Легенда о Довакине. Книга 1

      — Знаешь, я считаю, тебе нужно вступить в Имперский легион. Генералу Туллию нужны такие люди, как ты. Он точно тебе в помиловании не откажет.       Лодур молча слушал, как Хадвар заливался соловьём о достоинствах главнокомандующего имперскими войсками в Скайриме, и уже утомился сверх меры. «Генерал Туллий то, генерал Туллий сё, если бы не генерал Туллий, из Хелгена бы никто не спасся, это генерал Туллий придумал гениальный план обороны того и сего», — и вообще со слов Хадвара выходило, будто только благодаря генералу мир всё ещё существовал, и небесные светила не рухнули смертным на головы. Ну ни дать ни взять, новоявленный Талос.       — Что-то я сомневаюсь, Хадвар. Уж извини.       — Понимаю. Тебе чуть голову не отрубили, мне бы тоже страшно было, но генерал правда не такой жестокий человек, как тебе показалось. Жаль, трибун Корвус не пошёл с нами, он бы подтвердил. Он к генералу очень близок, его отец вообще в Имперском городе, говорят, большая шишка и с Туллием дружен. Правда это или нет, уж не знаю, но генерала Корвус уважает, и это неспроста.       Лодур снова потерял нить разговора. Ему тоже было жаль, что Марций с ними не пошёл. Хадвар оказался хорошим парнем, но уж больно утомил его дифирамбами начальству. А уж его рассуждения о том, как было бы здорово Лодуру прийти в Солитьюд прямиком во Мрачный замок и как ни в чём не бывало после обвинения в мятеже, пусть и ложного, попросить о помиловании... наивный лепет, да и только.       — А ярла Фолкрита, как я понял, ваш Марций что-то не очень жалует.       — Да потому что Сиддгейр тот ещё хитрец и прохиндей, — отмахнулся Хадвар. — Я, конечно, всё понимаю, я и сам, как видишь, за Империю воюю. Но плести интриги против собственного дядюшки, чтобы самому сесть на трон под имперской защитой!…       — А с Денгейром Стунским что стало?       — Да ничего такого, просто он якобы «отказался» от трона в пользу племянника. Дело вот как было…       Лодур тяжело вздохнул и окончательно вывалился из реальности, почти не слушая его разглагольствований.       В попытке отвлечься от мыслей о Хелгене, которые навязчиво возвращались к нему снова и снова, Лодур осматривался по сторонам и любовался местами, которых не видел целых пять лет. Денёк в самом деле выдался погожий: теперь, когда солнце вошло в зенит, было тепло, но не жарко, на небе — ни облачка, а со стороны Белой реки веяло приятной прохладой. Месяц Последнего Зерна всегда такой: лето ещё правит погодным балом, но зелень на деревьях уже стала темнее и чуть грубее, подзапылилась, солнце явно подустало и не палит уже так нещадно, как прежде, и приближение осени чувствуется неуловимо где-то в воздухе. Лодуру нравилось это ощущение, а уж вкупе со свежим воздухом предгорья и сладким запахом горноцвета с примесью горько-терпкой, «хвойной» полыни становилось совсем хорошо. И дышалось полной грудью, вопреки всем пережитым трудностям, и впервые за последние несколько дней он наконец осознал, что действительно вернулся домой. И, оказалось, страшно скучал по Скайриму.       — Эй, ты как? — обеспокоенный голос Хадвара отвлёк его от мирного созерцания природы, и Лодура это раздражало. Они встали посреди усеянной рытвинами дороги. По правую сторону — лес, по левую, за редкими лиственницами и небольшим обрывчиком — изгиб реки, и даже за деревьями было видно, как бурный поток блестит и переливается на солнце. Заглядение.       — Всё нормально, — Лодур осознал, что, видимо, совсем выпал из жизни на несколько мгновений, вот Хадвар и затревожился. — Устал просто.       — Немудрено, — понимающе кивнул тот. — Ничего, до Ривервуда тут недалеко, а уж дядя Алвор точно не откажет нам в помощи. Скоро отдохнём.       — Может, спустимся к реке? — предложил Лодур, который всю дорогу места себе не находил от того, что тело у него страшно зудело от пота и грязи. — Нам бы вымыться. Похожи оба скамп знает на что.       — Да уж, вон, хоть топай на Ветреный пик пугать воришек, от драугров не отличить, — развеселился Хадвар.       Сказано — сделано. Они спустились к реке и принялись отмываться. Вода в реке была едва тёплой и чуть мутноватой, с лёгким призвуком зелени от мха и водорослей, которые росли на дне редкими пучками между камней.       — Во имя Исмира, это наказание какое-то... — ворчал Лодур, пытаясь распутать свои длинные чёрные волосы. Как назло, от воды они спутывались только сильнее.       — Придётся попросить Сигрид одолжить тебе гребень, — Хадвар справился куда быстрее и теперь разглядывал громаду Ветреного пика, древнего нордского кургана, который возвышался над еловым лесом на противоположном берегу реки. Огромные арки его казались естественным продолжением горной вершины, словно драконьи рёбра торчали из каменной гряды.       — В детстве я так боялся этого места, — признался Хадвар, усмехаясь.— Когда я был мальчишкой, мне про Ветреный пик снились кошмары. Будто драугры лезут прямо ко мне в окно и тянут ко мне свои гнилые лапы... Честно говоря, мне и сейчас-то тут не по себе.       — Я как-то раз видел драугров, — Лодура аж передёрнуло. — В Винтерхолде много курганов, их исследуют учёные Коллегии. Вернее, исследовали раньше... С талморским владычеством, правда, ну, сам наверняка понимаешь, как оно стало. Вроде как они только Талосу поклоняться запретили, но на самом деле поди, выпроси у юстициара разрешение на раскопки. Всё приходилось решать через него. Даже архимагу не под силу стало как-то на это повлиять и ему перечить. Но один раз всё-таки удалось устроить нам экспедицию к руинам на юго-востоке от Винтерхолда, и... честно, хватило пары-тройки драугров, чтобы мы, глупые дети, испугались и убежали оттуда, сверкая пятками. Лет по тринадцать нам, что ли, было... Учителю нашему потом влетело, юстициар устроил истерику, дело с раскопками замяли. Глупо получилось. Но драугров я помню хорошо. У них... знаешь, глаза светятся. Синим таким, холодным светом, прямо посреди гнилой рожи... и ничего не выражают. Жуть.       — Да уж, по-другому и не скажешь... Так значит, ты всё-таки из Коллегии магов в Винтерхолде? — поинтересовался Хадвар: его явно распирало от любопытства, да и тему хотелось сменить. — Дела-а... Это как же тебя к Туманной заставе-то занесло?       — Да я, э-э... уехал из Скайрима лет пять назад. В Сиродил. Учиться, — неуверенно соврал Лодур. Глянув краем глаза на своё отражение в водах Белой реки, он заметил, что покраснел. Не зря говорят: «на воре и шапка горит» — на лжеце, видать, тоже.       — Учиться... вы, маги, что, всю жизнь учитесь?       — Ага. Вроде того.       — Ну и как, многому научился?       — Да не особо... С тех пор, как Гильдию магов расформировали, в Сиродиле маги, разве что, за власть грызутся. Им как-то не до науки. Так я лет пять и промыкался, — повёл плечами Лодур, а про себя подумал: «Да прекрати же ты уже свои расспросы, во имя Талоса могучего!». Нервы натягивались струной, словно вот-вот порвутся.       — И недавно, получается, вернулся? А что ж наши всё болтали, что ты нарушитель границы? — упорствовал Хадвар. Ему было невдомёк, что Лодур не во всём был с ним честен, но и очевидно, что тот что-то недоговаривал. А сам Лодур... не признаваться же ему было, в самом деле, что все предыдущие пять лет своей жизни он бесцельно мотался по всему Сиродилу, пьянствуя, воруя и перебиваясь случайными заработками в разных городах и поселениях до первого доноса страже за кражи кошельков в местных тавернах? Отчего-то не хотелось, чтобы Хадвар разочаровался и лишь утвердился во мнении, что Лодуру на плахе было самое место. Даже если это чистая правда. Где-то в левом подреберье беспокойно заворочалась совесть: «А ведь Хадвар же думает, что я неплохой человек...»       С другой стороны, видел же он, как Лодур замок взломал в крепости. Поди, обо всём уже догадался.        — Ну, честно говоря... так оно и есть, — виновато протянул Лодур и вид у него стал донельзя несчастный: худощавый, всё ещё будто немытый, вопреки всем стараниям, на лицо падают капли воды с мокрых волос, и глаза такие жалобные-жалобные, круглые-круглые. — Денег у меня не было, чтобы пошлину заплатить на имперской заставе, да и не всех нынче в Скайрим пускают из-за войны. А у меня тут брат родной. Остался в Коллегии. Я его приехал проведать, да как-то оно всё по-дурацки получилось… В общем, границу я правда перешёл в неположенном месте, но поймали меня не на этом.       — Мда-а, странный ты, конечно, парень, — изумился Хадвар. Какое-то время оба молчали: Лодур всё так же испуганно таращился на своего спутника, а тот внимательно рассматривал его лицо, словно пытаясь найти в нём подвох, разгадать наконец уже, врал ему Лодур или нет.       — Я... в общем, в Бруме жил в последнее время, — несмело продолжал Лодур, не отрывая от Хадвара ошалелого взгляда. — Как надумал вернуться, оттуда махнул через границу, там ведь рукой подать. А дальше, ну, добрался до Хелгена. Оттуда до Айварстеда. Собрался идти дальше на север, до Винтерхолда, но...       — Но нажрался до беспамятства где-то по дороге и решил, что лучше украсть у легиона кобылу? — расхохотался вдруг Хадвар, и Лодур мигом вспыхнул от стыда. — Ну ладно, ладно. Чего тебя, в самом деле, допрашивать. Пошли, нам бы до Ривервуда к вечеру доползти.       И всё равно после беседы с Хадваром у Лодура свалился камень с души.       Они медленно побрели по тропке, вилявшей по самому берегу реки, и постепенно обсыхали под мягко припекавшим солнцем. Довольно быстро тропка пошла слегка в гору, и вскоре они вышли обратно на большую дорогу над рекой. У ближайшего же поворота Хадвар обратил внимание на три стоявших полукругом вертикальных продолговатых камня. Они были обтёсаны на диво аккуратно и украшены рисунками созвездий и тонкими витиеватыми узорами, напоминавшими изображения ветров богини Кинарет на стенах нордских гробниц. Неужто сами древние норды поставили здесь эти продолговатые глыбы и выгравировали на них такую красоту? Лодур помнил, что один из преподавателей Коллегии, бретонец Деккер, писал научный труд о Стоящих камнях, коих во всём Скайриме отыскал, кажется, штук тринадцать — однако самому Лодуру ни на один из камней посмотреть до сей поры не удавалось.       «Давно ли Деккер бывал здесь?» — подумалось Лодуру, когда он заприметил прямо за камнями, в низинке, примерно пару-тройку дней назад покинутый прогоревший костёр. Едва ли, конечно, его учитель всё ещё продолжал исследования: он ушёл из Коллегии, когда Лодуру было лет семнадцать.       — Камни-хранители... Иди вперёд, посмотри, — вдруг подмигнул ему Хадвар. — Уж не знаю, правда это или нет, вы, маги, всяко лучше разбираетесь, но... вроде как они удачу приносят и, ну, оберегами служат, что ли.       Присмотревшись повнимательней, Лодур быстро понял, что перед ними камни с изображениями созвездий Воина, Мага и Вора.       — Тут нет камня с моим знаком, — быстро ответил Лодур. Астрологии их в Коллегии учили в первый же год, и он все созвездия помнил наперечёт. И знал, что родился в ночь, когда созвездие Вора сменялось созвездием Ритуала. Признаваться в этом почему-то всегда было почти обидно, поэтому он даже здесь чуток привирал и говорил всем, что знак его — Ритуал. Вора предпочитал не упоминать, чтоб косо не смотрели, но жизнь уже не раз ему доказала, что от судьбы не убежишь.       А Лодур продолжал бегать.       — Так оно, вроде как, не важно. Знак Мага зато есть, — Хадвар пожал плечами. — Хотя, конечно, как знаешь.       И всё-таки, ведомый неясным любопытством, поджав в напряжении сухие, потрескавшиеся губы, Лодур подошёл ближе. Деккер никогда не брал их в экспедиции к Стоящим камням, а потому Лодур почти не воспринимал его изыскания всерьёз, равно как и не верил рассказам своих суеверных соотечественников о силе этих странных изваяний. Ему всегда казалось, что традиция устанавливать подобные камни и высекать на них узоры была просто отражением веры местных во влияние созвездий на жизнь человека, а когда мир вокруг неизведанный, большой и страшный, и не в такое поверишь. Материал, из которого были вытесаны обелиски, и характер узоров свидетельствовали о том, что созданы они были примерно в то же время, что и лежавшие ныне в руинах постройки эпохи культа драконов, а значит, Стоящим камням насчитывалось не менее четырёх тысяч лет. Но всё-таки древность отнюдь не стала для Лодура весомым аргументом в пользу их якобы магической сути. Не считают же стены курганов пропитанными магией только из-за того, что они древние.       Лишь теперь, ступив на площадку из песчаника, на которой они стояли крепко и прямо, не покосившись ни разу за четыре тысячи лет, Лодур почувствовал, как от Камней-хранителей повеяло неведомой силой. Она наваливалась на плечи не слишком тяжёлым, но ощутимым грузом, от неё немного клонило в сон. Перед глазами слегка помутилось, но Лодур списал это на усталость и слегка встряхнул головой, чтобы избавиться от наваждения. Когда он осматривал созвездия на камнях, они будто слегка светились и мягко вибрировали ему в ответ. А в воздухе по-прежнему дурманяще пахло полынью и горноцветом, и всё происходящее напоминало Лодуру таинственный ритуал; воображение его разыгралось, а все ощущения словно вдвое усилились. Он стал чутче, чувствовал тоньше. Энергия камней что-то меняла в нём, но он, как ни силился, не мог объяснить, что.       Лодур шагнул ближе к среднему камню со знаком Мага, но тут левый обелиск уже очевидно и ярко вспыхнул созвездием Вора, оставив Лодура в испуге и крайнем замешательстве.       — Я... я не...       — А-а-а, так вот, в чём дело, — Хадвар нахмурился и кивнул, будто в чём-то убедился. — Мне следовало ещё в крепости догадаться. Ну, что тут скажешь... не суди, да не судим будешь. Идём-ка лучше.       — Да, — Лодур шумно выдохнул и быстро отошёл от постамента с камнями, то и дело, впрочем, оглядываясь назад. — Да, пожалуй.       Сердце неистово забилось о грудную клетку, в ушах зашумело, и Лодуру повезло, что Хадвар молчал, потому что слова его вряд ли бы прорвались сквозь мутную пелену Лодуровой тревоги.       Зато спустя несколько мгновений неловкой тишины очень даже прорвался пронзительный волчий вой.       — Вот засада! — рявкнул Хадвар, обнажая меч. Из леса навстречу путникам выскочили три здоровых волка и оскалились, грозно рыча. Один из них прыгнул на Хадвара, но тут же плюхнулся на дорогу с рассечённым пузом и кишками наружу. Лодур встрепенулся и вернулся в реальность. Как бы ни было ему стыдно перед Хадваром за своё враньё, и за недавний случай у Стоящих камней, и за проклятущую имперскую кобылу, и вообще за всё на свете, если их загрызут волки, толку от стыда станет мало — так он рассудил и приготовился обороняться. На удивление, несмотря на усталость, после «встречи» с камнями Лодур ощутил себя уверенней как маг и рассудил, что раз в катакомбах под Хелгеном создать огненный шар у него получилось, то уж отпугнуть пару лесных зверей труда ему не составит. Он сотворил поток огня и опалил шкуру одному из хищников — тот, жалобно поскуливая, отступил обратно за деревья. Последний волк приноровился прыгнуть на Лодура со спины, но тоже быстро пал от меча Хадвара.       — Ты смотри, чуть голову ему не срубил! А? — похвастался Хадвар, слегка отодвинув ногой голову убитого волка. Что-то мерзко хлюпнуло, натянулись сухожилия, внутри показались белоснежные кости-позвонки, хлынула кровь, и стало ясно, что волчья голова действительно почти отделилась от тела. Лодур зажмурился и часто задышал.       — Ну тебя...       — Да не дрожи, обошлось, — Хадвар по-свойски хлопнул его по плечу, и Лодура только сильнее замутило. — Давай, пошли, вон, уже Ривервуд видно!       Открыв глаза, Лодур постарался сразу посмотреть вперёд, а не вниз, на трупы волков, и тут же, в самом деле, заметил вдалеке соломенные крыши ривервудских хижин. В груди затрепетало от радости, а голодный желудок вмиг требовательно заурчал.        К сумеркам они добрались до одноэтажной деревушки. Поселение раскинулось прямо на берегу реки, недалеко от того места, где она сворачивала на восток и каскадом водопадов низвергалась с гор прямиком на равнины владения Вайтран. На небольшом, но свободном от леса пятачке земли тут и там торчали по обеим сторонам мощёной дороги продолговатые дома с прочным каменным фундаментом, деревянными стенами и обязательным длинным козырьком над входом. Судя по большому количеству людей на дороге, Ривервуд всё ещё активно суетился, тут и там раздавались голоса, и народу на въезде отчего-то столпилось слишком много для такого маленького поселения. Подойдя ближе и присмотревшись, путники увидели печальное зрелище: перепуганные и грязные, в перемазанных сажей рваных лохмотьях, босые, люди большой толпой ругались с группой местных жителей и старались всеми правдами и неправдами прорваться в Ривервуд на ночлег. Стражи в Ривервуде, как и ворот да заборов, объяснил Хадвар, отродясь не было, а посему семья, которая много поколений назад основала это поселение, заправляла делами самостоятельно. Во главе деревенских, уперев руки в бока, стояла худощавая блондинка в запылённом, усыпанном опилками тёмно-зелёном платье, и громко переругивалась с нежданными гостями.       — Это владения ярла Балгруфа! У нас своих голодных ртов хватает, ищите защиты у своего ярла! — властно крикнула она, когда толпа в очередной раз зароптала.       — Беженцы? — догадался Лодур. — Раненых много. Особенно с ожогами.       — И правда странно, что не к Сиддгейру уцелевшие пошли помощи просить... впрочем, кто куда ноги унёс, там и просят, — вздохнул Хадвар, осторожно прокладывая им обоим путь сквозь толпу, которая гудела и шумела на разные лады. До Лодура доходили только отдельные возгласы:       — Все товары сгорели! Проклятый дракон всё спалил!       — Куда ж теперь нам с двумя малыми-то!?       — Нога... нога отнимается, стоять больше нету мочи!       — Мамочка, я есть хочу!       — Да сколько же можно, пропустите! Здесь малые дети!       — Разойдись, кому сказано! Остолопы, вертайте взад! — к сухощавой нордке присоединился курносый мужчина с длинными пышными усами.       — Гердур с муженьком совсем распоясались... — пробормотал Хадвар, волоча Лодура куда-то вправо от ворот. — Давай-ка не будем лишний раз попадаться ей на глаза и обойдём толпу от греха подальше. Со стороны леса зайдём, да и всё.       Лодур припомнил слова Марция перед тем, как они разошлись разными дорогами, и мигом сложил два и два:       — Выходит, эта Гердур и заправляет всем в Ривервуде?       — Её предки и основали это поселение, у неё нет причин вести себя иначе, — покривился Хадвар. — Да только, если хочешь знать моё мнение, она такой же гнилой человек, как и братец её, Ралоф. Ты с ним сегодня уже имел честь познакомиться.       — Постой... Ралоф? Один из мятежников? Ах вот оно что...       Лодуру чуть яснее стала их с Хадваром непримиримая вражда.       У них ушло не так уж много времени, чтобы миновать скопление людей и пробраться в деревню огородами. Когда они обходили ивовый плетёный забор крошечного огорода, едва доходивший обоим до пояса, Хадвару помахал рукой энергичный черноглазый босмер, который стоял на крыльце невысокой хижины с соломенной крышей по правую сторону от грядок. В одной руке он держал тисовый лук, во второй — пару заячьих тушек, связанных друг с другом плотной верёвкой. За спиной на толстом ремне, перекинутом через плечо, у него был надёжно закреплён колчан со стальными стрелами.       — Вот это гости! Хадвар! Вот это да. Что, дядюшку навестить решил?       Лодур при виде незнакомца машинально втянул голову в плечи и отвёл взгляд, а вот Хадвар ничуть не растерялся и даже улыбнулся эльфу в ответ:       — Здравствуй, Фендал. Ты только тише… Не хочу с Гердур связываться.       — Так а ей ли запрещать тебе домой возвращаться? — подмигнул ему Фендал. — А то, вон, зашли как мышки, как мышки... Что, кстати, за могучая мышь такая с тобой крадётся?       — Приятель мой. Давай-ка потом я вас познакомлю, хорошо?       — Понимаю, — Фендал решил не приставать с расспросами, вновь махнул рукой, теперь уже на прощание, и скрылся в доме. Лодур же с Хадваром отправились своей дорогой.       — Лучше пока никому больше на глаза не попадаться, — рассудил Хадвар. — Фендал работает у Гердур на лесопилке, но он парень хороший, лишнего болтать не станет... Идём, нам осталось до конца улицы дойти, и мы на месте.       Лодур лишь вяло повёл плечом. Он размышлял о столпившихся на въезде людях, которые бежали от опасности в соседнее владение. Практически все они находились на грани отчаяния. Они всё потеряли. Среди них он видел калек с кровавыми лоскутами вместо конечностей и обгорелым гноящимся месивом вместо лица. Понятно было, отчего местные их пускать не хотели — уж вряд ли сами жили богато, лишние рты никому не нужны, а уж если ещё и лечить кого, и вовсе никаких денег и припасов не хватит. А впереди зима. И всё это так контрастировало с мирными и безмятежными видами Ривервуда, что просто в голове не укладывалось.       — Их сейчас таких много, — мрачно протянул Хадвар, будто прочитав его мысли.       — Что?       — Думаешь, Ульфрику дело есть до того, сколько деревень сгорит и сколько городов в крови утопят его люди, чтобы он у власти удержался?       — А имперцам есть дело? — Лодур и сам удивился, как зло и горько это прозвучало. Хадвар промолчал.       Ривервуду, вот, дела как будто не было. Из-за толпы на въезде гомон стоял на всю деревню, но большинство местных, за исключением группы во главе с Гердур, и ухом не вели — в основном попрятались по домам. Лишь пара мальчишек возилась с собакой у входа в таверну, да какая-то старушка переругивалась на пороге своего дома с сыном.       — Дракон! Я видела дракона!       — Боги всемогущие, мама, перестань! А то услышит кто ещё твои бредни и решит, что ты сумасшедшая!       «Если бы ты, парень, только знал, что в Хелгене творится...».       Практически у каждого дома росло какое-то неимоверное количество цветов, и теперь к запаху горноцвета и полыни примешались ароматы колокольчика, драконьего языка и лаванды, и в груди у Лодура наконец подразвязался противный тугой и липкий ком, и на душе хоть немного потеплело.       Он не сразу сообразил, что это, должно быть, просто жаром повеяло из кузницы: они с Хадваром остановились у большого дома с пристройкой, в которой как раз трудился в поте лица у кузнечного горна высокий, широкоплечий мужчина средних лет.       — Дядя Алвор!       Кузнец оглянулся в их сторону на оклик Хадвара, и его немолодое уже, но всё ещё привлекательное лицо вытянулось изумлённо. Взгляд глубоко посаженных под широкими бровями глаз потеплел, а за окладистой светлой бородой завиднелась улыбка.       — Хадвар! Вот так новости... Что ты тут делаешь? — радость встречи мигом сменилась беспокойством. — Ты в увольнении?       Алвор спустился к ним по хлипковатой деревянной лестнице, натужно скрипнувшей под его немалым весом, присмотрелся внимательно к гостям и взволновался пуще прежнего.       — Кости Шора... Что стряслось с тобой? Неужто и ты тоже...       — Прямиком из Хелгена. Да, — мрачно подтвердил Хадвар. По их диалогу стало ясно, что жители Ривервуда, по крайней мере, в курсе того, что в Хелгене случилась какая-то беда.       Алвор не сразу нашёлся, что ответить, пока не вспомнил про Лодура: тот стоял у Хадвара за спиной, понурив голову, и в разговор не встревал. И неловко было, и тошно после всего, что они повидали. Расспросы после передряги — всегда самое отвратное. Всем сразу требуется узнать у тебя мельчайшие подробности того, что ты наоборот предпочёл бы забыть.       — А это кто с тобой?       — Это мой друг, и если б не он, может, я и не разговаривал бы сейчас с тобой, дядя. Он мне жизнь спас, — уверенно заявил Хадвар, и тут уже настала очередь Лодура удивляться, но он аж воспрял духом от такого заявления. Лицо его прояснилось, и он наконец-то смог взглянуть на Алвора без стыда и неловкости. Одно дело — входить в чужой дом союзником поневоле, и совсем другое — добрым товарищем.       — А друг твой, что, воды в рот набрал? — нахмурился Алвор.       — Прошу прощения... Меня Лодур зовут, — поспешно представился маг, опомнившись. — Из Винтерхолда. Рад знакомству.       — Взаимно, Лодур. Коли правда ты моего племянника спас, будешь дорогим гостем в моём доме.       — Дядя, давай-ка об этом потише... — Хадвар опасливо понизил голос, оглядываясь по сторонам. — Мы тебе дома всё расскажем.       — Проходите, — Алвор открыл перед ними дверь своего дома, и Лодур едва не лишился чувств прямо на пороге от того, что тело его, добравшись до цели, расслабилось и будто вспомнило, насколько сильно оно болело, утомилось и оголодало.       — Сигрид! У нас гости! — возвестил Алвор, приглашая Лодура и Хадвара за широкий приземистый дубовый стол, стоявший по левую руку от входа. Лодур плюхнулся на стул и тупо уставился на полоток, высокий, как в большинстве нордских каркасных домов. На первом и единственном этаже расположились и обеденный стол, и камин с чугунным котлом для готовки, и две застеленных козьими шкурами деревянных кровати, большая двуспальная и поменьше на ребёнка, а ещё одним условным «этажом» служил подвал. С трудом оторвавшись от бесцельного созерцания потолка, Лодур огляделся вокруг и заприметил лестницу вниз, под дом по левой стене, аккурат у себя за спиной.       — Гости? — из подвала вынырнула молодая русоволосая нордка, непривычно загорелая для северянки: вероятно, много времени проводила за работой в огороде. — Хадвар! Сколько лет, сколько зим! Боги всемогущие, что с тобой случилось? И кого это ты с собой привёл?       — Подожди, Сигрид, — мягко остановил её Алвор. — Сообрази-ка лучше, будь добра, им что-нибудь поесть и сама приходи потом к нам, всё и расскажем.       — О, это мы запросто, — деловито заявила Сигрид. — Я недавеча как вчера такую здоровую тыкву с огорода приволокла! Дорти! Иди-ка сюда, помоги, да поживей!       — Иду, ма! — раздался откуда-то снизу тонкий детский голосок.       — Дорти, наверное, уже совсем взрослая, — устало улыбнулся Хадвар.       — Не то слово. Сигрид, правда, жалуется на неё. Хочет, чтобы Дорти ей в огороде помогала, а она всё со мной в кузне суетится. Я, честно, рад буду, если она моё дело унаследует, недавно так ладно сковала свой первый кинжал! — голос Алвора звучал донельзя гордо. — Впрочем, не о том сейчас. Народу в Ривервуд стремится много, да не разберёшь толком, что там в Хелгене случилось. Наши же никого не пускают. Особенно Гердур раскричалась, говорит: выгоню, коли кого к себе возьмёте. Я пытался ей возразить, да... ну, в общем, не вышло из этого ничего. Лучше рассказывайте.       Лодур был безмерно благодарен Хадвару за то, что он взял на себя труд пересказать все их совместные злоключения. Сил внезапно не осталось даже на то, чтобы произнести хотя бы пару слов. Он с трудом выдавил из себя «спасибо», когда Сигрид поставила на стол кастрюлю тыквенного супа и тарелку жареного кроличьего мяса, нарезала хлеба и устроилась рядом с мужем. Благо, хотя бы силы поесть у Лодура ещё оставались, и даже наскоро сваренный тыквенный суп показался ему с голоду пищей богов.       — ...И я тебе клянусь, когда палач занёс топор над его головой, на башню приземлился дракон! — меж тем рассказывал Хадвар в нервозном возбуждении, то и дело забывая о еде.       — Дракон!? — Алвор не понял, изумляться ему или гневаться. — Что за бредни?... Ты часом не пьян?       — Муж, — непреклонно возразила Сигрид, мягко положив руку Алвору на запястье. — Дай ему договорить.       — Да что тут дальше расскажешь... От Хелгена остались только тлеющие руины, — убито заключил Хадвар. Расспросы, правда, на этом не кончились: ему пришлось в подробностях описывать весь их с Лодуром путь по катакомбам и дальше по лесу, пока супруги не убедились наконец, что выяснили всё, что могли. Лодур же продолжал упорно отмалчиваться, доел свою порцию, пригрелся и разомлел. Его потянуло в сон, и большую часть беседы он упорно боролся с желанием уронить голову на стол и хотя бы немного подремать, а от полутьмы, характерной для бедно освещённого парой-другой свечей помещения, веки тяжелели ещё пуще.       — Стремись дракон в самом деле в Ривервуд, нас бы уже постигла судьба Хелгена, — рассудил Алвор, раздумывая над услышанным. — Либо он улетел туда, откуда появился, либо полетел дальше, на Вайтран. Если так... вряд ли вы туда уже поспеете, но лучше поздно, чем никогда.       — Объявись тварь в Вайтране, зарево пожара было бы уже отсюда видно, — возразил Хадвар. — Но да, так или иначе, надо ярла Балгруфа предупредить.       — И то верно... Эй, парень, — Алвор обратился к Лодуру ровно в тот самый момент, когда он безбожно зевал, и тот аж воздухом подавился от неожиданности. — Да не пугайся. Что ты такого вообще натворил, что оказался в той повозке?       Хадвар тут же предупредительно зыркнул в сторону своего спутника, и Лодур понял, что лишнего болтать не нужно.       — Я... денег у меня не нашлось заплатить за переход через границу, а домой вернуться было нужно, — выдал он уже проверенную на Хадваре версию. — По глупости попался, в общем. А там уж не разбирали, коли оказался в одной повозке с Братьями Бури, так тоже мятежник.       — Я это к тому, что кабы ты дел не натворил, если тебя к ярлу Балгруфу отправить, — серьёзно сказал Алвор, и полный желудок Лодура тут же свело от напряжения. — Давайте-ка так. Вы отдыхайте, всё равно до Вайтрана сил дойти вам сегодня уже не хватит. Ложитесь спать внизу, Сигрид вам постелит. А утром решим, что с вами делать.       От мысли о скором сне Лодур воспрял духом, но как назло, стоило только ему устроиться и лечь, сонливость как рукой сняло. Несмотря на плотную, толстую лежанку из медвежьей шкуры, он всё равно замерзал, потому что от каменного пола веяло холодом, а от заметно подгнивших полок с первыми заготовками на зиму — сыростью, всё тело болело и ломило от усталости, каждая царапина и синяк заныли с удвоенной силой, а не раз ушибленная голова порой кружилась так, словно он опять вусмерть напился, как в тот проклятый вечер, когда им с Локиром пришла в дурные головы идея украсть злополучную имперскую кобылу.       «Да нам обязательно повезёт! У нас даже имена похожи. Добрый знак!» — то и дело повторял в Лодуровой голове бодрый голос почившего соучастника.       — Вот тебе и добрый знак... — тихонько выдохнул Лодур, прикрывая глаза, чтобы попробовать наконец поспать.       — Что такое? — Хадвар лежал рядом, укутавшись в точно такую же шкуру, и уже засыпал, но встрепенулся, как только услышал его бормотание.       — Да всё нормально... спи.       Какое-то время лежали тихо, но оба не спали. Наконец Лодур решился задать вопрос, который его очень беспокоил, но который он не задал за столом, потому что выпал из разговора в сытой полудрёме.       — Хадвар...       — А?       — Как думаешь, почему дракон не уничтожил другие города?       — Да скамп его знает...       — Нет, правда. Ему бы хватило одного дня, чтобы сжечь пол-Скайрима. Тут что-то не так...       — В Вайтране таких ящериц раньше ловили и держали в ярловом дворце. Вот тебе и всё объяснение. Спи уже, во имя Исмира.       — Ладно, ладно... Извини.       — И лучше молча.       Хотя вопросов о драконе оставалось ещё очень много, Лодур повернулся к Хадвару спиной, чтобы не было больше соблазна поговорить, моргнул и тут же провалился в глубокий сон.

***

      В это же самое время Марций Корвус, трибун и рыцарь-протектор Имперского легиона отогревался у камина в пустовавших покоях для тана при дворце ярла Сиддгейра в городе Фолкрит, допивал второй за вечер стакан вина и сочинял письмо домой, в Сиродил.        «...Судьба, отец, удивительная штука: сегодня так, а завтра сяк, оглянуться не успеешь, как от иллюзии покоя камня на камне не останется. Хелген рано или поздно восстановят. Беда в другом: если воистину правы нордские легенды о возвращении драконов, которые, по твоим же собственным рассказам, весьма серьёзно воспринимают некоторые твои знакомые, возможно, вскоре, подобно Хелгену, запылают города по всему Тамриэлю. Я не знаю, что думает обо всём этом генерал Туллий — мне бы до Мрачного замка ещё добраться — но как бы там ни было, при таком раскладе домой я вернусь нескоро. Даже если дракон не имеет отношения ни к Братьям Бури, ни к иным силам, противостоящим Империи, это не повод успокоиться и сделать вид, что ничего не произошло. Я намерен настаивать на охоте на это существо, каким бы оно ни было опасным. Если оно в одиночку способно спалить целый город, значит, с возвращением драконов действительно может наступить конец если не света, то как минимум Империи.       Я не знаю, как быстро до вас в Имперском городе доходят вести с севера, но знаю, что ты можешь поведать о произошедшем лично императору Титу Миду II. Доклад генерала Туллия наверняка окажется на столе Его императорского Величества раньше, чем ты получишь моё письмо, но мы должны предусмотреть все варианты.       Есть, впрочем, ещё кое-что, о чём я хотел бы тебя попросить. Помнится, ты говорил, что кто-то из тех самых твоих знакомых может быть нынче в Скайриме. Если это действительно так, дай мне знать, могу ли я их как-то найти. Я отбываю в Солитьюд завтра, 18го числа Последнего Зерна, но туда не пиши, отправь письмо ярлу Сиддгейру, и я найду способ его получить, покуда орёл всё ещё не прилетел в Фолкрит. И да хранят тебя Восемь и один. Будь осторожен.       Любящий тебя сын, Марций Корвус».       Марций сложил письмо вдвое и, поразмыслив немного, встал из-за колченогого круглого столика — вот тебе и покои для тана, нордское гостеприимство, скамп его — сунул письмо под лежавшую на грубо сколоченной сосновой кровати подушку, размял затёкшую шею и подошёл к маленькому запылённому окну с толстыми стёклами. Вытер пыль со щеколды. Открыл её — и с наслаждением вздохнул полной грудью.       На смену душному запаху затхлости и пыли в комнату ворвался яркий, дурманящий аромат жёлтого горноцвета с терпкой примесью полыни.