Пособие о том, как приручить Проклятие

Часы пролетали незаметно: с утра всё то же, что и вчера, настроение лишь сильнее скатывалось в Бездну. Мне казалось, я уже давно поняла, насколько мы влипли, но я ошибалась — с каждым часом в окружении врага мне только предстояло это сделать. Я пыталась приноровиться к огню, Двуликий ворчал, что я отвлекаюсь, чувствовал это по общему резерву, который у меня не уменьшался. Сам он, впрочем, видимых успехов тоже не имел. Сев под дерево, я сдалась, честно сдалась, сказав, что такая стихия мне не подвластна. Вставать не хотелось, ноги были тяжёлыми, тело лежало, прижавшись к коре дерева неподъёмным грузом. Я не уверена сколько прошло времени, приход Двуликого я не заметила, утонув в порции своих самоистязающих мыслей. —Чего отлыниваешь, освоила огонь? — спросил он. На его лбу виднелись капельки пота, он старался, и, кажется, устал. —Нет, всё бестолку, — коротко ответила я. Рёмен встал рядом, прячась от прямых лучей солнца. —Ну и, уже сдалась? — звучало так, словно ничего иного он от меня и не ожидал. Не хотелось ничего отвечать, оправдываться тоже, говорить, что сдалась тем более, поэтому, не найдя ничего лучше, я решила промолчать. Мы постояли в тишине какое-то время, прежде чем Сукуна не произнёс: —Вставай. Я вопросительно перевела на него взгляд, будто даже не поверив в достоверность собственного слуха, но Рёмен повторил: «Поднимайся». Он без особого желания протянул мне руку, словно я, переступив через свою гордость, могла принять её от врага. Мы прошли в центр поля, проклятие встало позади меня, заставив спину непроизвольно напрячься. —Я дотронусь до тебя, — предупредил он. Хотелось пошутить: «Ножом?», но я сдержалась, не имея никакого желания подрывать тот контакт, на котором мы стояли: без ссор, конфликтов и угроз. Вытянула руку в сторону дерева и, понимая, чего мужчина хотел, обратилась к огню. Заглядывая внутрь себя, я встречалась с тем, что хотела лицезреть меньше всего — тёмную, мрачную, промёрзшую насквозь душу. Там не было даже тепла, но Рёмен почему-то надежды так просто не упускал, не знаю, может он был приверженцем тех, кто верил в чудо? Вскоре, как Сукуна и сказал, он дотронулся до моих плеч. Моя ладонь дрогнула, и я против воли задержала дыхание. Первую минуту избавиться от неприятных чувств было сложно, уйти от состояния онемения конечностей — тоже, но, не теряя зря времени, я предприняла серьёзные попытки совладать с собой, разглядев в этом шанс разгадать чужие силы. Пару спокойных вдохов, я зажмурила глаза. Провалиться в себя оказалось плёвым делом, когда постоянно это происходило и без моего участия. Я плыла в пустоте, тело мёрзло, слышались какие-то слова, но я упрямо не хотела знать их смысла. Сосредоточилась на поиске клубка, который до этого обнаружила в своём теле. По мере приближения я чувствовала подкатывающие к гландам: раздражение, злость, ярость; в том, что в этом комке скрывалось стремление к власти, я уже не сомневалась, — приближалась к нему по наитию. Чем ярче становился объект в моём поле зрения, тем сильнее он начинал жечь. На миг я даже захотела остановиться, но услышала: —Продолжай идти, — вздрогнув, я обернулась. Уже позабыв про стоящего позади Двуликого, встретиться с его физиономией стало полной неожиданностью, как и то, что одна основная пара глаз у него была закрыта. —Ты видишь его? — потрясённо спросила я, имея в виду тот самый комок. Рёмен коротко кивнул, заставляя мои брови удивлённо приподняться: «Насколько же много общий резерв раскрывает нам друг для друга». Было непонятно только одно — в чём выгода для старухи позволить нам узнать чужое нутро? Мужчина поторопил, сказав, что нужно продолжать, пока я не потеряла концентрацию, и я прислушалась к его словам, стремясь закончить то, что начала. Клубок неожиданно появился прямо передо мной, вынудив шокировано замереть и рассмотреть его получше. Огненный шар сиял и был наполнен светом, просачивающимся через микротрещинки, — одно из самых завораживающих зрелищ, что я когда-то видела. Солнце находилось внутри меня. Я протянула к нему ладонь и плавно коснулась. Тёмная, бесконечно холодная душа залилась ослепительным светом. Я зажмурилась, вскинув перед собой руки. Меня вышвырнуло из очага энергии с такой силой, что даже в реальности нас с Двуликим отбросило в стороны. Накрыла полная растерянность, непонимание, стоило глазам открыться и быстро начать моргать, я обнаружила, что находилась под деревом. От потрясения меня отвлёк голос проклятия. —У тебя получилось, — проговорил он воодушевляющим тоном. Я взглянула на него, задавая самый простой в мире вопрос: «А?», а затем тут же начиная озираться по сторонам. Мужчина стоял неподалеку, успев подняться и сложить руки на груди. Ничего в поле моего зрения не напоминало о высвобожденном огне, и затем, чтобы облегчить мои поиски, Рёмен присел на корточки, рукой указав на чуть подпалённый цветок возле его ноги. Моё воодушевлённое лицо, которое только-только начало испытывать восторг, сменилось на тонну скепсиса. Я перевела недовольный взгляд на Сукуну, издевательски скалящегося над моей неудачей. Закатив глаза, я поспешила подняться. «Какая нелепость», — раздражённо думала я, отряхивая свои штаны, но меня прервали. —Обернись. Губы Двуликого были растянуты в широкой довольной ухмылке, что совсем не сочеталась с моим резко направленным на него хмурым взглядом. Начиная злиться, я бросила острый взор назад — на дерево, в которое меня отшвырнуло. Кора толстого ствола ближе к листьям выглядела, как самая обычная: коричневая вперемешку с серыми оттенками, но та часть, что находилась ближе к корням, была обуглено чёрная. Деревянная поверхность превратилась в угли. Я ошарашенно изучала её, не веря своим глазам. Трава рядом была не тронута, никакого огня уже не было, не исходил даже дым. Я замерла на месте так, словно вообще не умела двигаться. Только рот бубнил что-то нечленораздельное: «Это сделала я?». —Получилось? — притаив дыхание, тихо спросила. —Получилось. От мужских слов у меня сдавило грудную клетку. На лице расцвела счастливая улыбка, — это была первая победа для нас. Секунду спустя я развернулась к Сукуне с надменным и гордым выражением, не удивившись такому же довольному лицу собеседника. Если удалось получить контроль над чужими силами мне — удастся и ему, вот в чём мы были уверены. Нашим врагам настанет конец, надеюсь, они успели упаковать чемоданы и свалить к чёртовой матери, потому что теперь их не спасут даже святые. —А ты оказалось не такой слабой, как я думал, — проговорил Двуликий, азартно скалясь. Я усмехнулась. —А ты видимо не такой сильный дух, как о тебе принято говорить, — намекнула на то, что он всё ещё не постиг технику межвременного пространственного движения. Я приняла кокетливую позу. — Долго ещё будешь отлынивать? Улыбка, несмотря на мои сопротивления, всё же прорезалась, когда я спросила ровно то же, что Рёмен не так давно. Мужчина тоже это быстро просёк, усмехаясь. На фоне уже близился закат, а в лесу, как всегда, из-за высоты деревьев, темнело едва ли не сразу. Сегодня ничто и никто бы не стёр с наших лиц довольные выражения, даже если бы прямо на наши головы упал метеорит — мотивация и дух были сильнее. Спустя несколько неудач, как с моей стороны, так и со стороны Сукуны, каждому из нас не хватало вдохнуть глоток успеха или белой полосы, чтобы окончательно не опустить руки. Для меня — это было важнее всего, даже если я сама была не готова принять правду лицом к лицу, но, если бы не этот успех, боюсь, следующим днём или после него я бы не смогла подняться с импровизированной кровати вовсе. Отсутствие сил истощали, постоянный страх, напряжение, до сих пор застывшая в полости моего рта горечь — дикая и удушающая, а ещё самоистязающие мысли. Ещё чуть-чуть и они начали разлагать бы мне мозг, преображая на вид вполне живое тело в мёртвое, не испытывающее потребности поспать или поесть. Улыбнувшаяся удача выбила их из головы железной кувалдой. Я и Двуликий, полностью удовлетворённые, направились к разбитому лагерю. Нам удалось даже обменяться парой подбадривающих фраз, пусть всё ещё острили насчёт умений друг друга, скупо шли на контакт, но радовало по крайней мере хорошее расположение духа, а что как ни это является гарантом улучшающихся отношений? — я считала вернее этого пути не найти. Войти в расположение Сукуны, найти с ним общий язык, я, естественно, хотела лишь для того, чтобы больше выяснить о его слабостях, а в нужный момент надавить. Ни о каких приятельских, упаси Дьявол, отношениях речи не шло. Глядишь, освою так ещё несколько способностей самого клана Рёмен, а там и до всего захвата мира не далеко, — мечтала я, упустив шаги в виде хотя бы уничтожения общих врагов, а там вам не фантики от конфет, между прочим, в числе тех, кто бросил нам вызов и по совместительству стоял в списке наших будущих жертв стояли: Сатору Годжо — один из сильнейших магов, а также Сугуру Гето и полчище его проклятых войск. Также я упустила момент, где мы находим старую стерву, что всё это время держала нас с Двуликим на коротком поводке. Упустила и то, где мы с Сукуной сражаемся друг с другом, где я одерживаю бесспорную победу, а потом ставлю крупную цель… —Эх, щас бы захват мира, — случайно озвучила я то, что было у меня на уме. Сукуна перевёл на меня странный взгляд. —Губу ты нехило раскатала, конечно. Я закатила глаза.

***

Над огнём в котелке теплился суп из стандартного набора овощей: морковка, луковица, а также картошка, порезанные сосиски, рис и разные специи. Судя по лицу Двуликого, он тоже был доволен: лежал на спине, убрав руки за голову и закинув одну ногу на колено другой, что-то присвистывал, явно мечтал одержать победу надо мной в нашем будущем сражении. Это выглядело довольно мило. Очевидно же, что ни хрена у него не выйдет. Разговор зашёл про обряд, я не отпускала надежду на то, что его суть всё же была выполнена. Рёмен не понял, что я имела в виду, поэтому, отрываясь от помешивания супа, я поспешила пояснить: —Думаю, что смогу тебя подчинить. Первые секунды Сукуна непонятливо хлопал глазами, а затем лес разразился его громким хохотом. Какие-то вороны, которые всё это время выступали свидетелями наших посиделок, с криком разлетелись в стороны. Каркать я не умела, но недовольство всё же изобразила. «Пусть смеётся, пока может», — хмыкнув, подумала я и продолжила помешивать в котелке жидкость. Красные глаза проклятия были скрыты за веками, на которых располагались выразительные ресницы цвета немного темнее его волос. Руками он держался за живот и от смеха чуть подрагивал. Перевести дыхание ему, по-видимому, было сложно. Я сидела с маской абсолютной невозмутимости, и когда он, наконец, закончил, не проронила насчёт его хохота ни слова, опять же, поминая замечательную поговорку: «Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним». —Ну и, — мужчина подпёр голову рукой и с интересом глядел на меня, повернувшись на бок. — С чего такие выводы? Он смотрел с явной издёвкой, с ней же, впрочем, и говорил. Хотелось ответить что-то в духе: «Узнаешь, когда будешь уже ходить под моим поводком», — изображая эдакую загадочность и то, что я что-то знаю, но в действительности, помимо того, что это очевидно будет выглядеть смешно, это ещё и будет неправдой. В конце концов выводов, чтобы это полагать у меня не было, чисто энтузиазм и нежелание признавать факт того, что с тем обрядом всё настолько плохо закончилось. —Старухе не было никакого резона совершать обряд по твоему высвобождению и возвращению моих сил одновременно, — я клонила к тому, что раз она помогла нам обоим равноценно, то, вероятно, Сукуной я тоже могла управлять. — Не знаю, может я скажу тебе что-то сделать, а ты и сам не поймёшь, как осуществишь то, что я прикажу. Звучало, как самая бредовая в мире идея больного шизофренией, но что, если та женщина именно такой и была? Мы ведь не знали, какую цель она преследовала, может, для неё это всё забава, а наша первоначальная теория о том, что слепая решила убить нас, — миф. Ну подумаешь под две тысячи лет женщина, или сколько ей там было в действительности, решила перед горизонтом смерти развлечься, а жертвами, ну вот так по великой случайности, выбрала именно нас с Двуликим. Тот, к слову, услышав новое предположение вновь не смог сдержать смех. Моё недовольство уже начинало граничить с возмущением, но я промолчала. —Давай, — резко предложил мужчина, поднимаясь на ноги. Я удивлённо взглянула на него, не понимая, что он конкретно хотел. — Вели мне что-то сделать, — пояснил он, не скрывая озорной ухмылки. Я на миг опешила, отрываясь от помешивания уже готового супа. Слышать это было как минимум необычно, — кому скажешь, что нечто подобное озвучил Король проклятий, от голоса которого трясётся весь проклятый мир, не поверят. Но терять шанса я тоже была не намерена. Отложила деревянную ложку и обтёрла руки об штаны на уровне бёдер. Затем в предвкушении откашлялась, прикрыла глаза и начала концентрировать проклятую энергию, толком не понимая, что нужно было с ней делать, но решая довериться шестому чувству и действовать по наитию. Рука вытянулась вперёд, со стороны послышался очередной довольный хмык, явно с издёвкой, но я всё равно продолжила. —Сукуна Рёмен, — мой голос посерьёзнел, я мыслила над тем, что бы пожелать, и решила начать с лёгкого: — Повелеваю тебе обернуться вокруг себя три раза. Очаг сил внутри, имея значительную модификацию в лучшую сторону после сегодняшнего дня, свернулся кружком. Я не совсем понимала, должно ли было быть именно так, и пыталась припомнить, чувствовала ли нечто подобное вообще когда-либо, но, откладывая ненужные размышления об этом и сгорая от нетерпения, я открыла глаза, чтобы наглядно узнать результат. Моя бровь озадаченно выгнулась, я смутилась, не понимая выражение лица проклятого духа напротив. Всего пару секунд назад на нём была озорная ухмылка, а уже сейчас полное опустошение и остекленевший взгляд. Выглядело жутко, и я уже начала было щёлкать пальцами, чтобы убрать у мужчины этот непонятный ступор, как вдруг тот отмер, его рука еле заметно дрогнула, а затем произошло нечто из ряда вон: Двуликий, он же Король проклятий, начал медленно разворачиваться, осуществляя то, что я ему велела. На моём лице застыл шок, поверить в достоверность происходящего я первую секунду не смогла, пришлось даже протереть глаза, но Рёмен продолжал, развернувшись ко мне уже спиной. Брови взлетели вверх — на моих глазах происходили чудеса! Лицо расплылось в широченной улыбке. Как и сам Сукуна недавно, я начала хохотать. —Ха! — радость лилась через край, я по-детски вскинула на Двуликого указательный палец, — а я говорила, что обряд сработал! — ликовала я. Было весело, глядя за тем, как мужчина совершил уже почти полный оборот, ровно до того момента, пока он полностью не встал ко мне лицом со скептичным выражением. —Ага, как же, размечталась, — бросил он, в один шаг огибая костёр и щёлкая меня поучительным щелбаном по лбу. Он тут же самодовольно усмехнулся, мол, как же легко меня оказалось одурачить, а моя, только что ослепительная улыбка, сошла на нет, после щелчка так и вовсе померкла. Я состроила злобные и недовольные глаза, пробубнив себе под нос что-то из разряда: «Да ты издеваешься». Сукуну это явно повеселило, он вернулся к своему месту. По деревянным чашкам я разлила суп, мы принялись есть. Эту ситуацию я скоро забыла, любуясь вечером, что нас окружал. Погода, правда, была не такой благоприятной, заставляя меня каждый раз ёжиться от дуновения ветра. Тучи продолжали к нам приближаться, предвещая со дня на день появление дождя. Естественно, в преддверии непогоды холодало, мне уже не терпелось отложить суп и сунуть замерзающие холодные руки в спальный мешок, прижав ближе к груди, но прежде чем я успела осуществить задуманное, меня остановил голос Двуликого. —Анриэтта, — обратился он ко мне по имени, заставляя перевести на него вопросительный взгляд. — А какая у тебя фамилия? Мужчина тоже намеревался лечь, перед этим желая услышать ответ на вопрос. Я смутилась. Фамилия позволяла многое узнать, будучи вычерченной поколениями предшественников. Без тени прежнего озорства я проговорила: —Нам пора спать.