, что на захваченных землях фермерам, ремесленникам, купцам живётся проще, легче и богаче. Что у них больше привилегий. В захваченных кланах вэньский лян вытесняет остальную валюту. Цишань Вэнь перекрывает нам дорогу к развитию. А нам надо развиваться! Причём экспансивно, иначе даже нашим внукам будет негде развернуться! Все присутствующие молчали. Не Минцзюэ долго смотрел на главу Цзинь, пытаясь понять, что же могло такого произойти, что тот внезапно переменил сторону, задумался об открытой конфронтации. Может, теперь и к нему постучались с требованием предоставить города для пункта наблюдения? — Я с самого начала и предлагал что-то делать, — напомнил Не Минцзюэ. — Не думать о том, что может и не может клан Вэнь или мы. А действовать. — И как? — Что мы можем сделать? Это послышалось с разных сторон от разных глав малых кланов. И после этих слов повисла тишина. — Почему, — настороженно спросил Не Минцзюэ, — вы все смотрите на меня? — Любуемся вашей красотой, — съязвил Цзинь Гуаньшань, заставив главу клана Не скривится в отвращении. Однако долго действовать на нервы не стал. — Все мы знаем, что с самого начала вы были против клана Вэнь. И ваше успешное отражение атаки от резиденции. И уж после того, что случилось с вашим братом, у вас уже наверняка… — Прекращай кадить, — хмуро перебил его Не Минцзюэ. Он не вёлся на все эти слова, понимая, что Цзинь Гуаньшаню нужно лишь найти того, на кого, в случае провала, можно будет спихнуть всю вину. — Сейчас Цишань Вэнь смотрит и ждёт, — после недолгого молчания начал он. — Во многих головах рождаются глупые мысли, что совсем скоро станет всего один единственный клан. Так давайте же покажем, кто здесь настоящие владельцы Поднебесной! Устроим совместную военную операцию и истребим их клан! Со всех сторон одобрительно зашумели. Только Лань Цижэнь и Цзинь Гуаньшань молчали. Первый в напряжении наблюдал за всеми, второй посматривал на Не Минцзюэ, пытаясь оценить его потенциал и потенциал всего этого сборища, прикидывал свои шансы. — Мало… — наконец задумчиво протянул он. — Всего этого слишком мало… Надо… Знаю, что надо! — Так говори уже! — глава Не стремительно терял терпение. — Пристань Лотоса. — Что? — Отберём у них Пристань Лотоса. Форсируем её, ударим первыми. — Для наших войск Пристань Лотоса сейчас непобедима, — напомнил Лань Цижэнь. — Для войск — да. Но она окружена водой. Через неё всё ещё пролегают мои торговые пути. Они держатся под моим контролем, у них мой флаг. Торговыми путями и путями снабжения мы можем переправить наших солдат. Не смотрите не меня так, глава Не. Вы ведь хотели совершить прорыв. Что-то такое, что усилит нас и превзойдёт все ожидания. И это “что-то” ни что иное, как Пристань Лотоса. если такая атака будет тайной, у нас есть шансы на удачу. — Не дёргай утопленника за волосы — он ещё не сдох, — буркнул Не Минцзюэ. — Если мы нападём сейчас, то окажемся агрессорами и нарушим тот шаткий мир, который есть сейчас. А в столь малых количествах, мы ничего не сможем противопоставить клану Вэнь. Нас просто перебьют по одиночке. И все, кто сейчас в это не втянут, откажутся нам помогать, выступать на стороне агрессора. — Надо же, а со стороны может показаться, что вы совершенно не умеете думать о стратегии, — с издёвкой сказал Цзинь Гуаньшань. Не Минцзюэ вскоре окончательно потерял терпение. Бросаться с кулаками он не собирался, хотя очень даже хотелось. Вместо этого он вперил в главу Цзинь убийственный взгляд и предупреждающим тоном начал: — Если тебя что-то здесь не устраивает, ты можешь покинуть это собрание в любой момент. И что дальше с тобой случиться — не наша забота. Можешь установить наблюдательные посты, подчинившись клану Вэнь. Можешь этого не делать и вступить с ним в сражение один на один. Выбирать тебе, — поняв, что позволил себе немного лишнего, тут же как ни в чём не бывало добавил: — Прошу простить мою фамильярность. Цзинь Гуаньшань на это только хмыкнул. — Я предлагаю вернуться к обсуждению Пристани Лотоса. ходят слухи, что наследник уцелел во время бойни. Кажется, его кто-то видел среди беглецов, а потом таинственным образом исчез. Но Цишань Вэнь активно его разыскивает… Потому что у власти восстановленной Пристани Лотоса должен стоять человек из рона Цзян. — Прошло больше двух месяцев, — напомнил Не Минцзюэ. — Если он не объявился до сих пор, значит уже погиб. Нет больше рода Цзян, которому будет принадлежать власть. Пристань Лотоса… никогда не будет тем, чем была при жизни этой семьи. На время повисло молчание. Каждый обдумывал эти слова. — Стало быть, — прищурился Лань Цижэнь, смотря на главу Цзинь, — пошлёшь партизан Пристани Лотоса на смерть? На передовую линию? Не сказав, что их орден сможет восстановиться только как вассальный клан под твоим подчинением? Ты предлагаешь нам напасть на Пристань Лотоса ради… тебя? — Верно, — тут же подхватил Не Минцзюэ, а в голосе слышалось презрение. — Сначала он монополизировал близлежащие к нему малые кланы, а теперь скалит зубы на Пристань Лотоса. Я прав? — Ну-ну, прошу успокойтесь, — миролюбиво улыбнулся Цзинь Гуаньшань. — Не делайте из меня тирана-завоевателя, которому привиделась империя. В чём дело? Глава одного малого клана был, каюсь, моим внебрачным сыном. Так что же им нужно было делать, когда он погиб? Они сами принесли власть в мои руки. Кровь — не водица! — Не тебе об этом говорить, — буркнул глава Не, однако его слова были проигнорированы. — Другой клан сам принёс мне присягу без всякого принуждения. Почему? Искал защиты, потому что при ясной погоде уже видел, как на западе уже проблёскивают мечи клана Вэнь. — Мы как раз и говорим о западной границе, — напомнил Не Минцзюэ. — А запад — это Пристань Лотоса. Разрушенная, сожжённая, оккупированная и лежащая в руинах, но по-прежнему остающаяся Пристанью Лотоса. Люди оттуда не поднесут тебе власти и не присягнут на верность, как вассалы. Там не согласятся быть вассальным кланом. Сам же говорил, кровь — не водица! — Пристань Лотоса, если… нет, когда мы её освободим, должна стать нашим совместным проектом, — сказал Цзинь Гуаньшань словно в опровержение обвинениям о желании построить собственную империю. — Она слишком важный стратегический пункт, чтобы её терять. — Пристань Лотоса должна быть резиденцией свободного клана, — возразил Не Минцзюэ. — Свободная, независимая и сильная. Которая может стать железными воротами, предместьем запада, а не полосой выжженной земли, на которой будут брать разгон все остальные кланы для своих сражений. — Удастся ли восстановить такую Пристань Лотоса? Без госпожи Юй и Цзян Фэнмяня? — Не горячитесь, глава Цзинь. Глава Не уже сказал, что клан Цзян никогда не признает ни протектората, ни чужой крови престоле. Если ты попытаешься навязать им себя в качестве нового главы, то, боюсь, положение резко измениться. И вместо союзника мы получим ещё одного врага. — Глава Цзинь об этом прекрасно осведомлён, иначе зачем его людям так усиленно искать наследника Цзян? — фыркнул Не Минцзюэ. — Не понимаете? Кровь — не водица. Власть через женитьбу. Достаточно найти наследника и… — Ты спятил? — чуть не подавился Цзинь Гуаньшань. — Сам же говорил, что наследник мёртв. А я вовсе его не ищу, но даже если… — “Даже если”, — усмехнулся глава Не. — Даже если бы нашёл, то что? Хочешь сказать, что не нашёл бы какую-нибудь свою внебрачную дочь и заставил бы их сыграть свадьбу? На это ты рассчитываешь, верно? Мы ударим по Пристани Лотоса оглянутся не успеем, как ты найдёшь наследника. А люди там будут радоваться, что на троне у них сидит их законный глава. Вот только с госпожой твоих кровей. Девицей, чей мозг ты уже промыл. И сколько у тебя займёт времени полностью подчинить себе Пристань Лотоса? — Ну и чепуху же вы несёте! — воскликнул Цзинь Гауньшань, белея от злости. — Вам в голову ваше собственное горе ударило?! В этом же нет ни капли смысла! — В том-то и проблема, что смысла в этом уйма, — вздохнул Лань Цижэнь, до этого просто внимательно слушавший все эти препирательства. — Нам известно, что помимо Цишань Вэнь наследника ещё кто-то усиленно разыскивает. И разыскивает кто-то, кто не побрезгует никакими методами. Ни пытками, ни подкупом, ни шантажом. Раз уж мы заговорили с вам об этом, нужно уточнить: не состоит ли при вас некий Сюэ Ян? — молчание длилось несколько секунд. — По лицам вижу, что нет, либо вы признаваться не хотите. — Несколько лет назад состоял в моём клане, — всё-таки отозвался Цзинь Гуаньшань. — Совершил страшное преступление, о подробностях которого говорить сейчас не имеет никакого смысла. И бежал из-под стражи. Более я ничего о нём не слышал. Удивлён, что он ещё не умер. — В том-то и проблема, что — нет, — покачал головой Лань Цижэнь. — Повторяю, наследника Цзян ищут такими методами, что заставляют задуматься. Кто его ищет, спрашиваю? — К чёрту! Не я! — воскликнул глава Цзинь. — У меня сейчас своих дел по горло. Нет мне дела ни до какого трона Юньмэн Цзян, ведь я… — Ведь ты уже несколько месяцев озабочен супругой главы одного из близлежащих к тебе малых кланов и всё думаешь, как сделать его своим вассальным, — нагло хмыкнул Не Минцзюэ. — Лобызаетесь, словно голубки, и всё ждёте, когда старый глава клада помрёт, чтобы она могла прийти просить покровительства у Ланьлин Цзинь. Что ты на меня так смотришь? А ты думал, за что люди деньги шпикам платят? Вот только ради выгоды любой глава клана легко отодвинет личное счастье и займётся поисками. — Ах ты, — зашипел Цзинь Гуаньшань, явно не ожидавший, что хоть кто-то прознает про его роман. Однако спустя пару секунд нашёл за что зацепиться и по-лисьи улыбнулся. — Минутку. Говоришь, не один глава клана? А что насчёт тебя самого? — Что ты имеешь в виду? — тут же напрягся Не Минцзюэ. — То, многоуважаемый, что твой младший брат уже больше года крутит роман с наследником Цзян. Не говори мне, что ты не знал, — и, увидев поражённый взгляд главы Не, тут же самовольно улыбнулся. — Вы думали, только у вас есть шпионы? На мгновение все затихли, явно удивлённые такой новостью, а после по залу совещаний побежали шёпотки. Не Минцзюэ же смотрел на Цзинь Гауньшаня так, словно хотел сказать: “Я твой поганый язык вырву и собакам скормлю”. Однако самому главе Цзинь до этого явно не было никакого дела — он наслаждался произведённым эффектом. — Глава Не, — внимательно смотря на Не Минцзюэ, спросил Лань Цижэнь, — это правда? “Да чтоб вас всех! — гневно подумал тот. — Какая, к чёрту, разница: правда или нет?! За один только этот слух все вокруг уже готовы наброситься!” Взвесив все за и против, он решил, что лучше всего будет сказать правду. Если он начнёт отнекиваться, а Цзинь Гуаньшань представит доказательства, это только скомпрометирует Не Минцзюэ. Лучше не подставляться лишний раз перед своими возможными союзниками. — Правда, — кивнул он, сохраняя невозмутимость. Как будто всё это не имеет к нему никакого отношения. Теперь шёпот был ещё более оживлённый. Глава Цзинь удовлетворённо улыбнулся и продолжил: — Не стоит ли нам начать беспокоиться, что, стоит наследнику Цзян объявиться, как у вас в руках уже будет вся необходимая власть для того, чтобы подчинить себе Пристань Лотоса. — Ты правда думаешь, что сейчас я бы тратил все свои силы на то, чтобы найти наследника Цзян, тем более такими методами? — уточнил Не Минцзюэ. — Единственные поиски, которыми я озабочен, это поисками моего брата. В данном случае обвинять меня в чём-то несколько неуместно, не находишь? Эти обвинения на данный момент не имеют под собой никаких реальных оснований. — Да, — согласно кивнул Цзинь Гуаньшань. Кажется, он просто хотел выдать секрет семьи Не в отместку за то, что тот выдал его собственный. А теперь с готовностью перешёл в нужное русло. — Но всё ещё есть кое-кто… реальный. — Кто? — Вэнь Цин. Она племянница Вэнь Жоханя. И, думаю, он сам понимает, что если попытается установить свою власть в Юньмэн Цзян после завершения оккупации, то люди взбунтуются. Кажется, она уже владеет надзирательным пунктом в этом клане. — Чёрт побери… — нахмурился Не Минцзюэ. — Ясное дело: народ пойдёт за кровью рода Цзян. И если Вэнь Жохань поймает наследника… Только этого нам не хватало! — Вы перегибаете, — возразил лань Цижэнь. — Зачем Вэнь Жоханю ловить и женить Цзян Ваньина на своей племяннице? Ради власти над Пристанью Лотоса? Она уже и так у него. Да и как это можно осуществить? — Способы к принуждению всегда найдутся, — убеждённо заверил Цзинь Гуаньшань. — Сейчас Цишань Вэнь владеет кланом по праву, или же бесправию, как вам угодно, агрессора. Если это скрепить официальным союзом, власть эта станет более… легальной. Понимаете ли, Цишань Вэнь, скреплённый брачным союзом, это уже не клан-завоеватель, а клан-сосед, с которым надлежит считаться. Дьявольщина! Уж не знаю я, кто ищет наследника, но теперь точно начну! Я тоже придерживаюсь мнения, что он мёртв, но рисковать сейчас нельзя. — Найти-то ты найдёшь, а вот что дальше делать ты будешь? — спросил Не Минцзюэ, не доверяя планам главы Цзинь. — Найдётся ли в твоих планах для него местечко? Или ты уже всерьёз вознамерился сделать из Пристани Лотоса наш общий проект и попытаться перехватить власть? — Не доверяешь мне? — Мы не можем оставлять подобные решения на волю случая. — Как не можем и позволить, чтобы наследник попал в руки Цишань Вэнь… И вообще в чьи-либо… неподходящие руки. По крайне мере живым. — Убийство? — переспросил Не Минцзюэ, надеясь, что ему просто послышалось. — Скверное решение. И неоправданно жестокое. Если он объявится, пусть сам решает, что ему делать. — Что он сам решить может? — фыркнул Цзинь Гауньшань. — Он же сам ещё дитё необразованное. Отдавать его кому-нибудь на попечение опасно. Так что, если наследник выжил, ему придётся умереть ради всеобщих интересов… — Мне кажется, это слишком неосмотрительно: убивать своих возможных союзников вместо того, чтобы налаживать с ними контакт, — сказал человек, только вошедший в помещение. И от этого голоса Не Минцзюэ замирает, не в силах поверить, что этот человек жив. Лань Сичень предстал перед всеми со своей неизменно благожелательной улыбкой. И у Не Минцзюэ сразу же отлегло от сердца. Его друг жив, хоть что-то в этом мире хорошего случилось. Может, теперь всё не так безнадёжно? Рядом с ним стоял человек, закутанный в коричневый плащ. Лицо никак не удавалось разглядеть, но что-то в этой фигуре казалось смутно знакомым. — Значит, вы всё же живы, — как ни в чём не бывало сказал Цзинь Гуаньшань. — Очень жаль, что вы опоздали на собрание, боюсь, вы очень многое пропустили. — Как раз таки наоборот, думаю, я подоспел очень вовремя. Успел до того, как вы пересекли бы морально-этическую черту — всё так же миролюбиво ответил Лань Сичень. Не Минцзюэ хмыкнул. Ну хоть кто-то на его стороне. — Не расскажите, кто же ваш таинственный спутник? — Цзинь Гуаньшань кивнул в сторону того человека в коричневом плаще. Его личность интересовала все присутствующий, и каждый пытался через капюшон разглядеть его лицо. Лань Сичень повернулся к нему и кивнул, давая добро, и человек сорвал с себя плащ, заставив всех ахнуть. Это был Цзян Ваньинь, наследник, судьбу которого они решали всего пару минут назад. — Я надеюсь, глава Цзинь, вы не будете сейчас пытаться меня убить, — ухмыльнулся он, заставив того лишь тяжело вздохнуть. Показушничество и не более. Не Минцзюэ же во все глаза смотрел на Цзян Ваньина. Живой. А ведь Не Хуайсан говорил, что тот жив. Верил и пытался убедить в этом брата. Вот только тот в это не верил, считая, что диди окончательно помешался. А что теперь? Цзян Ваньинь стоит здесь живой и здоровый, а Не Хуайсан погибает где-то в вэньских пыточных. И у него нет никакой возможности узнать, что с его возлюбленным всё хорошо. Что со всеми близкими людьми всё хорошо. Вот ведь… Не Минцзюэ поджал губы. С появлением наследника Цзян теперь наверняка многие пересмотрят свои взгляды на это восстание. Станут относится более лояльно, поддержат. А если достаточно людей поддержат это, то они намного быстрее доберутся до Безночного Города и найдут Не Хуайсана. А дальше… дальше они разберутся во всех взаимоотношениях, не подпуская к ним никого лишнего. И лишь потом будут что-то говорить во всеуслышание. Ещё надо будет приказать своим заклинателям получше следить за всем происходящим, ведь шипон никогда не бывает один. Их всегда много. И клан Ланьлин Цзинь больше не должен совать свой нос в дела Цинхэ Не. И это собрание длится почти до самого вечера. Не Минцзюэ устаёт слушать всю эту бессмысленную болтовню. Ещё более бессмысленной она становится, когда кланы наконец решают объединиться ради “Аннигиляции Солнца”. Они обсуждали это полдня, неужели пришли к подобным выводам только сейчас? Разработку дальнейших планов решено было отложить на следующий день. И никто из присутствующих не возражал, ведь абсолютно все были утомлены этими разговорами. Не Минцзюэ ждал у выхода из зала собраний. Разошлись уже почти все главы кланов. И когда вышел Цзян Ваньинь, который до этого что-то обговаривал с Лань Цижэнем, глава Не тут же окликнул его. Юноша повернулся к нему и в нерешительности замер. В глазах можно было прочитать целую гамму чувств. — Пройдёмся? — предложил Не Минцзюэ, делая вид, словно ничего подобного и не заметил. — Что с Не Хуайсаном? То, что говорят, это… — начал Цзян Ваньинь, страшась услышать ответ. — Поэтому пройдёмся, — с нажимом повторяет тот и, не дожидаясь ответа, идёт по одной из тропинок подальше от любых лишних ушей. Цзян Ваньинь растерялся лишь на секунду, но довольно быстро опомнился и догнал Не Минцзюэ. Некоторое время они шли в полном молчании, пока оба не убедились в том, что никого рядом нет. — Так что же с Не Хуайсаном? Я слышал… — снова предпринял попытку расспросить юноша. — Да. Это правда. Он пропал, — несмотря на то, что сказаны были эти слова ровным тоном, на лице всё равно отразилась боль от этого. — Я думаю, он где-то в Безночном Городе. — Что? — Цзян Ваньинь моментально побледнел. — Как… как вы позволили этому случиться?! — Его должны были увезти из резиденции и спрятать в укрытии. Таков был план, чтобы его увели. Я, как глава клана, должен был остаться в любом случае, а его нужно было защитить. — Не сработал ваш план, — злобно рыкнул юноша. — Спасибо, а то я не заметил, — тут же начал злиться Не Минцзюэ. Как будто ему своих собственных обвинений не хватало, так тут ещё кто-то объявился и что-то пытается сказать. Цзян Ваньинь тут же укусил себя за язык. Он же разговаривает с братом Не Хуайсана, разумеется он тоже переживает по этому поводу. А сейчас ему только соль на рану сыплют. — Простите, я не подумал, — тут же пробормотал он и поспешил перевести тему подальше от обвинений. — Если это так, то… — То А-Сану сейчас очень несладко. И потому я был так зол тем, что вместо того, чтобы заниматься действительно полезными вещами, например, разработкой плана, мы обсуждали чёрт-те что. Чем быстрее мы начнём действовать, тем быстрее сможем добраться до Хуайсана. И тем больше шансов на выживание там будет у него самого. Цзян Ваньинь замер. До последнего не хотел верить слухам, ждал, что поговорит с Не Минцзюэ и окажется, что на самом деле всё далеко не так. Что всё хорошо. Но оказалось… — Ты побледнел, — заметил глава Не, а затем, поражая даже самого себя, уточнил: — Тебе нужно присесть или..? — Нет, — растерянно покачал головой юноша. Было видно, что он собирается с мыслями, желая сказать что-то очень важное. А после тихо начал: — Не Хуайсан и я… мы… — всё пытался подобрать верные слова и боялся возможной реакции. — Вы с ним пара, — закончил за него Не Минцзюэ и тяжело вздохнул. — Я знаю. Цзян Ваньинь вздрогнул. Если тот знает и до сих пор не придушил юношу, значит всё хорошо, верно? Он не против, не видит в этом проблемы. Ничего такого. — А-Сан вам сказал? — недоверчиво уточнил он. — Я сам догадался и спросил, — а после нахмурился и добавил: — А благодаря шпионам Цзинь Гуаньшаня об этом теперь знают и союзные кланы. — С ними я как-нибудь разберусь, — нахмурился юноша. Звучал он вполне серьёзно, как будто действительно был готов выступить против любого, кто будет выражать хоть какую-то неприязнь. Однако довольно быстро переключился с этих мыслей обратно на Не Минцзюэ и уже с тревогой спросил: — А что думаете вы? — Честно? Я уже ничего не думаю. Главное, чтобы А-Сан был счастлив. Если ты сможешь обеспечить его счастье, то так тому и быть, — устало ответил тот. — А я тогда буду готов защищать вас двоих. Но всё это потом, и последнее слово будет за А-Саном. А пока нам нужен план, как вернуть его живым. Цзян Ваньинь не спорил, согласно кивнул. — Позволь кое-что спросить, — тем временем начал Не Минцзюэ. — Раньше рядом с тобой вечно находился Вэй Усянь. Где же он? Мне казалось, он наравне с тобой должен был всех агитировать глав кланов. Юноша тут же отвёл взгляд. Воспоминания приносили неимоверную боль, но, несмотря на это, он всё равно дал ответ на вопрос: — Пропал. Нам пришлось разойтись на некоторое время. Мы условились ждать на определённом месте, но когда я туда пришёл, его уже не было. С тех пор я ничего о нём не слышал. Думаю, нет, я даже уверен, что это дело рук Вэней, — Цзян Ваньинь непроизвольно сжал кулаки. — Чёрт возьми, всё же было так хорошо. А потом так неожиданно пришли они… Как будто сами не понимают, что ничего хорошего из этого не выйдет. — Увы, — покачал головой Не Минцзюэ, а в его голосе слышалось только сожаление. — Если бы умение пользоваться опытом прошлых лет и проводить аналогии работало, то все бы в мире уже давно забыли, что такое войны. Но всегда найдутся те, кто жаждет войны. И таких никогда не сдержат ни опыт, ни аналогии, ни здравый смысл. — А значит война будет кровопролитная. Наверное, самая ожесточённая. — Не будем об этом. Не стоит изводить себя раньше времени. Когда начнём обсуждать план, тогда можно будет начать переживать. — Но… Нет! Мы ведь не может это оставить просто так! На потом! Кто знает, что ещё произойдёт, если в скором времени не поставить их на место! — Умерь свой пыл и повремени с этим. Мы им точно отомстим, обещаю. Но немного позже, — осадил его Не Минцзюэ, а после, вспоминая привычку брата всё драматизировать, и на всякий случай добавил: — И попрошу тебя: без театральных жестов. Экономь силы. Они тебе ещё пригодятся. На некоторое время между ними повисло молчание. Не Минцзюэ не знал, что ещё можно сказать. А Цзян Ваньинь хотел, но то ли не знал, как именно преподнести свою мысль, то ли не знал, какую именно выбрать из всех тех, что крутятся у него в голове. Они идут ещё несколько минут, не говоря друг другу ни слова. Постепенно сгущается тьма, становится всё тише. — Я уже видел, — тихо шепнул Цзян Ваньинь, смотря себе под ноги. — Может, не войну, но кровавое побоище. И не хочу ничего подобного больше видеть. Никогда. Не хочу опять оставаться один. Не хочу бояться. Не хочу снова потерять всё, как тогда… Хочу снова увидеть А-Сана. Не хочу его потерять навсегда. Хочу быть с ним. Всегда. — И будешь, — голос Не Минцзюэ дрогнул. Слишком много переживаний за последнее время. — Мы отвоюем Пристань Лотоса, уничтожим клан Вэнь, и больше не будет необходимости бояться. Этими словами он успокаивал не только юношу, но и пытался успокоить себя. Доказать, что всё хорошо, заставить себя в это поверить. Увидит ли он когда-нибудь своего брата? Он не знал наверняка, но был более чем уверен, что сделает всё возможное для этого. *** Раздался стук в дверь, и Лань Сичень вздрогнул. Уже было достаточно поздно, так кого же могло сюда так внезапно принести? Он медленно направился к двери и, открывая её, был готов применить свою Ци, если почувствует хоть какую-то опасность. Однако на пороге его стоял Не Минцзюэ. Выглядел он крайне уставшим, по-хорошему ему нужно было пойти спать, вот только он узнал, что его друг жив, и не мог не поговорить с ним. Такое нельзя было откладывать. Лань Сичень это понимал, потому без лишний вопросов пропустил его внутрь. Пока Лань Сичень заваривал им чай, оба сохраняли молчание. И именно он нарушил его первым, когда сел перед Не Минцзюэ. — Слышал, что случилось с Не Хуайсаном. Мне очень жаль. — Он не погиб, чтобы поговорить подобными формулировками, — покачал головой тот. — Где ты скрывался всё это время? — Где только мог. Уж не обижайся, что не написал ни одной весточки, это было слишком опасно. — Я знаю. Я бы и сам не высовывался лишний раз. Как твои раны? Зажили? — Было бы удивительно, если бы нет, за такое-то время. А твои? — В процессе. Но заживают довольно быстро, иначе бы я не приехал. — Зная тебя, ты бы приехал даже, если бы тебе голову отрубили. В гневе ты бываешь страшен, — улыбнулся Лань Сичень, заставив друга хмыкнуть. — А как твоя Ци? Проблем с ней не возникало? — На удивление, нет. — Позволишь проверить? Не Минцзюэ лишь молча протянул руку. А лань Сичень, изучая циркуляцию энергии своего друга, нахмурился. — Что-то не так? — Твоя Ци бушует. Но не так сильно, как могла бы. Как будто тебе кто-то на протяжении какого-то времени играл “Песнь Очищения”. Не знаешь, почему? Не Минцзюэ только хотел покачать головой, как сразу же вспомнил, что Не Хуайсан всё настаивал на том, чтобы играть на арфе рядом с братом. А от этого по какой-то причине становилось легче, и головная боль сходила на нет. — А-Сан… он мне что-то играл, — пробормотал он. Вот ведь… даже его собственный брат понял, что близится отклонение Ци, а сам Не Минцзюэ этого в упор не замечал. — Давай, я тебе сыграю, а ты расскажешь, что тебя тревожит, — обеспокоенно предложил Лань Сичень. — Не умею я о чувствах говорить, — отмахнулся его друг. — Говори, как умеешь. Для тебя же будет лучше. И через пару минут раздались звуки “Очищения”. *** — Что ж, поговорим, брат Сичень. Наверное, мне действительно необходим этот разговор. Говорят, что молчание — золото. Может, быть так оно и есть. Не знаю. Но своя цена у него точно есть. Наверное, это мне стоит у тебя об этом спрашивать, ведь именно ты выбрал для себя такой путь. Правила твоего клана говорят, что слишком много слов приносят вред. Я считаю, что почти каждое правило этого клана дурацкое, но ты веришь в каждое из них. Я в них не верю, но ценю твой выбор, твою жертву, ценю и уважаю то, во что ты веришь. Потому, что твоя вера, цена которой твоё молчание, делает тебя лучше, сильнее. По крайней мере, точно могут сделать. А моё неверие не может ничего. Ты спрашиваешь: во что же тогда я верю? В свою саблю. Она способна защитить меня и моих близких от опасностей. Или была способна. Может, я утратил в неё веру? А может — веру в себя? Можешь, ну разумеется, можешь попробовать взять мою саблю в руку. Видишь, какая она тяжёлая? Не каждый может поднять её без труда. Для этого нужно тренировать тело и дух в течение многих лет. Нет! Не прикасайся к острию, а то поранишься! Оно острее многих мечей. Таким и должно быть, чтобы с лёгкостью рубить плоть. Да, я очень часто тренируюсь. Каждую свободную минуту. Я не могу растерять навык, иначе никого не смогу защитить. Чёрт, кажется, я об этом уже говорил. И что потерял веру в себя, да-да, я помню. Всё в порядке. Знаешь, ты был прав, мне нужен этот разговор. Давай поговорим. Мне всё больше кажется, что я сам себя не знаю. Как я мог так ошибиться и подставить А-Сана? Да, ты прав, пожалуй, будет лучше, если я начну с самого начала. С какого именно начала? Меня зовут Не Минцзюэ. Не Минцзюэ из… Нет, забудь. Просто Минцзюэ. Я из ниоткуда. Я заклинатель. Мой дом? Он… он был прекрасным местом. Сейчас — нет. Его придётся восстанавливать. Не так сильно, как Пристань Лотоса или Облачные Глубины, однако… без диди ему всё равно не удастся вернуть былую красоту. Я помню те дни, когда отец меня обучал. Обучение у него было строгое, я бы даже сказал, безжалостное. Он тренировал не сына, а будущего главу клана. К А-Сану он был куда снисходительнее. Я помню, как будучи маленьким злился на него за это. На кого именно? Наверное, на них обоих. Вот только вскоре мне доходчиво объяснили, что мир кишит чудовищами. И что, если я не буду уметь держать оружие в руках, то не смогу ничего противопоставить им. Какое было моё первое чудовище? Это был монстр. Больше всего я боялся столкнуться с призраком на своей первой Ночной Охоте, и мне повезло. Монстром был тигр. Я уже не помню, что с ним случилось, что он стал монстром. Но помню, что у него были острые зубы, покрытые кровью. Я помню, как я тогда ужаснулся, что в жизни так действительно бывает. Кожи и мяса на одном боку у него не хватало. и я мог видеть его рёбра, его гниющее сердце. Сражался я с ним долго. И всё-таки уничтожил. Как же я тогда радовался своей победе. И как же тогда А-Сан перепугался, увидев меня с ног до головы в крови… Тебе не скучно, брат Сичень? Мне нужна эта беседа. Очень нужна. Я знал, что должен делать: учиться, чтобы стать достойным главой клана. И я делал своё дело, набирался опыта. Стыдно признаваться, но отъезд в Облачные Глубины стал для меня чем-то вроде свободного полёта. Я внезапно перестал быть наследником, будущим главой, и стал самым обычным мальчишкой, у которого ещё мозги на место не встали. Я словно выбрался из клетки. Я нарушал правила и вовсе не стыдился этого. Я ведь был просто глупым мальчишкой, а все глупые мальчишки нарушают правила, верно? Как же мне тогда было хорошо. А потом я вернулся обратно домой, всё стало на свои места. А потом я действительно стал главой клана. Я был так растерян. Но почему же? Меня ведь готовили к этому с самого детства, почему я удивлён, что такое случилось? Почему мне казалось, что я не готов? Ошибки? Разумеется, у меня были ошибки, я ведь самый обычный человек. Но я всегда придерживался тех моральных принципов, которым обучал меня отец. Нет, не клановых правил. У нас их нет, если только типичные: “не убивай” да “будь послушным”, думаю, ты меня понял. Это так? Хорошо. Но, что никогда не было прописано ни в моих моральных принципах, ни в правилах Гусу Лань, так это сложность выбора. Заведомо провального выбора, о котором будешь жалеть. Ты не понимаешь, о чём я? Я говорю о том, когда приходится выбирать из двух зол. Я всегда, понимаешь, всю свою жизнь, думал, что в таком случае не выберу ничего. Но недавно… Я думал, что А-Сана похитили, чтобы потребовать сложить оружие. И я думал, что же мне с таком случае делать? Сдаться и вернуть брата или пожертвовать жизнью диди ради целого клана? Ответ я так и не нашёл. Я знаю, что второй вариант — это меньшее зло. Но… Мне кажется, в тот момент сломались мои моральные принципы. Голос разума говорил одно, но я готов был сделать другое. Я, Не Минцзюэ, глава ордена Цинхэ Не, был готов пожертвовать собственным кланом, чтобы вернуть своего брата. Нет, брат Сичень, не прикасайся ко мне. Я чувствую, как во мне бурлит Ци, не хочу, чтобы эта гадость как-то отразилась на тебе. Нет, нет и ещё раз нет. Отца я не позову и буду обходить то место, где он отдыхает, как рассадник чумы. Отец сам выйдет, когда восстановиться, а до этого ничего не будет знать о происходящем. Он захочет помочь, но какая будет польза от того, что слабый он только сам себе навредит? Нет, брат Сичень, мы закрыли эту тему. Мне кажется, мне пора уходить. Уже давно за полночь. Некрасиво это: задерживаться так долго. Спасибо, что предложил мне с тобой поговорить. Благодарю тебя, брат Сичень. Нет, не надо меня провожать. Нет, со мной всё в порядке. Я чувствую себя прекрасно. Вполне.