Человек без цели

— Ты задолжала мне объяснение, — заметил Не Хуайсан. Они прогуливались по Нечистой Юдоли. Несильный ветер взъерошил волосы. Дышать было на удивление легко, так, словно до этого что-то давило на грудную клетку, не давая сделать хотя бы одного полноценного вдоха, а сейчас это “что-то” убрали. Вэнь Цин прибыла, желая лично осмотреть маленького А-Юаня, боясь, что кто-то может узнать о его происхождении и намеренно навредить. Такое беспокойство было вполне оправданным, ведь на неё и её брата всё ещё косо смотрели даже после всего того, что они сделали для победы Союзных Кланов. Но мало кого не волновало, на какой риск шли Вэнь Цин с братом в тот момент, гораздо важнее было то, что раньше они были в клане Цишань Вэнь. А-Юань оказался здоров, а вот у Не Хуайсана появилась отличная возможность поговорить с девушкой о вещах, которые волновали его, но о которых он ещё не успел узнать. И завести разговор на ту тему, о которой ещё давно хотел поговорить, но никак не решался. — Какое ещё объяснение? — нахмурилась Вэнь Цин. — И когда я тебе вообще что-то подобное обещала? — Ты должна мне рассказать, почему ты вообще решила мне помогать, когда мы были в клане Вэнь. Кажется, при нашей первой встрече ты сказала, что нет времени объяснять. Теперь оно есть. — Тебя это всё ещё мучает? — Меня мучает этот конкретный вопрос, — беззаботно ответил Не Хуайсан. — Всё остальное меня больше не беспокоит. Так что было бы очень здорово, если бы ты всё-таки утолила моё любопытство. *** В последние несколько дней после отбытия Цзян Ваньина и Вэй Усяня Вэнь Нин вёл себя странно. Был ещё более притихшим и задумчивым, чем обычно. Ещё более пугливым, как будто на душе у него было совсем нечисто, и кто-то мог каким-то образом узнать, услышать его мысли, вытащить наружу и осудить. Вэнь Цин и подумать не могла, что её брат может стать ещё более незаметным. И девушка, к своему собственному сожалению, залезть к брату в голову не могла. Не могла узнать, что же такого может там твориться, что он себя так ведёт. Потому приходилось лишь наблюдать за ним с расстояния, пытаясь всё проанализировать и понять причины такого поведения. На улице уже стояла ночь, вот только никому из них спать не хотелось. Вэнь Нин сам попросил поработать над лекарствами подольше аргументируя это тем, что ему не спиться. А Вэнь Цин сделала вид, что просто хочет составить ему компанию, что её тоже мучает бессонница — как будто у них дома нет снотворной настойки, — а вовсе не для того, чтобы выведать беспокоящую её информацию. Уже думала, как лучше начать разговор, когда её брату наконец-то надоело хранить все эти мысли при себе, гоняя их по кругу и утопая в них только больше. — Сестрица Цин, — тихо начал юноша, — я время от времени вспоминаю о наследнике Цзян и Вэй Усяне. Мы ведь вторглись к ним домой и… — Мы ни к чему не причастны. Мы никого не убивали, — словно мантру повторила Вэнь Цин уже в который раз. Сама уже сбилась со счёта, сколько раз вообще говорила эти слова, пытаясь убедить в этом всех вокруг, в том числе и себя. — Мы с тобой просто целители. Мы нейтральная сторона. — Но нельзя вечно сохранять нейтралитет, иначе мы рискуем быть убитыми обеими сторонами. Или остаться единственными на выжженной пустыне, — юноша отвлёкся от растирания трав в ступке и повернулся к сестре. — А ещё нейтралитет не работает, когда ты уже находишься на одной из сторон. Вэнь Цин фыркнула. Отвлеклась от приготовления пилюль, полностью переключая своё внимание на Вэнь Нина. — Пусть только попробуют нас обвинить. Хоть в чём-нибудь. Хоть одна из сторон. — Но мы никак не мешаем! — воскликнул Вэнь Нин. — Мы помогаем клану нападать на других людей, которые просто живут своей жизнью в своих домах. Вэй Усянь был вынужден пожертвовать своим Ядром ради брата. — Прекрати. Он вместе со своим братом угрожал твоей жизни и шантажировал меня! И ты после этого ещё чувствуешь себя виноватым?! — Я чувствую, что мы не правы в своём якобы нейтралитете. Если бы к нам пришли и пытались бы завоевать, ты бы не сопротивлялась? Тогда почему они не могут? Вэнь Нин был настроен серьёзно. Было похоже на то, что до этого он об этом только и думал. Думал о Вэй Усяне, который до этого явно даже не думал о том, чтобы причинить кому-нибудь вред; думал о том, как тот защищал своего брата. Думал и приходил к выводу, что ради Вэнь Цин поступил бы так же. Думал, думал, думал… — Мы ведь не лечим всех подряд. Мы лечим только воинов Вэнь. А помогли Вэй Усяню только потому, что он не оставил нам выбора. Разве это подразумевает под собой нейтралитет? — нахмурился Вэнь Нин. — И что ты хочешь сказать? Что мы должны лечить всех подряд? На какие деньги? — упёрлась руками в бока девушка. — Да и наш клан такого не допустит, и нас постигнет участь обычных предателей. Нужно сидеть тихо и не высовываться лишний раз. Радоваться такой хорошей жизни, которая есть сейчас. — С каких это пор ты говоришь подобные вещи? — А почему я не могу говорить подобные вещи? — Потому что ты всегда была бойцом, — эти слова заставили Вэнь Цин замереть и внимательно посмотреть на брата. — Ты никогда никому не уступала в спорах. Ты всегда была сильной, умной. Никогда не позволяла кому-то возражать тебе. И теперь ты говоришь о том, что нужно сидеть тихо? — Её брат нахмурился. — Ты можешь сидеть сложа руки, если так хочешь, но я буду пытаться помочь другим кланам, потому что на нас лежит груз вины, и с этим ты спорить не можешь! — Тогда почему ты ведёшь себя так, когда всю жизнь не мог никому и слова сказать, когда был слишком трусливым для этого? Пусть слова Вэнь Цин и звучали крайне грубно, будто она желала оскорбить его, но на деле в её душе царил страх за жизнь брата. Что, если он не шутит, не преувеличивает, а действительно попытается как-то помочь другим кланам? Что, если он и впрямь предпримет какие-то действия? Что, если его поймают и казнят? — Потому что я всегда и был трусом. И должен же я хоть раз в жизни переступить через себя и принять верное решение. Хотя бы одно. И если ты хочешь, можешь пойти и донести на меня, — и сразу же резко развернулся, направился к двери, заставив Вэнь Цин паниковать только сильнее. Страх. Липкий, душащий, приходящий вместе с паникой и маячащей безысходностью. Если бы только Вэнь Цин могла избавиться от этого страха. Точно такой же страх был ещё тогда, когда Вэй Усянь, этот треклятый идиот, приставил меч к горлу Вэнь Нина. Тогда девушка тоже подумала, что сейчас потеряет брата раз и навсегда. Что не сможет больше ему помочь, отчитать за какую-нибудь глупость. И сейчас её брат был готов рискнуть всем, чтобы помочь этим совсем незнакомым людям. Этому Вэй Усяню, этим Союзным Кланам, будь они прокляты! Возможно, даже ценой своей жизни. И своей решительностью сейчас он напоминал её саму, а себя девушка знала достаточно хорошо, чтобы понимать, её брат вряд ли отступится. — А-Нин, постой. А-Нин, остановись сейчас же! — а тот даже и не думал слушаться. — Стой! Ладно! Да! — Что? — растерянно моргнул он и развернулся. Вся решительность мигом испарилась, всё внимание переключилось на слова сестры. — Что ты имеешь в виду? — Я помогу тебе, — в нерешительности ответила Вэнь Цин. — Я… я даже знаю, как… На следующий день девушка направилась в Безночный Город, желая встретиться с этим самым новым советником, про которого начали ходить довольно интересные слухи. И если они окажутся правдивыми… *** — Значит, ты помогала мне ради брата, — суммировал Не Хуайсан. — Ты тоже боролся только ради брата, — заметила девушка. Юноша кивнул, не возражая. Вэнь Цин была полностью права. Была небольшая разница между ними: она пыталась защитить брата, а он хотел вдобавок к этому ещё и отомстить. Но сейчас это не имело абсолютно никакого значение. Он узнал то, что его интересовало. И сейчас приоритеты у Не Хуайсана были несколько другие. — Я знаю, что и без того много тебе задолжал, но хочу попросить о последней услуге, — начал юноша, останавливаясь на месте и внимательно смотря на Вэнь Цин. — Какой услуге? — осторожно осведомилась она. — Дагэ всё ещё грозит искажение Ци. Ему нужен кто-то, кто сможет повлиять на него. Заставить отложить саблю на время, проследить за его здоровьем. Я знаю, что стоит мне уехать, как он сразу же нарушит наш договор. А ты волевая, дагэ тебя уважает, а ещё ты целительница. Я бы хотел, чтобы ты приглядывала за ним. — Настолько мне доверяешь? — приподняла брови девушка, не веря, что слышит что-то подобное в свой адрес. — А больше это доверить и некому. Я не знаю того человека, который бы лучше тебя справился с характером дагэ. Вэнь Цин замолчала, задумалась. Она не собиралась оставаться в Пристани Лотоса, это она знала наверняка. Слишком много не самых приятных воспоминаний было связано с этим местом. Сейчас девушка оставалась там лишь потому, что пока что была нужна. Однако сейчас надобность в ней постепенно исчезала. Вэнь Цин уже давно привыкла работать не с обычными болезнями и ранами, а с чем-то более серьёзным, более интересным. А сейчас, если она там останется, то её будет ждать именно это: самая обычная роль лекаря в самом обычном клане. Не самая заманчивая перспектива. А в Нечистой Юдоли она впервые. Ещё никакие воспоминания военного времени не успели испортить представление об этом месте. — Думаешь, он будет не против? — засомневалась Вэнь Цин. Не Хуайсан фыркнул, словно желая сказать: “Какая вообще разница?” — Если я начну настаивать, он долго в споре не протянет. Дагэ поворчит, но он и сам прекрасно знает, как должен поступить. Девушка замолчала. Знала, что тот говорит правду. Потому через некоторое время всё же кивнула, заставив Не Хуайсана облегчённо выдохнуть. Теперь он знал, что его брат под надёжным присмотром. Хотя, ещё был Лань Сичень, который точно также беспокоился за состояние Ци и проверял её, настаивал на том, чтобы сократить времяпровождение с саблей. И если наседать на Не Минцзюэ будут сразу с трёх сторон, может быть, он наконец сдастся и перестанет быть таким упёртым бараном. — А где, кстати, твой брат и Цзян Ваньинь? — Вэнь Цин. — А то их что-то совсем не видно. — Они обсуждают, нашу с А-Чэном свадьбу. — И тебе неинтересно? — удивилась девушка, думая о том, что Не Хуайсан не совсем тот человек, который бы хотел пропускать подобные разговоры. — О Небеса, упасите меня от участия в этом разговоре. Дагэ его либо переубедить в выборе пытается, либо предупреждает о том, что с ним будет, если вздумает меня обижать, — беззаботно улыбнулся юноша. *** — Если А-Сан вздумает тебя обижать, сразу пиши мне, — предупредил Не Минцзюэ. — Зачем ему меня обижать? — спросил Цзян Ваньинь, даже не пытаясь удержаться от улыбки. — Это он сейчас строит из себя невинную овечку, а потом получше узнает, как и что лучше сказать, чтобы всё было как он хочет, и начнёт тебя терроризировать, — устрашающе начал глава Не. — Вы его демонизируете, — фыркнул юноша. — Может оно и так, но я предостерегаю. С ним порой бывает тяжело. — Я знаю, — кивнул Цзян Ваньинь и только хотел ещё что-то добавить, как Не Минцзюэ чуть нахмурился и выглядел уже не таким беспечным, как несколько секунд назад. — И всё же я прошу тебя быть с ним аккуратнее. Каким бы вредным и надоедливым ни был бы А-Сан, я его старший брат и я не допущу, чтобы ты повёл себя хоть как-то не так. Может, на публике я и буду защищать всегда вас обоих, но в ваших личных конфликтах, если всё зайдёт слишком далеко, я приму сторону А-Сана, — серьёзно заявил Не Минцзюэ. Цзян Ваньинь понимающе кивнул. Вопреки всем его ожиданиям, никаких запугиваний за весь их разговор ни разу не было — у главы Не и без того получалось держаться очень убедительно, что не оставалось никаких сомнений: своё слово он сдержит. И его слова были вполне справедливыми. Он боялся за младшего брата, который в скором времени окажется в совершенно чужом ордене совсем один, без поддержки своей семьи. — И ещё кое-что, — начал Не Минцзюэ, — после случившегося Цзинь Цзысюань принёс извинения вместо своего отца, и пусть теперь что ты, что он уважаемые люди с чистой репутацией, думаешь, в Юньмэн Цзян его так легко примут? — Не все и не сразу, но с течением времени это пройдёт. Если А-Сана признают — а его признают, — все остальные главы таким же полноправным членом клана Цзян, то это не будет пустым звуком. Не будет поводов считать А-Сана самозванцем. Да и с наследником вопрос уже решён. — Если правда об этом мальчике всплывёт наружу… — О нём знаем только мы трое и Вэнь Цин. И я не думаю, что хоть кто-то из нас проговориться. А значит, беспокоиться об этом не за чем. — Думаешь, и его примут? — Он с самого детства будет воспитываться в семье Цзян. И на протяжении всей жизни нужно будет развивать доверие обычных людей к нему, но, думаю, мы с этим справимся. И беспокоиться не о чем. Да и А-Сан чуть что, всегда придумает способ исхитриться и всё наладить. На это Не Минцзюэ улыбнулся, но какой-то грустной улыбкой. Не мог не услышать, как в словах Цзян Ваньина промелькнули формулировки “мы” и “семья Цзян” по отношению к нему и к Не Хуайсану. И глава Не чувствовал, как с каждым днём диди становился всё дальше и дальше от него. Хотел это как-то остановить, но знал, что не может и что этого делать нельзя. Дата свадьбы уже была назначена, и решено было её проводить в Пристани Лотоса. А объявление о помолвке и празднество по этому поводу должно было провестись в Нечистой Юдоли. Цзян Ваньинь переживал, что Не Минцзюэ не согласится на такое, его не устроит, что более важный из этих двух праздников будет проходить не в Цинхэ Не, и придётся искать новый компромисс. Однако тот на удивление легко согласился. И никому никогда в жизни он бы не признался, что сделал это лишь потому, что просто не отпустил бы брата, если бы тот стал задерживаться здесь ещё дольше. Не Хуайсан отдалялся от него и с этим ничего нельзя было поделать. Не Минцзюэ понял, то что это произойдёт ещё в тот день, когда диди почти что заявил, что никого, кроме Цзян Ваньина, ему не нужно. И глава Не про себя обещал устроить самую лучшую свадьбу на какую будет только способен, но сейчас понимал, что стоит ограничиться лишь одной церемонией помолвки. Но её он организует с размахом. Его А-Сан этого заслужил. *** Играла музыка, а Не Хуайсан в этот вечер уж точно не собирался отходить от Цзян Ваньина ни на шаг и светился от счастья. И время от времени прикрывал лицо веером, чтобы отпустить какой-нибудь комментарий и звонко рассмеяться с того, как Цзян Ваньинь закатывал глаза или еле заметно краснел. Сейчас А-Юань мирно спал где-то в глубинах резиденции. Рано ему ещё было на подобных мероприятиях присутствовать, потому к нему приставили сразу несколько нянек, чтобы те следили в оба. Не Хуайсан понимал этого мальчика, тот чем-то напоминал его самого, так что вполне логичным продолжением было то, что он может попытаться сбежать и подсмотреть, что же происходит. Вокруг было много людей, и впервые это не напрягало Не Хуайсана. В компании своей пары он чувствовал себя совершенно непринуждённо. Люди о чём-то весело переговаривались, смеялись, подходили и приносили свои поздравления. Кажется, были действительно счастливы, что наконец, впервые за долгое время, случилось какое-то по-настоящему хорошее и грандиозное событие. Они опередили Цзинь Цзысюаня и Цзян Яньли — многие думали, что после всего, что случилось, Цзян Ваньинь как глава клана запретит девушке вступать в брак с новым главой Цзинь, однако всё оказалось наоборот. И никто не знал, что такое решение было принято только благодаря долгой и содержательной беседе с Не Хуайсаном, который убеждал, что Цзинь Цзысюань ещё нигде не успел провиниться достаточно сильно, чтобы разорвать эту помолвку. И пока в Башне Кои проводились ремонтные работы, Цзян Ваньинь и Не Хуайсан улучили время для собственной свадьбы. Часть скептически настроенных людей волей-неволей постепенно меняли свои взгляды на всё происходящее — очень мирной, гармоничной со стороны смотрелась пара влюблённых. Так со стороны и не скажешь, что Не Хуайсан умудрялся одновременно и говорить про церемонию, и флиртовать. И Не Минцзюэ, прекрасно угадывающий настроение брата, тоже закатывал глаза, однако поделать ничего не мог. Знал, что это их праздник, что они имеют на это полное право. Однако всё равно очень хотелось подойти к брату и как-нибудь над ним подшутить. Останавливало лишь то, что тот сейчас был слишком весёлым, и было не слишком правильно портить его настроение всякой ерундой. — Крепись, — с широкой улыбкой подбадривал его Не Хуайсан после очередной своей реплики. — Тебе меня ещё всю жизнь терпеть. — Мы с тобой пока ещё не замужем, — возразил Цзян Ваньинь, заставив юношу фыркнуть. — Ключевое слово “пока ещё”... — Это два слова, — хмыкнул тот, и теперь настала очередь Не Хуайсана закатывать глаза. — Это было, во-первых, — упрямо продолжил он, стараясь, чтобы в его голосе было слышно укоризну, вот только получалось плохо. — А во-вторых, вы же не сбежите из-под венца, глава Цзян. В каком свете вы себя выставите? И что тогда с вами будет? — Могу предположить, что я буду крайне несчастным человеком, если возьму и сбегу. — Правильный ответ, — удовлетворённо кивнул Не Хуайсан. — И что мне за него будет? Юноша призадумался. Приложил закрытый веер к губам, хитро смотря на Цзян Ваньина и думая, чтобы такого ответить. А тот терпеливо ждал, не торопил и сам улыбался. И Не Хуайсан наконец распахнул веер, распрямил плечи и неспешно начал: — За это я, так уж и быть, подарю вам танец. — Ну уж нет. Так не пойдёт. С сегодняшнего дня и дальше все танцы с тобой и без того мои, — покачал головой юноша. — Вам не угодишь, — цокнул языком Не Хуайсан, заставив свою пару фыркнуть. — Ладно, раз уж вы подарили мне танец, — насмешливо начал он, — то я воспользуюсь этим подарком. И как только заиграет новая песня, мы пойдём танцевать. И юноша подарке о своём обещании. Они сегодня и так весь вечер танцевали, правда, это было из-за прихоти самого Не Хуайсана. Он был слишком счастлив от происходящего и никак не мог усидеть на месте. А теперь очень устал. Но он пообещал, и это было вполне честно. И стоило заиграть новой мелодии, как Цзян Ваньинь сам повёл юношу на танец. Кажется, впервые за весь вечер делал это с такой радостью, так, словно этого ожидал всё время. И весело смотрел на свою пару. — Как ты посмел меня пригласить? — в шутку ворчит Не Хуайсан. — Знал же, что я устал. — Сегодня у тебя неисчерпаемый запас энергии, я это вижу. Сегодня ты устать не можешь, — покачал головой Цзян Ваньинь. — И я лишь воспользовался любезно предоставленной возможностью. А как я, по-твоему, должен был поступить? — Ну не знаю, поблагодарить меня за эту честь и всё-таки отказаться… Не смейся! На нас все смотрят! — На нас, как ни крути, сейчас будут смотреть абсолютно все, — заметил Цзян Ваньинь. Ах как же просто было с ним танцевать! Не Хуайсану не приходилось следить за мелодией, мысленно считать шаги, ничего. Он двигался интуитивно, и выходило это лучше, чем когда-либо. Наверное, свой вклад сделало то, что до этого юноша часами тренировался, вспоминая, как правильно танцевать вне зависимости от вида этого самого танца. — Как думаешь, кого выберут новым Верховным Заклинателем? — спросил Цзян Ваньинь то, что очень давно крутилось у него в голове. Не Минцзюэ сам ни за что бы не пошёл, как и он сам или Не Хуайсан. К клану Цзинь лимит доверия был исчерпан. Оставался лишь Лань Сичень, однако у него сейчас и так проблем было по горло. — Не знаю, — просто ответил Не Хуайсан. — И знать не хочу. По крайней мере, не сейчас. О Небеса, эти разговоры навевают на меня тоску! Глава Цзян, вы можете поговорить о чём-нибудь приятном? — Может быть, я вам угожу, если скажу, что ваши глаза подобны тёмному лесу, покрытому туманной дымкой, которая иногда — вот как сейчас, — становится тоньше и глаза темнеют, и вы становитесь чертовски обаятельным? — хмыкнул Цзян Ваньинь, припоминая весь тот романтический бред, который когда-либо видел в книгах. — Нет, перестань, мне это не нравится, — щёки Не Хуайсана заалели от смущения. И тут же поспешил сменить тему: — Какая потрясающая музыка! Кажется, я готов кружиться всю жизнь. Ты был прав, энергии у меня сегодня хоть отбавляй. — И танцуешь ты божественно. Мне ещё ни разу не доводилось танцевать с таким великолепным партнёром. Весь вечер нагло флиртовавший юноша попросту оказался не готов к тому, что сейчас его начнут так осыпать комплиментами. Это была только его прерогатива! Потому только и мог что отвести взгляд и в деланном негодовании вздохнуть: — Не прижимая меня так к себе так крепко. На нас все смотрят. Тогда Цзян Ваньинь склонился к его уху и тихо прошептал: — А если бы никто на нас не смотрел, ты бы не стал возражать? — и от этого тона по коже Не Хуайсана пробежали мурашки. — Ты забываешься. Может, тебе алкоголь в голову ударил? А потом ещё говоришь, что мне пить нельзя. — Вот уж нет. Разве я могу забыться, когда держу тебя в объятиях? — А-Чэн, не прижимай меня так крепко. Я рассержусь. — Ты великолепен, когда сердишься. И я прижму тебя ещё крепче — вот так, — специально, чтобы поглядеть, как ты рассердишься. Ты даже не представляешь, как ослепителен был на том собрании, когда, разозлившись, начал кричать на Цзинь Гуаньшаня. — Ну всё, будет тебе. Ты, что ли, никак не можешь об этом забыть? — Совсем никак. Это теперь одно из драгоценнейших моих воспоминаний: тихий, застенчивый и благовоспитанный наследник Цинхэ, в котором взыграла его кровь семьи Не. И кто бы что ни говорил, ты просто бесподобен. Ты знаешь об этом? — Ох нет, музыка заканчивается, а я обещал всего один танец. Какой же я недальновидный, — сокрушённо покачал головой Не Хуайсан. — И я благодарю вас за этот танец, глава Цзян. Вы были невероятны. *** Мандраж. — У тебя глазищи, как у испуганного оленя, — заметил Не Минцзюэ, стараясь разрядить обстановку. Сделать вид, словно он сам сейчас не беспокоится. Не Хуайсан стоял в красном, явно переживал, что может сделать что-то не так. Однако определённо был счастлив. — Если что, сбежать ещё не поздно, — продолжал подтрунивать Не Минцзюэ. — Ты только скажи, я помогу. — Да ну тебя, — нахмурился Не Хуайсан. Было страшно, что всего через несколько часов его домом станет совершенно другое место. Что с родным кланом его больше ничего не будет связывать, кроме кровного родства. Вот только что оно давало? Юноша знал, что брат всегда будет ему рад, может, только поворчит для приличия, но примет, когда тот приедет обратно в Нечистую Юдоль погостить. Скоро Не Хуайсан не будет нести никакой ответственности за то, что будет происходить в Цинхэ Не. Скоро под его распоряжением будет другой клан. А в этот раз придётся выступать не в роли наследника, а самого настоящего главы клана. И получится ли с этим справится? Разумеется получится, юноша и не с таким справлялся. Да и будет он не один. Рядом всегда будет Цзян Ваньинь, готовый помочь и поддержать. А у него будет Не Хуайсан, готовый сделать всё то же самое. — Не собираюсь я никуда сбегать, — заявил юноша, разворачиваясь к брату. Не Минцзюэ пусть и выглядел как ни в чём не бывало, в глазах всё равно отражалась печаль. Он не хотел отпускать диди. Никогда не задумывался, что в один день диди действительно может покинуть дом. Одно время думал, что это Не Хуайсан приведёт в дом невесту. Потом было совершенно не до мыслей о том, что будет дальше. А когда всё наладилось, казалось, что эта свадьба произойдёт, но в каком-то далёком эфемерном “когда-нибудь”. А теперь его диди стоял перед ним в свадебных одеждах почти переставший быть частью родного клана. И больше не виделось в нём того маленького мальчика, каким Не Хуайсан казался всегда. И ему больше не нужна помощь старшего брата. — Что такое? — встревожился Не Хуайсан, видя опечаленный взгляд Не Минцзюэ и не до конца понимая, с чем это связано. — Что-то не так? У меня причёска съехала или… — Нет. С этим всё в порядке. И если Цзян Ваньинь не расплачется от восхищения, то я советую тебе пересмотреть своё решение, — улыбнулся дагэ, заставив брата усмехнуться. Несколько секунд юноша так и стоял, смотря на Не Минцзюэ, а потом быстро подошёл к нему и крепко обнял. — Спасибо, — тихо прошептал Не Хуайсан и спустя пару секунд почувствовал, как его крепко обняли в ответ. *** Фиолетовый. Не Хуайсан никогда бы не подумал, что ему может настолько сильно нравится фиолетовый цвет, как сейчас, когда он крутился перед зеркалом и разглядывал себя в новых одеждах. Разглядывал с трепетом, ещё не до конца веря своим глазам. Неужели это правда? Неужели это не сон? Такой всеобъемлющей радости юноша никогда не испытывал. Это определённо был самый лучший день в его жизни. Вчера состоялась свадьба. И сегодня Не — нет-нет, — Цзян Хуайсан проснулся теперь уже частью клана Юньмэн Цзян. И это было самое большое счастье в его жизни. Ему нравился этот фиолетовый цвет, нравились новые веера, подходящие к одежде, нравилась окружающая его обстановка. — Доброе утро, — это Цзян Ваньинь вошёл в комнату и замер на пороге. Проснулся, как всегда, раньше и решил немного прогуляться, проветрить голову, чтобы избавиться от дрёмы. Но теперь это казалось бессмысленной затеей, ведь вид его пары в клановых пробуждал куда лучше. — Доброе, — жизнерадостно улыбнулся Не Хуайсан и развернулся к нему. — Тебе нравится? Ну конечно нравится, иначе откуда бы взять в глазах Цзян Ваньина этому восхищению. Даже слабо верилось, что юноша такой счастливый только потому, что надел эти фиолетовые одежды. Однако всё было именно так. — Тебе очень идёт, — с нежностью сказал Цзян Ваньинь. — Я рад, что тебе нравится. И с трепетом наблюдал за тем, как Не Хуайсан начал радоваться ещё больше — хотя, казалось, куда ещё. Надо же, после всего, что они прошли, они наконец вместе, рядом, есть друг у друга и теперь ничто не сможет их так просто разлучить. Не Хуайсан же начал неспешно подходить к Цзян Ваньину. — А-Чэн, — словно сытый кот, мурлыкнул юноша. — Ты что задумал? — прищурился тот, наблюдая за тем, как юноша заходит ему за спину, аккуратно проводя пальцами по плечам. — Мой милый А-Чэн. Мой дорогой муж, — и замер, внимательно высматривая реакцию на свои слова. — Что? — севшим голосом переспросил Цзян Ваньинь. — Муж, — весело повторил Не Хуайсан. — Муж, муж, мой муж, — нараспев сказал он, начиная кружиться по комнате с широкой улыбкой на лице. Цзян Ваньинь же никогда не думал, что его кто-то когда-нибудь вообще так назовёт. А сейчас это делал Не Хуайсан такой счастливый, родной, что грело душу. Пусть подобный статус ещё немного смущал, но был безумно приятен. И юноша потянулся, легко ухватился за запястье Не Хуайсана и притянул его к себе. Крепко обнял. — Я тебя поймал, — тихо сообщил Цзян Ваньинь. — Поймал, — кивнул юноша и вопреки обычному поведению не стал пытаться вывернуться, а обнял свою пару, своего мужа, за шею. Больше он бегать туда-сюда не планировал. Несколько секунд они ещё вглядывались в глаза друг друга, а затем Не Хуайсан потянулся за поцелуем. Теперь уже очень неспешным. Мягким и нежным. Они оба знали, что торопится им уже некуда. Они есть друг у друга и никуда не денутся, да и не планируют. Цзян Ваньинь наконец чувствовал, что юноша рядом, что никуда не исчезнет, стоит только отвернуться на секунду. Он рядом, всё ещё такой же жизнерадостный, как и раньше. И только его. А Цзян Хуайсан понимал, что получил от этой жизни всё, о чём только мог мечтать, хоть и не просил. И уж точно не собирался хоть кому-то позволять его планы. И его желание прожить спокойную и счастливую жизнь наконец исполнилось.