***
- Отец, послушайте... Александр робко заглянул в кабинет. Андрей сидел за столом, потирая висок, в другой руке держа стакан, кажется, коньяка. Он поднял усталый взгляд. Уже очень давно Саша не видел его таким искренне-несчастным. - Да...? Что такое...? - хрипло спросил он. - Мне очень важно кое-что знать. Только пожалуйста, обещайте, что ответите честно, - Полярный сел за стол, положив перед отцом рукопись. Тот сначала устало пялился на неё, но потом его глаза округлились. - Откуд... - Такой же вопрос. Откуда? - Я... - Вы забрали её из моего шкафа, я прав? - настойчиво спросил Александр. - Пожалуйста, расскажите... Почему? Я должен знать. - Слуги доложили, что ты нашёл рукопись... Я приказал принести её ко мне... Я думал, я их все уничтожил... - с горечью в голосе ответил мужчина. - Она много писала их... И ей доставляло особое удовольствие прятать их по всем углам... - Мама...? - Да, - Андрей кивнул, залпом осушая стакан. - Она... Была потрясающей писательницей... Он болезненно усмехнулся. - Такие истории... Сказки... Она читала их тебе на ночь... Я был поражëн, сколько всего необыкновенного может сотворить человеческое воображение... - Соколиные глаза мутно посмотрели на Сашу. - Она была... Была... Он закашлялся, словно сглатывая подкативший к горлу ком. Полярный внимательно слушал. - Ты такой же, - внезапно сказал мужчина. - У тебя тоже эта страсть... К созданию прекрасного... Я всегда это знал... Его голос сорвался на шёпот. - Послушайте... - Саша осторожно взял рукопись, подталкивая её ближе к отцу. - В этом... Романе... - Ты читал его, так ведь...? - Да. - Тогда что ты хочешь знать...? - словно с издëвкой спросил Андрей. - В романе говорится о девушке, что продала дьяволу душу за возможность быть с любимым человеком... - Саша помедлил. - Героиня вышла замуж... У них родился ребёнок... Но дьявол сам влюбился в девушку и стал преследовать её, прячась в тенях и мраке рядом с ней... - Я знаю, о чëм роман, - перебил его отец. - Можешь мне не рассказывать. - Там говорится, что дьявол следовал за ней по пятам и не отпускал. А когда она отказала ему, то пригрозил убить её мужа и сына, - уверенно продолжил Саша. - Речь ведь идёт о маме? Это она героиня книги, так? - Допустим так, и что с того... - Кто дьявол? Это ведь... Был какой-то человек, так? Он преследовал маму и грозил ей убить нас. Кто это был? - Саша... Ты не понимаешь... - Так объясни мне! А что если... Что если смерть мамы - не несчастный случай? Вдруг это убийство...? Вдруг тот человек... - Никакого человека не было, это лишь твои бредовые домыслы! - Но если эти домыслы правдивы, мы должны ему отомстить! Если маму убили то... Мы должны хоть что-то сделать! - Мы ничего не можем сделать, Саша... - прорычал Андрей сквозь стиснутые от боли зубы. - Пожалуйста... Прекрати... Это уже слишком... - Еë заставили! Я знаю! - Полярный вскочил. - В этом кто-то замешан! Если мы найдём человека, что за это в ответе...! - Никто за это не в ответе...! - Андрей перешёл на крик, тоже резко поднимаясь, ударяя кулаками по столешнице. - Твоя мама была больна, тяжело больна, Саша! Только и всего! Воцарилась тишина. - Что...? - переспросил парень. - Больна...? Чем...? - Послушай... - Андрей уронил голову на грудь. - Виолетта, она... Была необыкновенной... Завораживающей, неуловимо прекрасной, как феи со страниц детских книжек... Но вместе с тем на её хрупких плечах лежала огромная ноша... Он с усилием сглотнул. - В то время у этой болезни даже не было названия... Её классифицировали в психиатрических кругах совсем недавно... Естественно, тогда и лекарств никаких не было... - Чем она болела, пап...? - Саша тихонько коснулся его дрожащей ладони. - Шизофрения, - безжизненно выдохнул он. - Это... Что это...? - Это тот самый "дьявол", который упоминается в романе.1861 год
- Здравствуйте, вы леди Виолетта? Андрей подошёл к молодой девушке, что чинно держалась у изгороди, скучающе рассматривая свой веер. - Виолетта? - девушка вскинула брови. - Я? - Да. Я Андрей Полярный, позвольте... - Виолетта не я, а вон она. Тонкий палец в шёлковой перчатке указал в другой конец сада. Андрей обернулся. Сидя на ветке высокого дерева и качая ножками в белоснежных туфельках так называемая Виолетта держала на коленях птичье гнездо, посыпая его крошками печенья. Как только маленькие птенцы высовывались из кучи травинок, чтобы поклевать лакомство, девушка начинала задорно смеяться, хватая их за клювики, пытаясь вытащить на свет. Птицы пугались и резко прятались назад. Это ещё больше смешило Виолетту. - Оу... - Андрей нахмурился, подходя к дереву. - И как вы туда забрались... Заметив его, девушка перестала смеяться, уставившись на молодого человека, задумчиво закусывая губы. - Здравствуй...? Виолетта склонила голову вбок, а затем внезапно ухмыльнулась, отцепив от ветви наливное яблоко, со всей силы бросив его в Андрея. Тот присел, но фрукт всë же сбил его шляпу. - Ай...! - Ахахаха...! - вновь заливисто засмеялась девушка. - Какой забавный! Она прицелилась снова. Но прежде, чем Полярного бы "расстреляли" спелым урожаем, к дереву подбежала пожилая женщина, махая руками. - Виолетта, боже правый, слезай оттуда! Не позорься! - она явно была в ярости. Переключив внимание, теперь Виолетта запустила яблоко уже в собственную мать. - Ай...! Чертовка...! Только спустись, я тебе косы повыдергаю, неблагодарная...! - Позвольте... Андрей осторожно перехватил её руки, чтобы женщина, не дай бог, не поранилась. - Всë в порядке, ничего страшного. Уверен, она спустится. Не стоит ругаться на неё. - От этой чертовки проблем выше крыши...! - воскликнула женщина. - Простите, ради бога... - Ну что вы... Я понимаю, всë бывает... Андрей старался как можно вежливее закончить разговор, чтобы только покинуть это место. Ему было не по себе под пристальным взглядом зелёных глаз. - Я думаю, мне пора... - Подождите, Андрей Варлаамович...! - Эй, ты, - внезапно окликнула его Виолетта. - Тебе нравятся сказки? - Сказки...? Мне...? - Да, сказки. Тебе, - девушка закивала. - Хочешь, расскажу несколько? - Ну, я... - Пожалуйста-пожалуйстаааа, - протянула Виолетта, свешиваясь с дерева, нависая прямо над ним. - Меня никто не слушает. А я хочу кому-то почитать. - Ну... Только если парочку... - Ура! - девушка ловко спрыгнула с дерева, приземляясь туфельками прямо на пыльную землю. Мать снова начала ругаться, но Виолетта не обратила внимания. - Пошли скорее! Её руки были очень мягкими и тëплыми. Это Андрей смог заметить, потому что на ней единственной не было перчаток. И чулок. И корсета. Да и её бордовое платье с рукавами-фонариками едва ли имело нижнюю юбку. - Я хочу столько всего тебе рассказать! - Когда мы познакомились, ей было девятнадцать... Я не знал ничего о болезни. Я думал, это просто её характер... Она была резвой, задорной, как пятилетний ребёнок, капризной и плаксивой, когда что-то шло не по её плану... Но вместе с тем, она поразила меня своей красотой, не той, что читают по цвету глаз и форме лица, но той, что сияет в улыбке, что лучится во время звонкого смеха и блестит белоснежным жемчугом на подушке спящего... - Голос Андрея смягчился, словно он сам сглаживал те острые углы своей души, о которые Саша вновь и вновь резался. - Я души в ней ни чаял. Я был абсолютно слеп. Поэтому не заметил, что что-то идёт не так...1873 год
- Виолетта...? Солнышко...? Андрей мягко положил руки на плечи супруге. Та на секунду остановилась, а затем продолжила дальше строчить что-то надломанным пером на белоснежном листе. - Эй, послушай меня... Полярный сел рядом, коснувшись пальцами её руки. Зелёные глаза впились в него, а перо лихорадочно заскользило дальше, соскакивая со строчек, в бешеном вихре несясь вперёд, выписывая грязные шальные буквы. - Пожалуйста, успокойся, Виолетта...! Лишь вырвав перо, удалось остановить девушку. Та посмотрела на свою писанину, несколько раз моргнула и вновь перевела взгляд на мужа. - Как давно ты здесь...? - Я звал тебя несколько минут... Как ты себя чувствуешь...? Девушка обхватила голову одной рукой, отбрасывая перо в сторону. - Оно снова... Говорит со мной... - Оно...? - Дьявол. Он говорит, - хрипло ответила она. - Раньше... Со мной говорили только ангелы... Они говорили столько прекрасных вещей... Матушка убеждала, что это глупости, но... - Солнышко... - А теперь я слышу только дьявола. Он говорит ужасные вещи, - Девушка зажмурилась, тяжело дыша. Андрей обнял её, положив её голову себе на плечо, тихонько поглаживая волосы. - Всë будет хорошо. Мы справимся, любовь моя... - Он мешает мне писать сказки... Из-за него я начала писать что-то мрачное, это невыносимо... - Виолетта, послушай. Я что-нибудь придумаю, я тебе обещаю. Доктор Воронцов обещал проконсультировать меня по этому поводу. Ты же знаешь, он состоит в научном совете, они должны что-то знать об этом... - Скажи мне, я умру...? - Жена посмотрела на него большими чистыми глазами, на которые наворачивались слëзы. - Умрëшь...? Нет, ты что! Даже не говори об этом! Я же сказал, мы вылечим тебя. Ты не умрёшь. - Ты прав... - внезапно спокойно ответила она. Мужчина почувствовал холодок по спине. - Умру не я... Умрёшь ты. - Что...? Тонкие руки резко вцепились в его шею, сжав её стальными тисками. Андрей попытался отцепить её от себя, но она держала так крепко, словно клещ, жадно пьющий кровь. Она смотрела на него распахнутыми неморгающими глазами. - Смерть придёт в ваши сердца и раздавит их. Смерть уничтожит каждого. Смерть будет преследовать вас вечно, - нечленораздельно забормотала она, пялясь будто сквозь Андрея. Тот схватил её за запястья. - Виол... Кгх... Пусти... - Пролитую кровь можно смыть только другой кровью. Я вернусь к вам с другим лицом, но жаждой мести. И тогда вы напьëтесь горем моей смерти, - Виолетта истерично засмеялась, запрокидывая голову набок, улыбаясь. Но в её глазах плескался такой страх, словно душили её саму. - Всë будет уничтожено. Уничтожено... Уничтожено. Уничтоженоуничтоженоуничтоженоуничтоженоуничтожено...! - Мама...! Внезапно дверь резко распахнулась. На пороге стоял маленький мальчик с большими светлыми глазами и книгой сказок, которую он прижимал к груди. - Почитаешь мн... А что... - Он запнулся. - Что здесь... - Кгх... С... Саша... Выйди... - Но... - Мальчик беспомощно смотрел то на женщину, то на отца, обнимая книгу, как мягкую игрушку. - Выйди я сказал! - Х... Хорошо! Он испуганно выскочил за дверь. Раздался громкий хлопок дерева о косяк. Виолетта внезапно ослабила хватку. - Кгх... Кххх... - Андрей закашлялся, судорожно вдыхая. - Солнышко...? Ты... Кх... В порядке...? Та посмотрела на свои руки. Её глаза наполнились ужасом. - Боже... - прошептала она. - Тише, тише! Андрей бросился утешать расплакавшуюся жену. - Не волнуйся...! Это... Это ничего я совсем не пострадал...! - Прости... Прости пожалуйста... - Она задрожала, словно осинка на морозе, прижимаясь к его груди. По щекам девушки катились горячие слëзы. - Я не хотела... Правда... - Я знаю, знаю... - Мне страшно... - Всë будет хорошо... Мы же вместе... - Когда я увидела Сашу... - тихонько прошептала она. - Я думала... Что и на него наброшусь... - Брось, ну что за глупости, - Андрей поцеловал её бледный лоб, убирая каштановые пряди с личика. - Я уверен, всë не так. - Я была готова убить вас обоих, - проговорила она каким-то жутко холодным голосом. - И сделала бы это, если бы не очнулась. - Мы тебя вылечим... Всë будет хорошо, - в который раз, словно молитву, повторил Андрей. - Солнышко, мы будем счастливы. - Мфх... Виолетта вновь уткнулась в его плечо, затихнув. - Болезнь... Завладела ей...? - Так называемый "дьявол" ей приказывал. Со временем она стала не только слышать, но и видеть его. Она говорила, что... У Сатаны моë лицо и её это пугает... Саша сглотнул. В его памяти внезапно всплыл кошмарный сон в карете, где Энтони, подобно демону, смотрел на него чëрными глазами, улыбаясь, сжимая его горло до синяков. - И... Что потом...? - Я много ездил к Воронцову, к её родителям... Они знали о болезни, но никому ничего не рассказывали. Если бы кто-то узнал, Виолетту бы никто не захотел брать замуж. Да и лекарства не было... Они считали, что она просто бесноватая... Полярный внимательно слушал все эти жуткие вещи. Ему было не по себе, но он наконец мог узнать правду. - А то... Как она умерла... - Да... - Андрей наполнил стакан коньяком до краëв, делая большой глоток, хрипло выдыхая через стиснутые зубы. - В тот день... Я задержался у Воронцова буквально на десять минут... А когда вернулся...1874 год
- Господин...! Андрей не успел даже войти во двор, как к нему выбежала запыхавшаяся горничная. Она была бела, словно лежащий вокруг снег, и без остановки что-то лепетала. - Так! Объясни по-человечески, что происходит? - оборвал её Андрей. - Г... Господин, ваша жена... - Что...? Что с ней...? - Она там... Но мужчина не слушал. Он метнулся во двор, где столпились слуги. - Пропустите! Отойдите все! - закричал он, расталкивая слуг, задирая голову. На краю крыши стояла тонкая фигурка Виолетты. Метель раздувала её кисейное платьице и распущенные длинные волосы. Девушка прижимала руки к груди от холода. - Виолетта...! Виолетта, стой на месте! - закричал Андрей. - Я... Воющий ветер заглушил её слова. - Солнышко, пожалуйста! Просто... Просто не двигайся...! Мы тебя снимем, только не двигайся...! - Я опасна для вас с Сашей, - пролепетала девушка, всхлипывая. - Не глупи! Всë будет хорошо! Просто... Просто... - Он не оставляет меня! - закричала Виолетта. - Он показывает мне вашу смерть, то, как я убью вас своими руками...! Мне страшно...! - Я знаю, знаю, но, поверь, я не позволю этому случиться! Только не делай глупостей...! - взмолился он. - Пожалуйста! - Но я... Я не позволю ему... Я не позволю дьяволу погубить вас... - решительно произнесла девушка, делая шаг к краю. - Стой на месте! - завопил Полярный. - Не вздумай! - Я люблю тебя, милый, - улыбнулась жена. - Правда. И Сашу очень люблю. Я люблю вас обоих больше всего на свете... Передай ему это, пожалуйста... - Не делай ни единого шага! - Полярный махнул рукой слугам. - Быстро, все наверх, не дайте ей прыгнуть! - Есть...! Дворецкий и горничные ринулись в здание. - Пожалуйста, позаботься о Саше. Я прошу тебя, - улыбнулась Виолетта. - Он хороший мальчик. Я знаю, ты убережëшь его... Она повернулась спиной к пропасти, закрыла глаза. Андрей бросился вперёд. - Солнышко, нет! Девушка сделала шаг назад и полетела вниз. Полярный кинулся к ней, протягивая руки, чтобы поймать. Но, как на зло, земля ушла из под ног. Он поскользнулся. Рухнул навзничь, на живот. А затем раздался отвратительный звук. Это был грохот, сопровождаемый хрустом ломающихся о ледянистую мостовую костей и вязкое звучание рвущейся плоти. Андрей поднял глаза. Сначала он подумал, что разбил их об лëд - его взгляд захлестнуло обилие красного. Но потом он понял, что эти кровавые брызги ему вовсе не мерещатся. На белоснежном снегу, в багровой луже собственной крови, размещавшейся во все стороны, лежало тело его жены. - Виолетта...! Андрей кинулся к ней, подхватывая на руки, прижимая к груди. Голова девушки безвольно откинулась назад, обнажая сломанную шею. Она была мертва. - Нет... Нет, пожалуйста... Пожалуйста! - закричал Андрей. Он беспомощно обернулся на безмолвно плачущих вокруг слуг. - Что вы стоите?! Зовите врача, срочно! - Г... Господин... - Господин, она уже... - Нет... Нет! Вы лжëте! Её ещё можно спасти! - сорвался на хрип Полярный. - Врача! Немедленно! Это приказ, чëрт возьми! Кто-то таки побежал за врачом. Остальные же остались рядом с Андреем, что так и продолжал держать жену на руках, гладя её по волосам. - Солнышко... Господи... - Пап? Все обернулись. Перед ними стоял Саша, завëрнутый в свою соболиную шубку, с красными от мороза щеками, и озадаченно смотрел на толпу. - Я нагулялся, хочу домой. Повисла тишина. - Я... Слышал крик... Всë в порядке? - Саша... - А ещё видел маму. Она в порядке? Ничего не случилось? Мальчик стоял слишком далеко, чтобы увидеть тело Виолетты, но он всë же заметил алые брызги. - Что произошло...? - Уведите его, - приказал Андрей холодно. - Живо. - Есть. - Эй, что случилось? Пап, скажи! Пожалуйста! - заволновался мальчик. Горничные поспешили отвлечь его. - Не волнуйтесь, молодой господин, ваш отец потом вам всë расскажет. Идите скорее к себе, скоро обед. - Ладно, но... - Давайте, нужно спешить. Сашу увели в дом. Привели врача. Но он лишь посмотрел на тело и констатировал смерть. Андрей запрокинул голову, закрыв глаза, завопив, что было силы. Вероятно, этот полный боли и отчаяния крик слышала вся улица, от него звенели окна и дрожали обледенелые ветви. Мужчина плакал и продолжал кричать, держа Виолетту, не находя сил её отпустить. Лишь когда его пальцы посинели от холода, а ресницы покрылись инеем, слуги смогли его оттащить и заставить вернуться в дом. - Господин... Дворецкий помог ему раздеться, снимая замызганное багровым пальто. Андрей почти не реагировал на его слова и действия. Кажется, даже если бы ему сейчас к голове приставили пистолет, он бы лишь прижался к дулу лбом, закрыв глаза. - Господин, вы меня слышите...? Полярный поднял безжизненные глаза. - Вы ничего не говорите уже несколько часов... - Слуга помедлил. - Вы могли сорвать голос... Давайте я заварю вам целебный чай... Андрей отрицательно покачал головой. - Ну пожалуйста... Вы не можете оставаться в таком состоянии... - Вызови Воронцова... - хрипло и медленно произнëс Андрей. Каждый вдох рисковал вновь столкнуть его в удушливый приступ истерии. - А... Да, конечно! Сейчас! Дворецкий, поняв, что хоть что-то может сделать, тут же выскочил в коридор. Было слышно, как он велит послать за доктором. Андрей мрачно прошёлся взглядом по стенам. Он уже ничего не чувствовал. Совсем. - Папа...? В дверях раздался тихий голосок. Мужчина не отреагировал. - Пап... Пааааап... Саша подошёл ближе, вновь робко окликая его. - Что ты хочешь...? - ответил тот, так и не повернув головы. - Что случилось...? - Случилось... - Министр таки посмотрел на сына. Тот растерянно глядел на него, склонив голову набок. - Случилось... - Мне сказали, что мама упала. - А...? - Андрей осëкся. - Что сказали? - Что она выпала из окна... И... - Мальчик всхлипнул. - Она... Андрей поднялся, смотря на мальчишку сверху-вниз. Тот ссутулился в его грозной тени. Но мужчина внезапно осторожно прижал его к себе, закрыв глаза. - Да... - выдохнул он. - Это... Правда... Повисло тяжëлое молчание. Оба просто стояли и тихо дышали в опустевшей комнате. - Что ещё сказали горничные...? - Что она больше не сможет поиграть со мной... И не прочитает сказок... - ответил мальчик. - Что её забрали ангелы, чтобы увести на небо. Андрей резко отстранился. - Что...? - На небо. Что она теперь там, наверху. И наблюдает за мной, за нами. Чтобы у нас всë было хорошо. - На...верху...? - Они сказали, ей там очень хорошо. Она была хорошим человеком, поэтому ангелы будут о ней заботиться. Я конечно... Буду скучать по ней... Но я рад, что она будет счастлива там. Саша счастливо улыбнулся. У Андрея внутри всë похолодело. - Ты... Рад...? Мальчик вскрикнул от боли, когда его со всей силы ударили тяжëлым кожаным ремнëм с серебристой пряжкой. Он рухнул на пол, отползая по доскам к стене, с ужасом смотря на озверевшего от злости отца. - Ты рад значит, а? Петля ремня хлестнула по паркету, совсем рядом с Сашиным плечом. Тот закричал, закрывая голову руками, сворачиваясь в клубочек. Но его буквально выгребли из угла, взяв за ворот, держа едва ли не на весу. - А теперь послушай меня, - Глаза Андрея были полностью чëрными, в их отражении Саша видел свою испуганное лицо. - Твоя мама мертва. Она разбилась. Её не забрали на небеса какие то ангелы. Её жизнь окончилась, всë! Он встряхнул мальчика, словно тот так бы лучше его понял. - Нет Рая. Нет Ада. Есть лишь чëрный тесный ящик. Когда человек умирает, его кладут в этот ящик, забивают гвоздями и закапывают в землю. И человек лежит там всю оставшуюся вечность! - Мммм...! - Саша зажмурился, дрожа. - Слышишь? В этом ящике ты лежишь в полной темноте. В холоде. Ты не можешь дышать. Не можешь думать. Не можешь говорить. Двигаться. Не можешь ничего. Ты просто лежишь без еды, воды, какого-либо звука много-много лет, пока твоë тело не сгнивает и кости не начинают пролезать сквозь кожу. Ты превращаешься в скелет и уже ничего не можешь с этим сделать. А рядом ни души. Лишь такие же скелеты. И так вечно. Навсегда. Каждое слово он отчеканивал так резко и грубо, что Саше казалось, что эти слова продолжают его хлестать вместо отцовского ремня. - Поэтому не смей говорить, что ты рад. Твоя мама умерла. Ты должен плакать по ней! Ты меня понял?! - Д... Да... - Я не слышу! - Да! - мальчик захлебнулся в рыданиях, начав часто-часто кивать. - Я понял...! Понял...! - Хорошо... Андрей отпустил его. Саша рухнул на колени, начав тереть шею. Воротник сдавливал еë, не давая дышать, и теперь у мальчика ужасно кружилась голова. Более того, он ничего не видел из-за слëз. - Иди в свою комнату, - приказал Андрей. Сын ещё никогда не слышал в его голосе столько убивающего холода. - Живо. Тот подскочил, запинаясь, убегая со всех ног. Андрей рухнул в кресло, откупоривая бутыль коньяка, хлебнув прямо с горла. - Ммфх... Как же... Отвратительно... - Я... Я почти не помню этого... Александр неуверенно посмотрел на отца. Тот сжимал дрожащими пальцами стакан, смотря в пустоту. - Я помню, что мне было страшно, но... Ничего больше... - Я тогда был не в состоянии успокоить тебя... Ты справлялся даже лучше меня, но я всë испортил... - Он зарылся пальцами в свои волосы. - Я тогда много чего испортил... - Например...? - Ты... В тебе всегда было желание создавать нечто прекрасное... Я помню, как ты пришёл ко мне со своим первым рассказом... - Мужчина горько усмехнулся. - Ты был так горд тем, что написал его... И, по правде, он был неплох. - Да...? - Да. Обычная история двенадцатилетнего мальчишки - лëгкая, сказочная, наивная... Такая простая. В ней было много ошибок, путаницы, но в целом... Это была хорошая сказка. - А... Что было потом...? - Я испугался. Смерть Виолетты застилала мне глаза... Я вдруг ясно увидел её, пишущую свои сказки, всë грубее и резче царапующую пером бумагу, пока её не затрясëт от перенапряжения, не вывернет на изнанку от какофонии криков в голове... И я испугался. Что ты пойдёшь её дорогой. - Ты думаешь, она заболела из-за писательства...? - Нет, это был лишь побочный фактор... Однако... Я иногда думаю... Если бы я запретил ей зарываться с головой в свои истории, если бы она не тонула в этом адском котле... Может быть... Она бы не сошла с ума так сильно... - Так вот почему... - Саша сглотнул. - Вот почему ты так не хотел, чтобы я писал что-то... - Да. И читал тоже. Я оградил тебя от всего, что могло бы толкнуть тебя на её путь. За ней я не доглядел, не заметил, не спас, когда было необходимо... Я думал, что если не стану давать тебе поблажек, если воспитаю тебя в жëсткой дисциплине, в противоположность тому, что я давал ей - это что-то изменит. Я надеялся, правда. Но... - Но...? Андрей тяжело выдохнул. - Воронцов говорит, что болезнь может передаваться по наследству. - Что...? - Полярный остолбенел. - В смысле... - В смысле, что ты тоже можешь быть ей подвержен. Если один из родителей болен, то есть вероятность где-то в двенадцать процентов, что ребёнок переймëт её. - Но... Но я же не... - Ты не помнишь, как брал у меня револьвер, - серьёзно сказал отец. - Ты можешь не вспомнить лицо человека, но точно расскажешь, какой герб был на его пуговицах. Слуги часто говорили, как импульсивно ты на них набрасывался, обвинял в том, что они не делали, словно тебе это казалось. - Нет... Не может быть... - У меня есть подозрения, что... Нам с тобой всë же... Не повезло... - Нет, подожди...! - Полярный вскочил. - То есть ты... Хочешь сказать, что... Я... Могу, так же как мама, в какой-то момент взять и... Андрей уткнулся лбом в переплетëнные пальцы. - Прости меня, Саш... Я... Я безумно боялся потерять тебя... - Он поднял глаза. Второй раз в жизни Саша увидел, как он плачет. - Я бы не пережил этого снова... Ты единственный, кто у меня остался... Пожалуйста... Прости меня за всë... - Пап... Саша склонился к креслу, нежно обнимая его. Отец уткнулся ему в грудь, разрыдавшись, хрипло всхлипывая, беспомощно цепляясь за его одежду. Полярный чувствовал, как сильно у мужчины колотится сердце. - Пожалуйста, хотя бы ты не уходи... Прошу... Если я что-то могу для тебя сделать, только скажи, главное... Пожалуйста... Не оставляй меня у ещё одной могилы... - Не оставлю, - прошептал Саша. Он смотрел перед собой, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. В голове крутилась лишь одна фраза: "Я скоро умру." Такая страшная и в то же время манящая. Так... Странно. Когда принимаешь подобную бесповоротную и бескомпромиссную правду всегда не по себе. - Всë будет хорошо, папа, - безжизненно произнëс он. - Спасибо, Сашенька... - Голос мужчины захрипел, он лишь сильнее прижал к себе сына. - Спасибо... "Нельзя, чтобы Энтони узнал об этом, " - холодно подумал Саша. - "У нас и так полно проблем." - Я бы хотел отдохнуть. - Да... Да, конечно! Андрей отстранился, вытирая лицо, промакивая красные глаза в окружении мелких морщин. - Отдохни... Не переживай слишком сильно, на этот раз я не допущу ошибки... - Конечно. Саша заперся в своей комнате, медленно опустился на постель, ложась на спину. Он продолжал сжимать в ладонях стопку листов из рукописи, где рассказывалась история маминой смерти. - Какое жалкое зрелище. Саша вздрогнул, приподнявшись на локтях. Напротив него сидел Энтони, вальяжно держа в пальцах бокал с почти чëрным вином. - Ты похож на бездомную собаку, - Редактор пригубил напиток, оставляя на губах бледный тëмный отпечаток. - Такую побитую, мокрую и грязную. - Я снова сплю? - помедлив, спросил Полярный. - Сложно сказать. Ты ведь теперь не просто трусливая овечка, ты полноценный псих. - Убирайся. Я не желаю тебя видеть. - Это взаимно, - Юлай, не отрывая взгляда от Полярного, допил вино почти до конца. - Но ты не волнуйся. Я скоро уйду. Саша потупил взгляд, хмурясь, стискивая руки. - Что это значит...? - Ты и сам прекрасно понимаешь, - Энтони склонился вперёд, ухмыляясь. Выпитая им чернота медленно, словно тушь на белоснежной марле, растеклась по белкам глаз, заливая радужку, делая глаза полностью тëмными. - Ты ничтожество. Ты мне отвратителен. Я вожусь с тобой только потому, что ты подохнешь, если тебя пальцем тронуть. Словно... Бабочка. Мужчина вытянул руку вперёд. Ему на ладонь сел алый мотылëк. Александр сглотнул, смотря на тоненькие чешуйчатые крылышки. А в следующий момент Энтони сжал ладонь, раздавив насекомое. - Как жалко, - снобистски скривился он. - А тебя даже давить не нужно, ты сам на огонь летишь. Бросишься в него и обуглишься дотла. - Энтони бы не сказал мне такого. Он хороший человек. Он... В принципе, человек. А ты... - Чудовище? - с любопытством спросил "Юлай". - Я часть тебя, Саша. Я тот, кого ты создал. Так что же? Если я чудовище, то и ты тоже? Полярный не ответил. - Твоя мамочка чуть не задушила того, за кого была готова продать душу. Так что... Теперь понятно, почему ты хотел его убить. - Я не...! Саша осëкся. А в чëм разница? Он тоже пытался убить человека. Того, кто впоследствии стал ему едва ли не единственным дорогим и близким. Различие лишь в том, что он шëл на это намеренно, а не из-за болезни, как мама. Или... Нет, это ничего не значило. По своей воле или нет, он пытался это сделать. И из-за этого пострадали все остальные. Из-за него в принципе много кто пострадал. Читатели, знакомые, коллеги, друзья... Родня... Он приносил окружающим одни только беды. - Вижу, до тебя доходит. - Что я должен сделать...? - неуверенно спросил Александр, уже понимая, к чему это идёт. - Давай избавимся от тебя. Всем станет только лучше, если ты исчезнешь. - Но... Я обещал отцу... - У него есть Аделаида. Да, ему будет неприятно, что ты не выполнил обещание, но ничего, не маленький. Переживëт. - А... А Энтони...? - Ты всерьёз думаешь, что нужен ему? Наивный. Как я уже сказал, он сюсюкается с тобой чисто потому, что ты такой ничтожный слабак. Ты пытался его убить, не забыл? Такое не прощают так просто. Тем более такие, как он. Полярный перевëл взгляд на заиндевевшее окно. - Он будет зол, что я ему ничего не объяснил. - Лучше ему не знать. А то, кто знает, может отвращение перевесит вежливость. - Возможно будет лучше, если... Он будет помнить обо мне как о хорошем человеке... - Не думаю, что это возможно. - Я... Я попытаюсь. Саша резко открыл глаза. За окном багровел рассвет нового дня.***
- Энтони! Даня стоял на пороге и настойчиво стучал в дверь квартиры. - Энтони, ты дома? - Тише ты, соседей разбудишь, - Юлай открыл ему, сонно моргая. Было видно, что спал он совсем мало. - Что случилось? - Саша не выходит на связь уже третий день! Вдруг что-то случилось...? - Ты писал ему? - Да! И к дому приходил, но меня не пускали. Горничные сказали, что он заболел и не хочет, чтобы его видели в таком состоянии... Но у меня плохое предчувствие... Энтони потëр переносицу. Он тоже был обеспокоен. Все посланные им письма возвращались из дома Полярных нераспечатанными. Их просто отсылали назад тем же почтальоном. - Может ты сходишь к нему...? У тебя лучше получается его уговаривать... Думаю, тебя он пустит. - Я попытаюсь.***
Тук. Тук. Тук. - Ммф... Тук-тук. - Да что такое... Саша сел в кровати, посмотрев на окно. Тук. В стекло прилетел очередной мелкий камушек. Ну право слово, словно пятилетка. - Сколько можно... Полярный встал, открывая окно. - Саша! Энтони стоял внизу, сложив руки рупором. - У тебя всë в порядке? Меня к тебе не пускают! - Почему ты здесь? - помедлив, спросил парень. - В смысле зачем? Мы же друзья. Думаешь, для меня нормально, когда друг ни с того ни с сего пропадает без следа? Мне сказали, что ты заболел... Как ты себя чувствуешь? Саша поджал губы. - Всë нормально. Не нужно меня жалеть. - Да я помочь хочу, при чëм тут жалость! Ты помогал мне, а я помогу тебе! - И благодарить тоже не нужно. Я делал это не в корыстных целях. - Ты придурок! - вспылил Юлай. - Не в благодарность это! Тебе что, так сложно поверить, что я искренне беспокоюсь за тебя? Не потому, что жалею, а потому что это просто важно для меня, чëрт возьми?! - Я... - Саша прокашлялся, чтобы голос не сорвался вниз. - Я пытался убить тебя. Ты не помнишь? - Ты хотел этого, но ты ведь передумал в итоге, когда мы подружились. Ты сам говорил. Всë жебыло хорошо, ну... - Я мог соврать. Вдруг я всë ещё могу убить тебя. Что тогда? Энтони замолчал, просто смотря снизу-вверх. - Ты этого не сделаешь. - Почему? Что мне мешает? - Ты... Так светился, когда я называл тебя своим другом. Это правда важно для тебя. Тебе не нужна месть. Тебе нужно участие. Полярный хрипло вдохнул, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. Он скучал по Энтони. Очень сильно. - Тебе лучше... Не приходить сюда. Я сам продолжу расследование. А ты возвращайся к работе в редакции. - Саша...! - Прости. Прощай. Прежде, чем Юлай бы успел что-то сказать, Саша захлопнул окно. - Прощай...? Прощай?! - Энтони вспыхнул. - Нет уж. Не дождëшься! Он обогнул дом, решительно проходя к главным воротам. - Хочешь послать меня, пошли в лицо, но не со второго этажа, - мужчина ворвался внутрь, игнорируя служанок. - Постойте...! - Пропустите меня! - Господин велел передать вам это. Дворецкий сумел таки его остановить, преграждая путь. Он протянул Юлаю свëрнутый лист бумаги и маленький футляр. - Передать... Мне...? - Да. Возьмите. Прошу вас. Энтони развернул лист, открыл футляр. Внутри коробочки лежали красивые золотистые очки с длинной цепочкой и нанизанными на неё перламутровыми бусинами. Подарок переливался в лучах солнца, всем своим видом показывая утончëнность и дороговизну. - Господин попросил изготовить их на заказ персонально для вас. - Что...? Юлай посмотрел на дворецкого, потом на очки, и снова на мужчину. Затем его взгляд переместился на лист. Там ровными строчками значились десятки имëн и денежных сумм: ...Мария Донская - 25 рублей - возвращено Юрий Павлов - 40 рублей - возвращено Константин Дарчев - 5 рублей - возвращено Анна Харме - 400 рублей - возвращено... - И что это...? - Список тех, кто присылал деньги на книгу господина. Он вернул все долги, все до единого. - Вернул...? Юлай сжал лист в руках, почти порвав его. Он был в полном смятении. Что происходит...?