На её страницах

1997 год Драко ненавидел обнажать свои слабости. Малфои не говорят лишнего, ведь любое неправильное высказанное слово или решение могло отбросить тень на весь их род. В семье, в которой он вырос, было принято справляться со всем в одиночку, используя хитрости ума и магии. Не удивительно, что Малфой повзрослел слишком рано, как и Поттер, просто у каждого для этого имелась своя собственная причина. Каликс продолжила бы дальше слепо верить в придиру Малфоя, аморального выскочку, пока за этими тёмными масками не подметила тусклый проблеск света. Ей стало любопытно, какой Драко без образа плохого мальчика. В конце концов, она осознала, что с нетерпением ждёт его в толпе людей, со своей пепельной, слизанной шевелюрой на голове. Фрэнси хотела слушать, как трещит в тишине голос Драко, хотела видеть, как уголки его бескровных губ расплываются в хитрую улыбку. Обычный интерес перешёл во что-то большее, со временем закрепив свои стены в её сердце. Волшебница не могла взять и выбросить его с головы…голос Малфоя уже въелся в каждую её клеточку. Ей казалось, что она слышала его во сне. И даже аромат амортенции, окончательно и бесповоротно дал понять — настало что-то более серьёзное, и этим не оправдать простое любопытство. Фрэнси даже сейчас, не находясь с ним рядом, ощущала запах сосны и дождя. Раньше она пыталась понять мотив его действий, теперь мотив своих. Почему он? Существует много хороших чародеев, Гарри например…даже тот Рон Уизли. Но Драко?! Чем лучше был он? Было ли в нём чего-то чистого и хорошего больше, чем у них? Нет, совсем нет. Малфой спрятал в себе задиристого мальчика. А ведь этот образ, являлся защитой от жестокости окружающего его мира. Он сотворил себя из хрупкого материала, стекла, которому ничего не стоит разбиться. Сможет ли она взять на себя ответственность, и прикоснуться к нему? Каликс твёрдо была уверена в том, что раскрытие настоящего «я» Малфоя, это путевод к отгадке его сущности. Он — её личная загадка, и пока личина Драко не спала, Фрэнси не перестанет преследовать его. Но с каждым днём ей всё меньше и меньше верилось, что день, когда она откажется от своей к нему зависимости, настанет. Сейчас, сидя на холодном каменном полу Выручай-комнаты, девушка благодарила себя за некоторую сдержанность. — Ты знаешь про дневник? — обращаясь к Перксу, испуганно пропищала она, не веря своим ушам. — Но как? Людвиг улыбнулся одним уголком губ, глядя на Драко… — Делал тоже самое, — намекнув на её слежку за Малфоем, отозвался парень. — что и ты. Я следил за тобой. Смешинки в голосе он и не пытался скрыть. Может поэтому Фрэнси жутко бесилась. Ей стало ясно какого это, когда за тобой наблюдают со стороны, словно хищник за жертвой. Она не стала переводить взгляд своих затуманившихся от злости глаз в сторону Малфоя, трусливо, но хотя бы внутри ничего не рухнуло от стыда. Фрэнси и так ощущала себя виноватой. А его холод уничтожил бы её. — Зачем тебе это было нужно? — задал свой вопрос Драко, приподняв одну из бровей. Он так же, как и Каликс, сдерживал себя как мог. Волшебнице захотелось, чтобы предмет её страданий снова накричал на неё…ведь на этот раз от его криков было бы легче. Невозмутимость слизеринца её пугала. — Услуга за услугой, — покачал головой Перкс, тут же потянувшись к вьющимся волосам. — Малфой. Фрэнси дрожала. Она ничего не понимала, не понимала что происходит. Бегло осматривая каждого по несколько раз, Каликс тяжело вздыхала, собираясь что-то сказать…но язык будто онемел. — Ты знаешь о чём я. — Драко был зол. — Я спрашиваю тебя не почему ты следишь за ней, — быстро кивнув в её сторону, процедил он. — а зачем ты делаешь это? Шантажируешь Каликс мной…тебе нужен я, верно? Перкс сморщил лицо, будто Малфой наслал на него слагулус эрукто — заклинание, которое применил Уизли к Драко ещё на первом курсе. Тогда сломанная палочка Рона перенаправила заклинание обратно, и ему пришлось давиться слизнями. Она помнила зелёное лицо гриффиндорца…ей было очень его жаль. Кажется, потом Гарри и Гермиона потащили друга к Хагриду, может он как-то ему помог, она не уверена. — Твоему самолюбию можно только позавидовать! — выплёвывая каждое слово ему в лицо, яростно запротестовал Людвиг. — Мне нужен не ты, а Фрэнсис, поэтому нет, использую я только тебя, трусливый хорёк! На некоторое время девушка оцепенела, пытаясь сохранить в памяти каждое брошенное им слово. Складывалось ощущение, что спокойный Перкс, слизеринский «Лавгуд», ненавидит Драко… Но почему? — «Горбин и Бэркес», — произнёс побледневший Малфой, облизывая губы. — ещё с того времени ты…что ты обо мне знаешь? — приблизившись к однокурснику, спросил он. Они оба будто забыли о её присутствие, пожирая друг друга ненавистными взглядами. — Ты слабак, — разочарованно прошептал Перкс, сузив глаза. — и останешься им спустя десятки лет. Эти слова просто взяли и выпустили внутреннего демона Малфоя. Кажется обладатель янтарных глазах, ждал этого с самого начала. Для неё не оказалось чем-то неожиданным вспышки, выходившие из их палочек, поэтому она сразу вскочила, встав перед Драко. Её защитные чары ломались перед напором заклятий Людвига. Он начинал её пугать. — Протего! — кричала Фрэнси, игнорируя взгляды Малфоя, означающие, что ей нужно как можно быстро отойти и не приближаться к ним. — Отойди, Каликс! — ослабив свой напор, скомандовал Перкс. Он был того же мнения на её счёт, как и Драко. — Прекратите! — жалобно закричала она в ответ. — Прекратите сейчас же! — Фрэнси пожалела, что у неё нет возможности побыть немного Грейнджер, Гермиона бы тут же всё решила…как-нибудь закончила этот ужас. — Малфой — предатель, пёс Тёмного Лорда, — зарычал Людвиг, сильнее сжимая палочку в руках. — Воландеморт не оставляет своих послушников без дела, он дал ему задание! Его имя из уст слизеринца звучало устрашающе, поэтому она на время замолкла, как и Драко. Все трое стояли в оцепенении, держа палочки наготове. — Ты ничего обо мне не знаешь. — отчётливо, смакуя каждую букву, прочеканил Малфой, развернувшись. — Исчезающий Шкаф… — склонив голову, отозвался вновь Перкс. Его палочка опустилась вниз. — об этом рассказывал Монтегю. Думаешь, я такой же тупой, как все остальные твои «друзья»? Голоса, которые он слышал…тебе хватило ума понять о чём он. Фрэнси вновь оцепенела, вглядываясь в их лица. Она видела посеревшее лицо Малфоя и триумфальное — Людвига. Её пугала тишина. — Этот шкаф здесь? — прошептала она, направившись к застывшему Драко. — Тот, что сломал Пивз? — Ей было известно про шкаф, но не его свойства… Он не смотрел на неё, но его напряжённое тело и рваное дыхание говорило само за себя. — Что тебе нужно? — заговорил блондин, уставившись своими серыми…стеклянными глазами на Перкса. — Сделай так, что бы в тот день… — переведя взгляд на девушку, ответил Людвиг. — и в последующие дни…она была в безопасности. Поклянись.

***

Маховик сработал, оба брата попали в 1997 год, в время, когда Тёмный Лорд вновь дал о себе знать. Они быстро свыклись с положением, ведь различия между прошлым и настоящим не были ужасающими, если чисто теоретически…переулки Лютого и Косого все те же. Задачей Каликсов было проникновение в Хогвартс, а каким образом…думали они недолго. Конечно, двадцатидвухлетним мужикам в роли студентов там делать было нечего. Поэтому этой проблеме они выделили особое количество времени в своём двадцать первом веке. Задачей их была семья Перкс, которая никак не могла привлечь к себе дотошного внимания, в итоге это значило, что она была лёгкой добычей. И самый главный факт, благодаря которому братья снизошли до них — это Людвиг Перкс, ученик Шармбатона, волшебник с идеальной репутацией, переводившийся в Хогвартс. На данный момент, этот парень находится под империусом, как и вся его семья. Карл хорошо потрудился, поэтому Николас под именем этого самого Людвига, поступил в Хогвартс. Хоть в близнецах отсутствовала подростковая мягкость, их строгость и грубость сглаживалась большими карими глазами, доставшиеся от матери. Правда и то, как закручивались их волосы, словно шерсть барашки, зачастую воспроизводили миловидный эффект. Всё остальное, начиная с цвета волос, заканчивая формой ногтей, им досталось от отца. Они не ненавидели это в себе, просто принимали как данное. Но иногда их раздражало, что приходилось скрывать самих себя от других. Но ни Карл, ни Николас никогда бы не признали перед общественностью своё родство с циничной семьёй их отца. С этим папашей собственно. Каликс считали, что Драко не заслуживает их внимания, внимание их матери, которая страдает призраками прошлого…может даже по его вине, они не знают. Ждать, пока снизойдёт до них Малфой никто не собирался. В памяти близнецов слишком свежи воспоминания, которые уничтожили в них детей. Фрэнси они никогда не винили…не могли. Мать пыталась быть прежней собой, но для того, чтобы заполнить дыры в душе своих мальчиков, она должна была начать со своих. У неё не получалось. Каждый раз, когда Николас и Карл приезжали в поместье Каликс, их встречали у порога только бабушка с дедушкой, которые натягивали на свои лица вымученные улыбки. Братья могли почувствовать жалостливый взгляд Розали, которая прижималась к боку мужа, подталкивающего их в комнату Фрэнсис. «Она ждёт…» — уверял их дядя Оскар. Но она не ждала. Выискивая большими карими глазами костлявое тело матери, они держа друг друга за руки, проделывали маленькие шаги к двуспальной кровати. Здесь всегда было светло, потому-что их мать боялась темноты и одиночества. Ей хватало лишь зажженных свечей, включенных магловских ламп, и мелодичный звук колыбели, которую включал дедушка Алекс. В тот день им исполнилось по шесть лет, они стояли у её постели, пытаясь не дышать шумно…чтобы не испугать. Мальчики смотрели на неё широко раскрытыми глазами, боясь отвести их. И когда Фрэнсис поймала взгляд Николаса, она шумно выдохнула, обняв себя казалось бы…прозрачными руками. — Мама… — плача, прошептал Карл. — мама… Снова…она снова забилась в конвульсиях, шепча себе что-то под нос. — Выйдите. — испуганно прошептала бабушка Анна, поцеловав каждого в холодный лоб. — Всё хорошо, просто идите на кухню, мы сейчас придём, быстрее! Они её послушались, выбежав из комнаты. В коридоре их встретила тётя Розали. Их страх передался и ей, поэтому сев на колени, она прижала головы мальчиков к своей груди, успокаивающе поглаживая каждого. Спустя час они заснули на мягком диване, тихо сопя. Дядя Оскар и его жена покинули поместье, оставив детей на родителей. Подобные истории часто повторялись, но иногда мать сдерживала себя, посадив близнецов на край кровати. Эти дни были самыми тёплыми и светлыми для них, и исключая момент, что она старалась не смотреть на сыновей, женщина не имела ничего против совместного времяпровождения. Вскоре привыкнув к ним, мать даже начала рассказывать некоторые истории из своей учёбы в Хогвартсе. Юным Каликсом казалось, что таким образом, она пыталась забыться. И у неё получалось, получалось до того времени, пока взгляд её больших тёмных глаз не цеплялся за две маленькие фигуры белокурых мальчиков. Встретить мать в Хогвартсе, было неожиданно…хотя Каликс давно был к этому готов. В тот момент, когда тонкая фигура матери проскочила мимо него…он ощутил себя самым счастливым на свете, хоть и лицо его выражало лишь одну печаль. В прошлом она выглядела совсем другой… Живой. Её когда-то болезненно сероватая кожа блестела от живости, а тусклые пшеничные волосы словно проживали свою собственную жизнь, обрамляя её лицо вьющимся золотом. Мать, которой совсем недавно исполнилось семнадцать…смеялась, так часто, что Николас иногда ощущал себя так беспомощно, жалея, что Карл не видит этого. Она никогда не улыбалась им…никогда. Засыпая и просыпаясь с мыслью о матери, парень старался не поддаваться меланхолии…его дело было не следить только именно за ней, а вырабатывать план действий, посылать отчёт брату, держать на поводке Салли-Энн, изучать Малфоя. Последнее было самым неприятным, но слежка была необходимостью. Николас старался делать так, чтобы будущее не менялось. Он с Карлом планировали лишь обезопасить мать, не меняя ход истории. Было тяжело держать себя в руках, видя высокомерную фигуру отца. Сейчас, будучи Пожирателем Смерти ему дело не было до всего, что происходит вокруг. А знаменитая фраза про грязнокровок вообще редко слетала с его губ. Но всё изменилось в тот день, когда он начал действовать. Малфой обратил наконец-таки своё внимание на местного «психа», «слизеринского Лавгуда», «кошмара Снейпа», — зовите как хотите. «Жди». — отправив записку Карлу через свою сову, Николас покинул спальню. Мать с отцом ждали его. Впервые в жизни он увидит их вместе. Ослабив галстук, Каликс чуть покачал головой, сдерживая бурю эмоций, которые накапливались в нём, словно в бочке, все эти месяцы.