Избавься от него

Бесшумно отворившийся лифт выпустил Сарухико на верхнем этаже небоскреба. Этаж наполовину пустовал. Часть офисов здесь сдавалась в аренду, часть дожидалась арендаторов, накапливая пыль и запахи простоя. В одном из невостребованных помещений, затопленных закатным солнцем, Черный Пес стоял у панорамного окна с биноклем в руках. Услышав шаги, он обернулся. — Здравствуй, — сказал с благопристойным поклоном и, дождавшись кивка, вновь уткнулся в окно. Сарухико подошел к нему. Скептически отметил его модный пиджачок, пижонский галстучек, длинные лохмы в нарочито небрежном хвосте и меч Ичигена на бедре. Не крупноват ли клинок для этой изящной тонкостанной малышки? Впрочем, каменное лицо с хмурой складкой меж бровей и жестко сжатыми губами отнимали у его внешности немного девчачьей милоты. — Это меч Котовари, — с гордостью сообщил он, заметив внимание к своему оружию. — Им я убью следующего Бесцветного короля, если сочту его недостойным. — Круто, — буркнул Сарухико, отвернувшись. Чертовы фанатики. За голым стеклом у подножья небоскреба мельтешил оживленный перекресток. Самый обыкновенный перекресток — мостовые, тротуары, светофоры, машины, люди. Сарухико спустил четыре дня на поиск пристанища Зеленого клана, и по всем расчетам получалось, что он там, прямо под асфальтом, на большой глубине. Но где вход, он так и не понял. — Давно дежуришь? — спросил он у Пса. Пес быстро глянул на свои стильные наручные часики. — Пять часов и сорок две минуты, — ответил он. Сарухико кашлянул, оценив прилежание и выдержку. Сам он, наверное, озверел бы через полчаса такой безнадежной пассивности. Он был зол на Мунакату за то, что всучил ему этого упоротого напарника, но теперь подумал, что может оно и неплохо. Хотя сама потребность в напарнике ужасно унизительна. Оружие ему до сих пор не вернули, и Пса, по сути, приставили к нему в качестве телохранителя. Нельзя допускать, чтобы Зеленые засекли наблюдение, но мало ли что может произойти. Нанесенную обиду Сарухико запомнит надолго, но и минутку благодарности он пережил. — Что-нибудь заметил? Пес качнул головой. — Если здесь и есть вход, то открывают его нечасто. Но еще рано для выводов. Нужно подежурить хотя бы сутки. Сарухико гадко ругнулся сквозь зубы. Сутки на пару с этим разглаженным пуделем он не переживет. — Можно просто подключиться к уличным камерам… — начал он, но осекся, встретив неожиданно стальной взгляд. Почти как у Мунакаты, если попробовать с ним спорить. — Нет, — холодно сказал Пес. — Если мы заметим их активность, может потребоваться вмешательство. Может… Он сам замолчал, оборвавшись на фразе, застеснявшись своего заурчавшего живота. — Хорошо, что ты пришел. Я голоден, но мне неловко было есть одному. Присоединишься? Он оставил бинокль болтаться на шее и полез в свой рюкзак. Достал два контейнера с чем-то ароматным, две банки кофе, салфетки. Ишь, предусмотрительный. Сарухико машинально собрался отказаться, но вспомнил, что не обедал, а контейнеры пахли по-настоящему аппетитно. — Ты сам это готовил? — недоверчиво уточнил Сарухико, уплетая бесчеловечно вкусные рис и рыбу. Утвердительный ответ ткнул его длинной тупой иглой. Еще один беспардонный талант блоховоза. Ныне свободного, не принадлежащего ни к одному клану. Так ли необходимо его участие в деле Зеленых? Или Мунаката просто потихоньку вовлекает его, подтягивает к себе? Нет уж, ноги этой красавицы не будет в Скипетре. «Или я, или он!», — категорично решил Сарухико, бросив палочки в опустошенный лоток. — Я тебе не нравлюсь? — мирно спросил Пес, щелкнув ключом кофейной банки. — Извини. — Тц, — Сарухико зыркнул на него над сползшими очками и раздраженно поправил их. — Не забивай голову. Мне никто не нравится. — Понял. Потом оба надолго прилипли к биноклям в молчании. Перекресток зажегся вечерними огнями, постепенно превратившимися в ночные. Ни один из известных зеленых клансменов не появился, как, в принципе, и ожидалось. Ни одна деталь не привлекла внимания, не показалась необычной. Осмотрели местность, прикинули тактику ведения возможного сражения на ней, сделали десяток фото — и весь результат. Диктофон выдал несколько концептуальных реплик голосом Ичигена, всякий раз заставляя Сарухико сереть лицом. — Ты можешь больше так при мне не делать?! — не выдержал он на очередном изречении. — Это ж просто жуть! Счастливые глаза Пса поблескивали в темноте, и на мнение вынужденного компаньона ему было плевать. Ранним утром по мостовой продефилировал павлин с одной из фотографий в КПК Сарухико. — Четыре ноль семь, — педантично озвучил Пес время, когда, наконец, был обнаружен хоть один зеленый элемент. Голос прозвучал так, как будто Псу больно наступили на ногу, и он еле сдержался, чтобы не заныть. — Ангел Красоты, — презрительно ухмыльнулся Сарухико, сверяясь с гаджетом. — Он действительно твой старший брат? — Нет! — пылко откликнулся Пес и даже ударил раскрытой ладонью по оконной раме. — Он предатель и подлец, я ненавижу его! Сарухико давно изучил всю доступную информацию по Мишакуджи Юкари, но не смог отказать себе в удовольствии чуточку ущипнуть блоховоза. — Что он делает? — Сарухико поочередно потер раздраженные от затянувшегося бодрствования глаза свободной от бинокля рукой. Легендарный зеленый боец вырисовывал посреди перекрестка загадочные грациозные па, развеваясь плащом и волосами, и открывая рот в беззвучном пении. — Радуется жизни, — гневно ответил Пес и погладил эфес своего меча. *** Мунаката, стоящий сзади и заглядывающий через плечо, чудовищно отвлекал. Сарухико откинулся на спинку кресла, отлипнув от клавиатуры, потому что так работать все равно невозможно. Последние дни его рабочим местом была собственная спальня, где он самозабвенно занимался сетью Джунглей и захлебывался азартом. Однажды Зеленый король уже разбил его на этом поле, оплевав самооценку, и теперь это должен быть реванш. — Я почти написал вирус, — сообщил Сарухико пьяным от вдохновения голосом. — Скоро я найду слабое место в их защите. Разнесу дрянь к чертям… Зеленый клан — самый многочисленный за счет школьников, которых обманом заставляют выполнять грязные поручения под видом игровых миссий. Сарухико, кривясь, отмахивался от позорного факта, что когда-то купился на это сам. — Зеленый король манипулирует детьми, — капитан за спиной хмурился, и это можно было чувствовать нервными окончаниями, даже не видя и не слыша его. Сарухико обернулся на него, задрал голову, ухмыльнулся. — Прямо как вы, правда? — произнес он с подслащенным ядом. И поежился, когда рой микроскопических ледяных иголок впился в кожу. — Ты имеешь в виду Кусухару Такеру или себя? — уточнил Мунаката таким тоном, будто вогнал спицу в позвоночник. Сарукико дернулся, машинально потер хребет, затвердел. Неприятно. Он знал, что некоторые в клане ненавидят капитана за гибель Кусухары, и капитан сам об этом знал, но вряд ли о чем-то жалел. Он не из тех, кто сомневается в своих решениях. — Если начал говорить, то договаривай, — не отставал Мунаката. — В чем именно ты хотел меня обвинить? Сарухико преодолевал потребность стечь под стол. Хотя не факт, что крышка стола выдержала бы ту прессующую тяжесть, которой налился воздух. — Ни в чем, я брякнул глупость, простите. Мунаката двинулся на выход, и в ровном перестуке его набоек чудился явный гнев. — Не отвлекаю, — бросил он по пути и беззвучно прикрыл за собой дверь. Сарухико почувствовал, как шершаво пересохло во рту, и встал, чтобы попить воды. Он сильно сомневался, что брякнул глупость. Он умел рассуждать логически. Черный Пес отправился вести наблюдение по той причине, что в Синем клане никто, кроме Сарухико, не был в курсе предсказания Ичигена и готовящейся профилактической войны. А значит, заниматься сетью Джунглей уместнее втихаря, укрывшись в спальне, а не в офисе, где любой нахал информационного отдела сможет заглянуть в монитор. То есть «отпуск» был просто показухой, а вовсе не заботой о его забарахлившем от переутомления мозге. И неуставной терапевтический сеанс в бассейне состоялся лишь потому, что от хакера-психа мало толку. А вовсе не по желанию командира причинить добро бойцу. Каждый боец для командира — инструмент, который иногда нужно подремонтировать и смазать, чтобы служил исправно. И это в целом нормально, еще совсем недавно Сарухико не пришло бы в голову из-за этого страдать. Еще совсем недавно… — Ненавижу отличников-карьеристов, — донесся с кровати театрально капризный голос. — Всегда готовы идти по головам. Ники валялся на покрывале, разметав руки-ноги, и задумчиво глядя в потолок. Сарухико решил не вступать с ним в диалог и спокойно вернулся к компьютеру. Разместился, настроился на дело, но строчки показались бессмыслицей. — Нельзя быть таким наивным, мартышечка моя, — протянул Ники и, подцепив пальцами подушку, прижал к груди. — Того, кого не любила даже родная мать, никто никогда не полюбит. Это же очевидно. А ты уже начал что-то сочинять, бедняжка? Пусть себе бормочет, незачем реагировать. Сарухико включил музыку — энергичный американский рэпчик, который иногда здорово бодрил. Мисаки начал слушать такое, когда вступил в Хомру, и незаметно приучил его. А что мать? У нее сейчас, вроде, бизнес где-то в Чили или Аргентине, или еще в каких-то тех краях. Выяснить — раз плюнуть, в общем-то. А, интересно, удалось бы влезть в ее счета и увести сколько-нибудь денег? Возможно. Если так сложится, что придется уйти из клана, средства пригодятся. — Это даже не будет кражей, — поддакнул Ники, подбросив подушку и поймав ее. — Ты ведь еще несовершеннолетний, она обязана тебя содержать. Ее деньги — и твои тоже. — Разберусь, — вяло отбрыкнулся Сарухико. — Без твоих идей. Ники сел на кровати, наклонился корпусом в его сторону, уперся темным, без смеха, взглядом. — Лучше не откладывай, — порекомендовал серьезно. — Эти карьеристы, знаешь, те еще потребители. Пьют соки, как паук из мухи, выжимают до предела, а когда ты ломаешься, бросают на обочину и идут дальше. Как твоя мать поступила со мной. Сарухико понял, что пора сделать перерыв. Может, сходить в кафетерий или спортзал, или вообще выползти на улицу, пока не начался дождь. Налитые тучи нависли низко и недвусмысленно, но пока держали сырость в себе. — Если ты ненавидишь мою мать, то почему изводишь меня? — спросил он равнодушно и полез в ящик шкафа в поисках свежих напульсников. — Я-то тебе что сделал? Ники ухмыльнулся, замахнулся на него подушкой, но швырять не стал. — А что тебе сделал Черный Пес? Или парни Скипетра, которые стараются лишний раз не встречаться с тобой взглядом, чтобы не нарваться на язву? Характер у нас с тобой мерзкий, вот и все. Одинаковый. Сарухико шумно захлопнул ящик, ничего не найдя. — Чушь! — рявкнул он. — Я не такой, как ты! Ники вновь лег, подсунув подушку под голову. Перевернулся на бок, обнял себя и закрыл глаза. — Ага, — ответил с мягкой улыбкой. — Уверен, что хорошо помнишь, какой ты? Кто сжег тот макет для школьной выставки? Кто взбесился, что «все не так», «ну и дерьмо», и «месяц возни зря»? Разве это был я? Сарухико почувствовал, как немеет кожа лица, а в животе образуется свистящая ветреная пустота. Не может быть. Он не такой чокнутый. Он запомнил Ники со спичками, а не придумал. — А те жуки в коробке, твой колеоптерологический проект? — продолжил призрак. — Кто их убил? Позвони матери, спроси у нее. Хотя, вряд ли она вообще заметила… Сарухико вылетел из комнаты, не стал больше слушать. Понесся по коридору, и да, встречные сослуживцы отводили взгляд, аккуратно здороваясь с ним. Он никому не отвечал, летел, не разбирая дороги, и резко замер в каком-то тупичке. Зажмурился, вжавшись лбом в стену, и вызвал в памяти руки со спичечным коробком — те, которые уничтожили его невероятно сложный макет. Он отлично их помнил, мысленно видел много раз за прошедшие годы, и без труда смог увидеть сейчас. На руках Ники всегда было множество колец и браслетов, а на этих не было ничего. — Фушими-кун, — рация в воротнике обратилась к нему командным тоном Авашимы. — Через двадцать минут у тебя индивидуальная тренировка на площадке. Седьмой комплекс. Сарухико сморщился в мучительной досаде. Что еще за новости, почему так внезапно? Сейчас же дождь начнется. И вообще, седьмой комплекс — это не тренировка вовсе, а наказание. Беготня с адскими препятствиями, пока не сдохнешь. И за какие провинности, хотелось бы знать? — Приказ капитана, — добавила Авашима. Неужели за ту глупую реплику в спальне? Настолько разозлился? Этот тип даже намека на критику не терпит. — Есть, — с трудом выдавил Сарухико в пуговку рации, отключил передачу и излился разящей бранью. Исторгнув весь ругательный словарный запас, он тяжело вздохнул и поплелся в комнату переодеваться в спортивный костюм.