Достичь совершенства

— Я думал, ты был дома, — Гарри преграждает путь Луи, заслоняя своей спиной яркое тянущееся по стенам освещение в виде лент с мелкими фонариками. — Нет, я пришел немного пораньше, чтобы порепетировать, — запыхавшись от быстрого подъема по лестнице, объясняется Луи. Он уже размялся, прогнал несколько раз свою часть в «Черном ангеле» и помаленьку начал чистить соло во «Французском переводчике», — Пустишь меня? — Мы обсуждали это, Луи, — со сложенными на груди руками остается на месте Гарри. Его лицо нахмурено, плечи кажутся жесткими, и он стоит словно скала, ни на миллиметр не двигаясь в сторону. Луи точно может сказать, что тот напряжен, — И мы договорились, что тебе достаточно тренировок. — Не нужно отчитывать меня как маленького ребенка, — Луи устало вздыхает и шагает чуть ближе, чтобы пойти дальше и избежать возможной ссоры, но Гарри остается на месте. И Луи понимает, что просто так сбежать не получится. — Ты далеко не маленький ребенок, ты уже даже не подросток. Но продолжаешь стучаться в закрытые двери, продолжаешь настаивать на своем, когда это совершенно не нужно. Причем ты знаешь, что все уже решено, ты согласен с тем, что у тебя будет одна партия, но… — Откуда ты знаешь, что у меня будет только одна партия? — прерывает Луи, резко поворачивая голову в сторону Гарри. Он не рассказывал старшему о той тренировке. — Я знаю об этом, потому что сам попросил Дану забрать у тебя эту партию, — Гарри делает паузу, пока его кисти поочередно собираются в кулаки, а пальцы рассыпаются обратно. Луи не чувствует нарастающей злости, не ощущает противного разочарования. Он просто медленно свыкается с мыслью, что проиграл эту битву, — Я сделал это, чтобы ты смог восстановиться и отдохнуть. — Хорошо, я не буду больше дополнительно заниматься, — с легкостью соглашается Луи. Младший совершенно не хочет никаких ссор и разборок, ему просто нужно время, поэтому в этот раз он отступает. Он смотрит на Гарри и замечает, как железная маска напряжения медленно сползает с его лица, уступая признательности, — Я могу пойти на общую тренировку? Гарри молча отступает с прохода, позволяя Луи быстро набрать код на внутреннем домофоне лестницы и скрыться за дверью еще одного отделения хореографических залов. Луи влетает в тренировочный зал под громкое приветствие Малика, ступающего из противоположной двери. Зейн остается в безупречной форме, несмотря на травму колена, из-за которой не смог продолжить танцевать в команде, но благодаря которой перешел в преподавательский состав. Он был великим танцором, любимцем публики, его признали все. Иногда Зейн дает небольшие мастер-классы, пока они работают над номерами. Это происходит, когда танцовщик команды не до конца понимает, как именно его просят исполнить элемент или делает это не в полной мере правильно. — Сегодня мы чистим «Французского переводчика», так что, парни, попрошу надеть сапоги, — с наслаждением сообщает всем Малик и направляется к музыкальному центру, — Давайте прогоним со второй общей партии. Она начинается с Луи, если кто забыл. Команда собирается в огромную кучу из людей на полу, и каждый занимает свое место. Малик шелестит возле колонок, и музыка начинается. Луи выныривает из середины переплетенных между собой людей и, не отдаляясь далеко от остальных, исполняет совсем маленькую связку хореографии. Затем он отклоняется назад и за руки вытягивает двух танцоров, вместе с которыми он показывает еще одну связку резких движений. Далее каждый из танцоров вытаскивает себе из толпы по партнеру, и теперь они танцуют парную хореографию, которая похожа на бальные танцы, но имеет более вольный стиль. Никто не делает ему поблажек. Никто не смотрит на него с разочарованием или сожалением, никто даже не упоминает, что роль теперь не его. И Луи это вполне устраивает. Он бы не смог долго сохранять спокойствие, если бы другие участники принялись выражать ему свои сожаления. Это больше похоже на издевку, и все это понимают. Потому что трагедия для одного всегда оборачивается праздником для другого. Так устроен их мир. Они исполняют танец четко, переплетая свои тела с телами партнеров. Они все профессионалы, которые отрабатывали эту хореографию, когда Зейн еще был в числе танцоров. Премьеру номера перенесли в предстоящий тур, потому что Малик неожиданно ушел. Они потеряли главного солиста, того на ком была завязана история «Французского переводчика», того, кто должен был стать кульминацией этой постановки. Малик смотрит на все это действо с наслаждением, не стесняясь проявлять эмоции и показывать свое отношение к исполнению танцоров. Он с улыбкой на лице щелкает пальцами, делая акцент, когда считает нужным, подбадривает отдельных танцоров выкриками их имени и просто упивается красотой картины перед собой. Зейн прекрасно помнит каждое движение, каждый стук сапог, отскакивающий от пола зала, эти томные взгляды девушек, которыми они одаривают своих партнеров во время танца. Он больше не может сидеть на месте, просто наблюдая с тренерского места, не принимая участия в процессе. Спустя еще десять секунд, во время которых сердце Малика нещадно скулит, прося стать частью этого шумного, почти праздничного действа общей партии. Наконец, он решается и, резво поднявшись со стула, разворачивается лицом к зеркалам. Все знают, что сейчас будет, поэтому каждый танцор в предвкушении полного хаоса начинает исполнять хореографию еще энергичнее и задорнее, чем до этого. Зейн вытягивается в тонкую струну и, откинув выбившуюся прядь волос с глаз, не думая больше ни секунды, вступает в ногу с танцорами, вторя движениям парней. Ему ничего не стоит присоединиться посередине связки, потому что его тело помнит каждый элемент, оно отчетливо помнит что должны чувствовать его мышцы. Даже, когда головой он забывает, что делать дальше, его руки и ноги действуют автоматически. В порыве наслаждения собой и танцем Малик крадет Лейли, солистку номера, партнершу Шона. Он кружит ее в нужном ритме, останавливает в правильную секунду мелодии, перехватывает крепко за руку и надежно фиксирует руки под ребрами, чтобы исполнить трюковой балетный прыжок, завершающий номер. Зейн чуть присаживается вниз и с силой выпрямляется в тот самый момент, когда девушка отталкивается от пола и взмывает вверх, исполняя идеальный Па-де-ша. Малик ловко ловит девушку в свои руки, и она обмякает словно кукла. Музыка останавливается. Танцовщики замирают в нулевой позе, которая является завершающей в номерах. Они тяжело дышат от быстрого ритма музыки и чередования движений с поддержками. Наконец, они разом отмирают, но улыбки, появившиеся на их лицах в момент, когда Зейн присоединился, остаются с ними еще на долгое время. Они разом вспыхивают смехом, принимаясь хлопать своему «преподавателю», который, хоть и в прошлом, но является таким же членом их гармоничной команды. Под звучание громких аплодисментов Малик выпускает из рук Лейли и с застенчивой улыбкой оседает на пол, сворачиваясь в счастливый комок и пряча лицо в ладонях. Он ставит руки на локти и начинает также хлопать своей команде в ответ. — Ну и загоняли же вы меня, — с фальшивым укором произносит Зейн, когда аплодисменты стихают, и он поднимается на ноги, — Ну ладно, давайте продолжать. … Луи выходит из тренировочного зала и замечает Гарри, заснувшего на одном из диванчиков возле коридорной стены. Голова старшего закинута назад, руки сцеплены в замок перед собой, на его плечи накинуто темно синее теплое пальто, в котором он пришел сегодня на работу. — Хей, Гарри, — Луи подсаживается на краешек дивана и принимается потихоньку будить сопящего Гарри ласковыми прикосновениями и поглаживаниями лица и шеи, — просыпайся, пойдем домой. Гарри нехотя выныривает из сна и щурится от немного слепящего света. Он часто моргает, немного изумленно смотря на Луи, будто видит его впервые. И Луи просто не в силах сдержать улыбку от такого детского поведения старшего. — Ты весь мокрый, — недовольно бормочет он, пока Луи гладит его по руке. И только сейчас младший вспоминает, что он ведь только что вышел из зала. Его футболка мокрая насквозь, по спине, шее и лицу стекают капли пота, приземляясь теперь и на руку Гарри, — Переодевайся, я тебя тут буду ждать. Луи счастливо улыбается, разворачиваясь в противоположную сторону, и в спешке убегает в душ. Он заканчивает собираться, когда в раздевалке уже никого из танцоров не остается. Луи выходит и застает уже бодрого Гарри с двумя стаканами кофе в руках, один из которых сейчас нещадно летит в мусорку. — Это для тебя, — Гарри передает оставшийся стаканчик в руки Луи и, просовывая свою ладошку в сгиб его локтя, удобно цепляется ею за ткань черного пуховика. Луи вяло кивает в ответ Гарри, тем самым без слов говоря «спасибо». Они выходят из здания, и Гарри чувствует забирающийся под куртку холодный осенний ветер. — Почему вы сегодня так долго? — он начинает привычную вечернюю беседу, всматриваясь в громко шуршащие желтые листья под ногами. — С нами был Малик. — Тогда все понятно, — Гарри убеждается, что Зейн в очередной раз подтверждает всеобщее мнение, что тренировки с ним никогда не проходят по плану, без внезапного творческого бардака в тренировочном зале, — Ты устал? — Безумно, — тут же отзывается Луи. — Этот шут сегодня исполнил половину второй общей партии, так еще и отобрал у Шона Лейли, — Гарри в удивлении приподнимает брови и медленно кивает, — А потом он вообще заставил нас проходить все номера шоу по два раза, только потому, что Сантис предложил ему отдохнуть пару минут. И Зейн принял это за подкол. Гарри тепло улыбается, невольно вспоминая, что Малик всегда был таким подвижным. Особенное озорство жило в нем еще до травмы, а сейчас, когда у него нет былой возможности выплескивать энергию на тренировках, его неугомонность усилилась в несколько раз. Парни сталкиваются с очередным порывом холодного ветра, и по телу Гарри пробегает дрожь, поэтому они останавливаются посреди пустого парка. — У меня замерзли руки, — жалобно обращается он к Луи и, освободив его локоть, показывает младшему свои красные ладони. — А я говорил, чтобы ты засовывал их в карманы, — осуждающе грозит пальцем Луи у Гарри перед лицом, на что последний расстроенно поджимает губы в немом сожалении. Луи вытаскивает кисти рук из карманов спортивных штанов и принимается хлопать по карманам куртки. — Вот, надевай, — из левого кармана Луи выуживает пару кожаных перчаток с мягким подкладом. Одну из них он обратно засовывает в карман и, развернувшись лицом к Гарри, подносит перчатку к нему, заранее растянув пальцами край ткани. Он помогает Гарри одеть одну перчатку, а затем и вторую, — Специально для тебя ношу их с собой. — Я все время их забываю дома, — с сияющим лицом произносит Гарри. Он берет ладонь Луи в свою, а второй притягивает младшего ближе и запечатлевает короткий, но чувственный поцелуй, — Спасибо. — Я готов держать их при себе даже летом и одевать тебе их каждый день, если ты будешь меня за это все время целовать, — произносит Луи и заглядывает в сверкающие глаза напротив. Его любовь. Они отлипают друг от друга, когда мимо на большой скорости проносится машина с громкой музыкой внутри, и продолжают путь до дома.