Легенда о Довакине. Книга 1

      — Так чего, говоришь, мы ищем?       — Некий «драконий камень».       — И какого же это скампа он сдался ярлу Балгруфу?       — Вероятно, он думает, что слово «драконий» в названии этого камня спасёт его от проблем с драконами. Вернее, это его придворный маг так думает. Он уверен, что на нём изображена карта древних драконьих захоронений.       — Честно говоря, я так и не понял, как это поможет с драконом, который сжёг Хелген.       — Я тоже, Фендал. Я тоже.       Лодур и Фендал начали восхождение на гору 22 числа Последнего зерна с рассветом. Лодуру сказочно повезло, что спутник его оказался, во-первых, хорошим охотником, а во-вторых, мером предусмотрительным и хозяйственным. И разумеется, ради того, чтобы Камилла гордилась им и его героическим решением отправиться вместе с Лодуром в опасное путешествие, Фендал был готов разделить с ним всё, что угодно — лишь бы с собой взял. А Лодуру только того и надо было: в одиночку и на свои деньги бы он никогда в жизни не решился идти в горы. В добавок ко всему, что они закупили за сутки до похода, у Фендала нашлись и спальные мешки, и пара меховых плащей с капюшонами, и запасы вяленого мяса в дорогу, и несколько целебных отваров да моток бинтов. К тому же, местность он знал неплохо, хоть на самый верх пика никогда и не поднимался.       К горной вершине, где раскинулись древние руины, вела вполне различимая, хоть и узкая дорога. Когда-то, в стародавние времена владычества драконьего культа ею, вероятно, пользовались чаще. Теперь же она местами изрядно поросла травой, мхом и редким кустарником, но различить её всё ещё было можно — в основном благодаря тому, что кто-то оставил на тропе метки в виде аккуратно сложенных столбиков из плоских округлых камней. Подъём оказался не слишком резкий и каменистый, да и горы в районе Ривервуда, на границе со степями Вайтрана были не слишком высокие. То ли дело Фолкрит: непролазные хвойные леса с густым подлеском, а за ними — высоченные, холодные горы Джеролл, естественная граница с Сиродилом.       Лодур помнил, как ему стало паршиво в горах по пути домой, но утешал себя тем, что, раз уж пережил поездку через Джеролльскую громаду, то и на Ветреный пик как-нибудь заберётся.       — Напомни: а ты почему согласился на эту авантюру? — поинтересовался Фендал, когда дорога ненадолго всё-таки взяла круто вверх.       — Ну, мне денег обещали. Да и… вот ты бы отказал ярлу?       — Да уж. Пожалуй, не отказал бы.       Погода поначалу им тоже благоволила: воздух в предгорье был свежий, но не слишком холодный, солнце всё ещё грело, а от хвойного запаха елей и пихт даже дышалось легче. Лодуру нравилось вдыхать его полной грудью: в носу и в лёгких сразу приятно покалывало, словно туда попали небольшие льдинки. К полудню Фендалу удалось даже подстрелить пару зайцев в горном лесу, и они с Лодуром отлично пообедали, даже не притрагиваясь к запасам вяленого мяса. Воодушевлённые лёгким началом восхождения, они к концу дня с перерывами на небольшие привалы добрались до заброшенной дозорной башни на краю обрыва, откуда отлично просматривался с высоты птичьего полёта весь Ривервуд.       Судя по пепелищу от костра, который разводили, как рассудил Фендал, пару дней тому назад, в башне этой недавно кто-то останавливался. Они с Лодуром тоже решили заночевать там на свой страх и риск, чтобы не бродить по горам после захода солнца, потому что к ночи резко похолодало, и поднялся сильный ветер. На всякий случай спали по очереди. Фендал позволил Лодуру отдохнуть первым после утомительного восхождения. В горах задремать оказалось сложнее обычного, но сказалась усталость и лёгкая головная боль, и в итоге Лодур, поворочавшись немного в спальном мешке из медвежьей шкуры, всё же крепко уснул.       Разбудил его на дежурство Фендал перед самым рассветом. Первые свои дозорные часы Лодур просидел на самом верху башни, сидя на отсыревших от снега досках и зябко кутаясь в плащ. Развлечение он, впрочем, себе нашёл презанятное: Ривервуд с такой высоты просматривался отлично, и первые пару часов Лодур наблюдал за деревней, которая казалась при взгляде сверху совсем крошечной, будто кукольной, протяни руку — и можно подвинуть пару домов или покрутить пальцем колесо водяной мельницы.       А потом наступил рассвет, и у Лодура дух захватило от этой красоты: постепенно расползлись тёмно-серые, набухшие облака, и над едва тронутыми ветром острыми верхушками елей показался солнечный диск. Сначала он горел робко, неловко, но с каждой минутой сиял всё уверенней и настойчивей, и вот уже загорелся так ярко, что показался Лодуру полностью белым, и он не выдержал раскалённой этой белизны — прикрыл рукою глаза и отвернулся. И оранжевое марево сменило ночную черноту неба, и Ривервуд где-то там, внизу пробудился с первыми петухами, принялся за привычную, рутинную суету. И Лодур подумал, что не зря, наверное, считается, будто каждое утро повторяет секунду творения, а свет Магнуса особенно невыносим именно в рассветную пору. Никому из смертных, непричастных к акту создания, не дано на него смотреть.       Так бы Лодур и глядел на солнце, взошедшее откуда-то из-за недосягаемых взору Велотийских гор, если бы вдруг вдалеке, на повороте к башне со стороны предгорья не замаячили неясной жёлто-оранжевой рябью огни факелов. Вот тогда-то и стало ясно, что надо бежать, да побыстрее.       Он спешно растолкал Фендала. Тот, сетуя, что толком и не поспал, свернул кое-как спальный мешок. Они наскоро собрали свои скромные пожитки и одним лишь чудом разминулись с тремя громилами в железных доспехах, которые с уверенным, хозяйским видом направлялись к привычному месту стоянки. Лиц их Лодур и Фендал не разглядели — куда важнее было спрятаться понадёжней — но зато отлично расслышали некоторые голоса.       — Хрен с ним, с Арвелом, пусть провалится к даэдра со своим когтем!       — Да уж, ещё с мертвяками из-за его жадности махаться… Больно надо.       — Дык, вот, говорил же я ему, дурню, переплавить да разделить, ну!… И чего полез в храм этот проклятущий?       — Полез и полез, пусть сам теперь и разбирается.       — А что, если там действительно сокровище, в гробнице этой? Я хочу получить свою долю!       — Заткнись и поглядывай вокруг…       Так, передвигаясь мелкими перебежками по редким кустам и за большими валунами под хрипловатые голоса бандитов, Лодур и Фендал постепенно поднимались выше, к храму. Подъём в этом месте стал гораздо круче, под ногами то и дело перекатывались и скользили камни; ощутимо похолодало. Снеговую линию они прошли и теперь мёрзли на пронизывающем ветру.       — А это правда, что древние норды в основном тоже жили под землёй, как двемеры? — поинтересовался Фендал, пытаясь перекричать рёв высокогорного ветра.       — Нет! — крикнул ему в ответ Лодур, который заметно отставал. — Они же драконам поклонялись, куда им под землю зарываться?       — Вот досада! А я уже хотел обругать того, кто придумал построить этот проклятый храм так высоко в горах…       — Одно другому не мешает!       Ветер рванул с Лодура капюшон и бросил его собственные волосы ему в лицо. Отплёвываясь и вспоминая всех даэдра, он кое-как натянул капюшон обратно и затолкал под него непослушные чёрные патлы, которые как всегда выбились, конечно, даже из плотно затянутого на затылке хвоста.       — Мало того, что холодно, так ещё и драугры там, видно, ходят в руинах этих… Вот же пропасть! — сетовал Фендал. — Уж не слишком ли мы с тобой геройствуем, друг?       — Не нам драугров бояться, — нахмурился Лодур, напоказ поигрывая огненным шаром. — Они горят хорошо.       — Ты на магию не шибко надейся! Я слышал, нордские гробницы — это целые лабиринты. Не больно-то ты там со своей магией развернёшься!       — А я надеюсь на лучшее…       Лодур на секунду остановился, чтобы отдышаться, и с мрачным видом почесал шрам на левой щеке. Фендал устало закатил глаза.       — Норды.       Наконец, когда солнце вошло в зенит, ветер немного поутих. Совершенно измождённые, Лодур и Фендал практически повалились на снег в одинокой крошечной рощице среди абсолютно голых деревьев и долго ещё просто отдыхали, невзирая уже ни на холод, ни на влагу. Слегка отдышавшись, они кое-как развели костёр, с горем пополам отогрелись и поели. Лестница на Ветреный пик уже виднелась впереди, выше, в самом конце дороги, потемневшая и щербатая, местами заледенелая и припорошённая снегом. Каждая трещинка на ней — заруб беспощадного времени, но даже ему неохотно покорялся Ветреный пик, подобно прежним своим хозяевам-драконам, бессмертным, неподвластным даже самому Акатошу.       — Если бандитов этих не трое-четверо, а больше, и они не полные идиоты, думаю, вход они охраняют, — хмуро заключил Фендал, пытаясь разглядеть вдалеке, на вершине лестницы хоть какой-то признак присутствия людей. — Так что расчехляй свою магию, тут разгуляешься.       Лодура передёрнуло. Он мигом вспомнил Хелген, и стрелу в глазу мёртвого мятежника, и собственные окровавленные руки после первой же стычки. Ему стало не по себе, и он достал из дорожной сумки небольшую флягу, которую успел перед дорогой наполнить вином. Фендал мигом заметил этот жест и сурово сказал:       — А вот этого делать я бы тебе не советовал.       — Так холодно же, — попытался оправдаться Лодур и сделал небольшой глоток. В ответ услышал только очередное скептическое: «Норды…» — но не обратил внимания. Или, вернее, сделал вид, что не обратил. «Что ж, по крайней мере, этот стереотип я поддерживаю хоть куда», — мысленно заключил он. Ему было страшно. Одно дело — мертвяков магией сжигать в пепел, а вот людей… Его замутило.       Они с Фендалом начали осторожный подъём по лестнице, стараясь не наступить случайно на лёд и не упасть, а ещё — не привлечь к себе нежелательного внимания. Фендал держал наготове простой, но крепкий тисовый лук и стрелу. Предполагалось, что Лодур в любой момент готов подсобить ему магией, хотя на самом деле он к этому оказался совершенно не готов.       — Не избежать нам стычки, — с каждым шагом Фендал всё мрачнел. — На открытой местности мы вряд ли пройдём незамеченными.       — Мне казалось, мы не убивать пришли, а выкрасть назад украденное… — прошипел Лодур, всё ещё уповая на удачу. — Одно дело драугры, а тут…       Впрочем, кого он обманывал? Вот уж чего, а удачи ему никогда не хватало. Да и какая тут удача: перед входом в руины храма под сенью нескольких килевидных арок, на остроконечных вершинах которых сидели каменные орлы, раскинулась широкая площадка с видом на предгорные леса. Обзор прекрасный. Как ни таись, дозорный, если он есть, обязательно заметит — если, конечно, бандиты по какой-то необъяснимой причине не поставили сторожить вход в храм слепого.       — У тебя есть план, как с ними мирно договориться? — скептически поинтересовался Фендал в ответ на вялую попытку Лодура откреститься от драки.       — Ладно…       Резкий порыв ветра заколол лёгкие и заставил Лодура замолчать. «А ведь так всё хорошо начиналось», — мысленно сокрушался он.       Прямо над самым обрывом, где горный склон резко уходил вниз, расположились две дозорные полубашенки с узкими горизонтальными окошками, практически никак не простреливаемые со стороны леса, но ничем не защищённые со стороны самого храма. У окошек дежурили двое лучников, мужчина и женщина, рыжая коренастая бретонка с пропитым лицом и поджарый, сухощавый босмер. Лодур вдруг задумался о том, каково Фендалу будет сражаться со своим сородичем и есть ли у его спутника вообще какое-либо мнение на этот счёт.       У самых ворот в храм караулил ещё один разбойник, огромный косматый детина с квадратной челюстью и глубоким уродливым шрамом через всё лицо, от правого уха до левого уголка губ. В широких мозолистых ладонях он сжимал древко здоровенного двуручного топора. Лодур и Фендал притаились прямо у лестницы, за широкой колонной, увенчанной очередным орлиным профилем, и озадаченно переглянулись. Обоим было очевидно, что к здоровяку соваться попросту опасно, а даже если и удастся его каким-то удивительным образом нейтрализовать, лучники всего парой стрел в спину непременно убьют их.       — Я могу попробовать подстрелить одного из них, пока нас не видно, — прошептал Фендал, присматриваясь к дозорным у башенок. — Отсюда достану… Может, в ногу попаду.       — Тогда я возьмусь за второго, — мрачно отозвался Лодур и тоже пригляделся. — Огненный шар, думаю, долетит. Только…       — Только что?       — Не знаю я, Фендал. Как-то это…       — Что «не знаешь»? Думаешь, они замешкают, прежде чем тебя убить? Или Камиллу с Луканом, если повадятся и дальше у них воровать?       — Я… нет, конечно, но…       — Вот и не мямли. Что поделать: либо ты, либо тебя, — деловито прошептал Фендал, прицеливаясь. — Сначала с первым разберёмся. Добивать ты будешь. Мне репутация дороже.       — В смысле? — не понял Лодур.       — Зелёный пакт, — коротко пояснил эльф, натягивая тетиву. Лодур кивнул, сглотнул судорожно и приготовился прикрывать его — первым делом набросил на них обоих чары дубовой плоти и на всякий случай поставил оберег, специальный прозрачный магический щит, чтобы их в первые же секунды не настигли ответные вражеские стрелы.       — Вот это другое дело, — кивнул Фендал. Взвизгнула тетива, и стрела свистнула в воздухе. Лодур аж вздрогнул, так чётко и ярко он вновь, как в Хелгене, увидел, как наконечник прошил доспехи и кожу и вошёл в плоть. Зрелище это так ужаснуло и одновременно заворожило его, что он не сразу сообразил подсобить Фендалу, который уже внимательно целился во второго лучника. Дождавшись, пока он выпустит очередную стрелу, Лодур убрал оберег, чтобы освободить руки и сосредоточиться на новых чарах, и бросил огненный шар в бретонку-лучницу, которая стояла ближе к ним. Она держалась за простреленную голень и завывала от боли, и у Лодура сердце заворочалось под рёбрами при виде раненого человека, которого он обрекал на мучительную смерть.       Женщина завопила ещё громче — у Лодура будто лезвия кинжалов провернули в ушах — и рухнула вниз с горы, оступившись в панике.       — Будь проклят этот ваш Зелёный пакт! — надрывно крикнул Лодур Фендалу и приготовился добить второго лучника, но не успел: воздух между ними с лихим присвистом разрезало лезвие стального топора. Они с Фендалом бросились врассыпную в разные стороны и попрятались за соседними колоннами. Громила с топором не заметил, куда делся юркий босмер, а вот Лодура видел хорошо и направился в его сторону. — Твою мать, твою мать, твою мать… — бормотал Лодур, обливаясь холодным потом от страха и усталости. Магических сил его уже едва хватало на полноценный бой; руки дрожали. И тем не менее, мысленно проклиная всё на свете, он высунулся из-за колонны и сделал вид, что собрался вступить с громилой в открытый бой, надеясь, что Фендал вовремя сориентируется и подстрелит врага, пока тот отвлечётся. Разбрасываться огненными шарами он больше не стал, чтобы не тратить силы, и лишь полыхнул в сторону противника потоком пламени для острастки. Громилу это не сильно напугало: он продолжал наступать, а Лодур всё пятился и пятился назад, не понимая, почему Фендал не стрелял.       И тут он увидел, что второй лучник, которого они ранили, но не добили, упустили из виду, подкрался к Фендалу с кинжалом. У них завязался свой бой, а Лодур остался один-одинёшенек безо всякой поддержки между крутым обрывом и здоровенным детиной, который с каждой секундой становился на шаг ближе к тому, чтобы отсечь ему голову. Лодур уже слышал его тяжёлое дыхание и скрип зубов — и панически соображал, что делать. Сил на ещё один огненный шар ему не хватало. Край платформы был уже совсем близко, пятиться стало некуда. Громила бодро сокращал дистанцию и наконец замахнулся топором. Надеясь на силу инерции, Лодур в последнюю секунду прошмыгнул вправо; лезвие топора просвистело совсем рядом и срезало прядь его длинных чёрных волос. Громилу потянуло вперёд и он, не удержавшись, пошатнулся на краю обрыва. С характерным резким звуком в плечо ему вонзилась стрела. Разбойник с громким криком сорвался вниз, и от долгого эха, которым в ответ ему вторили горы, Лодура затрясло. Он обернулся назад и увидел Фендала, который опустил лук, шумно втягивая и выдыхая воздух ноздрями. За его спиной лежал на земле ещё живой разбойник, тоже босмер-лучник, и надсадно хрипел.       — Ты как? — мрачно поинтересовался Фендал у Лодура. На щеке у него алел свежий порез.       — Н-нормально, — еле выпалил Лодур, не чувствуя воздуха в лёгких.       — Добей последнего, — велел Фендал железным тоном, не терпевшим возражений, а затем достал из-за пояса окровавленный стальной кинжал и протянул его Лодуру. Кинжал он, похоже, отобрал у разбойника в бою. Сказать, что Лодуру это не понравилось — ничего не сказать, но делать было нечего: согласно древнему Зелёному пакту, босмеры в обмен на покровительство своего лесного божества обязаны были питаться исключительно мясом, в том числе убитого врага. Не очень-то Камилла обрадуется, если узнает, что Фендал отобедал своим сородичем.       Дрожащей рукой он сжал рукоять — стальное лезвие безжалостно ярко блеснуло на солнце — и подошёл к разбойнику. Тот истекал кровью: Фендал вспорол ему брюхо, и жить ему оставалось всего ничего. Лодур пытался утешить себя тем, что избавит его от мучений, но выходило так себе: он слишком хорошо помнил Хелген, чтобы зарубить уже себе на носу, что смерть не бывает ни лёгкой, ни красивой. Несколько секунд он наблюдал за тем, как незнакомый босмер, захлёбываясь и прерывисто дыша, тянул к нему руку. Рука эта дрожала так же, как его собственная.       А потом холодная сталь с хлюпаньем полоснула по смуглой коже; на руки, на лицо Лодура брызнула горячая кровь. Разбойник захрипел сильнее, забулькал и наконец затих. Лодур замер на месте. Кинжал будто прилип к ладони; перед глазами плыло.       — Пойдём, — тихо сказал Фендал, положив руку ему на плечо. — Нам ещё ворота открывать.       — Я сейчас, — безжизненно отозвался Лодур. Он с трудом разжал руку, и кинжал звякнул сталью о каменный пол. На несколько секунд Лодур опустил руки в небольшой сугроб у колонны, чтобы смыть кровь, и чистейший горный снег мигом свалялся и забагровел зернисто — пятно позора на доселе нетронутой вековой красоте.       А потом они с Фендалом молча взошли по широкой лестнице к массивным воротам ростом, пожалуй, с дракона и с колоссальным усилием приоткрыли тяжёлую железную дверь, украшенную характерным древним нордским витым узором. Изнутри пахнуло затхлостью и гнилью.       Руины Ветреного пика с большой неохотой распахивали свои двери для нежданных гостей.

***

      — Никогда ещё не ночевал в нордских гробницах… И больше не хочу, — уверенно заявил Фендал после того, как они с Лодуром провели ночь в спальных мешках прямо на холодном, пыльном полу заброшенного храма.       — Да ладно тебе. Вон, вокруг погребальные камеры с иссохшими трупами. Даже огонь кое-где в лампах масляных ещё горит. Романтика, — съехидничал Лодур. После сражения с бандитами у ворот настроение у него было просто отвратительное. Всю ночь он не спал и мучился кошмарами. Ему то вновь виделся его друг, альтмер-алхимик, бедный Амдир, обратившийся драугром, то палач из Хелгена со стрелой в глазу, то ярко-алая кровь на собственных руках.       — Что ты за человек такой?! — возмутился Фендал, сворачивая спальник, чтобы пристегнуть его под походным мешком с ремешками. — А вдруг тут всю ночь драугры бродили?!       — Бродили, вероятно, — — Хочешь, историю расскажу тебе?       — Нет.       — Так вот. Была в Коллегии Винтерхолда одна учёная, Бернардетта Бантьен. Однажды она более полугода прожила в нордской гробнице и выяснила, что драугры, вероятно, связаны какими-то чарами с драконьими жрецами, которых хоронили в курганах. За счёт драугров жрецы якобы способны восстать из могилы. Драконы обещали своим последователям бессмертие за верную службу, и… ну, кажется, они получили, что хотели. Фендал слушал его с дико вытаращенными глазами.       — Это шутка такая? Ты меня напугать пытаешься?       — Не-а. У Бантьен даже книжка есть про это, называется: «Среди драугров». Интересная, почитай на досуге.       Лодур и врал, и не врал одновременно. Он действительно не сказал ни слова лжи об исследовательнице из Коллегии и о содержании её работы, но и застращать Фендала ему действительно хотелось.       — И что же стало с этой Бантьен? — осторожно поинтересовался Фендал. Лодур в ответ только развёл руками:       — Драугры убили.       — Вот-вот…       Они устроились на ночёвку в небольшой комнате, предназначавшейся, вероятно, для бальзамирования, судя по набору заржавевших инструментов, которые, впрочем, неплохо сохранились. Лодур их мигом узнал: в хранилище Коллегии он уже видел нечто подобное — короткий скальпель в форме «эльфийского уха», изогнутое сверло, небольшой крюк полумесяцем с длинной рукоятью и широкие ножницы. Все предметы, кроме ножниц, были украшены теми же узорами, что и двери в храм, и многие камни в древних нордских комплексах. Когда-то Лодур и Амдир написали целую работу, в которой пытались доказать, что подобная манера украшения курганов и ритуальных предметов у атморанцев могла быть связана с богиней Кин. В исконной нордской религии её считали не только Бурей, охотницей или силой Голоса, но и Поцелуем Смерти: якобы именно она направляла души умерших в Совнгард. До недавнего времени у Лодура даже хранились рисунки, сделанные рукой Амдира: листок черновика, на котором углём были изящно выведены фреска с Кин из каких-то развалин и несколько примеров украшений на скальпелях и стоящих камнях. После Хелгена рисунков этих Лодур у себя не обнаружил. Видимо, обронил и потерял — наверняка сгорели.       От мысли этой — «надо же, сгорели, прямо как тот, кто их создал» — его каждый раз бросало в дрожь.       — Предлагаю не торопиться и каждый коридор внимательно разведывать, — Фендал надел на плечи мешок. — А то мне что-то не хочется больше встречаться с бандитами… Повезло, что голубчики, которые сторожили вход изнутри, сами друг друга перебили.       — Всё никак в толк не возьму, что они не поделили, — нахмурился Лодур. — Коготь? Ты хоть раз вообще его видел?       — Да раз сто, — фыркнул Фендал. — Лукан постоянно им хвалился, вечно напоказ выставлял, прямо на прилавок. Штука размером чуть побольше моей ладони. Ну, золотая да древняя. Может, дорогая поэтому. Ты вроде должен знать, ты же из Коллегии.       — Мы такие вещи изучаем, а не продаём, — Лодур впервые за последние сутки едва заметно улыбнулся. — А ещё такого артефакта я в жизни не видел, веришь? Учёным Коллегии они что-то не попадались. Лично мне только в книгах иногда встречались рисунки. Нас и глубоко-то в руины не пускали никогда. Опасно, мол.       — Эх, вот тебе и маги: никакого веселья, — хмыкнул Фендал.       — В общем, понятия не имею, за какие деньги можно его загнать, — заключил Лодур, но на этот раз совершенно точно соврал. В Сиродиле ему порой приходилось иметь дело с местным чёрным рынком, чтобы сбыть кое-какие краденые вещи — ради выживания он порою брался, воистину, за любую работу, кроме убийства. Безделушки из нордских курганов, даже выкованные из дорогих материалов вроде эбонита могли, конечно, стоить примерно всех товаров Лукана, но и за них можно было выручить не больше нескольких сотен септимов. Для Ривервуда огромные деньги. Для большого города — не так уж много. И это в Сиродиле ещё продавали втридорога, потому что везли из Скайрима через границу. На малой родине-то всяко дешевле обойдутся.       Впрочем, для бандитов, конечно, неоспоримое богатство, которого при этом не хватит на всех.       — Судя по словам тех, кого мы видели, коготь у какого-то Арвела. Вот будет досада, если он уже ушёл отсюда восвояси, — Фендал плотно закрыл дверь камеры для бальзамирования, когда они с Лодуром вышли в коридор.       — Имя вроде бы данмерское, — предположил Лодур. — Ни одного данмера среди бандитов я пока что-то не видел.       — Лучше бы этот Арвел нам попался не живым, а мёртвым, — пробурчал Фендал, наматывая на факел тряпьё и как следует промасливая его медвежьим жиром. — Меньше возни…       — Фендал, — Лодур наконец решился задать давно волновавший его вопрос. — Скажи, а… разве босмеры, которые живут за пределами Валенвуда, тоже обязаны соблюдать Зелёный пакт?       — Я тут живу не потому, что мне в Валенвуде не нравилось, а потому что здесь меньше вероятность, что меня рекрутом в Талмор заберут, — голос Фендала похолодел. — Так что я продолжаю соблюдать традиции. И давай на этом закроем тему.       Лодур послушно умолк.       Несколько коридоров спустя они свернули в небольшое тёмное помещение с низкими потолками и рядом узких, невысоких арок, которые вели в гораздо более просторный длинный зал. Зайти туда Лодур и Фендал, правда, не решились: весь он был затянут липкой паутиной, а кое-где виднелись подозрительного вида длинные, вытянутые коконы, о содержимом которых думать совсем не хотелось.       — Эй! Эй, вы! На помощь! — раздался вдруг голос из дальнего конца большого зала. Лодур обернулся на звук и присмотрелся: на стене, накрепко замотанный не в один слой паутины, висел обессиленный, исхудавший данмер. В руке у него что-то поблёскивало неясно сквозь паутинную муть.       — А вот и Арвел, — заключил Фендал и смело ринулся вперёд.       — Постой, а что если… — начал было Лодур, но спутник его не послушал.       Пришлось идти следом, отмахиваться от паутины, незримыми нитями тянувшейся от самого потолка. Как Лодур ни старался, а всё равно вскоре и роба, и волосы его покрылись тонкими белёсыми полосами, а Фендал осмотрел его с ног до головы и рассмеялся:       — Ты как будто поседел.       — Поседеешь тут…       От мыслей о ползавших где-то рядом морозных пауках Лодура немного потряхивало.       — Не бросайте меня здесь, Аркеем прошу! — истерично завывал данмер, дёргаясь в тщетных попытках освободиться. — Я… если освободите меня, я вас награжу! Я знаю, в этой гробнице спрятано сокровище… Я поделюсь! Только помогите мне, умоляю!       — Это мы, приятель, ещё посмотрим, — угрожающе процедил Фендал. — А то больно руки у тебя загребущие. Как у честных торговцев воровать, так ты первый, а как с пауками столкнулся, так всё, сдулась твоя храбрость?       — Знать бы ещё, куда попрятались эти пауки, — настороженно пробормотал Лодур, осматриваясь.       И тут они услышали тихий стрекочущий звук, доносившийся откуда-то с потолка, и Лодура осенило взглянуть наверх.       — Вот же блядство… Фендал, осторожно! В сторону!       Они едва успели отскочить к стенам, чудом не запутавшись при этом в паутине, прежде чем с потолка спрыгнул гигантского размера морозный паук — вероятно, матка колонии. Огромное, покрытое множеством мелких волосков тело чудища источало трупный смрад, с шипастых хелицер сочился яд, а увенчанные острыми зазубринами педипальпы тянулись в стороны в попытке нащупать непрошенных гостей.       — А-а-а-а! Сделайте что-нибудь с этой тварью! — завопил Арвел.       — Есть идея! Фендал, отвлеки её! — крикнул Лодур, и его спутник мигом прицелился и выстрелил паучихе прямиком в глаз. Тварь попятилась и зашипела. Только теперь Лодур заметил, что она хромала на одну лапу и была совершенно слепа.       Жестом велев Фендалу следовать за ним, Лодур изо всех сил ринулся обратно, в небольшую комнатку, ведущую обратно в коридор: там паучиха точно их не достанет. Фендал не отставал — паучиха, опомнившись, метнулась следом так быстро, что Лодур едва успел спрятать Фендала за оберегом перед тем, как паучьи жвала щёлкнули прямо у него за спиной. Получив ещё и магический отпор, матка разъярилась окончательно и принялась неистово клацать жвалами в проёме арки и плеваться ядом, пытаясь достать обидчиков.       — И что у тебя за идея?! — нервно поинтересовался Фендал. Лодур только покачал головой в ответ.       — Лучше отойди.       — Что?       — В коридор, сейчас же! И не высовывайся.       — Это безумие, ты что собрался де…       Лодур не смог дольше выдерживать магический оберег, и Фендал тут же взвыл от боли: как назло, сгусток паучьего яда прилетел ему прямо в плечо.       — Ай, проклятье… больно, зараза!       — Арвел! — крикнул Лодур, надеясь, что данмер его услышит. — Как только почувствуешь, что можешь освободиться, беги! А то сгоришь к скамповой матери! Данмер что-то неразборчиво проблеял в ответ. Лодуру оставалось только надеяться, что его услышали и поняли. При мысли о том, что коготь придётся забирать со сгоревшего трупа, ему стало не по себе.       Хватило крохотного всполоха, чтобы паутина вспыхнула так ярко, будто в полутёмных доселе руинах загорелись десятки солнц. Лодур схватил Фендала за шкирку и оттащил ещё дальше в глубь коридора под пронзительный, хриплый визг паучихи. Тварь заметалась по комнате; из зала повалил едкий дым и тошнотворный запах горелой паучьей плоти.       — Прибери тебя И’ффре, что ты натворил!? — воскликнул Фендал, крепко вцепившись в рукава Лодуровой робы.       — То, что умею лучше всего, — мрачно ответил тот. — Спалил всё к даэдра.       — Этому тебя, получается, в Коллегии и научили? Неудивительно, что местные в Винтерхолде вас боятся!       — Этому я сам научился…       — Сэра! — услышав грубоватый голос Арвела где-то вдалеке, Лодур с облегчением вздохнул. — Сэра, тут такое дело… Паук-то сдох, разрази его Боэта, но мне всё ещё нужна твоя помощь!…       Тревожась, как бы данмер не сгорел вместе с паучихой и её логовом, Лодур набросил на себя и Фендала защитные чары, и они пересекли зал без повреждений — только кашляли страшно: горелый смрад, казалось, разъедал лёгкие изнутри. Арвел обнаружился в очередном коридоре: ранее проход туда был полностью затянут паутиной. Данмер не пострадал и не обгорел, но всё ещё вяз в паучьих путах.       — Вот это ты, сэра, даёшь, — осклабился он, завидев Лодура. — Рисковый ты хрен, конечно.       — Ну да… Положим, что так, — растерянно пробормотал тот. Заметив, что Фендал всё ещё держится за обожжённое ядом плечо, поинтересовался:       — Ты как? Подлечить тебя?       — Да утешься, — отмахнулся босмер. — Мне никакая отрава не страшна, а ожог небольшой совсем, заживёт.       — Сэра! Ты меня, конечно, блядь, извини, но у меня уже ноги затекли на хер! — возмутился Арвел. — Давай, двигай!       Лодур из принципа сначала сотворил простенькие целебные чары для Фендала, а затем обратился к Арвелу (который явно обращался к нему уважительным «сэра» исключительно выгоды ради, но наверняка приложил бы его «н’вахом» или «с’витом», если бы мог) и принялся помогать ему с паутиной.       А как только освободил его, тут же получил кулаком в нос и повалился на спину. Фендал схватился за лук и потянулся вынуть из колчана стрелу, но Арвел оказался быстрее: набросился на него, обхватил крепко одной рукой и прижал к полу. Вторая ладонь, грубая и шершавая от мозолей, вцепилась Фендалу в горло.       — Хуй вам, а не сокровище, с’виты, — прорычал он.       Убивать Фендала он, похоже, не планировал — скорее, просто слегка придушить и вывести из боя. Стоило только Арвелу заметить, что Лодур пришёл в себя и поднимался на ноги, как он тут же оставил Фендала в покое и припустил вперёд по коридору. Лодур бросился за ним.       — А ну стой, ублюдок!       — Ха-ха, как же! Арвела Быстрого ещё никто не догонял!       Лодур приготовился сотворить огненную стрелу. «Как же, не догонял. Магия-то кого угодно догонит». В первый раз на бегу он, впрочем, промахнулся: небольшой огонёк пролетел аккурат над левым ухом Арвела.       Миновав ещё пару коридоров, они пробежали полукруглую комнату, в которой хранились на специальном постаменте урны с органами похороненных в гробнице древних воинов, а затем оказались в первом помещении с непосредственно погребальными камерами. Пахнуло затхлостью и едва уловимым, маслянистым бальзамом.       — Огни Обливиона! — ругнулся Арвел, и Лодур мигом обрадовался: впереди залязгала ловушка. Бежать быстроногому данмеру больше было некуда.       Арвел, ругаясь на чём свет стоит, схватился за висевший на поясе кинжал.       А затем оба услышали потусторонний шепоток — сначала тихий, вкрадчивый, едва заметный, он становился всё чётче, шелестел на забытом языке древних богов:       — Quiilan us dilon…       Лодур узнал этот шёпот, и у него похолодело в груди.       — Глаза Дагона, что это за херня!? — истерично воскликнул Арвел. Ближайший к нему мертвец, лежавший слева в узкой горизонтальной камере в стене, поднялся и вынул старый, ржавый меч из обветшалых ножен. Рот его, неестественно открытый, перекосился, иссохшая челюсть болталась на нескольких кусочках истончавшей кожи, похожей на бумагу. Пустые глазницы горели неестественно ярким синим цветом, отбрасывая блики на впалые, почти отсутствующие щёки.       Прежде, чем драугр успел замахнуться мечом, его кожа и давно превратившаяся в труху броня вспыхнули от попадания огненной стрелы. На каменный пол с глухим постукиванием западали кости; уныло бряцнул старинный меч.       — По-моему, ты уже дважды у меня в долгу, мерзавец, — сурово сообщил Лодур насмерть перепуганному Арвелу. Тот выставил перед собой кинжал. Лодур медленно двигался в сторону противника, угрожающе поигрывая огнём на пальцах. Ему бы подновить защитные чары, но магических сил оставалось уже на донышке, и он не планировал даже вступать в драку — надеялся Арвела припугнуть.       — Прочь! Не подходи! — вопил тот, крепко сжимая кинжал в дрожащих руках.       — Бежать тебе некуда, Арвел. Не дури. Давай-ка мне не придётся тебя убивать?       — Да не ты, придурок! Сзади!       Лодур обернулся, но поздно. Острая боль пронзила правый бок, ярко-синие, безжизненные глаза мертвеца вспыхнули, прямо как во сне, и Лодуру на долю секунды померещилось знакомое, но искажённое смертью и тлением лицо.       А потом комната завертелась, расплылась в тумане, навязчивая пульсирующая боль затмила всё на свете, и Лодур канул в полную темноту.