***
Мира встревожилась, когда узнавала здания и постройки, мимо которых они проезжали, и поняла, куда они направляются. Конечно, Глория была ведьмой, которую знал Клаус. Войдя в знакомый бар, она огляделась, наблюдая за местом, которое давно не посещала. Она вспомнила себя, юного подростка, сидящей на земле в окружении красок и карандашей, когда она рисовала Майклсонов, записывающей заклинания, которые рекомендовал ей Кол, и заметки с советами по травам и рунам от Глории. Она не заметила любопытного взгляда Клауса, который вглядывался в её лицо, полное воспоминаний. — Выглядит знакомо, не так ли? — спросил Клаус, и Мира резко повернула голову, но напряженность исчезла, когда она поняла, что вопрос был адресован Стефану. — Гибрид заходит в бар и говорит бармену... Мира улыбнулась, когда раздался женский голос. — Стоп, — покачала головой Глория. — Ты можешь быть непобедимым, но точно не в юморе, — её взгляд остановился на Стефане, не замечая Миру, которая почти спряталась за спину Клауса. — Я тебя помню. — Ты Глория, — сказал Стефан, в замешательстве нахмурив брови. — Разве ты не должна быть...? — Старой и мертвой? Я не могу оставить этот бар, — она вытянула голову и взглянула на того, кто стоит позади Клауса. — Ну а ты кто? — Боже мой, — шокировано прошептала она, и вампиры с недоумением посмотрели на Миру, которая слегка улыбнулась старой знакомой. — Здравствуй, тётя Гло, — прошептала она, и ведьма протиснулась мимо Стефана и Клауса, обняв Миру. — Сильная девочка, — ласково прошептала она. — Сколько всего ты вытерпела. Твоя мама, шабаш, проклятие... Глория резко отпрянула. — Все это почувствовали, и все видели тебя. Они знают. Все знают. Тебе нужно бежать. Клаус и Стефан переглянулись, совершенно сбитые с толку ситуацией и темой разговора. — Что? — полные ужаса глазами глядели на Глорию. — Каждая ведьма почувствовала, как разрушилось проклятие, каждая получила видение о тебе. Шабаш знает, кто ты. Мира глубоко вздохнула и покосилась на Клауса. — Сейчас не очень удобно говорить об этом, — пробормотала Мира. — Я как бы пытаюсь сохранить это в секрете. — Твой секрет теперь известен каждой ведьме в мире, — сказала Глория, и её тон свидетельствовал о серьезности ситуации. Клаус нахмурился, ему не нравилась мысль о том, что Мира хранит секреты. — Я знаю, что ты можешь защитить себя, я чувствую твою магию, — Глория многозначительно посмотрела на Миру. — Но всё же, тебе нужно прислушаться ко мне. — Я не собираюсь бежать. Мне так надоело это, — Мира пыталась игнорировать взгляд Клауса. — Кто-нибудь собирается объяснить, что происходит? — спросил Стефан с недовольством, а Клаус кивнул в знак согласия. — Почему бы тебе не перестать говорить загадками, дорогая? Что это за секрет? — спросил Клаус, заметив встревоженные взгляды двух ведьм. — Тебе знать необязательно, — сказала Глория, пытаясь отмахнуться от этой темы. Клаус позволил это, желая позже допросить Миру. — Ну а теперь, почему бы нам не перейти к тому, зачем вы здесь. После того, как Клаус отправил Стефана за барную стойку, он нежно нежно взял Миру за руку и прошептал ей на ухо. — Нам есть о чем поговорить, любовь моя. Ему понравилось, как она напрягалась под его прикосновениями и как учащалось еë сердцебиение, когда он шептал, но он понял, что сейчас не время и не место, поэтому сел перед Глорией. — Выглядишь прекрасно, Глория. — Не надо, — покачала она головой. — Я знаю, для чего ты пришëл. Такие новости распространяются быстро. — Ну и что я делаю не так? Я снял проклятие. — Видимо, что-то с заклинанием или его снятием. Клаус нашёл глазами Миру. — Эй! — воскликнула она. — Я следовала твоим инструкциям. Если кто и облажался, так это ты. Клаус на мгновение прикрыл глаза, прежде чем снова посмотреть на Глорию. Его разочарование было очевидным. Глория с легкой улыбкой наблюдала за ними, радуясь, что Мира нашла компанию, несмотря на то, что этой компанией был первородный гибрид. — Слушай, — вздохнула Глория. — В каждом заклинании есть лазейка, но такое старое проклятие... нам придется связаться с ведьмой, которая его создала. — Первородная ведьма, — ухмыльнулся Клаус, но в его голосе звучал намек на гнев. — Она очень мертва. — Я знаю. А чтобы связаться с ней, мне понадобится помощь, — Глория посмотрела на Миру. Никто не заметил, как Мира вздрогнула. — А вот это... без меня. — В чём дело, любовь? — Она непременно поджарила бы меня, потому что знает, что это я сняла проклятие, — полуправдиво ответила Мира, ведь она проигнорировала момент сделки c Эстер. — Тогда приведите Ребекку, — предложила ещё один вариант ведьма. Клаус увидел, как лицо Миры значительно просветлело. — Ребекка, — вздохнул он. — Она немного занята. — У неё есть то, что мне нужно. Приведи еë ко мне. — Что это? — раздался голос Стефана, и троица повернулась, чтобы посмотреть на него, точнее, на фотографию, которую он держал в руке. — Ну, я же говорил тебе, Стефан, — Клаус встал со своего места и направился к бару. — Чикаго – волшебный город. — Но это же я, — выражение лица Стефана было смесью ужаса, замешательства, отвращения и любопытства. — С тобой! Клаус просто ухмыльнулся и отвернулся от Стефана, игнорируя его вопрос. — Мне нужно, чтобы ты осталась здесь, моя любовь. — Ты шутишь, что ли?! Ни за что! Я иду с тобой, чтобы увидеть Ребекку, — возмущенно запротестовала Мира. — Нам со Стефаном нужно поговорить о славных двадцатых. Возможно, вы с Глорией могли бы наверстать упущенное, учитывая, что у вас с ней такие близкие отношения? — Мне все равно нужно кое-что тебе показать, — сказала Глория сифонке, прежде чем взглянуть на Клауса. — Идите. Потрошитель и гибрид направлялись к выходу из бара. Стефан всё закидывал вопросами Клауса, а сам же Майклсон бросал последние взгляды на Миру. — Что ты хотела мне показать? — Ты знаешь, что я люблю тебя, как дочку, — неспешно начала Глория. — То, что я собираюсь показать тебе, изменит тебе представление не только о семье твоего отца, но и о семье Каллиопы. — Мама говорила, что в истории её семьи нет ничего особенного. Однако лицо Глории говорило об обратном. — Есть вещи, которых ты не знаешь. То, что она скрывала, Мира, потому что думала, что это защитит тебя. Мира все больше и больше недоумевала. В линии Бодлер не было ничего впечатляющего. Она уже узнала о дохлой стае своего отца, так что же еще ей предстоит услышать? — Но... — Мира покачала головой. — Дай мне минутку, милая, — тихо сказала Глория, моргая, будто пыталась прояснить мысли. Глория встала со стула и вошла за стойку. Мира последовала за ней и села на один из табуретов перед стойкой. Глория вышла, и глаза Миры расширились. — Твоя мать позаботилась о том, чтобы это оказалась у меня. Она сказала, что это все объяснит. Мира с опаской посмотрела на дневник, зная, что он объяснит самые сокровенные мысли и чувства её матери. Он не был полностью исписан, Мира обнаружила, что мать записывала сюда только важные события. Когда она уже собиралась открыть дневник, из него выпало прекрасное кольцо, которое она не видела много лет. Её мать не любила дорогие вещи, но король Нового Орлеана любил, и Каллиопа позволила ему подарить ей это единственное драгоценное украшение. На кольце был большой ромб, а на внутренней стороне каллиграфическим почерком что-то написано. Она взяла кольцо, прочла надпись, и у нее сжалось сердце, когда она вспомнила мужчину, который заменил ей отца. Она задавалась вопросом, где, по его мнению, она могла быть. Может быть, он думал, что она умерла? Мира вздохнула и надела кольцо на безымянный палец правой руки, прежде чем нерешительно открыть дневник. Глория достала остальные гримуары. На одном из них надпись: Собственность Каллиопы Джейн Паркер.***
Сегодня родилась моя красивая, милая дочурка. С того момента, как я увидела еë глубокие голубые глаза, я знала, что защищу еë жизнь любой ценой, поэтому я приняла решение не давать ей мою фамилию или её отца. Я боюсь, что, сделав обратное, это спровоцирует врагов наших семей. Никто и ничто не навредит моему ребенку. По родословной его семьи её зовут Миранда Джейн Лабонэйр. В моем генеалогическом древе еë зовут Миранда Джейн Паркер. Но в жизни, в этой жизни, еë зовут Миранда Джейн Бодлер. Я надеюсь, что она не возненавидит меня за то, что я украла её семейную историю. Но я пошла на это лишь для её защиты. Моя дочь — сифон. Моему отцу это точно не понравится. Он уже разочарован тем, что в моём возрасте я стала мамой. У близнецов, возглавляющих наш клан, будет всего несколько лет правления, прежде чем Миранде придется завершить слияние. Это еще одна причина, по которой я разрываю связи с теми, кто есть в моей жизни. Аделина у Эндрю, у меня Миранда. Отец захочет убить их. Мне нужно найти решение до того, как придет срок, иначе мы потеряем их обеих, так как я уверена, что ни одна из них не захочет лишить друг друга жизни после того, как узнают, кто они друг для друга. Я все еще в Портленде и хочу оставаться рядом с братом в течение следующих нескольких лет, пока он готовится к слиянию. Отец не одобряет мой выбор, поскольку я предпочитаю помогать Каю, а не Джо, но он не контролирует меня. И уж точно он никогда не будет контролировать Миранду.***
Мира нахмурилась, сбитая с толку. Слияние звучало знакомо, как далекое воспоминание. Каким бы ни было слияние, Мира должна была избежать его любой ценой. Это было похоже на инстинкт, и она знала по опыту, что никогда не должна игнорировать свои инстинкты. Она не знала почему, она не знала как, но она не могла сделать слияние.***
Способности Миранды мешают мне помочь ей, моему ребенку, и я ничего не могу сделать. Она сидит в своей кроватке и плачет. Я не могу даже обнять её. Мне больно. Я искренне надеюсь, что, когда она станет старше, она научится контролировать это. У нее глаза отца, я сразу это подметила. Я помню, как влюбилась в эти глаза за те несколько месяцев, что мы знали друг друга, прежде чем ему пришлось вернуться в Новый Орлеан. Я полагаю, он был в Портленде, чтобы найти кого-нибудь из себе подобных. Он никогда не планировал влюбляться в ведьму, как и я не планировала влюбляться в волка, но, тем не менее, это было лучшее, что когда-либо случалось со мной, и благодаря нашим отношениям у меня появилась прекрасная девочка. Две прекрасных девочки.***
Дрожь пробегала по телу Миры и леденила кровь. Она перечитывала последнюю фразу несколько раз, зажмуривала глаза, пытаясь унять бешеное биение сердца.***
Сегодня я видела Кая, моего младшего брата. Он как всегда жаждет власти, с каждым днем желая завершить слияние. Джо поделилась со мной своими опасениями, зная, что проиграет, из-за способностей Кая. Отец считает Кая социопатом, но я не согласна с этим. Он был изолирован, его постоянно оскорбляли, и меня вместе с ним за то, что защищала его. Он мой брат, я не могла поступать иначе. Сидеть и смотреть, как отец дискриминирует его за то, что он не может контролировать? Нет, я не Джо и не другие мои братья и сестры. Они не видели, как он плакал перед сном после побоев. Когда Кай узнал, что моя дочь сифонка, он поклялся победить Джо, чтобы мою дочь не постигла та же участь, что у него. Он пообещал мне, что ничто не помешает этому. И вроде это неплохие слова с его стороны, но я не могла не заметить тьму в его глазах, когда он говорил это. Тем не менее, когда сегодня Кай держал мою дочь на руках, я уверена, что увидела какое-то подобие любви в его глазах. Наверное, это было от осознания того, что он не единственный в своем роде. В любом случае, увидев Миранду, он поклялся помочь мне контролировать её способности. Он также пообещал не рассказывать другим о том, что она сифонка. Они знают, что я уже родила, и недоумевают, почему я не знакомлю еë с семьей, но я в ужасе от того, что они сделают, если когда-нибудь узнают почему я этого не делаю.***
Сегодня я узнала значение еë родимого пятна. Оказалось, что это метка волка — стаи полумесяца, стаи Эндрю. Сифоны имеют свойство превращаться в еретиков, ну и что, если это возможно? Если мои подозрения насчет Миранды верны, нам нужно прятаться лучше. Благо, что у Аделины не было метки. Она не унаследовала ген оборотня. Я мало пишу здесь о моей второй крошке, но много думаю о ней. Эндрю стал хорошим отцом, я уверена. Но как она живёт среди волков в Новом Орлеане, являясь ведьмой? Мысль о том, что я не нахожусь рядом со своим вторым ребенком, оставляет жгучую боль на моём сердце.***
Кая теперь нет среди нас. Я не знаю, что делать, что думать. Младший брат, о котором я обещала заботиться, был заперт в тюремном мире. Я чувствую себя совершенно беспомощной. Как теперь моя девочка справится со своими силами? Из-за этого я еду в Новый Орлеан. Я надеюсь увидеть Эндрю, возможно, познакомить Миранду с её сестрой и кузиной. Эндрю рассказал о брате, у которого была дочь. Она чуть старше наших девочек, её зовут Андреа.***
Мира оторвалась от книги, когда дошла до записей про асцендент. Она выпила рюмку, которую налила ей Глория, не обращая внимания на заинтересованные взгляды. Мира знает, как выглядит асцендент. Его наброски были в гримуарах, которыми владела Шейла Беннет. Она часто спрашивала ведьму, для чего он, но Шейла просто делала бесстрастное выражение лица и отворачивалась, оставляя вопрос без ответа. По крайней мере, теперь она знала почему. Мира заглянула в свой телефон, слегка нахмурившись из-за отсутствия сообщений от Элайджи. Она тяжело вздохнула, закрыв глаза и не в силах сдержать нарастающую ярость. Девушка разбила свой телефон о скамейку, заставив нескольких человек в баре повернуться к ней. Она не обратила на это внимание, так как слёзы разочарования застрелили еë глаза. Так много секретов. — Дорогая? — Мира подняла глаза, и Глория слегка отшатнулась от вспышки красного, которая мелькнула в глазах сифонки. — Что? — рявкнула она, прежде чем вздохнуть и запустить пальцы в волосы. — Ты в порядке? — Нет, — Мира ответила честно, зная, что эта ведьма видит её насквозь. — Нет, я не в порядке. Я хочу быстрее покончить со всем этим. У неë, оказывается, была сестра. Какое-то слияние, что, очевидно, было нехорошо, член семьи, который был заперт в каком-то тюремном мире, и отец, который, вроде бы, должен быть жив. Ну и вишенка на торте — Элайджа до сих пор не перезвонил ей, черт возьми.***
Волков нигде нет. Ходят слухи, что в Новом Орлеане их покорили, заставили быть зверями в течение месяца, пока не наступит полнолуние. Я понятия не имею, что стало с моей дочерью, и эта мысль пугает меня. Помню, как с ужасом кричала, не обнаружив никого на этих болотах. Она не умерла, нет, я бы почувствовала её смерть. Она жива, но я всё равно потеряла её, так же, как и своего возлюбленного. От отчаяния я пошла в церковь, там познакомилась с Кираном. Он стал присматривать за Мирандой, когда я начала работать в местном баре. У него есть племянница и племянник. Они немного старше моей Миранды, но Киран говорил, что они подружились.***
Сегодня я встретила мужчину в баре. Марсель Жерар. Король Нового Орлеана. Он скрывает это, но по нему видно, что он жаждет власти. Он был тем, кто потребовал наложить проклятие на стаю. Он знает смутные подробности о моем прошлом и предложил мне и моей дочери защиту, если я буду шпионить за ведьмами для него. Я согласилась, ведь когда-то пообещала сделать всё что угодно, лишь бы Миранда была в безопасности.***
Мира улыбнулась при воспоминании о Марселе. Она помнит, как он показывал ей город, учил всему, что знал, поощрял ее творчество и даже водил на выставки и в музеи. Он позволял ей практиковать на нем магию, и отдал ей свои талисманы, благодаря которым она не чувствовала себя беспомощной, гуляя по сверхъестественному городу. Слезы потекли по ее щëкам. Она огляделась, быстро вытирая их.***
Прошло несколько лет с тех пор, как я встретила Марселя, и я благодарю судьбу каждый день за то, что послала нам с Мирой этого ангела хранителя. То, как он держит на руках Миранду и как смотрит на меня. Это не описать словами. Через некоторое время меня не беспокоило, что его глаза были шоколадно-коричневого цвета, а не цвета морской волны, как у Эндрю. На днях Марсель рассказал мне об одном медальоне. Он может помочь Миранде. У кулона способность превращать сифон в обычную ведьму. Иногда я думаю о том, чтобы использовать его на дочке без её согласия. С ним она активирует свое волчье проклятие и сторона ведьмы исчезнет. Она стала бы просто волком. Это бы решило столько проблем. Но я не могу этого сделать. Сифонская сторона — часть ее самой, и я боюсь, что она возненавидит меня, если я отниму у нее это. Марсель называет Миранду — Мирой, и теперь она требует, чтобы все называли ее так. Уж очень полюбила она это сокращение. Я думаю, что он гордится своим достижением. Их отношения очаровательны, и я теперь не беспокоюсь о том, что дочка растёт без отца.***
Я присоединилась к шабашу Нового Орлеана год назад. У Миры появились здесь друзья её возраста, но она любит проводить время с юной Давиной Клэр. Её мать мало интересуется ею. Она часто ночует у нас в доме, и я стараюсь хорошо покормить девочку перед тем, как отправить ее обратно домой. Я бы взяла её под опеку, но мать Давины значительно выше меня по статусу в шабаше. Мне просто не позволят это сделать.***
Однажды я ужинала с Марселем в шикарном ресторане. Я видела, что он нервничал и не могла понять почему. Но когда он опустился на одно колено и протянул кольцо, всё стало понятно. Мы должны были пожениться через полгода. Сегодня, на самом деле. Но один из людей Марселя и мой хороший друг, Тьерри, рассказал нам о жертвоприношении на кладбище Лафайет. Отец Киран был ранен, когда присматривал за моей дочерью. Ведьмы забрали у него Миру. Когда я добралась до того места, она была уже убита. Моя магия была усилена яростью, и я убила не только старейшину, но и всех остальных, кто помогал в жертвоприношении. Их было много. Весь ковен собрался там. Я не знаю, кто ответил на мои молитвы, но я каким-то образом нашла в себе силы вернуть моего ребенка к жизни. Однако не обошлось без неудач. Несколько месяцев назад я увидела, как Мира разговаривала буквально с воздухом. Она рассказала мне о своих воображаемых друзьях, которые называют себя Первородными вампирами. Я пришла в ужас, когда узнала об этом. Они, насколько мне известно, были самыми безжалостными зверями на свете, и я слышала истории от Марселя о том, как они предавали, лгали и обманывали друг друга. Он поведал и том, как они бросили его умирать в оперном театре много лет назад. Но я не была слепой. Я видела, как Мира всё больше и больше выходила из своего панциря, как она постепенно взяла под контроль свое поглощение магии. Если Кол когда-нибудь проснется, я обязательно поблагодарю его за все, что он сделал для моей дочери. Он был ведьмаком в семье, я узнала об этом от Марселя, так что я уверена, что именно он помогал моей малышке. Кажется, она не помнит ту ужасную ночь. Она не знает ни о своем волчьем происхождении, ни о своей смерти, и я хочу, чтобы так оставалось. Она не понимала, почему мы никогда не остаемся надолго на одном месте. Я не знаю, как сказать ей, что я кого-то убила или как её дедушка будет преследовать её, потому что она должна слиться со своей сестрой. Марсель в курсе нашей ситуации, и, хотя я сказала ему не преследовать нас, я время от времени замечаю рядом с нами вампиров. Он также переводит нам деньги, и я бесконечно благодарна ему за это.***
Два года назад ко мне обратился вампир с укусом оборотня. Он просил, чтобы Мира исцелила его. Вначале я отказалась, но его жалостливое лицо сделало своё дело. Как я глубоко сожалею об этом. Он работал на крупную организацию вампиров, которая нанимала ведьм, но превращала их магию во что-то темное. Они предложили нам защиту, и я, как дура, согласилась. Они месяцами не пускали меня к дочери. Заставляли ее выполнять страшные заклинания, уничтожать магические реликвии. Они манипулировали её разумом. Как-то раз, когда мне удалось увидеть её, она не узнала меня. Она не узнала свою мать. Это стало последней точкой. Я знала, что рано или поздно нам придется опять бежать. Это было мое решение остаться, и это моё решение причинило ей боль. Я больше не совершу ту же ошибку.***
Лицо Миры стало бесстрастным, её эмоции спрятались, а воспоминания пронеслись в голове. Один из худших периодов в ее жизни, организация вампиров, которая так красиво сплела свою паутину, что она и ее мать добровольно в неё вплелились.***
Сегодня Марсель впервые за долгое время связался со мной. Недавно я была в Чикаго, где встретила ведьму по имени Глория. Я слышала, что она не слишком заботится о равновесии природы, поэтому я решила доверить ей свою тайну. Она и Мира очень хорошо поладили, и Глории было интересно посмотреть на собственный гримуар Миры, но Глория не поняла вообще, что там написано, потому что Кол научил Миру шифровать всё старыми скандинавскими рунами. Глория получила письмо от Марселя, в котором говорилось, что он хочет встретиться со мной, но я не уверена, правда ли это письмо от него. Странно, что он связался со мной через ведьму. Он несильно их жалует. Он не уточнил почему, но сказал мне встретиться с ним в Новом Орлеане. Я полагаю, что это будет что-то важное, поэтому я в поезде, а Мира рядом со мной. Возможно, он наконец нашел способ обойти злосчастное слияние. Я занимаюсь исследованиями с тех пор, как узнала, что беременна двойней, и не пришла ни к какому выводу. Я просто надеюсь, что найдется выход до того, как придёт время слияния. Мира стала более вспыльчивой, я полагаю, она унаследовала это от своего отца. Она не перестала видеть Первородных и даже стала называть их своей семьей. Я рада, что она нашла людей, на которых можно положиться, даже если они призраки. Довольно странно видеть, как она начинает говорить с воздухом, к чему я до сих пор не привыкла за эти несколько лет. Я решила, что оставлю этот дневник у Глории. Как только я закончу эту запись, я отправлю его ей с помощью магии. Если это ловушка, а я надеюсь, что это не так, Глории придется отдать это моей дочери, чтобы все объяснилось.***
Ребекка Майклсон была не из тех, кто заботится обо всех подряд. Она много раз влюблялась в течение своей тысячи лет, большинство её любовников пали на смерть из-за руки ее старшего брата. Еë отношения в основном были наполнены похотью и страстью. Она не делилась с этими мужчинами своими секретами, надеждами и мечтами. Нет, она делилась этим только с теми, кого когда-либо называла друзьями, но она не осмеливалась заводить много друзей. Любовники были прекрасны, но они не были незаменимы, её брат доказывал это из раза в раз. Несмотря на то, что она отдавала всю себя в каждых отношениях, она знала, что её бессмертие всегда будет создавать барьер, и этот барьер в конечном итоге приведет к их смерти, как человека, или их смерти, как вампира. Друзей у Ребекки не было, так как дружить она хотела с кем-то, кто станет для неё семьей. И хотя она знала, что может справиться с потерей возлюбленного, она не могла справиться с потерей семьи. Она просто закрылась от дружбы. С Мирой всё прошло не так. Когда Ребекка Майклсон впервые увидела Миру, она поняла, девочка чем-то травмирована. Мира проснулась из-за кошмара с криком, когда впервые заметила в своей комнате среди темноты Майклсонов. Почему-то она не испугалась незнакомых лиц призраков, а наоборот, охотно вышла с ними на контакт. Вскоре она призналась им, что ей снится смерть её матери. Когда её мать все-таки умерла, все увидели, как внутри Миры что-то сломалось. После этого ее кошмары в основном состояли из того, как она убивала свою мать. Ребекка часами утешала девочку, а её братья пытались рассмешить Миру, чтобы она забыла обо всех ужасах, что ей снились. Постепенно она открывалась им, как и они ей. После того, как проклятие рассеялось, Ребекка почувствовала что-то странное, будто ее грудь сдавило, и она посмотрела на своих братьев, один из которых не удивился серым венам, которые начали ползти по их телам. — Кол? — испуганно прошептала она. — Что происходит? — Мы возвращаемся в ящики. — Что ты имеешь ввиду под «ящиками»? Кол не ответил Финну, просто покачал головой, оглядываясь на свою сестру, которая стояла позади него. Мира сняла проклятие, и он был единственным, кто видел, как ее глаза светились ярко-красным. Единственный, кто знал, что это на самом деле означает. Призраки Майклсонов исчезли в ночи. Кол и Финн погрузились во тьму, как и Ребекка. Она не могла двигаться, но могла слышать все, что происходит вокруг неё, когда почувствовала, как рука коснулась ее щеки. — Я её не узнаю. Голос был ей знаком, он оставил боль в груди. Она знала, что Клаус заставил Стефана ничего о них не помнить, но ей так хотелось оказаться в его объятиях. — Не говори ей этого, — услышала она голос самого надоедливого брата. — Характер Ребекки еще хуже моего. Она была в восторге, когда почувствовала, как с её груди свалился груз. Окончательно. — Пора просыпаться, сестричка. И по мере того, как еë серый оттенок кожи исчезал, исчезало ещё кое-что.***
Элайджа Майклсон был не из тех, кто заботится обо всех подряд. Он давно не сближался ни с кем душевно, кроме нескольких любовниц, которые у него когда-то были в прошлом. Но с Мирандой Бодлер пошло всё не так с тех пор, как он обнаружил портрет своей сестры на пыльном деревянном полу особняка, в который ее привезли. Когда девушка позвонила ему, сказав, что гибриды не получаются и что Клаусу, вероятно, понадобится его помощь, он без каких-либо колебаний принял решений отправиться в Чикаго. Не из-за своего брата. С Никлаусом они немного отдалились друг от друга. Его попросила приехать Мира. Девушка, которая стала семьей. Когда он вошел в бар, он не ожидал, что там будет почти пусто. Он заметил женщину, которая смотрит на Миранду с сочувствием и дает ей текилы. Он стоял у двери входа в бар, где она сказала ему встретиться, и внимательно наблюдал за ней. По выражению лица девушки и по тому, как её тело покачивается от опьянения, он понял, что она ужасна чем-то огорчена. — Элааджиа, — невнятно позвала его Мира, явно почувствовав его энергию. Он увидел, как женщина за барной стойкой слегка напряглась, но это его не смутило. Он стал безразличным к реакции, которую его имя вызывало у некоторых сверхъестественных. — Никлаус хорошо с тобой обращался с тех пор, как мы в последний раз разговаривали? — спросил он Миру, когда направился к бару и сел на один из табуретов. — В прошлый раз, когда мы разговаривали, ты сказала мне, что между вами двумя все в порядке. — Помимо всех секретов, которые, по его мнению, я храню, у нас все в порядке. Элайджа поднял брови, понимая, что она бы ничего не сказала, будь она трезвой. Он махнула рукой Глории. — Можно мне стакан воды? — А я так много скрываю. После того, как ему дали воды, он передал стакан Мире и смотрел, как она быстро его выпила. — Ты когда-нибудь осознавал, что вся твоя жизнь была одной большой гребаной ложью? Он наклонил голову, заглядывая Мире в глаза. Он не хотел проникать в её сознание, не желая воспользоваться ее пьяным состоянием, но не мог отрицать своего чувства любопытства. — Потому что я вот только что это сделала. Мой отец, возможно, жив, представляешь? Мира хихикнула, хлопнув себя по лбу. — Я всю жизнь думала, что он умер, когда я еще не родилась. У меня есть настоящий отец. Мира выпила рюмку с водой, даже не заметив, что это не алкоголь. — Оказывается, что меня, меня зовут даже не Миранда Бодлер. Есть три варианта, как можно меня называть. Она подняла руку, показав четыре пальца, прежде чем нахмуриться. Элайджа смотрел на нее, пока она икала, слегка забавляясь ее пьяным состоянием. Она склонила голову набок, пытаясь понять, что она сделала не так, когда Элайджа мягко прижал ее мизинец, заставив показать три пальца вместо четырех. — Да! — победно воскликнула Мира. — Боже мой, ты такой умный, мистер Костюмчик. Хенрик всегда говорил, что ты умный. Элайджа вспомнил тот факт, что она действительно могла видеть его младшего брата. Он забыл об этом. — И сейчас? — Ага, — кивнула Мира, когда Глория налила ей еще воды. — А хочешь знать мой секрет? — прошептала она, хитро улыбнувшись. Элайджа с притворным любопытством наклонился ближе. — Да. — Паркер, Лабонэйр или Бодлер. Элайджа растерянно нахмурился. — Это фамилии, которые я могу себе выбрать, — Мира хихикнула, отбросив рюмку воды и прошептала дальше. — Но ш-ш-ш. Я не думаю, что должна кому-то рассказывать об этом. Лабонэйр. В этой фамилии он узнал одну родословную. Он посмотрел на её обнаженную лопатку, но вздохнул с облегчением, не увидев родимого пятна. Может, она и произошла от них, но сама не являлась оборотнем. Эта мысль немного успокоила его. Будучи ведьмой и волчицей, на нее будут охотиться до скончания веков. — Я уложу тебя на диван, — обратилась к Мире Глория с мягкой улыбкой. — Ты выглядишь разбитой, милая. Мира застонала. — Неет, тетя Гло. Мне нужно подождать, пока вернется Бека-ка, — икнула она. — Ребекка? — Ваш брат должен привести её сюда. Он хочет разобраться со своей гибридной проблемой, — объяснила Глория. — Это значит, что нужно связаться с Эс... — Мира опустила взгляд, бормоча слова. — Эспер... Элспет... Эспах-хахах. — Тебе нужно поспать, милое дитя. — Мне не нужен сон, Глория. Я большой плохой гибрид. Элайджа слегка усмехнулся, думая, что Мира издевается над Клаусом, и он пропустил предостерегающий взгляд, который Глория послала Мире. — На диван живо, — приказным тоном потребовала ведьма, на что Мира закатила глаза. — Разбуди меня, когда Бекка придет. — Ведьмочка, — услышала Мира эхо знакомого голоса. — Проснись. Мира застонала и положила руку на лоб. Открыв глаза, Мира столкнулась лицом к лицу с черноволосым обладателем голубых глаз. — Деймон? — ее голос охрип, когда она провела руками по лицу. — Что... что ты здесь делаешь? Тебя здесь быть не должно. — Я пришел за тобой со спасательным отрядом, — быстро объяснил Деймон. — Ты возвращаешься домой со Стефаном. — Спасательный отряд? Елена мертва. Я помогла ей умереть. Кто еще с тобой придет? — произнесла она, тут же почувствовал мигрень. — С тем же успехом я могла что-то сделать с Бонни, если бы она сама не погибла. Я не могу вернуться домой. Деймон удивился. Клаус, Элайджа и Стефан знали о Бонни, так почему она не знала? — Бонни жива, Мира. Мира вскочила, широко раскрыв глаза, вздрогнула и снова легла. — Что? — потрясенно прошептала она. — Она была жива все это время. Я думал, ты уже знаешь. Закинув ее руку себе на плечи, Деймон поднял ее. — Классные новые волосы. — Спасибо, — пробормотала она, приложив руку к голове, чтобы унять головную боль. Она едва замечала, что происходит, когда Деймон пытался вынести ее из бара и пытался вспомнить, что она сделала с волосами. — Не советую это делать, — прозвучали два голоса, и Деймон закатил глаза, когда обернулся. — Глория, привет, — поприветствовал он ведьму, которую не видел несколько десятков лет. Он повернулся к Первородному, который, казалось, всегда был одет в костюм. — Первородный предатель, и тебе привет. Извините, я должен забрать отсюда мою любимую ведьму. Не обижайся, Глория. — Это было бы крайне неразумно, — предупредил Элайджа. — И что ты собираешься делать? — выкрикнул Деймон. — Я бы не стал осторожничать в своих действиях, — Деймон сморщил нос в легком замешательстве. — Как и Никлаус. — Клаус? Что ему нужно от Миры? В самом деле, почему она вообще с вами, Древними? — Я полагаю, она заключила сделку, — Элайджа слегка склонил голову набок, прислушиваясь к чему-то. — А вот и Никлаус возвращается с твоим братом. Я бы рекомендовал уйти и не возвращаться. Если, конечно, вы хотите, чтобы ваш двойник был в безопасности. Деймон побледнел при упоминании Елены, которая должна была быть мертва, и быстро посмотрел на Миру, которая вообще не обращала внимания на разговор, вместо этого сосредоточившись на мотыльке, прилетевшем ей на запястье. Он вздохнул с облегчением, радуясь, что Мире не пришлось хранить такую опасную тайну от Клауса. Возможно, она держала метафорический пистолет, убивший Елену, но она не нажимала на курок. Хотя этого было недостаточно для жителей Мистик Фоллс, для него этого было достаточно. Мира была его подругой. Таких у него было немного. Когда дверь бара открылась, Деймон умчался прочь, едва не попав в ловушку Клayca и Стефана.***
— Где Ребекка? — немедля спросила Глория, переводя взгляд то на Стефана, то на Клауса. Мира дотронулась до висков, пытаясь справиться с головной болью, и Клаус с беспокойством посмотрел на неё. — Она будет здесь, — заверил он ведьму. Он нахмурил брови, глядя между Элайджей, который буквально держал полубессознательную Миру. — Брат, — поприветствовал он, заставив Элайджу слегка кивнуть. — Что с ней? — У нее шокирующие новости, — Глория опередила Элайджу. — Это было трудно переварить, поэтому она решила сделать это с лучшей текилой в моём баре. — Она пьяна, — догадался Клаус. — Не то чтобы пьяна, — дерзко поправила она. — Я была пьяна, а теперь у меня просто похмелье, потому что кое-кто хотел меня разбудить. Придурок. У Клауса вырвался смешок. Он подумал, что она назвала придурком его брата. Клаус схватил бутылку, которую он взял из квартиры Стефана, и поставил ее на стойку, не обращая внимания на то, что Глория принесла ему пива. — Что-то не так со Стефаном, — раздался голос сбоку. — Я не в настроении, — ворчливо бросила Мира, привлекая внимaние Клаyca и Элайджи, которые знали, с кем она разговаривает. Они не стали бы озвучивать свое желание поговорить со своим младшим братом, зная, что это заставит Миру чувствовать себя виноватой за то, что у нее есть возможность это сделать. — Mиpа, нaстройся, — сказал Хенрик. — Он может быть причиной того, что гибриды Ника терпят неудачу. — Как жаль, что мне всё равно. — Мира, это серьезно. Иди в другую комнату. Я не могу говорить об этом здесь. Хенрик бросил на нее многозначительный взгляд. — Ладно, — она подняла руки, сдаваясь. — Хорошо, я отойду. Мира направилась в подсобку под любопытные взгляды вампиров. Взмахнув рукой, красная энергия вырвалась из ее рук в сиянии и покрыла комнату, прежде чем медленно исчезнуть из поля зрения, как будто она была поглощена стеной. — Теперь нас никто не слышит. — Не доверяй Стефану, — поспешно предупредил Хенрик. — Что-то не так. Чего-то не хватает для создания гибридов, и Стефан точно знает, что именно. — Не доверяй Стефану, — повторила Мира, пытаясь закрепить эту фразу в своем затуманенном сознании. — Не верь Стефану, не верь Стефану, не... — Мира? — Элайджа открыл дверь, и она вздрогнула. — Э, привет, Элайджа, — неловко поприветствовала его Мира, оглядываясь в поисках исчезнувшего Хенрика. — Никлаус просит твоего присутствия, — сообщил Элайджа Мире. — Вы так корректны, мистер Майклсон, — усмехнулась Мира, подходя к нему с ухмылкой и протягивая руку. — Только для вас, мисс Бодлер, — усмехнулся Элайджа, взяв ее за руку, провожая обратно до бара. — Вот это ложь, — Мира посмотрела на него с притворным удивлением, приложив руку к груди в шутливой обиде. — Может быть, ты все-таки не такой уж чопорный. Элайджа покачал головой с улыбкой, прежде чем напрячься, его настроение резко ухудшилось, когда он повернулся к Стефану и Клаусу. Элайджа отметил гневное выражение лица Клауса. Когда Стефан вышел из бара, Элайджа направился к Клаусу, а Мира последовала за ним. Клаус взглянул на переплетенные руки Элайджи и Миры и его лицо помрачнело. Элайджа это тоже не пропустил. Он еле сдерживал улыбку. Может, он и Древний вампир, но раздражать младшего брата весело в любом возрасте. Ещё несколько секунд и Стефан падает на землю со свернутой шеей. — Не сдержался, — небрежно бросил Клаус. — Он забудет об этом через несколько часов. — Хенрик сказал мне, что Стефан не с нами, и я согласна ним, Клаус. Стефан что-то скрывает, и, хотя он для тебя сейчас что-то типа приятеля, это продлится недолго. Он сочтет это за слабость и воспользуется этим в полной мере. — И почему ты так уверена? — с горечью спросил Клаус, явно раздраженный от того, что его недавно восстановившееся знакомство со старым другом было ложью. — Потому что он был влюблен, — сказала Мира так, как будто это было очевидно, но для Клауса это не имело смысла, что было видно по его непонимающему лицу. — Слова «я люблю тебя» больше, чем просто слова. Если бы я любила кого-то, и он умер, не говоря уже о том, чтобы быть убитым, я бы сделала все, что моих силах, чтобы отомстить за него. Я бы сделала вид, что подружилась с тобой, обнаружила твои слабые места и использовала их против тебя. Что, я думаю, Стефан и собирался сделать. А это значит, что он был на пути к тому, чтобы узнать о Майкле. Клаус избегал зрительного контакта, доказывая то, что догадка Миры была верной.***
Зайдя опять в бар, Мира налила себе и Клаусу виски и тут же выпила его, не обращая внимания на легкое жжение и вкус, который пришел с теплыми воспоминаниями. — Я начинаю думать, что эта наша маленькая поездка превращает тебя в алкоголичку, — Клаус наблюдал, как Мира наливает себе еще. — Ну, я узнала недавно кое-что, что изменило мою жизнь, — Мира наклонила свой стакан в сторону Клауса. — Сегодня я имею право быть алкоголичкой. — Мы еще не говорили о Хенрике, любовь. — А ты не сказал мне, что Бонни жива, — отрезала Мира. — Кажется, мы оба хранили секреты. — Справедливо, — равнодушно бросил Клаус, чем еще больше разозлил Миру. — Она была мне как сестра, — упрекнула его Мира. — Она была важна для меня, а у тебя даже не хватило человеческой порядочности сказать мне правду. — Я не человек, дорогая, — он склонил голову набок с немного насмешливым тоном и ухмылкой. — Ты был когда-то, — тихо произнесла она, медленнее отпивая свой стакан. — Слишком давно. Мира покачала головой, схватив бутылку и прочитав этикетку. Такое же, как на их «свидании» в Мистик Фоллс. Он знал, что это её любимое. Она осторожно положила перед ним бутылку. — Слишком давно, чтобы волноваться? Он уставился на бутылку, осознав безмолвный вопрос, который она задавала. Она понятия не имела, какой эффект произвела на него, но он понимал. Он понимал, что его глаза устремляются к ней, когда она входит в комнату. Он понимал, что его защитные инстинкты по отношению к ней взяли верх над любым здравым смыслом, которым он, казалось, обладал. Он знал, что она была парадоксом, который он хотел разгадать. Она не жаждала власти, в отличии от него, но он знал, что ей это нравится, он понял это по тому, как загорались ее глаза, когда она выкачивала из него магию. Власть была по крайней мере заманчивой для нее. И он определено знал, что она хоть что-то, но чувствует к нему в ответ. Но знал он и другое. Он знал, что желание оттолкнуть ее исходило не только от стремления ничего не чувствовать, но и от желания защитить ее. У него также были враги. Дело было даже не в том, что они могли бы использовать ее, как слабость, а в том, что от одной мысли о том, что с ней может что-то случиться, было достаточно, чтобы он впал в кровавую ярость. Ещё у него были проблемы с причинением вреда тем, кто ему дорог. Его защита была такой разрушительной. Он понимал, что может сделать ей больно. Поэтому сейчас он сделал то, что у него получалось лучше всего. — Слишком поздно, чтобы заботиться об этом, — он оттолкнул бутылку от себя. Наступила тишина, поскольку они оба позволили его словам погрузиться в их разум, прежде чем он услышал ее насмешку, которая всё чаще и чаще вырвалась из уст Миры в его присутствии. — Продолжая отталкивать людей, ты когда-нибудь останешься один, — произнесла она, но не злобно, а скорее, даже мягко. Казалось, она точно знала, что он делает, и ее понимание усложняло ситуацию. — Я буду в машине. Дай мне знать, когда уже можно будет встретиться с Ребеккой. Мира вышла из бара, взяв бутылку с собой. — Тебе обязательно быть таким, брат? — поинтересовался Элайджа, заставив Клауса закатить глаза. Он забыл, что Элайджа тоже был в баре. — Ей лучше без меня, — Элайджа удивленно приподнял брови от признания. — Ей лучше подальше от нас. — Она уже семья для наших братьев и сестры, — покачал головой Элайджа. — Думаешь, они пройдут разными путями, когда встретятся? — Значит, её постигнет та же участь, что и всех остальных, связанных с Майклсонами. — Мы сделаем все возможное, чтобы защитить ее, — уверенно сказал Элайджа. Клаус покачал головой, пытаясь прогнать её образы из своей головы и запах, что въелся в его ноздри. Она пахла несбывшейся мечтой с нотками винограда и цитруса. У него была внутренняя битва, война между разумом и сердцем. Головой он знал, что делать, и он сделал это. Он оттолкнул ее, но почему его сердце насмехается над ним? Почему оно не может оставить его в покое? — Этого недостаточно, — отчеканил он, допивая остатки своего напитка. Если тянуть Миру за собой, ей будет больнее, чем просто оставить ее одну.***
Клаус вошел на склад первым, оставив Mиpy, Элайджу и Стефана в комнате за основной зоной. Из ниоткуда к нему устремилось размытое пятно, и через несколько секунд он почувствовал легкий укол в животе. — Иди к черту, Ник! Вынув кинжал из живота, он бросил его на землю и взглянул на разочарованное лицо Ребекки. — Я понимаю, что ты расстроена из-за меня, Ребекка, поэтому я закрою на это глаза. Только в этот раз. Я привез тебе мирное соглашение. Идя позади Стефана и Элайджи, глаза Ребекки загораются от восторга. — Элайджа, — прошептала она, подбегая к брату и обнимая его. — Я не видела тебя со времен Нового Орлеана, я понятия не имела... — Стефан, — услышала Мира голос Ребекки, еще не видя лица блондинки. Клаус помчался к Стефану. — Теперь ты помнишь. — Ребекка... — Стефан сделал шаг вперед, делая Миру видимой. Ребекка тут же бросилась к ней. И вонзила свои клыки в шею Миры. Мира едва успела закричать от боли, как Клаус бросился к ним. — Что ты делаешь, Ребекка?! — со злостю спросил он, когда Мира в шоке прижала руку к своей шее. Она почувствовала, как укус зажил, и сморщилась от боли, пока Элайджа смотрел на неё широко открытыми глазами, видя, как красное свечение заживляет рану. Ребекка недоуменно хлопала глазами. — О чем ты говоришь? Она же еще одна закуска. Мира устало подошла к ней, ее брови были нахмурены, она вглядывалась в такие родные глаза. «Нет. Не может быть». Подумала она про себя, когда ее лицо исказилось в выражении ужасающей печали. — Ты не узнаешь ее? — спросил Элайджа, глядя между ними двумя. — Это Мира, Ребекка. Ребекка внутренне ждала, что ее братья скажут что-то еще, но они молчали, заставив задать ей один вопрос. — Кто такая эта Мира?