Пособие о том, как приручить Проклятие

      Труп Аиды медленно тлел, обращаясь в пепел. На наше благо место оказалось безлюдным, что позволило нам избежать любопытных взглядов прохожих. Может у людей присутствовал инстинкт самосохранения, и они по наитию чувствовали исходящую угрозу, а может всему виной была Винеция, что отпугивала других одним своим присутствием.       Уходить она не спешила. Судя по всему, кого-то ждала. Стояла поодаль с кинжалом в руке и остриём ковыряла под ногтями. Я же не обращала на неё никакого внимания.       — Тебе помочь? — спросила я у Двуликого, что был занят сжиганием останков.       — Не нужно, — ответил он, после чего присел рядом с телом матери.       Когда мужчина поднял руку, я подумала, что тот хотел закрыть ей глаза: многие люди делали так, кажется, в знак уважения, но в отличие от них, ладонь Сукуны так и замерла на расстоянии. Двуликий забирал остатки духовных и жизненных сил Аиды; никакой жалости, лишь желание получить какую-то выгоду напоследок.       Я присела рядом, чтобы понаблюдать за процессом и не желая думать о чем-либо или о ком-либо другом. Даже если этот «кто-то» начинал прожигать мою спину взглядом и нервно топать ногой.       — Что ты чувствуешь из-за случившегося? — спросила я, не удержав любопытства.       Смерть родных, очевидно, была горем. Мне ли не знать этого после того, как всех близких я похоронила ещё сотни лет назад, но до сих пор несла тяжкий груз на плечах после гибели родителей.       — Ничего.       Ни один мужской мускул не дрогнул, словно для него безразличие являлось более очевидным, нежели грусть. Разве что с большей охотой тот начал поглощать чужие силы, чтобы труп, наконец, развеялся прахом по ветру и не мозолил глаз своим присутствием.       Я кивнула, удостоверившись, что не было причин для беспокойства.       — Ты пойдёшь с ней? — неожиданно спросил Двуликий.       Округлив глаза, я замотала головой:       — Что? Нет, конечно, нет… — Об этом не могло быть и речи.       От одной мысли, что мне придётся остаться с Ведьмочкой наедине кровь стыла в жилах. Неуверенно передёрнув плечами и понизив голос, чтобы никто, кроме мужчины, не услышал, я добавила:       — Всё уже в прошлом.       В том самом здании, где я бросила единственного друга с печатями и сожгла нашу дружбу.       Сукуна скривил губы в усмешке и скосил глаза за наши спины:       — Кое-кто обладает иным мнением на этот счёт.       Я проследила за чужим взглядом, после чего мы вдвоём уставились на Винецию. Вооружившись верёвкой, страж преисподней увлечённо примерял её с расстояния на своей следующей жертве. Завидев, что на неё обратили внимание, та тут же спрятала вещь за свою спину и сделала вид, словно не в её планах было силой утащить меня отсюда, если я не потороплюсь к ней подойти. И судя по её нервным движениям, сделать это я должна была незамедлительно.       Я поспешно отвернулась, перетирая пальцами точку между бровей.       — Не понимаю, чего она хочет от меня после случившегося.       Избить, свести старые счёты или снова отправить в Преисподнюю? Она могла сделать это уже тысячу раз, а не глумиться надо мной с помощью иллюзий.       Мужчина также заметил:       — По крайней мере кажется, что зла она тебе не желает.       Умом я понимала, что Двуликий прав, но это не умаляло того, что я не хотела видеться с Ведьмочкой. Просто не могла. Не после того, что мне пришлось сделать.       Нахмурившись сильнее, я пробормотала:       — Всё было бы гораздо проще, если бы она попыталась сжечь меня, но… Не знаю, я правда не знаю, чего она хочет.       Ничуть не удивившись, Сукуна спокойно ответил:       — У тебя есть шанс узнать.       Может я полная дура и действительно даже спустя сотни лет ничего не смыслю в жизни. Может убивать друга, а потом терзаться из-за чувства вины — это плохое решение и мне лучше просто вырыть себе могилу, чтобы заглушить навязчивые мысли, а может… я обычный человек, который тоже совершает ошибки?       Тяжко вздохнув, я поднялась.       Когда Судьба преподносит выбор — это всегда палка о двух концах. На одной стороне ты сам, а на другой — то, что ценишь. Во мне нет доблести и чести, так что я всегда выбирала себя. По правде говоря, мы ничего не имеем, кроме собственного «я», — так я считала, но, чтобы чем-то обзавестись для начала нужно начать дорожить этим «чем-то» и делать выбор в пользу не только себя.       В прошлый раз я нанесла удар первой и была уверена, что иного выхода нет: как только Дьявол найдёт способ, как вычеркнуть мою фамилию из книги особого контроля, Винеция вновь утащит меня в недра Преисподней, чтобы у меня не оставалось возможности увидеть этот свет.       На самом деле второй путь есть всегда: тот, что выбрал ты и менее приглядный. Другой выход был, сколько бы я себя не обманывала, и он заключался в том, чтобы довериться.       — Ты закончишь здесь? — поинтересовалась я, смотря как тление успело захватить уже половину тела командира.       Странным образом в чужом пепле я находила отражение того, что творилось у меня внутри.       — Да, можешь на меня положиться, — отозвался мужчина как само собой разумеющееся, даже не предполагая, как только что ударил по больному месту.       Стиснув зубы, я развернулась и неуверенной походкой поплелась в сторону Винеции, словно слова Сукуны задели меня не только духовно, но и физически.       — Хорошо, — буркнула я со скрежетом и, наконец, спустя непозволительно долгое время решилась пойти по «менее приглядному» пути.       Сразу как я ушла, тяжкий груз навалился ещё сильнее, норовя прижать и без того сопротивляющееся тело к горизонтальной поверхности. Дождавшись меня, Винеция избрала дорогу по направлению к какой-то кофейне и чуть ли не в припрыжку отправилась туда. Она постоянно оборачивалась, чтобы я не сбежала, но я покорно шла следом на удивление, наверное, нас обеих.       Начиная с появления Ви всё непременно шло к тому, что нам придётся остаться вместе и поговорить. О чём? Всю дорогу по направлению к кафе я думала об этом, но так и продолжала молчать. Тишина стала невыносимой, когда двери забегаловки за нами закрылись, и мы с Винецией расселись по местам.       Рано или поздно то, от чего убегаешь, настигнет тебя. Только вот, что сделать или сказать, чтобы не испортить всё заново?       — Давно не виделись, — выдавила я из себя, не решаясь поднять на собеседницу взгляд.       Встретиться с Дьяволом ещё раз показалось мне более плёвым делом, чем с тем, кто сидел по другую сторону стола. Дежавю или мой персональный кошмар? Опять дешёвое кафе, аппетитный на вид молочный коктейль, застрявшая в горле горечь. Опять друг, которого считал мёртвым, разве что на этот раз ты убил его сам.       — И ещё столько не виделись бы, не так ли? — Винеция сняла с себя плащ и закинула на спинку стула. — Прости, крошка Ри, вечно я рушу твои планы.       Она сказала это с усмешкой и нотками ехидства, точно считая, что в моём окружении являлась нежеланным гостем.       — Нет, ты… — я резко подняла голову, чтобы объясниться, но тут же осеклась. Ну вот, сделала то, чего пыталась избежать — столкнулась со знакомыми зелёными глазами; снова обожглась. — Ты жива?       Ещё никогда мне не хотелось ударить себя по лбу, как сейчас. «Какие только нелепицы слетают с моего языка?» — разочаровано подумала я и незаметно для себя начала сильнее ёрзать на месте и выгибать пальцы на руках. Благо те были скрыты под столом от чужих глаз.       Ведьмочка будто не обращала на это внимания:       — Как видишь, — спокойно отозвалась она. — Ты ведь не думала, что подчинённые Дьявола умирают? — усмехнулась женщина.       Я прикусила язык. Вообще-то до недавнего времени я действительно об этом не думала…       На душе отчего-то стало легче.       — Рада это слышать, — призналась я.       Собеседницу это повеселило.       — Правда?       Украдкой посмотрев на Ви, я заметила, что от встречи со мной и по совместительству с тем, кто посягнул на её жизнь, она не испытывала никакого напряжения — лишь дурачилась.       Веры в мои слова у неё, впрочем, тоже не наблюдалось.       — Правда, — глухо ответила я, сдерживаясь, чтобы не придаться глупым оправданиям. «Ведьмочка их вряд ли оценит», — понимала я, но вот, повисла ещё одна нелепая тишина, и я не сдержалась: — Встреться мы при других обстоятельствах, я бы не…       Но она перебила:       — Всё в порядке.       Мои серо-кварцевые глаза метались по женскому лицу напротив в поисках ехидства или обвинений, но ни того, ни другого не наблюдалось. Винеция оставалась спокойной. Лишь на миг мне удалось заметить проскользнувшую печаль в уголках её рта.       — Я служу Дьяволу, который не может допустить распространение информации о Преисподней. Не сложно было сложить два плюс два и понять, что так просто тебя не оставят, — пояснила она, а я не поверила своим ушам.       — То есть… ты не держишь на меня зла?       Мечтать о дружбе после того, что я сделала, было абсурдом. Я и не мечтала. Отложила эту глупую затею в дальний угол; похоронила в том здании, где оставила Ви с проклятыми печатями.       Собеседница рассмеялась:       — Ну действительно, ты такая дурёха, — не унималась она. — Сгорю я и отправлюсь в Ад, что дальше?       Её заразительный смех невольно передался. Я улыбнулась одними уголками, которые со стороны всё равно выглядели виновато. Проницательность не позволила стражу преисподней не обратить на мой вид внимания. Она от чего-то решила меня поддержать:       — В конце концов я когда-то затащила тебя в Ад и тоже убила. Включи свою память, это было всего пятнадцать минут назад.       «Винеция, ты…», — моё сердце не переставало болезненно стучать. — «Могу ли я сказать, что ты мне дорога?».       — Это была всего лишь иллюзия, — не понимала я.       — Но и я, как видишь, жива.       Я смотрела на Ведьмочку растеряно, чувствуя себя впервые за пятьсот лет так, как будто мне пятнадцать. Моё тело поднялось настолько стремительно, что стул, на котором я сидела, отъехал назад. Винеция смотрела на меня удивлённо, когда я подошла к ней вплотную, а затем вовсе подняла её и прижала к себе. Мои объятия вышли настолько крепкими, что, я боюсь, даже с применением демонической силы у женщины не получилось бы выбраться. Но, к моему удивлению, она не сопротивлялась.       Ей потребовалась пара секунд, чтобы прийти в себя и в ответ положить на мою спину руку.       — Прошу, не прижимай меня к себе, как в последний раз, — усмехнулась она. — Таких поворотов я больше не выдержу.       — Не буду, — искренне клялась я, но против воли обнимала друга сильнее.       — Больше никаких прощаний, ладно? — пользовалась моментом зеленоглазая.       — Никаких, — подтвердила я, кажется, готовая согласиться с любым предложением. — Прости, прости меня.       Сердце стучало по-прежнему болезненно, но вопреки ему я чувствовала облегчение. Услышав эти слова, Ведьмочка опешила и какое-то время молчала. Её хватка на моей спине ослабла, но, когда та всё же собралась с силами, объятия стали прочнее стали, потому что женщина подключила обе руки.       — Я не стану убивать тебя, — негромко проговорила она.       Спустя сотни лет мы наконец смогли сдвинуться с мёртвой точки. Неужели мы правда сможем находиться в окружении друг друга, не боясь получить в спину ножа?       — А как же Владыка Тьмы? — спросила я, высовываясь из-за женского плеча. Зелёные глаза у Ви были всё так же остры и красивы. — Что, если Он отдаст приказ?       Это не переставало мучить меня. Она страж преисподней и не может…       — Я не нарушу Его приказ, — отрезала Ведьмочка и следом уже гораздо мягче добавила: — Но в Аду есть как минимум двенадцать других стражей, которые могут принять задание.       Я облегчённо вздохнула.       — Такие жертвы ради меня? — усмехнулась я, создавая между нами расстояние, равное одному шагу.       — Три сотни лет назад я собиралась убить тебя, но… не смогла, — призналась она. — Ты мне дорога.       — Только не говори, что у гончих Дьявола может дрожать рука, — нервно усмехнулась я.       Переварить услышанное без потрясения возможным не представлялось. Я бы так и замерла с неестественным выражением лица, внутри пытаясь отыскать баланс между недоверием с чувством тревоги и верой, если бы следующие слова не стали стальным гвоздём в стекле сомнений:       — Не может, — подтвердила Ви с улыбкой. — Иногда она просто не поднимается.       На краткий миг я потеряла дар речи. У меня подрагивали руки и колени, и уголки рта, и душа… Потребовалась минута, чтобы собраться и унять лёгкое потряхивание в конечностях, после чего, наконец, тело смогло немного расслабиться.       Улыбка наползла на моё вымученное и тоскующее лицо. Я искренне сказала:       — Ты тоже мне дорога.       Вскоре волнующие темы тихим голосом сменились на раскатистый смех от воспоминаний пережитых вместе дней. Время в окружении близких людей пролетало незаметно, от того ценилось сильней. Когда ещё выпадет такая возможность увидеться? Люди, живущие в одном городе, не могут найти повода для встреч, что уж говорить о мне и Ви, обитающих в двух противоположных измерениях. Я беспокоилась, как бы эта встреча не стала последней, а потому отдавала всю себя идущему времени.       — Ой, а помнишь, как один твой служащий, с которым ты спала, после очередной ночи выбежал в слезах? — смеялась Ведьмочка.       Все случаи, конечно, припоминались с трудом, но этот отчего-то запомнился мне не менее хорошо, чем собеседнице.       Я развела руками:       — Понятия не имею, чем ему так не понравилось связывание.       — Ага, знаю я твои предпочтения. Сначала привяжешь кого-то, а потом из твоих покоев всю ночь раздаются звуки хлыста и крики о помощи, — прыснула Винеция.       Я тоже усмехнулась.       — Не знала, что тебе и такие подробности известны о моей жизни.       — Ой, да прекрати. О твоих похождениях и ненасытной натуре знал каждый, кто хоть раз задерживался в поместье после полуночи, — разводила руками в сторону та, кто в былые годы торчала в моём доме сутками. Не мудрено, что она так много знала о всех моих романах. — К тому же, когда я думала, что ты старуха, мне важно было понять, какой ты враг.       — И кем же я оказалась? — Её слова волей-неволей меня заинтересовали.       Выждав драматическую паузу, она отозвалась:       — Садистом.       Лопаясь от смеха, мы с трудом успевали перевести дух, чтобы рёбра не сводило сильными спазмами. Да, раньше у меня было много пристрастий. Постоянный стресс за судьбу клана был моей головой болью, а мысли, как избавиться от врагов или договориться с другими семьями о сотрудничестве, преследовали даже во снах. Попеременно с наваливающимися делами государственной важности требовалось развеиваться и перевести дух. Что, как не ночи, наполненные страстью, были подходящей кандидатурой на эту роль?       — Кстати, твой новый муженёк уже прознал про твои наклонности?       Мой смех от чужого вопроса тут же прервался кашлем.       — Кто!? — воскликнула я. — Мы не!..       — Что вы не? Не спали, хочешь сказать? — спросила Винеция. — Да если бы не моё присутствие час назад, думаю, вы бы прям там и…       — Ведьмочка!       От смущения мне захотелось провалиться под землю, однако собеседница, наоборот, вдруг посерьёзнела и даже приподнялась со своего места.       — Анриэтта, у тебя кажется жар, — проговорила она, вглядываясь в моё красное лицо.       Дар речи пропал окончательно, когда женщина потянулась к моему лбу и ощупала его на признак температуры.       — Это… Это не жар… — с трудом выдавила я.       Зеленоглазая немного успокоилась и тут же спросила:       — А что тогда?       Она, конечно, была знакома с человеческим организмом не так хорошо, поэтому посчитала мою реакцию самым примитивным из возможных. Духу признаться, что сделалось с моим лицом, у меня не нашлось. Я коротко отделалась ответом, что такое порой просто случается…       Благо тему мы быстро замнули.       — В прошлый раз ты говорила, что намерена его убить.       — Подчинить, — не задумываясь, поправила я и только потом сообразила сказанное. — Ну, то есть…       Ведьмочка на миг осеклась, но улыбка на её лице тут же опасно засияла.       — Конечно, с твоими наклонностями я меньшего от тебя не ожидала! — ознаменовала она, а я вознамерилась отыскать лопату и похоронить себя прямо в этом здании.       — С чего началась ваша история любви? — Спустя время мне пришлось смириться, что без ответов Винеция меня не оставит.       В желании вовсе уйти под стол, я закрывала лицо рукой, тем не менее отвечала, предаваясь воспоминаниям:       — С того, что он вырвал моё сердце.       А ещё четвертовал, казнил, отрубал конечности… В день нашего знакомства Сукуна, кажется, перепробовал все способы убийства, которые при всех обстоятельствах теперь вызывали во мне какой-то нервный смех.       — Ты имеешь в виду он с самого начала его покорил? — подумала подруга про переносный смысл.       — Вырвал, — сказала я, отрезав.       Собеседница ненадолго оторвалась от трапезы, чтобы получше рассмотреть моё лицо, предположив, что у меня своеобразное чувство юмора, но шутки в моих словах не было, ровно, как и сердца в моей груди тогда.       — Так он и сам себе его потом вырвал, — злорадно усмехнулась я, припоминая момент, когда мы оба валялись без сознания.       Винеция несколько раз похлопала глазами, после чего отодвинула от себя тарелку с едой. Похоже, продолжать обед у неё отпало всякое желание.       Она невозмутимо поинтересовалась:       — Шутка про бессердечных актуальна?       За окнами заведения постепенно багровел закат. День сменял вечер, давая прохожим насладиться лучами солнца перед наступлением холодной ночи. Ви потихоньку начинала ёрзать на стуле и оглядываться по сторонам, что не дало ошибиться мне в том, что ей уже пора. Впрочем, мне тоже следовало поторопиться вернуться к своим делам: меня ещё ждал Сукуна, наверняка закончив с трупом Аиды уже как пару часов назад.       Сколько бы мы не хотели это признавать — пришло время прощаться.       — Хорошо посидели, — глухо отозвалась я, когда поднялась со своего места.       Сначала лезла из кожи вон, чтобы избежать встречи с зеленоглазой, а теперь всячески оттягивала момент, чтобы уйти.       — Если моя жизнь не сплошная ирония, то у Судьбы явно паршивое чувство юмора, — вырвалось вслух, когда мы вышли из забегаловки.       Винеция искренне улыбнулась, после чего протянула:       — Хоть у кого-то из вас оно должно быть таким.       Мои брови приподнялись, и я бросила слегка удивлённый взгляд на тёплое лицо Ви. Она помнила всё, что я делала четыреста лет назад, помнила все слова, что я ей когда-то сказала. Похоже, что она никогда не подвергала сомнениям то, кто для неё я. Несмотря на мои действия, Ведьмочка от начала до конца считала меня только другом.       Кафе было уже в сотнях метров от нас. Ещё раз с болью в голове пронеслось: «Пришло время прощаться».       Винеция стояла в шаге от меня, держась на вид достаточно стойко. Только вот её внешность меня не обманывала, я чувствовала печаль в её душе и аналогичное нежелание расставаться.       — Будь умницей, береги себя, — вздохнула она, на секунду прикрыв выразительные изумрудные глаза. — В Преисподней бушует нечисть в последнее время — это дурной знак. Так что какие бы вы с Двуликим планы не замышляли, не смейте попадать в Ад, — предостерегала Ведьмочка.       Похоже в иных мирах тоже шло негладко.       — Всё настолько плохо? — не могла не поинтересоваться я.       — Поднимаются беспокойства в высших мирах, — не соврала зеленоглазая и, чуть поколебавшись, добавила: — Похоже скоро произойдёт нечто ужасное.       Сукуна уже говорил об этом — война близко. То, что начала Аида вскоре возымеет эффект и накроет каждого снежного лавиной. Вряд ли этот водоворот событий принесёт что-то хорошее, потому что тот с успехом умеет лишь затягивать на дно. Кому как не мне это известно.       — Ты тоже береги себя, — с заминкой сказала я. Слова давались с трудом, а после того, как я их озвучила, мне тут же захотелось запихнуть их обратно. Я поспешила отшутиться: — Понимаю, ты страж преисподней, сильна и так далее, ха-ха, но…       Неожиданно Ви прервала мою тираду, прижав к себе. Её губы на краткий миг коснулись моего лба и напоследок, с болью в голосе, та прошептала:       — Пожалуйста, живи.       Когда я распахнула немного влажные глаза, которые по случайности закрыла, крепко сжимаемого тела в моих руках уже не было. Зеленоватое свечение вслед за чужим исчезновением погасло так же быстро, как и появилось. Ведьмочка ушла, оставив лишь тоскующий осадок в груди, который служил напоминанием состоявшейся встречи.       Я нашла Двуликого на лавочке, как мы и договаривались. Несмотря на то, что путь до неё занимал максимум минуты три, мне потребовалось пятнадцать. Долгое время я не могла заставить себя сдвинуться с места, где мы с Ви распрощались, но надежда, что та вернётся, вскоре растаяла. В конце концов я верила, что это наш не последний обед.       — Сукуна, — позвала я расслабленно сидящего на лавке мужчину.       Тот перевёл на меня взгляд, давая возможность заглянуть в его бордовые зрачки. Двуликий коротко кивнул:       — Моя Антарктида.       Вздохнув с лёгкой улыбкой, я заняла место рядом с проклятием.       Последние лучи солнца скрыли свой свет за горизонтом, ознаменовывая смену дня. Редкие прохожие возвращались с работы домой, иногда обращая свои взгляды ко звёздам.       — Как всё прошло? — спросил Двуликий.       Поджав губу, я отозвалась:       — Так, наверное, как и должно быть после прощания с близкими.       Мужчина усмехнулся.       — Наверное.       Праха Аиды, как и следовало ожидать, уже не было поблизости. Похоже Сукуна тоже успел с ней проститься.       — По крайней мере командир знала, что всё вело к этому, — прокомментировала я, сменив тему. — Вопрос был лишь во времени.       Сукуна пожал плечами.       — Раз она продала свою жизнь, значит застрянет в Преисподней навечно. Никакого перерождения ей не светит.       В его глазах решение Аиды было бессмысленным. Женщина хотела править всё время, но вместо этого добровольно покинула мир.       Однако мужские суждения я опровергла:       — У неё не было цели спасать себя. Ты жив, а значит клан продолжает существовать.       Аида добилась того, чего хотела изначально несмотря на то, что Двуликий не хотел это признавать.       — Во всяком случае она не врала — кровные узы делают сильнее, — протянул мужчина, играя полученной энергией между пальцев.       — Не думаю, что Аида именно это имела в виду, — откашлялась я, видя с какой беззаботностью тот крутил, по сути, остатками матери.       — Это именно то, что она мне дала, а то, что у неё в голове вряд ли мы сможем до конца понять.       Тут Сукуна был прав.        — Остаётся лишь гадать. — Я пожала плечами, но собеседник отмахнулся.       — Пустая трата. По мне так лучше довольствоваться тем, что получаешь от встречи напоследок.       Мысли невольно вернулись к Ви, проводя параллель. Сердце вновь болезненно сжалось.       — Сегодня какой-то день расставаний, — посмеялась я, обращая поблёскивающий взгляд к небесам.       Сначала командир, потом Винеция… Пусть оба случая полноценно нельзя назвать потерей, это будет явно долгая разлука, прежде чем снова получится увидеться.       Мужчина поднялся с лавки, после чего протянул руку мне:       — Зато мы всё ещё вместе.