Человек без цели

Стоило только Не Хуайсану оказаться в платке Не Минцзюэ, как юноша сразу же почувствовал себя в безопасности и выдохнул. Сразу накатила, скопившаяся за всё это время, усталость. А Не Минцзюэ, обещая, что расспросит брата обо всём завтра, позволил ему повалится на циновку и моментально уснуть. Спал юноша крепко, хотя циновка была жутко неудобная и жесткая. Но в тот момент она казалась самым лучшим, на чём только ему когда-либо доводилось спать. *** Не Хуайсан всё крутился вокруг своей оси, не в силах поверить, что он снова в своих клановых одеждах. Старался разглядеть себя со всех сторон, желая убедиться, что это правда. Как же он скучал по этому цвету, по материалу, из которого было изготовлено ханьфу. Скучал по всему на свете. По брату, сидящему рядом. По возможности не притворятся, боясь, что его могут раскрыть. По… — А-Сан, — аккуратно позвал его Не Минцзюэ, решая, что достаточно тянуть с этим. И юноша сразу замер. Повернулся к брату, внимательно смотря на него. Понимая, почему тот выглядит так серьёзно. И в его собственных глазах тут же пропали огоньки чистой, искренней радости, которые были несколькими секундами раньше. — Нам нужно поговорить, да? — неестественно спокойным для подобной ситуации голосом уточнил Не Хуайсан, хотя и без того прекрасно понимал, что этот вопрос не нужен. Всё и без того было ясно. И присел рядом с братом, ожидая, когда тот задаст беспокоящие его вопросы. Не пытался увильнуть от разговора, знал, что это произойдёт, и был готов. — И что именно ты хочешь услышать? — тихо спросил Не Хуайсан. — Я могу рассказать… — Абсолютно всё, — прервал его Не Минцзюэ. — Я хочу услышать абсолютно всё, что с тобой случилось, начиная с момента похищения. Юноша сразу притих, а его лицо помрачнело. Он знал, что его будут об этом спрашивать, и убеждал себя, будто бы готов. Но на деле оказалось всё совершенно наоборот. Сразу захотелось покрепче сжать губы и замотать головой, отвернуться и не произносить ни слова, пока тема не перейдёт на какую-нибудь другую. Чтобы слова не застревали в горле, чтобы не душили внезапно появившиеся слёзы. Однако говорить надо было, если он хотел, чтобы всё вернулось на круги своя. Чтобы брат ему верил. И Не Хуайсан начал тихо и неуверенно свой рассказ, начиная с того момента, как очнулся в темнице. Иногда терялся, не зная, как правильно подать информацию, потому замолкал. Тогда Не Минцзюэ ждал, когда юноша сам соберётся с мыслями, однако на это уходило так много времени, что вскоре глава Не начал задавать наводящие вопросы. И, оказалось, что это было именно то, что нужно было Не Хуайсану в тот момент. Ему не нужны были мягкие и успокаивающие речи, ему нужен был голос брата и чёткие вопросы, помогающие не потеряться в своих воспоминаниях. Чем тяжелее было рассказывать, тем тише говорил юноша, иногда его голос падал до еле слышного шёпота, а сам Не Хуайсан старательно избегал смотреть на брата. Занимал себя тем, что баловался с веером, то открывая, то закрывая его, рассматривая рисунок и проводя по нему пальцами. Когда в глазах начинали блестеть слёзы, а голос подрагивать, юноша закрывал веер и сжимал его обеими руками, которые прижимал к груди, и смотрел куда-то в сторону. Замолкал, пытаясь успокоить себя. Совершенно точно знал, что если снова расплачется прямо сейчас, то его просто невозможно будет успокоить в скором времени. Потому упорно продолжал рассказывать. Хотел успеть до того, как в него придётся вливать какую-нибудь успокоительную настойку. И чем больше говорил, тем яснее понимал, что всё это произошло по вине одного лишь Вэнь Чао. Это он привёл их к той проклятой черепахе. Он напал на клан. Он заставил юношу поверить, что Не Минцзюэ мёртв. Заставил мучиться от невыносимой душевной боли, от мыслей, что Не Хуайсан потерял абсолютно всё. И Вэнь Чао ещё хватало наглости пытать юношу, пытаясь выведать секреты его родного дома. И пока Не Хуайсан рассказывал это, всё сильнее и сильнее жалел, что не он убил этого человека. Что, умирая, тот недостаточно страдал. Вэнь Чао определённо не заслужил такой лёгкой смерти. И, к сожалению, исправить это досадное недоразумение юноша никак не может. Не Минцзюэ по мере рассказа хмурился всё больше и больше. Кажется, думал о том же самом, жалея, что не может никак поквитаться с Вэнь Чао за содеянное. — Значит, этим таинственным Информатором всё это время был ты, — пробормотал он, на что диди кивнул. — Ты прямо оттуда, рискуя своей жизнью, умудрялся помогать нам, а эти идиоты объявили тебя врагом! — Не Минцзюэ стукнул по столику. — Дагэ! — взволнованно воскликнул юноша. — Не стоит так переживать. Всё равно вся правда станет всем известна. А тебе следует быть поосторожнее. Если будешь слишком много переживать, то это может привести к отклонению Ци. Я не думаю, что за это время ты хоть раз отдыхал от сабли, так что… — Прекрати. Это я о тебе сейчас заботиться должен, а не наоборот. Не Хуайсан уже хотел начать спорить, но решил отложить это на потом. Когда они будут в Нечистой Юдоли, когда смогут обсудить это дома, а не на всеобщем обозрении. Уж очень сильно юноша сомневался в том, что сейчас никто не пытается подслушать их разговор. — Есть что-то ещё, что я должен буду знать? — наконец спросил Не Хуайсан, решив, что лучше всего сейчас просто быть в курсе происходящих событий. И только после тщательного анализа принимать какие-то решения. Это никогда никому не мешало. — Сюэ Ян жив, — сообщает Не Минцзюэ, заставив своего брата испуганно вскинуть голову. — Что? Он же не… — взволнованно начал спрашивать юноша, однако так и не смог озвучить то, что тревожило его больше всего. — Не сбежал, — поспешил успокоить его дагэ. — Сейчас он взят под стражу вместе с другими пленниками. Ему уделяется особое внимание, чтобы он не смог уйти. Не Хуайсан выдохнул, немного успокоившись. Если так, то всё нормально. По крайней мере, не стоит так сильно переживать, что тот явится в поисках отмщения, пока все будут мирно спать. — Пока ты спал, мы пытались выбить из Сюэ Яна признание в том, что происходило всё это время. А он молчит, отказывается что-либо рассказывать, пока… — Не Минцзюэ запнулся, обеспокоенно смотря на диди. — “Пока” что? Что там такое? — заволновался юноша, сжимая веер. — Сказал, что расскажет всё только после того, как поговорит с тобой. Не Хуайсан замер, побледнел, вспоминая их последнюю встречу и понимая, что всё время разговора тот потратит только на то, чтобы запугать и пошатнуть уверенность юноши в том, что дальше всё будет хорошо. — Пусть молчит тогда, — ответил он, а сам задумался. Зачем Сюэ Яну вообще с ним разговаривать, если не пытаться запугать? Запугивать ведь это совершенно неэффективно. Это может сработать только на несколько дней, потом юноша успокоится и забудет все эти слова как страшный сон. Тогда что же ему надо? Попытаться подставить? Сделать вид, что у них всё ещё есть некий план против Союзных Кланов? А может он просто потребует встречу с глазу на глаз, чтобы просто поговорить напоследок, а после вместо правды расскажет, будто Не Хуайсан не притворялся, чтобы спастись, а бескорыстно помогал клану Вэнь и всё ещё вынашивает какой-то план? А все те, кто и без того против, только больше обозлятся. Ну уж нет, пусть лучше молчит. — Днём, — продолжил Не Минцзюэ, — было решено устроить Совет. Мы должны обсудить, что делать дальше. И как поступить с… — Со мной? — закончил за брата Не Хуайсан, заставив того мрачно кивнуть. — Ничего страшного. Я им могу всё рассказать. Да и ты на моей стороне. Чего мне бояться? Юноша постарался успокаивающе улыбнуться, вот только сам себе не до конца верил. Он прекрасно понимал, чего так боится его брат, и чего боится он сам: того, что люди, даже если и поверят, откажутся принимать Не Хуайсана. Как много людей, которые потеряли своих родственников или сами пострадали из-за военных планов, к созданию которых приложил руку юноша, согласятся так просто взять и простить его? Закрыть глаза на всё, что он натворил. А Не Хуайсан не собирался так просто отступаться и позволять повесить всю вину на него. Были обстоятельства, которые тоже нужно учитывать. И он уж точно совершенно не виноват, что у него, вопреки всеобщим ожиданиям, хватило мозгов провернуть всё этого. Он лишь пытался спастись. Кто бы на его месте не пытался? Юноша сильно сомневался в том, что абсолютно каждый, кто будет обвинять его, позволил бы свести себя в могилу пытками. Не Хуайсан решил, что с него достаточно думать об этом. А сейчас полно и других тем, которые его немало волнуют. — Что с Вэй-сюном? — полюбопытствовал юноша и заметил, как почти сразу же после этого вопроса Не Минцзюэ сжал губы, выглядя не слишком счастливым. И юноша тут же забеспокоился: — С ним что-то случилось? Где он? Он в порядке? — А-Сан, он Тёмный заклинатель, — мрачно напомнил дагэ. И Не Хуайсан тут же вспомнил, как сильно его брат презирал всех, кто использует Тёмный Путь в любых целях, даже если сделал это всего один небольшой раз. А тут это был явно не один раз. Просто поразительно, как дагэ со своей привычкой разделять мир на чёрное и белое, решил, что диди нужно выслушать прежде, чем делать какие-то выводы. — Дагэ, с ним всё в порядке? — настойчивее уточнил юноша, нахмурившись. Сейчас с братом ему ссориться не хотелось. — Он мой друг, я должен знать. — Такие люди не могут быть тебе друзьями, — отрезал Не Минцзюэ. — Это ты не можешь мне указывать, кто может быть моим другом, а кто нет, — тут же возмутился юноша. — Я ведь был долгое время… — У тебя была причина, — отрезал его брат, даже не желая слышать окончание этой фразы. Это било по нему хуже, чем многие удары в бою. — Может, у него тоже есть причина! — И какая же? Не Хуайсан уже было открыл рот, чтобы ответить, но тут же понял, что тайна эта принадлежит не ему, а значит и права он не имеет её раскрывать. Потому сразу же притих и прикрыл лицо веером. — Вот видишь, даже ты не можешь найти своему другу оправданий, — покачал головой Не Минцзюэ, тяжело вздыхая. — Я знаю, что Цзян Ваньинь явно желал поговорить с ним о многом. И знаю, что этим утром, пока ты ещё спал, Лань Ванцзи присоединился к этому разговору. Я не думаю, что Вэй Усянь ранен или что-то ещё. И на Совете он тоже будет объясняться. — Где он сейчас? Мне нужно с ним поговорить, — засуетился Не Хуайсан. Ему определённо нужно было спросить, что произошло с ним за всё это время. Почему Цзян Ваньинь не знает про Золотое Ядро и… Цзян Ваньинь наверняка сейчас будет рядом с братом. Возможно говорить, возможно, отбиваться от нападок людей, которые считают, что Тёмные заклинатели несут лишь зло. И захочет ли Цзян Ваньинь сейчас видеть Не Хуайсана? После того, что тот натворил. Юноша тут же поник, а желание искать Вэй Усяня внезапно пропало. — Что такое? — забеспокоился Не Минцзюэ, видя, брат растерял весь свой боевой настрой. — А-Сан, ты чего приуныл? Это из-за моих слов? — Нет, — вяло покачал головой юноша. — Это из-за… Внезапно в палатку кто-то влетел. Торопился так сильно, что споткнулся и чуть не упал чертыхнувшись. Не Минцзюэ сразу потянулся к своей сабле, а Не Хуайсан замер, испуганно смотря во все глаза на незваного гостя. И, кажется, испугался только больше, когда понял, что это Цзян Ваньинь. — Я… я ведь не помешал? — неуверенно уточнил он, смотря то на Не Хуйсана, то на Не Минцзюэ. — Нет, — покачал головой глава Не. — Ты в самый раз. Я вас оставлю. Не Хуайсан хотел схватиться за руку брата, попросить его остаться. Уж слишком юноша боялся того, что они могут остаться с Цзян Ваньином наедине. Боялся того, к чему может привести их разговор. Но Не Минцзюэ, похоже, об этом не думал. За последнее время он достаточно хорошо узнал Цзян Ваньина, потому доверял ему. После всех их многочисленных разговоров, взаимного спасения жизни не было даже мысли о том, что этот юноша может дать Не Хуайсана в обиду. Потому без колебаний покинул палатку. Повисла напряжённая тишина. Не Хуайсан медленно поднялся с места, не зная, куда смотреть. Он не выдерживал смотреть на Цзян Ваньина дольше нескольких секунд, всё время отводя взгляд. И никак не выходит придумать, что ему сказать, как правильнее начать разговор. Кажется, Цзян Ваньинь пребывал в таком же замешательстве, не зная, что же ему сейчас делать. Они так и молчали, всё пытаясь угадать, с чем именно связано их молчание. Они просто отвыкли друг от друга и пытаются вспомнить, как общаться? Или же между ними так внезапно пролегла непреодолимая пропасть? Именно этого Не Хуайсан страшился больше всего, что теперь они когда не поговорят так, как раньше. Что исчезла так незримая связь, чтобы была между ними. Что ничего между ними уже не будет, как раньше. А взгляд юноши упал на Цзян Ваньина лицо. Не Хуайсан судорожно вздохнул, заметив на скуле порез. Совсем свежий, незаживший, оставленной рукой Не Хуайсана. Того человека, которому Цзян Ваньинь доверял, за которым клялся на край света идти. А теперь на него смотрят, ожидая какого-то подвоха. — А-Чэн, — тихо шепчет юноша, делая к нему неуверенный шаг, а в уголках глаз скапливаются слёзы. Цзян Ваньинь уже делает шаг навстречу, как вдруг Не Хуайсан согнулся в поклоне. — А-Чэн, я прошу, прости меня, — торопливо начал юноша дрожащим голосом. Никогда не умел извиняться, но сейчас делал именно это. Знал, что пришло время учиться это делать. — Прости за то, что ранил тебя. За то, что мешал твоей армии, — из глаз текли слёзы и тут же падали вниз. Цзян Ваньинь, который сначала остолбенел от этого, сейчас опомнился. И тут же бросился к юноше, схватил его, заставляя выпрямится. — Перестань, — взволнованно начал он, наблюдая, как по щекам Не Хуайсана градом катятся слёзы. — Прости… за то, что заставил сомневаться во мне, — упрямо продолжил он, всхлипывая. — Прекрати. Не глупи. Не нужно передо мной извиняться, — Цзян Ваньинь встряхнул его за плечи, вот только это нисколько не помогло. — За то, что заставил бояться, думать, будто я могу причинить тебе боль… — Замолчи, пожалуйста, — прошептал он и прижал Не Хуайсана к себе. Обнял, так крепко и совершенно не желал отпускать. Цзян Ваньинь безумно боялся, что, стоит ему только чуть-чуть ослабить хватку, как юноша тут же снова куда-то пропадёт. Исчезнет, оставив одного. Потому и прижимал к себе, зарывался носом в его волосы. А Не Хуайсан тут же крепко обнял его за шею, продолжая плакать. — А-Чэн, прости меня, — продолжал юноша. — Тише, не плачь, — уговаривал его Цзян Ваньинь. — Это я должен просить прощения за то, что не пришёл раньше. Я должен был вытащить тебя намного раньше. — Ты бы не смог, — затряс головой Не Хуайсан. — Ты ни в чём не виноват. И почувствовал, как чужие руки обхватили его лицо, приподнимая. Юноша столкнулся со взглядом серых глаз и снова вспомнил о всех своих грехах. Он попытался отвернуться, слишком боясь увидеть в этих глазах хоть немного укора. Но его и не было. Было только беспокойство. Цзян Ваньинь не давал юноше отвернуться, аккуратно вытирал большими пальцами мокрые дорожки слёз с его щёк. — А-Сан, посмотри на меня, — тихо попросил он, и Не Хуайсан тут же замер. Пересилил себя и всё же перевёл взгляд в глаза Цзян Ваньина. Только сейчас, когда наконец позволил себе расслабиться и начал успокаиваться. Понял, ведь раньше не позволял себе подобных мыслей, как сильно скучал и по этим глазам, в которых он никогда в жизни не видел упрёка или неприязни. В которых всегда видел только тепло и заботу. И как же он любил эти глаза. Юноша вздрогнул, когда в его голове внезапно появилось это слово. Люблю. Было так странно и волнительно. — Что такое? Что-то случилось? — Цзян Ваньинь сразу уловил эту перемену в настроении. — А-Чэн, — взволнованно прошептал Не Хуайсан, сжимая ворот его ханьфу. — Мне нужно тебе кое-что сказать, — юноша запрокинул голову, привстал на носочки, желая быть как можно ближе к Цзян Ваньину. — Я тебя люблю. Люблю сильнее, чем ты можешь себе представить. А-Чэн, ты мне так нужен. А Цзян Ваньинь, ни секунды не мешкая, склонился к юноше, целуя его. С такой небывалой нежностью, от которой у Не Хуайсана ноги подкосились. Он отвечал с не меньшим трепетом, вкладывая все свои чувства. Прижимался сильнее, желая показать, как сильно он соскучился, как ему не хватало Цзян Ваньина рядом. Не Хуайсан потянулся за новым поцелуем, стоило только его паре разорвать этот. Но вместо этого почувствовал, как Цзян Ваньинь поцеловал его в лоб. — Я… я тоже тебя люблю, — тихо прошептал он, прижимаясь щекой к его виску. Не Хуайсан тут же обвил руками его талию и положил голову на плечо, чувствуя, как все тревоги отступают назад. За последние месяцы он и подумать не мог, что в один момент сможет хоть на несколько минут наконец успокоиться и перестать вечно переживать. Вот так просто взять и довериться без оглядки. Так просто поверить в то, что всё ещё может быть хорошо. Не думать о будущем, которое сейчас не имеет никакого значения. Сейчас имело значение исключительно настоящее, где Не Хуайсану было тепло, хорошо и уютно. Не думать о том, что случилось. Он в безопасности. Теперь можно не думать, потому что оно осталось где-то там, в прошлом, и уже никогда не вернётся. Не вернётся и не будет представлять угрозу. Самое главное, что вернулось самое дорогое для Не Хуайсана. И он никогда в жизни больше не позволит отобрать это у себя. Он хочет и дальше стоять и спокойно показывать все свои чувства, не боясь, что кто-то может увидеть, раскрыть и обвинить. Слёзы постепенно высыхали на щеках, а рыдания переставали вырываться наружу, плечи не дрожали. Юноша не знает, сколько они так простояли. И наступившую идиллию нарушили два человека, вошедших в палатку. Это оказались Вэй Усянь и Цзинь Цзысюань. Оба сразу же замерли на пороге. И если Цзинь Цзысюаню ещё хватило совести отвести взгляд, когда он понял, что вмешался во что-то личное, то с Вэй Усянем дела обстояли иначе. Он улыбнулся, наблюдая за этой картиной. Щёки Не Хуайсана тут же заалели, и он аккуратно отодвинулся. Всё-таки ему совершенно не нравилось, когда такую личную сцену наблюдал кто-то посторонний. — Вэй-сюн, у тебя совсем нет чувства такта, — пожурил друга юноша, чувствуя себя уже гораздо лучше, чем в начале этого дня. — И разве я от этого страдаю? — беззаботно откликнулся Вэй Усянь, проходя дальше. — От этого страдают окружающие тебя люди, — фыркнул Цзян Ваньинь, скрестив руки на груди. Всё было словно как и раньше. Вот только те воспоминания, казалось, были тысячелетней давности, словно всё это происходило с ними когда-то давно, в прошлой жизни. — Брат Не, ты же ещё не успел рассказать Цзян Чэну, что с тобой приключилось? — спросил Вэй Усянь. Не Хуайсан замер. Теперь он вынужден будет испортить такой приятный момент этой историей, которую твёрдым голосом рассказать рассказать не может. Юноша покачал головой и медленно присел на циновку, а Цзян Ваньинь следом. Цзинь Цзысюань и Вэй Усянь обменялись короткими взглядами и тут же чуть ли не наперегонки бросились к другу. Вэй Усянь сел рядом с Не Хуайсаном, а Цзинь Цзысюань — с Цзян Ваньином. Наверняка до этого уже успели поругаться, вот только Не Хуайсану совершенно не до этого. Они уже не маленькие, сами как-нибудь разберутся в своих вечных конфликтах. А если не разберутся, то в конце концов просто перестанут друг к другу лезть. И юноша снова пустился в рассказ. Во второй раз это всё повторять было не легче. Вот только теперь рядом был Цзян Ваньинь, который в какой-то момент аккуратно взял свою пару за руку и не отпускал до самого конца рассказа, сжимая её сильнее, когда история заходила в те повороты, которые ему совсем не нравились. И явно винил себя в том, что не пришёл раньше. После того, как Не Хуайсан замолчал, никто больше не говорил ни слова. Вэй Усянь порывался пару раз что-то сказать, однако каждый раз останавливал себя ещё до того, как слова срывались с языка. — Нам… — начал Цзинь Цзысюань, всё ещё пытаясь осмыслить услышанное. — Нам надо придумать, как мы будем действовать днём на Совете. Точнее, как будет действовать брат Не. — Ты о чём? — тут же встрепенулся Вэй Усянь, а сам Не Хуайсан выдохнул с облегчением, радуясь, что можно отойти от болезненной темы. Вот только взгляд Цзян Ваньина говорил о том, что они к этому ещё обязательно вернутся. Потом, когда не будет лишних ушей. — Не все так просто мне поверят, даже если будут доказательства. А ещё не все так просто простят меня, — ответил Не Хуайсан, положив голову на плечо своей пары. — Но у тебя не было выбора! — тут же возразил Цзян Ваньинь. — Был. Я знаю, что, по мнению этой части людей, я мог бы остаться в темнице. — И позволить запытать себя до смерти?! — Не "запытать до смерти", а "с гордостью погибнуть за честь клана", — невесело откликнулся Цзинь Цзысюань. — Мой отец будет настаивать на том, что ты предатель, который был на стороне Цишань Вэнь и сменил сторону когда, понял, что эту войну вам не выиграть. А раз ты предатель, то ты виновен абсолютно во всех грехах, которые люди только захотят на тебя повесить. — Что?! — воскликнул Вэй Усянь. — Да как у этого урода язык повернётся такое сказать?! — гневно поддержал брата Цзян Ваньинь. — Зачем ему это? — осторожно спросил Не Хуайсан, который с самого начала был готов к подобному повороту событий. — Он всерьёз решил стать Верховным заклинателем, а потом построить собственную империю… — Мы от одного такого еле отделались, куда второй-то?! — возмутился Вэй Усянь. — Дай закончить! — прикрикнул на него Цзинь Цзысюань. — А ты, брат Не, ему мешаешь. Если у вас с Цзян Ваньином будет свадьба, то клан Не сможет получить доступ и влияние на клан Цзян. А клан Цзян, в частности Пристань Лотоса, имеет слишком важное стратегическое значение, чтобы так просто её потерять. — На кой чёрт моему клану, мне, влияние над Юньмэн Цзян? — спросил юноша таким тоном, словно заявление его друга абсолютно абсурдно. — Ходят слухи, что ради этого вы всё спланировали, и ты зельями заставил Цзян Ваньина в тебя влюбиться. В некоторых слухах ты сам всё это проворачиваешь. В некоторых у тебя давний сговор с Цишань Вэнь, — продолжил Цзинь Цзысюань, заставив юношу рассмеяться от абсурда ситуации. А вот Вэй Усяню и жертве таинственных любовных эликсиров было не до смеха. — Какой бред, — покачал головой Не Хуайсан, продолжая улыбаться. — Иногда люди меня поражают. — Ладно, вернёмся к нашей теме. Мой отец понимает, что если твоему клану удастся захватить контроль над Юньмэн Цзян, то никакой собственной империи построить не удастся. Он не будет действовать, как Вэнь Жохань, агрессивно, но будет уговаривать, исхитрятся, шантажировать, чтобы в какой-то момент все близлежащие территории стали его. — И зачем же ты нам помогаешь? — спросил Цзян Ваньинь. — Наверняка перспектива владеть империей должна быть заманчивой. — Вот именно, что мне потом придётся этим всем владеть. А оно мне совершенно не надо. Я, может, хочу, насколько это возможно, обычной и спокойной жизни, — возмущённо ответил Цзинь Цзысюань. — Просто удивительно, — тут же встрял Вэй Усянь, — как у такого гнилого человека как Цзинь Гуаньшань получилось вырастить что-то более менее приемлемое. Наследник Цзинь сразу нахмурился, однако всё ещё пытался избежать конфликта: — От тебя доброго слова обычно клещами не вытащить, так что я восприму это как комплимент. — Так, что же мне делать на Совете? — вернул их к прежней теме Не Хуайсан, не имея ни малейшего желания разбираться ещё и в этом конфликте. — А что ты можешь сделать? Только взять своё раскаяние и притвориться, что оно в десять раз больше. Только не перебарщивай с этим, иначе могут сказать, что ты притворяешься, и твоё положение усугубится. Попытайся надавить им на жалость, но не слишком. Может тогда всё обойдётся малой кровью. — Давить им на жалость? — возмущённо переспросил юноша. — Вместо доказательств своей невиновности я должен давить на жалость?! — Не просто, а ещё и раскаиваясь, — поправил его Цзинь Цзысюань. — Мне самому очень жаль это говорить, но их вообще мало будет интересовать то, как тебе было тяжело и какие пытки ты перенёс. У них нет ни капли эмпатии. И твои действия будут лишь подтверждать предательство, ведь ты, по их идиотскому мнению, мог бы продержаться или умереть героем. И ещё кое-что: не полагайся на поддержку главы Не или Цзян Ваньина. В твоём вопросе их слова просто пустой звук, потому что один твой брат, а другой твой возлюбленный, что, кстати, очень многим не по душе. Перспективами юноша был явно не слишком доволен и погрузился в свои мысли, обдумывая всё услышанное. Неужели это действительно единственный правильный вариант? Цзинь Цзысюань тем временем, решив, что его моральный долг выполнен, да и другу сейчас не до него, поспешил покинуть палатку. А Цзян Ваньинь перевёл взгляд на брата, ожидая от него того же. — Отправишь меня на растерзание Лань Чжаню? — притворно возмущённым тоном спросил Вэй Усянь. — То, что он настаивает на отказе от Тёмного Пути, даже хорошо, хоть не я один буду с тобой бороться. Иди давай. Вэй Усянь показал брату язык и тут же вылетел из палатки от греха подальше. Теперь они снова остались только вдвоём. Не Хуайсан сидел, хмурясь. — Я восемь месяцев всю семью Вэнь за нос водил, уж с этими главами кланов как-нибудь справлюсь, — наконец недовольно пробурчал он. — А-Сан, — голос Цзян Ваньина звучал тихо и обеспокоенно, — то, что там происходило… я… — Прекрати, ты не виноват. Ты никак не мог мне помочь. А у меня не осталось ни единого шрама. Всё в порядке, — угадывая ход чужих мыслей, Не Хуайсан поспешил успокоить юношу. И тут же притянул к себе. Прижал его лоб к своему плечу, аккуратно поградивая по затылку. — Я ведь сейчас рядом с тобой, — сейчас голос Не Хуайсана убаюкивал, уносил все тревоги прочь. И Цзян Ваньинь верил этому голосу. Давал себе мысленное обещание, что теперь, когда юноша рядом, приложит абсолютно все усилия, чтобы его защитить. И пусть люди думают, что его просто околдовали, даже если так, главное, что он счастлив, живя так. *** Не Хуайсан чувствовал, что абсолютно все взгляды были прикованы к нему. И это ему совершенно не нравилось. Не хотелось быть в центре всеобщего внимания, но, к сожалению, у юноши просто не было выбора. Лица всех присутствующих решил не рассматривать. Уж лучше его будут обвинять люди, которых он будет впервые видеть, чем те, кого он может узнать. Хуже всего было бы получить такой своеобразный удар в спину. Он сел рядом с дагэ и раскрыл веер. По-хорошему веер следовало отложить, иначе Не Хуайсан будет вечно вертеть его в руках, чем выдаст свою тревогу, но сейчас это было меньшее, что занимало его голову. Пусть видят. И что с того? И на помощь брата он рассчитывать будет, как и на поддержку Цзян Ваньина. И плевать, кто там что думает. — Вижу, — начал Цзинь Гуаньшань, притворно улыбаясь, — вы снова в одеждах клана Не. Подобная формулировка не слишком понравилась юноша. Да и его брату тоже, судя по тому, как он нахмурился. — Да, — как ни в чём не бывало улыбнулся Не Хуайсан, скрывая свою неприязнь. — Я в одеждах своего родного клана Вас это чем-то смущает? И тут же увидел, как Цзинь Цзысюань закатил глаза, словно желая сказать: “Я тебе что говорил? Вот каком месте именно это глубочайшее раскаяние?!” — Нет, нисколько, — покачал головой Цзинь Гуаньшань. — Настораживает только веер в ваших руках. Кажется, вы завели привычку использовать нечто подобное как оружие. — Не переживайте, это самый обычный веер, — действительно в руке было непривычно легко, отчего казалось, будто юноша что-то забыл. — Все эти веера на вид обычные. Было бы спокойнее, если бы вы сдали его, — около Не Хуайсана тут же оказался слуга в жёлтых одеждах, протягивающий руку для того, чтобы ему отдали веер. “А сами-то при оружии”, — подумал юноша, переборов в себе желание скривить губы. И столкнулся со взглядом Цзинь Цзысюаня, который просто молил о благоразумии. Посчитав, что нужно хоть немного пожалеть друга, а не доводить до паники, Не Хуайсан вздохнул. Может, так к нему будет расположения больше. И отдал свой веер с таким взглядом, как будто желал Цзинь Гуаньшаню подавиться им. А Цзинь Цзысюань обречённо вздохнул, успокаивая себя тем, что он-то сделал всё возможное, это его просто не послушали. — Сомневаюсь, что я один мог хоть что-то противопоставить всем здесь присутствующим, однако если уж вам так спокойнее… — доброжелательно улыбнулся юноша. — Может, наконец перейдём к делу? — встрял Цзян Ваньинь, за что юноша ему был безумно благодарен. — Ну да, разумеется, — хищно улыбнулся глава Цзинь, и его улыбка не предвещала ничего хорошего. — Ну что же, наследник Не, расскажите, что происходило во время вашего… пребывания в клане Цишань Вэнь. Не Хуайсан поджал губы, понимая, что уже устал рассказывать одно и то же по несколько раз. И от этого в груди поднималось раздражение. Он совершенно не хотел снова и снова повторять всё это. Тем более тем людям, которым это нужно лишь для того, чтобы найти малейшую ошибку и указать на неё, использовать против юноши. А от того, что рассказывал это всё не в первый раз и людям, которым никак не мог доверять, никаких слёз не было и в помине. Юноша бессознательно делал небольшие паузы, когда чувствовал, что голос вот-вот начнёт дрожать, и за считанные секунды заставлял взять себя в руки. Единственное, чего удостоились эти люди, это опечаленного лица Не Хуайсана и того, как он нервно заламывал пальцы, пока рассказывал, как всё было. — Так значит, вы всё-таки помогали клану Цишань Вэнь строить планы против Союзных Кланов, — подвёл итогу Цзинь Гуаньшань, стоило юноша только закончить, хотя все остальные заметно притихли и обдумывали услышанное. — У него не было выбора, — тут же возмутился Не Минцзюэ, а Не Хуайсану сразу же захотелось спрятаться за спиной своего брата и больше не показываться. — Насколько я понял из его рассказа, выбор был. Достаточно было сказать хоть одно слово, — незамедлительно поставил под сомнение это утверждение глава Цзинь. — И вернулся бы в темницу, где не вынес бы дальнейших пыток! — Есть ли малейшее доказательство того, что пытки были? Хотя бы один рубец, незначительный шрам? Не Хуайсан загнанно отвёл взгляд. Что плохого в том, что он позволил избавить себя от шрамов? Что плохого в том, что он не хотел вспоминать о том, что было? — Есть ли хоть одно доказательство, кроме этих пустых слов? Откуда нам знать, что эта история не выдумка, прикрывающая настоящий заговор? — безжалостно продолжал Цзинь Гуаньшань. Юноша беспомощно захлопал глазами. Заговор? С кланом Вэнь? Глава Цзинь в своём уме? Это же просто смешно! А люди вокруг тут же оживились, вспоминая, для чего конкретно они здесь собрались: обвинения. Вся рассказанная история больше не имела никакого смысла, не заставляла задуматься о том, что пережил юноша, который младше их в два, а то и в три раза. А Не Хуайсан чувствовал себя загнанным в угол и старательно сдерживал слёзы. Взглянул на Цзян Ваньина, однако тот сейчас враждебно смотрел на главу Цзинь, борясь с желанием встать и ударить его. Юноша это видел по напряжённым плечам, нахмуренным бровям и тому, как резко тот крутил кольцо на пальце. — Вы все считаете меня плохим, — тихо сказал Не Хуайсан, успешно подавляя дрожь в голосе, вот только огромная обида на всех всё равно была слышна. — Хотя я ещё даже ничего не сделал. — Если вы считаете, что ещё ничего не сделали, то нам, по-вашему, стоит дождаться, когда вы действительно что-то сделаете? — осведомился Цзинь Гуаньшань. — Было бы мило с вашей стороны, — незамедлительно откликнулся Не Хуайсан. “К чёрту! — подумал юноша. — К чёрту все любезности! Манеры! Я здесь не для того, чтобы рассказать, чтобы было, а для того, чтобы им было кого обвинить во всём!” Окружающие тут же ахнули от такой невиданной наглости, вот только самому Не Хуайсану было уже всё равно. Раз уж его репутация и так испорчена, то почему ему не вести себя так, как ему вздумается? Говорить всё, что вздумается! А думал юноша много. — Ты что творишь? — тут же обеспокоенно спросил Не Минцзюэ. — если ты зайдёшь слишком далеко, то тебя уже никто защитить не сможет. Мы должны были искать компромисс. — Лучший способ найти компромисс, — также тихо ответил ему диди с совершенно серьёзным лицом, — это найти компромат. И у меня он есть, — а затем повернулся к Цзинь Гуаньшаню. — Но давайте не будем рассуждать о будущем, когда с прошлым ещё не разобрались. Вы считаете, что я мог бы вернуться в темницу. Давайте хоть на секунду предположим, что пытки действительно были. Всем прекрасно известно, что я не отличаюсь ни физической силой, ни силой Золотого Ядра… — До этого всем было прекрасно известно о том, что вы довольно посредственный ученик и с вашим перевоспитанием не справился даже многоуважаемый Лань Цижэнь, а потом вы с удобством устроились в роли советника Вэнь Сюя. Не думаю, что вы были посредственны или бестолковы. — И из этого можно сделать вывод, — настойчиво продолжил свои слова Не Хуайсан, — что я бы не слишком долго продержался в темницах. Мне, по-вашему, следовало умереть? — Умереть ради благополучия своего клана — великая честь, — невозмутимо ответил Цзинь Гуаньшань. — Скажите это семьям погибших, — лицо юноши мгновенно помрачнело, стоило ему только вспомнить того молодого заклинателя, который всё пытался ему отомстить. — Я не думаю, что ваши слова их хоть сколько-нибудь утешат. Уж точно не слова того человека, который сам не готов умереть за свой клан. — Что вы хотите этим сказать? — глава Цзинь заметно напрягся, а Цзинь Цзысаюань внимательно смотрел на друга, пытаясь понять, что тот задумал. — Во время войны вы ведь готовились бежать, или я не прав? Меняли часть денег на драгоценности, чтобы не потерять ни единой монеты, и подготавливали себе на юге резиденцию, где сможете залечь на дно, если всё пойдёт не так, как планировалось, — Не Хуайсан знал, что это были лишь слухи и что он очень сильно рисковал вот так обвиняя в этом Цзинь Гуаньшаня у всех на глазах, однако, видя, как изменилось его выражение лица, юноша победно усмехнулся. Он попал в самую цель. — И кого же вы хотели забрать с собой? Кого-то из ваших бесчисленных любовниц? Вашу жену? Или сына? Или в обе руки схватить побольше драгоценностей и бежать? Сына, как своего преемника, оставить здесь, сказать, что скоро вернётесь, и растаять в тумане, оставив его на растерзание всем остальным. — Даже если это и так, всё это не оправдывает ваши проступки, — глава Цзинь вмиг растерял всю свою доброжелательность и больше не улыбался. — Не оправдывает, — легко согласился юноша. — Однако я хотел бы того, чтобы если меня кто и обвинял во всём, то это должен быть человек, который сам готов умереть за свой клан. А ваши слова для меня слишком лицемерны и являются не более чем просто пустым звуком. Даже я при своём слишком слабом характере не пошёл бы на такую трусость и низость. После этих слов воцарилось молчание. Цзинь Гуаньшань больше не пытался что-то сказать, Цзинь Цзысюань больше не верил, что его друг сможет так просто отделаться от всего этого. Не Хуайсан повернул голову к брату, а тот одобрительно кивнул. Дальше он перевёл взгляд на Цзян Ваньина и сидящего рядом с ним Вэй Усяня. Вэй-сюн улыбнулся, давая понять, что его друг молодец А Цзян Ваньинь выглядел крайне решительно, готовый защищать свою пару, стоит только кому-то продолжить его обвинять. — Вы вечно повторяете то, что у вас не было выбора, но так ли это на самом деле? — теперь улыбка Цзинь Гуаньшаня больше походила на хищный оскал. — У вас была свобода передвижения. Вы прекрасно осведомлены о ядах. Так что же вам мешало подсыпать яд семье Вэнь? Люди тут же зашептались. Ведь верно, если Не Хуайсан пользовался таким расположением семьи Вэнь, то почему не убил их при первой удобной возможности? — И что было бы дальше? — уточнил юноша. — Наиболее вероятно, меня бы просто отодвинули от дел клана. Менее вероятно, позволили принимать решения дальше. И чтобы я тогда сделал? Должен был сказать прекратить войну? Тогда все бы заклеймили меня предателем и убили. Смог бы я вам тогда помочь? Сомневаюсь. Поверьте, все идеи, которые вы сейчас предложите, я обдумывал на протяжении всех восьми месяцев. И как бы вы поступили на моём месте? Прошу, давайте говорить откровенно. Мне уже претит ваше лицемерие. — Хотите услышать упрёки не от таких лицемерных людей, как я? — наконец-то нашёлся глава Цзинь. — Тогда проголосуем, и вы узнаете, кто ещё здесь считает так же, как и я. Вы согласны? — вся эта затея мало нравилась юноше, однако он кивнул. — Хорошо. Пусть поднимут руки те, кто находится на стороне наследника Не. Одновременно в воздух взмыло две руки: Цзян Ваньина и Не Минцзюэ. Цзинь Гуаньшань на это только хмыкнул. — Совершенно не удивительно. Следующей поднялась рука какой-то девушки, чьи черты лица показались юноше знакомыми. А потом юноша понял, что это Лю Шу! Та самая девушка, с которой он ходил на подстановное свидание и которую спас от гулей из озера! — Госпожа Лю, — ядовито улыбнулся Цзинь Гуаньшань, — вы уже забыли, что ваши родители погибли в сражении, на ход которого повлиял наследник Не. — Не беспокойтесь, я об этом прекрасно помню. И помню, как я добивалась того, чтобы занять их место. Но я общалась с ним, и этого общения мне хватило для того, чтобы понять: будь у него настоящий выбор, по своей воле он бы не примкнул к клану Вэнь. И не забудьте пометить где-нибудь, раз уж вам так важны личные связи, что я дружила с ним во время обучения в Гусу, — девушка повернулась и послала Не Хуайсану подбадривающую улыбку. — И не забудьте добавить, — лениво протянул Вэй Усянь, поднимая руку, — что я его лучший друг. — Вэй Усянь, ещё одна персона нон грата, — повернул голову в его сторону глава Цзинь. — К вашим услугам, — с шутливым поклоном ответил Вэй-сюн, явно наслаждаясь всем происходящим. Не Хуайсан же совершенно не понимал, как столь важное голосование умудрились превратить в настоящий балаган. Поднялось ещё две руки из клана Гусу Лань. Это Лань Ванцзи и Лань Сичень. С первым Не Хуайсан построил приятельские отношения, а со вторым дружил его старший брат. Нелепость происходящего всё зашкаливала. — Я знаю Не Хуайсана довольно продолжительное время и не верю, что он мог вступить в какой-то заговор. Тем более против своего брата, — мягко заметил Лань Сичень. Следом поднялась рука Лань Цижэня, что заставило всех встрепенуться. Тот не сказал ни слова, однако посмотрел на своего бывшего ученика и еле заметно кивнул. А у Не Хуайсана зарождалась надежда, что всё ещё может обойтись. Руки подняли почти все главы самых влиятельных кланов и люди из этих кланов, имеющие немаловажное влияние. Вот руку поднял Сун Тао, готовый защищать честь своего клана и его участников. Цзинь Цзысюань наблюдал за этим, стуча пальцами по столу и явно нервничая. Кинул взгляд на друга и пробормотал: — К чёрту всё это! Глубоко вдохнул и тоже вскинул руку, что тут же вызвало оживление. Глава Цзинь так настойчиво боролся против Не Хуайсана, а его собственный сын оказался против него! Где такое видано?! Однако после такого смелого шага и другие главы малых кланов, их советники поднимали руки. И всё-таки их что-то задело во всех словах, что были сказаны в пользу юноши. Тот с благодарностью посмотрел на Цзинь Цзысюаня, а тот только хмыкнул и горделиво отвернул голову, заставив друга лишь снисходительно смотреть на него. А Цзинь Гуньшань тут же начал шептать своему сыну, наверное, приказывал опустить руку, однако тот хмурился и стоял на своём. Тогда слово взял ещё один человек из Гусу, вот только он не был явно настроен против Не Хуайсана. — Какие интересные люди вас поддерживают. С большинством из них у вас крепкая связь, а один из них Тёмный заклинатель. Довольно сомнительная компания, — этим человеком оказался Шэнли Сяолун. И стоило юноше увидеть его, в голове тут же пронеслось несколько витиеватых ругательств. Со времён обучения Не Хуайсана в Облачных Глубинах тот так и остался таким же гнилым и жалким человеком. Стоило его увидеть, как у Цзян Ваньина сжались кулаки, Вэй Усянь задрал подбородок, а Цзинь Цзысюань смерил его высокомерным взглядом, да и у лань Ванцзи взгляд был не приветливее. Все смотрели на него волком. — А теперь вы объявите врагами всех тех, кто оказался на стороне Не Хуайсана? — тут же полюбопытствовал Вэй Усянь. — Думаете, явились в последний момент, помогли во время решающего боя и теперь герой и всеобщий любимец? — уточнил Шэнли Сяолун, а Цзинь Гуаньшань, увидев, что он не один, воспрял духом. — Насчёт всеобщего любимца это уж слишком. Но какое-то уважение быть должно. Без меня вы бы вряд ли выиграли эту битву. И каждого, кто вёл бой с семьёй Вэнь и их приближёнными, следовало бы считать героями, а не пытаться найти, за что их осуждать, — невозмутимо продолжил юноша, улыбнувшись. — Вам что-то кажется смешным? — поинтересовался Цзинь Гуаньшань. — Только ваше отношение к жизни. Когда я вернулся, я не раз слышал упрёки в использовании Тёмного Пути. Но вы первые, кто тут же назвал меня сомнительным человеком и решил, что мне нельзя доверять. Что я зло во плоти. Но разве я хоть кому-то из вас угрожал? Нет, я пришёл помочь, но из-за моих способов вы тут же навесили на меня ярлык злодея. А этого не сделал даже глава Не, широко известным своим отношением к Тёмным заклинателям. — То, что вы помогли нам, ещё не придаёт никакой нравственной ценности вашим поступкам, — возразил Шэнли Сяолун, заставив Вэй Усяня фыркнуть. — Тёмные заклинатели десятилетиями были презираемой частью общества, их не принимали нигде. Вы думаете, это было просто так? На это не было никаких причин? — продолжил Цзинь Гуаньшань. — Потому что рано или поздно они обращались против всего остального общества. Они позволяли себе такое неуважительное поведение, какое сейчас позволяете себе вы. Они ставили себя превыше других. — Хотите сказать, что от Тёмных заклинателей отвернулись потому, что они повредили хрупкое эго таких, как вы? Может, тогда проблема в вашем обществе? — ухмыльнулся Вэй Усянь и получил толчок под рёбра от брата, мол, не играй с огнём, у них всё ещё есть влияние. — Да как вы смеете такое говорить?! — воскликнул Шэнли Сяолун. — Я этого не говорил! Это всё ваши слова, — полностью проигнорировал предостережение брата юноша. — Вы и ваш друг пересекаете опасную черту, Вэй Усянь, — предупреждающим тоном начал Цзинь Гуаньшань. — Вы знаете, что совершили непростительные вещи, но в вас нет ни капли раскаяния. Вы не хотите идти на уступки для того, чтобы общество вас приняло. Насколько я вижу, своё оружие, флейту, вы не отдали, хотя она представляет немалую угрозу. И я более чем уверен, что у наследника Не тоже припрятано оружие. Вы оба представляете угрозу, но не желаете раскаиваться в своих грехах. Как можно спокойно доверять тем людям, которые знают о преступлениях, которые совершили, но не хотят нести за них ответственность. Придумывают какие-то нелепые истории, лишь бы увильнуть от этого. Не Хуайсан массировал виски, слушая всё это. И чем больше слушал, тем больше злился. Как же ему надоели все эти несправедливые обвинения. Как же ему надоело то, что почти все вокруг настроены против него, ищут причины, почему ему нельзя верить. Они разве что только не возвели его до статуса демона! Думал об этом и мелко дрожал от злости. До этого вообще представить не мог, что можно так сильно злиться, что начинаешь дрожать, а сейчас еле сдерживал клокочущую в груди ярость. Понимал, что почти все из присутствующих, попади в такую ситуацию, либо сдались, либо не смогли бы всего этого провернуть. А он помогал им, рискуя своей жизнью, а в благодарность получил… — Хватит! — воскликнул он, стукнув обеими руками по столу и опережая в этом своего брата на доли секунды. — Если по вашим идиотским теориям я вру, то зачем мне было вам помогать?! Зачем посылать информацию Союзным Кланам?! Не верите мне?! Тогда спросите о содержании любого письма, я вам расскажу его практически дословно! Хотите расскажу самое первое? О шифре? Откуда об этом знать человеку, который вступил в заговор с Вэнями?! Если я был на их стороне, то почему же тогда молчал обо всём с самого начала?! Или это не важно?! Разумеется, не важно, вы ведь собрались всё это игнорировать, не учитывать все факты, который повлияли на мои решения! Вы придумали идеального заклинателя, который бы поступил в соответствии с моральными принципами, которые придумали вы сами, и пытаетесь обвинить меня в том, что я не поступил, как этот идеальный заклинатель! Но я абсолютно далёк от этого глупого идеала, а вы ещё дальше! И после этого вы смеете обвинять меня! Я знаю, что я совершил, знаю, что из-за меня погибло много людей! Из-за моего желания жить самому! И мне безмерно жаль, и я буду жить с этой виной дальше. А вас бы мучила вина после этого Совета, если бы вам удалось окончательно растоптать мою жизнь?! Нет! Вы бы забыли об этом на следующий день после праздника по этому поводу! Сейчас Не Хуайсан был почти что точной копией своего брата: в глазах горел огонь, голос гремел, и сейчас мало кто осмелился бы ему перечить. Даже просто хоть одно слово вставить. Кажется, никто и подумать не мог о том, что этот юноша может прийти в такой бешенство. Голос почти что оглушал, каждого, кто здесь находился. — Думаете, что я вступил в заговор?! Да на кой чёрт он мне?! Что бы он мне дал, когда всё, чего я хочу меня уже было! Я просто хочу получать удовольствие от жизни! Я не хочу хамить, скандалить и что-то кому-то доказывать, не хочу тратить время на общение с теми, кто мне неприятен, с людьми, которые меня не понимают, и пытаться достучаться до них. Не хочу пытаться вмещать свои мысли в чужую голову. Мне некогда! Я хочу жить своим настоящим! И я готов попросить прощение лично у каждого, кто, по их мнению, потерял близких из-за меня. Приложить все усилия, чтобы эти люди меня простили! Но попросите ли вы у меня прощения, глава Цзинь, за вашу бессовестную клевету?! Не Хуайсан вдохнул и отвернулся, не желая больше видеть его. В глазах уже рябило от жёлтого цвета этого отвратительного клана. — Думаю, — тут же начал Лань Сичень, который быстрее всех пришёл в себя после этой вспышки гнева, — что нам действительно стоит перестать обвинять Не Хуайсана. Он ещё слишком молод для того, чтобы принимать те решения, которые ему пришлось принимать. Да и любой другой из нас, столкнись он с чем-то подобным, с великим трудом бы нашёл в себе силы, чтобы продолжать бороться хоть за что-то, — на эти слова Не Хуайсан только вздохнул. Лань Сичень снова выступал миротворцем. Неужели он не понимал, что в таком случае накинуться и на него? — Глава Цзинь, ваши обвинения оказались несправедливыми. Вам действительно стоит попросить прощения. — Не надо, — резко прервал его Не Хуайсан. Теперь в его голосе был слышен только холод. — Всё равно искреннего раскаяния, о котором он так твердит и жаждет получить от меня, я не дождусь. Он лишь пытается устранить тех людей, которые мешают ему построить собственную империю, несмотря на то, что клялся действовать в союзе. И тут уже ничего не поделаешь. Такие люди вообще не меняются. Несмотря на то, что дают себе и другим тысячу клятв. Когда этих людей кладут на обе лопатки, они полны раскаяния, но стоит вздохнуть свободнее, и все клятвы забыты. Не Хуайсан поднялся и тут же вышел. Ещё не знал куда именно шёл, но желал лишь подальше отсюда. Подальше от Цзинь Гуаньшаня. К глазам начали подступать слёзы обиды и злости. Всё ещё хотелось кричать и показывать своё недовольство, возмущение. Ну чем он заслужил такое? Им нужны доказательства? Хорошо! Они их получат! Он поговорит с Сюэ Яном, он всё подтвердит. Тогда будет свидетель. Когда одну правду говорят два человека, не верить гораздо сложнее. А если этот подонок посмеет сказать хоть одно слово лжи, Не Хуайсан лично вырвет ему язык. Не Хуайсан и сам не до конца понимал, что именно произошло, но там его охватило такое сильное бешенство, и сейчас оно совершенно не желало отступать. С юношей такое происходило крайне редко. В большинстве случаев он лишь мирился с собственным бессилием и переставал бороться, сдавался. Но сейчас его продолжало трясти от злости. Внезапно его догнали и развернули к себе за плечи. Цзян Ваньинь выглядел обеспокоенно. — Ты куда собрался? — Хочу поговорить с Сюэ Яном, — довольно грубо заявил юноша. Сейчас он не хотел никого видеть и не хотел ни с кем говорить. Цзян Ваньинь, разумеется, хотел хотя бы попытаться его успокоить, вразумить, однако сейчас эта была самая глупая и бесполезная идея, которая только могла прийти в голову. — С ума сошёл? Зачем он тебе? — Цзян Ваньинь только сильнее сжал плечи своей пары, не обращая внимания на эту грубость. — Он под пытками ничего не говорит и требует разговора со мной. Он его получит. А потом расскажет всем, как всё было на самом деле, — сказав это, Не Хуайсан начал вырываться, а в его глазах всё ещё пылал гнев — А что если он соврёт, а Цзинь Гуаньшань использует это против тебя? — пытался воззвать к голосу разума юноша. — Пусть только попробует! Пусть они оба попробуют! Я не собираюсь молча смотреть на то, как они пытаются разрушить мою жизнь! Я слишком многим рисковал, чтобы выбраться из этого ада! И не для того, чтобы погрузиться в новый! Не Хуайсану было совершенно всё равно на то, что эту разборку могут видеть другие люди. Пусть смотрят. Пусть все вокруг смотрят на это! Поглядите! Разъярённый, возможно даже поехавший, наследник Не! Вы ещё нигде такого не видели и вряд ли ещё увидите! Не упустите шанс! Цзян Ваньину, кажется, тоже было всё равно на всеобщее внимание. Он только прижимал юношу к себе, не позволяя ему никуда пойти. — Прекрати это сейчас же! — воскликнул Не Хуайсан, понимая, что никак не может выкрутиться из этих объятий. — Если ты меня сейчас же не отпустишь, я тебя побью! Побью и всё равно пойду! — Я тебе верю, — закивал юноша. — Но никуда не отпущу. Ты уже достаточно настрадался из-за него. Когда к ним подошёл дагэ вместе с Вэй Усянем, Цзян Ваньинь тут же сообщил им о задумке Не Хуайсана. И он почувствовал себя преданным и расстроенным в самых лучших чувствах. Конечно он знал, что все они старались, пытались стараться, ради его блага, однако сейчас юноше было не до этого. Не до заботы о чужих чувствах, когда свои переполняют. Потому Не Хуайсан отвернул голову от юноши и брата, который тут же принялся читать нотации. Это же было просто смешно слушать от Не Минцзюэ о том, что это не слишком хорошо: принимать решения на горячую голову! — Ты меня вообще слушаешь?! — дагэ заметил совершенно отсутствующий взгляд Не Хуайсана и уже сам начал закипать. — Нам всем будет лучше, если мы успокоимся, — тут же встрял Вэй Усянь. — Я спокоен! — возмутился Не Хуайсан. — Я просто хочу поговорить с Сюэ Яном! Цзян Ваньинь тяжело вздохнул и уточнил: — Ты ведь всё равно не откажешься от этой глупой идеи? —Не Хуайсан упрямо замотал головой. — Тогда и я пойду. И вот уже Не Минцзюэ, Вэй Усянь, Цзян Ваньинь, а из-за их спин выглядывал Не Хуайсан, стояли рядом со связанным Сюэ Яном. Сам Не Хуайсан не раз возмущался тем, что они завалились всем скопом, однако пленника это мало волновало. Тот выглядел крайне довольным тем, что к нему всё-таки пришёл юноша. — Господин советник, вы всё-таки осчастливили меня своим визитом! — воскликнул Сюэ Ян. — Не называй его так, — нахмурился Цзян Ваньинь, вот только тот не обратил на это ни малейшего внимания. — Ну же, господин советник, прекратите прятаться за их спинами. Я при всём желании не смогу ничего вам сделать. А желания у меня, уж поверьте, о-очнь много. И Не Хуайсан вышел вперёд, несмотря на то, что Цзян Ваньинь пытался схватить его за руку и вернуть обратно к себе за спину. — Ты хотел поговорить. Говори. А потом ты всем расскажешь остальным, как всё было на самом деле в клане Вэнь, — ставит условия юноша. — Что такое? Вам никто не верит? — Сюэ Ян злорадно улыбнулся. — Оказывается, лучше было бы и дальше помогать Цишань Вэнь. Они бы вас продолжили защищать. И Вэнь Сюй к вам привязался, а вы его так предали. Вас совесть не мучает? — Нисколько, — холодно ответил Не Хуайсан. — И как вас только любить могут, такого холодного, бесчувственного, бессердечного эгоиста? — с притворной жалостью спросил Сюэ Ян. — Знаешь, что самое смешное, ты сам блещешь ровно этими же качествами, — прошипел юноша, делая порывистый шаг к нему. — Пытаетесь меня задеть, господин советник? — Даже не пытаюсь. Для этого у тебя должно быть сердце, — от этой фразы Сюэ Ян хохотнул, а Не Хуайсан помрачнел ещё больше. Злость внутри требовала выхода, требовала, чтобы юноша отыгрался хоть на ком-то. И он нашёл, на ком это можно сделать. — Хочешь раскрою тебе одну тайну? Ставлю на то, что этого тебе никто ещё не сказал, — глаза Сюэ Яна тут же блеснули живым интересом. — Тебе ведь уже наверняка рассказали, что я всадил в Вэнь Сюя кинжал, и что кинжал был смазан ядом. Знаешь каким? Чёрной смертью. Да-да, тем самым ядом, про который рассказал мне ты. Сюэ Ян тут же замер, поражённо смотря на юношу. И через пару секунд его лицо покраснело от злости и больше не выражало никакого благодушия. — Ты… — прошипел он и тут же дёрнулся к Не Хуайсану. Стража, охраняющая его, сразу же наставила свои мечи, а Цзян Ваньинь схватил свою пару за руку и дёрнул назад, к себе за спину, тут же призывая Цзыдянь. — Не подходи к нему, иначе я тебя убью, — предупредил Цзян Ваньинь. — Не ты ли считал, что это слишком страшная участь?! Я убью тебя! Клянусь, я сбегу и убью тебя! Использую на тебе Отказ, как и на твоём идиотском папаше. А потом и Невыносимое Безумие и ты будешь погибать, сходя с ума! Знать от чего, но не знать, как вылечиться. Не Хуайсан победно улыбнулся. Он узнал что нужно. Наконец-то выбил это чёртово признание на глазах сразу у нескольких человек. Так что теперь всё обвинения юноши о том, что клан Вэнь был замешан в том, что случилось предыдущим главой Не, будут не голословными. — А ну повтори, что ты сказал! — взревел Не Минцзюэ, хватая Сюэ Яна за ворот ханьфу и встряхивая его. — Да! Это мой яд! Всё это благодаря мне! Благодаря мне его отравили! — в бешенстве воскликнул тот. И глава Не тут же со всего размаху ударил ему в челюсть. — Дагэ! Ты ему так зубы выбьешь до того, как он расскажет всю правду! — И имей в виду, — предостерёг Цзян Ваньинь, — если посмеешь солгать хоть в чём-то, тебе выбьют не только зубы и не только один человек. Не Хуайсан лишь устало вздохнул, слушая это, и аккуратно привалился к плечу своей пары, словно бы намекая на то, что устал здесь находится и хочет уйти. А тот ни капли не возражал, оставил Сюэ Яна на попечение главы Не, надеясь, что тело этого вэньского прихвостня не придётся потом тайно выносить и прятать где-нибудь. А сам Не Хуайсан думал о том, что следовало бы вернуться в Безночный Город и забрать книги и дневники Сюэ Яна, чтобы лучше изучить все яды. Не то, чтобы он всерьёз воспринял эту угрозу, но лучше не оставлять эти книги без присмотра. Они могут попасть в не те руки. И тогда худо придётся не только одному Не Хуайсану, а всем тем, кто хоть как-то его поддерживал. И где-то в голове проскользнула слабая надежда на то, что он сможет придумать к этим ядам противоядие. Тогда он сможет защитить себя и дорогих ему людей. Вот только, как выкрасть эти книги так, чтобы никто не заметил? Чтобы ни у кого не возникло лишних вопросов и поводов для подозрения. — О чём думаешь? — тихо спросил Цзян Ваньинь. — У Сюэ Яна было очень много книг. если они уцелели во время пожара, то их лучше забрать, — ответил Не Хуайсан, позволяя вести себя в сторону палатки. Ему действительно требовался отдых, с этим спорить было невозможно. И точно также отдых требовался Цзян Ваньину. Сегодня был слишком долгий и насыщенный день. Следовало прилечь хоть на пару часов и не забивать себе голову всякими беспокойствами. — Как думаешь, — тем временем продолжил Не Хуайсан, — могут ли мертвецы Вэй-сюна тихо выкрасть эти книги? — Использование мертвецов всё ещё Тёмный Путь, — осторожно напомнил Цзян Ваньинь. — А Вэй-сюн всё ещё наш друг и союзник, — невозмутимо заметил юноша. Молчание после этих слов продлилось недолго. Глава Цзян вздохнул. — Если тебе так нужны эти книги, я разберусь. А сейчас тебе лучше бы отдохнуть. — Я знаю, — кивнул Не Хуайсан. Что ж, по крайней мере, у него были союзники.