Протёртая душа

Чайльд нервно дёргает ногой, опираясь локтями на колени. Кажется, эти движения уже успевают вывести Скарамуччу из себя, поэтому он тихо и спокойно произносит: — Прекрати иначе я оторву тебе ногу, — синие глаза выразительно смотрят на Чайльда, который, к удивлению пациента, перестаёт дёргать ногой и откидывается на спинку кресла. — Что с тобой? Ходишь какой-то нервный последние несколько дней, — брови сходятся к переносице, а взгляд дотошно изучается каждый сантиметр чужого лица. — Ничего, — отмахивается Чайльд и прикусывает губу. — Просто работы полно, вот и загруженный такой. Скарамучча вздыхает, поворачивается в кресле и закидывает ноги на мягкий подлокотник, приняв привычную позу. Говорить желания нет, чем-то заниматься — тоже. Кажется, он так сильно устал, будто работает на трёх работах без выходных, чтобы прокормить жену и пятерых детей. Вроде бы Альбедо когда-то давно рассказывал ему про стадии принятия и, если юноша не ошибается, сейчас у него настала стадия депрессии. Сложно сказать, лучше ли эта стадия всех тех остальных, что он прошёл, но эта явно усугубляет эмоционально состояние. За это время Скарамучче показалось, что он буквально обеднел в плане чувств и эмоции, хотя воспоминания об Альбедо заставляют сердце приятно трепыхать. — Эй… Чайльд, — отзывает Скарамучча, привлекая к себе внимание непривычно тихого друга. — Эм… Как там Альбедо? — Альбедо? — переспрашивает медбрат, стараясь переключиться с мыслей о том, что его может ждать наказание, если Хэйдзо всё же явится в полицию, вот только прошло несколько дней, а жизнь Чайльда не изменилась. — Живой, — рыжий пожимает плечами, после чего ловит на себе тяжёлый взгляд Скарамуччи. — Ах-хах… Прости… Всё хорошо. Альбедо много работает, я ему помогаю, так что, думаю, из нас вышла неплохая команда. — Пхах… Диппер и Мэйбл, — усмехается Скарамучча и переводит взгляд на яркую обувь медбрата. — Да, — улыбается Чайльд. — Хотя Альбедо не особо похож на того мальчишку… Насколько я понимаю, характер Диппера больше похож на… — медбрат осекается, после чего переводит взгляд на пациента. — А… Забудь… Диппер умный и Альбедо умный, так что оправдано, — быстро соскакивает с темы Чайльд и криво улыбается. — О, слушай, а кем бы мы с тобой были из мира мультфильмов? — тут же спрашивает рыжий, чуть приободрившись и уже полностью забыв о волнующих мыслях. Скарамучча задумывается на минуту, после чего отвечает: — Том и Джерри, — смеётся Скарамучча и расслабляется в кресле. — Мышь умная, как я, а ты кот — вечно попадаешь в какие-то передряги и не думаешь головой. Ну… и тебе часто приходит желание потискать меня… «И правда… совсем не думаю головой… за что, возможно, скоро поплачусь», — мрачно возвращается Чайльд к терзающей его теме. — Мм… Я хотел кое-что спросить, — Скарамучча неловко почёсывает тыльную сторону ладони и прячет от друга взгляд. — Сегодня у Альбедо тяжёлая смена? Чайльд удивлённо и выразительно поднимает брови, переводит взгляд на наручные часы, отмечая двенадцать часов дня, после чего смотрит на пациента. — Можно сказать, смена началась недавно, да и я тут с тобой сижу, потому что Альбедо пока что не нужна моя помощь, — рассуждает Чайльд. — Думаю, у него сегодня не особо забитый график, а что? Скарамучча неловко тянет губы в улыбке, после чего закрывает горящее лицо руками. Волнение уже подступает к горлу лишь от мысли, какую просьбу он хочет озвучить медбрату. Кажется, Скарамучча извёл себя тоской по Альбедо, поэтому последнее время лишь думает о психиатре, которого не видел уже чуть больше месяца. Чайльд, ожидая ответа, вопросительно смотрит на друга и склоняет голову набок. Поведение пациента кажется странным, ведь он столько времени не интересовался психиатром и на каждое его упоминание вздрагивал и погружался в свои мысли. — Хочу кое-что попросить… — на выдохе отвечает Скар и отнимает руки от лица, глядя прямо в растерянные глаза друга. — Думаю… думаю… я могу… — он вздрагивает. — Н-нет… Я хочу увидеть Альбедо. Чужие слова стеклом бьются в голове Чайльда, который без стеснения приоткрывает рот в удивлении. Он ослышался? Или Скарамучча и вправду сказал то, чего и Чайльд, и Альбедо так долго ждали. Медбрат буквально подрывается с кресла и неловко стоит, не зная, куда же себя деть. Синие глаза Скарамуччи изучающе бегают по ошеломлённому лицу. — Ты… Ты уверен? — с придыханием переспрашивает рыжий, чувствуя, что ладони вспотели от мысли, как сильно сейчас он сможет обрадовать Альбедо такой новостью. — Наверное? — отвечает вопросительно Скарамучча и хмурится. Глаза Чайльда словно искрятся и зажигаются. Он сглатывает, шумно выдыхает и буквально подлетает к двери палаты, открывая её ключом. — Хорошо… Я… Я тогда позову? — дрожащим от волнения голосом спрашивает медбрат и получает утвердительный кивок от пациента, который и сам успел разнервничаться от предстоящей встречи с психиатром. Чайльд вылетает пулей в эту же секунду, хлопнув дверью. За Альбедо идти долго не пришлось, ведь сейчас доктор находится в соседней палате и занимается терапией с Венти. Нажав на ручку закрытой двери, Чайльд стучит три раза костяшками пальцев, думая, что именно сейчас ему не стыдно отвлечь Альбедо от работы. Дверь перед носом медбрата открывается через несколько секунд. — Чайльд? — Альбедо смотрит на странное выражение лица рыжего, тут же пугаясь, что произошло что-то страшное. Медбрат переминается с ноги на ногу, заглядывает Альбедо за плечо и видит немного растерянного Венти, который не ожидал, что их с психиатром прервут. Кажется, Альбедо и вправду испугался внезапного визита Чайльда, поэтому кладёт руку тому на плечо и встряхивает. — Что случилось? Ты можешь сказать? — спрашивает блондин, успев подумать о том, что за Чайльдом пришла полиция из-за тех видеозаписей с Сиканоином. — С-скар… — шепчет рыжий, понимая, что совсем не может связно ответить. Сердце блондина падает вниз. Такой растерянный Чайльд, говорящий настолько поникшим голосом и произносящий это имя, определённо заставляет Альбедо чуть ли не сорваться с места. Но он сглатывает ком в горле и ждёт, когда медбрат договорит. — Что? Что с ним? — голубые глаза в панике бегают по лицу Чайльда, который, кажется, готов пустить слезу из-за этой ситуации. — Ч-чайльд… Не молчи… Говори… говори, пожалуйста, — Альбедо придерживается за стену и стискивает зубы. — Скар… он… — рыжий улыбается и смотрит себе под ноги. — Он хочет… увидеть… тебя, Бедо… — наконец-то произносит эту заветную фразу. Губы Альбедо слегка приоткрываются. Он выдыхает через рот и смотрит на медбрата во все глаза, совершенно не веря в услышанное. Казалось, время идёт так мучительно медленно, что психиатр и вовсе не увидит Скарамуччу. Но, кажется, пришёл час, которого парни так трепетно ждали. Блондин оглядывается и смотрит на Венти, который, болтая ногами, спокойно ждёт возвращения психиатра. — Я… Чайльд… Мне нужно закончить с Венти, — потерянным шёпотом отвечает шокированный психиатр. Сердце рвётся на части, а ноги сами уже готовы нести Альбедо к соседней двери, но парень не может поддаться чувствам и бросить работу. Осталось всего десять минут терапии и тогда он сможет прийти к Скару. — Десять… — выдыхает Альбедо, потирая вмиг заледеневшие от волнения пальцы. — Десять минут и я… я приду к нему… Рыжий кивает и отходит от двери. Он садится на низкий подоконник в коридоре и впивается взглядом в стену. Кажется, даже мысли о Хэйдзо полностью испарились из его головы. Сдирая с пальца заусенец, медбрат переводит взгляд на дверь палаты Венти, ожидая, когда появится Альбедо. «Может, зайти к Скару и предупредить его?» — думает взволнованный медбрат, краем глаза посмотрев на соседнюю дверь. — «Или же не тревожить его лишним присутствием и дать морально подготовиться к встрече?» За размышлениями он проводит достаточно времени, пока не слышит щелочек двери. Из палаты, на дрожащих ногах, выходит Альбедо, который, кажется, впервые не готов к этой долгожданной встрече. Блондин упирается спиной в стену и смотрит на Чайльда в противоположной стороне. Оба выглядят нервно, взволнованно и даже испуганно. Никто из них не ожидал такого внезапного предложения от Скарамуччи. — Пойдёшь к нему? — шёпотом спрашивает Чайльд и смотрит на наручные часы. — Уже пятнадцать минут прошло, как я от него вышел, — он ставит ноги на подоконник и тоже упирается спиной в стену, повернув голову в бок, чтобы посмотреть на психиатра. Альбедо ведёт плечами, впервые чувствуя такую тяжкую и липкую неуверенность. Он хочет и желает увидеть Скара, но эта встреча кажется слишком волнительной для такого потрёпанного эмоционального состояния психиатра. Альбедо делает всего два шага к чужой палате и дрожащей рукой вынимает связку ключей. Взгляд Чайльда он ощущает спиной, отчего по коже проходится холодок. Медбрат взволнован не меньше психиатра, что заставляет Альбедо нервничать ещё сильнее. — Ты сможешь, — долетает до блондина шёпот медбрата, и Альбедо мягко улыбается себе под нос. Взгляд голубых глаз плавно скользит на правую руку, которой он держит нужный ключ. Так сильно его рука дрожала только в тот день, когда Казуха напал на Скарамуччу, а после Альбедо на пару с Чайльдом спасали чужую жизнь. Психиатр перехватывает левой рукой запястье правой и сжимает с особой силой, чтобы хоть как-то унять тремор. «Успокойся… Приди в себя, Альбедо… Соберись, пожалуйста», — уговаривает сам себя блондин, вставляя ключ в скважину. Два поворота и щелчок, обозначающие, что дверь теперь открыта. Альбедо смотрит на свою руку, убирает ключ в карман и мягко нажимает на ручку двери, что так свободно поддалась, словно приглашая старого гостя. Альбедо шумно втягивает воздух через рот, ощущая, как до тошноты закружилась его голова. Парень медленно проходит внутрь и закрывает за собой дверь, пугаясь такой звенящей тишины в палате. «А ведь раньше… раньше было иначе…» — с горечью думает Альбедо, смотря в спинку кресла, в котором предположительно сидит пациент. — «Он часто подбегал ко мне и обнимал со спины…» Альбедо хочет поздороваться или сказать что угодно, лишь бы разрушить давящую тишину, но горло словно стянули тиски. Он не может выдавить ни слова, поэтому медленными шагами приближается к креслу, которое повёрнуто к нему спиной. «Почему он молчит?» — со страхом думает психиатр, обойдя кресло и облегчённо выдохнув. Скарамучча, укутанный в плед, тихо сопит. Кажется, новые таблетки оказывают сильное влияние на бодрость и сон, поэтому неудивительно, что пациент уснул, так и не дождавшись встречи. «И что мне делать? Уйти? Или остаться, пока Скар не проснётся?» — мучает себя вопросами Альбедо, подойдя ближе к креслу и присев на корточки, чтобы их лица были на одном уровне. Голубые глаза с жадностью и с любовью бегают по всему лицу, по-новому изучают обожаемые детали и поглощают эту красоту по-особенному. Чёрные длинные ресницы Скара подрагивают, сам он сильнее кутается в плед, хотя в комнате стоит довольно плотная духота, ведь лето закончилось совсем недавно. Альбедо чувствует, как его губы начинают дрожать, пальцы тянутся к бледному лицу пациента, но замирают в сантиметре от него. «Я даже не знаю… могу ли коснуться его», — с острой болью проходится мысль. Именно сейчас Скарамучча ощущается до того хрупким, что, кажется, коснись его и он распадётся на осколки. Пальцы психиатра дрожат, поэтому Альбедо безвольно роняет руку на сиденье кресла рядом с рукой Скара, который смог уместить своё небольшое тело в нём, а голову положить на подлокотник. — Прости меня… — шепчет сквозь слёзы Альбедо и вновь пытается прикоснуться пальцами к щеке Скарамуччи, но рука дрожит лишь сильнее. — П-прости… Прости… Прошу, прости меня, Скар… — шёпот становится громче и срывается из-за слёз, что уже катятся по алым щекам психиатра. «Кажется, Чайльд говорил, что ты стал чаще мёрзнуть, когда тебе становится тревожно и ты начинаешь нервничать…» — вспоминает Альбедо и поправляет край пледа, что сполз с плеча пациента. — «Неужели ты так сильно переживал перед встречей со мной, милый?» — продолжает он мысленный монолог, не в силах оторвать взгляд от любимого лица. Кажется, ещё никогда его глаза так жадно не изучали этого юношу. Альбедо буквально не может насытиться, боясь, что если оторвёт взгляд, то чужое лицо навсегда пропадёт из памяти. — Я люблю тебя… Чёрт… Я так тебя люблю, солнышко… — психиатр всхлипывает и падает лбом на край подлокотника, чуть не задевая голову Скарамуччи. — А я думал… Думал, что уже забыл, как ты выглядишь, — смеётся сам с себя, пачкая слезами бордовое кресло. Сердце рвётся на мелкие куски от той боли, которой Альбедо не давал выйти. И лишь стоило ему увидеть Скарамуччу, как все чувства решили излиться в эту же секунду, разрывая сердце и образуя в нём дыру. Психиатр поднимает тяжёлую от переживаний голову и вновь смотрит на спящего юношу, протягивая руку с невыносимым желанием коснуться. — Извини меня… — продолжает блондин, чувствуя на языке солёный привкус собственных слёз. Голубые глаза замечают небрежно упавшие на лоб тёмные пряди, поэтому пальцы сами тянутся поправить уже прилично отросшие волосы. «Когда последний раз тебя здесь стригли? Кажется, перед днём рождения?» — думает Альбедо, поглаживая кончики прядей и тут же отнимая руку, когда со стороны Скарамуччи возникло какое-то движение. Пациент открывает глаза и часто-часто моргает от яркого света. Он тихо скулит и хмурится, чувствуя, как туман от таблеток полностью заполонил его больную голову. Скар даже не знает времени и причину, по которой заснул в кресле, но синие глаза цепляются за психиатра, который сидит на корточках около него и смотрит испуганными голубыми глазами. — Бедо? — хрипло спрашивает Скарамучча, после чего улыбается краем губ. — Хороший сон, — он слегка зевает и плотнее укутывается в плед, пытаясь вспомнить причину, по которой вновь успел замёрзнуть, пусть это и происходит практически ежедневно вне зависимости от температуры в палате. — Не сон… — шепчет Альбедо и стискивает пальцами обивку кресла. Скарамучча меняет положение и садится перед блондином. Синие глаза внимательно рассматривают психиатра у своих ног. Альбедо, кажется, борется с желанием прижаться к чужой ноге и хоть как-то уже обнять тело пациента, но продолжает держать себя в руках. — Ты… — Скарамучча, приходя в себя, тянется рукой к своим волосам и проводит по ним пальцами, внимательно смотря на Альбедо. — Ты прикоснулся ко мне? — П-прости… — Нет… Я… — запутанным языком пытается ответить пациент и тяжело вздыхает. — Просто я… не вздрогнул… понимаешь? — он чуть хмурится, вглядываясь в любимые голубые глаза, которые, кажется, стали ещё больше похожими на морскую волну. — Так спокойно… — судорожно выдыхает. — Я замерз, взял плед и решил подождать тебя в кресле, но случайно уснул… хах… Скарамучча обрывает слова, которые застряли поперёк горла. Слёзы, которых он не заметил, тут же подкатывают к глазам и уже выходят за пределы век. Быстрая реакция поражает его тело и заставляет трястись словно в лихорадке. Он поднимает глаза на Альбедо вновь, чувствуя, насколько ошеломлён тем, что вновь видит слёзы психиатра. — Почему ты… плачешь? — шёпотом спрашивает Скарамучча, утирая свои слёзы рукавом тонкой чёрной кофты. — Прости м-меня, Скар… — шепчет в ответ Альбедо, совершенно не стесняясь своих слёз. — Прошу, прости меня… Прилив слёз у обоих становится лишь сильнее. Альбедо тихо всхлипывает в то время, как Скарамучча даже не обращает внимание на собственные звуки. Он тянет руку к психиатру и замирает. Так хочется погладить чуть спутанные светлые пряди, но рука дальше не тянется, так и оставшись в нескольких сантиметрах от чужих волос. Руки пациента дрожат, он приоткрывает губы и жадно дышит через рот, потому что уже не может дышать через нос из-за такого количества слёз. Глаза краснеют, бледная кожа становится влажной и липкой, но темноволосый полностью это игнорирует. «Если я коснусь его… Если почувствую кожей к коже, то триггер сработает?» — думает Скарамучча и сжимает пальцы в кулак, опуская руку на своё колено. — Н-не могу, — Скарамучча отчаянно машет головой, чувствуя, словно в эту секунду сходит с ума безжалостно и быстро. «Не может коснуться, потому что боится? Тогда как я могу обнять его и быть уверенным в том, что Скар не забьётся в истерике от моих касаний?» — с болью думает Альбедо, совсем уже теряя голову. Ему так хочется коснуться щеки Скарамуччи и смахнуть эти слёзы, но он не может. Так сильно желает, чтобы пациент улыбался, хочет дать тому ласку, но просто не может пошевелиться, потому что совсем не знает, где теперь заканчиваются границы. — Бедо… — Скар отвлекает психиатра от размышлений, и тот тут же смотрит на него, — я… я хочу обнять… — пациент жмурится и смахивает слёзы рукавом кофты. — Но я… Я не могу, — звучит на резком и рванном выдохе от слёз. У Альбедо защемило сердце, глядя на то, как больно сейчас Скарамучче. Он готов забрать всю его боль, лишь бы тот не плакал и не страдал. — Об-обними… — заикается темноволосый. — Обними меня, Альбедо, — умоляющим шёпотом просит Скарамучча и смотрит мокрыми глазами прямо в такие же глаза психиатра. У блондина срывается дыхание. Он во все глаза смотрит на Скарамуччу, любую просьбу которого готов исполнить, но эта — заставляет испугаться и одновременно возжелать объятий до какой-то неимоверной силы. Пациент видит в чужих глазах сомнение и страх, но это уже не те чувства, что раньше, когда они только-только начинали отношения, и Альбедо боялся нарушить правила. Это чувства другого рода — более глубокие, не подразумевающие под собой адреналин и интригу, а лишь больную и раскрытую рану, что продолжает кровоточить. — Я боюсь… — признаётся Альбедо, уже потянувшись пальцами к Скару, но и не прикоснувшись к тому в очередной раз. — Боюсь, что тебе станет неприятно и больно… Скарамучча машет головой и буквально взглядом умоляет Альбедо коснуться его. Перебарывая собственные страхи, психиатр привстает с корточек, становится на колени и тянет руку дальше. Лишь кончики пальцев касаются холодной и мокрой щеки пациента, и это касание проходится током по телам обоих. Скарамучча вздрагивает, но Альбедо спешит его успокоить: — Тише-тише… — произносит на выдохе. — Это я… всё в порядке… — продолжает говорить и переходить пальцами уже к скуле, пытаясь каждое касание отпечатать в своей памяти, словно это последнее, что у него осталось. — Никто не причинит тебе вреда, — заканчивает шёпотом Альбедо и чувствует, как Скарамучча поддаётся навстречу прикосновениям. Пациент вмиг успокаивается, прокрутив в голове тёплый и спокойный голос, а также слова, которые так были ему нужны. Грудь тяжело вздымается, с губ всё ещё срываются тихие всхлипы, но сейчас явно стало спокойнее благодаря тому, что это Альбедо и никто другой. Психиатр смотрит в синие и мокрые от слёз глаза и сочувственно сводит брови к переносице, продолжая гладить лицо юноши большим пальцем. В их глазах столько боли, которую они так хотели бы забрать друг у друга, но по факту лишь утонут в ней. — Это всего лишь ты, — Скар мягко усмехается, показывая, что волнение отошло. — Бедо… Я тебя… — Я тоже… — перебивает психиатр, прикусывая внутреннюю часть щеки. Он готов повторять эти три слова сколько угодно, хоть десять раз в минуту, лишь бы у Скарамуччи не осталось сомнений в том, что его любят. — Я так боялся увидеть тебя после случившегося, — на удивление ровным голосом произносит Скарамучча, стирая последнюю влагу со своего лица. — Б-боялся увидеть тебя разбитым… Боялся, что тебе будет ещё больнее, если ты увидишь меня такого… — он хочет продолжить, но Альбедо качает головой, словно умоляя оставить этот разговор на другой раз, когда они оба смогут поговорить об этом без слёз. Альбедо с нежностью смотрит в его глаза и улыбается привычной тёплой улыбкой, которая предназначена лишь одному Скарамучче. Пациент сам отвечает ему тем же, прикладывая ладонь к тыльной стороне ладони Альбедо и сильнее прижимаясь щекой к чужой руке. Касания такие обжигающие и приятные, что темноволосый просто не хочет отпускать психиатра, игнорируя, что тот на работе. — Ты опять плачешь… — замечает Скарамучча и взволнованно хмурится, чуть привстав в кресле, но Альбедо успокаивает его. — Просто рад… Рад, что теперь могу быть рядом, — психиатр искренен в своих словах, как и в слезах, которые вновь упали на его кожу. — Так ты… — Скарамучча возвращается к просьбе, которая так и осталась невыполненной. — Ты обнимешь меня? Альбедо убирает руку с чужой скулы и встаёт на ноги. Протягивает руку пациенту, предлагая тому встать, на что Скарамучча, сомневаясь всего пару секунд, касается пальцами протянутой ладони и поднимается. Плед тянется по его плечам и падает на кресло. Стоять на дрожащих ногах страшно, они то и дело подкашиваются, но спасают объятия, в которые Альбедо заключает возлюбленного. Психиатр боится сжать слишком сильно, поэтому прижимается мягко, осторожно гладит юношу по спине и прислоняется виском к чужому виску, вслушиваясь в их общее дыхание. Скарамучча протягивает руки в ответ и обвивает талию психиатра, сжимая того чуть крепче, что позволяет самому Альбедо слегка усилить долгожданные объятия. Скарамучча оставляет слёзы на белоснежном халате психиатра около плеча, куда солёные капли решили упасть. Он не может не плакать, эта встреча словно пробила все чувства, которые рекой вылились из груди. — Ты тоже… Тоже прости меня, Бедо, — шепчет ему на ухо Скарамучча, и Альбедо вздрагивает от приятных потоков воздуха, что касаются его ушной раковины. — И спасибо… с-спасибо з-за всё… — всхлипывает пациент и сильнее жмётся к любимому человеку, не желая того отпускать. — Всё хорошо, Скар. Всё хорошо, любимый… — шёпотом говорит Альбедо и гладит подрагивающую спину юноши. Ещё около пяти минут они стоят в объятиях, гладя друг друга и шепча нежные слова. Первым объятия разрывает Альбедо, чтобы взять Скарамуччу за руку и поднести его пальцы к своим губам. Внимательно смотря в синие глаза, психиатр аккуратно прижимается щекой к тёплой руке пациента, после чего касается губами каждой костяшки пальцев, оставляя на них тёплые и драгоценные поцелуи. Дыхание темноволосого сбивается, он чувствует эти нежные прикосновения и смотрит в ласковые голубые глаза. «Так странно, что моё тело не пытается отринуть прикосновения… Потому что это Альбедо? Или мне правда больше не противные чужие касания?» — думает Скарамучча, одновременно с этим внимательно наблюдая за тем, как психиатр целует его дрожащие пальцы. «Я бы поцеловал тебя, но это — максимум, что я могу себе пока что позволить… Я слишком люблю тебя и ценю, поэтому не в праве сделать это сейчас…» — размышляет Альбедо, целуя последний палец и прижимаясь щекой к ладони Скарамуччи.

***

Примерно к полуночи Скарамучче удаётся уснуть после приёма таблеток. Удобно устроившись на груди психиатра, темноволосый сонно хлопает глазами, позволяя блондину массировать голову. Ночная смена не стояла в расписании Альбедо, поэтому ему пришлось буквально выпросить её у Аято, который так отчаянно желал отправить трудоголика-психиатра в отпуск. Но в ночную смену работы не нашлось, поэтому блондин, как и обещал Скарамучче, провёл с ним всю ночь. Они мало разговаривали, понимая, что все обсуждения оставят на потом, ведь сейчас им просто физически надо побыть вдвоём. Скарамучча долго не хотел засыпать, желая подольше оставаться в сознании рядом с Альбедо, но тот лишь по-доброму улыбнулся и убедил выпить медикаменты. И сейчас пациент лежит на его груди, тихо сопит и что-то бурчит себе под нос, сжимая пальцами бежевую кофту на груди психиатра. «Надеюсь, я успею проснуться до того, как сюда кто-то войдёт», — думает Альбедо, который и сам не против поспать, ведь эмоции этого дня выбили из психиатра все силы. Он мягко проводит пальцами по волосам юноши и целует того в лоб. Видно, что Скарамучча соскучился и отчаянно в нём нуждался, поэтому не хотел отпускать сегодня от себя. Альбедо и не против, вот только работу за него никто не выполнит, поэтому приходилось бегать от одной палаты к другой. «И всё-таки он всё ещё мелко вздрагивает, когда не ожидает моих прикосновений…» — продолжает размышления Альбедо, глядя на спящего юношу. — «Стоит быть осторожным иначе могу случайно вызвать триггер… Чёрт…» Альбедо, чувствуя тяжесть на веках, часто моргает, чтобы прогнать сон. Ему и вправду стоило бы поспать, но так не хочется лишать себя созерцания лица Скара в темноте комнаты. «Время ещё будет… Надо поспать хотя бы пару часов», — убеждает себя Альбедо и, раскрыв одеяло, накрывает их тела, плотнее прижимая Скарамуччу к себе и утыкаясь носом в его макушку. — Я рад, что мы снова рядом, — шепчет психиатр и ведёт большим пальцем по чужому лбу.