Пособие о том, как приручить Проклятие
Шаг пятый
Узнать про жену Проклятия
—Двуликий, — начала я, — Что насчёт небольшой игры в вопрос-ответ? Проклятие не переставало удивляться моей наглости. Его лицо изображало тонну негодования каждый раз, когда я открывала свой рот, словно он на полном серьёзе не понимал, как можно вот так не дорожить своей жизнью. —Отвали, — холодно ответил он. —Брось, у тебя что, кишка тонка? — выгнула бровь, серьёзно смотря на мужчину, — Узнаешь что-нибудь интересное для себя, — искала я повод для этого инфантильного «будет-по-моему». —В тебе нет ничего интересного, — тут же ответил он. Я досадно поморщилась: «Что, неужели по мне настолько видно, что ничего интересного я ему всё равно не скажу?». Выдавила из себя ещё более наивную и лёгкую улыбку, что-то из разряда: если-ты-сейчас-не-согласишься-у-меня-заклинит-лицо. —Двуликий, — низкий, злорадный голос, однако, не изменился... — Я отвечу на любой твой вопрос абсолютно честно, — уже сейчас лгу я, — Соглашайся. —Нет. —Соглашайся. —Нет. —Соглашайся. Моя улыбка ничуть не дрогнула, я была готова продолжать, однако, единственное на что был готов Двуликий в этот момент — попытать свою удачу в моём двадцать втором убийстве, а никак не в детской игре. Он вздохнул. —Хорошо, только замолчи уже. Моя привычная усмешка вернулась, заменяя эту дурацкую игру недобитого актёра, от которой у меня даже немного затекло лицо. —Я начну, но только наши вопросы должны быть равноценны, — проговорила я, важно приподнимая указательный палец вверх. Мои глаза сощурились, — Итак, Сукуна Рёмен, почему тебя никто не называет по имени? В этот момент только что абсолютно незаинтересованный Двуликий резко поменял своё мнение. Скучающий вид с его лица испарился, как по щелчку. Он уставился на меня рассеянным взглядом, уже чуть серьёзнее воспринимая эту «детскую игру». Он ведь не думал, что всё настолько просто? Видя его реакцию, мой уголок губ злорадно потянулся вверх, Рёмен тут же нахмурился. —Откуда ты знаешь моё имя? Парадоксально то, что в этом мире практически никто не знал истинное имя могущественного Короля Проклятий; лишь некоторые ключевые кланы, вроде Годжо или Зенин. В ответ на вопрос Сукуны в моих воспоминаниях всплыло то, как я изучала проклятие. Озвучивать мысли я, естественно, не собиралась, но мой голос почему-то предательски ослушался меня... Странно лишь то, что мои губы в этот момент были по-прежнему закрыты. —Ого, так у нашей жертвы даже имя есть, Сукуна Рёмен, да? — я не сразу сообразила, что всё-таки не сошла с ума, а голос исходил вовсе не от моих расслабленных связок. Для осознания потребовалось повернуть свою голову и удивлённо увидеть себя на огромном настенном экране. «Значит эта штука, помимо происходящего в реальном мире, может ещё и воспоминания показывать? Занятно», — я смотрела на сероглазую блондинку, перебирающую различные книги, — «Да, точно, припоминаю тот день, тогда я узнала, что Двуликий уроженец знаменитого Клана Рёмен». —Жертвы? Ход моих мыслей прервали, внимание вновь устремилось к проклятию, а запись на экране прервалась. —Выходит, наша встреча не случайность. — скорее утвердительно проговорил он, нежели задал вопрос. Он изучающе оглядел меня с ног до головы, словно видя перед собой впервые. Хотя, возможно, теперь он просто воспринял меня всерьёз. «Мне нужно было косить под дуру и играть в детскую игрушку вопрос-ответ, я не планировала показывать своего лица так скоро», — раздражённо прикусила собственный язык, — «Чёрт». Лицо стало непроницаемым, я сразу же поняла всю опасность этой штуки. Мои воспоминания — лучший союзник для него в данный момент. —Так почему тебя никто не называет по имени? — решила перевести тему. —Потому что его никто не знает, — тут же ответил он. Мы смотрели друг на друга с каменными лицами с полным осознанием, что больше никто «играть» не намерен. Дурацкие игры в шпионаж, я никогда не была в них сильна, но в последние тридцать лет играю в неё слишком часто. «Дьявол, как я слаба!» — проносится яростно у меня в голове, увядая под бессилием. Моё тело всё ещё очень слабо, оно совсем не сравнится с тем, что было раньше. «Если бы тогда эта Грёбаная старуха не лишила меня всякой магии, я бы не страдала сейчас всем этим абсурдом. Не играла бы роль этого противного добродушного мага», — моё лицо скривилось от последней мысли так, словно я только-только съела ведро лимонов. Воспоминания о прошлом и сильнейшая жажда крови заставили собраться, напоминая мне о том, зачем я здесь. Напоследок проклиная ещё раз и без того проклятую старуху, я вернулась к диалогу с Двуликим, если не надевая улыбку, как лишний в гардеробе аксессуар, то хотя бы не выражая явного желания сжечь всё здесь к чертям. —Отлично, тогда можешь не расстраиваться, потому что я теперь всегда буду звать тебя по имени. — говорю я. —Лучше бы ты вообще никак меня не звала. — тут же отзывается он. Я усмехаюсь на мужские слова, которые сейчас звучали не больше, чем чистейшее упрямство. —Думаю, это обидно, когда тебя все называют не понять как. Типа: «Эй, ты, белобрысый, я надеру тебе жопу!», — поделилась своими мыслями, но меня тут же осадили: —Знаешь, до этого меня ещё никто белобрысым не называл. Сукуна во всю отвечал мне своей недовольной рожей. Он был больше настроен ко мне скептично, но его подозрение никуда не ушло — я это точно чувствовала. Просто сейчас не лучший момент обращать на это внимание — главное выиграть время. —Правда? Как тебя обычно называли тогда? Не зная имени другого человека, люди предпочитали называть кого-то по внешним параметрам того же лица, тела, да и в целом внешности. Я ждала услышать это в ответе собеседника, но немного забыла, что общаюсь не с обычным человеком, который в качестве достоинств имеет только внешний вид. —Король проклятий. Двуликий демон. – говорил он, как что-то само собой разумеющееся, и я вдруг вспомнила, что у него есть свой определённый статус. Этакий «титул», который я бы определённо почитала, если бы могла признать хотя бы чью-то власть, кроме собственной. –Конечно, теперь понятно почему тебя это никак не задевало. Я, знаете ли, тоже была бы не против, если бы меня Королевой называли. Но, к сожалению, пока что только Анриэтта. На мои громкие фразы Сукуна усмехнулся, явно считая, что я вот так неумело шучу. Впрочем, не мне ему говорить, что я сейчас более, чем серьёзна, мне наоборот выгодно показать себя с непривлекательной стороны, даже если такую очень трудно найти. —Зачем тебе объединять наши души, человечишка? — всё же решает продолжить ту игру в вопрос-ответ проклятие, прекрасно помня, что его ход. —Как же, — я расплываюсь в плотоядной улыбке, — Чтобы подчинить тебя. Двуликий с надменной улыбкой вскинул брови. —Ах, точно, ты ведь у нас из тех, кто верит в невозможное, — издевательски протянул он, — Такие людишки не вызывают у меня ничего, кроме смеха. «Да, но только если учесть, что твоя рассеянная бдительность не играет мне на руку». —Как ты только не называл меня... — тактично игнорируя его слова, я закатила глаза, — Если не можешь запомнить моё имя, зови меня Королевой... Или Богиней, — мне не удалось сдержать мечтательную улыбку. На мой ответ Сукуна откровенно заржал. Я хмыкнула: «Ну и ладно, чёрт с тобой!» —Сукуна, а что там у тебя с женой? Даже у такого недоделанного святого духа, вроде тебя, она должна была быть, — делая акцент на его монашеском внешнем виде, спросила я. Мои глаза опасно поблёскивают, выдавая интерес. В действительности, это очень важно, как бы глупо не звучало. Но та тупость, с которой это звучит, не полезет ни в какие ворота с тем, как из-за этой тупости я в итоге могу помереть. Потому что жена Двуликого представляет реальную угрозу, не физическую, конечно, а духовную, мешая моей технике объединения душ, хотя сути в принципе не меняет. Тут же вспомнила про потери, которые несу помимо своей смерти: «Чёртов Сатору, как же он мне деньги переведёт, если я откинусь здесь!?» Совсем недавно я перерыла множество энциклопедий, чтобы ответить на этот вопрос, но ни одна из них в итоге не давала ответа. Где-то было сказано, что у Сукуны был целый гарем, где-то то, что своими личными связями он не выделялся. —Эта книга бесполезна! — я вздрагиваю; всё же привыкнуть к собственному голосу со стороны не так-то просто. Моё внимание моментально переключилось на экран, в котором я со злостью выкидывала очередную книгу со стола, — Здесь ничего не сказано о жёнах Двуликого. — констатировала я, меж тем выдавая, что мне нужна эта информация. —Чёрт! — раздражённо вскочила с места, — Что мне сделать, чтобы эта штука не включалась каждый раз? — спросила, поворачиваясь к Сукуне. Тот сидел самодовольно, с усмешкой смотря на экран: —Зачем мне выключать «эту штуку», если так я смогу узнать гораздо больше, чем то, что ты говоришь. Вот, например, — он наклонился ближе, кладя подбородок между большим и указательным пальцем, — Скажи мне, Анриэтта, что за технику ты используешь на самом деле? Девушка на экране — я, намеревалась рассказать ответ на этот вопрос, вдаваясь во все красноречивые подробности своей единственной техники. Моё сердце упало куда-то в район рёбер. —Во время боя, я использую так называемую «технику печати», но... Не дав договорить, мои пальцы сами издают щелчок, а в воздухе тут же материализуется двухметровое, пылающее красным огнём, копьё. Вытянув руку, это пламенное оружие с треском врезается прямо в стену напротив. По ней идут толстые трещины, заставляя камень в некоторых местах осыпаться, однако это даёт должный результат — воспроизведение моих воспоминаний моментально прерывается. Я стою какое-то время в прострации, мрачным взглядом прожигая потухший экран, вытянутая рука понемногу затекает. —Уу... — просвистел Двуликий, — Копьё Брааваса, откуда оно у тебя? — как ни в чём не бывало спросил он. Я с трудом подавила в себе желание создать копьё снова, но на этот раз проделать дыру уже в голове этого проклятия. Туманно продолжала смотреть прямо, стараясь сдержать свою злость в руках. «Я сейчас не в лучшей форме», — лишний раз напоминаю себе, делая два глубоких вдоха, но жажда крови приводит меня к очередным мыслям о мести, — «Чёртова старуха. Она, должно быть, самый везучий маг на этой земле, раз я не прикончила её в нашу первую встречу и позволила умереть своей естественной смертью». —Чего ты так застыла-то? — усмехается Сукуна, во все глаза смотря на меня — внимательно изучая, — Я знаю этот взгляд — это страх, — говорит он, — Страх смерти. «Я не могу позволить узнать ему о своей проклятой технике», — параллельно с его словами проносится у меня в голове, и Двуликий резко прерывает ход моих мыслей: —Дай угадаю, техника, которую ты используешь на самом деле — это далеко не «техника печати», — сердце дрогнуло, — Твоя способность настолько слаба, что если я узнаю её — тебе придёт конец, — закончил он, практически читая мои мысли. Нервно усмехнувшись, я опустила вот уже затёкшую руку, гордо выпрямилась и развернулась лицом к Двуликому. Подбородок вздёрнулся сам собой, в неприкрытой задетой чести: —Что за бред ты несёшь? Я ведь уже говорила, что намного сильнее тебя.