Миссия — сломить героя

      Как долго они здесь? Сколько времени прошло с последнего визита этого синего ублюдка? Казалось, они находились в заключении месяц, может, больше, может, меньше. Ощущение времени стёрлось уже давно, и каждая минута здесь тянулась дольше, растягиваясь в бесконечный миг, наполненный болью и безумием. Отследить временные подвижки можно было лишь по появлению сотрудников GUN, которые навещали их раз или два в день. Если брать в качестве единицы измерения именно это, то они здесь уже как минимум неделю.       Тело и разум ослабли, все жизненные показатели опустились ниже, чем когда-либо, и Шедоу понимал, что их положение плачевней некуда. Мышцы сильно атрофировались, он практически не чувствовал собственных конечностей. Приходилось заставлять себя шевелиться, дёргаться, рвать и кусать собственную плоть, чтобы чувствовать. Чувствовать, что он всё ещё жив. Напоминать самому себе, что он должен продолжать бороться. Ведь теперь он обязан был отомстить герою за всё, что тот с ними сделал. Соника необходимо было уничтожить, и ёж в красочных подробностях представлял, как раздирает его своими руками на части, как отрывает ему мышцы и наматывает вены на кулак, как перекусывает ему шейные позвонки с характерным хрустом и слышит, как этот подонок захлёбывается в собственной крови. Шедоу до этого никогда не доходил до столь кровожадных мечтаний, по крайней мере, он не помнил, что когда-то со столь же огромной ненавистью представлял каждый этап убийства конкретного существа.       Погружение в эти мысли помогало ему игнорировать презрительные взгляды сотрудников, которые пронизывали его искажённое тело. Мирон уходил в свои мысли, глубоко ныряя в штормовое море, которое постепенно отравлялось ненавистью, болью и безумием. Хотя иногда, когда они были вдвоём, Шедоу всё же отчасти приходил в себя ради того, чтобы поговорить с Руж. После произошедшего она практически не говорила, однако всё же нашла в себе силы, чтобы попытаться убедить товарища в том, что он не виноват во всём этом. Получилось так себе. Ведь парень на подсознательном уровне знал, что девушку нужно было оберегать. Его каждый раз трясло от мысли, что он беспомощен, что он не может защитить свою семью. Это чувство перерастало во что-то совершенно нездоровое и неадекватное, но Шедоу это никоим образом не останавливало: он проявлял сильную агрессию по отношению к каждому сотруднику, который подходил к девушке. Рычал до хрипа, прожигал взглядом, и, будь у него хоть капля его сил, он самолично расправился с каждым ублюдком в этом месте.       Шло время, голос напарницы стал тихим, еле уловимым, а сама она вздрагивала от малейшего шума и сжималась, задерживая дыхание. Слёзы и паника подступали к горлу каждый раз, когда кто-то из мужчин появлялся рядом. И как только они уходили, мышка проваливалась в затяжную бесшумную истерику, смотря стеклянными глазами в одну точку на полу. Раны гноились, нарывали и пульсировали, и игнорировать эту боль Даркам было крайне трудно. Стоило лишь на миг забыться, и агония вновь поглощала их, таща за ноги прямиком в адский котёл. И если Шедоу мог ещё как-то переносить эту муку, ведь не раз попадал под удар на миссиях, то Руж было совсем тяжело. Отвращение к собственному телу разрасталось, как отвратительный неубиваемый сорняк, который, пустив свои корни, уже никогда не исчезнет. Мышка на миг, но допускала мысль о том, что она желала, что она мечтала избавиться от каждого миллиметра собственного тела, которое в миг стала презирать и ненавидеть до такой степени, что могла осуществить задуманное в одночасье. И это осознание пугало её.       — Шедоу, рубинчик мой... — пришлось какое-то время собираться с мыслями, чтобы сосредоточиться на товарище и диалоге с ним. Ей необходимо было слышать его голос, говорить с ним, чтобы хотя бы ненадолго заткнуть гудящие внутри мысли и чувства, которые могли привести только к желанию сдаться. А сейчас эта слабость для них недопустима, ведь они единственная опора друг для друга. — Ты здесь? Ты слышишь меня?       Мирон медленно кивнул, но посмотреть на подругу не осмелился. Да и сил двигать головой особо не было. Ушки прижались к голове, парень поджал губы, хмурясь от липкого, отвратительного бессилия. Летучая мышь знала, насколько губительным может быть для друга такое состояние. Он винил себя, он убивался от мысли, что не смог помочь. Именно поэтому она постаралась найти тему, которая хотя бы немного отвлечёт его от самокопания. Выбрать было особо не из чего, однако тут мышка вспомнила странный монолог героя.       — Насчёт АРКа... Твоя память всё ещё не восстановилась?       Ёж отрицательно качнул головой. Временной период до начала вторжения Блэк Армс больше походил на кусок металлолома после сотни выстрелов из дробовика, бесполезно пытаться выудить из закромов памяти хоть что-то, что могло быть связано с теми событиями. Явно что-то случилось, причём что-то такое, из-за чего этой синей крысе пришлось резко менять планы. Что там произошло? Причём тут то, что “его не так-то просто убить”? Он пытался, но ничего не вышло. Почему?       — Если так подумать, я помню один странный момент. Ты собирался в одиночку драться с Биолизардом, настаивал на том, чтобы никто из нас не вмешивался, ведь ты был зациклен на желании исправить всё своими руками. Я уже начала ругаться с тобой, как ты.. замолк, — замолк, посмотрел на неё большими глазами, полными удивления, а после рухнул на пол от возникшей из ниоткуда судороги. В тот момент мышке казалось, что парня вывернет наизнанку, однако тот не позволил этой боли взять верх. — Ты согласился на помощь Соника и вместе с ним использовал силу изумрудов... Я не понимала, почему ты резко изменил своё решение, но потом это стало не важно, когда произошла та вспышка и.. и этот ублюдок вернулся один.       Сучий сын состроил такую печальную гримасу, сообщая о гибели товарища, что Руж поверила. Не стала перепроверять информацию, ведь была буквально растоптана этой новостью. Так отчаянно отказывалась от всякой надежды, что Шедоу мог каким-то чудом выжить... Как же она ошибалась. Девушка тихо засмеялась своим мыслям. Не стоит ему знать о том, какие горькие слёзы она проливала по нему несколько недель подряд, находясь в “отпуске” на другом материке. Подумать только, та, что отказалась от любых близких связей, привязалась и испытывала симпатию к инопланетному созданию, которое опасно и забавно было поддразнивать и подсовывать зёрна кофе вместо самого напитка. Смешно и иронично, она сблизилась с объектом слежки настолько сильно, что стала его товарищем и другом, с которым этот холодный ёж делился своими чувствами.       — Когда случилось вторжение, мне поступило сообщение, что ты был пойман силами GUN... Не представляешь, как быстро я летела, чтобы только увидеть твою угрюмую мордашку ещё раз, — Шедоу улавливал её голос благодаря своему усиленному слуху, любой другой не услышал бы девушку. К этому моменту мирон приподнял голову и смотрел в глаза подруги со странным выражением лица. Похоже было на смесь удивления и беспокойства, ведь они подбирались к не менее травмирующим событиям для парня. — Я не ожидала, что к тебе приставят другого смотрителя. Думала, ты сразу узнаешь меня.       — Но я не узнал.       — Только потом я поняла, что ты избегал меня из-за амнезии. Мы хорошо сработались втроём, я впервые увидела в твоём поведении проявление какой-то искренней заботы, — удивительно, что после инцидента Шедоу вновь показал себя в таком свете кому-то ещё. Вопрос касательно его взаимоотношений с Сильвером до сих пор оставался без ответа, но для него было не то время. Ведь Дарки не знали, где сейчас находился психокинетик и в порядке ли он вообще. Так что такой неудобный вопрос мог заставить товарища ещё больше беспокоиться. — Эта твоя сторона до сих пор очаровательна, ты знал?       Парень не ответил. Вторжение пришельцев было последним, что волновало его в то время. Было намного труднее и травматичнее разобраться со своей сущностью, совладать с боевой формой и осознанием того, что по его вине пострадали его же близкие. Порой он вспоминал объятия, полные нежности и доброты по отношению к настоящему чудовищу, которым он был в последнюю их миссию. Вместе с этим фрагментом прошлого приходил и горький металлический привкус сожаления, который Шедоу так и не смог вытеснить из своих немногочисленных воспоминаний.       Не ожидая такого от самого себя, совершенный солдат зажмурился и тихо, сдавленно всхлипнул. Горло сдавило от напирающих слёз, и сил сдерживать эту лавину у ежа практически не осталось. Руж, смотрящая за другом, изо всех сил сдерживаясь, чтобы самой не расплакаться и не усугубить ситуацию ещё больше. Она хотела сказать что-то в поддержку, утешить, поддержать, но вместо этих слов с губ сорвались совершенно иные:       — Мы отомстим им всем, Шедоу. Каждому, кто виновен в нашей боли.

??:??

      Смутное чувство тревоги. Руж с неспокойным сердцем сидела в безликой крохотной комнате, которую выделили Даркам в штабе борцов за свободу. Две кровати разделяла тумба для личных вещей, на которую никто из них не обратил внимание, скидывая всё прямо на покрывала или на закрытые ящики с каким-то хламом. На этом расстановка в комнате заканчивалась. Не сказать, что скудное убранство причиняло какой-либо дискомфорт: агенты месяцами пропадали на не самых спокойных миссиях, а эти серые бетонные стены так вообще напоминали базы Эггмана. Но всё же стоило отдать должное доктору: у него это всё выглядело более.. аккуратным, что ли. Здесь же всё в разы печальнее. Очевидно, что подготовка штаба и всех помещений была проведена в спешке, никто явно не планировал в скором времени использовать бывшую базу GUN, расположенную в глубине горы, в качестве важного стратегического пункта. Хотя вряд ли кто-то ожидал, что она может им понадобиться в принципе.       Прошло не так много времени с начала вторжения Эггмана, а новость о пропаже героя Мобиуса уже гремела из каждого утюга, сея панику и неразбериху в рядах гражданских и дееспособных борцов. И все их опасения, сказанные полушёпотом в гудящих коридорах, были небезосновательны. Впервые действия учёного приняли такой сокрушительный и масштабный размах. Роботы-гиганты, бесчисленное множество смертоносных механизмов, дроны, полная изоляция от других материков.. и новый союзник на стороне врага, обладающий странными способностями, которые невозможно было идентифицировать на данный момент. В массы просочилась даже та информация, которую пытались скрыть: Тейлз в растерянности заявил о том, что его записи по анализу способностей нового врага были слиты в течении нескольких часов после начала наступления! С его-то уровнем защиты данных это было устрашающей новостью для всех действующих лиц. Неужели технологии Эггмана стали настолько продвинутыми? Неужели этот старый усач, базы которого взламывались за пару минут, резко нанёс ответный удар? Мог ли он.. представлять ещё большую угрозу безопасности информационной системы для борцов? Никто не знал, и это незнание усугубляло общее плачевное состояние дел.       Лисёнок не выходил из своей лаборатории сутками. Но каждый раз, когда они пересекались на недолгих вечерних собраниях, он выглядел всё более и более взрослым, будто это был не любопытный подросток чуть старше Крим, а замученный старый лис, который посвятил всего себя делу. Со слов Эми, механик сильно пострадал морально, когда пытался эвакуировать как можно больше гражданских с поле боя, развернувшегося в Красных Воротах за считанные минуты. Руж с содроганием сердца вспоминала его ссутуленную фигуру возле одной из палат госпиталя. Однако первые дни катастрофы запомнились больше другим. Шедоу, а точнее его несвойственной реакцией. Он сорвался с места сразу же, как только в штабе зашёл разговор об эвакуированных гражданских и Тейлз упомянул пострадавшего незнакомца, который дал агрессивный отпор Эггману до того, как на помощь пришёл Соник.       Совершенный солдат, тот, кого за спиной звали вестником смерти и бездушным созданием, вмиг растерял всё своё хладнокровие и помчался в указанный госпиталь. Конечно, Руж не могла оставить это без внимания и последовала за ним. Нехорошее предчувствие в купе с волнением из-за резкой смены поведения товарища подталкивало её к вопросам, объём которых увеличился вдвое, а то и втрое, как только они оказались на месте. Сероватый ёж, на котором не осталось живого места, был так же сильно удивлён появлением Дарков, как и сама девушка. Мышка с полным непониманием происходящего наблюдала за тем, как её напарник беспокоился о незнакомце и даже помог ему с лечением, используя собственную кровь! Святой Хаос, где такое видано, что Шедоу с такой заботой относился к.. к простому мирону..! Она не знала этого парня, но казалось, что друг знал, причём очень хорошо. И, будто понимая, что расспросов ему не избежать, тот тактично остался на ночь в госпитале. Ха, ну и ладно, всё равно рано или поздно она зажмёт его в угол и обо всём узнает! Мышка дулась, возмущённо дёргая ушами и хлопая крыльями в этой комнате с дурацким эхо.       Тяжёлые шаги прервали её негодование. Кто в такую ночь глухую топает как слон..? Мимолётная мысль заставила девушку открыть дверь и выглянуть в коридор: в полутьме бродил высокий силуэт, который то ли искал свою комнату по этажу, то ли о чём-то размышлял, расхаживая взад-вперёд и разглядывая номерки, написанные от руки на стенах возле дверей. По массивному телосложению и шаркающей походке мышка признала неожиданного гостя, которого ждала с особым трепетом. — Завидев девушку, Наклз мгновенно сгрёб её в охапку и поднял на уровень своих глаз, рассматривая, с волнением и тревогой обнимая и прижимая к себе. Дабы этот великан не начал шуметь, Руж тут же увлекла его в поцелуй, взяв руками за скулы, поглаживая и разделяя всю сладость момента вместе с партнёром. Даже тревога ненадолго, но спряталась поглубже, давая мирону передышку от событий последних дней.       Они уединились в комнате, где ехидна смог позволить себе в ласковой, немного грубоватой манере прижать девушку к себе, по доброму ворча в губы и прикрывая глаза. А Руж радовалась, искренне улыбаясь, хихикая в ответ на бормотание парня, забиралась пальцами в иглы и с любовью сжимала их, наслаждаясь знакомыми ощущениями на подушечках пальцев. Они не могли оторваться друг от друга ни на мгновение, пока мышка не заметила, что одежда партнёра выглядела более потрёпанной, чем обычно. Чуть отстранилась, рассматривая ехидну, поглаживая его лицо и плечи, желая убедиться, что тот точно не ранен где-нибудь.       — Я в норме, правда, — подал голос Наклз, тыкаясь носом в щёку девушки, аккуратно целуя её в уголок губ. Знал, что она любила этот его жест, поэтому часто делал так, когда они были наедине. При других свою нежную сторону он не показывал и, наверное, даже стеснялся её в компании героя. Хотя ехидна неумело скрывал свои эмоции, так что сейчас Руж видела весь спектр из чувств облегчения и радости от воссоединения на лице парня. — Просто не умею ещё пользоваться этой штукой как нужно.       Он кивнул в сторону надетого на палец варп-кольца, которое ему презентовал Тейлз незадолго до текущих событий. Удобное и практичное изобретение ещё не получило должного охвата и популярности, но уже хранилось в нескольких экземплярах в GUN и у лиса. Так как Шедоу был инициатором этого изобретения, Дарки получили свои кольца вне очереди. Если так подумать, тот факт, что артефактов на данный момент было мало, делало вероятность попадания одного из колец в руки Эггмана минимальным. Это не могло не радовать, ведь если бы такая вещь оказалась у него-       — О чём задумалась? — парень чуть хмурился, явно беспокоясь о том, что его дама выпала из реальности на несколько мгновений. Он прижал её к себе ещё плотнее, в заботливой манере поглаживая в очень уязвимом месте между крыльев. Он совершенно точно выжидал момент, когда она будет внимательно слушать его и смотреть именно на него. И как только так случилось, набрался смелости и начал говорить вновь, не отводя глаз. — Вообще, я здесь не для того, чтобы показывать тебе эту безделушку. Она у тебя и так уже есть, именно поэтому я принёс кое-какую покруче...       Под заинтересованный взгляд сапфировых глаз ехидна вытащил из кармана штанов небольшую деревянную шкатулку, явно вырезанную им вручную, и открыл её, демонстрируя содержимое. Это оказалось тонкое колечко с небольшим камнем глубокого фиолетового оттенка. Натуральный камень практически без вкраплений и с минимальной огранкой в этот миг казался Руж самой большой драгоценностью, даже великий Мастер Изумруд вряд ли бы сравнился в значимости с этим неозвученным предложением. Сама того не замечая, мышка притихла, а её щеки стали цвета игл мирона.       — Остров Ангелов славится не только реликвией моего рода, но и множеством а.. других камней. Я постарался найти самый редкий. Вот так, гм, — Наклз продолжал говорить, пока мышка, пища на неслышном для него ультразвуке, наблюдала, как партнёр надевает кольцо ей на палец. Немного неумело, с заметным волнением, но в то же время до визга очаровательно. Такой сентиментальный гигант и его принцесса... О несогласии не могло идти и речи. — Я не смогу какое-то время видеться с тобой часто. Надо защищать Мастер Изумруд, ведь это моя обязанность. Однако как только всё это закончится, ну.. я.. Сделаю тебе более красивое кольцо, да. Так что дождись, ладно?       Ответом были крепкие объятия и долгие поцелуи, сладостные, нежные, полные искренней любви и страсти. Конечно, она дождётся, конечно, она сделает всё, чтобы мечта стала реальность, конечно, она... Она проснулась. Вся в слезах, в холодной тёмной камере пыток за несколько сотен километров от любимого всей душой ехидны. Осознание того, что партнёра не было рядом, больно ударило под дых и выбило из груди весь воздух. Глаза защипало, губы предательски задрожали, и девушка тихо, еле слышно взвыла от ядовитого коктейля из эмоций, который отравлял её. Мысль о чувстве безопасности рядом с Наклзом стала ещё одним камнем, брошенным в трескающийся по швам кувшин души.       Шедоу слышал подругу, чувствовал на себе её страдания и молча проживал с ней все эти чувства. Его воспалённое сознание металось между желанием отстраниться, уйти в свои мысли и необходимостью оказать поддержку напарнице. Однако что бы он не выбрал, его состояние только ухудшится. Ведь там, в глубине него самого восьмилапая тварь плела паутину, навязывая узор из опасений, переплетая тревоги и страхи в прочнейшую сеть для любой слабости мирона. Он не мог расслабиться, отстраниться, уснуть по собственной воле, и это давало толчок к неконтролируемому потоку мыслей. Все эти долгие часы парень тщетно пытался избавиться от вкрученных в его мозг слов, сказанных сотрудником. Что с Сильвером? Где он? В порядке ли он? Предположение за предположением, каждое хуже другого. Психокинетик остался один на территории врага, а авторитет Соника после победы укрепился сильнее, чем когда-либо... Сильвер всегда игнорировал команду героя и с самого начала был на стороне Дарков, а сейчас.. Сейчас победитель мог вершить судьбы всех ему неугодных. И Шедоу боялся, что он мог что-то сделать с его другом, ведь тот перешёл ему дорогу не раз и не два, отказываясь подчиняться приказам.       Чёрный ёж сжал руки в кулаки, собрался даже что-то сказать, однако, взглянув на девушку, заметил, что та замерла и со смертельно бледным лицом смотрела в сторону двери. Не успел среагировать на звук и получил увесистую оплеуху, от которой зазвенело в ушах и содрогнулось всё внутри. Потребовалось несколько секунд, чтобы мирон ощутил присутствие врага и сфокусировал взгляд. Как говорится, помянёшь чёрта, а он тут как тут, да..?       Склонившись, над ним стоял Соник. Синие иглы растрёпаны, вещи помяты и пожёваны, а на рубашке можно было отчётливо разглядеть сотню смазанных следов от тёмной помады разных оттенков. Судя по стойкому запаху спирта и разводам, мирон только что вернулся с затянувшейся бурной вечеринки. Его пошатывало, из-за чего он переносил вес своего тела то на одну ногу, то на другую, словно пытался удержаться на невидимом шесте, а затем и вовсе упёрся в пленника ботинком, давя на незажившую рану от скальпеля. Шедоу зашипел, дёргаясь, отведя уши назад, и герой прыснул со смеху, безудержно расхохотался, хлопая руками по плечам ежа. Поступки парня, казалось, утратили смысл и были простым набором из рандомных движений мышц, костей и связок, но вот выражение змеиных зелёных глазах ничуть не изменились.       — Соскучились, зверёныши? Я вот соскучился, так что пришёл поразвлечься, — приторно сладкая отдушка от низкосортных клубных коктейлей отдавала гнилью и застоявшейся цветущей водой, чёрный ёж поморщился и отвернулся от оппонента, за что получил очередную порцию ударов по лицу. Улыбка героя исказилась в садистком оскале, а зрачки сузились до размера микроскопической трещины. — Как же меня заколебало твоё упрямство!       Мгновение, расхлябанные и бессвязные действия вернули привычную скорость, Соник с силой сдавил челюсти ежа, грозясь при желании сломать зубы и кости непокорному ежу. Блеснули зажатые в пальцах ножницы, и пленник весь сжался, вскрикнув от резкой, острой боли, расчертившей его язык надвое. Разрезанные ткани бились в агонии, повреждённый лицевой нерв посылал волны импульсов в сторону висков и шеи. Кровь, хлеставшая из сосудов, залила полость рта, хлынула в глотку, начала стекать по подбородку, на что Соник хмыкнул, пренебрежительно сощурившись. Выудив из нагрудного кармана рубашки маленький пакетик с одной единственной таблеткой, он закинул ту прямо в кровавую ванну, после чего зажал ежу рот. Захлёбываясь, кашляя от накопившейся жидкости, Шедоу заставлял себя глотать, заставлял себя делать хоть что-то, чтобы выжить. Адская боль прошибала его с головы до ног, и он раздирал когтями то, что осталось от ладоней, уже на автомате. И не важно, что это не могло ему больше помочь.       — Прямо как у змеи. Теперь ты больше похож на свою расу, такой же отвратительный и мерзкий монстр, как и они, — с животным наслаждением проговорил мирон на ухо хрипящему оппоненту. Хихикал, тряся плечами, с ненавистью и наслаждением смотря за страданиями пленника. — Интересно, как много боли ты сможешь выдержать перед тем, как окончательно сойдёшь с ума? Очень надеюсь, что ты ещё успеешь меня повеселить. Хочу, чтобы ты ощутил весь спектр боли и мучений, ведь только их ты и заслуживаешь.       На грани помешательства Шедоу зацепился взглядом за деталь, которая всё это время маячила перед его носом: небольшой шрам на груди героя, что уже успел зарубцеваться по прошествии времени, выглядел совершенно нездоровым. Плотные ткани старого ранения имели фиолетово-чёрный оттенок и будто бы расползались в стороны под воздействием давления чего-то изнутри, прорвавшегося через кожу острыми холодными гранями. Неожиданная находка заставила ежа поднять взгляд и встретиться лицом к лицу с язвительной улыбкой врага. Хотя сейчас было важно не то. В лихорадочном бреду мирон искал, искал то, что могло подтвердить его догадку. И нашёл. Заметил чёрные вены, чёрную сеть капилляров на белках глаз, чернеющие губы и дёсны. Соник чем-то заражён..? Какое-то.. дежавю.

14:24

      Это было так неожиданно, что Дарки не успели среагировать. Да и как вообще можно среагировать на перемещение во времени и пространстве? От этого никак не защититься, чего голову морочить. Они оказались на окраине развалин какого-то города по колено в песке и пыли, и, если Шедоу не сразу понял всю проблемность их нового положения, мышка на себе испытала и удушье от нехватки нормального воздуха, и тепловой удар, который настиг её в течение первого получаса нахождения в этом безмолвном аду. Проклиная всё на свете, чёрный ёж помог подруге добраться до относительно целого здания, покосившегося и завалившегося аки кость домино на соседнее строение. Дышать было тяжело, мышку не спасал даже её костюм, который вроде как должен выдерживать экстремальные температуры. По идее с ним можно и в огонь, и в воду... Похоже, это всё были лишь понты разработчиков. Или им намеренно подсунули брак?       Пока Шедоу пытался обмозговать возможные пути решения их проблем, которых становилось только больше на их головы, до его ушей донёсся стон. Удивительно, ведь до этого момента он не слышал ничего и никого в радиусе километра. Парень вообще был уверен, что в этой смертельно опасной и тихой местности они совершенно одни. Переглянувшись, Дарки без единого слова согласовали план действий. Напрягая каждую мышцу в своём теле, мирон поднялся с относительно прохладного пола и, обходя осколки некогда бывшего плиточного покрытия, направился в сторону звуков. Чем ближе он подходил к возможному источнику, чем чётче он улавливал, что звук не один. По крайней мере, где-то там было пятеро. Шедоу не знал, какие сюрпризы его могли ждать за подвальной дверью с надписью “Дальше только смерть”, однако он должен был убедиться в уровне угрозы их временного пристанища. Плюс.. это всё же было возможностью поискать какие-нибудь припасы.       Неприятно тёмный коридор, который вёл непонятно куда. Что вообще делает такой туннель под обычным зданием? Парень не мог припомнить ни один нормальный город с подземными туннелями вместо парковок. Да и судя по типу строения зданий в округе, это был не супер “новый” город. Очень похоже на восточный континент, так что можно предположить, что они всё ещё находятся на его территории. Чудно, но абсолютно не информативно. Кривя уголки губ, ёж ослабил один из ограничителей на своём запястье, тем самым вернув в своё пользование ночное зрение. В боевой форме он обладал огромным количеством преимуществ и особенностей, однако даже мысль о возвращении к использованию этой формы была ему противна. Вздохнув, Шедоу продолжил свой путь во тьму.       Несколько поворотов спустя он натолкнулся на слабый источник света, ускорил шаг и совсем скоро оказался прямо перед несколькими миронами. Мужчины-воины, одетые в черно-алые порванные одежды восточной стилистики были либо мертвы, либо при смерти, а у стены, обнимая лампаду, но совсем не ощущая её жар, сидела кошка в бордовых одеяниях. Ошмётки длинного подола были стянуты в подобие жгута на бедренной артерии. Длинные фиолетовые волосы все в колтунах и грязи, сама девушка в очень плачевном состоянии, пусть ей явно до последнего оказывали помощь её спутники... Шедоу замер в нескольких метрах, пытаясь оценить ситуацию, всматриваясь в искаженные агонией тела умерших и вслушиваясь в прерывистых хрипения и стоны ещё живых. Когда стало ясно, что все мёртвые охранники были обезглавлены, ёж недоверчиво отошёл на шаг назад и задел ботинком маленький камушек, который с громким эхом отскочил от стены.       Девушка и полуживые воины разом повернули головы в сторону шума. Однако они смотрели не на ежа, а туда, где был звук. Зрачки и радужка их глаз были покрыты серой пеленой, сливавшейся с белками глаз, на которых, как развивающиеся споры плесени, чернели капилляры. Их вены и сосуды, видневшиеся на некоторых участках тел, были такими же чёрными и сильно вздутыми. Поистине мерзкое зрелище. И самое ужасное в том, что он не понимал, что с ними, и не мог им ничем помочь. Это болезнь? Вирус? Что это? Не давая ответов на вопросы, девушка-кошка вытянула в сторону звука изломанную руку с деформированными фалангами пальцев и, сипя, обратилась к пустоте:        —Убей... Умоляю, убей... Быстрее...       Наблюдавший всю эту сцену в растерянности уставился на заражённую, не зная, как должен был поступить в этой ситуации. И перед тем, как он принял какое-то решение, перед ним появился полупрозрачный силуэт. Бесформенный, он принимал более конкретные очертания с каждым ударом сердца мирона, с каждой новой чертой, с каждым новым импульсом, полным боли, вырывающей его из воспоминания. Содрогаясь от волны мучительного жара, парень отчётливо увидел перед собой Сильвера, который застыл между ним и исчезающим образом туннелей катакомб.       Теперь через полупрозрачное худое тельце психокинетика виднелась стена с развешанными на ней орудиями пыток и Руж, подвешенная за руки к потолку. Однако златоглазый юноша никуда не исчез, наоборот, он приблизился, коснулся его лица, будто пытаясь утешить. Казалось, Шедоу в этот момент действительно ощущал его прикосновения, мягкие, заботливые. Он наверняка бы прикасался к нему дрожащими руками и да... Да, делал бы именно такое взволнованное личико... Сильвер гладил его иглы, встревоженно хмурясь, заглядывал в глаза, и черный ёж поймал себя на том, что растягивает губы в дрожащей улыбке. Он хотел поддаться, хотел наклонить голову и почувствовать ещё больше успокаивающей ласки, но тут хрупкий юноша резко встрепенулся и повернулся, дрожа, всхлипывая от страха и ужаса. Или это эмоции самого Шедоу..?       Он смотрел на полуобнажённого Соника, который стоял возле напуганной летучей мыши и показывал ей что-то. На его спине, под воспалённой шкурой, извивалось нечто.