Коразон

      Кроме вполне очевидных боевых навыков за годы службы Росинант приобрел другие полезные способности. Например, умение оперативного поиска необходимой информации и последующей работы с ней. Так что к концу дня он узнал о Донкихоте Дофламинго всё возможное, но при этом оставалось паршивое чувство, что на самом деле об этом человеке он не выяснил ничего.       Сеньор Донкихот оказался весьма известной и популярной персоной: молодой бизнесмен, занимающийся строительством, туристическим бизнесем, торговлей в различных сферах (владеет влиятельной во многих сферах экономики страны компанией-дистрибьютером), а также имеющий побочный доход от собственных ресторанов, кафетериев, баров и ночных клубов по всему городу. При всём этом он имел прекрасную репутацию как в широкой общественности, поскольку не был замечен в каких-либо крупных скандалах, иногда снимался для обложек глянцевых журналов и регулярно участвовал в благотворительных акциях, так и в более узких кругах, ведь всегда платил все налоги и с юридической точки зрения был идеальным предпринимателем. Просто образцовый торгаш-ресторатор. И, хотя нельзя было сказать, что это всё было шито белыми нитками, чутьё Роси просто вопило, что тут не всё так гладко – произнесенные подростком слова «молодой господин» не давали покоя. Слишком странное обращение для обычного бизнесмена.       Однако и более конфиденциальная информация описывала Доффи как идеального благонадежного гражданина: в собственности имел всего несколько квартир, загородный дом и три автомобиля, что вполне соответствовало его официальным доходам; имел подтвержденное разрешение на оружие, однако ни разу не было зафиксировано неправомерное использование приобретенного пистолета. Не женат, детей нет (и в блядстве не замечен). Мать скончалась пятнадцать лет назад, родной отец признан умершим после побега из психиатрической больницы семь лет назад (за что можно было бы зацепиться, если бы Росинант был совсем конченым ублюдком), бывший опекун же был в полном здравии и вёл дела совместно с Дофламинго, так же являясь крайне подозрительной, но на проверку «чистой» персоной.       Потом уже полицейский прибегнул к крайним мерам и как бы между прочим вывел разговор с коллегами на обсуждении этого человека. И тут в основном услышал только положительные отзывы: у одного сестрёнка работала в ресторане Дофламинго, и тот спас её от поползновения слишком настойчивого поклонника; у второго прежде едва сводящий концы с концами дядя благодаря сделке с Донкихотом смог получать реальный доход со своего фермерского участка, третий от знакомой слышал, как Доффи лично посещал детский приют и дарил сироткам книжки и игрушки, во что, скрипя душой, Роси мог поверить, ведь сам Доффи некоторое время провёл в сиротском доме. Так что в целом почти весь полицейский штаб относился к Донкихоту Дофламинго нейтрально-положительно, и только молодой офицер Смокер (который, несмотря на юный возраст уже допускался к нормальным заданиям на зависть Росинанту) отметил, что «ему не нравится его рожа», но от других комментариев удержался. К концу такого разговора парень мог бы принять мужчину за мессию, если бы только не успел познакомится с этим человеком лично.       Прикопаться было не к чему, а собственное чутье к делу не пришить, поэтому, скрипя зубами, Росинант признал своё поражение при попытке раскусить этот загадочный фрукт и просто отпустил это из своих размышлений до следующего, подходящего раза (просто запомнил и был начеку). Всё же сейчас перед ним стояли проблемы куда насущнее. Например, начать, наконец, работать, чтобы его разум не занимал какой-то посторонний человек, которого парень видел один раз в жизни, а что-то более важное и полезное для общества, чтобы порадовать своего старика. И перестать чувствовать себя бесполезным куском дерьма.       Следующий день не задался с самого утра, а началось все с подгоревшей яичницы и, как всегда, внезапно закончившихся сигарет, потом плавно перетекло в заглючивший кассовый аппарат в ближайшей минимарките с долгим ожиданием техника и залезшего на дорожный знак злобного кота. При чем тут кот? Так эта скотина расцарапала полицейскому лицо и руки, пока он снимал этого уродца по просьбе маленькой девочки с очень большими искренне просящими глазами. Мерзавка потом ещё и пнула его по ноге, потому что дядя, видите ли, слишком сильно сдавил её котёнка, и тому было больно. А после этого – как под заказ – из неоткуда на чистое лазурное небо налетели тучи, и ливанул дождь, а Росинант так не вовремя забыл зонт в съемной квартире.       В общем, до участка он добрёл в ужасном настроении, весь мокрый и исцарапанный, думая, что хуже начала дня и быть не может. И буквально в дверях столкнулся с начальником, который не упустил возможности отчитать подчиненного за опоздание и неподобающий вид, а потом под шумок опустился до обидных комментариев по поводу неженок из главштаба. На этот момент Росинант уже чувствовал себя слишком вымотанным, чтобы спорить – ему хватало сил разве что сдержать порыв врезать комиссару, так что парень благополучно проглотил оскорбления и уселся за место дежурного снова.       В целом день протекал умеренно-паршиво: коллеги сновали туда-сюда мимо его стола по делам или просто бездельничая, пока Росинант принимал звонки и объяснял пожилым леди, куда им следует пойти, чтобы написать заявление о порче их любимых розовых клумб. Потом Верго – тоже парень со званием инспектора, немногим старше Росинанта – привёл пойманных за драку мужчин для разбирательств, но, в целом, больше ничего знакового не происходило, так что парень рассчитывал на очередной безмятежно дерьмовый день.       А потом появился он. Донкихот Дофламинго в собственной персоной в той же пошлой шубе, в не менее пошлом малиновом костюме (и черной рубашке, но без галстука) с въевшейся в кожу улыбкой. Он настолько уверенно открыл входную дверь и вошёл в участок, что создавалось впечатление, будто мужчина каждый день сюда наведывался, как к себе домой. Наглости при этом в его фигуре было не меньше. У Роси не было ни сил, ни желания, чтобы удивиться этому. Сгорбившись, он сидел, уперев локти в край стола и сложив на переплетённые пальцы подбородок, и даже не удосужился принять более подходящий вид или даже повернуть голову к незванному визитёру.       Оглядев не изменившиеся со времен его пребывания помещение, Доффи перевел наклонил свою голову в сторону полицейского, рассматривая его некоторое время, а потом стремительно пошел к столу.       – Плохой день, инспектор? – доброжелательно поинтересовался мужчина, садясь на тоже место, что и вчера. Благо, в этот раз не стал даже пытаться закинуть свои начищенные ботинки на стол, а сразу закинул ногу на ногу и уперся ладонью в свободное колено.       На языке вертелось с дюжину красноречивых эпитетов, которыми Росинант мог бы охарактеризовать этот день, но вместо них он поинтересовался:       – А что Вы тут забыли, сеньор? Если дело в том ребёнке, то он точно вышел за пределы полицейского участка, так что, если Вы его потеряли, в этом только Ваша заслуга, – его голос так и сочился ядом, но Росинант не хотел этого исправлять. – Вполне возможно, что Вы настолько быстро убегали с места преступления, что парень не смог за Вами угнаться, – пожалуй, он всё ещё был слишком сильно рассержен из-за вчерашней взятки.       – О, у Вас совсем испорчено настроение, мой дорогой… – Дофламинго преднамеренно сделал паузу и облизнулся (и парень мог оценить, насколько ненормально длинный у того язык; ничего хорошего это знание не дало), – инспектор. Но, быть может, небольшая прогулка во время перерыва Вас взбодрит? – вторую руку он согнул в локте и тоже упер его в край стола, активно жестикулируя пальцами прямо перед лицом Росинанта. – На улице чудесная погода после дождя, а я как раз знаю одно прекрасное место неподалёку, где подают просто изумительный кофе. Вы должны его попробовать!       Полицейский внимательно следил за быстрыми извивающимися пальцами, а потом перевёл тяжелый взгляд на мужчину:       – Нет, спасибо за Вашу заботу, сеньор, но я уже нагулялся на сегодня. Так что позвольте мне… – и тут Роси кое-что вспомнил, отчего резко дернулся назад, выпрямляясь, только от слишком сильного импульса стул покачнулся и грохнулся на спинку вместе с сидевшим на нём человеком. – Ох, черт, – только и обронил Росинант (не считая, конечно, стула), затем быстро поднялся как ни в чём не бывало, поднял за собой стул и принялся искать что-то по карманам.       Дофламинго проследил за этой сценой молча, даже без привычной улыбки-оскала на лице, лишь чуть приспустив очки на кончик острого носа. Однако быстро опомнился, надвинул очки на место, надавив указательным пальцем на мостик, и открыл свой поганый рот:       – Вам помочь? – услужливо предложил он, видя, насколько нервными стали движения Росинанта.       А тот, прощупав карман, в который вчера положил насильно вложенные деньги, и не обнаружив их, стал проверять другие карманы по очереди. А потом карманы кончились, но купюры так и не нашлись. Тогда парень стал повторно хлопать себя по карманам под одобрительную усмешку Доффи (которая становилась совсем невыносимой, когда хлопки пришлись на задние карманы брюк). Однако и такой способ поиска ничего не дал, поэтому Росинант решил ещё раз проверить нагрудный карман пиджака, засунув туда свою руку до упора, а та, не найдя преграды, вылезла сквозь дыру под несдержанный смех мужчины.       – Что-то потеряли? – такой совершенно ласковый тон совершенно смутил полицейского, и он поспешно вынул руку из кармана, но получилось вместе с карманом, который ещё и отлетел в сторону сеньора Донкихота, а тот с лёгкостью поймал клочок ткани и протянул его обратно владельцу. – Если свой бумажник, то не волнуйтесь: если я приглашаю человека куда-то, то я же его и угощаю, – и снова улыбнулся, а Росинант совершенно растерялся от осознания, что сердце в этот момент застучало сильнее вовсе не от стыда из-за своей нерасторопности.       Роси, отвратительно явно краснея, прикусил губу и молча выхватил из рук свой бывший карман, затем смял его и резко засунул в карман брюк. Потом медленно дошел до своего места и максимально аккуратно опустился на стул – второго падения подряд перед этим мужчиной его гордость не переживёт. И прикусил губу сильнее – какого черта он так печётся о мнении почти незнакомого человека? Он с детства был малую степень неуклюж, но никогда не видел в этом серьёзной проблемы, так с чего это сейчас стесняться своего небольшого недостатка? Да что за вздор?!       Некоторое время они сидели молча. Росинант смотрел на расслабленного и весьма довольного жизнью Дофламинго, а Дофламинго смотрел на смущенного и крайне озлобленного на жизненную несправедливость Росинанта: первый всё больше краснел от ситуации, а второй всё больше наслаждался этим. Парень прикусил губу ещё сильнее.       – У Вас идёт кровь, инспектор, – подметил спустя продолжительное молчание Дофламинго.       И, пока полицейский не стал снова обшаривать карманы в поисках того, чем бы можно было утереть губу и подбородок, Дофламинго достал из своего пиджака чистый носовой платок и не просто протянул парню, а лично вытер его лицо, аккуратно обводя мягкой тканью контуры пухлых губ и крепкого подбородка. У Доффи это вышло так естественно и непринуждённо, будто бы это был простой, ничем не примечательный жест вежливости для него. И потеря всякого самообладания для парня.       А Росинант замер в оцепенении, пытаясь понять, что вообще только что произошло. Гладкое прикосновение шелкового платка было сродни ласковому поцелую в губы, а по интимности могло даже превзойти взаимодействие между возлюбленными. Это было так пошло, вульгарно, непростительно, что вполне бы сошло за явное домогательство. За такое нужно точно сажать в камеру как минимум на пятнадцать суток! Однако вместе с яростным негодованием у него в груди растеклось щемящее чувство нежной тоски по чему-то давно упущенному или ещё недоступному. И огромное, сжигающее душу желание большего.       – Не делай так больше, – не следя за своим языком, прошептал Росинант, его голос был низким, выдавая ужасное во всех смыслах волнение. – Никогда.       Дофламинго, явно не придавая своему жесту и десятой доли того же смысла, залился громким неуютным настойчивым смехом, проникающим в самую душу, свернул свой платок и убрал его на место. Похоже, он искренне наслаждался сложившейся ситуацией, и это немного отрезвило размякшего от неуместной заботы полицейского.       – Я сам решу, что и когда мне делать, – провозгласил сеньор Донкихот таким тоном, будто констатировал прописную истину, а потом бросил взгляд на настенные часы. – И я решил сегодня пообедать с Вами, и у Вас есть пять минут до перерыва, чтобы согласиться.       На сей раз полицейский укусил себя за кожу с обратной стороны щеки и серьёзно нахмурился. Это было так грубо и бестактно – вполне ожидаемо от Донкихота, но почему-то именно сейчас хотелось совершенно другого. Возможно, немного той ошеломляющей заботы, на которую, оказывается, был способен этот неординарный мужчина, но которую он же решил не тратить на предмет съёма.       – Я отказываюсь, – резко ответил парень, даже не глядя на собеседника.       Росинант не мог видеть реакции Дофламинго, потому что не смотрел на него, однако его голос показался ему крайне озадаченным:       – Почему?       – Просто не имею желания идти сегодня куда-то, тем более с Вами, – однако такой ответ не устроил столь настойчивого человека:       – Но я бы сумел поднять Вам настроение в этот не слишком прекрасный для Вас день, Вы так не считаете? Мы бы могли… – что бы они могли, инспектор решил не слушать, в очередной раз грубо прерывая своего собеседника:       – Не считаю, – но столь непрозрачного намёка о незаинтересованности Роси в чёртовом свидании не хватило для упёртого до предела сукиного сына.       – Но только представьте: терпкий аромат свежесваренного кофе, приятная уху живая музыка, прекрасный вид на океан и вполне неплохая компания рядом. Зачем отказываться от маленьких прелестей жизни, находясь в столь прекрасной – я бы даже сказал райской – стране? – похоже, он был решительно настроен на свидание и не готов был встретить реальный отказ, и, стоит признать, будь у Росинанта сегодня не настолько дерьмовое настроение, то возможно (только возможно) он бы согласился на это свидание.       Однако всё вышло так, как вышло, к тому же своей настойчивостью Дофламинго только сильнее бесил молодого инспектора. Парень притворился, будто бы заслушался сладкими речами «соблазнителя», благо, голос и правда был такой, что им можно было и заслушаться, а потом чуть наклонился вперёд и поманил к себе пальцем Дофламинго. Тот весьма оживлённо потянулся навстречу полицейскому с победным оскалом, заранее предвидя согласие.       Тогда Росинант наклонился преступно близко к лицу мужчины, так, что между их губами осталось не больше ничтожной пульгады, и таким же сладким, нежным и притворным голосом произнёс:       – Если ты не понимаешь отказа, то скажу ещё проще: пошёл нахуй, Дофламинго, – и резко выпрямился и таким видом, будто ничего не произошло, когда Доффи остался застывшим в столь нелепом положении с выражением медленно приходящего осознания на лице.       На самом деле парень пожалел, что за непрозрачными стёклами солнцезащитных очков не мог увидеть глаз Дофламинго, но он привык довольствоваться тем, что есть.       Ошарашенный мужчина отходил от шока медленно: сначала стал шевелить бровями, потому неспешно откинулся назад, похрустел пальцами, а потом встряхнул головой и будто бы вместе с этим смахнул обескураживающие чувства и снова стал уверенным в себе хамоватым мужчиной. Он похрустел ещё и шейными позвонками, улыбнулся и выдал замечание:       – А у Вас снова кровь, инспектор, – и, пока этот ненормальный Донкихот не выкинул что-то ещё, Роси стёр кровь тыльной стороной ладони, но в итоге больше размазал её по лицу. – Я не ожидал, что Вы захотите так скоро сменить стиль общения на неформальный, но мне это нравится, Роси, – от того, как мужчина протянул его имя, у полицейского сжались кулаки и подступил ком к горлу. – Так что я совершенно не расстроен твоим отказом, – в доказательство этому он улыбнулся шире, а потом поднялся с места и, обогнув стол, склонился над парнем и просунул снова что-то ему в другой карман. – Позвони мне, как остынешь.       В этот раз Росинант успел схватить мужчину за локоть до того, как тот легко увильнул бы в проход на выход, повернуть голову к лицу и горячо выпалить ему где-то в районе шеи:       – Пошел нахуй, – это было почти интимно, и Дофламинго едва не передумал уходить (без этого копа), однако хватка на локтевом сгибе ослабла, и ему пришлось прийти в себя:       – До скорой встречи, инспектор. Обязательно позвони мне! – он прижал ладонь к растянутым в улыбку губам, а затем взмахнул ею, посылая воздушный поцелуй, а Росинант в ответ всё же показал средний палец, пуще прежнего веселя Донкихота.       Когда этот невозможный человек покинул его территорию, стало как будто бы легче дышать, однако, вместе с тем, на пару вернулись чертова усталость и неудовлетворённость жизнью. А ещё у него на самом деле начался обеденный перерыв, поэтому он кое-как поднялся с места, чтобы найти Смокера, который должен был на время подменить его на посту (парень без застения указал, что у инспектора перепачкан чем-то красным рот), а уже потом направился в кафетерий. По пути он вытащил визитку и пару секунд рассматривал розовый прямоугольник с ехидно скалящимся фламинго, поражаюсь наличия самоиронии у такого человека. Сначала подумал выкинуть её в урну, а потом всё же засунул обратно в карман, думая, а мало ли что.       Но звонить по этому номеру он, конечно, не будет.