Пособие о том, как приручить Проклятие

Солнце начало бить прямо в глаза, первой мыслью по пробуждению стало: «Надо перетащить спальный мешок в сторону». Поморщившись, перевернулась на другую сторону, там, где находился костёр, а через него — спальный мешок Сукуны. Вчера ведь специально искала место под листвой, куда бы не попадал свет, чтобы выспаться. Однако в сумраке видимо его не нашла. Стоило сознанию полностью войти в нужный режим, как продолжать лежать не оставалось смысла. Этой ночью с Двуликим мы решили не медлить и начать разбираться в своих способностях как можно раньше. Я села, устало потянувшись. Вроде спала, а сил никаких уже не было. Мельком взглянув на мешок в паре метров, отметила, что мужчины рядом не находилось. Тот проснулся раньше и ушёл заниматься, не дожидаясь меня, судя по всему. Недолго думая, я поднялась, ободрившись мыслью о принятии душа. Ещё никогда не мылась в водопаде, а ведь я, если только представить, прожила уже семь сотен лет. На улице было прохладно — обычная погода для начала весны, но утро выдалось достаточно тёплым. Накинув на плечо рюкзак и ещё раз зевнув, двинулась в сторону стока воды. В этом лесном окружении отмечала особо слышимые звуки чирикания птиц. В округе, куда ни падал взгляд — всё зеленело, цвело и пахло. Виды открывались по-настоящему завораживающие. Деревья возвышались, уходя высоко в небеса. Никогда не отмечала красоты живой природы, а сейчас буквально тонула в ней. Безрадостные холодные глаза с любопытством рассматривали окружающее. Вскоре услышала журчание водопада, отмечая, что была уже близка. Среднего размера сток воды находился в сердцевине леса, образовывая реку, которая простиралась куда-то вдаль — ниже по склону. Цветовая гамма плакала по художнику, который бы явно не отказался запечатлеть сочетание зелени листвы и голубизны жидкости на мольберте. Скинула с себя светло-серую кофту и такого же цвета спортивные штаны. В сторону тут же полетело и нижнее бельё. Босыми стопами я вошла в воду лишь по щиколотку, чтобы приноровиться к холодной воде. Обмакнула руки, помедлив всего пару секунд, а затем направилась к источнику. Пятками чувствовала камни, которые неприятно врезались в мягкую кожу. Чтобы дойти, нужно было поймать и некий баланс, дабы не поскользнуться. Водопад оказался не глубоким, — когда я достигла его, жидкость доставала лишь до середины бедра. Тело само встало под струи потока. Умыла лицо, снимая с него усталость и убирая остатки сонливости. Зубы почистила взятой щёткой и пастой. Уделила на всё не более пяти минут, а затем, сама не зная зачем, просто продолжила стоять. Мороз пробирал под самые рёбра. Я стояла под источником, не шевелясь, погрузившись куда-то глубоко в своё сознание. Голова направлена вниз, а по макушке беспощадно бил напор холодной воды. Время стёрло какие-то грани, не давая возможности понять сколько прошло. Пальцы на ногах и руках немели, но как таковые неприятные ощущения я не чувствовала — привыкла к ним. От раздумий меня оторвал Двуликий, неожиданно окликнувший моё имя откуда-то позади. Я вздрогнула и обернулась, выходя из-под потока. —Анриэтта, ты долго там ещё стоять будешь? Мы находились на относительно небольшом расстоянии друг от друга, имея возможность рассмотреть собеседника. —А ты долго будешь смотреть? — спросила, скептично приподнимая одну бровь и разворачиваясь к нему полностью. Моя рука легла на бедро. —Было бы на что. — хмыкнул он, продолжая скользить по мне бескультурным взглядом. Я чётко видела, как Рёмен плавно спускался с моих глаз ниже, задерживаясь на упругой груди достойного третьего размера, а затем на округлых бёдрах. Когда я стояла спиной, уверена, он рассмотрел и ягодицы. —Челюсть не урони. — закатила глаза, не поверив ни в одно слово, и двинулась к берегу. Грация в моей крови находилась с рождения, будучи привитой от авторитарной матери. Я унаследовала её гордость, честь и амбициозность. Серсея была по-настоящему хороша, она выходила на праздничные банкеты так, словно это королевский визит, где королевой являлась именно она. Дыхание сводило или замирало вовсе. От женщины веяло дороговизной и роскошью, но дело заключалось далеко не в одежде. Она излучала бы принадлежность к знати, даже будучи полностью раздетой. Ровно, как и я. Единственное, что меня отличало от холодной и неприступной барышни был отчего-то мой ускорившийся пульс и непривычно горящее сердце. «Должно быть я давно не раздевалась перед мужчиной», — оправдалась я. Двуликий продолжал смотреть на моё тело, даже, когда я подошла. Думаю, что и он за прошедшими годами уже не должен был что-то чувствовать при виде обнажённого тела. —Даже не смущена? Я удивлён. Он одобрительно усмехнулся, наконец, поднимая взгляд на мои глаза. Я была на голову ниже него и поднимать взор выше себя была не намерена, а потому даже не обратила на слова внимания. Положила руку на мужскую грудь, чтобы оттолкнуть, так как тот стоял возле моих разбросанных вещей, но чуть удивлённо замерла. Кончиками пальцев почувствовала неровное биение мужского сердца и всё-таки подняла взгляд, не скрывая в нём играющей издёвки: —Возбужден? А вот я не удивлена. Рёмен опасно сощурился, явно предостерегая меня не переходить черту. Он положил свою руку поверх моей, одним движением убирая с поверхности груди. Я, впрочем, в пересечении каких-то границ тоже была особо не заинтересована. Собеседник отошёл в сторону, а я принялась одеваться. Сначала надела нижнее бельё, а затем, сев, принялась напяливать на ещё не обсохшее тело носки, штаны и ботинки. —Собирайся и идём практиковаться. Я не собираюсь тратить из-за тебя своё время. — бросил он, начиная уходить. Я накинула сверху кофту, поднимаясь с земли и отряхивая запачканные штаны. — Тебе придётся. — ответила я и ступила за ним следом.

***

В ходе вчерашних рассуждений, мы поняли, что можем использовать техники друг друга. Энергия словно поменялась местами, и теперь она была мало приспособлена к тем техникам, которые мы привыкли использовать. По логике, Двуликому теперь легче давалась способность межвременного пространства, а мне — его силы. Главная загвоздка заключалась в том, что мы не умели ими управлять. —Сожми кулак и почувствуй пульсирующую энергию. Рёмен координировал мои действия, стоя в стороне. Мы негласно начали с меня, рассчитывая на то, что общими техниками будет легче научиться управлять, чем теми, на освоение которых обычно требовались годы, — я имела ввиду пространственные. Сукуна за основу взял огонь, считая её наиболее лёгкой, поэтому именно его я сейчас взывала к себе, чтобы сжечь дерево напротив. Однако всё было бестолку. Это походило на то, как простой человек направлял на растение руку и пытался найти внутри себя загадочные силы, которых у него априори не было. Сказать честно, мы с Двуликим хотели сделать невозможное, и каждый это знал. Даже начав попытки, как опытные обладатели магических сил, мы осознавали, что без банального понимания способности, которую мы хотим применить, она в девяносто процентах из ста не выйдет. Собственно, что-то менять мы не планировали. Это ведь означало бы, что придётся рассказать суть техники, а это могло представлять серьёзную опасность в дальнейшем. —Не понимаю, как её использовать без слов. — спокойно проговорила я, прекращая направлять руку на дерево. Обычно способности сопровождались звуковыми или мысленными сигналами, но огонь был неподвластен этому. Мужчина сказал, что нужно просто его создать, на большие объяснения не стоило даже рассчитывать. —Моя очередь. — проигнорировав мои слова, Сукуна подошёл ближе, сразу спрашивая, что нужно делать. Я встала на место наблюдателя, складывая руки на груди. Продиктовала то, что нужно говорить, преподнесла поверхностные пояснения, и стала ждать. Чего? — сама не знаю. Сейчас всем бы нам не помешало немного чудес. Смотря за попытками проклятия, слушая его повторы одних и тех же слов, я невольно опять начала уходить в себя. Куда-то глубоко, где стало снова холодно. В своих мыслях я тонула, не понимая, как вернуться на поверхность, всплыть или вздохнуть. Отвлекло нечто другое, заставляя в миг очнуться и даже немного вздрогнуть, спрашивая у себя: «Где я?». Взглянула на Двуликого — всё так же безуспешно, но было кое-что ещё. —Ты тоже это почувствовала? — спросил он, заметив мою реакцию. Я удивлённо посмотрела сначала на него, а потом на себя. —Хочешь сказать, мне не показалось? Мужчина развернулся ко мне полностью, подходя чуть ближе. —Я тоже ощутил твою энергию, когда ты практиковалась, но ты, кажется, в тот момент ничего не заметила, — я на его слова хмуро кивнула, подтверждая, что так и было. — Думаю, что при определённой концентрации можно будет прочувствовать «общий резерв» и его границы. Я задумалась, подпирая подбородок. В итоге согласилась с ним, отправляя практиковаться дальше, ведь судя по резерву — сил у него было ещё предостаточно. —Если твоя способность завязана на времени, то почему бы тебе не восполнить энергию, например, возвращая её в момент до утраты? — спросил Сукуна, продолжая пытаться активировать технику пространства. Я недолго поразмышляла, но в итоге ступила на эту черту «рассказать что-то ещё незначительного». —Потому что техника ограничена законами. —А ты, к сожалению, не можешь полностью на них наплевать? — усмехнулся собеседник, бросая взгляд на меня. Тоже чуть повеселела, рассуждая: «Да, послать их к Дьяволу тоже бы не помешало». Продолжила. —Особенно влияют законы независимости. Сукуна многозначительно повел бровями, как бы понимая. —Конечно, двум независимым друг с другом всегда трудно. — намекнул он на меня. Я горделиво хмыкнула, уводя взгляд куда-то в сторону. —Временные рамки не позволяют заходить за них, впутываться в нити прошлого или будущего. Есть настоящее и всё, что я могу — это замедлить его ход. — пояснила, вспоминая, что незначительного ещё можно было бы рассказать, но на ум ничего не пришло. Озвучить даже эту мелочь являлось бессмысленным занятием, ибо зачем такая информация врагу? —Меняемся. — проговорил он, делая небрежный жест рукой. Я заняла его позицию, делая то же самое, что и в прошлый раз. Всё повторялось: не чувствовала энергии, словно у меня её и не было, не понимала, какого рода этот огонь, где его найти, как достать. Я должна представить, как ладонь загорится? Отсутствие слов всё ухудшало, но тем не менее другого выбора, кроме как пытаться не было. Закрыла глаза, пытаясь отыскать ответ в собственном сознании или прислушаться к резерву проклятых сил. Не уверена, стоило радоваться или печалиться, но в мыслях ничего не было — настоящее перекати поле. —Огонь — как жидкость, — неожиданно начал Двуликий, заставляя меня удивлённо открыть глаза и обернуться на него. — Ищи его не в холодном разуме, где собралась сталь, твёрдость и время, а в жаре души, упрямости духа, своенравности и в горячем сердце. Брови пару секунд не опускались, выражая впечатление от услышанного. Показалось даже, что ослышалась, но нет — всё точно так — собеседник рассказал о том, где искать, а это полпути к освоению техники. Хотелось даже переспросить, но судя по крайне недовольному лицу мужчины, второй раз он бы не ответил. Поэтому я принялась исполнять. Снова закрыла глаза и уже более скептично начала искать то, что называли горячим сердцем. Тут же захотелось сказать: «На пути к тому, чего нет», но мои слова Сукуну определённо бы не устроили. В чём-то он был прав, словно заранее знал, что я не там искала, а может и правда догадывался. Моя сила — твёрдая энергия, она не терпит чувств, каждый ведь слышал выражение: «Время никого не щадит». Так и есть — оно беспощадно. В момент его использования нужен только холодный расчёт. Поэтому я по привычке взывала к нему — мне не свойственно было обращение к чему-то другому. Найти нечто похожее на тепло в своей промёрзшей насквозь душе было трудно — я нащупала ярость, амбиции и злость — это показалось чем-то подходящим. Эти чувства и правда грели меня, заставляли идти. Попробовала использовать найденное в качестве техники. Оно неохотно огрызнулось, нераспутанный клубок обжог и исчез. Какими-то внутренними ощущениями, но я поняла, что мне было нужно содержимое клубка. Только вот что там скрывалось? Я была убеждена, что за яростным рвением стояло стремление к власти и полной свободе, желание управлять миром. Оставшуюся тренировку пыталась отыскать это чувство в себе вновь, найти его в дебрях незнакомых ощущений, но ничего даже похожее на комок прочувствовать не удалось. Вечер наступил очень скоро, за практикой он подкрался к нам незаметно. Двуликий поделился тем, что в момент моих попыток безуспешно образовать огонь, его что-то обожгло, — я пожала плечами. Мы вернулись к костру, подожгли сосиски и картошку, лакомясь хотя бы этим. Обменялись парой слов. Шестая попытка поговорить прошла удачно. А затем мы завалились спать. Я вновь провалилась в собственные мысли.